Текст книги "Укройся в моих объятиях (СИ)"

Автор книги: Fenya_666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 49 страниц)

Целительница напоила слизеринца еще одним зельем, на этот раз обезболивающим. Малфой сказал, что оно нужно для головы, но на самом деле грудь все еще побаливала. Мадам Помфри уверяла, что ему стоит отдохнуть как минимум несколько дней, так что пришлось пообещать ей соблюдать постельный режим и следующую неделю даже не приближаться к полю для квиддича.

Под пристальным взглядом женщины Драко покинул больничное крыло. В общей сложности сборы заняли час: сначала были уговоры, обещания и убеждение в нормальном самочувствии, после пришлось ждать, пока подействует обезболивающее зелье, чтобы можно было нормально переодеться, и только после наставлений целительницы удалось выскользнуть из палаты.

В запасе был целый час до ужина. Малфой надеялся выловить Грейнджер до того, как пойдет в Большой зал.

По дороге до Башни старост он все думал, что скажет ей. Поблагодарит за спасение? Стоило бы, наверное, но даже мысленно не удавалось представить, как будет говорить «спасибо» в лицо гриффиндорки. Может, как-то пошутить? Неуместно, зато разрядит обстановку. Либо же она разозлится и изобьет его. В лучшем случае. В худшем – просто уйдет.

Драко не стал исключать тот факт, что девушка и слушать его не станет. На этот случай он решил действовать экспромтом. Общение с Гермионой – одна сплошная импровизация.

Не обращает внимание, как вырываются слова отвратительного пароля, и потайной ход начинает идти рябью. Сразу проходит сквозь него, оказавшись в пустой гостиной. Камин и свечи не горят. Если бы не садящееся солнце, Драко, наверное, влетел бы в кресло. Взмахом палочки зажигает огонь в камине, скорее для тепла, чем освещения.

Башня выглядит безжизненной. Малфой не понимает, как приходит к этому выводу, просто… Будто здесь никто не живет уже много лет. Возможно, причина в холоде и темноте, встретившей парня. Скорее всего это действительно так.

Хочет для начала подняться в ванную – все же пролежать сутки в больничном крыле очень неприятно. И хотя мадам Помфри наверняка использовала какие-то заклинания и Драко не чувствовал себя грязным, необходимость в принятии душа остро засела внутри. Собирался провести все необходимые процедуры, включая ужин и диалог с Гермионой, до того, как боль в теле вернется.

Драко начинает обходить диван в тот момент, когда замечает что-то на кофейном столике напротив камина. Вещицы поблескивают и только подойдя ближе удается разобрать, что это три пузырька с зельями. Они все подписаны и ему не приходится вчитываться, чтобы узнать почерк Грейнджер – причудливый и размашистый, настолько аккуратный, что Малфоя едва не стошнило, когда впервые увидел его на пергаменте с расписанием дежурств.

Два обезболивающих зелья и один Сон без сновидений.

Драко огляделся в поисках какой-то записки или чего-то подобного, но на столе больше ничего нет. Он бы усомнился в том, что эликсиры предназначены ему, но зная нелюбовь гриффиндорки вот так оставлять свои вещи мог практически со стопроцентной вероятностью сказать, что это не случайность и не её ошибка.

Откуда Гермиона вообще взяла их? Она и в прошлый раз где-то нашла Антипохмельное зелье, но так и не призналась в том, где именно.

И… Зачем?

«Грейнджер тряслась над тобой, как над хрустальной вазой».

Почему делает все это? Зачем вынуждает его думать о ней?

Нужно вернуть гриффиндорке зелья обратно. Она и так сделала достаточно. Даже слишком много.

Драко абсолютно не понимал, как относиться к возникшей ситуации. Как вести себя теперь? Почему-то будущий диалог только что усложнился в десятки раз. Стратегия и без того была слабой, а сейчас оказалась еще и нелепой. Ничего глупее, чем импровизировать в разговоре с Грейнджер Малфой и придумать не мог.

Но он даже представлял с трудом, как скажет ей забрать «подарки» обратно. После всего, что девушка сделала, возвращать зелья было просто невежливо. Хотя, кому он врет, с каких пор Драко волнует вежливость?

