Текст книги "Укройся в моих объятиях (СИ)"

Автор книги: Fenya_666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 49 страниц)

Паркинсон всхлипывает, кажется, только сейчас заметив, насколько ужасна окружающая обстановка. Она отползает от тела мужчины, с паникой глядя на ужасающего вида раны на его теле.

Грейнджер подхватывает её под локоть, помогая подняться и отойти подальше.

– Это он, – как в бреду бормочет Пэнси. – Он.

– Я вижу, вижу…

Гриффиндорке хотелось бы закрыть Пэнси глаза, не позволить смотреть на израненное тело того, когда она знала. Того, кто был отцом её друга.

– Тео… – ахает она, переводя обезумевший от горя взгляд на Гермиону. – Тео не должен этого увидеть.

– Он не увидит, – уверяет Гермиона. – Не увидит, но, послушай, Пэнси, нужно собраться, – она встряхивает девушку за плечи. – Понимаешь?

Паркинсон крепко зажмуривается, на мгновение пугая Гермиону, но через несколько секунд распахивает веки и с тем же страхом, но куда более осознанно глядит в ответ. Они обе делают несколько глубоких вдохов, и этого оказывается достаточно, чтобы Паркинсон вновь выставила палочку перед собой.

Гнев и ужас держат её на ногах. Их обеих.

Нужно найти Малфоя. Если Нотт-старший здесь, значит…

Знакомый стук звучит где-то поблизости, останавливая поток мыслей Гермионы. Она резко поворачивается к Пэнси полубоком, направляя палочку в противоположную сторону. Сердце вылетает из груди, пока гриффиндорка ждет. Стук приближается.

И внезапно Грейнджер догадывается, что это за шум.

Но дверь смежной комнаты уже распахивается, пропуская внутрь промерзлый воздух и…

– Ступефай! – раздается вопль позади.

Гермиона успевает только кинуть взгляд на красный луч, вылетевший из палочки Пэнси, когда тот врезается в стекло в миллиметре от каштановой макушки знакомой девушки.

Звон стекла звучит оглушающе. На какую-то секунду Грейнджер словно перемещается на год назад, снова оказавшись в разгромленном Хогвартсе, который продолжает рушиться под палочками Пожирателей.

Она хватает Пэнси за руку, оттаскивая в сторону, хотя осколки едва ли способны долететь до них.

Далия Эйвери даже не реагирует на крошево из стекла под ногами. На лице ни единой эмоции, но глаза внимательно следят за каждым движением Пэнси и Гермионы. Каштановые волосы девушки струятся по плечам, но выглядят куда более блеклыми и безжизненными чем в тот день, когда Гермиона в облике Паркинсон видела её на мероприятии Пожирателей.

Это она.

Гермиона была права.

– Зачем ты сделала это? – срывающимся голосом кричит Пэнси.

Их палочки направлены на девчонку, но та даже не поднимает собственной. Неужели настолько самоуверенна? Она одна против двух волшебниц.

Но Далия не реагирует. Её брови едва заметно хмурятся, взгляд плавно перескакивает на распластанное в луже собственной крови тело Нотта-старшего.

И… Ничего. Никакого сожаления, раскаяния, отвращения.

Словно изувеченный мужчина на полу её дома – обыденность. Хотя, если подумать, это и вправду должно быть не впервые.

– Бросай палочку, – твердо произносит Грейнджер. – Нас двое, ты одна. Бросай палочку, либо нам придется заставить тебя сделать это.

Из уст готово сорваться убивающее, но здравый смысл без устали напоминает о необходимости передать преступницу Министерству – пусть Визенгамот решает её судьбу. Гермиона не та, кто должен вершить правосудие. Но она не станет плакать, если Авада Пэнси прилетит в лоб девчонки…

Все еще кажется безумством то, что хрупкая, миниатюрная девушка способна на подобные зверства. Живот скручивает от одного взгляда на обезображенное тело, а сделать это…

На мгновение в пустых глазах Далии мелькает проблеск света, но горькая усмешка, расползающаяся на лице, и поднимающаяся рука с палочкой тут же стирают любые эмоции из её взгляда.

– Вы ничего не сможете сделать…

Далия даже не договаривает до конца.

