сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 59 страниц)
- Я на том свете? - глухо прошептал Конрад, съеживаясь в комок. Он плыл по воздуху, в руках у демона, но не чувствовал этого. Как и не имел представления о времени и пространстве вокруг. - Я больше не ощущаю боль.
- Все еще на этом, господин бывший фельдмаршал, - отозвался Асмодей и разогнул его скрюченное тело. - Боль у вас отнял я, она вам ни к чему. Хотите что-нибудь сказать мне перед тем, как ваша бессмертная душа будет предана вечным мукам?
- Ловлю в твоем тоне иронию, дух темноты. Разве не в ад ты меня несешь, разве не в этом заключалась моя сделка? - Фрэнсис с болезненным интересом осмотрел раскромсанное место на животе, из которого Ангел извлек почку. - Красиво...
- Я знал, что тебе понравится, - с неуловимым оттенком отцовской гордости заметил демон. - Видишь ли, сделки я заключал не только с тобой, и все они взаимосвязаны. Вопрос в том, где была указана наивысшая цена. И то, что высоко ценится у нас, может быть неправильно оценено на земле. Ты продался мне за воскрешение Кси. Но фишка в том, что он воскрес бы и без твоей жертвы. Да, это была жертва, Фрэнк. И путь в ад тебе формально закрыт. Такова воля чудаковатого Творца, готового жалеть и прощать вас направо и налево. Это еще не все...
- Просто назови мне цену!
- Я демон, а не делец, - невозмутимо продолжил даэдрический принц, - единой шкалы не существует, цена вычисляется автоматически из совокупности ценностей каждого, отдельно взятого человека. У меня было три сделки: с тобой, с твоим сыном и с Дезерэттом. О, легок на помине, - кивком головы он поприветствовал серафима. - Сделка с Эриком не состоялась, но это не значит, что в какой-то иной реальности, в слабом и незначительном ответвлении этой, он не согласился бы. Поэтому это имеет вес. Однако сделка с Дэзом имеет наибольший вес, шестикрылый прошил тебя насквозь, изучил и знает теперь, как облупленного. Благодаря своему затуманенному наркотиками сознанию, он подчас творит неординарные вещи... и выдает интереснейшие желания.
- Прошу тебя, я сожран заживо любопытством!
Демон вздохнул в притворной досаде и поймал понимающую улыбку красноволосого брата.
- У Эрика будут дети. Но, Фрэнсис, ты должен умереть.
- Ты... вы... исцелите его бесплодие?! Но где же здесь подвох, где ловушка, где здесь дьявол, блядь, в конце-то концов? Если это похоже на милость! И отнюдь не сатанинскую!
- Я ведь сказал, цена может показаться непонятной. А если до тебя все еще не доходит, то мы забираем твою репродуктивную силу и имплантируем в Эрика. Принудительно втиснем и заставим работать внутри его тела против воли самого тела. И это будет не его генный материал. Не его сперма. А твоя. Это настоящая подмена, тебе ясно? Как если бы мы пришили ему твой член и яйца... только без оперативного вмешательства. У него будут ТВОИ дети. Потому что своих он иметь не может. Ад бессилен, до тебя, наконец, дошло? Ты так жестоко надругался над природой в Сандре Льюне, что она отказала тебе в помощи.
- И Эрик никогда не узнает, - вопрос, похожий на утверждение, или утверждение, содержащее вопрос. Фельдмаршал снова рассматривал свой живот. Он не лгал, утверждая, что чувство стыда ему неведомо, но какие-то загадочные мысли, отдаленно похожие на раскаяние, полезли ему в голову. - Что нужно делать? Умереть? Я готов.
- Видишь ли, Фрэнсис, мы топчемся сейчас в пограничной зоне, вашу землю покинули, а в наш нашумевший рекламой астрал никак не влетим. Есть загвоздка, довольно необычная. Тебя непросто грохнуть. Даже напрямую купив твою душу, мне доставляет хлопот вынуть ее из твоего довольно-таки поцарапанного тела.
- И в чем же причина?
Демон непроизвольно закатил глаза.
- Он еще и спрашивает. В ком! Надругавшись над природой, ты на достигнутом не остановился и успел испортить нам хорошего, правильного мальчика. Ксавьер никак тебя не отпускает. Ты, разумеется, не видишь, но ниточки, которыми тебя пришивал Энджи к кровати, воткнул в тебя не он. В тот момент они уже торчали из тебя, он просто ими воспользовался. Нити сделаны из волос Кси, отрезанных в ту ночь, когда он отдался тебе в первый раз. Глупость, конечно, подумал ты, ведь они невидимые. А никто с той ночки и не видел волос программиста, ну, кроме Блака. Но он, заприметив их разбросанными по подвалу, ни за что бы не догадался, что случилось дальше. Так вот. Ниточки эти крепенько в тебя вросли, Фрэнк. Процедура по их изъятию вгонит тебя в шоковый паралич, но ты не сдохнешь до тех пор, пока не будет вынута последняя. А их, в тебе, если не ошибаюсь, тысяч шестьдесят, - Асмодей хмыкнул. - Это твоя аура, мерзавец. И лишь расставшись с ней, ты расстанешься с жизнью.