Он не хочет отдавать их.

Грейнджер будто бы… Заботилась? И Малфой с ужасом осознал, что желает принять её заботу.

Полнейшее безумие. После того, что наговорил и как вел себя? И как наверняка еще поведет, потому что он просто был Малфоем. Драко Малфоем. Засранцем и ублюдком. Дерьмовым человеком.

Она вернет его обратно в больничное крыло, если узнает о той дурости, что мелькает в голове парня, и даже мадам Помфри не сможет помочь. Он бы даже не стал спорить и сопротивляться – в данной ситуации лучше либо умереть, либо пройти курс лечения в больнице Святого Мунго.

Слизеринец вылетел из Башни (наверняка слишком быстро для все еще слабого тела, а потому боль, скорее всего, вернется с новой силой), направляясь к Большому залу. Надеялся, что ужин уже начался, поскольку не знал, сколько времени заняла дорога из палаты до Башни старост и сколько провел за разглядыванием зелий.

Видимо, в этот раз удача повернулась лицом к Драко – ученики уже начали собираться на ужин. Быстро проходя до стола Слизерина скользит взглядом по гриффиндорцам, останавливаясь на каждом не более нескольких секунд.

Где её носит?

От мыслей о встрече с Грейнджер, которую так отчаянно и яростно разыскивал еще несколько дней назад, сердце тревожно билось.

Заняв пустующее место вдали от остальной части слизеринцев (Тео и Блейза все еще не было в Зале), Драко вновь начинает разглядывать учеников. Лохматой макушки нигде нет.

Минут через десять подтягиваются остальные. Друзья задают стандартные вопросы о самочувствии и, сославшись на дикое чувство голода, Малфой приступает к еде, тем самым прекращая разговор со всеми.

Не замечает, как съедает даже больше обычного, поскольку за весь ужин всего пару раз опускает взгляд в тарелку. И то лишь потому, что Нотт и Забини подозрительно изучают следящий за столом Гриффиндора взгляд Драко.

До конца ужина Грейнджер так и не появляется в Большом зале. Ни Поттер, ни Уизли со своей сестрой также не наблюдались.

И Малфой понимает, что девчонки, по всей видимости, даже в школе нет.

***

Они трансгрессировали из Хогсмида сразу после уроков. Гермиона ночевала в Башне старост, а потому было достаточно времени, чтобы собрать вещи. В начале учебного года она привезла с собой запасы зелий, которыми регулярно пользовалась в Норе: обезболивающее, снотворное. Где-то среди них даже завалялись маггловские успокоительные. Она долго раздумывала над тем, стоит ли отдавать их кому-то. Не просто кому-то – Малфою. Не из жадности, а скорее от незнания его реакции. И все же перед самым уходом из Башни оставила свои последние пузырьки на столике в гостиной.

Гермиона предположила, что Драко еще как-то время может испытывать дискомфорт, хотя и не могла оценить, насколько сильным он будет – все же ребра ей, к счастью, ломать не приходилось. Вдобавок ко всему ему придется много отдыхать и, это была просто мысль, возможно, Сон без сновидений пригодится. Она часто пользовалась эликсиром, когда не могла уснуть в Хогвартсе.

В любом случае, девушка предпочла забыть об этом сразу, как ноги коснутся порога дома Уизли.

Четверым ребятам пришлось идти в Хогсмид, чтобы трансгрессировать оттуда. Гермиона сдуру предложила купить торт на завтрашний день, и Рон с Джинни так посмотрели в ответ, словно это была глупейшая вещь, что им довелось слышать. Она лишь покачала головой в ответ. Конечно, миссис Уизли позаботится о том, чтобы день рождения Грейнджер не прошел без домашней еды.

Как только тошнота после трансгрессии схлынула, в нос ударил запах свежести и уюта. Ей нравилось, как пахло в Норе. Сюда хотелось возвращаться. Гермионе было нетрудно привыкнуть называть это место своим домом.

