Текст книги "Укройся в моих объятиях (СИ)"

Автор книги: Fenya_666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 49 страниц)

Если бы девушка на несколько секунд раньше оторвалась от разглядывания слизеринцев, то заметила бы звонкие подзатыльники, коими Джинни наградила недовольных парней по обе стороны от себя. Но Гермиона не видела этого и предположила, что друзья все еще сердятся.

– Ты пропустила завтрак, – младшая Уизли говорила спокойно, но Грейнджер почему-то вздрогнула. Пожала плечами, принимаясь накладывать в тарелку еду.

У неё все еще не было отговорки, да и оправдываться перед Гарри и Роном в присутствии Джинни теперь казалось верхом безумия, хотя она наверняка поняла бы. И тем не менее Гермиона приняла решение есть молча, надеясь, что не выглядит побитым щенком со стороны – лучше пусть мальчишки считают, что она все еще злится на них из-за тех глупых обвинений.

Вдруг оба парня зашипели, привлекая внимание, и одновременно с недовольством покосились на Джинни. Девушка не успела заметить, что же произошло, но по тому, как Рон и Гарри начали потирать ребра сделала определенные выводы.

– Гермиона, – Поттер сдался первым. – Мы должны извиниться. Было неправильно обвинять тебя в дружбе с Малфоем. Это же Малфой, – на последнем слове парень нервно хохотнул, а сидящая рядом Джинни напряглась, уперевшись взглядом в тарелку.

Рон поддакнул, но Гермиона практически не слушала последовавшие далее оправдания. Аппетит пропал, хотя она едва прикончила половину порции.

Выслушивать извинения совершенно не хотелось. И хотя мозгом гриффиндорка понимала, что рано или поздно кому-то из них троих придется сделать это, чтобы наладить отношения, было что-то неправильное в словах Гарри и Рона. Как минимум то, что не все их домыслы являлись ошибочными. Но сказать об этом Гермиона не могла, а потому приняла извинения, пытаясь перевести диалог на приближающиеся тренировки по квиддичу.

Парни, воодушевленные то ли примирением, то ли любимой темой, легко отвлеклись, а Грейнджер продолжила напряженно сжимать столовые приборы в руках.

Краем глаза уловила необычную активность за соседним столом, и, радуясь возможности переключить внимание, взглянула на прибывших слизеринцев.

Тео выглядел не лучшим образом, а вот Блейз, коему Гермиона пророчила не самый приятный день, держался бодрячком. Даже подтрунивал над Ноттом, а тот, не в состоянии генерировать забавные ответы, просто метал молнии из глаз. Малфой выглядел то ли напряженным, то ли как обычно раздраженным, но никто из друзей его не трогал и Гермиона решила, что если они продолжат в том же духе, смертей удастся избежать.

Компания уселась за стол и только сейчас Грейнджер заметила Пэнси. Широкоплечие парни до этого загораживали Паркинсон спиной, но теперь появилась отличная возможность разглядеть и её. Признаться, Гермиона испытывала слабое удовлетворение, наблюдая за страдающими похмельем студентами – ведь она просила не пить! Но Пэнси выглядела еще более бледной, чем Тео, и хотя Грейнджер не видела, как девушка пила, предположила, что та могла напиться после её ухода. Возможно, огневиски нипочём даже слизеринцам.

– Прогуляемся, – Джинни чудом оказалась возле Гермионы и за руку вытащила её из-за стола раньше, чем хоть одно слово против успело сорваться с языка.

– Что ты делаешь? – Грейнджер пыталась поспевать за ведущей её по пустым коридорам Джинни, но подруга не сдавала темп и упрямо молчала до самого вестибюля.

Гермиону резко обдало холодным ветром, когда они оказались на улице. Солнце спряталось за горизонтом, и пространство вокруг освещали факелы возле парадных дверей. Тропинки расчищали от листвы, поэтому заметить её можно было только в некоторых местах. Гермиона назвала бы вид голых деревьев Запретного леса таинственным, но холод проникал под одежду и конечности сводило, отвлекая от размышлений.