- А... есть ли другой способ?
- Другие способы ношу с собой всегда, они незаконны, глубоко противны Богу и достану я их как карточный король – из рукава. И тебе они понравятся. Готов?
- Я уже сказал о своей готовности.
- Что ж... Дэз, забирай. Как и договаривались, - принц даэдра передал ошеломленного фельдмаршала с рук на руки и растаял. Звездное небо растаяло тоже, теперь это была пещера из неостывшей магмы, ее стены находились в постоянном движении от перемешивания нагретого вещества. Жар излучался со всех сторон, двухметровая фигура Дезерэтта казалась объятой пламенем. Израненный и обескровленный, все еще живой... Конрад едва стоял на ногах посреди этого диковинного пекла. Но упрямо вздернул нос и сделал шаг назад. Ему не хотелось знать, не хотелось верить. Расплавленные глаза серафима матово светились.
~~~ Δ Отступаешь? Но отступать тебе некуда, с этой точки нет возврата. Я купил тебя очень дорого. Долго ждал... и дождался. Наконец-то мы вместе, любовь моя. Только ты и я, в моей скромной каморке в клубах красных облаков ада. Слишком сахарно, чтобы быть правдой, слишком розово, слишком хорошо, кто-то из нас будет несчастлив. Наверное, ты Δ ~~~
- Ты? Зачем тебе я?
- Я влюблен в твой делирий, Фрэнк, - шестикрылый ангел усмехнулся и пожал плечами. - Неужели это было не очевидно?
- Я думал, ты такой же, как я, ты развлекаешься, ты не способен влюбиться.
- Я и не способен. Я не могу циклиться на одной персоне, но я фетишист. И я нашел в тебе свой лучший фетиш. Разве это недостаточная причина?
- Причина для чего?
Дэз наклонился, обнимая его огромными крыльями и придвигая обратно к себе. Впился в его губы в мягком поцелуе, бархатном, неядовитом... открытом и бьющем точно в цель. Здесь нельзя отыскать подвох, все как на ладони, чистые и сладкие токи, оживляющие клейменое сердце, не то ломая на нем адскую печать, не то ставя новую. Душа замирает, что-то подбирается к груди, стекается в огромную шарообразную каплю и лопается, и брызги летят куда-то мимо, наружу, под землю... не оставив ничего после себя. Нечаянная пустота. И вопрос. Но Фрэнсис не может прервать поцелуй-ловушку, захлопнувший его в капкан. Грубая откровенность падшего ангела поймала и связала его так, как не ловили все слащавые клятвы любви и верности.
Пещера расплывается перед глазами, он ловит ртом горячий воздух, шатается, теряя равновесие, но не падает. И не слышит свой голос.
- А теперь я умер?
- Почти, - прошептал Дезерэтт, обнимая его второй парой крыльев, третьей... и, наконец, обвив руками. - Тысячу лет проведешь со мной в наказание за все земные грехи. Не боишься?
- Ты оговорился, должно быть. Это – наказание? Это награда, - Конрад нехотя уткнулся в его грудь, затрудненное дыхание участилось. - Схватил меня всего, да? Из такого захвата трудно будет вырваться. Но я и не хочу. Я чувствую себя каким-то другим. Прощенным. Спокойным. И... твоим. Зато ты ни капли не изменился. Все еще чрезмерно мускулист...
- Тебе же нравится, противный, - отозвался серафим и поднял голову вверх. - Твой приговор краток и отчасти приятен. Будешь летать, тесно прикованный ко мне, на все мои задания, помогать уводить в ад самоубийц. И не щадить... ты меня понял? Никого не щадить.
- Я никогда не знал пощады, Дэз.
- Это было при жизни. Тут все поменяется.
- Разве моя душа похожа на воск? Разве я разбит, безволен или обессилен?
- Ты тверже стали, Фрэнсис. Но сейчас твой приговор произнесет Владыка и приведет тем самым в исполнение, я сорву с тебя полумертвое тело, и ты не сможешь больше цепляться за его боль и черпать силу из его слабости. Ты будешь голым, дух, коронованный смертью, и все твои мысли будут тоже обнажены, видны как на ладони, танцующие вокруг твоей головы, ты не утаишь ничего. И малейшая тень твоего сомнения станет светом и поглотит тебя. Ты человек, не демон... и не сможешь воспротивиться любви Творца и пути очищения, который Он начертал вам.