Джинни принялась помогать Гарри подняться с земли – Рон налетел на него при перемещении. Оба парня начали смеяться, в то время как Джинни ворчала что-то на брата. И Гермиона впервые за долгое время улыбнулась. Искренне улыбнулась. А через мгновение уже во всю заливалась смехом, потому что из дома выскочила Молли и, повторяя сварливый тон дочери, принялась отчитывать ребят, но через мгновение смягчилась и первой заключила Гермиону в крепкие объятия.

Девушка могла закрыть глаза и представить, что это мама. Если не обращать внимание на запах свежей выпечки, который исходил от миссис Уизли, её объятия были такими же теплыми. Мама была выше и пахла иначе, но Гермиона с искренней любовью и благодарностью ответила Молли. Она хотела думать, что мама тоже могла бы почувствовать её объятия.

– Как вы добрались? Все в порядке? – женщина продолжала задавать вопросы, обнимая каждого по очереди.

Джинни переглянулась с Гермионой и они обе еле подавили смех. Молли была так взволнована, словно трансгрессия впервые удалась ребятам. И все же забота была приятна.

– Давайте, давайте, обед уже на столе, – сообщила она, подгоняя всех четверых к дому.

Внутри пахло выпечкой. Грейнджер предпочла проигнорировать этот факт, чтобы не дать понять миссис Уизли, что уже знает про сюрприз в виде торта. Еще утром они решили, что пропустят обед, поскольку в Норе наверняка не обойдется без вкусностей. Только Рон остался недоволен этой идеей. Зато сейчас, войдя на кухню и увидев аппетитное рагу на столе, все четверо едва удержали слюну во рту.

– Фред и Джордж приедут завтра, – рассказывала миссис Уизли, пока ребята уплетали обед. – Перси, возможно, вы сегодня не застанете. Последняя неделя в Министерстве выдалась тяжелой, он поздно возвращается. У них там произошло что-то важное, – Гермионе показалось, что женщина закатила глаза. Это, должно быть, первый раз, когда она так пренебрежительно отзывается о работе сына. Конечно, мать хотела бы почаще видеть своего сына.

Они быстро покончили с едой и удовлетворенная пустыми тарелками Молли отпустила ребят. Гарри и Рон достали откуда-то старые метлы близнецов и Джинни неожиданно поддержала идею выйти на свежий воздух, хоть и не собиралась играть вместе с мальчиками. Гермиона вынуждена была согласиться, подавляя рвотные позывы от одного взгляда на метлы.

Джинни взяла пледы, чтобы посидеть на лужайке на вершине холма. Гарри рассказывал, что еще на втором курсе они с Роном и близнецами играли там в квиддич.

Территория была небольшая, но окруженная со всех сторон деревьями, отчего создавалось ощущение уединения. Гриффиндорке нравилось, что отсюда их не могли видеть жители деревни.

– Теперь мы можем поговорить? – Джинни нарушила затянувшуюся тишину.

Гермиона оторвала взгляд от летающих метрах в пятнадцати над землей Гарри и Рона. Девушки расположились на мягких покрывалах, укутав ноги пледами. Холодало, но гриффиндорка решила не использовать согревающие чары. Хотелось ощутить эту осеннюю прохладу каждой клеточкой тела.

Теперь-то стало очевидной причина столь рьяного желание подруги пойти на лужайку – у мальчиков не было ни единого шанса услышать подробности их разговора, да и миссис Уизли поблизости нет.

Грейнджер не успела заранее продумать свою речь. Было слишком много отвлекающих факторов.

Мысли невольно возвращаются к Малфою, и девушка задается вопросом, что с ним сейчас? Он еще в больничном крыле? Должно быть, да. Мадам Помфри не любила отпускать пациентов до тех пор, пока они не будут в состоянии хоть в космос лететь.

В школе никто не распространялся о случившемся, хотя очевидцев было достаточно много. Все же, Гермиона не пыталась скрываться, когда левитировала Малфоя в палату. Тем не менее сплетен слышно не было. По крайней мере, она их не слышала. Гарри и Рон только раз спросили о произошедшем, на что Гермиона ответила правду: пошла с сообщением от Макгонагалл и стала невольной свидетельницей падения слизеринца. В конце концов, они были старостами и доставить парня в больничное крыло было чуть ли не её обязанностью.