Пэнси хватает Гермиону за локоть, так резко дергая на себя, что из глаз сыпятся искры. Но это оказывается меньшей из проблем – в деревянный пол, в миллиметре от того места, где несколько секунд назад стояла гриффиндорка, врезается луч зеленого цвета. Щепки и деревянная крошка разметаются в разные стороны, а на их месте остается выбоина.

Она ждала их.

Гермиону трясет от осознания этой истины. Далия ждала их здесь.

Тогда куда пошел Драко?

Его имя набатом звучит в голове и отражается от стенок черепа. Грейнджер концентрируется на образе парня, и вылетает из-за дивана, подгоняемая жаждой расквитаться с Далией и найти Малфоя.

– Инкарцеро!

Луч света рассекает край книжного шкафа, за который ныряет девчонка, прячась от заклинания Гермионы.

Она должна найти Драко. Должна найти его. Это ловушка. Все ловушка.

Грейнджер не успевает следить за тем, как разрушается комната: связывающие и оглушающие заклинания Гермионы смешиваются с непростительными Пэнси, Далия использует всё подряд, но все усилия отражаются исключительно на внешнем виде помещения: обивка диванов оказывается выпотрошенной, книги и щепки от шкафов летят во все стороны, оставляя неглубокие царапины на щеке и кистях гриффиндорки.

Далия не менее ловко, чем они с Паркинсон, уклоняется от проклятий.

Гермиона была права. С самого начала была права.

Глухое шипение слышится позади. Грейнджер отправляет несколько оглушающих заклинаний подряд, крадясь к Пэнси, пока Далия вынуждена отражать атаку.

Слизеринка прячется за креслом, правой рукой с палочкой зажимая кровоточащую на левом плече рану.

– Черт, – бормочет Гермиона, мельком осматривая повреждение.

В её сумочке есть экстракт бадьяна – во избежание ситуации, пройденной когда-то давно, после путешествия на мероприятие Пожирателей, – но она не успевает даже щелкнуть замком:

– Протего! – Грейнджер не верит, что этот испуганный визг издает она.

Кресло разлетается на ошметки. Тлеющая в воздухе и осыпающаяся в пыль обивка мягко касается выставленного барьера, не позволяющему ни доскам, ни мусору, ни огню проникнуть к Гермионе и Пэнси.

Кусок цветастой ткани, несколько минут назад являющейся обивкой кресла, отлетает в сторону камина. Один край попадает в огонь, второй свешивается на пол. Рядом с ковром.

Черт, они погибнут здесь.

Когда щит исчезает, Паркинсон запускает несколько заклинаний, пытаясь оттеснить Далию, а Гермиона копошится в сумке, пытаясь найти чертов пузырек с бадьяном.

– Круцио!

Оглушающий, полный боли и отчаяния крик рвет барабанные перепонки.

Грейнджер машинально закрывает уши руками, морщась от боли, словно сама словила проклятие. Она все еще помнит, каково это: ощущение ломающихся костей, рвущихся мышц, желание впиться в собственное горло и покончить со всем.

Тело Пэнси извивается на полу возле неё, из глаз слизеринки льются слезы, а пальцы разгибаются, выпуская из ладони палочку.

– Аларте Аскендаре!

Далия вскрикивает, когда её тело вздымается вверх и врезается в потолок. В этот же миг вопль Пэнси стихает, но взгляд Гермионы приковывает кое-что слева.

Огонь из камина перекидывается на ошметок ткани, по которой добирается до пропитанного кровью ковра. Грейнджер мельком поглядывает на деревянный столик с подбитой ножкой, полулежащий на полу, разбросанные неподалеку книги. Им нужно выбираться отсюда. Поместье сгорит к чертям.

Далия поднимается на локтях, пытаясь оправиться от мощного удара. По её лбу стекает струйка крови, волосы взлохмачены, взгляд по-прежнему холодный. Такой же холодной уверенностью пропитаны движения, когда её рука поднимается вместе с палочкой.

Гермиона откатывается в сторону в тот момент, когда из чужого древка вылетает луч света. Она выглядывает из-за второго дивана – единственного кое-как уцелевшего укрытия, – посылая ответное проклятие, вовсе не обращая внимания на то, что от брошенного Далией заклинания не осталось и следа на том месте, где раньше находилась гриффиндорка.