Возмутиться не успела – Джинни взмахнула палочкой и по телу расползлось тепло, вызывая мурашки.

– Отлично, ты выволокла нас на мороз, – пробурчала Гермиона, накидывая капюшон. – Дальше что?

Джинни двинулась вперед, уходя от главного входа, и Грейнджер пришлось последовать за ней. Несмотря на отсутствие желания отдаляться от Хогвартса и теплых помещений, хотелось поскорее закончить с наверняка неприятным для обеих разговором. Подруга начала, лишь когда свет от огня остался позади и их накрыл мрак.

– Касательно Малфоя…

Ну конечно.

– Послушай, Джинни. Я понимаю, что ты злишься и, вероятно, разочарована, но все это не было тем, что я могла спланировать, – на последнем слове Уизли усмехнулась. – И то, что я сказала – глупость! Взболтнула, не подумав, и…

– Ты лжешь, – девушка замолчала на несколько секунд, позволяя Гермионе справиться с шоком, и, когда та открыла рот, чтобы возразить, продолжила. – Ты лжешь в первую очередь себе. Уже потом, конечно, мне, Гарри и Рону, но в первую очередь – себе.

Грейнджер чувствовала себя полнейшей идиоткой, стоя перед Джинни и хлопая ртом, словно рыба, в попытке подобрать слова. Но как можно отрицать то, что является правдой?

В глазах неприятно защипало. Гермиона попыталась убедить себя, что дело в ветре, но в последнее время убеждение – не её сильная сторона. Отчаянное желание доказать Джинни необдуманность собственных утверждений все еще теплилось внутри, но если гриффиндорка и верила, что подругу убедить сможет, то себя – нет.

Да, она не соврала.

Не соврала, черт возьми, и чувства к Малфою… Вероятно, они просто есть, хоть Грейнджер и была более чем убеждена, что до сих пор не проанализировала их в полной мере.

Да и как она могла? Мозг все это время занимался исключительно отрицанием.

– Я не злюсь и уж тем более не разочарована, – а Джинни тем временем продолжала, то ли намеренно, то ли случайно не замечая слезящихся глаз подруги. – Когда увидела вас двоих… Сначала ничего не поняла, а потом картинка сложилась, и я так испугалась. Понимаешь, это ведь Малфой. И он с тобой. Я подумала, что это какая-то ошибка, но потом пришли Гарри и Рон… Они злились и говорили что-то про Малфоя, но я продолжала убеждать себя, что все это огромное недоразумение, – теплые ладони Джинни вдруг крепко сжали ладони Гермионы, и пощипывание в носу усилилось. – А потом ты сказала…

– Джинни, – собственный голос, повторяющий ту злосчастную фразу, до сих пор звучал в голове, и повторения уже из уст подруги Гермиона слышать не хотела. – Я правда не знаю, как так вышло. Это просто случилось.

Благо, Уизли не стала ждать слез подруги и притянула её в объятия прежде, чем они покатились из глаз. Гермиона незаметно стерла со щек влагу и приказала себе собраться.

– Я все еще считаю это ошибкой, – прошептала Джинни, а Грейнджер кивнула в ответ, не уверенная, что сможет произнести хоть слово. – Все это. Но ты не одна, так что если этот Малфой посмеет… – Гермиона сдавленно засмеялась в плечо подруги, и услышала тихий смешок в ответ. – Не смейся! Если он снова станет придурком, хотя я убеждена, что он и не прекращал им быть, скажи мне и, обещаю, это станет последним, что он сделает в своей жизни.

Джинни предпочла вдаться в подробности издевательств над Малфоем, а Гермиона решила не прерывать её, предполагая, что подруга таким образом выпускает пар. И, кажется, представлять расправу над Малфоем Уизли даже нравилось… Что ж, иногда Гермиона тоже мечтала задушить его ночью подушкой.

Она трижды пообещала, что не станет молчать, если парень посмеет сделать что-то непристойное (и благоразумно умолчала о минувшей ночи).

– Черт! – внезапно воскликнула Уизли, принимаясь копаться в карманах накинутой поверх рубашки кофты. – Совсем забыла… Ты же пропустила завтрак, а утром прилетала птица.

