Текст книги "Укройся в моих объятиях (СИ)"

Автор книги: Fenya_666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 49 страниц)

Если в благоразумие гриффиндорцев она верила (Гарри наверняка даст наставления игрокам быть осторожными, а его самого убедит пронзительный взгляд Джинни), то насчет Малфоя Грейнджер была ох как не уверена. Последнюю неделю он полностью погрузился в тренировки, глаза горят жаждой победы и, как бы Гермиона ни пыталась списать это на единственную для Драко возможность переключить внимание с таящейся за углом опасности, её слегка страшит такая настойчивость – Малфой впервые выглядит так, словно не остановится ни перед чем ради победы.

Гермионе остается уповать только на внезапную перемену погоды, но, выглядывая в библиотечное окно на гнущиеся от ветра деревья и пасмурное небо (благо, дождь прекратился), надежда потихоньку умирала.

– Джинни, вообще-то я хотела поговорить с тобой, – Грейнджер следит за тем, как подруга откладывает перо в сторону. Она думала об этом разговоре весь вчерашний вечер и вот, когда настало время, растеряла всю уверенность.

– Что-то произошло? – тут же заводится Джинни. – Малфой, да? Он что-то сделал? Нужно было скинуть его с метлы еще…

– Он ни при чем, – Гермиона хватает Уизли за предплечье, усаживая подорвавшуюся было девушку. – Это про Гарри и Рона.

Джинни хмурится, но все же возвращается на место.

– Про Гарри и Рона? Они что-то сделали?

– Нет, пока ничего, но…

– Пока?

Грейнджер неловко крутит перо в руках, испытывая облегчение от того, что Уизли дает ей время на формулировку мыслей и не торопит. Почему-то вчера Гермионе вовсе не казалось сложным сказать, что…

– Думаешь, они будут в ярости, если я расскажу про Драко? То есть ты говорила, что Гарри и Рону следует знать, но я не уверена, что они не устроят драку. Боюсь, как бы не пришлось разнимать их магией.

Джинни молчит, как кажется Грейнджер, слишком долго, и она поднимает непонимающий взгляд на подругу. Та смотрит в ответ, даже не моргая, и Гермиона не может понять, что повергло её в шок: то, что Грейнджер допускает мысль о драке или то, что она и вправду решила рассказать обо всем друзьям.

И затянувшееся молчание заставляет Гермиону негромко пробормотать:

– Или, возможно, все же не стоит…

– Тебе нужно рассказать им, – резко перебивает Джинни. – Насколько далеко все зашло, Гермиона?

Девушка растерянно моргает, вдруг почувствовав стальные нотки в голосе подруги. Уизли выглядит такой… серьезной. То есть внезапно серьезной – будто они обсуждают дело мирового масштаба, и Гермиона не совсем улавливает причину столь быстрой смены настроения.

Разумеется, Джинни не то чтобы в восторге от Драко, и тем не менее… Что-то определенно не так.

– Что?

– Ты назвала его по имени. Малфоя. Так насколько далеко?

Приходит черед Гермионы хмурить брови. Это произошло снова. И снова поставило её в затруднительное положение. Вообще-то, в этот раз никакого смущения нет – теперь она просто удивлена, какого черта подобное становится стабильностью. Почему его имя так и вертится на языке?

Теперь Джинни кажется куда более заинтересованной, чем когда-либо. Хотя Гермионе и казалось, что дальше уже некуда.

– Мне действительно нужно озвучивать это? – вздыхает Грейнджер.

Уизли открывает рот, чтобы что-то сказать, но не издает ни единого звука, в конечном итоге отводя взгляд. Она надеялась, что Гермиона отступит. Или что Малфой выкинет что-то такое, что заставит её отступить. Впрочем, он все же выкидывал нечто отвратительное, но по неведомой причине это не оттолкнуло Гермиону.

Возможно, она просто идиотка. Возможно, и Малфой идиот тоже.

Уизли вдруг перехватывает ладонь Грейнджер, стискивая её обеими руками, и всматривается в лицо подруги так внимательно, словно пытается прочитать что-то в карих глазах.