- А если я хочу стать демоном?
Дэз понимающе улыбнулся и поцеловал его в макушку.
- Поговорим об этом через тысячу лет, фельдмаршал.
========== LXVIII. Catharsis ==========
| Part 3: Trinity fields |
Мне показалось, что я спал, и кто-то стянул с меня во сне одеяло. Холодно... и почему-то мокро. Нехотя приоткрыл один глаз, вздрогнул и мучительно заставил себя собраться. Память подсунула мне спасительный провал, но я уже все вспомнил. И в изуродованных веках Ангела для этого не нуждался. Но почему же так холодно... я что, без штанов?!
- Почему я без штанов? - я понял, что лежу в окровавленной постели, в которой был убит Фрэнсис, и разозлился. - Ангел, что происходит, черт возьми?
Ангел не отвечал. И стягивал с меня рубашку, через голову, не потрудившись расстегнуть. Я задрожал, больше от ярости, чем от холода, а потом просто задохнулся, когда его сила пригвоздила меня к кровати и обездвижила.
- Большое спасибо за то, что я все еще могу говорить, - зло выплюнул я в его неподвижное лицо. - Твой отец меня и этого лишал, пару раз поражая немотой. Я не понимаю и понимать не хочу, чего ты добиваешься, но обещаю, что будет только хуже! Потому что... - я скривился, - мне опять будто не тебя подсунули. Настоящий ты ни за что бы не раздел бесчувственного меня и не стал бы трахать там, где пять минут назад лежал труп.
Он все так же отделался молчанием и снял с меня последнее, что было. Хотя нет, цепочка с камнем на шее осталась. Подарок фельдмаршала... я не мог уже плакать, при всем желании, меня затошнило от самой мысли о плаче. Я выплакал все, что имел, до того как отключился. И лучше бы я выключился насовсем.
Анджело сел на кровать и приподнял мне ноги, сгибая в коленях. Теперь хотелось смеяться, это было дикостью, фарсом, невероятно, бред в квадрате, в кубе, ну в чем там еще? Я и думать забыл о сопротивлении, смотрел, как он придвигается, нависает надо мной, накрывает длинными волосами... и постепенно задирает мои ноги себе на плечи. Поза удобная и адски приятная. Я сжал его шею ступнями, очертил рассеянным взглядом его губы и понял. Что я хочу. Даже на чужой кровати, даже после убийства ее владельца. Теплая волна возбуждения смывала посторонние мысли, ничто уже не казалось плохим и недостойным. Он спал со своим братом, я шлялся по мужикам и трахал чужую жену. Оба глотнули грязи, оба стоим друг друга. Поверить не могу, что боялся признаться...
- Я больше не хочу слышать бессмысленных сравнений, - он повернул голову, целуя пальцы на моих ногах. - Ты придумал меня и носился со своей фантазией две недели, вводя в заблуждение всех, кто слышал твои россказни. Старого меня, что ты перекрутил и исковеркал, уже нет. А нового меня ты не знаешь. Тем не менее, есть в обеих версиях кое-что общее – я до исступления хотел отыметь тебя, всюду и в любое время. Но сдерживался. Я и сейчас в железных тисках самоконтроля.
- Ты не снял одежду, - тихо заметил я, смело и, в общем-то, бесстыдно потершись задницей о его гладкие штаны. - Более того, ты выглядишь равнодушным к моему телу. Зато я горю. Томлюсь...
- Сколько человек побывало здесь? - нарочито ровный голос. На мои обнаженные ягодицы ложатся его ладони, медленно лаская, едва касаясь. Это унизительно, но я заслужил.
- Двое, - я снова боюсь его.
- Фрэнсис и Дезерэтт? А как насчет третьего?
- Я не спал с ним. Я...
- Сам хотел его трахнуть, но не решался, - он убрал ладони и несильно толкнул меня, заставив вытянуться ему навстречу. Я подчинился, не столько покорный, сколько переполненный любопытством... что будет дальше? Эндж плотно прижался к моей промежности и начал двигаться, в какой-то странной, но очень чувствительной имитации секса. Его член под латексом штанов упирался в ложбинку между ягодиц, почти врезался в меня... терся о нежную раздразненную кожу и иногда задевал вход... я хрипло задышал, пытаясь не стонать. Никто не должен был знать, что мне это нравится, и никто не должен был владеть подобной техникой, это ведь баловство, ничего толкового... - А что если я посмотрю?