Карие глаза следят за тем, как тело девчонки опутывают веревки, лишая возможности двигаться.

– Экспеллимеллиус! – палочка Далии отлетает в сторону пожирающего ковер огня, исчезая в языках пламени.

Гермиона разворачивается к Пэнси, что-то стонущую в бреду.

Ей нужно вытащить обеих девушек отсюда. Нужно… Нужно доставить Эйвери в Министерство, а Пэнси – в Мунго, и вернуться за Драко.

Грейнджер чувствует, как дым забивается в нос, раздирает горло, просачивается в легкие. Приходится уткнуться носом в локоть, чтобы не закашляться.

– Давай, Пэнси, – у неё нет времени искать экстракт бадьяна, да и не поможет он после Круциатуса, поэтому приходится заставлять Паркинсон выпрямиться. Она еле сидит. Гермиона помогает Паркинсон опереться на спинку дивана. – Поднимайся, нужно уходить.

Слизеринка мычит от боли, но опирается на ладони, расфокусированными глазами уставившись на Гермиону.

Треск горящего дерева и листов бумаги наполняет комнату.

– Грейнджер…

– Давай, вставай, – она пытается подхватить Паркинсон под локоть, но та вдруг упирается, отталкивая её руку. – Пэнси, нет времени!

Гермиона знает, что полученные девушкой раны не смертельны, хоть и крайне болезненны, а потому не может понять причину протестов – у них ведь совсем мало времени! Если придется выбирать между спасением Далии ради суда и восстановления справедливости и спасением Драко, который все еще находится где-то в поместье, выбор очевиден. И все же Гермиона предпочла бы поторопиться и не выбирать вовсе.

– Твою мать, Грейнджер, – сквозь зубы рычит Паркинсон, рукой шаркая по полу, очевидно, в поисках палочки. – Взгляни вверх, блять.

Гермиона резко задирает голову, поморщившись от прострелившей шею боли, и видит совершенно не то, чего ожидала. Хотя чего она вообще ожидала?

По белоснежному потолку расползаются трещины, захватывая все больше пространства, и вдруг до Грейнджер доходит, куда было направлено последнее заклинание Далии.

Она успевает перехватить палочку, которую переложила в левую руку, чтобы было удобнее поддерживать Пэнси, но губы не успевают пробормотать ни слова, когда потолок обрушивается вниз.

Правую сторону тела простреливает адская боль, против воли вырывая из уст Гермионы визг. Ладонь разжимается, не подвластная хозяйке, и палочка выкатывается куда-то под кирпичи и доски, обрушившиеся на гриффиндорку.

Она не может остановить поток слез, как не может заставить себя пошевелиться. От Пэнси не исходит ни звука, а Гермиона не видит ничего, кроме разноцветных пятен перед глазами.

Треск огня сопровождают всхлипывания девушки, когда она еле двигает левой рукой, залезая в карман куртки.

Они погибнут здесь.

Горло раздирает от желания закашляться, но каждый вздох сопровождается боль в правой руке. Она не может шевелиться.

Кости словно выворачивает, внутренние органы прожигает боль. Гермиона хрипит в попытке закричать, взгляд мечется в надежде сконцентрироваться хоть на чем-то. Её сумку привалило вместе с правой частью тела. Она не знает, где палочка, и едва ли способна говорить. В рот забивается пыль и побелка, пресекая на корню попытку глубоко вздохнуть.

Драко.

Новый всхлип срывается с губ.

Гермиона понятия не имеет, где он.

Это все ловушка.

Ей кажется, что прошло не меньше часа, когда сознание начинает уплывать и боль вдруг притупляется. Дышать становится практически невозможно, но это внезапно перестает тревожить девушку. Какая-то часть мозга твердит, что нельзя закрывать глаза, а треск огня вокруг и тихий шепот, похожий на голос Малфоя, убеждает, что именно это и следует сделать.

Вокруг витает запах Драко. А может ей просто кажется. Гермиона позволяет телу расслабиться.

Когда веки закрываются, что-то прохладное касается её лба. Грейнджер чувствует дыхание смерти из сказки Барда Бидля у себя над ухом, а потом внезапно слышит голос Гарри.