В руках подруги сверкнул белоснежный конверт, и даже в темноте Гермиона разглядела инициалы Артура.

А потом в голову ударило осознание.

– Письмо… – пробормотала девушка, а Джинни, явно подумав не о том, активно закивала и всучила конверт ей в руку.

– Это о родителях, наверное.

Письмо.

Чертово письмо!

– Спасибо, Джинни, я найду тебя завтра, ладно? – Гермиона крепко сжала конверт, прежде чем обнять подругу, и поспешить обратно в сторону школы.

Как она могла забыть? Как она могла?!

Вслед доносился голос Джинни, но Грейнджер совершенно не разбирала слов, а остановиться уже не могла.

Руки дрожали, когда девушка, переходя на бег, разрывала бумагу и выуживала небольшой листок пергамента. Несколько раз едва не полетела кубарем вниз по лестнице, пытаясь разобраться с запиской, не сбавляя темп.

Почерк Артура всегда был аккуратным и легко читаемым, но на ходу Гермионе пришлось потратить некоторое время, чтобы разобрать написанное.

«Все отлично, Гермиона. Прием зелья продолжается, но через неделю целители хотят провести диагностику. Сообщи о своих планах до этого времени, чтобы мы могли подготовиться».

С родителями все в порядке.

Вместе с этой мыслью дышать стало легко. Но легкие тут же сдавило, и вовсе не из-за бега – Гермиона до сих пор не придумала обещанный себе и Артуру план, позволивший бы целителям не ограничиваться базовой диагностикой, а провести детальную. Она должна была. Обязана.

Да что с ней такое?

Грейнджер откажется от сна и занятий, если потребуется, но предоставит целителям необходимую возможность. Даже если придется самолично влить снотворное в стаканы родителей.

Эта мысль несколько раз прокрутилась в голове, и Гермиона сделала пометку рассмотреть и такой вариант.

Но сейчас ей нужно было поскорее добраться до Башни старост.

У самого входа в Башню дрожащие ноги все-таки подвели. Грейнджер успела еле слышно пискнуть, когда колени подогнулись и она полетела на пол, едва не впечатавшись плечом в стену. Благо, руки были завернуты в рукава толстовки – отдаление от Джинни разрушило согревающее заклинание и Гермиона пыталась не замерзнуть по пути, и таким образом случайно спасла себя от царапин.

Колени саднило, но видимых повреждений девушка не заметила. Поднялась на ноги не менее быстро и проскочила через потайной ход, протараторив пароль.

К счастью, камин горел с самого обеда, так что теплый воздух гостиной тут же обволок гриффиндорку. Она спрятала смятый конверт в задний карман джинсов и двинулась к книжной полке.

Малфоя все еще не было: он либо вернулся в гостиную Слизерина с друзьями, либо спрятался у себя в комнате. Гермионе такой расклад только на руку.

Сердце гулко грохотало в груди, но девушка подозревала, что дело не в беге. Боль в коленках с каждой минутой раздражала все больше, но сосредотачиваться на этом, как и на своей внезапно возникшей неуклюжести, Грейнджер запрещала.

Замерзшие руки не слушались, когда она пробежала пальцами по корешкам книг в попытках вспомнить, какая стала тайником. Толстый талмуд по древним рунам попал в руки через минуту и Гермиона принялась судорожно листать страницы.

Совершенно спятила. Идиотка.

Вместо того, чтобы сидеть с Малфоем за составлением графика, следовало отправить его восвояси и достать чертово письмо!

Когда спрятанный конверт показался между страниц, из груди вырвался приглушенный вздох. Несмотря на холод, Гермиону кинуло в жар.

Руки все еще дрожали, когда она выудила письмо, слегка порвав один его край.

И замерла.

В комнате не горели свечи, но благодаря огню в камине гриффиндорка без проблем могла прочитать написанное. Могла, но не спешила.

