Текст книги "Radical (СИ)"

Автор книги: Deserett

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 59 страниц)

- Мы не на рынке. Иди в дом и одевайся. Лунный город будет похоронен. Это мое последнее слово, - Фрэнк сдвинул брови, и я с грустью понял, что действительно больше ничего не добьюсь. /mirror of mind - Erick/ Ксавьер брёл мимо, не глядя никуда и еле волоча ноги. Исход его разговора с отцом легко было предугадать. Я не уверен, что нужен ему в данный момент, но собственную потребность не пересилю. Потому я бесшумно пошел за ним и проскользнул в захлопывавшуюся дверь печально известной спальни, едва-едва, но успел. Кси вяло пошвырялся тряпками в шкафу, выбрал какие-то безвкусные шорты и футболку и намеревался натянуть их на себя, когда я осмелился помешать ему. - Черт! Напугал... - удав недовольно поморщился, отмахнулся от меня, минуту изучал выбранные вещи, потом вроде бы вспомнил, что не носит такие яркие тряпки, и бросил их туда, откуда брал. Сполз вниз, держась за шкаф, и закрыл лицо. - Почему ты не убил его? Почему?! В каком месте совесть взыграла? Ты не смог! Зато он преспокойно продолжает убивать твоих кровных братьев! А ты стоишь и смотришь, как я мечусь тут по уши в дерьме и никому не нужных шмотках. - Прости, - я обнял его ледяные ступни, перетягивая с пола на свои колени. - И перестань винить себя, меня и случайно подвернувшихся под руку. Тебя вообще тут не должно быть. Что ты решил? Ты возвращаешься в прошлое? - Да. Если такой ценой я спасу Кассандру Льюну. - Не спасешь, а дашь отсрочку. Знаешь, я бы не стал сейчас исполнять твои желания, а признал бы неадекватным. Подумай над своим поведением. - К черту тебя и твои поучения. Демон! Я хочу в ливень, ужраться всласть кокаином, не справиться с управлением и врезаться в отбойник. Чтоб все мозги вышибло. - Хорошо. Без проблем. Только Демон перед отправкой просил передать, что ты выживешь. И остаток своих дней проведешь в инвалидном кресле. - Чепуха, я выпью яду. Выпаду из этого кресла, свалюсь с лестницы, сломаю шею. - Ксавьер, ну хватит бреда! Скажи, чего ты действительно хочешь. - Чтобы фельдмаршал Фрэнсис Конрад родился автомехаником или слесарем. Хотя он и с такой профессией умудрится стать властелином канализационных труб и захватить мир. Блядь! Не знаю я! Ласки хочу! Заботы и нежности. И чтоб любовник меня не бросал внезапно на произвол судьбы в самый неподходящий момент. - Он замолчал, тихо дыша мне в шею. - Мне ты поверишь? Если скажу, что не брошу на произвол? - я согрел его ступни и переместился на бедра. Ксавьер кивнул и немного раздвинул ноги, позволяя мне положить ладонь на его промежность. Я погладил его там, замечая, что он хочет большего, но покачал головой и подтащил с кровати свёрток. Кое-что для Кси, заранее приготовленное. Джинсы, великолепные без слов: черные, узкие, без единой застежки, без металлических деталей. Они тянутся и идеально облегают. Их купил мой отец. Но я постараюсь не думать об этом. Остальное я подобрал сам довольно быстро: тонкую рубашку и тяжелый браслет на руку. - Это всё? А как насчёт бельишка? - Ксавьер усмехнулся от выражения моего лица. - Или ты решил, что я на правах шлюхи не ношу трусов вовсе? Я не ответил и просто вышел вон. Я хочу курить. Вишневые сигареты ледяного демона или любые другие. Только чтоб вернуть на место нервы. Выбрался на террасу, где немедленно наткнулся на Фрэнсиса. И ЗАЧЕМ он там торчал? Час от часу не легче. - Покурить не найдётся? - спросил я его будничным тоном и сделал морду кирпичом. - Ну-у... - папа озадаченно обыскал свои карманы, потом стол, где были разбросаны его бумаги, и таки вручил помятую пачку. - А огонька? - ещё не договорив, заметил на подоконнике зажигалку, мы бросились к ней вместе, и его пальцы накрыли мои. Зря я на этом сакцентировал внимание. - Ты доверяешь мне? - он сплёлся с моей рукой, и я почти забыл, зачем пришёл. - Нет, - хочу ли я убежать? Наверное, хочу. Но он так крепко меня держит... - А Сандре Льюну тоже хочешь спасти? - Нет, - я соврал. Но что я ещё мог ответить фельдмаршалу? - Хорошо... - он внезапно расслабился, отпуская меня, а затем так же неожиданно рванул к себе, сжимая за талию. - Проси, что хочешь. Что угодно. Я чуть не выплюнул «не