Выжидательный взгляд Джинни слегка привел Гермиону в чувство.

– Есть один парень… Он полный придурок. Самовлюбленный идиот, – она предпочла умолчать о его имени, а рыжая и не возражала. Дышать стало легче и Грейнджер продолжила уже с большим спокойствием. – И так вышло, что я поцеловала его, – к концу предложения голос все же перешел в шепот.

Мозг как по заказу подкинул картинку бегущей по темному коридору Грейнджер. Прямо к Драко. Она могла бы восстановить в памяти прикосновения его рук, но предпочла не делать этого.

Джинни, несмотря на усердие, не смогла сдержать замешательства. Глаза подруги расширились, но, к удивлению Гермионы, в уголках губ заиграла улыбка.

– Ты поцеловала его? – повторила девушка, а гриффиндорка зачем-то кивнула. – И из-за этого позавчера ты ворвалась в мою комнату с таким видом, будто вся твоя жизнь рухнула?

Гермиона хотела возмутиться. Возразить, что вовсе не выглядела так, но вспомнила, как плакала в закрытом женском туалете после падения Малфоя с метлы и сдержала слова недовольства. Она не была уверена, насколько плохо выглядела позавчера. Вполне возможно, что Джинни говорит правду.

– Да, – это не было ложью. Пусть поцелуй в кабинете был вторым и пусть Драко был тем, кто поцеловал её, это все же был поцелуй. Просто не стоит уточнять какой именно.

– Так ты жалеешь?

Грейнджер остекленевшим взглядом уставила на рыжую. Жалеет ли она? Ответ был очевиден, но гриффиндорка боялась озвучить его. Произнести вслух – это как будто признать всё в полной мере.

– Я должна жалеть.

– Но?

– Но не могу.

Гермиона почувствовал прикосновение руки Джинни, которая, в отличие от неё, применила согревающее заклинание. По телу разлилось тепло и что-то такое, от чего дышать стало легче. Поддержка, быть может? Она чувствовала облегчение, наконец поделившись с кем-то тем, что так долго и сильно тревожило. Даже если проблема не решится сама по себе после их диалога, Гермиона ощутила, что вновь может дышать.

Она улыбнулась подруге и та улыбнулась в ответ.

– Он тебе нравится?

– Что?! – сердце подпрыгнуло от удивления. Девушка, не дав себе время на раздумия, которые наверняка надолго завладеют её вниманием, ответила: – Ты с ума сошла? Я же сказала, что он полный идиот!

– Вопрос был не в том, идиот он или нет. Я спросила, нравится ли он тебе, – в глазах Джинни появились озорные огоньки, а Гермиона не могла понять, то ли подруга издевается, то ли еще что.

– Нет, конечно нет.

– Тогда зачем ты его поцеловала? – все же Уизли не удержала улыбку. – Я не дразню тебя, мы пытаемся разобраться в этом.

Гермиона решила продолжить разговор только из-за этого проклятого «мы», которое так любила использовать Джинни. Возможно, она догадывалась, что таким образом заставляет Грейнджер чувствовать себя менее одинокой.

– Слово «нравится» здесь неуместно. Больше подойдет… «влечение»?

– Значит, он красавчик? – Джинни в открытую засмеялась, придвигаясь к подруге поближе, словно они тут секретничают. Впрочем, это так и было.

Гермиона сама не сдержала улыбки, хотя и получились немного нервно. Она несколько раз втайне думала о том, что без язвительных комментариев Драко мог бы быть красивым. Но ей еще не доводилось признавать этого вслух.

– С чего ты взяла? – все же спросила Грейнджер.

– Если характером не вышел, но ты говоришь о влечении, значит, внешность должна быть потрясающей, – в голосе Джинни послышались мечтательные нотки и, Гермиона могла поклясться, что та уже рисует образ какого-то симпатичного парня в своем воображении. Ей наверняка и в голову не придет представить Малфоя.

