Текст книги "Укройся в моих объятиях (СИ)"

Автор книги: Fenya_666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 49 страниц)

Если какие-то сомнения и остаются, то превращаются в пыль вместе с тем, как губы Драко скользят по щеке девушки, обводят скулу и опускаются ниже. Замирают на шее, и Гермиона чувствует его зубы на нежной коже. Он смешивает укусы с поцелуями, вынуждая откинуть голову назад. Из горла вырывается странный хрип и девушка сильнее впивается в плечи Малфоя пальцами.

Мерлин, никто прежде не делал этого так. Рон целовал её и раньше, но его действия всегда были мягкие, ненастойчивые, Драко же был полной противоположностью.

Руки слизеринца скользят по её спине, вызывая стадо мурашек по коже, и до слуха Гермионы доносится его шипение:

– Как расстегивается это чертово платье?

Грейнджер сдавленно смеется, вызывая колкий взгляд парня. Его руки продолжают шариться в поисках застежки, которой попросту нет, но гриффиндорка не намерена подсказывать. Она пользуется ситуацией и медленно перемещает ладонь к пуговицам черной рубашки. Пиджак уже расстегнут, и Гермиона внимательно следит за выражением лица Драко, когда обводит пальцем первые несколько пуговиц и осторожно тянет за галстук.

Наверное, в соке было что-то покрепче огневиски, иначе она совершенно точно не смогла действовать без дрожи в руках. А может они и дрожат, а девушка попросту не замечает?

Но она притягивает Малфоя ближе. Его дыхание сбито так же, как и её собственное, губы приоткрыты, а грудь быстро вздымается. Он прикрывает веки, когда расстояние сокращается до жалких нескольких сантиметров, но Гермиона отклоняется быстрее, чем их губы успевают соприкоснуться.

Она тоже хочет попробовать.

Вероятно, её движения не так умелы, как движения Драко, и в них уж точно нет его дерзости, но он все равно судорожно хватает воздух ртом, когда вместо поцелуя Гермиона касается губами основания его шеи.

Одна её рука продолжает сжимать галстук, а вторая дергает за ткань рубашки и высвобождает её из брюк.

Не думай. Не думай.

Малфой бежал от Большого зала до самой Башни старост, узнав, что Грейнджер смоталась с младшекурсниками и больше не возвращалась. Дыхание было сбито с самого прихода в гостиную, и не было никаких шансов восстановить его – Грейнджер быстрым движением проникла под рубашку и легкими касаниями прошлась от пупка до центра груди.

Драко показалось, что вместе с её движениями что-то лопается внутри. Девчонка ни разу не решалась на подобные действия и пока он не мог решить, хорошо это или плохо. Ситуация выходила из-под контроля, а Малфой ничего не предпринимал.

Его пальцы крепче стиснулись на талии гриффиндорки и она шумно втянула носом воздух, пробегая пальцами по рельефу груди слизеринца. Так уж вышло, что Рон никогда не оголялся при ней, так что Гермиона могла только гадать о влиянии квиддича на фигуру парней. И, судя по всему, влияние было и неплохое.

Девушка знала, что пальцы наверняка ледяные, но Драко ни разу не вздрогнул, позволяя изучать свое тело, лишь прерывисто дышал ей куда-то в макушку. Его тело пылало. Гермиона чувствовала, как согревается даже от слабых касаний, и желала большего.

Она опустила ладонь на то место, где билось его сердце. Бешеные удары вторили ритму её собственного сердца, и впервые за семь лет Малфой казался таким живым.

Ей нравилось изучать его, но Драко, кажется, стал терять терпение. Он быстрым движением взял её за подбородок и настойчиво притянул к себе. Гермиона судорожно выдохнула в поцелуй и, Мерлин, застонала.

Она была уверена, что с этого момента научилась краснеть. Еще никогда прежде в присутствии Малфоя Гермионе не доводилось издавать столь неловкие звуки, но это не было тем, что можно контролировать.