– Если они скажут тебе что-то плохое, обещаю скинуть с метел обоих, – Гермиона не может удержаться от нервного смешка, ведь голос Джинни звучит так серьезно. – Но… не обещаю, что стану вмешиваться в случае драки.

Девушки смеются, тут же получая несколько гневных взглядов в свою сторону, но это лишь сильнее смешит и им приходится торопливо покинуть библиотеку, пока на шум не прибежала мадам Пинс.

Подруга обнимает Гермиону так крепко, что ребра трещат, но она не говорит и слова против. Джинни на её стороне. Не на стороне Малфоя, но на стороне Гермионы. И это, пусть и не идеальный расклад, лучшее, на что можно рассчитывать в подобной ситуации.

Они прощаются на пятом этаже, откуда Гермиона за считанные минуты добирается до Башни старост, и практически сразу жалеет об этом.

Ей не долго удается сохранять позитивный настрой. Как только эмоции от разговора с Уизли схлынули и девушка опустилась на кровать в своей комнате, тревожные мысли завертелись в голове.

Гермиона думала о субботе. О том, что им с Пэнси придется сотворить, и увенчается ли миссия успехом, о том, что будет испытывать Малфой сидя с родителями и потенциальной убийцей за одним столом и ни словом, ни взглядом не имея возможности выказать свои опасения. Думала о том, что почувствует Пэнси, если они найдут Нотта-старшего и спасут – ведь за её семьей не пришел никто.

Она думала о своих родителях, прижимая к себе подушку, словно набитая перьями ткань могла заменить объятия мамы и папы. Будет ли толк от повторного курса? Сработает ли эликсир настолько, чтобы можно было вернуть память обоим родителям? Взглянут ли они снова на неё как на дочь?

Гермиона прижала кулак к груди, сжимая зубы, чтобы не закричать. Ей было так больно, но боль эта не имела никакого отношения к физической – только дышать стало сложнее, а сердце учащенно забилось. Она хотела вопить, пока не иссякнут силы, чтобы не думать о завтрашнем дне, проснуться, когда все уладится.

Гермиона чувствовала себя балансирующей на выступе обсыпающейся скалы. Нужно за что-то зацепиться, ведь внизу – пустота, но вокруг нет ничего, что могло бы удержать её на месте.

И тут раздался негромкий хлопок. На секунду Грейнджер почудилось, что этот шум – звук аппарации, и она поспешила напомнить себе, что перемещаться в Хогвартс нельзя. Ко всему прочему, это наверняка просто что-то упало в гостиной.

Гриффиндорка выпуталась из одеяла, кинула подушку на кровать и сбежала по лестнице так быстро, как только смогла.

Камин все еще горел – теперь огонь в нем не тушили практически никогда, поскольку в школе становилось холоднее – так что Гермиона без труда разглядела источник шума. Валяющаяся возле дивана метла стала родной – Малфой едва не довел Грейнджер до сердечного приступа, когда они летали на ней в последний раз.

Слабая улыбка тронула губы, и девушка подняла взгляд на обладателя летательного средства. Малфой, очевидно, только вернувшийся, собирался было подняться в свою комнату, но замер, завидев запыхавшуюся Гермиону. Они смотрела друг на друга не меньше минуты, и все это время девушку не покидало волнительное чувство, словно образ такого Драко – с растрепанными волосами, во влажной квиддичной форме (вероятно, снова начался дождь), уставшего, но со сверкающими глазами – отпечатается на сетчатке. Она будет видеть его, даже когда закроет глаза.

Малфой ступил всего на шаг ближе, явно собираясь что-то сказать, но Гермиона, словно осознав, что только что нашла за что зацепиться и избежать падения с высоты, за считанные секунды пересекла гостиную и прижалась к Малфою.

Руки машинально обвились вокруг шеи парня. Она уткнулась носом в его плечо, ощущая теперь не только свое сердцебиение, но и его. Влажная ткань липла к её сухой одежде и лицу, по спине пробежали мурашки от холода, но Гермиона теснее притянула его к себе и крепко зажмурилась.

Морозная свежесть.

