Текст книги "Укройся в моих объятиях (СИ)"

Автор книги: Fenya_666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)

Малфой быстро потянул девушку в сторону, скрывая их за углом соседнего коридора, но мысли Гермионы уже крутились вокруг «незваных гостей».

– Подожди! – она слегка повысила голос, а Драко опасливо оглянулся.

Его лицо находилось в нескольких сантиметрах от её, и видит Мерлин, больше всего на свете Гермиона хотела позволить ему продолжить поцелуй. Но…

– Это Гарри и Рон, – с нотками паники прошептала гриффиндорка.

И какого черта они здесь забыли?! Неужели слизеринец настолько отвлек внимание девушки, что она не уследила за временем, и теперь друзья ищут её по всей школе?

Когда Гермиона решила, что Драко сейчас отстранится, он вдруг усмехнулся. И это была не та спокойная улыбочка, сверкающая на лице в начале разговора. Сейчас Малфой выглядел так, словно Гермиона очень пожалеет, что рассказала о присутствии Поттера и Уизли в соседнем коридоре.

– Малфой, что ты… – но закончить она не успела.

Губы парня вдруг коснулись щеки Грейнджер, прочерчивая дорожку до скулы и ниже, к шее. Частые удары сердца причиняли боль, а легкие сдавливало от нехватки кислорода, но она не могла заставить себя вдохнуть. Пальцами сдавила плечи слизеринца, то ли подавляя рвущиеся наружу звуки, то ли пытаясь оттолкнуть.

Но голоса звучали все ближе, и Гермиона с ужасом осознала, что ребята могут как пройти мимо, оставив их с Малфоем незамеченными, так и свернуть в этот самый коридор.

– Малфой, прекрати.

– Неубедительно, – прошептал он куда-то в шею и внезапно прикусил кожу зубами.

Мерлин, если он оставит следы…

– Малфой! – рявкнула Гермиона, но невозможность шуметь сильно подбила грозные нотки в её голосе.

– Забери свои слова назад, – его дыхание щекотало влажную от поцелуев кожу и девушка вздрогнула от новой волны мурашек.

– Какие слова?

– На балу ты ляпнула несусветную чушь про собрание префектов, и я хочу, чтобы ты забрала эти слова обратно.

Гарри и Рон обсуждали квиддич. С разделяющего их расстояния Гермиона отчетливо слышала ругань друзей на слизеринцев, планирующих тренироваться в один день с ними. Времени на размышления не было, и слава Мерлину, что в этот раз Грейнджер куда быстрее сообразила, что так возмутило Драко.

«Малфой пообещал проводить собрание префектов следующие несколько недель».

Этот придурок… Он ведь знал, что она пошутила! Естественно знал, Гермиона не позволила бы ему проводить собрание в одиночку. С такими темпами все окончательно вышло бы из-под контроля. И все же Малфой требовал ответа.

– Ты самый несносный человек, которого я когда-либо знала, – зашептала гриффиндорка, когда парень наконец оторвался от её шеи и взглянул в глаза. – Я говорила не всерьез и ты это знаешь!

Малфой улыбался. Гермиона пылала от раздражения (может, не только от него), а он улыбался! Если бы не друзья в соседнем коридоре, она окатила бы его ледяной водой из палочки.

– Мне нравится, когда ты произносишь все вслух.

Шок на лице девушке не удалось прикрыть ничем. Она хватает воздух ротом, подбирая слова, но ответной реплики Малфой дожидаться не стал. Теперь приближающимся шагам Гарри и Рона вторили отдаляющиеся шаги Драко. А Гермиона продолжала стоять на месте, провожая затылок парня взглядом, и чувствовала, как щеки начинают пылать сильнее.

***

– Зачем тебе мантия-невидимка?!

– Не отвлекайся, – Гермиона не глядя ткнула пальцем в пергамент Поттера.

Они примостились на одной из длинных скамеек во внутреннем дворе, закутались в мантии и согревающие заклинания, спасаясь от холода. Хотя погода была не так уж плоха в сравнении со вчерашним днем – солнце светит, хотя тепла от него было мало.