Слизеринец сталкивался с ней языком, щекотал небо и позволял Грейнджер углублять поцелуй. Она едва не ойкнула, когда Малфой вдруг пришел в движение, и крепче обхватила его шею – вторая рука все еще покоилась под рубашкой. Но необходимости в этом не было – Драко прижал её к себе настолько крепко, что дыхание перехватило.

Внутренней частью коленок она ощутила, как врезалась в подлокотник дивана.

– Где твоя палочка? – хриплым голосом потребовала Гермиона, разрывая поцелуй.

Она непредусмотрительно оставила свою в спальне. Предположила, что на балу та ни к чему.

Малфой приподнял брови и самодовольно усмехнулся. Грейнджер не сразу поняла в чем дело, но не нашла в себе силы возмутиться, когда осознала двойственность своего вопроса.

– Идиот, – только и пробормотала она, самостоятельно ныряя во внутренний карман его пиджака. Сейчас не время для вежливости.

Кажется, она видела древко там, когда парень прятал флягу.

Малфой не возражал. Он не желал отвлекаться на поиски, как и способствовать им: Гермиона неосознанно откинула голову назад, когда пальцы слизеринца переместились на затылок, а губы вновь приникли к шее. Он покусывал и тут же покрывал поцелуями кожу, и теперь девушка была уверена, что останутся следы. Ей нужно постараться наградить его тем же.

Руки путались в карманах пиджака, а Драко продолжал обводить языком те места, которые секундой назад терзал зубами. Она ощутила холод метала – фляга, – и в следующее мгновение пальцы сомкнулись на палочке.

– Малфой… – выдохнула Гермиона, когда его губы переместился на скулу. Ей требуется хоть немного самообладания, а он совершенно не помогает.

Их шумное дыхание смешалось в единый звук, переплетаясь с пульсацией в висках, и гриффиндорка постаралась сосредоточиться на этом шуме, на минуту забывая о нахальных губах слизеринца.

Она зажмурилась и взмахнула палочкой.

– Предусмотрительно, – Малфой усмехнулся около уха Гермионы.

Оборачиваться девушка не стала, по реакции Драко предполагая, что сработало. А потом он сильнее прижал гриффиндорку к себе и толкнул назад.

Вдох замер в груди, когда Гермиона осознала, что оказалась на трансфигурированном диване, а Малфой навис над ней. Она собиралась слегка расширить мебель и, по всей видимости, удачно.

Макгонагалл прокляла бы её, узнав, для каких целей лучшая ученица пользуется знаниями по трансфигурации.

Палочка приземляется на мягкую поверхность где-то рядом.

Сердце принялось выносить грудную клетку, потому что до Гермионы вдруг дошло – Малфой прямо над ней. Его волосы спутанными локонами свисали на лоб Грейнджер, но даже это несущественное расстояние вызывало дискомфорт и вынуждало нетерпеливо ерзать.

Драко, кажется, увидел на лице гриффиндорки достаточно, чтобы с ухмылкой разглядывать её и ничего не предпринимать.

– Как же ты меня раздражаешь, – прошептала Гермиона.

А в следующую секунду потянула за свисающий галстук и губы Малфоя прижались к её. В этот раз кусать была очередь Грейнджер, а слизеринец продолжал ухмыляться в поцелуй.

Он хотел наблюдать за её сверкающими глазами, следить за прерывистыми вздохами и заставить девчонку снова издать тот сладкий и, по всей видимости, постыдный для неё звук. И не единожды.

Ему пришлось склониться ниже и буквально навалиться на Гермиону. Последний раз она была настолько близко после неудачной пьянки. Но сейчас в их крови нет алкоголя и Драко не намерен геройствовать.

Грейнджер развела ноги шире, но удобнее устроиться Малфою мешало чертово платье. Девушка выглядела в нем потрясающе, но он готов был разорвать раздражающую ткань.

Дыхание сперло и парень неосознанно потянулся ослабить галстук. И тут же столкнулся с проворными пальчиками Гермионы. Он и не заметил, как девчонка принялась расстегивать верхние пуговицы.

– Так я был прав, – усмехнулся Драко, разрывая поцелуй.

Ему пришлось отодвинуться от гриффиндорки – сам он с рубашкой справится намного быстрее.