Малфой всегда пах холодом, зимой. Тот аромат, от которого щиплет в носу и кажется, что сейчас ты задохнешься.

Грейнджер же казалось, что она наконец может дышать.

Драко прошептал что-то плохо различимое, но переспрашивать Гермиона не стала. Он прижался носом к её виску, и девушка может поклясться, что ощутила, как он вдохнул запах её волос. Его же волосы наверняка пахнут дождем.

Она не может отпустить его. Ни буквально, ни фигурально.

Гермиона потеряна и, кажется, Малфой тоже не слишком уверен в собственном будущем. Но он не кажется тем, кто действительно способен потеряться.

Гарри, Рон, Джинни – они все шагнули вперед, навстречу будущему, и только Гермиона трусливо зарыла голову в песок, отчаянно хватаясь за воспоминания о временах, которые не вернуть, приписывая себе чьи-то планы и живя по чужому сценарию. И самое ужасное, что сделала она это добровольно.

В итоге её будущее стало похоже на ту лужу грязи, в которой она словно бы тонула – темное, вязкое, грязное.

– Что насчет тебя? О чем ты мечтаешь?

Драко спросил об этом месяц назад, а прошло будто несколько лет. Но он спросил. Он единственный, кто спросил.

И, возможно, именно это и было ей нужно? Чтобы кто-то, пусть и насильно, вытащил её из песка. Задал неприятный, сложный, но необходимый вопрос.

Нет, Гермиона не может отпустить его. Малфой нужен ей и… она нужна ему.

Руки парня обнимают Грейнджер в ответ.

Она не останется одна, как и ему не придется сражаться с одиночеством.

Гермионе показалось, что Драко словно считал эту мысль из её головы, хотя она была более чем уверена, что легилименцию слизеринец не применял – он подхватывает её на руки, позволяя обвить ногами свою талию, и медленно движется по лестнице вверх.

В спальне Малфоя темно. Только из окна льется слабый свет – солнце заходит. Он аккуратно усаживает девушку на кровать (Гермиона замечает зеленое покрывало и не может сдержать усмешку), пока сам высушивает форму палочкой. Девушка же пользуется случаем для того, чтобы подметить свою давнишнюю ошибку – когда-то она решила, что комната Малфоя будет захламлена вещами, но вокруг оказалось даже чище, чем в её спальне.

Гермиона в стольком ошибалась. И речь не о чистоте его комнаты.

Её все еще мучает тревога, когда садится солнце, и беспокойство не уходит даже спустя несколько часов.

Но Малфой прижимает её к себе все это время, играет с прядями кудрявых волос, не возражает, когда Гермиона начинает пальцем выводить невидимые узоры на уже сухой квиддичной мантии, и еще через час дышать становится чуточку легче.

– Что за дурацкая цепочка, Грейнджер? – сонным голосом бормочет Малфой, зацепившись пальцами за подвеску на её шее.

Она зачем-то опускает взгляд, хотя прекрасно знает, что там обнаружит: золотая подвеска-сердце, ставшая неотъемлемой частью Гермионы.

– Подарок Гарри, – шепчет она, но Драко уже не отвечает: его пальцы, скользившие по её плечам и шее, расслабляются, а дыхание замедляется. Тихое сопение звучит над ухом гриффиндорки.

Этой ночью Грейнджер тепло: укрытой серебристо-зеленым покрывалом, под боком у Малфоя, с его рукой на её талии, а её возле его груди.

***

Просыпаться в объятиях Драко было так же непривычно, как в первый раз. Вчера Гермиона уснула, уткнувшись носом в его плечо, а сегодня первая вернулась в реальность, а потому без страха разбудить парня могла разглядывать его спящее лицо. Малфой не хмурился, одолеваемый кошмарами, вопреки ожиданиям Гермионы, он выглядел умиротворенным и таким… простым. Ничуть не изменившимся, но совершенно другим одновременно.

Дыхание Драко осталось ровным даже после того, как Грейнджер слегка поерзала, отодвигаясь от него, чтобы увеличить угол обзора. Рука парня, покоившаяся под её шеей, согнулась в локте и гриффиндорка ощутила, как его ладонь слабо сжимает её плечо.