– Ты опять сделала что-то с Малфоем?

Сдавленный смешок Гермионы воспринимается парнями не как что-то нервное, а как неохотное подтверждение предположений Поттера. Они оба отрываются от своих пергаментов, вызывая гневный взгляд Грейнджер, и с негодующим бурчанием принимаются продолжать выполнение домашнего задания.

– Ничего я с ним не делала, – подавляя воспоминания десятиминутной давности, отвечает Гермиона. – Она нужна мне для того, чтобы помочь родителям. Если тихо проникну в дом и подолью зелье в их стаканы…

– Думаешь, они ничего не заподозрят, когда очнутся и обнаружат, что «случайно» одновременно уснули?

Девушка фыркает под нос, но отрицать логичность вопроса Поттера не может. Конечно, план не был идеальным, но у неё есть неделя на доработку. Мимолетная идея, пришедшая в голову несколько дней назад, оказалась лучшим, что Гермиона могла предложить себе, Артуру и целителям. Хотя она предпочла бы действовать в одиночку – наличие мантии-невидимки желательно оставить в секрете. Так, на всякий случай.

Она может пробраться в дом ближе к ночи, тогда родители ничего не заподозрят – подумаешь, устали, уснули. Гермиона может воспользоваться ключами, тогда и взламывать ничего не придется. Если найдет их, конечно. Она до сих пор не возвращалась к поискам, а стоило бы заняться этим.

– Почему ты постоянно умираешь, падая с метлы? – удивленно поинтересовалась Гермиона, заглядывая в пергамент Рона.

– Потому что на этой неделе начнутся тренировки, потом матчи, разве не звучит правдоподобно? – со смешком ответил парень, продолжая строчить всевозможные варианты собственной мучительной смерти.

– Когда-то до неё должно дойти, что это, – Гермиона указала на домашнее задание ребят. – Не более чем выдумки.

– Тогда ей стоит поторопиться, осталось не так уж много времени, – Гарри уже закончил и Грейнджер быстро пробежалась взглядом по его предсказаниям будущего. Еще более трагично, чем у Рона.

– Потому что это последний год? – предположила Гермиона.

– Потому что мы оба должны умереть на этой неделе, – усмехнулся Рон.

Все казалось таким привычным и оттого странным, но такого спокойствия Гермиона не чувствовала давно. Она расхохоталась, когда мальчики начали сочинять прощальную речь, и даже предложила несколько вариантов для работы Рона – фантазия Уизли иссякла после пункта, где дракон съедает его вместе с метлой во время матча.

Несмотря на холод, через какое-то время пробравшийся сквозь одежду и спавшее заклинание, девушка искренне наслаждалась присутствием друзей. Набросала письмо Артуру, но решила повременить с отправлением – на случай, если передумает и захочет внести коррективы в план. Гарри, убедившись, что проблема не в Малфое и Гермиона не нуждается в помощи, согласился предоставить мантию невидимку. Оставалось разобраться с зельем, которое даст достаточно времени на детальную диагностику и не повлияет на результаты, но эта работа будет предоставлена целителям.

Они договорились дождаться Джинни и провести перемену вместе, а потому знакомое радостное лицо на горизонте приободрило троицу – ждать им надоело. Уизли шлепнулась на землю под неодобрительный взгляд Гарри, но махнула палочкой, указывая на действие согревающего заклинания, и быстро вклинилась в диалог, выслушивая замечания Гермионы касательно домашнего задания парней по прорицанию.

– Кстати, как там Живоглот? – вдруг поинтересовалась Джинни.

Вопрос насторожил, хотя никому, кроме Грейнджер, он странным не показался. С каких пор это Уизли интересуется котом Гермионы?

– Нормально, кажется.

– Все такой же противный, – услужливо подсказал Рон.

Джинни не обратила на брата никакого внимания и, прекратив вчитываться в работу Поттера, перевела заинтересованный взгляд на Гермиону. Выражение её лица девушке совершенно не понравилось. С таким выражением она сообщила (что больше походило на приказ), что будет контролировать количество приемов пищи Гермионы. И отказываться было бесполезно.