– Что? – кажется, Гермиона теряет способность соображать.

– На бунтарей тянет.

Она забывает о том, что собиралась ответить, когда пиджак и рубашка Малфоя летят в сторону. Ровно как и галстук.

Мерлин…

Перед ней сейчас полуголый Драко Малфой, а вместо того, что ударить его и убежать, Гермиона приподнимается и жадно впивается в выпирающую ключицу парня. Надеется, что останутся следы.

Она практически уверена, что ухмылка сходит с его лица, когда слышит хриплый выдох, и не удерживается от улыбки. Слизеринец обхватывает её за талию, удерживает, не позволяя упасть обратно на диван.

– Я понятия не имею, что это за блядская застежка, – хрипит он, касаясь её оголенных плеч и перемещаясь на спину, а Гермиона вздрагивает под прикосновениями. Пытается скрыть дрожь, прокладывая влажную дорожку из поцелуев от ключицы к шее и скуле. Получается плохо – её колотит. – Но, клянусь, придется попрощаться с отданными за платье галлеонами, если не поможешь мне.

Краем сознания она улавливает, что Малфой, похоже, слышал их с Паркинсон разговор, но не успевает разобраться, нравится ли ей тот факт, что парень держал её в поле зрения на балу, потому что внизу живота скручивается тугой узел от его слов.

– Просто потяни с двух сторон, – шепчет Гермиона, носом касаясь шеи Малфоя. На его теле образуются бусинки пота, но почему ей не противно прижиматься теснее?

Вся уверенность исчезает, когда Драко ловко улавливает механизм работы и тянет ткань сзади, где на любом нормальном платье находится застежка, а Гермиона чувствует, как оголяется её спина.

Из-за отсутствия бретелей она не надевала бюстгалтер.

Грейнджер не успевает запаниковать. Ладонь Малфоя проскальзывает под платье и он медленно обводить каждый позвонок на её спине.

Она снова находит его губы своими, но поцелуи Драко быстро переходят на оголенные плечи. Гермиона практически забывает о том, в каком беззащитном положении находится, но тут пальцы парня тянут за ткань и податливое платье скатывается вниз.

Прохладный воздух комнаты, на который Грейнджер давно перестала обращать внимание, проходится по оголенной коже и она вздрагивает, судорожно втянув воздух то ли от странных ощущений, то ли от испытывающего взгляда Малфоя. Она отрывает руку от его торса, машинально прикрываясь, и едва не пятится назад в поисках пледа или чего-угодно.

Но Драко успевает перехватить её запястье раньше, чем Гермиона в панике достигнет края расширенного дивана.

Он не должен видеть её. Не должен видеть.

Грейнджер не уверена, что несколько месяцев назад позволила бы подобное даже Рону, с которым в тот момент состояла в официальных отношениях, между прочим, но не протестует, когда Малфой отводит её руки в стороны, хоть и ожидает, что сердце не выдержит и попросту остановится.

– Малфой, – Гермиона не знает, что хочет сказать. Просто шепчет и, уверена, он различает нотки паники в её голосе.

Девушка не успела понять, в какой момент начала ожидать понимания от Малфоя.

– Ты можешь остановить меня в любой момент, – так же тихо отвечает он и, дождавшись кивка, медленно опускает гриффиндорку на диван и склоняется над ней.

Гермиона чувствует необходимость сказать что-то, оправдаться, хоть и не понимает за что. Но еще ни разу ей не доводилось лежать под мужчиной практически голой.

И тем не менее слова не успевают сорваться с языка, когда губы Драко продвигаются от впадины на шее к груди. Грейнджер резко и шумно выдыхает, отчего грудная клетка приподнимается, и ей становится еще более неловко. Впрочем, она очень быстро забывает об этом, когда влажный язык очерчивает ореолы сосков.

Позвоночник Гермионы прогибается, она прижимается теснее, и Малфой едва сдерживает стон, когда кровь приливает к паху. Она, вероятно, даже не осознает своих действий (хотя, приподнимись Драко чуть выше, наверняка почувствует его возбуждение), но легче от этого не становится.

