Текст книги "Двадцать и двадцать один. Наивность (СИ)"

Автор книги: Das_Leben

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 51 страниц)

Человечек вздохнул и начал свой отчет монотонным голосом.

– Ну что сказать, работа оппозиции кипит, все готовятся к преждевременным выборам. Ни одна партия не может дать нам фору, но всё же меня смущают несколько организаций...

Сальвиатти настороженно замер.

– Какие же? – поинтересовался он с нотками презрения в голосе.

– Эм… Это КПРФ, Справедливая Россия, еще парочка демократических партий и… СДСПР.

Глаза Джека расширились. Огоньки в глазах переросли в синее стальное пламя гнева и злости.

– Что? Это сборище мелких диссидентов до сих пор не уничтожено, да еще готовят мятеж?! – воскликнул он.

–Можете не волноваться, мистер Сальвиатти, они… особой опасности не представляют, только вот…

Сальвиатти вскочил с кресла и начал угрожающе надвигаться на собеседника.

– Договаривай! Я вижу тебя насквозь! Разве человека, который у них что-то разнюхивал, не убили?! Тогда какого чёрта вы утверждаете, что опасности нет! – ледяным голосом давил Сальвиатти.

Бедный союзник отодвигался назад, пока спиной не уперся в стену.

– Джек, но их количество не превосходит и пяти тысяч, покуда нас в три раза больше… У… у них нет даже своей программы. Они – никто!

Сальвиатти схватил за грудки человечка, сверля его глазами.

– Не стоит недооценивать своих врагов, кем бы они ни были! – сказал он выделяя каждое слово.

– Сын…сын того человека, который был убит …-попытался осторожно сказать человек.

– Причем сын здесь?! Вы хотите сказать, что его семья тоже причастна к этим еретикам, дотошных до справедливости?! Вы знаете устав – ликвидировать всех. Они мертвы?

– Он… знает. Он был в тюрьме, ранил их сотрудника,– прошептал человек.

– ЧТО?! ОН ЖИВ? КАК ОН МОГ СБЕЖАТЬ?!! – закричал Сальвиатти, сжимая горло человека.

– Его… ждали… но… он… оказался… проворнее… – еле произносил соратник, задыхаясь из-за нехватки воздуха.

– Проворнее полиции!!! Это невозможно! Куда вы смотрели?! – с ненавистью давил на подчиненного Джек.

Потом Сальвиатти отпустил союзника, который посинел, и вернулся к столу.

– Господа, я понимаю, что все мы сейчас в ударе, но не стоит терять голову от успехов. У нас хорошо продуманный план, который длиться на протяжении уже десяти лет. Так же я знаю, что вы недооцениваете лично меня – за мой возраст, национальную принадлежность и… внешний вид.

После этих слов Сальвиатти еще раз посмотрел на всех. Он был прав. Ему сложно было дать меньше тридцати лет, и по внешности и по мышлению Сальвиатти выглядел старше своих двадцати шести. За столь невеликий возраст он успел много добиться, хотя это было предрешено. Да и его лазурные волосы явно не симпатизировали старшим товарищам.

– Я разве не прав? Но давайте договоримся, что вы мне доверяете, а я в свою очередь обеспечиваю в будущем «Фронт Национал – Монархический орден» и, уверяю вас – его ждет успех, но только если вы будете слушать меня. Вам, господин Ухов, я даю последний шанс. В месяц достаньте мне мальчишку, живого, а желательнее мертвого. Как хотите – лишь бы он не смог открыть рот. Да чтобы какой-то молокосос пошатнул нашу незыблемую систему – ЭТОГО НИКОГДА НЕ БУДЕТ! В остальном фортуна нам сопутствует. Можете идти, господа!

Все одновременно кивнули Сальвиатти и покинули кабинет. Джек вновь остался один. Он медленно подошел к окну, встав напротив него, скрестил руки на груди и высоко поднял голову, словно Наполеон.

– Presto… tutto accadrà molto presto. Ad ogni costo!*

Когда дверь закрылась, низенький Ухов, который до сих пор поправлял воротник, подошёл к Александру, докладывющему про экономику. Вместе они спустились в коридор.

– Да что вообще из себя возомнил этот итальянец? С какой стати он руководит нами?!-возмущался Ухов.

Его собеседник быстро повернулся к нему и закрыл ему рот.