– Ну… Да, наверное, – взгляд подруги сфокусировался на слегка растерянном лице Гермионы. – Думаю, он красив.

Слишком красив. Просто непростительно.

И так сильно бесит этим.

– Что ж, в таком случае… – рыжая откинулась спиной на плед, прикрывая глаза. – Тебе стоит расслабиться, Гермиона.

– В каком смысле? – спросила гриффиндорка, повторяя за подругой и тоже укладываясь на плед. Если солнце не выйдет, все же придется использовать согревающее заклинание. Ноги начинали неметь от холода.

– Не думай, что один поцелуй делает тебя обязанной выйти за него замуж. В конце концов, это всего лишь поцелуй, – Джинни пожимает плечами, открывает глаза и поворачивается к Гермионе. Из её взгляда пропало веселье и Грейнджер кажется, что Уизли говорит более чем серьезно. – Ты можешь целоваться даже с засранцами, если хочешь. Прекрати загонять себя в такие жесткие рамки и не нервничай понапрасну.

Гермиона ничего не отвечает на это. Лишь задумывается, изменилось ли бы мнение Джинни, если бы она узнала, что этим самым засранцем был Драко Малфой.

Возможно, изменилось бы.

Но ей все равно становится легче после слов подруги.

========== Глава 10. ==========

Гермиона сладко потянулась на кровати, продолжая держать глаза закрытыми. Под одеялом было настолько тепло и уютно, что хотелось лежать вот так до конца жизни. Она практически решила так и поступить, когда над самым ухом раздался счастливый (даже слишком, как ей показалось) голос Джинни.

– С днем рождения, солнышко!

Грейнджер вскрикнула, когда подруга навалилась на неё сверху, стискивая в объятиях все еще сонную именинницу. Пришлось открыть глаза. Вид возбужденной предстоящим праздником Уизли вызывал улыбку, а когда она начала сыпать поздравлениями, Гермиона и вовсе рассмеялась. Давно утро не было столь прекрасным.

– Кстати… – заговорщицки начала Джинни и гриффиндорка поняла, что сейчас будет.

Она просила друзей не дарить подарки, поскольку в данной ситуации это лишняя трата денег. Гермиона ни в чем не нуждалась и хотела лишь провести свой день рождения с близкими. Но она, конечно, ожидала этого «ты просила ничего не дарить, но…».

– Не злись, но я подумала… – Уизли прикусила губу, но по какой-то причине так и не закончила предложение.

Джинни сползла на пол, наконец дав Гермионе возможность сделать глубокий вдох и сесть на кровати. Грейнджер все задавалась вопросом, будет ли сегодня хоть один человек, который решил её послушать, когда взглядом следила за роющейся в шкафу подругой. Гермионе удалось увидеть лишь коробку в её руках, поскольку Джинни за считанные секунды оказалась рядом. Она опустилась на колени около кровати, опуская упакованный подарок на колени Грейнджер.

Было бы ложью сказать, что Гермионе не стало любопытно.

– Я не смогла пройти мимо, – с этими словами Джинни стянула крышку, а рот именинницы изумлению открылся.

В коробке находились туфли. Просто туфли, но сердце Гермионы забилось с удвоенной силой. Они были довольно простенькие: без лишних деталей, никаких ленточек или камешков, небольшой каблучок, но… Вся поверхность белых туфель будто сверкала серебром. Как бы Гермиона не пыталась приглядеться, заметить четких очертаний бисера или блесток ей не удавалось. Сверкающие точки серебра словно появлялись из воздуха и парили вокруг обуви.

– Джинни… – гриффиндорке не удавалось оторвать взгляд от подарка в своих руках, а потому она скорее наощупь нашла руку подруги и притянула к себе для объятия. – Спасибо. Мне очень нравится. Но где ты их достала? – Гермиона и думать не хотела, сколько стоит такая изысканная магия.

– В Хогсмиде, – на лице Джинни сияла улыбка, когда девушки наконец выпустили друг друга из рук.

Конечно же!

В те выходные подруга отказалась идти вместе с ними в Три метлы, а потому Гермиона пошла только с Гарри и Роном. Она бы обратила внимание на странное поведение Уизли, если бы не была так сосредоточена на собственном состоянии из-за… Малфоя.