Нельзя позволять ему подобное. Нельзя. Но, господи боже, Гермиона чувствует, что умрет, если Малфой остановится.

Когда он обхватывает горошину губами, пальцы Грейнджер, не дотягиваясь, лишь слегка судорожно задевают ремень его брюк. Малфой продолжает покрывать поцелуями кожу груди, пока краем уха не улавливает жалобный стон гриффиндорки.

– Малфой, – она зовет его несколько раз, прежде чем парень отвлекается от своего занятия и устремляет затуманенный взгляд на девушку.

Ей хватает этого, чтобы, поерзав, опуститься ниже и достать до его груди. Драко задерживает дыхание, невольно втягивая живот, когда пальцы Гермионы движутся вниз и достигают края его брюк.

Крышу сносит.

– Грейнджер, – он собирался предостеречь, но из уст срывается какой-то дикий рык.

То ли гриффиндорка прекращает реагировать на подобное поведение Малфоя, то ли её разум действительно помутился, но тонкие пальчики не останавливаются и, обходя ремень, Грейнджер касается ширинки.

Голова слизеринца запрокидывается сама собой и он пытается медленно вдохнуть, собрав остатки самоконтроля. В штанах давно стало тесно, а прикосновения девушки никак не улучшают ситуацию.

Ему необходимо действовать медленно, чтобы Грейнджер чувствовала себя спокойно, но, Мерлин, еще одно движение с её стороны и Малфой окончательно утратит контроль над ситуацией.

Когда звучит щелчок пряжки и Гермиона трясущимися (а вот и дрожь) руками стягивает ремень, а её потемневшие глаза встречаются с глазами Драко, он с напором впивается в губы девушки и, черт побери, она так сладко стонет, что Малфой против воли трется о внутреннюю сторону её бедра.

Девчонка прогибается в спине, встречая его движения, и на секунду слизеринцу кажется, что он потеряет сознание от мощи ощущений. Драко спал с Паркинсон и это было хорошо, но Грейнджер буквально сводит его с ума. А он еще даже не в ней.

Малфой отрывается от искусанных губ только для того, чтобы окончательно стащить чертово платье. От него все еще исходит слабое свечение, и не то чтобы парень был против, но в серебристом магическом свете практически голое тело Гермионы выглядит слишком даже для него.

Не торопись. Не торопись.

Он мысленно проговаривает эти слова десятки раз, пока руки скользят по оголенным ребрам и животу лежащей под ним девушки. Уверенность Грейнджер могла испариться в любую секунду, но пока она продолжала настойчиво бороться с пуговицей на брюках. Сосредоточенное и одновременно абсолютно не соображающее выражение её лица будоражило и Драко позволил себе понаблюдать за попытками избавиться от нижней части его одежды.

Гермиона выругалась себе под нос, наконец справившись с пуговицей. Малфой потянулся к вниз, видимо, желая избавиться от лишней вещи, но девушка была проворнее – скользнула под резинку боксеров, подушечками пальцев очерчивая оставленную ими линию на коже.

Драко перехватил её запястье до того, как рука переместилась ниже. Его челюсть плотно сжата, а взгляд настолько расфокусирован, что Гермиона невольно задалась вопросом, выглядела ли она точно так же, когда он касался её.

– Кто бы мог подумать. Гермиона Грейнджер…

– Замолчи, – перебила гриффиндорка и слабо дернула за его штанину.

Она чувствовала себя неуверенно, практически обнаженная под практически одетым Малфоем, и, если честно, испытывала неподдельное любопытство.

Возможно, это поможет ей разобраться. Вдруг дело действительно только в физическом влечении? Если так, они оба избавятся от столь затруднительной ситуации и завтра же разойдутся как в море корабли, а сейчас Гермиона намеревалась проверить свою теорию.

Брюки Драко отправились вслед за остальной одеждой.

Она не успела обрадоваться этому в полной мере, поскольку он быстрыми движениями согнул её ноги в коленях и вдруг коснулся губами внутренней стороны бедра.

Девушка едва не вскрикнула от неожиданности и резко накатившего стыда.