– Слышала, все коты будто с ума посходили в последнее время, – продолжила Уизли, задумчиво вглядываясь вдаль. – Сначала ластятся, а потом начинают царапаться, – она вновь посмотрела на Грейнджер.

Гриффиндорка нахмурилась, непонимающе взирая на Джинни, но внезапно краем глаза за колоннадой разглядела знакомую надменную усмешку. Малфой вышагивал с Блейзом и Тео в другую часть школы, Гарри и Рон сидели к нему спиной, Гермиона – боком, зато Джинни наверняка отлично видела сквозь редкую толпу студентов компанию слизеринцев.

– С моим котом все в порядке, – с нажимом произнесла она. – Если так беспокоишься, можешь взять Живоглота на обследование.

– Да, обследование ему не повредит.

Парни недоумевающе переглянулись, не понимая скрытого подтекста странного диалога, а Джинни с Гермионой во всю подавляли смешки. Как Уизли только в голову пришло сделать Малфоя Живоглотом? И оттого, что столь нелепый шифр сработал, смеяться хотелось еще сильнее.

Джинни притворилась, что выглядывает кого-то позади себя, а Гермиона скрыла рвущийся наружу смех за кашлем.

– И все же, если он вдруг начнет вести себя неправильно…

– Да-да, вместе отведем его к специалисту.

***

Свежий ночной ветер нещадно трепал волосы парня, которые он около получаса назад пытался привести в некое подобие порядка. Зачесывать их как в прежние времена претило, за минувший год единственный раз Малфой позволил себе воспользоваться палочкой для прически только в день бала. Иногда пряди лезли в лицо, но он готов был пожертвовать удобством ради того, чтобы не уподобляться прилизанным волосам Люциуса. Глупая мелочь, а приятно.

Но сейчас Драко готов был налепить на себя дурацкие заколки Паркинсон, лишь бы волосы прекратили поддаваться порывам ветра и щекотать лоб.

На самой высокой башне Хогвартса отсутствовал свет, и сверкающие звезды отлично виднелись в темноте ночи. Малфой принялся бесцельно считать их.

Ему показалось, что в свете луны сверкают крылья филина. Но этого, конечно же, не могло быть – птица только недавно улетала с письмом и не могла вернуться с ответом за такой короткий срок. И тем не менее Драко не мог избавиться от напряжения, вызванного гнетущим ожиданием.

Он отправил письмо сегодня. То самое, что Люциус приказал отправить до конца недели. До конца прошлой недели.

Малфой не забыл и не тратил время на раздумья. В его положении протестовать было более чем глупо – это значило окончательно потерять возможность разузнать о планах отца, – и все же маленький, но бунт порадовал его. Люциус наверняка предвидел встречное требование сына объяснить причины рьяного рвения во Францию, но Драко подозревал, что утруждать себя он не станет – иначе сделал бы это сразу. Что ж, в таком случае, родители прекрасно проведут время на зимних праздниках вдвоем. Он предпочтет остаться в Хогвартсе, нежели участвовать в заговорах отца.

Нарцисса расстроится.

Малфой до красноты расчесал кожу запястья, пережевывая эту мысль последние пятнадцать минут. Разочаровывать мать он не мог и не хотел, но возвращение в Хогвартс и смиренное ожидание – все, что мог дать ей. Драко намеревался выловить момент для разговора наедине, но не посещал Мэнор, чтобы знать, когда Нарцисса остается одна. Люциус… Парень все еще не понимал, как должен относиться к отцу. Однако о доверии и речи быть не может. Как он должен доверять человеку, который столько скрывает и, возможно, врет ему?

Драко чувствовал себя пешкой в чужих руках и против воли мысленно возвращался в прошлые годы. Мальчик на побегушках с невыполнимой миссией – таким его, должно быть, видели в кругах Пожирателей. И таким же видит собственный отец после войны. Поменялось ли что-то в его жизни?

