Текст книги "Radical (СИ)"

Автор книги: Deserett

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 59 страниц)

Бакстер вернулся, умолчав, где был и чем занимался, и впятером мы выпили кофе. Я коротко и сдержанно описал Николь свои страшные будни в плену у фельдмаршала, по рассказу он был тестем Мориса... и простым исполнителем. Губы Эрика изредка дергались, пока я говорил, но прекрасный маанец не выдал меня ни свечением капилляров, ни случайными репликами. Ник тоже слушала молча, а, выслушав, произнесла: - Человек, наделенный большой властью и полномочиями, сделал тебя своим любовником. Ты доверяешь ему? - Я доверяю себе. Все осуждают нашу связь, и все, наверное, правы. Но меня безудержно влечет к нему. И я повинуюсь своему внутреннему позыву. Я не думаю о том, что делать, я делаю и все. Знаю, ты хочешь спросить меня об Анджело в связи с моими порочными желаниями... Она покачала головой и занялась своей чашкой. Я свой кофе успел допить, поэтому занялся... собственно, порочными желаниями. Ощущениями от прижатого ко мне бедра Эрика, с риском остаться без повязки, но разве меня это волнует. Его пальцы неуверенно бродят по моей спине, а едва слышимое дыхание замедляется. Интересно, о чем он думает? Возможно, что ни о чем. Наслаждается тишиной и мной. И отсутствием фельдмаршала в радиусе выстрела. Захотелось склонить голову ему на плечо и забыть, кто мы и откуда вылезли. Пожалуй, так и сделаю... В момент наивысшего расслабления я ощутил на себе пристальный взгляд Бакстера. Ну что опять? Кто убил Максимилиана, мы уже выяснили. Неужели плохие новости еще не кончились? - Ты не спросишь, где я был? - Я полагаю, это было твое личное дело. - У меня лет десять как нет личных дел, парень. А сейчас есть твои. Я отдавал кинжал. - Кому? - голова отяжелела, я совсем перестал соображать. - Ты знаешь - кому, - он прочертил в воздухе дугу. А я лениво приподнялся, чтобы упасть обратно, но уже в руки Эрику, и пробормотать жалобным голосом: - Нет. Нет. Только не он. И зачем ему этот кинжал? Черт, я очень устал, и мне больно. Повязка давит... - я прохныкал что-то еще, но ответа ниоткуда не получил. Откашлялся, прочистив горло, и заговорил нормальным голосом: - Ладно, вы правы, я трусливый козел. Он еще здесь?! - Он улетел, парень. На таких огромных крыльях, что они не влезли в переулок. - Как он выглядел? - Ужасно. /mirror of mind - Angel/ Я ослеп. Я выплакал столько слез, что остался наедине с темнотой. Ощупал кровоточащие глаза, скинул крышку гроба и сел, медленно привыкая к своему новому телу. Оно похоже на скафандр, громоздкое и неудобное. Но это пока. Глупо ожидать гибкости от рук и ног, провалявшись десять дней неподвижно. Я знаю, отец не оставит меня беспомощным, но я просто хочу, чтобы он явился сейчас. И дал мне вектор. Или, на худой конец, собаку-поводыря. Дьявол потрудился проложить мне путь из ада обратно на землю, что для него такой пустяк... Ничего не происходило. Я пошарил вокруг в поисках ориентира. Надо хотя бы определить, на какой высоте расположен гроб. Не хочется выпадать с грохотом на пол. Пальцы резко обрели небывалую чувствительность, я с удивлением познавал мир заново. И через какое-то время ощупывал все парой невесомых рук, протянутых прямо из мозга. Я в большой комнате, нечто вроде гостевой спальни, гроб стоит на огромном канцелярском столе, рядом трюмо, есть два окна, на подоконнике одного из них лежат очки, скорее всего, солнцезащитные. И это не особняк Ксавьера. Потолок другой, не такой высокий. Надо вылезти и не шуметь, надеть очки, они тут очень кстати кем-то забыты. А может, специально оставлены? Пройдясь туда-сюда в непривычных, гладких на ощупь штанах, я вспомнил Демона... и зачем-то подошел к трюмо. Я и раньше-то себя не видел в зеркалах, а сейчас на что надеюсь? Короткий треск, кровавая вспышка в ноющих глазах... я отшатнулся, едва коснувшись стеклянной поверхности. Это было видение. Ксавьер, плакавший на груди моего отца. - Я больше не могу, я слабый, я плохой... и плачу без надежды. - Тогда представь, что слезы это яд. И если тебе показалось, что ты плачешь слишком много, значит, из тебя выходит яд. - А если они не приносят облегчения? - Значит, ты не почувствовал настоящего раскаяния. - Он