Какая ирония, теперь ему придется смотреть на её бесчувственное тело.

***

Гермиона не могла вспомнить происходящее в промежуток между притуплением боли от потери сознания и обволакивающим облегчением, наступившим несколько минут назад, когда тьма в сознании начала рассеиваться. Она помнит удушающий смрад от пожара, забытье, а после…

Глаза распахиваются слишком быстро и боль простреливает виски. Она морщится, уперевшись взглядом в белоснежный потолок, и даже не пытается хвататься за проскакивающие в голове мысли, пока изображение перед глазами не станет четким.

Накатывает тошнота, в голове полная каша, но…

Грейнджер слабо шевелит правой рукой, не ощущая ровным счетом никакой боли. Либо она все еще дрейфует на грани сознания, либо умерла, поскольку не нужно быть колдомедиком, чтобы определить полученные ею повреждения. Вспоминая тогдашнюю боль Гермионе кажется, что она чуть ли не раздробила все кости в руке и ноге, но, очевидно, все оказалось не настолько плохо.

Она пытается глубже дышать, внезапно ощутив отвратительную тяжесть в груди, словно кирпичи и доски по-прежнему прижимают её к полу.

К полу поместья Эйвери.

Карие глаза с паникой оглядывают помещение: светлые стены и потолок, несколько свободных коек. Гермиона успевает заметить на себе привычное одеяние пациента Св.Мунго, прежде чем её правую ладонь кто-то сжимает и над ухом слышится облегченный вздох:

– Слава Мерлину, – никогда прежде в голосе Гарри не звучало такое облегчение.

Губы растягиваются в вымученной улыбке. Она сжимает его руку в ответ, подмечая, что действительно двигается свободно.

– Я чуть не лишился рассудка. О чем ты думала? – Гермиона вынуждена закусить губу, чтобы не засмеяться. Надо же, Гарри Поттер отчитывает Гермиону Грейнджер! – Хоть представляешь мой шок, когда в кармане джинсов вдруг что-то запылало, – только сейчас она замечает фальшивый галлеон на тумбочке. – А на этой чертовой монете только адрес и просьба о помощи.

Какое счастье, что Гермиона додумалась до этого!

Она откопала всего две монеты в коробке со старыми вещами, и подбросила одну Гарри после их короткого разговора накануне ухода в Хогсмид. Он сам обнял её тогда, оставалось только незаметно подсунуть вещицу в карман.

Она не могла рисковать настолько, чтобы сунуться в логово змеи без подстраховки.

Вероятно, это было самое разумное решение, хотя гриффиндорка и сомневалась в его честности – в конце концов, её друзья не имеют к этой ситуации никакого отношения, а она буквально вынуждает их участвовать.

Но если бы не эти черты галлеоны, один из которых был подсунут Гарри, а второй прятался в левом кармане её куртки, она бы погибла там, под досками и камнями, в пылающей огнем комнате.

– Рука совсем не болит.

Гарри кивает.

– Да, она была сломана, и на ноге кое-какие повреждения, но целители… В общем, повезло, что тебя поили зельем, пока ты была в отключке – сращивать кости довольно болезненно.

– Сколько я так пролежала?

Гермиона приподнимается на локтях, мысленно подсчитывая приблизительное количество часов, за которое целители могли разобраться с её травмами. Мадам Помфри когда-то говорила, что срастить кости – дело несложное, в отличие от выращивания новых.

– Около трех часов. Но тебе нужно отдыхать.

Поразительная удача.

Та боль не идет ни в какое сравнение со «сломанной рукой» и «кое-какими повреждениями ноги» – это было ужасно, невыносимо больно. Настолько, что Гермиона даже сомневается в правильности диагноза, но исходя из того, что она вполне способна передвигаться, лечение было верным.

– А Пэнси? – вдруг спохватывается она.

– С ней все в порядке, – Гарри морщится, словно вспоминает нечто неприятное. – Какой-то порез на руке и… Не уверен, она была без сознания, а сейчас в другой палате, но целители сказали, что все будет в порядке. С ней дела обстоят куда лучше, чем с тобой.

Круциатус, рана на руке и дым вряд ли пошли на пользу организму, но Гермиона надеется, что за три часа Пэнси пришла в себя. Ей внезапно захотелось увидеть её.