Ветер стих и парень без усилий услышал негромкий стук каблуков позади себя. Оттолкнулся от перил, оборачиваясь. Вглядываться было не обязательно, но он все равно сделал это – чтобы убедиться. Уж слишком нереальной казалась ситуация.

– Что ты здесь забыла, Грейнджер?

Девчонка куталась в легкий кардиган, видимо, успев переодеться после занятий. Последние несколько дней он не видел её по вечерам и предполагал, что гриффиндорка зарылась в свои распрекрасные книги и научилась прятаться так, что мадам Пинс не выгоняла её из библиотеки даже ночью. Волосы были собраны в заметно потрепанный хвост, и Малфою вдруг захотелось стянуть резинку к чертовой матери.

Да, кое-что в его жизни все-таки изменилось.

Он быстро затолкал это желание куда подальше и приготовился повторить вопрос, но Гермиона ступила вперед, ступая из темноты в лунный свет.

– Нотт и Забини искали тебя по всей школе.

Она остановилась в шаге от него, плотнее запахнула кардиган на груди, но ежиться не стала, хотя Малфой мог поклясться, что, несмотря на отсутствие ветра, девчонка замерзла. Он и сам стоял без мантии, а рубашка совершенно не грела. И кто придумал эту дурацкую форму? Правда, до этого момента основная часть внимания была направлена на раздражающе лохматые волосы, а не на холод.

– С каких пор ты их помощница? – фыркнул Малфой, вынимая из кармана палочку и накладывая на обоих согревающие чары.

Гермиона не ответила, лишь коротко и тихо вздохнула. От резко накатившего тепла по спине поползли мурашки. Невольно вспомнилась гостиная Башни старост и камин, согревающий всю комнату своим огнем. Малфой начал привыкать к этому.

– Хотела загрузить тебя обязанностями, да все отыскать не могла! – наигранно опечаленным тоном произнесла Гермиона. – Знаешь, как говорят, если хочешь кого-то найти, поставь себя на место этого человека. Будь я своевольным слизеринцем, куда бы пошла? – задумчиво протянула она.

– И решила, что Астрономическая башня – то самое место?

– Я еще не закончила, – Гермиона нахмурилась, кинув на Малфоя мимолетный взгляд. Стала рядом, точно так же оперлась на перила и устремила взор на сверкающее звездами небо. – Будь я своевольным, упрямым, непредсказуемым слизеринцем, куда бы я пошла?

Драко закатил глаза на череду комплиментов, произнесенных девушкой, но все же ухмыльнулся.

– И это помогло?

– Нет, – Грейнджер пожала плечами, больше не зарываясь в кардиган и занимая расслабленное положение. Сцепила пальцы между собой, а Малфой невольно проследил за этим движением.

– Так как нашла меня?

– Заклинание поиска, – чересчур серьезным тоном произнесла Гермиона. Драко неверяще покосился на неё. – Случайно. Просто хотела проверить, что здесь тебя точно нет.

Это признание показалось Малфою каким-то слишком… откровенным? Он определенно не планировал услышать что-то подобное и куда охотнее поверил бы в заклинание поиска, и теперь понятия не имел, как реагировать.

– Но?

– Но ты здесь, – она просто пожала плечами, неосознанно успокаивая слизеринца. Если Грейнджер не относится к подобным заявлениям серьезно, то и ему не следует. В конце концов, какая разница? – Так что ты здесь делаешь?

Он и сам не знал, какого черта приперся на Астрономическую башню. Отличное настроение испортило отправленное вечером письмо и единственное, чего хотел Малфой – избежать обсуждения тренировочной стратегии с командой Слизерина. Нуждался в тишине и покое, а потому, наверное, пришел сюда. Вряд ли кто-то решил бы, что он поднялся бы сюда по доброй воле. Однако, вот она – чертова гриффиндорка, слишком сообразительная, чтобы быть студенткой этого факультета.

– Любуюсь видами.

Малфой знал, что сарказмом не отделаешься. И Гермиона, бесспорно, понимала, что двойное дно в её вопросе Драко обнаружил.

Что он делает в месте, где должен был убить бывшего директора Хогвартса?