прикасайся ко мне», странно, что одумался вовремя. Такую просьбу отец точно не выполнит. - Машину. И жить с Ксавьером в одной комнате. - Зачем?! - Зачем машина или комната? - Эрик, не паясничай. Ну? - Мне страшно оставаться одному в четырех стенах, хочу быть с кем-то. А он добрый. Не мучает меня уколами, хорошо пахнет, у него совсем-совсем белая кожа и красивые глаза. - Я подумал немного и добавил: - Вот ты спросил о доверии... Ему я доверяю как раз таки. И прослежу заодно, чтоб ты к нему не приближался. Не теперь. - А если он скажет, что не согласен? - Сначала пусть скажет. Ксавьер наверно подслушивал, потому что вышел к нам всего минутой позже. Откровенно возбуждающий, даже бесстыдный в своей тёмной обтягивающей одежде. Если уж у меня пересохло в горле, то я не представляю, что творилось с Фрэнсисом... Я тихонько откашлялся и задал вопрос. И, если честно, ожидал, что Кси без слов прильнет к своему насильнику, отвернувшись от меня. Парадокс, да... но он смотрел на отца абсолютно невменяемым обожающим взглядом. Может, Фрэнк и не понял, но я-то не дурак. Ксавьер простил ему ВСЁ. А я проиграл. Или нет? Оборотень погасил страстный огонь в глазах и встал рядом со мной, тщательно стараясь не прикоснуться, даже краем рукава, даже нечаянно. - Я согласен. Это не месть, господин генерал. Но любовник для вас по интеллекту недалеко ушёл от табуретки, так оставайтесь совсем без него! Спите с Блэкхартом, бллин. Укусите его за жопу. А вот теперь руки Кси протянулись к моей талии и уверенно обняли её. Я повторил его жест с секундным опозданием, потому что чуть не прыснул со смеху, позабыв, что, как приличный человек, ничего лишнего не услышал и ничьи мысли не читал. Отец безразлично пожал плечами: - Эрик, твое желание исполнено. Вторую кровать в вашу комнату завезут завтра, а сегодня ещё побудете раздельно. Он говорит, а его голос отчуждается... Мыслями генерал уже не здесь. А где? Я смелею от развратной близости любимого оборотня, от горячих бедер, нахально сжавших мое колено, беспрепятственно лезу Фрэнсису в голову... и застываю в нелепой позе, приоткрыв рот. А, собственно, я ожидал найти там что-то иное? Гигантские клубы пыли, что заволокли меня резко, затмив само естество, а ещё тяжкий, закладывающий уши грохот и боль. Но боль без определенной окраски, просто тупая ноющая боль. Рухнувшая мощь, рухнувшая в никуда. Взорванный купол над проклятым городом. Взорвался в те минуты, когда я переживал позорный приступ похоти. Моя колыбель и колыбель навеки уснувшей расы... Я не прочувствовал гибельный момент, я был занят собой, теперь я лишь глотаю грязный воздух, взбитый винтами улетающих с места катастрофы вертолетов. Фельдмаршал знает всё без записей видеокамер и спутниковой связи, его больное сознание пронзает расстояние, и это жуткое видение – правда. Он не скорбит, но... мы все умираем для реальности, когда умираем в мечтах. А Сандре Льюна была сбывшейся мечтой. Почти сбывшейся, почти... Ксавьер встревоженно переводит взгляд с его лица на моё, потом вздыхает и шепчет: - Идём отсюда, родной. Я дам тебе другой мир вместо умершего. Я послушно даю себя увлечь в его комнату, где он ложится на меня и начинает рассказывать. Без вступлений и пояснений. В его повествовании нет упоминаний географических мест, имён или исторических событий. Есть только мальчик, вступивший с миром в схватку вместо того, чтобы его, этот мир, полюбить. Кси некрасиво кривит губы, кусает их и волнуется, удлиняя паузы. Тяжелый жизненный урок усвоен. Любовь является движущей силой. Без неё всё обратимо в пустоту. Я знал это давно. Жаль, Ксавьер узнал только сегодня, когда открыл гроб. - Твоя душа – потёмки, как и любая другая. Но твое тело совершенно, Эрик, доведено до абсолюта, и я считаю, что единственной миссией Лунного города было произвести тебя на свет и взрастить. Эта миссия выполнена, и город больше не нужен. Ты со мной, значит, я – следующее звено. Или ты – связующее звено для меня с чем-то. В любом случае, Эрик, мы будем неразлучны все оставшиеся шесть дней до возвращения Ангела. Его голос спокоен и сух, в какое-то мгновение я подумал, что злое альтер эго вернулось. Но Кси поворачивает голову, опускаясь холодной щекой мне на грудь, и засыпает. А