Она так долго ждала новости от Перси. Так долго, что не придумала, как действовать, когда в итоге получит их. Там могло быть написано как нечто хорошее, так и до безумия пугающее. Нашли преступника? Новые жертвы? И по тому, как сильно колотилось сердце, Гермиона склонялась ко второму варианту.

А потому медлила. В её руках ящик Пандоры.

Грейнджер хотела бы кинуть пергамент в огонь прямо сейчас. Глядеть, как пламя поглощает его, но тоненький голосочек где-то на подкорке сознания шептал, что проблему это не решит. Ни преступник, ни чувства Гермионы в огне не сгинут.

И девушка развернула листок.

Это была самая короткая записка, которую Гермиона когда-либо получала – всего одного слово. И тем не менее оно кинжалом вошло в её сердце.

«Паркинсоны».

========== Глава 19. ==========

– Спятившая идиотка.

Даже шепот в тишине ночи звучит оглушающе громко, но Гермиона все равно продолжает ругаться под нос, будучи не в состоянии сдерживать эмоции. Необходимо выпустить пар, пусть и столь нелепым образом, поскольку это единственный способ предотвратить накатывающую панику. Сосредоточиться на злости и раздражении – самый верный выход из ситуации, по крайней мере, сейчас – на растерянность и страх нет времени, но они обязательно дадут о себе знать через какое-то время.

А пока Гермиона уверенно держится на ногах.

Письмо вспыхнуло в камине раньше, чем мозг обработал новую информацию. Она глядела на пожирающие пергамент языки пламени и долго стояла посреди гостиной, справляясь с калейдоскопом эмоций. Не до конца уверенная, подчиняется зову разума или сердца, девушка покинула школу до комендантского часа.

– Вингардиум левиоса, – маленький камушек поднимается с земли, следуя указанному направлению палочки. Ударяется об окно на втором этаже.

В комнате не горит свет. По крайней мере, Гермиона не видит его со своего места. Однако подозрения оказываются правдивыми, и через мгновение окруженный мраком Перси показывается возле окна. Даже отсюда видит, как округляются его глаза и сжимаются губы, а после силуэт парня скрывается в темноте.

Конечно же, Перси не спал. Гермиона была практически уверена в этом, когда аппарировала из Хогсмида в Нору. Глупое, опрометчивое решение – завтра Уизли на работу, а потому большая часть семейства должна спать к тому времени, как девушка доберется до места назначения. Но переживать об этом она начала слишком поздно – после того, как покинула Хогвартс, – возвращаться было поздно, а потому Грейнджер предпочла выявить положительные стороны. Например, крепкий сон Артура и его же храп помогут скрыть неожиданную гостью.

Гермиона окончательно записала бы себя в ряды дурочек, если бы зашла в дом – каждая ступенька Норы скрипела под ногами, а рисковать быть обнаруженной не хотелось. Оставалось надеяться, что из Перси куда лучший шпион.

Девушка плотнее куталась в толстовку. Хватило же ума выскочить на улицу в чем по школе ходила! Резким взмахом палочки окутала себя согревающим заклинанием, но все же спрятала руки в карманы. Тело прекратило содрогаться от ударов ветра, однако нервное напряжение преодолеть не удавалось.

Фамилия в записке стала финальным толчком. Гермиона чувствовала, что больше не имеет права ждать, особенно учитывая правдивость одной из своих теорий – говорила ведь, что будут еще жертвы! Она насильно подавила чувство вины. В конце концов, заставить Министерство работать лучше Гермиона не могла, равно как и опросить каждого человека Магической Британии.

– Что ты здесь делаешь?

Торопливые шаги Перси остались незамеченными и девушка вздрогнула, когда взволнованный голос прозвучал прямо за спиной.

– Твоя записка, – так же тихо произнесла Гермиона, но, опасливо оглядевшись, обсуждать столь деликатные вопросы под окнами Норы не решилась.

Схватила парня за предплечье и поспешила удалиться подальше от дома. Перси не сопротивлялся, хотя его напряжение кинжалом зависло над головой Грейнджер, грозя упасть и пронзить её насквозь. Гермиона совладала с желанием аппарировать обратно в Хогсмид и подавила приступ тошноты. Не хватало избавиться от тех крох еды, что попали в организм за ужином.