– Что у вас с Пэнси? – перевел тему Малфой, пока девушка не успела выковырять его мозг ложкой.

Ему и правда было интересно. Сегодня после третьего урока он видел, как та подошла к Грейнджер и они тихо обсуждали что-то, уверенные в своей незаметности. Но Драко проблем со зрением не имел, в отличие от новой школьной элиты. Сейчас ему еще более непонятно, как Гермиона Грейнджер впуталась в такую передрягу, как Гарри Поттер – этот идиот не заметил пропажу собственной подруги, как он крестражи смог отыскать?

Как бы то ни было, Малфой отлично видел, но, к сожалению, не слышал, беседу девушек. И этот факт очень напрягал. С воскресенья Пэнси выглядит так, словно потеряла несколько литров крови и та не восполняется, а Грейнджер ходит тише воды, ниже травы. Не то чтобы он жаждал слушать её причитания касательно безответственного выполнения обязанностей главного старосты, но в общем ситуация напрягала.

– Тайные связи, – фыркнула Гермиона, то ли намеренно игнорируя взгляд парня, то ли действительно не замечая на себе столь пристального внимания.

– Ты точно с Гриффиндора? – усмехнулся Драко. Возможно, девчонка просто пьяна, а он не замечает?

Грейнджер сделала вид, что возмущена, но тень слабой улыбки мелькнула на её лице и не осталась незамеченной. Ветер снова поднялся, и теперь не только Малфой постоянно смахивал с лица непослушные волосы – Гермиона принялась поправлять хвост, собирая выбившиеся пряди под резинку.

Драко задался вопросом, какого черта продолжает стоять здесь, лишенный того, за чем, собственно, пришел? Уж с этой девчонкой никакой тишины и тем более покоя быть не может. Но ноги словно приросли к полу, а взгляд к сосредоточенному лицу сбоку. Она тоже выглядит бледной. Хотя, возможно, ему просто так кажется из-за плохого освещения.

Когда Малфой решил, что девчонка не ответит, она вдруг выпалила:

– Шляпа предлагала мне Рейвенкло.

– Надо было соглашаться.

Наконец Гермиона повернулась. Одарила его недовольным взглядом и, высоко задрав подбородок, нарочито небрежным тоном произнесла:

– С каких пор тебя привлекает Рейвенкло?

Малфой не знал, был это намек на его дурное отношение к каждому факультету, исключая собственный, или же прямой вопрос, поэтому предпочел не отвечать всерьез и привычно нагло улыбнулся, выпрямляясь на месте.

– Люблю разнообразие. У меня насыщенная жизнь, – конечно, это было ложью. Он не то чтобы встречаться, даже не спал никогда с рейвенкловками, но и намека стало достаточно, чтобы Гермиона поморщилась и отвернулась.

Малфой в тишине следил за тем, как девушка крутит простенькое колечко на пальце, задумчиво вглядываясь в сторону Запретного леса. Он никогда не разглядывал её так открыто и даже несмотря на то, что было в ночь бала, не изучал особенности внешности Гермионы. В основном внимание привлекали непослушные волосы, и Малфой считал, что этого более чем достаточно. Но сейчас почему-то стало любопытно всмотреться в сверкающие карие глаза, кажущиеся практически черными, в покусанные в нескольких местах губы (его ли это работа или девчонка нервничала?).

Это было плохим знаком. И Драко не мог понять, что хуже: сам факт разглядывания гриффиндорки, или же искренний интерес к этому занятию.

О чем она думает?

– Что с твоей рукой? – вдруг нарушила молчание Гермиона.

Драко и не заметил, что она прекратила разглядывать пейзаж и переключила внимание на его расчесанное запястье. На самом деле, у Малфоя не было подобной привычки, но сегодня он явно не был готов к полученному стрессу.

Покрасневшая кожа проглядывалась сквозь рукав рубашки. Пуговица была расстегнута и Драко даже слова не успел сказать, когда Гермиона внезапно потянула манжет вверх и рукав оказался задран практически до локтя.

Побледневшая метка по-прежнему украшала левое предплечье.