убьет меня за все натворенное? - Позволит жить с этим, не мучаясь угрызениями совести. Ты своим умом дошел до карточной колоды и правил игры. Он джокер. А значит – сделает для тебя невозможное. Я быстро надел очки и вырвался в небо. Разбил при этом окно, какая досада. Я знаю, куда лететь, к кому и за чем. Но сначала я должен забрать свое оружие. Прекрасный древний кинжал, выкованный прародителем оборотней в холодных водах Стикса и закаленный в геене огненной. Я люблю свой чёртов дом, чёрта-отца... и эту свою проклятую миссию разрушителя мира. * * * - Что он сказал тебе, Джонни? - Ничего, парень. Ничего. А у меня язык отсох бы спрашивать. Он был страшный и восхитительный. Как ядерный взрыв, - Бакстер развел руками. - Извини. Я думал, я все повидал в своей жизни. Но это было слишком даже для меня. Я чуть не задохнулся от жадности, разглядывая его лицо. Оно было в крови и наполовину скрыто за темными очками. Он назвал меч по имени... и тот притянулся к его руке. Мне же хотелось пресмыкаться у его ног. Я почти упал на колени. Но Ангел исчез, и его крылья подожгли воздух. Парень, стой! Ты ранен! Проклятье. Я выбежал оттуда, не помня себя, игнорируя преследование Эрика и Дезерэтта, лоб заныл под мокнущей от гноя повязкой, я завертелся на стоянке, не в силах сообразить, почему не могу нигде найти свою машину. Бллин! Я же разбил ее ко всем чертям. Кажется, сейчас мне предстоит угнать Линкольн, принадлежащий Николь. - Ксавьер, какая муха тебя... что за спешка? - Отвалите! Я еду один! - я грубо оттолкнул маанца, локтем выбил стекло, открывая дверцу автомобиля изнутри, и укатил под пронзительный визг поздно сработавшей сигнализации. Комментарий к LXV. Code: red ¹ Безмолвные воды Стикса и застывшее пламя Ада (лат.) ========== LXVI. Kidney thieves ========== | Part 3: Trinity fields | I was broken in the sky. But with the serpent’s kiss I’ve been saved, and my blood has wiped away, my flesh has stopped with suffers, and my mind’s drowned slowly in sweet heated air. I felt like newborn evil child. And this evil is giving me strength to live again. To fight again >> Я был сломлен в небесах. Но поцелуй змеи меня спас, и моя кровь высохла, моя плоть больше не ноет, страдая, а мой разум медленно утонул в сладком разогретом воздухе. Я чувствовал себя новорожденным ребенком зла. И это зло дает мне силу снова жить. И снова бороться. >> Черное небо в багровых отблесках глазных капилляров надломило меня. Я умирал от тяжести, и двадцать килограммов оперения за спиной тут ни при чём. Голова Джонатана Бакстера представляла собой открытую картонную коробку, я расшвырял по ней немой восторг и обожание, нырнул под ворох протестующих мыслей и обнажил его совесть. Вину, которую он брал на себя, покрывая Ксавьера и пытаясь скрыть несколько слайдов, где мой малыш целует, обнимает и раздевает другого. Других. Я не видел глазами во сне или наяву картин отчетливее, чем теперь, полностью лишившись зрения. Я мог свободно ощупать каждую черточку лица Кси, примерить каждый вздох на себя, ощутить его стон, как свой, всю страсть... животное влечение. В центре его внимания очутился великолепный голубоглазый брюнет, я узнаю это лицо без труда и теряю самообладание. Ксавьер, кого ты полюбил? Его родство с моим врагом достойно кровавой мести, но его внешнее сходство... грязно и унизительно. Оно не может привести меня в настоящую ярость, зато добавляет еще сотню кило к моей нелегкой ноше. Я сгибался в изнеможении, замедляя полет и хватаясь за ножны, будто меч мог спасти меня от падения. Ничто не помогло бы. И никто, кроме... Отец встретил меня в небе. Пикируя, я врезался в его объятья. Воздух, что до того момента резал и хлестал мое тело, присмирел. Стал теплым и ласковым, меняясь в раболепном страхе перед своим властелином, и каждое дуновение как поцелуй, сладкие прикосновения тысяч губ... но я хотел чувствовать только одни губы. Темно-красные, искривленные злыми насмешками и начиненные отменным змеиным ядом. Наконец, они меня тоже поцеловали. - Говори со мной, - попросили губы, медленно закончив поцелуй. Длинные пальцы демона поглаживали мои щеки, это было нежно и потрясающе... и это была его ошибка. Потому что для меня внезапно распахнулась дверь