Когда они отошли на безопасное от Норы расстояние, Гермиона решилась говорить.

– Объясни всё.

Перси смотрел негодующе, даже разозлился, кажется, но анализировать его настроение не было ни времени, ни желания. Девушка намеревалась как можно скорее получить ответы на интересующие вопросы (а таких было много) и оттянуть приступ паники до возвращения в Хогвартс. Она позволит себе поддаться эмоциям, даже поплакать, если почувствует необходимость, но дальше придется собраться и начать действовать.

Перси молчал, колеблясь, а Гермиона сжала руки в кулаки, чтобы не растормошить его. Лишь испытывающе глядела, надеясь, что нетерпение в её глазах ярче всяких слов передаст намерение не бросать начатое до конца.

Парень тяжело вздохнул, взлохматил и без того взъерошенные волосы, а Гермиона только сейчас заметила пижамную рубашку и брюки в клетку. Неужели действительно спал? Возможно, только пытался – лицо заспанным не выглядело.

– Несколько дней назад они пропали из поместья, – Перси начал неохотно, старательно избегая взгляда Гермионы, но ненароком (или усилиями девушки) столкнулся взглядами и, выждав секунду, продолжил более детально. – Домашний эльф сообщил об их исчезновении. Министерство решило выждать день, мало ли куда Паркинсонов занесло? Но ничего не изменилось, и пришлось связаться с их дочерью.

– Значит, Пэнси в курсе, – задумчиво протянула Гермиона. Скорее для себя, нежели для Перси – теперь бледность слизеринки кажется объяснимой, и алкоголь к ней не имеет никакого отношения. – Ты сказал, они пропали из собственного дома?

– Да, со слов эльфов хозяева поместье не покидали. Авроры осмотрели каждый угол, но никаких следов.

– Хочешь сказать, никакой сломанной мебели или чего-то подобного? – недоверчиво прищурившись, уточила Гермиона.

Перси кивнул, недовольный то ли скептицизмом девушки, то ли её чрезмерному вниманию ко всей ситуации.

– Ничего. Только палочки в обеденном зале.

Гермиона мысленно сделала пометку не забыть об этой детали.

– Но как так вышло, что эльфы ничего не заподозрили?

На бледном лице парня проскочила какая-то эмоция, но он устремил взгляд куда-то в сторону и скрыл её раньше, чем Гермиона успела сделать какие-либо выводы. Перси все еще выглядел уставшим, круги под его глазами во мраке ночи выделялись пуще прежнего – яркое свидетельство бессонных ночей и упорной работы. Очевидно, безрезультатной.

Грейнджер взмахнула палочкой, дублируя недавно воспроизведенное заклинание на парне. С каждым днем становилось все холоднее. Вдали Гермиона заметила несколько деревьев, еще не полностью потерявших листву, но удивилась их стойкости лишь на секунду, прежде чем вернуться к расспросам.

– Перси?

– Так вышло, – буркнул парень, заметно расслабившись под действием согревающих чар.

Он врал.

Перси и сам понимал, что Гермиона заметит это, но жалкая надежда уберечь девушку от неприятностей подталкивала цепляться за любые, пусть и нелепые возможности. Ему претила мысль, что Грейнджер может искренне желать помочь бывших преступникам. Хотя, по мнению Перси, «бывшими» их назвать нельзя.

– Хочешь, чтобы я сама поговорила с эльфами? Уверена, преданность Паркинсонам заставит их обо всем рассказать, – Гермиона глядела вдаль, следуя примеру Уизли, но краем глаза заметила напряженный взгляд парня, метнувшийся в её сторону.

Столь убогие манипуляции были ей не по душе. Сама мысль о том, чтобы расценивать домашних эльфов как дрессированных питомцев вызывала новый приступ тошноты, но Гермиона была вынуждена проглотить горький ком в горле и подавить любые эмоции на лице.