– Малфой, подожди, – судорожно прошептала Гермиона, но он протиснулся сквозь разведенные колени и оказался на одном уровне с лицом гриффиндорки.

Зрительный контакт успокаивал – Грейнджер знала, что он не изучает её полуголое тело и неловкость медленно проходила, однако это не отменяло того факта, что от столь близкого нахождения парня сердце пропускало удары.

– Малфой, я не…

Гермиона давится собственными словами, когда Малфой вдруг касается её сквозь оставшийся элемент одежды. Прижимается и тут же ослабляет давление пальцев. Дразнит, а Гермиона задыхается.

– Ты мокрая, Грейнджер, – его шепот разливается возле самого уха и она ахает, вопреки стыду до хруста в позвоночнике выгибаясь навстречу его пальцам, которые проникли под белье, но даже не касаются, а тянут за края и стягивают его вниз до голеней.

Ей приходится дернуть ногой, чтобы скинуть ткань.

Слова Малфоя продолжают эхом звучать в черепной коробке. В любой другой ситуации Гермиона врезала бы ему за столь пошлые высказывания, но сложно представить эту самую «другую ситуацию», при которой подобный расклад повторится.

– Каково это, знать, что возбудилась от слизеринца? – а он все продолжает, возвращаясь к уху девушки и нашептывая заставляющие лицо полыхать слова.

Он практически лежит на Гермионе, и она благодарит всех богов за то, что с такого положение рассмотреть её тело практически невозможно.

И тем не менее эрекция Малфоя очень однозначно вжимается в её бедро.

– Прекрати, иначе… – выдыхает Грейнджер, но закончить предложение так и не удается, потому что пальцы Драко опускаются ниже по животу.

Она чувствует его губы у своей щеки, но взгляд устремляет в потолок, пытается избавиться от звезд перед глазами, когда пальцы Малфоя касаются клитора, массируют нежную плоть. Впервые за вечер с её губ срывается настолько громкий стон. Впервые в жизни.

И Малфой, кажется, более чем удовлетворен её реакцией, потому что ускоряет движения пальцев, замирая лишь для того, чтобы вынудить Гермиону стыдливо приподнять бедра в поисках его пальцев.

Её сердце выскакивает из груди, щеки (или все тело?) пылают огнем, и, Мерлин, она слышит похабные звуки скольжения, но ощущения вынуждают закатывать глаза, поэтому девушка и не думает просить Драко останавливаться.

Но он сам замирает, перемещая пальцы ко входу. Гриффиндорка резко вздрагивает под его прикосновениями, пальцами впиваясь в плечи. Её ногти недостаточно длинные, чтобы оставить царапины, но синяки, вероятно, будут.

– Малфой, я не… – Гермиона предпринимает вторую попытку закончить то, что уже пыталась сказать. Его почерневшие глаза перемещаются к лицу девушки и внимательно вглядываются в ответ. – Я еще… У меня не было никого, – голос переходит на шепот к концу предложение, хотя Гермиона не понимает, какого черта смущается.

Драко выглядит удивленным. То есть действительно удивленным. Грейнджер не уверена, что когда-либо видела подобные эмоции на его лице.

– Разве ты не встречалась с Уизли? – при звуке его имени на челюсти парня играют желваки.

– Да, но мы не… Мерлин… – Гермиона крепко жмурится и откидывает голову назад, когда пальцы Малфоя слегка надавливают.

Он выжидает несколько секунд, но девушка лишь оставляет короткий поцелуй на его губах, и Драко вводит один палец.

Из горла вырывается приглушенный хрип. Грейнджер крепче стискивает плечи Малфоя и одновременно с этим пытается различить эмоции на его лице, но от новых ощущений искры пляшут перед глазами, а дышать приходится с усилием. Она не может сосредоточиться ни на чем, кроме его пальцев в ней.

По расфокусированному взгляду Гермионы Драко оценивает её состояние и только радуется тому, что девчонка едва ли может разглядеть его испытывающий взгляд и быстро вздымающуюся грудь. Она дышит глубоко и прерывисто, а у Малфоя сносит башку от этих звуков, отзывающихся давлением в паху.

Жар и влага под его пальцами вызывают звон колоколов в голове.