Она не заметила того, как стала улыбаться, поглаживая его пальцы, и даже не сразу вспомнила, что наступила долгожданная и пугающая суббота. Гермиона не хочет думать об этом, пока лежит в малфоевской кровати, окутанная ароматом чистого белья и гранатового геля для душа (и пахло им все еще от Драко).

Но настенные часы оповещали о приближающемся завтраке – они служили напоминанием о скоротечности времени, уносящем в прошлое подобные этому моменты.

– Я отсюда слышу, как мечутся мысли в твоей голове, – низкий хриплый голос Малфоя звучит у самого уха девушки.

Она отводит взгляд от стрелки часов, фокусируя внимание на Драко, и смахивает несколько прядей с его лба. Серые глаза по-прежнему закрыты, но он ерзает, устраиваясь поудобнее, и притягивает Гермиону ближе, отчего желание не покидать Башню только усиливается. И это плохо, ведь день обещает быть крайне… насыщенным.

– Доброе утро, – шепчет она.

Малфой открывает один глаз, хмурясь, и смотрит на Гермиону так, точно она предложила прямо сейчас отправиться на охоту за соплохвостами.

– Ты так считаешь?

Гриффиндорка приподнимается на локте, частично выпутавшись из его объятий, и переводит взгляд на не зашторенное окно. Небо все такое же мрачное, но ни ветра, ни дождя Гермиона не замечает, так что это вполне можно считать хорошим знаком. По крайней мере, темные тучи еще никого с метлы не сбрасывали.

– Да, считаю. Ваш матч должен пройти хорошо, – она указывает пальцем в сторону окна и Драко, взглянув в указанном направлении, усмехается.

– Даже если дементоры начнут летать по небу, игра пройдет хорошо. Хотя, думаю, это послужило бы хорошим отвлекающим…

Гермиона пихает его в плечо, прерывая движущуюся в очевидном направлении тираду. Ей абсолютно нет дела до того, кто станет победителем – лишь бы все остались целы. Впервые победа Гриффиндора никак не волнует девушку. Как бы стыдно ни было признаваться в этом, Грейнджер видела, насколько упорно Малфоя тренировался, и совершенно не хочет видеть его подавленным из-за проигрыша. И тем не менее она предпочитает наблюдать за невредимыми Гарри и Малфоем, нежели за Гарри и Малфоем в больничном крыле, но со снитчем в руках.

Драко хватает её за плечо, когда Гермиона начинает сползать с кровати, чтобы первой занять ванную, и стремительно притягивает к себе. Девушка практически наваливается на все еще лежащего слизеринца, его губы тут же находят её. Она удивленно ахает в поцелуй, а Малфой улыбается так, словно именно такой реакции и ждал.

Грейнджер позволяет себе прикусить его губу, прежде чем оторваться – в качестве наказания за наглость. И пусть Драко фыркает ей в след, несчастным вовсе не выглядит.

К моменту выхода из Башни руки Гермионы начинают дрожать. Она настояла на том, чтобы идти на завтрак вместе, и хотя Малфоя выглядел удивленным, спорить не стал.

На пятом этаже народу совсем немного, да и до самого Большого зала они едва притягивают к себе посторонние взгляды – ученики привыкли к тому, что старосты школы работают вместе, и если некоторые все еще удивлены, то определенно не так сильно, как несколькими неделями ранее.

– Что ты задумала, Грейнджер? – шепчет Малфой.

Всю дорогу она так крепко стискивала ручки сумки, что костяшки пальцев побелели. Напряженный взгляд не отрывается от дороги, но Гермиона чувствует, как Драко изучает её побледневшее лицо.

– О чем ты?

О, она отлично понимает, о чем.

– Грейнджер…

Но они уже подходят к огромным распахнутым дверям Большого зала и гриффиндорка замирает. Делает глубокий вдох, прежде чем кивнуть в сторону слизеринских столов.

– Иди первый.

Он хочет сказать что-то еще, пристально изучает напряженную позу девушки, но она качает головой, мысленно прося Малфоя просто подчиниться. И он делает это – сжимает зубы, разворачивается, и двигается в направлении Тео и Блейза, уже занявших места за столом.