Пусть убого, зато действенно. Эльфы и правда предпочли бы разговаривать с тем, кто заинтересован в расследовании. Они не были глупыми существами и наверняка заметили, что Министерство куда больше усилий прикладывает для того, чтобы создать видимость причастности, чем для реального расследования. Гермиона более чем уверена, что после убийства Розье на сотрудников свалилось больше работы не из-за самого преступления, которое нужно расследовать, а из-за того, что убийца проник в Министерство.

Они расскажут ей. Но Перси вряд ли устроит подобный расклад – могут поползти слухи об участии героини войны, и тогда появится множество вопросов, откуда Гермиона обо всем узнала. Ей не было до этого никакого дела, а вот Перси может прилететь. Конечно, Грейнджер предпочла бы избежать последствий, но если выбора не останется…

Она не читала Пророк, но уверена, что ни одной статьи об исчезновении Паркинсонов там нет. И вряд ли появится.

– Шантаж?

– Мысли вслух.

Перси выглядел раздосадованным. Что ж, Гермиона тоже не в восторге от того, как вынуждена себя вести. И все же какая-то её часть восторженно гудела, когда после секундного молчания парень принялся говорить.

– В тот день проходило одно из мероприятий Пожирателей, – девушка едва остановила себя, чтобы не вставить «бывших». – Последние несколько месяцев они часто собираются, что-то обсуждают, все из себя светские львы. Чертовы аристократы, – Уизли пренебрежительно фыркнул, и в этот раз взгляд отвела Гермиона. – Поначалу Министерство контролировало каждое мероприятие, на некоторые даже приглашали прессу, если одна из семей решала расщедриться и пожертвовать деньги на какой-то проект.

– Хочешь сказать, бывшие Пожиратели ударились в благотворительность?

Перси сказал «несколько месяцев», как же так вышло, что Гермиона знать не знала ни о чем подобном? Следует вернуться к чтению Пророка чаще, чем раз в неделю.

– Типа того, – снова нервный смешок. – Как бы то ни было, сейчас Министерство не посылает авроров на каждое из таких празднеств. Ни для кого не секрет, что амнистированные Пожиратели пытаются вернуть былую славу, и у них неплохо получается задабривать людей деньгами.

– Как это касается пропажи Паркинсонов? – связать доходы семьи и их исчезновение Гермиона не могла.

– Никак, – Перси махнул головой, прогоняя ненужные мысли, и отложил гневную тираду на потом. – Суть в том, что эльфам присутствовать не позволяется, поэтому в какой конкретно момент пропали хозяева, они не знают.

– Никто из гостей не видел ничего странного? Или кого?

В голове не укладывалось, что толпа народу могла не заметить пропажу владельцев поместья. Да и вряд ли на подобные мероприятия допускают незнакомцев – кто-то обязательно заметил бы появление незваных гостей.

– Министерство установило жесткие часовые ограничения, поэтому собираются они всегда в одно время, и так же аппарируют обратно. Не можем же мы позволить им…

– Я поняла.

Гермиона чувствовала, как лихорадочно мозг пытается переварить полученную информацию. Картинка казалась смазанной и неполной, но что именно она упускает, сообразить удалось далеко не сразу.

На какое-то мгновение Грейнджер почувствовала неприятную горечь вины. Отгородившись от любой нежеланной информации после войны, она позволила себе не следить за определенными событиями. Одним из таких событий была дальнейшая судьба Пожирателей. Вынесенных приговоров о заключении в Азкабан было более чем достаточно, хотя она не считала, что некоторые семьи заслужили оправдательный вердикт. И все же знать о них что-либо еще Гермиона не хотела. Теперь же для неё открылось столько нового…

– Выходит, если преступник проник в Поместье сразу после мероприятия, никто из гостей не успел бы этого заметить, потому что они обязаны аппарировать до определенного времени? Но что насчет охранных заклинаний? Разве родовые поместья не защищаются?

– Большая часть заклинаний была снята по приказу Министерства, как и анти-аппарационные барьеры, – Перси задумчиво пожевал губу. Считал ли он, что эти заклинания могли уберечь как минимум одну семью? – Нам нужно иметь доступ к поместьям в любое время. Если какие-то чары и остались, то вряд ли их было достаточно, чтобы предупредить Паркинсонов об опасности.