– Собери свое гриффиндорское мужество и говори со мной, – шепчет парень, едва касаясь распахнутых губ Гермионы. Вероятно, это лишь помутнит её разум сильнее, но он не может остановиться. – Ты должна говорить, Грейнджер, – потому что он никогда не имел дела с девственницами.

Малфой осознает необходимую осторожность, но, черт, сдерживаться – практически невозможно, и он не уверен, что напористостью не приведет девушку в ужас.

Он ускоряет движения, а большим пальцем надавливает на самую чувствительную точку.

Гермиона вновь задыхается, и у Драко плывет перед глазами. Каким образом она делает это с ним? Ничего не говоря, не целуя, да и в принципе практически не касаясь его тела, вызывает стадо мурашек и прерывистое дыхание одними шумными вздохами.

– Говори.

Он, в принципе, и сам все видит, но Малфою мало. Он хочет услышать.

Одна рука гриффиндорки отрывается от его плеча и плавно перемещается на затылок. Путается в волосах, оттягивает их, когда его движения замедляются и снова ускоряются, и видит, каких усилий Грейнджер стоит взглянуть ему в глаза.

– Так… – её голос срывается. Девушка тянет Малфоя на себя и выдыхает возле самых губ: – Так нормально.

Слизеринец ухмыляется в поцелуй. Она не может сосредоточиться и они постоянно прерывают его – Гермионе катастрофически не хватает воздуха и приходится отрываться от губ Малфоя для того, чтобы к черту не задохнуться.

Его вторая рука касается её шеи, вырисовывает какие-то узоры, и где-то на задворках сознания Грейнджер осознает, что он, вероятно, обводит пальцами оставленные собой же следы.

– «Нормально»?

Малфой дразнит – Гермиона осознает это сразу же, но возмутиться не находит сил. Второй палец проникает внутрь и девушка успевает то ли ахнуть, то ли простонать, широко раскрытыми глазами уставившись в потолок.

Драко и сам не уверен, как расценивать этот звук, и на секунду замирает, пытаясь увидеть что-то на лице Гермионы. Ей неприятно? Больно? Но девчонка выгибает спину и дергает Малфоя на себя, хотя явно не в состоянии поцеловать его.

– Хорошо, – исправляется. Жалобно, едва различимо, но Малфою достаточно.

Тихий смешок разносится по комнате, и парень видит, как капризно хмурится лицо Грейнджер, но если и планировала прокомментировать его усмешку, то сделать этого не успела: Малфою нравится её шея, а положение гриффиндорки более чем располагает, чтобы он вновь приник к ней губами.

Гермиона неосознанно сжимается внутри. Вокруг его пальцев.

Сквозь стиснутые зубы Малфой рычит, утыкаясь лицом во впадину на шее Грейнджер, а она выгибается навстречу движениям, запрокидывает голову, а потому Драко слышит то, чего так долго ждал, но, черт, лучше бы не слышал, потому что никакие молитвы не помогут восстановить внутренний контроль.

Гермиона снова стонет.

Крепче сжимает блондинистые волосы и жмурится так крепко, словно таким образом может избежать неловкости.

Его движения похожи на пытку. Распаляют, но через минуту внезапно замедляются, словно подталкивают Гермиону возмутиться, и все начинается сначала.

Она не осознает, откуда берутся силы, когда дрожащими пальцами прочерчивает дорожку по груди слизеринца ниже, к пупку и, наконец, до чертовой резинки чертовых боксеров. На этот раз Малфой не останавливает (хотя девушка более чем уверена, что он не в состоянии толком осознать, что она творит – глухо дышит ей в шею, теряясь в ощущениях). Поддевает пальцем белье, пытается опустить, но в таком положении это практически невозможно, и Гермиона машинально дергается.

Перед глазами снова появляются вспышки. И теперь Малфой протяжно стонет.

Грейнджер не подумала о том, что смена положения, пусть и всего на несколько сантиметров, слегка изменит угол проникновения и уж точно не ожидала яркой вспышки внизу живота, ударившей прямо в мозг.