Быстро качает головой, отгоняя мысли о слизеринце прочь. Это уже не имеет значения.

– Они случайно попали мне на глаза и я сразу представила тебя. Вообще-то, сейчас туфли очень кстати, да? Бал ведь!

При слове «бал» Гермиона едва не застонала от досады. Она до сих пор не поговорила с учениками из Хаффлпафф, о которых говорила Пэнси. Она также не составила график подготовки и, более того, не провела обещанное собрание префектов. Гермиона хотела поскорее покинуть Хогвартс и посчитала, что они лишь потратят время, пытаясь втянуть в организацию тех, кто в этом мало заинтересован. Но это, конечно же, было абсолютно глупым решением, принятым на эмоциях. Грейнджер поддалась собственному порыву и совершенно забыла, что желания префектов не имеют никакого отношения к выполнению ими своих обязанностей. Ей бы и о своих прекратить забывать…

– Вставай, приводи себя в порядок и спускайся. Мама просила помочь на кухне, поэтому я оставлю тебя ненадолго, – Джинни еще раз коротко обняла Гермиону и оставила её в гордом одиночестве, смотреть на туфли и мысленно корить себя за пренебрежительное отношение к подготовке бала.

***

Гермиона отдала предпочтение однотонной бордовой толстовке и паре обычных джинсов, поскольку, покинув кровать, оказалось, что в доме не так уж и тепло. Много времени на сборы не ушло, потому что надобность в косметике также отсутствовала. Гермиона собрала волосы в аккуратный хвост, чтобы помочь Джинни и Молли на кухне и кудрявые локоны не мешали работе. И хотя она сомневалась, что ей позволят возиться с заготовками к ужину, попытаться стоило.

Грейнджер уж было начала спускаться по лестнице, когда чья-то крепкая рука сцепилась на её предплечье и дернула назад. На губах тут же оказалась ладонь «похитителя», а когда он повернул девушке к себе лицом, она буквально захотела сломать нос лучшему другу.

– Гарри! – возмущенно шикнула Гермиона, стукнув парня по руке. – Ты совсем спятил?!

– Не шуми, прошу! – Поттер потянул её за собой в соседнюю комнату, принадлежавшую Рону.

– Что за цирк ты устроил? – теперь, когда они оказались одни, Гермиона могла в полной мере покричать на друга, но пока не спешила этого делать. Все же, в собственный день рождения не хочется отправиться в Азкабан за убийство Гарри Поттера. Но, ей-Мерлин, она готова была убить его.

Сердце все еще сильно колотилось в груди, а дыхание было сбито. Гарри действительно удалось здорово напугать её.

– Не хотел, чтобы кто-то услышал, – он начал как-то неловко переминаться с ноги на ногу и Гермиона тут же напряглась. Что-то случилось?

Она была готова задать этот вопрос, когда Поттер вдруг достал из кармана маленькую коробочку и, выставив руку вперед, открыл её перед самым носом Гермионы.

– Ты просила ничего не дарить, но я… – Грейнджер тут же рассмеялась над его фразой и смущенным выражением лица. Пришлось прикрыть ладонью рот, чтобы никто не сбежался на звуки её хохота.

В коробочке сверкал золотом кулон в виде сердца. Гермиона вынула его дрожащей от смеха рукой и перевела благодарный взгляд на лучшего друга.

Действительно, и на что же она надеялась?

– Спасибо, Гарри.

Грейнджер не была уверена, кто первый сделал шаг навстречу, но уже через мгновение она оказалась в крепких объятиях друга. Гермиона чувствовала себя настолько счастливой, что была готова заплакать. Плевать, что уже второй человек успешно проигнорировал просьбу забыть про подарки, ей было так тепло и уютно в этот момент, что хотелось остановить время.

Она скучала по друзьям. Да, в Хогвартсе они практически всегда вместе, но это отвратительное чувство, словно гриффиндорка давным-давно отдалилась от всех близких людей ядом прожигало внутренности. Сейчас показалось, что она приняла какое-то лекарство и распространение черноты по организму прекратилось.