От неожиданно возникшей мысли сердце заколотилось в три раза быстрее. Если кто и знает о защите родовых поместий, то это Малфой. Но Гермиона не могла представить обстоятельства, при которых парень согласился бы поведать секреты семьи. И все ж, она снова сделала мысленную пометку в голове.

– Бред какой-то, – возмущенно пропыхтела Гермиона. – Никто не видел, никто не знает, следов нет… Как такое может быть? Вы общались с гостями?

И вдруг Перси засмеялся. Да так громко, что Грейнджер заозиралась на Нору – не загорелся ли в окнах свет? Голос Уизли подрагивал, то ли от нервов, то ли от чего-то другого. Девушка была слишком поражена столь яркой реакцией, чтобы концентрироваться на этом.

– Ты спятил?

– О чем ты говоришь, Гермиона? – сквозь смех вымолвил парень. Его глаз дернулся. Значит, все же нервы. – Если пойдут слухи о пропаже семьи…

– Рано или поздно это случится, – перебила Гермиона. – Как долго удастся скрывать исчезновение Паркинсонов? Если они активно крутятся в кругах бывших Пожирателей и пытаются вернуть былую репутацию, затишье с их стороны вызовет вопросы.

Теперь Перси не смеялся. Лицо его сделалось серьезным, только в уголках глаз скопилась влага от слез, вызванных недавним смехом. Он мог показаться кому-то рассерженным, но даже если это было так, дискомфорта Гермиона не чувствовала.

– Какое-то время Министерство сможет оттянуть появление слухов. Нам не нужны статьи чертовой Скитер.

Грейнджер хотела сосредоточить внимание на том, что это действительно лишь на «какое-то время», но предпочла не выводить Уизли из себя – от этого мало что изменится, а вот диалог может оборваться.

– Ты сказал, что Пэнси знает? Когда вы ей сообщили?

– Утром. Ей тоже велено не распространяться.

Гермиона молча кивнула. Не стоило бы волноваться за слизеринку, но ей слишком хорошо известно, что значит беспокоиться за родителей. Только в случае Гермионы у них есть шанс жить, пусть и без воспоминаний о дочери, но что касается Пэнси… Пока Грейнджер удается отгонять тревожные мысли, но долго это не продлится. Она также усвоила еще один урок: избегать реальности – чревато последствиями.

Стоит обдумать все утром. Уставший мозг отказывается анализировать каждую деталь, требуя отдыха, а Гермиона не считает хорошей идеей загружать себя в таком состоянии – прийти к каким-либо выводам удастся вряд ли, зато проснуться измученной вполне реально.

– Прости, что явилась так поздно. Но та записка… – выдохнула девушка. Стоило сказать это раньше.

– Разве у тебя нет занятий завтра?

Гермиона подняла взгляд на Перси, но тот смотрел в противоположную сторону. Наверное, злится. Она тоже злилась бы, но что оставалось делать? Ожидание сводило с ума, Грейнджер не была уверена, что вытерпит до завтрашнего вечера, что уж говорить о выходных, когда можно было бы притащить в Нору друзей. Да и лишние уши ни к чему…

Перси продолжал избегать зрительного контакта, и Гермиона решила не настаивать. Он не смирился с её желанием лезть глубже в запутанное дело, и вряд ли когда-нибудь смирится.

Девушка прошептала короткое «да», и двинулась в сторону, не сразу вспомнив, что возвращаться нужно не в Нору, а в Хогсмид. Перед самой аппарацией теплая ладонь коснулась её руки, вызывая стадо мурашек по всему телу – Гермиона и не заметила, как спало согревающее заклинание.

Перси, кажется, что-то тихо сказал, но Грейнджер не была в этом уверена. Парень так резко дернул её за руку, что не окажись она прижата к крепкому телу, наверняка шлепнулась бы на землю.

От Перси пахло чем-то пряным, в его объятиях было так тепло, что Гермиона позволила себе расслабиться на секунду. Совсем не тот аромат, к которому она начала привыкать.