– А что с Далией?

– Она призналась… Почему ты не сказала мне? – Гарри скрипит зубами, явно сдерживаясь, чтобы не сорваться. – Про убийства и… Всё остальное.

Гермиона пожимает плечами, отводя взгляд.

– Я помогала Драко. Едва ли ты обрадовался бы…

– Но я должен был знать, во что ты влезла. Нам с Роном пришлось вытаскивать вас из огня, мы чуть с ума от страха не сошли. Видит Мерлин, я бы бросил Далию там, если бы тогда знал, что она… – он крепче стискивает ладонь Гермионы.

Наверное, Гарри действительно мог бы бросить девчонку в огне, знай, что она повинна в плачевном состоянии его подруги. Смелый, добрый Гарри – её Гарри, – сделал бы это, потому что пострадала Гермиона.

Она за руку притягивает Поттера к себе, обвивая его шею руками. Друзья снова спасли ей жизнь.

Все же это было лучшим решением – оставить монету. Они всегда находят её, всегда помогают.

– Так она призналась? – шепчет Гермиона, еле сдерживая слезы. Неужели все закончилось?

– Да, во всех убийствах, – Гарри поглаживает её по спине, наверное, услышав дрожь в голосе.

Облегчение, пронесшееся по телу, краше любых слов. Гермиона делает глубокий вдох, благодаря всех богов и Гарри с Роном за то, что больше не чувствует смрада и тяжести в груди.

Конец.

Теперь… Теперь, когда с убийствами покончено, а друзья знают обо всей ситуации, она всерьез может задуматься над тем, что ей делать. Им. Ей и Малфою.

Гермиона может задуматься об этом, не боясь реакции общественности и не думая о «неподходящести» момента. Может дышать полной грудью, выбирать дорогу, которой идти, потому что теперь это зависит только от неё, а не от обстоятельств.

– Где он? – шепчет она, а в голосе отчетливо проступают восторженные нотки. Всё закончилось. – Драко. И Нарцисса с Люциусом. Он нашел их? Они тоже в Мунго?

Наверное, тот шум из подвала издавали его родители, пытаясь высвободиться из оков, пока Далия была занята принятием гостей в виде Пэнси и Гермионы. Если так, то Драко должен был успеть вытащить их.

– О чем ты?

Гарри размыкает объятия, отстраняясь от Гермионы.

– Далия похитила и его родителей, – объясняет она. – Мы разделились… Долгая история. Он, наверное, нашел их, и решил сразу переместить в Мунго. Они здесь?

Брови Поттера хмурятся, он смотрит на Гермиону так, словно ошметки потолка прилетели ей на голову, а не на руку и ногу.

– Гермиона, мы с Роном переместили вас сюда и сразу же связались с мистером Уизли, чтобы сообщить о… Ну, в том поместье было тело… Пожар потушили и авроры обыскали поместье минут через двадцать после того, как ты и Пэнси оказались в Мунго. Там наверняка до сих пор кто-то остается…

Учитывая, что непосредственно в поместье аппарировать нельзя (хотя теперь, наверное, авроры позаботились о снятии барьера), мальчишкам понадобилось время, чтобы отлевитировать Гермиону, Пэнси и Далию из поместья, а потом аппарировать в Мунго.

– Я поняла тебя, – она закатывает глаза. – Драко не было с нами на втором этаже. Наверное, он покинул поместье раньше, чем вы успели…

– Его нет в Мунго, – перебивает Поттер. – Как и Нарциссы с Люциусом. Гермиона, на момент обыска Малфоя в поместье не было.

========== Глава 32. ==========

– О чем ты говоришь?

Взгляд Гарри мечется в нерешительности, но видя, как Гермиона начинает подниматься с кровати, он перехватывает её за плечи, укладывая обратно.

– Послушай, не паникуй, – тараторит он, а в ушах Грейнджер уже начинает звенеть от паники. – В Мунго полно авроров, ты и Пэнси теперь… свидетели, – этот факт явно не доставляет Поттеру никакого удовольствия. – Они здесь из-за вас, на всякий случай. И если бы Малфой был в больнице, наверняка заметил бы весь балаган… Но я могу сходить и уточнить у привет-ведьмы, – поспешно добавляет он, замечая, как бледнеет лицо Гермионы.