я еще долго лежу без сна, брожу ладонью по его худой спине, глажу бока и тазовые косточки, сладко и остро выступающие, его волнующе раздвинутые колени... и его член. Пожалуй, последнее было лишним. * * * Потянулись странные бесконечные дни. Я запомнил их обрывками. Отца мы почти не видели, равно как и Блэкхарта. Зато из особняка Ксавьера к нам приехал Жерар, готовивший в десять раз вкуснее штатного повара. Два раза звонил Джонни Би, но Кси не пожелал встретиться. Он сдержал свое обещание дословно. Мы почти не разжимали рук, блуждая по дому и саду, опустошали папину библиотеку, лёжа друг на друге крест-накрест, в ванную ходили только вместе, и даже в туалет... А ночью в его глазах появлялся кровожадный огонек, он ненасытно целовал, ласкал и терзал мое тело, я послушно задирал хвост, и он глубоко вылизывал меня там... но самого главного не произошло. Ксавьер останавливался, шептал скороговоркой: «Я не могу, ты не готов, я потерплю еще», - и продолжал более безобидные ласки. Были моменты, когда он грубо прижимался сзади, и его орган, раскаленный от похоти и твердый как камень, удобно припадал к входу... и я испытывал искушение двинуться, чтобы он насадил меня. Но так и не поддался этому. А утром просыпался от его губ, сомкнутых на моем члене, он заставлял меня кричать, и это было так стыдно. Вдруг отец услышит... Но обычно слышал Дезерэтт, прилетал через окно, и я становился свидетелем их разврата, просто на расстоянии вытянутой руки. Серафим быстро хватал его, раздвигал ноги и проникал, прижимая к себе, как миниатюрную куклу. Ксавьер задыхался и вскрикивал, я вздрагивал от слёз, выступавших на его глазах от слишком резких и глубоких движений, а он просил меня сесть сверху. Я садился... и ощущал каждый грубый толчок в его тонком теле, ощущал будто на себе, как трахает Дэз... Это было невыносимым, чрезмерным для меня. Смотреть, слышать и чувствовать их жар, и пот, и ритм, и само желание слиться... Я распалялся от возбуждения с первых же секунд их секса, Кси тихо постанывал и мял мой член влажными пальцами, а я кончал, сгорая от стыда, на его живот... чтобы дальше смотреть, как он собирает мою сперму, слизывает и ещё дает слизать немного со своих пальцев серафиму. Безумие плоти завершалось хриплым вздохом падшего ангела. Ксавьер томно валил меня плашмя на кровать и сам растягивался, прилипая ко мне всем телом, я с любопытством трогал его разгоряченную попу, заползал пальцами вовнутрь и мазался в вязкой сперме Дезерэтта. Стыд отпускал... и я начинал привыкать. Я хочу, чтоб Кси сделал со мной то же самое... Всё остальное, что происходило вокруг, вдруг становилось малоинтересным, я робко ждал поцелуев и объятий Ксавьера даже за едой, а он, конечно же, знал, что я его раб. И никогда не разочаровывал. Когда мы (всего раз) встретили отца, спускаясь по лестнице на вечернюю прогулку в сад, я был пьян от любви и откровенно срал на конспирацию. Кси отшатнулся, отталкивая мою руку, а я ухватился обратно и нахально глянул Фрэнсису в лицо. Генерал проигнорировал мою вольность и скрылся в кабинете. Ну и чёрт с ним. Или не ревнует, или ревнует молча. - Эрик, ты рехнулся?! - А от тебя разве можно остаться нормальным? Просвети, как... Он слегка порозовел, а я обвил его прекрасное гибкое тело, постаравшись прижать как можно теснее, во всех местах. Ты мой еще двое суток, нет, чуть меньше. ========== LXIV. Minotaur ========== | Part 3: Trinity fields | «Когда Патрик не дозвонился ко мне и написал в SMS, что танки вернулись на базу, а кратер засыпают землей, я лежал, свернувшись, в двух шагах от туалета. Опять тошнило... и не прекращает тошнить. Легких уже не чувствую, только ребра ноют. Поскрипывают, как из дерева вырезанные. Залезал рукой в рану, касался сердца. Испытал странную дрожь, как от удара электрическим током. И больше ничего. Я не хотел, чтоб Блак меня нашел. Хотел валяться, наполовину в коридоре, наполовину в уборной, обняв дверь. Это успокаивало меня. Ощущал себя на своем месте, там, где надо... там, где заслужил. Но он все равно отыскал меня. Сейчас услышу, как всегда... "мой генерал". От этого обращения наигранно подобострастным тоном тоже тошнит». - Фрэнсис, - прошептал Блэкхарт, вдребезги разбив теорию фельдмаршала