в его сердце, и мне в одночасье расхотелось выполнять миссию или делать что-либо еще. Я хочу быть только чьим-то ребенком. Твоим ребенком, Мод. Что ты помнишь о моем краденом детстве? - Мне нечего сказать принцу даэдра, - вымолвил я, когда пауза неприятно затянулась. - Разве что спросить. Где ты шатался столько лет, когда я нуждался? Голодный и голый, я всегда был одет и накормлен, но становился лишь злее от голода и ужасной наготы своей души. А когда Демон откусил от нее кусочек, я умер в первый раз. Он откусил еще раз, и я умер дважды. И вот ты явился. Где, где ты был, черт возьми?! - Я следовал своим путем. Я собирал золото и ртуть. Из пепла земли я поднял и очистил много драгоценного металла и смешал с собой. Я растворял в них свою черную кровь, и она становилась красной. Но мне нужна была другая, чистая и свежая кровь, моя, но непохожая. Я терпел крах за крахом, не оставляя попыток. А потом меня пленила женщина, и сам того не понимая, я оставил ей свою кровь, отделив от себя и своих опытов. И женщина сделала то, чего не мог сделать мастер метаморфоз. Она вернула мне кровь, похожую на мёд. Только для чистоты ей не хватало боли и испытаний. Я не сотворил демона из человека, я возродил древнюю сущность Люцифера. В твоем теле. Я возвратил его миру ангелом, не отвернувшимся от Бога. - Но разве я не часть Зверя? - Да. И в этом парадокс, который, я надеюсь, поможет тебе разрешить загадку конца света. - Что ты имеешь в виду? - Глупость Кассандры ввела в заблуждение даже меня. Но мой ум прояснился. Ты помнишь, зачем искал тебя Максимилиан? Он хотел убить тебя. Почему он ушел от Ксавьера? Он хотел убить своего сына. А зачем он приезжал в Сандре Льюну? - Я понятия не имею, что там делал Макс, он испортил мне мою охоту... Но очевидно, что он тоже хотел убить кого-то в Лунном городе. - Хотел и не смог. И кто-то настиг его прежде, чем он придумал новый план. - Кто же это был, папа? Кассандра дразнила меня намеками, но ушла, так и не сказав. - Ты думал, что Зверь разорван на две части. Я сам так думал. Но его смертоносное Око не живет ни в тебе, ни в Кси. - Есть третий? Кто? Моди, ответь, кто?! /mirror of mind - Erick/ Я солгал ему. После того, как он бросился в погоню за своим Ангелом, мы вернулись в офис к Никки, внимательные глаза Дезерэтта вынули из меня всю душу. И я признался во лжи. Я покидал Сандре Льюну две недели назад. С мешком на голове и транквилизатором в венах. Я предпочел бы никогда не вспоминать обстоятельства своего самого первого пребывания на «свободе». Полковник Альберто, два врача и взвод солдат ехали со мной в длинном фургоне. Я лежал там, привязанный к больничным носилкам. Рычал и извивался, почти вырываясь из крепких ремней. Залитое в кровь вещество сделало меня бешеным зверем. Когда мы прибыли на место, мне вкололи еще концентрата злости и дикости. Если бы передо мной не открыли дверцы автомобиля, я бы выдернул их с мясом и железом. Я выпрыгнул прямо в гущу какой-то драки. Пахло кровью и кишками, что окончательно лишило меня разума. Я расшвырял всех, кто встретился мне на пути, не замечая, что убиваю своих... маанцев. Они были вампирами. Но в моих глазах было темно и жарко от адреналина. Наконец, я встретил настоящее сопротивление. Схватился врукопашную с рослым бойцом, непохожим на то, что я видел раннее. Он был необыкновенно силен, гибок и подвижен. Но я в своей звериной дикости оказался сильнее. Я повалил его на землю и тянулся к глотке. На его шее уже имелось два прокола, я хотел разорвать вену и прикончить уже ублюдка. Он хрипел, сопротивляясь из последних сил, а затем внезапно выбросил вперед руку. Он всадил в меня нож. Я не почувствовал боли, но в ярости от неожиданной атаки сделал то, что позже сделал с Фрэнсисом – резко впился в губы противника. И убил его. Убил поцелуем. Заметил изумление в глазах, недоумение, страх, шок... Его взгляд застыл с этим последним выражением шока. Я не чувствовал триумфа, мое озверение таяло. Но я не успел вернуться в норму, вену снова проткнули три иглы. Одним шприцом меня просто нельзя уложить на лопатки. Я очнулся на базе, в своей комнате-клетке. Голова кошмарно болела, однако ножевого ранения на теле не было. Я не помнил и половину событий, в которых