– Не переходи черту, Грейнджер, – прорычал Малфой, и выдернул руку так резко, что девушка отшатнулась.

Сердце неистово колотилось в груди, правда в этот раз не из-за ожидания. Чувство не было приятным, и Драко поспешил натянуть рукав обратно, прикрывая следы Волан-де-Морта на своей коже.

Он ненавидел оголять метку, и демонстрировать её Грейнджер, да еще и против воли, не стал бы под страхом смерти. Хотелось вытолкать её к черту из башни, но и этого Малфой сделать не мог – вероятно, гриффиндорка кубарем полетит с темной лестницы и переломает шею, если он все же попытается сделать это.

Поэтому Малфой решил уйти сам.

Подобное поведение не было в его характере. Прежний Драко прогнал бы Грейнджер, особенно если бы был шанс увидеть трагическую и совершенно нелепую гибель гриффиндорки. И мысль об этих аномальных изменениях претила. Малфой не желал их, и даже тут собственный разум отказывался подчиняться.

Раздражение сквозило даже в шагах. Старался не смотреть на Гермиону, то ли опасаясь действительно перекинуть её через перила, то ли не желая видеть реакцию на свое изуродованное предплечье. Малфой практически добрался до лестницы, почти полностью скрылся во мраке – лунный свет сюда не доставал, – когда сзади послышались торопливые шаги и пальцы сжались на его запястье. Сильнее, чем мог ожидать. Драко, возможно, даже удивленно взглянул бы на Гермиону, но сейчас ему правда хотелось сказать или сделать что-нибудь гадкое.

Чтобы не думала, что может так поступать. Чтобы не позволяла себе…

– У меня тоже есть, – тихо прошептала она.

Так тихо, что если бы они стояли около перил, из-за ветра Малфой, вероятно, ничего не услышал бы. Но они замерли у основания лестницы и ему хорошо удалось разобрать слова, хоть смысл все еще оставался загадкой.

Несильно тряхнул рукой, чтобы эта идиотка действительно следом за ним не полетела вниз головой по лестнице, но пальцы лишь сильнее стиснули запястье. Раздраженно зыркнул через плечо, но Гермиона если и почувствовала полный убийственной силы взгляд, виду не подала.

Малфой уж было собрался рявкнуть, чтобы девчонка убрала руки, но она вдруг и правда отпустила. Слегка удивленный резкой переменой настроения – теперь Грейнджер выглядела не такой решительной, как минутой ранее, – слизеринец так и замер на месте.

Девушка боязливо, но очень быстро дернула край рукава кардигана и оголила свое предплечье.

Не надо было вглядываться, чтобы разобрать буквы. Он знал, что там написано. Знал и ни при каких обстоятельствах не хотел видеть.

Но Грейнджер выглядела так, словно её руку заново пронзали кинжалом, вгоняя лезвие глубоко в кожу. И Малфой против воли перевел взгляд на побелевший шрам. Тот выглядел давнишним, но Драко знал, что он никогда не заживет.

Так же, как и его не меркнущая метка, шрам Гермионы всегда будет служить напоминанием о прошлом.

– Грейнджер, – показалось, или в голосе и правда проскользнули умоляющие нотки? Он действительно не хотел этого видеть. И действительно надеялся, что ему лишь показалось.

– У меня тоже есть, – вновь повторила она.

Малфой мог поклясться, что костяшки её пальцев побелели, с такой силой сжимала собственное запястье.

Он не называл Грейнджер грязнокровкой с того момента, как покинул Хогвартс. Драко считал, что причина этому в стирающихся границах между магглорожденными и чистокровными, но, быть может, дело не только в этом. Теперь он был уверен, что кривые буквы, вырезанные на её руке, отпечатаются в памяти и будут каждую ночью всплывать перед глазами. Ровно как и его собственная метка, сейчас почему-то пылающая огнем под тканью рубашки.

Как и все, что случилось во время войны.

Он сам потянулся к предплечью девушки. Едва не коснулся шрама, но вовремя сдвинул пальцы. Дело было не в отвращении, а скорее в личных границах – к клейму на своей руке он не позволял прикасаться никому.