Драко не было в поместье.

Авроры не нашли его и, вероятно, в Св.Мунго парня тоже нет.

– Гарри, пожалуйста, – она вцепляется в его ладонь, округлившимися от страха глазами глядя в зеленые глаза друга.

– Ладно, хорошо, – бормочет он, поднимаясь с круглой табуретки. – Я пойду и узнаю, но не вставай, ясно? Целители сказали, тебе нужен отдых.

Они всегда так говорят.

Гермиона кивает, провожая друга тревожным взглядом, и, как только захлопывается дверь, подрывается на ноги. Какое счастье, что в палате она лежит одна.

Драко пропал. Он пропал.

Где они просчитались? Что могло произойти? Вряд ли Малфой стал бы рисковать здоровьем родителей, даже если визуально с ними все в порядке, он бы притащил их в больницу для осмотра. И если ни его, ни Нарциссы с Люциусом здесь нет, выходит… Выходит…

Тот чертов подвал.

Он мог вывести куда-то за пределы дома? Но авроры, по словам Гарри, прочесали все поместье. Можно ли доверять действиям Министерства? Если Далия призналась в убийствах, они наверняка должны были осмотреть всё, но вдруг решили не напрягаться, раз уже получили признание? До этого они тоже не слишком-то рвались на помощь.

Гарри не может со стопроцентной вероятность утверждать, какие конкретно места прочесали авроры. Если Драко все еще там… Если с ним что-то произошло?

– Мерлин, где же ты, Малфой? – яростно бормочет Гермиона.

На второй тумбе аккуратной стопкой сложены её вещи, а на решетчатом изголовье больничной койки висит зачарованная сумка. Гриффиндорка засовывает туда свою одежду, оставляя только одну вещь. Мужской шарф больше не пахнет Малфоем. От него несет дымом, но Гермиона все равно запихивает его в карман больничной пижамы.

Ей нужно найти Драко.

Довериться Министерству – все равно что бросить его на произвол судьбы. Нет, Грейнджер не станет ждать. Розье-старший, родители Пэнси, отец Нотта не дождались.

Девушка кидает сумку на кровать, когда дверь в палату распахивается, и на пороге появляется Гарри. Он тихо притворяет её за собой, подходя ближе.

Гермиону словно обливают ледяной водой. Виноватый взгляд Поттера не сулит ничего хорошего, и она внезапно понимает, что, несмотря на спешные приготовления покинуть больницу, надеялась на хорошие новости.

– Его нет, – шепчет Гермиона, не дожидаясь, пока Гарри сам скажет об этом.

– Давай не торопиться с выводами, – он выставляет руки, словно вынужден успокаивать дикого зверя, и Грейнджер задается вопросом, как же ужасно, должно быть, выглядит, раз друг считает необходимым разговаривать с ней вот так. – Рон совсем недавно аппарировал, чтобы вернуться в Хогвартс за Джинни. Я ничего не рассказывал ей, когда монета нагрелась, так что… В общем, они вернутся и мы вместе обсудим всё. Мы решим, что делать, ладно?

Гарри продолжает заверять её в чем-то, а в голове сплошным потоком несутся мысли: если Рон аппарировал «совсем недавно», значит, ему еще нужно добраться до школы из Хогсмида, а дорога туда, объяснения с Джинни, потом путь обратно в деревушку и перемещение в Мунго займет приличное количество времени. Слишком много времени.

Это плохо для затеи Поттера, поскольку обсуждение придется отложить, но хорошо для плана Гермионы, которая не намерена ждать. Разобраться только с Гарри будет проще, чем с Гарри, Роном и Джинни.

Мерлин, она рехнулась.

– Гарри, я не могу ждать, – обреченность в её голосе заставляет Поттера болезненно нахмуриться, словно слова ранят его больнее проклятий.

– Гермиона, тебе нужно отлежаться, – он всплескивает руками. – Прошу, не торопись с выводами, Малфой…

Малфой пропал.

И никакие заверения не успокоят её, пока Гермиона лично не увидит его живым и здоровым.

Они не прощались тогда, нет. Грейнджер отказывается верить в это.