– Тс. Стены тоже имеют уши. Или просто говори тише. Его назначило правительство, и это не оспаривается!

– Мо аму ехе ме мимами, – пробубнин Ухов.

– Чего? – “Экономист” убрал руку с его лица.

– Но ему еще нет тридцати. Как же его могли назначить – этого наглого, синего выскочку. Он даже не русский, – повторил Ухов. – Я под его руководством работать не буду!

–Странно... – протянул “экономист”.

– Ч...что странно?-не понял Ухов, настороженно глядя на коллегу.

– Тебя вроде за горло чуть не задушили, а сдвинулся у тебя мозг. Ты что, рехнулся? Знаешь, какие люди за ним стоят? Да он щёлкнет пальцами и всё – нет человека. Хочешь оказаться на месте того социал-демократа, у которого сын?

– Н... не... не хочу, – запинаясь ответил Ухов. – А что делать?

– Быть тише воды и ниже травы! И выполнять его приказы-если через месяц не найдёшь беглеца, то Сальвиатти позаботиться, чтобы ты кончил, как его папаша. – Закончил “экономист” и быстрым шагом пошел по коридору. Ухов бледный как смерть остался стоять на месте.

– Да... уж. Проблема. Нужно сообщить в органы об объявлении его в розыск... Идти в больницу, чтобы составить его портрет, хотя зачем, это же прошлый век! Пробью по базе. Чтобы из-за какого-то мальчишки мне пулю в лоб – это слишком...

*(итал. «Скоро… Всё произойдёт очень скоро. Любой ценой!» )

Комментарий к Глава 12. Сколько рабов, столько врагов * -(итал. «Скоро… Всё произойдёт очень скоро. Любой ценой!» )

====== Глава 13. Непредусмотренный банкет ======

И вот наконец настало время обеда. Миша с нетерпением ждал визита нового знакомого. Парень даже не прикасался к архиву, так он был рад общению с кем-нибудь за неделю не на тему политики. На обед Виктория обычно не приезжала, так что она не смогла «спалить» его в отсутствии на рабочем месте.

– Привет еще раз, ну, что, Миш, еще не передумал? – раздался веселый голос Григория. Миша ухмыльнулся и кинулся к лифту.

– Ты не смотрел наш первый этаж? – поинтересовался курносый, пока молодые люди ехали в лифте.

– Не пришлось еще, – вздохнул Миша. «А ведь правда, Виктория сразу потащила меня в архив, даже не дала краткую сводку по этажам. Как в тюрьме получается », – подумал он.

– Ну ладно, наверстаешь ещё, – подбодрил Мишу Григорий. – Сейчас покажем тебе столовую. У нас там почти «ол инклюзив» – Шведский стол… А наш главный зал видел? Ох, ты будешь просто в шоке. Круче чем в здании «ООН».

Миша скептически улыбался, глядя на нового знакомого – он с таким восхищением рассказывал о декоре штаба, что Миша не верил. «Ну кто будет вкладывать деньги на дизайн и обстановку какого-то института. Все тут фанатики какие-то», – думал он. Но парень Григорию не возражал.

– Сейчас мы идем в нашу обеденную, а если идти направо, то там «факультет экономики». Ну, то есть там работают наши финансисты, всё считают ребята, считают... А налево – руководство. Зал собраний на втором – уж я тебя туда затащу, обещаю.

Миша слушал Григория и удивлённо озирался по сторонам: чем дальше они шли, тем красивее становился интерьер. Не богатый, не изысканный, но достаточно уютный – светлые стены, на них какие-то постеры, фотографии и эмблема партии: ярко красное знамя, посередине изображена роза в руке или серпы и молоты. Полы были выложены однотонной плиткой. На всех окнах висели голубые горизонтальные жалюзи, на подоконниках стояли горшки с цветами. А люди мчались кто куда по своим делам.

Столовая оказалась просторной, белой, словно в больнице, но такое ощущение возникало из-за незавершенных окон, солнечный свет бил прямо в глаза.

– А вот и наши ребята! – воскликнул Гриша, как только ребята вошли. Он помчался к одному из самых дальних столов, который находился в тени. Миша облегченно вздохнул, он не привык к яркому свету, оно и понятно – неделю просидеть в подвале…

– Как и обещал, Миш, это наш дружный клан, так сказать сплоченный, проверенный временем, – продекламировал Григорий, усаживаясь посередине. – Не все тут, конечно, КОЕ-КТО предпочитает обедать в другом месте… Но что нам с них.