Гермиона считает до трех.

Всего три секунды, за которые её желудок делает крутое сальто, вызывая тошноту, а перед глазами от страха начинают плясать темные пятна. Мерлин, она даже не уверена, чего конкретно боится! И хотя причин для переживаний на самом деле очень много, головой Грейнджер понимает, что и половина из них не стоит внимания.

И все же нервы никуда не деваются.

Три секунды.

Три метра, на которые отошел Малфой.

Гермиона не слышит гула голосов переговаривающихся студентов, не слышит стука собственных шагов – в ушах шумит пульс, сосредоточиться на счете ударов сердца нереально, уж слишком быстро оно колотится.

Краем глаза Грейнджер замечает, как приподнимается со скамьи Джинни, махнув рукой, как бы подзывая её, но Гермиона не поворачивает головы в сторону подруги, только мысленно подчеркивает, что Гарри и Рон тоже должны быть здесь – настраиваются перед матчем. Как и большая часть студентов – они с Малфоем пришли к середине завтрака.

Хорошо. Отлично.

На секунду кажется, что сейчас она потеряет сознание – тело обдает резким жаром. Гермиона делает глубокий вдох, не реагируя на то, как поднимаются головы слизеринцев, когда её пальцы сжимаются вокруг запястья Малфоя, останавливая в каких-то четырех-пяти метрах от стола.

Не думай.

Но она и не может.

– Грейнджер? Ты…

Гермиона устанавливает зрительный контакт всего на мгновение. Малфой едва ли понимает, что происходит, но взгляда его серых глаз достаточно, чтобы девушка почувствовала опору за спиной.

Грейнджер приподнимается на носочках, ладони обхватывают его лицо, и она крепко зажмуривается. Все хорошо.

Их губы встречаются.

В ушах все еще стучит пульс. Тело горит огнем.

Но Малфой всегда держит её.

Его руки вовремя обхватывают талию девушки – ноги начинают подгибаться. Он не отпустит Гермиону.

Она знает это, он знает это.

А вместе с ними и переполненный учениками Большой зал.

========== Глава 30. ==========

– Неприемлемо! Вы же старосты!

Макгонагалл сверлит их возмущенным взглядом, уже в третий раз обходя кабинет директора по кругу. Её мантия развевается от резких движений, так напоминая манеру походки Снейпа, который сохраняет полное спокойствие, со скрещенными на груди руками стоя возле широкого письменного стола.

Гермиона и Драко, как провинившиеся дети, стоят посередине комнаты, но только гриффиндорка выглядит смущенной. Возможно, потому что именно она и повинна в сложившейся ситуации, а может, Малфой априори не умеет чувствовать себя виноватым и испытывать неловкость. И тем не менее в этот раз его присутствие не успокаивает Гермиону.

– Пресловутая гриффиндорская несдержанность, – едко бросает Снейп.

Грейнджер опускает голову еще ниже, не находя сил даже взглянуть на деканов.

В своем распрекрасном плане она упустила маленькую, но весьма значительную деталь – присутствие учителей в Большом зале. Гермиона ясно понимала, что искоренить слухи невозможно, но их можно направить в другое русло. Это, собственно, она и сделала – нужен был настолько мощный отвлекающий фактор, чтобы про Пэнси и её родителей в школе и думать забыли. Грейнджер предоставила этот фактор. Едва ли ближайшие несколько недель, а то и больше, кого-то будут интересовать Паркинсоны, когда появились новые жертвы для перемывания косточек.

И хотя Гермиона предполагала, что Малфой будет не в восторге от того, что она сделала, слизеринец оставался необычно тихим до самого момента появления Снейпа и Макгонагалл в зале рядом с ними. А потом их под конвоем из двух деканов увели в кабинет директора и уже добрых десять минут отчитывают.

– Профессор, вы уверены, что то, чем занимались мы – неприемлемо? По-моему, в нашей школе игнорировались куда более неприемлемые…

Гермиона живо пихает Малфоя локтем под ребра, шипя сквозь зубы:

– Молчи!