Её пальцы впиваются в бедро Малфоя, всего на миллиметр сдвинув резинку, и девушка пытается не дышать так быстро, но воздуха катастрофически мало.

– Сними их, черт возьми! – Мерлин, откуда в ней силы?!

Гермиона не может сделать этого самостоятельно. Она не станет дергаться даже под страхом смерти, потому что, господи боже, вероятность того, что умрет из-за силы ощущений куда выше.

Или ей стоило попытаться и все же умереть.

Потому что Малфой отрывается от её шеи, приподнимается и с ухмылкой смотрит сверху вниз. У него остаются силы на свое привычное самодовольство?!

– Гриффиндорке нужна помощь?

И его пальцы вдруг исчезают, а Гермиона настолько теряется, что не знает, на что реагировать первым: потерю приятных ощущений, или двойное дно в словах Драко. Она приподнимается на руках, борясь с желанием прикрыть нагое тело, а Малфой отрывается от неё для того, чтобы избавиться от последнего элемента одежды.

В голове набатом звучит один и тот же вопрос: что она собирается сделать? Чему способствует?!

Девушка радуется отсутствию света, потому что совершенно уверена в том, что страх отражается на лице очень ярко, когда Драко вновь склоняется над ней.

Гермиона слышала разговоры других девчонок, но ухватиться за конкретное воспоминание мешает путаница в голове, лишь короткие комментарии гриффиндорок эхом звучат в ушах. Кто-то говорил, что было нестерпимо больно (Патил?), а некоторые утверждали, что все зависит от партнера (возможно, Браун?). Гермиона не уверена, где больше правды, но склоняется к тому, что оба варианта допустимы.

И все же перед ней сейчас Драко Малфой. Обнаженный, тяжело дышащий, с таким же расфокусированным взглядом, взлохмаченными волосами и, возможно, следами от её хватки на плечах.

Перед ней Драко Малфой, а Гермиона не пытается сбежать. Она рехнулась.

– Малфой, – тихо зовет, поерзав то ли в попытке отодвинуться, то ли наоборот – приблизиться.

Он приближается к её губам, без напора проникает языком внутрь, запрокидывая голову девушки, а руками поглаживает шею и щеку.

Сердце бьется с бешенной силой. Если она думала, что при первом поцелуе оно вылетало из груди, то, оказывается, нет. Вот сейчас оно делает это.

Когда Грейнджер распахивает глаза, глаза Малфоя остаются закрытыми. Она слегка прикусывает его верхнюю губу, но в груди начинает пощипывать из-за нехватки кислорода и в этот момент слизеринец сам отстраняется.

Чудом удается наладить зрительный контакт.

– Я буду осторожен.

Его голос звучит тише чем когда-либо. Слова даются Драко нелегко. Учитывая, что это признание. Признание ей – Грейнджер.

Она хочет верить ему. Верит.

Левая рука отрывается от шеи Гермионы и парень начинает шарить по мягкой поверхности дивана. Смысл его действий не сразу доходит до гриффиндорки, но тут её живота касается прохладное древко, заставляя вздрогнуть, и губы Малфоя шепчут что-то. Слабое свечение на миг появляется прямо под кожей Гермионы, и она удивленно следит за тем, как меркнет огонек заклинания.

И думать не хочет, откуда Драко знает такие заклинания.

Да и не успела бы спросить.

Член Малфоя прижимается к ней.

Влага от смазки в том месте, где они соприкасаются, и внезапный стон Драко в самое ухо – голова Гермионы идет кругом.

И у него огоньки пляшут перед глазами. Так близко. Плоть к плоти. От Грейнджер исходит жар, как и, наверное, от него, и как же сложно заставить себя сдерживаться. Напоминает себе о данном обещании и втягивает ртом настолько много воздуха, насколько позволяют легкие.

И слабо подается вперед.

Салазар…

Он думал, что готов. Надеялся. Но, черт возьми, нельзя быть готовым.

Голова идет кругом. Мысли теряются.

Проникает в горячую плоть и едва не задыхается от яркости ощущений. Но Грейнджер с шипением запрокидывает голову и крепко жмурится.

– Расслабься. Не… Блять… – не сжимайся.