Тело Уизли продолжало оставаться напряженным, даже когда руки девушки успокаивающе поглаживали спину. Наверняка Перси не лучше, чем ей – судя по тому, что из новой информации только похищение семьи Пожирателей, Министерство все еще не разобралось с тем, как преступник проник в атриум.

– Зачем ты лезешь в это? – шепотом поинтересовался парень, когда Гермиона отступила на несколько шагов.

Знал бы ты.

– Обостренное чувство справедливости, – только и улыбнулась в ответ девушка.

Но они оба знали, что справедливости ради стоило позволить бывшим Пожирателям расплатиться за все преступления. Пусть и таким не менее ужасным способом.

Гермиона аппарировала с тихим хлопком, прежде чем Перси успел произнести то, о чем оба подумали, но чего слышать она не хотела.

***

Никогда прежде шум заполненных коридоров не радовал Гермиону так, как сегодня. Топот ног и гомон голосов создавали иллюзию нормальности. Ни один из этих людей не знал, что происходит за пределами школы, во что ввязываются некоторые студенты, и насколько опасной может быть ситуация. Никто не знал, и от этого становилось легче – никакой гнетущей атмосферы. Хотя нельзя быть уверенной, что в ином случае ребята не решили бы позлорадствовать.

Как бы то ни было, Гермиона чувствовала себя невидимкой. Эдакой неуязвимой шпионкой. На неё и правда никто не обращал внимания, погруженные в свои мысли и дела. Пришлось постараться, чтобы отделаться от Гарри и Рона – парни все еще испытывали вину, там самым порождая в Гермионе идентичное чувство, и старались всячески поднять настроение подруге. И как она могла объяснить им причину своей задумчивости?

Безусловно, было приятно поговорить на нейтральные темы, не связанные с убийствами и квиддичем, который Гермиона приравнивала к самоубийству. И все же это было не то, в чем она нуждалась на данный момент.

Девушка легко просочилась сквозь компанию ребят, направляясь к одному из кабинетов. Урок закончился около пяти минут назад, и она так боялась опоздать, но, к счастью, дверь необходимого кабинета все еще закрыта, а значит студенты по-прежнему внутри.

К удивлению и восторгу Грейнджер, слез и паники не было. Разговор с Перси послужил очередным толчком, вынуждающим действовать. Вернувшись в Хогвартс, вымотанная дорогой и непрерывными размышлениями, она уснула сразу, как голова коснулась подушки – в той же одежде, с потрепанным хвостом на голове. Едва не опоздала на завтрак, но успела перекусить перед уроками. Аппетита не было, но пронзительный взгляд Джинни умел убеждать.

Какая удача, что подруга на год младше – отделаться от неё было бы куда сложнее, чем от Гарри и Рона.

Деревянная дверь открылась изнутри с такой силой, что с размаху впечаталась в стену. Даже сквозь шум коридора послышался предостерегающий голос Флитвика. Гермиона юркнула за угол соседнего коридора и почему-то задержала дыхание. Сердце колотилось, словно это она едва не повредила школьное имущество, и, хотя никто не мог слышать бешенных ударов, девушка прижала руки к груди.

Когда первые студенты в серебристо-зеленых галстуках повалили из кабинета, минуя закуток, где притаилась главная староста, стало куда хуже – в виски будто вгоняли иголки. Святой Годрик, она сойдет с ума до того, как начнет реализовывать свой план.

Наконец среди толпы слизеринцев показалась тёмно-каштановая шевелюра, и Гермиона, втянув побольше воздуха, сделала стремительный шаг вперед. Рука сомкнулась на локте девушки одновременно с метнувшимся в сторону кабинета взглядом, и Грейнджер дернула Пэнси назад, в соседний коридор, когда в дверном проеме мелькнула белобрысая макушка.

Слизеринка, очевидно, пребывала в состоянии шока, поэтому не издала ни звука, когда Гермиона вжалась в стену и крепко удерживала Паркинсон рядом с собой. Только когда компания из трех парней прошла мимо, Грейнджер позволила себе выдохнуть.