– Прости, Гарри, – шепчет она.

Руки, которая девушка прижимала к животу, выпрямляются, и она быстро выхватывает из рукава пижамы свою палочку. Вряд ли Гарри постарался бы отнять у неё древко, но гриффиндорка почувствовала необходимость спрятать вещь перед его приходом.

И теперь эффект неожиданности был на её стороне.

– Ступефай Дуо, – четко, но быстро произносит она, и оранжевый луч света попадает Поттеру в грудь. – Вингардиум Левиоса!

Гермиона успевает «подхватить» друга заклинанием, после чего аккуратно укладывает на пол ближе к своей койке. Святой Годрик, если после всего этого Гарри откажется с ней общаться, она даже не обидится. Но он бы не выпустил её из палаты, а Гермиона ни за что не осталась бы здесь.

Грейнджер шмыгает за дверь, делает глубокий вдох и…

– Помогите!

Сердце колотится как раненая птица в клетке, пока девушка ждет реакции со стороны авроров. Если их с Пэнси охраняют, возле палаты наверняка будет парочка.

И в подтверждение её мыслям дверь палаты распахивается, скрывая Гермиону, и любопытное лицо мужчины просовывается в палату. Он замечает лежащего на полу Поттера практически сразу, и, как только делает шаг по направлению к нему, получает идентичное заклинание в спину.

В этот раз Гермиона не трудится над смягчением посадки. Этот аврор вряд ли виноват в происходящем, но гриффиндорка испытывает совершенно неправильное, но непреодолимое удовольствие от того, что запустила в него Ступефаем.

Но дверь остается открытой и у Грейнджер едва ли есть время на злорадство.

Она выскальзывает из своего укрытия, обходя растянувшегося на полу мужчину, и делает шаг за порог комнаты как раз в тот момент, когда другой аврор, стоявший у двери чуть дальше по коридору, приближается к источнику шума – палате Гермионы.

Их было всего двое? Вот так охрана.

Хотя вряд ли им с Пэнси грозит опасность, если Далию поймали.

Наверное, невысокая, тощая девушка с бледным, испуганным лицом, да еще и в больничной пижаме не производит впечатление той, кто оглушила двух парней минутой ранее, и это – ошибка еще одного аврора.

Трех парней.

Просто они не знают, что пугает её пропажа Малфоя, а не пережитое сражение.

Этому везет больше – Гермионе приходится перехватить его за миг до падения левитационными чарами, чтобы бугай не создал шуму, и отправить в палату, где уже растянулся его коллега и Гарри.

Она не позволяет себе бросить взгляд на Поттера, поскольку сожаление о содеянном только помешает побегу.

Гермиона движется к той двери, которую охранял второй аврор. Пэнси наверняка там. Но не успевает рука сомкнуться на ручке, как дверь распахивается.

– Это ошибка! – разъяренный голос Паркинсон разливается по коридору, но человек, покидающий её палату, и не думает прислушиваться.

На секунду они встречаются взглядами, а после Гермиона без лишних раздумий оглушает и его. Аврор шлепается на пол, даже не успев переступить порог палаты, а гриффиндорка шмыгает внутрь, захлопывая за собой дверь.

Пэнси ошарашенно смотрит на обездвиженного мужчину на полу.

– Эффектно, – усмехается она, но улыбка получается слабой и натянутой.

– Нужно уходить, – заявляет Гермиона, хватая сложенные такой же стопкой вещи Пэнси и запихивая их в свою сумку. – Объясню по дороге, но нужно срочно уходить.

– Не поверишь, хотела предложить то же самое.

Грейнджер приходится бороться со жгучим чувством благодарности, чтобы не обнять девушку. Пэнси хоть и выглядит бледной, но стоит на ногах не менее уверенно, чем Гермиона. Правая рука начинает ныть, но приходится затолкать боль подальше.

– Нужно добраться до точки аппарации в холле и… Можешь перенести нас в безопасное место?

– Что-нибудь придумаю, – Пэнси первая движется к двери, брезгливо отталкивая ногой мешающую руку аврора.