– Открой его, – Поттер аккуратно отпустил Гермиону и кивнул на свой подарок. – Маггловский мастер из Лондона занимался изготовлением. Пришлось повозиться, чтобы он ничего не заподозрил, – Гарри слабо засмеялся, но гриффиндорке показалось, что лишь для того, чтобы скрыть нервозность. Переживает, что не угодил?

Немного рассмотрев кулон, Грейнджер вдруг замечает маленькую защелку сбоку на сердечке. Ей не понадобилось много времени, чтобы справиться с замочком. Верхняя честь сердца легко откинулась в сторону.

Изнутри на Гермиону смотрят три одиннадцатилетних ребенка с такими искрами в глазах и искренностью на лицах, что в глазах невольно начинают скапливаться слезы. Она хочет позвать Гарри по имени и еще раз поблагодарить, но слова застревают в горле. Не удается оторвать взгляда от машущих детей на фотографии, в которых Гермиона без труда узнала их Золотое трио.

Первый курс. Трехголовый пес Пушок, Николас Фламель и философский камень.

Они были такими маленькими, оказывается. Ей давно не приходилось вспоминать с чего началась история.

И сейчас, глядя на тех ребят, коими они трое когда-то были, Гермиона не может сдержать слез: счастья или досады, еще не решила. Прекрасно, что все закончилось, но ужасно, что детям пришлось столько пережить.

И все же это были воспоминания, которыми она дорожила. Гермиона не рассталась бы с ними ни при каких обстоятельствах.

– Спасибо, – выдавливает из себя сквозь ком в горле и во второй раз вешается на шею Гарри. Утыкается носом в его плечо, скрывая слезы, но уверена, что Поттер все же заметил их.

Он ласково гладит Грейнджер по волосам и тепло вновь разливается внутри девушки. Теперь-то она в полной мере осознает, как сильно не хватало той дружеской близости с Гарри и Роном, от которой Гермиона будто бы сама отказалась практически сразу после войны.

Больше не хочет допускать этой ошибки. Но, поджимая губы, осознает, что стала бы обманывать саму себя, если бы решила, что после этого дня все изменится.

Возможно, когда-нибудь Гермионе действительно удастся вернуть всё на свои места. Не сразу, постепенно. По крайней мере, она постарается.

***

Гермионе пришлось снова заскочить в ванную, прежде чем спускаться на первый этаж. Несмотря на отсутствие косметики покрасневшие глаза могли выдать хозяйку, но прохладная вода быстро справилась со слегка опухшим лицом и Гермиона чувствовала себя куда более свежей. Оставалось надеяться, что Джинни не обратит внимание на детали.

Стоило ноге ступить на пол первого этажа, с двух сторон нарисовались две шумные проблемы, которые, тем не менее, сразу рассмешили именинницу.

– С днем рождения, старушка!

– Старым людям нужно много сладостей, чтобы скрасить свою жизнь.

Гермиона закатывает глаза, легко толкнув Фреда плечом. Они уже около полугода пытаются заставить Золотое трио наведаться в магазин, чтобы увеличить число покупателей. Слава Мерлину, что и Гарри, и Рон придерживаются мнения, что посещение Всевозможных волшебных вредилок отнимет кучу времени – там постоянно крутится толпа народу, а если рядом окажется еще и знаменитый Гарри Поттер со своими друзьями, Гермиона опасалась, что им удастся покинуть магазин только спустя несколько суток. Именно потому, что дела шли хорошо, она предпочитала держаться подальше и наслаждаться посылками, которые регулярно отправляют близнецы.

– Сразу видно, что вы-то сладостей переели, – упирается указательными пальцами во лбы Фреда и Джорджа, отталкивая их от себя, чтобы спокойно пройти к дивану.

Гермиона в тайне обожала забавные проделки близнецов, если они при этом не вредили людям. Рядом с этими двумя ей удавалось забыть обо всех ужасах войны и спокойно расслабиться, посмеяться в компании друзей. Они всегда знали, когда нужно вовремя замолчать или наоборот поддержать диалог, за что гриффиндорка была безмерно благодарна.