Миша сразу заметил с краю девушку, которая протянула ему руку. Вьющиеся каштановые волосы по длине были чуть ниже плеч, сбоку по вискам были прикреплены красные заколки. На руке чуть ли не с десяток фенечек разнообразных цветов.

– Это Катюша, душа компании, планировщик, – представил девушку Гриша и тут же прошептал на ухо Мишке так, чтобы она не слышала их, – Сейчас она тебе фенечку предложит. Не вздумай отказываться, она тебя по гроб жизни проклянёт!

– Катя. Хочешь, я тебе браслетик сплету? Недорого, – тут же отозвалась девушка, внимательно сощурив глаза, смотрела на парня.

Миша посмотрел на Муравьева. Тот подмигнул ему, одновременно отхлебнув от стакана с компотом.

Михаил. Я буду рад получить ее от такой девушки, со своей фирменной улыбкой ответил Мишка взаимно протягивая руку девушке. Та восхищенно улыбнулась, слегка покраснев.

– Костик. Единственный в мире программист-экстраверт. По желанию взламывает пароли, логины любых сайтов… ну кроме ФБР, – продолжал свою «массовую презентацию» Григорий, параллельно кушая суп.

Костик, высокий парень с длинными мелированными волосами, отдал честь Мишке. Парень слегка смутился, увидев его: он был похож на «хиппи» и на «эмо» одновременно. На шее – красный галстук с маленькими белыми символами пацифистов, клетчатая зелёная рубашка. Через плечо сумка для ноутбука с изображением Чегевары. В одном ухе у него был бирюзовый наушник. Миша молча кивнул ему.

– Гриш, ну ты откуда упал? Сначала первое едят, а потом компот пьют. Смотри, как бы не было так же, когда ты решил поэкспериментировать с молоком и огурцами, – с укором сказала Катя.

– А че, прикольно было. Особенно когда «шеф» тебя дозваться на итогах дня не мог., – добавил Костик, не сводя глаз с Миши.

– Ну ребят, вы как всегда, испортили все благородное впечатление обо мне. Мих, не слушай их! – пробубнил Григорий, давясь едой.

– А… тебя правда Вика взаперти держит? – резко спросила Мишу Катя. Муравьев шикнул на неё, на что она сразу же надулась.

– Нет, конечно. У меня дом есть, – тут же ответил парень, тревожно поглядывая на ребят. – Я просто очень люблю свою работу!

Товарищи переглянулись между собой. Наступило молчание.

– А учишься ты где? Честно, не дал бы тебе больше 20, – задал вопрос Костик. Миша растерялся.

– Ну так… На историческом и учусь. Я на вечернем отделении, – всё-таки нашёлся Миша.

– Ясно, – протянула Катя. Снова наступило молчание. Мише было не очень удобно, ведь все так безмятежно и весело начиналось.

– А мы думали, тебя Викторка насильно держит, никому о тебе не рассказывает, будто ты преступник какой-то, – решил разрядить обстановку Гриша. – Хотя на Дементьеву это не похоже. Она скрытная, но расколоть ее можно, если постараться.

– Эй! Чего она тебе-то могла рассказать? – возмутилась Катя.

– Ну да. У неё и чувства юмора-то нет. О чем мне с ней разговаривать? – пожаловался Григорий Кате, положив голову ей на плечо. Она ловко стряхнула его, так что он полетел под стол.

– Ну, не скажи, иногда она может смешно пошутить. А если она тебя пеструет за шуточки не по теме, то виноват уж ты. Но она недотрога такая, совсем не умеет кокетничать. В наше время это не дело, – рассуждала Катя, крутя фенечку в руках.

– Эх… Зато у нее такая… – вздохнул Костя. – …гитара. Ввек ее не забуду: какой декор, а виджеты какие. Мне до такой еще пять стипендий копить.

Миша ухмыльнулся. Что еще ему предстоит про «начальницу» узнать? Он даже не догадывался, что сегодня же вечером получит от неё жестокий нагоняй за этот непредусмотренный банкет.

Она не осталась на обеде в институте, а поехала в штаб. У Виктории были новые документы для архива, и как только она их «одолжила» из библиотеки своего факультета, девушка решила сразу же отдать их Мише, а на выходных забрать его к себе домой.