Они покидают палату с палочками наготове, двигаясь по узкому коридору к лестнице. Гермиона предпочла бы заскочить в уборную и переодеться, особенно теперь, когда опасность временно нейтрализована, но она понятия не имеет, как именно следует действовать дальше: возможно, придется вернуться в поместье Эйвери, и в таком случае лучше не мешкать – будет куда лучше, если рыскающих там авроров не успеют предупредить о побеге и приближении Пэнси и Гермионы.

Они беспрепятственно спускаются по лестнице, минуют несколько спешащим по своим делам медсестер, и оказываются в переполненном холле.

Пэнси молниеносно замечает еще одного аврора: тот расположился в кресле, листая какой-то журнал. Очевидно, он сам верит в необходимость защиты девушек не больше, чем они.

– Проскользнем мимо и аппарируем раньше, чем нас заметят, – шепчет Гермиона, искоса поглядывая на занятую разговором с каким-то дедушкой пухлую привет-ведьму – ей приходится кричать, чтобы он услышал её, и это едва ли не самый удачный момент для побега.

Пэнси неспешно, словно на прогулке, сзади обходит кресло с отдыхающим аврором, а Грейнджер движется следом. Они стараются не привлекать внимания, но чертовы пижамы выдают в них пациентов.

– На счет три, – шепчет Паркинсон, медленно заводя руку за спину, чтобы Гермиона успела схватить её.

Мерлин, они сбегают из больницы!

Грейнджер теснее прижимает к себе сумку.

– Раз, – аврор остается позади, посмеиваясь тексту журнала.

Блондинка за справочным столом продолжает объяснять что-то глуховатому волшебнику.

– Два.

Сердце Гермионы стучит где-то в пятках, а главный вход в больницу, с улицы замаскированный под старый кирпичный универмаг, плывет перед глазами.

– Леди! – возглас привет-ведьмы вторит шепоту Пэнси:

– Три.

Гермиона хватает её за руку и чувствует резкий толчок, словно кто-то пинает их вперед, в неизвестность, а потом обеих девушек уносит прочь из душного холла больницы.

***

До этого момента голову не посещала мысль о том, что наступила глубокая ночь, пока они бродили по поместью и отлеживались в больнице.

Гермиона с легким удивлением осматривает полупустые малоосвещенные улочки, пока Пэнси за руку тащит её по известной только слизеринке дороге. Вокруг высятся незнакомые лавки, но их названия, такие как: «Флидермаус – летучие мыши и их шкурки», навевают не самые приятные ассоциации. До уставшего разума доходит запоздалое понимание лишь в тот момент, когда они минуют Горбин и Бэркес, и Гермиона шипит сквозь стиснутые зубы:

– Мы в Лютном переулке?!

Пэнси оглядывается через плечо, не сбавляя шагу, то ли для того, чтобы зыркнуть на гриффиндорку, то ли чтобы убедиться в отсутствии слежки.

– Где еще никто не станет задавать вопросы двум девушкам в пижамах Святого Мунго?

Если бы у них было чуть больше времени, Гермиона придумала бы десятки альтернативных вариантов, куда более безопасных и приятных, но так как действовать пришлось быстро, она замолкает, принимая предложение Пэнси.

Скажи кто раньше, что первую половину года Грейнджер потратит не на занятия, составления графиков подготовки к экзаменам себе и мальчикам, и даже не на обязанности старосты, она бы никогда больше не поздоровалась с этим человеком, поскольку он явно не в себе. Но сейчас, подходя к мрачному зданию с вывеской «Белая виверна», Гермиона даже не находит сил, чтобы удивиться своему нахождению в подобном месте.

– У тебя есть монеты?

Пэнси оборачивается к ней, застывая на пороге.

Рука гриффиндорки ныряет в сумочку, натыкаясь на недавно скинутые туда вещи, несколько книг, склянки со всякими зельями, и… Вот! Мешочек, наполовину заполненный галлеонами. Она выуживает оттуда парочку, по наставлению Паркинсон пряча подальше остальное имущество.

Белая виверна оказывается пабом. У Гермионы неприятно скручивает живот от количества устремленных на них взглядов, но куда больше она беспокоится за собственную безопасность, нежели о том, что кто-нибудь узнает её – а после войны Гермиона Грейнджер не то чтобы осталась все лишь малоизвестной студенткой Хогвартса, – и сообщит в Мунго.