участвовал, никто не подавал виду, что я куда-то уезжал, со мной обращались как обычно. И ночной рейд казался дурным сном. Сегодня мне пришлось вспомнить всё. Когда Ксавьер услышит... Похоже, мои дни сочтены. * * * >> Блэкхарта я узнал сразу. Квадратная спина, жесткий ершик волос, огромные кулаки... его фигура источала энергию волнами, похожими на синусоиды. А когда он повернулся лицом, я чуть не обмер от ярко светящегося пятна – его волчьего взгляда. Господи, я же сильнее целой армии людей и даже адского легиона. Неужели я до сих пор боюсь? Огромного и злобного мужчину, макушка которого то появлялась, то исчезала... пугая маленького мальчика, плакавшего на карнизе полуразвалившегося дома в самом бедном квартале Нью-Йорка. Я медленно опустил невидящие глаза и тронул левой рукой залитый кровью живот. Порезы открылись в последний раз, указав и обвинив. Демон, я нашел твоего убийцу. Какого же мщения ты хотел, но отказался? Я совершу для тебя любое преступление. Пора выступить из тени. >> Блэкхарт находился в главной рубке секретного объекта №9, где курить запрещалось, и, естественно, очень хотел курить. Вертел сигарету в руках и ругался. Фрэнсис несколько месяцев строит космический корабль. «Это не шутки. У него есть небольшое пари с вице-президентом, и он должен закончить конструирование ко Дню Благодарения. Я торчу в самом важном отсеке этого гребаного корабля, где датчиков дыма больше, чем микробов у меня во рту, и не могу дождаться, пока генерал закончит говорить по телефону и придет сюда». От нечего делать Блак принялся рассматривать 3D-интерактивную модель земного шара, спроецированную на круглый переговорный стол. «Мне скучно. Невыносимо. Сигарета жжет пальцы, не могу больше терпеть. Выйду... и будь что будет». Он не вышел. Дверной косяк рубки подпирал юнец с пистолетом в одной руке и длинной железкой в другой. Его глаза молний не метали, но, только взглянув на них, Блэкхарт приоткрыл рот и попятился, упираясь задом в пульт управления 3D-панелью и активируя боковой рычажок. Объемная картинка мигнула и начала медленно вращаться. Анджело подошел вплотную и облокотил его на переговорный стол, головой в самый центр земного шара. В таком положении серое от страха лицо майора стало вровень с его лицом. Дуло пистолета твердо прижалось к виску. Из горла Блака вырвался какой-то звук, отдаленно напоминающий стон. - Я рад. Что ты меня тоже узнал, - дружелюбно произнес Ангел и нажал на спусковой крючок. Вышибленные выстрелом мозги разлетелись по всей рубке, попав на камеру наблюдения, закрепленную под потолком. Фельдмаршал смотрел в экран, покрытый розовыми потеками, и не двигался с места. Он находился в соседнем помещении. Телефон медленно выпадал из его руки. Ангел улыбнулся в сторону, где примерно находился красный глазок камеры, и крепко поцеловал Блэкхарта в мертвые губы. Вытер пистолет об его форменный пиджак, забрал сигареты и уселся на столе рядом с ним, курить. - Я даю тебе фору, Фрэнки, - прошептал слепой джокер, выпуская из легких густые клубы дыма и активируя дымовые датчики. - Не разочаруй меня. - Мне некуда бежать, - Конрад появился в командном пункте с громадным автоматом через плечо. - А главное – незачем. Расстреляв всю обойму, он услышал смех. Бросил оружие и заорал: - Какого черта? Ты что, как Дэз, не сдохнешь?! Ангел выдохнул еще одну струю дыма и погладил голову Блака по окровавленным волосам. - Фрэнсис, вали. Тебе устного приглашения мало, билет выписать? - Вставай и дерись, твою мать! Меня предупредили, что ты придешь, - он зло прищурился. - Прикидываешься слепым? Бросай этот ваш идиотский расовый юмор. Или тебе глазки выкололи при транспортировке из пункта А в пункт Б?! Анджело не ответил и отвернул от него лицо. Темные очки мирно лежали в нагрудном кармане. Надевать их не хотелось, они мешали. Обожженные веки запеклись в твердую корку, под которой плескалась кровь, вытекая через трещины. Он не хотел знать, как это выглядело снаружи. А изнутри его кожа продолжала засыхать и тлеть. Здесь остался ад, в котором он побывал после своей смерти... ад, заботливо запечатанный внутри умерших глазниц, чтобы он ни на секунду не забывал о совершенном самоубийстве. А разве мог отец поступить с ним иначе?