Но девушка именно это и делает, вызывая удары электричества по всему телу.

Он двигался максимально медленно. Даже толком не вошел, но это ведь Грейнджер. Грейнджер, у которой никого не было. Грейнджер, которая доверилась ему.

Не то чтобы осознание этого успокаивало возбуждение, но выкинуть данный факт из головы слизеринец не мог.

И все же замер, вопреки кричащему желанию в голове.

– Тебе нужно… – сплетать слова в предложения практически невозможно, когда вокруг него жар и влага Гермионы. Малфой сдавленно простонал, мысленно приказывая себе сосредоточиться. – Нужно расслабиться.

Его палец прочертил линию возле нахмуренных бровей девушки, разглаживая кожу, и она наконец распахнула глаза.

Боль была не такой сильной, как Гермиона предполагала, но все же была. Она не слишком разбиралась в подобных вопросах, но подозревала, что боль стремительно утихает лишь благодаря тому, что Драко двигался крайне медленно, и мысленно Грейнджер поблагодарила его.

Она потянула парня за плечи, но он сам мягко коснулся губами её губ. Никогда прежде Малфой не целовал так аккуратно, словно боясь причинить боль даже движениями губ, и Гермиона ужаснулась этому факту. Этим он лишь привлекал. Совершенно не тот эффект, которого она хотела достигнуть.

Но его напряженный взгляд столкнулся с её растерянным, и гриффиндорка неосознанно глубоко вздохнула и расслабилась. Взбесится от того, что Малфою удается успокаивать одним взглядом, завтра.

Она медленно кивнула, и Драко с той же медленной скоростью подался вперед.

Практически схлынувшая боль вернулась с той же силой, тело Грейнджер машинально напряглось, и плечи Малфоя под её руками тоже. Усилием воли Гермиона ослабила давление внизу и сдавленный вздох слизеринца послужил сигналом, что, похоже, она все делает правильно.

Гриффиндорка не останавливала его, пока Драко не вошел полностью.

Пульсация не прекращалась ни на секунду и в какой-то момент Грейнджер решила, что боль не уйдет.

Но слизеринец не двигался, позволяя привыкнуть то ли себе, то ли Гермионе. А потом его рука вдруг оторвалась от талии девушки и двинулась вниз.

– Что ты делаешь? – в панике пробормотала Грейнджер.

– Помогаю тебе расслабиться.

В ответ из уст вырвался лишь гортанный стон, потому что пальцы Малфоя оказались рядом с местом, где они соединялись, и массирующими движениями надавили на клитор.

– Малфой, – Гермиона сорвалась бы на вскрик, если бы была в состоянии сделать это.

– Расслабься, Грейнджер.

Ужасающее чувство неловкости накрыло с головой, но думать об этом было слишком поздно. Малфой повторял все те движения, которыми мучал девушку ранее, но что-то изменилось. И это что-то выбивало воздух из груди вместе с постыдными звуками.

К боли подключилось нечто иное. Новое ощущение, с которым гриффиндорка не была знакома прежде. Она пыталась привыкнуть к нему несколько минуту, поддаваясь движениям Драко, но, когда оно усилилось и в конечном итоге превысило боль, Гермиона слабо дернулась навстречу.

– Блять… – рычание Малфоя над ухом. – Грейнджер, не делай так, иначе…

Но она уже повторила движение и почувствовала, как напрягается Малфой под её руками. Девушка сжалась, ощущая Малфоя внутри, но он все еще оставался неподвижным, а движения его пальцев вынуждали желать большего.

Гермиона сбилась со счету, сколько раз за ночь слышала стоны парня, но этот был самый лучший. Громче и надрывистей. Лаская слух и, говоря откровенно, самооценку.

А последовавший за ним толчок вырывал из уст девушки беззвучный вскрик.

Малфой все еще двигался медленно, но этого было достаточно, чтобы Гермиона справилась с болью и угомонила тонкий голосок в своей голове, требующий продолжить ерзать под телом парня.

Она обхватила его шею руками, прижимая теснее. Их губы столкнулись, но никто не нашел в себе силы углубить поцелуй.