- Что? - я не понял, о чем он, благополучно забыв предмет разговора, в плену сладких, разжигающих кровь ощущений, пьяный от острой близости, которую он мне подарил, не трахая. Подарил вместо скандала и выяснения отношений...
- Эрик. Теплый и обнаженный, лежащий в твоих нетерпеливых руках. Выгнувшись именно так, как тебе подсовывала воспаленная фантазия. Ты держишь его за бедра, исступленно лижешь и кусаешь за шею, водишь языком между лопаток, вонзаешь зубы в гладкую кожу, а она отвечает тебе... с жаром, на все прикосновения, грубые и нежные. Потом ты вытягиваешься на мальчике, прижимая член так, как прижимаю его к тебе сейчас я. Только он подается назад, чтобы ты хорошенько насадил его... и выгнул еще сильнее, глубоко проникнув в его девственное тело.
Я широко раскрыл глаза и застонал, громко и протяжно, не в силах воспротивиться искушению, картине, которую Ангел обрисовал небрежно, всего в нескольких словах. И слабый возмущенный возглас, раздавшийся над ухом, не смог меня отвлечь.
>> В комнату скользнула гибкая кошачья тень. Будь я зрячим, я ни за что бы ее не заметил, не услышал... Но я ничего не видел, и остальные органы чувств обострились предельно. Сначала он тихо дышал, прильнув к двери с другой стороны, и воздух, который он выдыхал, слабо окрашивался в серебро. Затем он прокрался в спальню, такой текучий и плавный, что в один момент я усомнился, а человек ли это? Но он выдал себя легким, почти незаметным шуршанием одежды, на нем штаны и рубашка Кси, с запахом и теплом Кси, а высокая концентрация серебра в крови очерчивает для меня как нимбом контуры его головы, омывая мощный, невероятно мощный мозг. Если бы сравнение с компьютером не было таким убогим, я бы подумал, что передо мной кибернетический организм. Импульсная активность в его нервных узлах подобна ядерному синтезу внутри звезды, электричество струится водопадом, расходясь миллионом узких и сверхточных лучей, похожих на иглы, ими он пронзает окружающую реальность, стараясь понять и постигнуть все. Он – Сверхчеловек, о котором мечтали идеологи, философы и психи. Он... кто он? Я знаю, кто он. И что здесь делает...
Я неторопливо заговорил о нем. Он жадно внимал каждому слову, склоняясь головой все ниже к кровати, почти прикасаясь ко мне, почти прижимаясь к ничего не подозревающему Ксавьеру. Я говорил тихо, вещи, которых он хотел и боялся, заставляя его заливаться краской, стискивать в смущении руки, дрожать всем телом... трепетать от волнения. И когда договорил, получил ответ. Нас никто не слышал – это было его «я», легко проникнувшее в меня, и я точно так же без труда вошел в ядерный реактор, которым было его сознание.
Мы соприкоснулись на территории, которая казалась общей площадкой двух разумов, наши электрические импульсы вплелись друг в друга, врастая и дополняясь, я млел, не торопясь углублять контакт... а он выжидал. Мыслей, сформированных в слова, тут не было, только чистый восторг и нетерпеливо тянущиеся руки, которые я схватил охотно и пообещал не выпускать. Он чувствовал себя все увереннее, его присутствие внутри становилось ярче, четче... наконец оно зазвучало голосом, чистым и мощным, и я глубоко вздохнул, наслаждаясь мнимой вибрацией, которая могла бы сокрушить кости и мышцы, будь она выпущена наружу и обернись явью. >>
- Ты, - он не нашел более емкого слова, и в нем был смысл всего, что он хотел мне выразить: свой страх, тень недоверия, растерянные желания найти приют и покой, безотчетное обожание Кси и пробуждение пантеры, готовой жадно наброситься на меня и сжать... сильно, больно, сладко. Я ощутил привкус этой преступной сладости на губах и подавил улыбку.
- И ты, - я отправил ему порцию своих бесстрастных раздумий о смерти. Его смерти, смерти Фрэнсиса, гибели многих людей и апокалиптических настроениях, зашитых мне в живот (в частности) и под кожу (в целом). Он выразил удивление, выбросив протуберанец энергетической плазмы и нарисовав мне свое лицо с взлетевшими вверх бровями. Красивое. Очень напоминаюшее Конрада. Я вторично подавил улыбку.
- Ты убьешь меня?
- Нет. Но пусть неопределенность пощекочет тебе нервы, - я накрыл его губы в неистовом поцелуе. Это был всего лишь образ, вложенный в его сознание, как и все остальное, чем мы обменялись, но Эрик содрогнулся всем телом.
- Разве ты не ненавидишь меня за сходство с ним?
- А разве ты уже не очутился в одной постели с врагом?
- Ксавьер – не враг...