своим встревоженным голосом. - Ты собрался кинуть всех? Сдохнуть и никому не достаться? Не дождешься. Фрэнсис безучастно пожал плечами... и содрогнулся от резкой боли между ребер, когда Блак поднял его с пола, как пушинку, и понес куда-то. Ему было не важно куда, говоря начистоту. Тело и правда собралось умирать, причем в лучших традициях генерала – никого не предупредив и ни с кем не посоветовавшись. Клеймо, что с виду горело огнем, на самом деле было леденящим куском полужидкого металла. Он то собирался в гибкие кристаллы, мучительно врезаясь в сердечную мышцу... то обратно растекался, обволакивая холодом всю поверхность раны. Фрэнсис резонно предположил, что эти приятные ощущения не кончатся до тех пор, пока он сам... не кончится. «Он промыл мою рану слабым раствором пероксида и бинтовал, туго пережимая грудь и спину, бинтовал быстро и умело, но, блядь, какие же грубые у него руки... и сами движения. Я два раза срывался в крик от боли. Блак глухо шептал бесполезные извинения и продолжал. Остановился лишь тогда, когда дыра перестала мне казаться сквозной. Из нее, наверно, вышел весь воздух. Теперь я лежу неподвижно в своей постели. Его огромное тело покоится на полу. Верный цепной пес... не захотел прыгать в хозяйскую кровать. Если протяну руку, то прикоснусь к его лицу. Я хочу его убить... но силы есть только на то, чтобы дышать и держать глаза открытыми». - Почему ты подчиняешься мне как раньше? Ты уволен, Блэкхарт. - Я уволен, господин фельдмаршал. И освобожден от военной повинности вам. Но не освободился от мыслей, грязнящих мою совесть. - Я не держу тебя с этим. Вставай и уходи. - Встаю и ухожу. «Я облегченно закрыл глаза. Я остаюсь один, и может даже смогу уснуть. Я...» Генерал проснулся, подброшенный пронзительным воплем. Своим воплем. Большая рука Блака придерживала его выгнувшимся над кроватью, вторая разматывала бинт, который был почему-то мокрым. - Какого черта? Я же велел тебе убираться! - Я исполнил твой приказ, Фрэнк. С того момента прошло восемь часов, твоя рана гноится, и я должен сделать перевязку. Конрад пораженно уставился в потолок. Он вырубился, тупо вырубился... ничего не помнит. Ни как спал, ничего. Только жутко хочется пить, внутри будто жаровня, открытые угли... но при мысли о воде опять рвотные позывы. - Хочу твою кровь, - промолвил Фрэнсис спокойно. - После перевязки, - ответил Блак с секундной заминкой. Они обменялись этими шокирующими фразами с такой обыденностью... Фрэнк прогнулся сильнее, касаясь лбом подушки. Спина болела... впрочем, как и шея, и голова, все тело как неродное. Почему он так долго копается с этими дрянными бинтами? Чарльз отпустил его. На этот раз перетянул не так туго, можно вздохнуть полной грудью. - Куда пошел?! - За ножом... - Каким еще ножом? - Конрад нетерпеливо дернулся, падая с кровати, Блак схватил его под талией, притягивая к себе, обнял... И Фрэнсису внезапно стало дурно. «Забавно, но я сейчас умру. Голова закружилась, будто отваливаясь... и горячо. Везде горячо, особенно в...» - Фрэнк, да ты возбужден, - майор сдержанно улыбнулся, глядя в его затуманившиеся глаза. - И похож стал. Кусай. - Что значит «похож»?! - встрепенулся Фрэнсис, на краткое мгновение терявший сознание. - На вампира ты теперь похож. Очень. Кусай уже, - он опустил руки ниже, сдвигая тесно прижатое тело, и губы генерала очутились вровень с его ключицей. Блэкхарт невольно приоткрыл рот, представляя, насколько грубым и бесцеремонным будет этот укус. Конрад изорвет длинными клыками его в мясо вдоль и поперек, как захочет, не заботясь ни о чем, он привык все только брать, и брать... и ему невозможно отказать. Но Фрэнк оказался на редкость осторожным упырем. Может, потому что питался в первый раз, а может, просто прочитал мысли экс-подчиненного. Его красивые, твердо очерченные губы, бывшие главным предметом вожделения Чарльза, черкнули по ключице в легком поцелуе, скользнули выше, ближе к шее, изучив по дороге всю тяжело пульсирующую вену, прижались к ней в самом видном месте... и Блэкхарт издал странный тонкий вскрик, практически визг. Обезумевшие глаза вперились в точку, находившуюся явно за пределами комнаты, потом медленно закатились. И вся его стосорокакилограммовая туша осела на пол.