Макгонагалл выглядит не столь рассерженной, сколь сконфуженной. Подобное поведение, да еще и старост школы, для неё недопустимо, о чем женщина уже четырежды не поленилась им сообщить. Снейп же выглядит так, словно его нахождение здесь вынужденно, и если бы не возможность наблюдать за позором Золотой девочки, духу его бы здесь не было.

Гермиона предпочитает провалиться сквозь землю.

– Простите, профессор, – дежурная фраза, следующая во время каждой паузы после очередной тирады Минервы, звучащая тем не менее искренне.

Гермионе действительно жаль, что они стали свидетелями той сцены, инициатором которой она была, но совершенно не жаль, что сцена эта состоялась. Сопровождающий их уход из Большого зала гул разговоров свидетельствовал о том, что план удался, а о большем Грейнджер и просить не смела.

Она не отважилась взглянуть в сторону гриффиндорского стола. Говоря в библиотеке о признании, Джинни навряд ли имела в виду то, что произошло сегодня утром, и наверняка ошарашена не меньше, чем Гарри и Рон, хоть и знала о связи Гермионы с Малфоем. Какое счастье, что мальчишки не знают об осведомленности младшей Уизли – извели бы её расспросами!

У Грейнджер скручивает живот от одной мысли о необходимости объясняться перед ними – это один из тех моментов, которого ты жутко боишься, но при этом ждешь его скорейшего наступления, чтобы поскорее пережить весь ужас ситуации и жить дальше. Она еле удерживает себя на месте – успеть бы найти Гарри и Рона до начала матча!

Гермионе стыдно, что они узнали обо всем не напрямую от неё (хотя здесь с какой стороны посмотреть…), но одновременно с этим она чувствует облегчение от того, что всё произошло именно так. Что она сказала бы? «Мы в отношениях»? Едва ли. Отношения между ними, конечно, есть, но вот какие они? Это сложно для понимания даже Гермионе, как же она смогла бы объяснить что-то Гарри и Рону?

Теперь нет нужды начинать этот разговор – он состоится так или иначе, а там… там уже как-нибудь выкрутится.

– Профессор Макгонагалл, – Снейп прерывает начавшуюся было речь об ответственности. – Важность подобного рода бесед неоспорима, но вы не забыли о предстоящем матче?

Гермиона не думала, что ей еще когда-нибудь придется быть благодарной Снейпу, но испытывает она именно это, когда Минерва, спохватившись, еще раз наставляет старост следить не только за поведением учеников, но и за собственным, и выгоняет из кабинета – Малфоя на кухню к домовикам, чтобы он успел перекусить перед игрой, поскольку завтрак закончился несколько минут назад, а Гермиону занимать место на трибунах.

Она за руку утаскивает Драко по винтовой лестнице из кабинета, пока тот не взболтнул еще какую-то провокационную чушь и они не обзавелись дополнительной работой в качестве наказания.

– Макгонагалл права, – выдыхает Гермиона после быстрого спуска по лестнице. Малфой поднимает брови, глядя на неё. – О том, что тебе нужно сходить на кухню – у эльфов всегда куча еды.

Она поглядывает на наручные часы, подсчитывая, сколько свободного времени у них осталось. А точнее – у Малфоя, ему-то предстоит еще переодеться перед матчем. У Гермионы же нет ни шапки-льва, ни каких-либо плакатов (теперь у неё возникают некоторые трудности с определением игрока и команды, за которую необходимо болеть), а потому она может сразу направиться на поле.

– Ничего не хочешь объяснить? – он перехватывает её запястье, когда девушка пытается двинуться в сторону лестниц.

– Ты ведь знаешь, зачем я сделала это.

– Тот самый гениальный план, от которого я «буду не в восторге»? – Гермиона кивает и Малфой усмехается. – Ты ошиблась, Грейнджер, – он подступает ближе, склоняясь над гриффиндоркой, которая тут же покрывается мурашками с головы до пят. – Есть что-то привлекательное в том, чтобы вытворять подобное на публике.