– Мы привезли тебе целую кучу подарков, между прочим, – Джордж обгоняет девушку, первым занимая место на диване.

– Дайте угадаю – сладости?

– Там много крутых штучек для розыгрышей.

Гермиона состраивает наигранно удивленное лицо, но не сдерживает благодарной улыбки. Вообще-то, она старается избегать непосредственного участия в «тестировании» разработок Фреда и Джорджа, но, возможно, в честь праздника сделала бы исключение.

– Слышали, ты теперь практически живешь с хорьком, – Фред кивает словам брата, занимая место с другой стороны дивана, а Гермиона усаживается между ними, по-турецки сложив ноги. – Можешь испробовать на нем.

Она не успевает придумать, как отреагировать на прозвучавшее предложение, поскольку в комнате неожиданно появляется Джинни.

– Мы не станем обсуждать Малфоя в этом доме! И уж точно не сегодня, – она ставит на столик перед Гермионой тарелочку с нарезанными фруктами, и складывает руки на груди, одаривая старших братьев укоризненным взглядом.

Грейнджер тянется за долькой яблока, скрывая нахмуренный взгляд.

Игнорирует также бегущие по коже мурашки из-за реакции Джинни. И думать не хочет, почему конкретно начинает нервничать: из-за нежелания подруги и думать про Драко, или из-за собственной неготовности мысленно возвращаться к слизеринцу. С самого утра Гермионе вполне успешно удавалось не думать о нем и не задаваться вопросами, что сейчас происходит в Хогвартсе. И она была намерена и дальше так поступать, а Джинни вовсе не помогает.

– Разве ты не говорила, что Молли нужна помощь на кухне? – Гермиона ловко переводит тему. Уизли-младшая тут же сжимает губы и как-то по-детски хмурится.

– Я разбила какую-то тарелку, а она взбесилась, – Джинни плюхается на одно из кресел, недовольно зыркнув на Гермиону, которая начинает смеяться, но тут же скрывает это за кашлем.

А вот близнецы не стараются быть тактичними и следующие несколько минут Фред активно подшучивает над сестрой, а Джордж вспоминает забавные истории, как Джинни, будучи ребенком, громила дом.

Гермиона слушает вполуха, просто с довольной улыбкой жует фрукты и наблюдает за перепалкой Уизли.

Умиротворение.

Она скучала по этому. Мерлин, как же она скучала.

Ей казалось, что без родителей день будет наполнен грустью и одиночеством, и пусть Гермиона с тоской думает о том, как все могло бы быть, будь мама и папа здесь, она не чувствует себя одинокой. Впервые за долгое время действительно не чувствует. Возможно, при нынешних обстоятельствах лучшего дня рождения и пожелать нельзя.

Мельком заметив какое-то активное движение, Грейнджер поворачивает голову в сторону арочного проема, ведущего на кухню. Из-за угла, покрасневший от усилий, машет руками Рон, явно пытаясь привлечь внимание гриффиндорки. Ему приходится прятаться за стенкой каждый раз, когда Джинни или близнецы поворачивают голову в ту сторону.

Гермиона, еле скрывая смех, откладывает недоеденный банан обратно на тарелку.

– Пойду узнаю не нужна ли помощь Молли, – быстро бросает и, не дав никому и слова вставить, пересекает гостиную и ныряет за поворот, где прячется Рон.

– Не переживай, Джинни не в таком уж и ужасном настроении, – улыбается, изучая взглядом утомленное своей шпионской игрой лицо Уизли.

– Не смешно, – бурчит парень, и Гермиона замечает, что сейчас он держит руки за спиной. – Если бы Джинни узнала, она бы убила меня.

– Узнала о чем? Ты наложил на неё конфундус и поэтому она разбила тарелку?

– Прекрати смеяться, – шикает, вызывая очередной приступ смеха у подруги. Она прикрывает ладонью рот, и пытается состроить серьезное выражение лица.

Рон вдруг протягивает руку, в которой зажата небольшая деревянная коробка. Гермионе удается сдержать закатывающиеся глаза. В этом доме никто не слушает её!