Поддел край собравшейся ткани кардигана у локтя Гермионы и потянул вниз, скрывая за одеждой высеченные на коже следы войны.

Грейнджер подняла глаза и, видит Мерлин, Малфой взмолился снова почувствовать то раздражение, вызванное девушкой пятью минутами ранее. Но в груди отозвалось нечто другое и сердце жалобно заныло. Была ли это жалость к спятившему хозяину или сожаление о том, что собственные эмоции не поддаются контрою, Малфой не знал. И тем не менее громыхание сердца не помешало ему сомкнуть руку на ладони гриффиндорки.

Гермиона так крепко схватилась в ответ, что Драко на мгновение засомневался, способна ли она трезво мыслить.

– Пошли отсюда, – он кивнул в сторону темных ступеней. – Из окна Башни тоже открывается неплохой вид.

========== Глава 21. ==========

– Мне еще нужно заскочить в библиотеку, – махнув в воздухе нетолстым учебником, Гермиона со сдержанной улыбкой обнимает друзей, проигнорировав при этом испытывающий взгляд Джинни.

Прижимает книгу к себе, пока отдаляется от Большого зала, и прячет её в сумку, как только оказывается вне зоны видимости оставшейся за ужином троицы. Гермионе и правда нужно в библиотеку – найти новые источники информации для работы по защите от темных искусств, но сейчас мысли далеки от учебы.

Сегодня среда, а это значит, что патрулирование с Малфоем начнется через несколько часов. До этого времени нужно разобраться еще с некоторыми делами.

Паркинсон вышла из Большого зала за десять минут до Гермионы, кинув на неё многозначительный взгляд. Гриффиндорка молниеносно уловила незаметный для остальных знак, но среагировать сразу не могла – паранойя постепенно съедала девушку, и беспокойство, что кто-то заинтересуется столь частыми встречами Гермионы и Пэнси, не оставляло даже во сне. Особенно после вчерашнего вопроса Малфоя.

Он, конечно же, заметил. Мерлин, естественно это должен был быть именно он!

Тот, кого Грейнджер предпочла бы держать подальше от всей этой затеи.

Гермиона знала, повод у него был. Она также заметила пристальное внимание парня, направленное на их скромные персоны, когда Пэнси выловила её из толпы вчера после третьего урока. Гермиона заметила, но слишком поздно. Пришлось сделать вид, что ничего странного в этом нет – что подозрительного в беседующих старостах?

Малфой должен был подметить, что Паркинсон не фыркает от одного взгляда на Гермиону и они неплохо пообщались на балу, поэтому надеялась, что беспокойство касательно Драко – не более чем её разыгравшееся воображение. Стоит только приложить больше усилий и прекратить так часто уходить в свои мысли, чтобы слизеринец не сопоставил по-прежнему напряженную Пэнси и отрешенную Гермиону, чаще прежнего встречающихся в коридорах.

Грейнджер стоило шикнуть на девушку в тот момент, когда цепкая ладонь Паркинсон выхватила её из потока студентов. Но это только привлекло бы больше внимания, да и разговор был важным. Слишком важным, как для коридора, по мнению Гермионы.

– Что если это все-таки не кто-то из числа находившихся на мероприятии? – сказала тогда Пэнси.

Гарри и Рон направлялись на прорицания, а у Грейнджер по расписанию стояли древние руны – это и спасло разделившихся в толпе друзей, и парни ничего не заподозрили. Они продолжили идти по коридору, а отставшая из-за Паркинсон Гермиона постаралась одновременно и затеряться в толпе, и позаботиться об отсутствии лишних ушей.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что список гостей может оказаться бессмысленным.

Гриффиндорка думала об этом. Чаще, чем того хотела, но даже после составления какого-никакого плана рассматривала все варианты. И этот казался наименее возможным.

– Если человек, не приглашенный на мероприятие, проник по его окончании, родители не смогли бы проигнорировать это. Но если они хорошо знали его, может, не предполагали, что придется обороняться и просто не успели схватить палочки?