Она понимает, что Драко просто издевается, дразнит её, но все равно не может усмирить принявшееся колотиться сердце. Он шепчет ей на ухо, оставляя между ними каких-то несколько сантиметров расстояния – только поверни голову и можно поцеловать. Но Гермиона чувствует, что рухнет замертво, если сделает это – слишком много событий за одно утро.

– Только друзья твои не вдохновятся, – тем же насмешливым шепотом говорит Малфой и отклоняется.

Грейнджер бросает на него свирепый взгляд, который, впрочем, не способен передать всю мощь желания стукнуть парня по затылку – гриффиндорка все еще ошарашена как взбучкой от Макгонагалл, так и внезапным игривым настроением Драко.

– Увидимся на матче? – это звучит как вопрос, а потому Гермиона кивает.

Малфой уже обходит девушку и двигается дальше по коридору, очевидно, решив воспользоваться советом и перекусить перед игрой, когда Грейнджер оборачивается и окликает его.

Не злится. Почему он не злится?

Гермиона вновь сокращает расстояние между ними, не отрывая взгляда от серых глаз Малфоя. Все такой же красивый.

Ничуть не беспокоится из-за перешептываний, которые будут их сопровождать?

Ей следовало бы сожалеть – привычный мир перевернулся с ног на голову. Но Гермиона все еще не может избавиться от мысли, что привычный мир рухнул уже очень давно, а она все пыталась прятаться за его обломками, которые Малфой хорошенько встряхнул. Встряхнул её.

Почему он не беспокоится?

Хваталась бы она по-прежнему за тот мир, если бы не эта встряска?

Гермиона опускает руки на плечи Драко и под его пристальным взглядом приподнимается на носочках, оставляя легкий поцелуй на щеке парня.

– Удачи, – шепчет она, прежде чем отступить.

Малфой не смотрит на Грейнджер в ответ перед уходом, но она замечает тень улыбки на его губах, когда слизеринец сворачивает на ведущую вниз лестницу.

***

Косые взгляды сопровождали Гермиону до самого поля. К счастью, по дороге ни с кем из друзей она столкнуться не могла: те, кто принимал непосредственное участие в игре, уже находились в раздевалке, остальные же занимали места на трибунах. Грейнджер нервничала не больше вчерашнего, только теперь из-за окончания матча – каким бы ни был исход игры, ей не избежать разговора с Гарри и Роном.

Будет ложью сказать, что повышенное внимание студентов ничуть не повлияло на гриффиндорку: она чувствовала себя неуютно, добираясь до стадиона и поднимаясь на башню-трибуну, но дорога от Хогвартса заняла приличное количество времени, и как только Гермиона заняла свободное место, на поле появилась мадам Трюк, переключив внимание на себя.

И все же еще добрых десять минут девушка сидела с прямой спиной, сцепив руки в замок на коленях, кажется, даже не моргая. Краем уха она улавливала слова мадам Трюк и Полумны, которая вновь стала комментатором матча (Гермиона приготовилась пропускать слова Лавгуд мимо ушей – уж слишком часто она говорила выбивающие из колеи вещи, а сегодня никак нельзя отвлекаться от игры).

Тяжесть сдавила грудь, когда на поле показались игроки обеих команд. Гермиона еле удержалась от того, чтобы не подскочить со скамьи и не вглядеться в пока еще находящихся на земле ребят. К счастью, все четверо нужных ей людей обладали крайне выделяющимися чертами: белобрысые волосы Малфоя, рыжие Джинни и Рона, и вечно растрепанные черные волосы Гарри. Солнце так и не показалось, вокруг царила гнетущая атмосфера, но Гермиона отгоняла тревожные мысли. Сегодня и без того достаточно поводов для беспокойства.

Пока капитаны команд пожимали друг другу руки, Грейнджер взглядом отыскала на слизеринской трибуне Пэнси. Та выглядела не менее взволнованной, чем Гермиона: медленно, но уверенно она портила свой шарф, дергая вязаные нитки и вырывая их из «строя». Паркинсон, поглощенная наблюдением за взмывающими в воздух игроками, не заметила взгляда Гермионы.

А вот Джинни, стоило только Грейнджер устремить взор на неё, тут же установила зрительный контакт. Уизли попыталась ободряюще улыбнуться, но выглядело это слишком вымучено, и та поспешно отвернулась, скрывая выражение лица от Гермионы. Уж ей-то пришлось выслушать Гарри и Рона по пути к раздевалке.

Гермиона успела заметить рассеянное состояние Поттера, когда вдруг все пришло в движение. Либо она отвыкла от квиддича, либо сегодняшняя игра обещает быть крайне агрессивной: Нотт, занявший свою позицию возле колец, выглядит так, словно ни за что не позволит мячу проскочить мимо, Рон же, находящийся в противоположной стороне поля, будто еле удерживается на месте, чтобы не вырвать из рук загонщиков биту и не вмазать кому-нибудь. И кому именно Гермиона догадывается.

Гарри и Малфой взлетают выше остальных, дожидаясь появления снитча, и пока Грейнджер приходится переживать только за двоих Уизли.

Взгляд мечется по полю в попытке уследить за игроками, сверху разносится мечтательный голос Полумны, предупреждающий о повышенной концентрации мозгошмыгов в воздухе, и это тот редкий момент, когда Гермиона с ней согласна – еще немного, и мозг начнет разжижаться.

Громкие ахи звучат с гриффиндорской трибуны, и Грейнджер задерживает дыхание, выискивая, что же взволновало студентов. И находит практически сразу.

Грэхэм, капитан и охотник Слизерина, на пару с Блейзом Забини окружают с обеих сторон Дина, который в этом году занял позицию охотника Гриффиндора, успешно завладевшего квоффлом, и буквально зажимают между собой – Томасу никак не размахнуться, но он продолжает лететь в сторону слизеринских колец.

Гермиона, как и все гриффиндорцы, подрывается с места, когда навстречу Дину на огромной скорости мчится Ургхарт. Томас предпринимает отчаянную попытку отправить квоффл Демельзе Робинс, ставшей на позицию охотника еще во время шестого курса, и ему практически удается.

Гриффиндорцы со вздохом сожаления опускаются на места – отбитый Гойлом бладжер попадает в тёмно-красный мяч и тот меняет траекторию. От Дина тут же отстают, все три охотника Слизерина переключаются на квоффл и спустя несколько секунд со стороны трибун серебристо-зеленых звучит оглушающий радостный рев.

– Слизерин открывает счет! 10:0!

Сердце Гермионы так быстро стучит, что она пропускает слова Полумны мимо ушей и не сразу замечает разъяренный взгляд Джинни, направленный на зависшего рядом Грэхэма – очевидно, он помешал ей перехватить мяч, когда тот летел к кольцам. Но злость Джинни не идет ни в какое сравнение со злостью Рона – из его ушей практически валит пар.

Происходящее далее напомнило Гермионе матч Гриффиндор – Слизерин на третьем курсе, когда атмосфера на поле достигла высшей точки напряжения.

Бладжеры летали с такой скоростью и силой, что Грейнджер удивлялась, как у загонщиков руки не оторвало вместе с битами. Джинни и Демельза забили по одному голу и не успели гриффиндорцы обрадоваться незначительному, но отрыву от Слизерина, как Ургхарт поспешил сравнять счет. А через несколько минут Забини помог ему, и гриффиндорцы со вздохом сожаления наблюдали за сменяющимися цифрами на табло: 30:20 в пользу серебристо-зеленых.

Тео и Рон отбили еще по несколько мячей, Джинни дважды влетала в охотников команды противника, сбивая с цели, и они стали отвечать тем же, только нападали по двое и применяли куда больше сил. Гермиона принялась бы выкрикивать ругательства, если бы не являлась старостой и не опасалась привлечь потерянное благодаря матчу внимание к своей персоне.

Её так злило гадское поведение слизеринцев, что она и думать забыла о висящих в воздухе Малфое и Гарри. А потому, когда перевела взгляд на ловцов, с беспокойством заметила расфокусированный взгляд Поттера. Тот будто не следил за ходом игры, даже не дернулся, когда бладжер попал по метле Демельзы и та чуть не полетела на землю – благо, вовремя подоспел Дин.