– Это глупо. Они как минимум смогли бы уклониться от одного заклинания, но никаких следов сопротивления не обнаружили.

Гермиона из раза в раз прокручивала всевозможные варианты произошедшего, и каждый раз ей казалось, что преступник не мог оказаться в поместье после «вечеринки» Пожирателей – оставшиеся заклинания защиты осведомили бы Паркинсонов, и те никак не могли не знать о присутствии кого-то в доме. Даже если человек – их хороший знакомый, и его нападение стало неожиданностью, два опытных волшебника не могли просто подставиться под заклинания.

Единственный вариант, при которой преступник мог бы похитить мужчину и женщину так легко – если бы смог отвлечь Паркинсонов и подобраться к ним очень близко.

– Почему ты думаешь, что преступник не мог просто замести следы?

– Оставил труп в министерстве, а в поместье решил прибраться? – Гермиона отрицательно покачала головой. – Нет, он действует показательно.

Гермиона надеется, что Пэнси не станет задавать лишние вопросы. Сейчас она убеждена, что Грейнджер помогает кому-то из Министерства – тому, кто снабжает её информацией. На месте Пэнси Грейнджер тоже и не подумала бы о том, что преследуемые цели могут значительно отличаться.

– Но зачем? – шепчет Паркинсон, аккуратно оттягивая рукав мантии Гермионы и подталкивая её в сторону.

Зачем? Отличный вопрос. Только откуда Гермионе знать? Она – не чокнутый убийца. Но вполне может им стать, если Малфой не прекратит испепелять её затылок взглядом. Чертов внимательный засранец.

Девушки ускользнули от основного потока людей, сворачивая в другой коридор, и мысленная малфоевская пытка (а Грейнджер уверенна, что в своем воображении он проделал дыру в её голове не только взглядом) прекращается.

Здесь куда тише, но Гермиона не сильно радуется этому – подслушать будет удобно. Хотя после третьего урока все слишком уставшие, чтобы делать это.

– Такие люди – психи. И они хотят, чтобы за ними наблюдали.

Может, для преступника это и вершение правосудия, но для Гермионы он – не более чем спятивший убийца. И в её понимании подобные люди всегда действуют показательно. Чтобы что-то доказать? Девушка не знала. Возможно хочет, чтобы его в конечном итоге нашли. Возможно, для него это все развлечение.

В любом случае, в играх Гермиона сильна, и проигрывать эту не намерена.

Пэнси отрешенно глядела перед собой, периодически хмурилась и напряженно прикусывала губу. Грейнджер не решалась спросить, о чем та думает, а потому предпочла молча шагать в сторону кабинета древних рун, гадая, как далеко Паркинсон собирается её «провожать». Возле кабинета наверняка соберется куча студентов, и Гермиона предпочла бы разойтись до того, как их кто-то заметит. Одного Малфоя уже достаточно.

– Они ведь могли и сами последовать за ним, – наконец произносит Пэнси.

– По твоим словам, заканчиваются такие собрания поздно. Зачем им идти с кем-то в такое время?

Конечно, у коварных Пожирателей могут быть такие же коварные планы, но Гермиона думала (или надеялась), что Паркинсоны не по доброй воле покинули поместье – это усложнит ситуацию в разы.

– Преступник мог воспользоваться доверием, соврать и обманом заставить последовать за ним.

Грейнджер покачала головой. Вероятность есть, но при таких обстоятельствах домашние эльфы должны были знать. Хотя, разумеется, они лишь прислуга, и хозяева не обязаны отчитываться. Особенно если учесть, что на празднествах им присутствовать запрещено.

– Для нас это не так важно, Пэнси, – ложь. Было бы полезно знать подробности, чтобы предотвратить дальнейшие похищения. Но разведать это девушки не могли, и Гермиона предпочла не загружать Пэнси лишними мыслями. – Что необходимо, так это понять – кто наша цель. Если преступник действительно просто задержался после того, как все аппарировали, твои родители и правда могли подпустить его слишком близко и не успеть среагировать на нападение. Особенно если этот кто-то был с ними в хороших отношениях и не вызывал опасений.