Припарковав машину, Виктория рванула в двери штаба, но не заметила человека, который тоже бежал в здание. Они с грохотом столкнулись друг с другом, плюс ко всему февральские скользкие дороги сделали своё дело. Виктория упала, выронила документы – бумаги разлетелись в разные стороны. Девушка тяжело вздохнула и ринулась их собирать, даже не взглянув на того, кто толкнул её. Но неожиданно для Вики, он тоже кинулся ей на помощь.

– Примите мои извинение, Fräulein*, я вас не заметил, – виновато процедил парень.

Виктория подняла голову, убирая челку с глаз за ухо. Перед ней на коленях собирал листки юноша в темном пальто. После столкновения у него слегка растрепались бронзово-рыжие волосы, зачесанные назад.

– Аккуратнее надо быть, – вздохнула она, вставая с земли. – Теперь их снова придется раскладывать в хронологическом порядке.

Парень внимательно посмотрел на девушку, отдавая ей листки.

–Простите, я на нервах. Извините, а мы раньше не могли встречаться?

Виктория скептически посмотрела на незнакомца.

– У меня плохая память на лица, – равнодушно ответила она и развернувшись вошла в штаб.

– Нет. Я вас определённо где-то видел… А вы в институте каком учитесь?

Виктория, ничего не отвечая, ускорила шаг, парень рванул за ней.

– Постойте! Вы тут работаете? Понимаете, у меня брат пропал, недавно сообщили, что он находиться здесь. Его зовут Михаил Орлов.

Виктория остановилась и обернулась. У нее блестели глаза.

–Так вы Сергей? Да, ваш брат здесь. Он…

Серж ощетинился, нахмурился. Виктория насторожилась.

– Если не сложно, не проводите меня к этому муд…ку Мише, – тихо сказал он.

– Ну хорошо, только прежде вы должны знать…

– Что-то с ним? – едва сдерживая себя, спросил Миша. В его безумных зелёных глазах Виктория увидела желание убить.

– Вы успокойтесь, с вашим братом всё хорошо, и будет, если вы не будете горячиться. Он молод, не злитесь на него… “Хотя есть за что”, – подумала про себя девушка. Сергей подозрительно посмотрел на Викторию. Ей стало не по себе.

– Вы что-то знаете, не в курсе как вас зовут…

Девушка густо покраснела.

– Меня зовут Виктория, и я отвечаю за Михаила.

– Вика, вы можете проводить меня к нему? Вы не понимаете всей ситуации… Это не глупость… это ДЕГЕНЕРАТИВНОСТЬ!

–Я всё знаю! Я знала вашего отца…

– Стоп… Знали?

Наступила пауза.

– Ваш отец умер. Неделю назад.

Сергей замер. Он смотрел в пустоту. Зрачки расширились.

– Нет… не может быть… Это же… ГДЕ МИША?

Сергей прижал Викторию к стене.

– Вы что делаете? Я охрану позову!

– Отведите меня к нему! Мне нужно забрать его! – деликатно, но жестко сказал Сергей. Его глаза яростно искрились.

Виктория возмущенно посмотрела на него.

– Забрать?! Ну уж нет! Он здесь работает, я уже договорилась насчет него. К тому же тут его никто не найдёт…

– Хотите вы того или нет, я заберу брата, и вы отведёте меня к нему.

Виктория оттолкнула Сергея, поправив блузку.

–Вы еще будете мне приказывать? Поймите, он здесь в полной безопасности.

– А с какой стати вы о нём беспокоитесь? Долг перед отцом какой-то… или… – Сергей безмятежно вздохнул,– ...он вам нравится?

Виктория слегка улыбнулась, потупив взгляд.

– Не дорос ещё, чтобы хоть на половину мне понравиться… Да и к тому же у него кроме меня тут никого нет. Я несу за него ответственность.

Улыбка Сергея расширилась.

– Ну, теперь я буду продолжать нести за него ответственность. Где он?

Виктория скрестила руки на груди.

– В подвале, – угрюмо сказала она.

– В подвале? Девица, да вы что совсем обезумели? – спокойно спросил Сергей. «После того, что он сделал, ему как раз таки не мешает посидеть в подвале»,-думал он.

– Там комфортабельные условия. Не забирайте его! Я знаю, что говорю, здесь ему лучше!

– Я сам знаю, где ему лучше. А теперь вперёд.

Всё время, пока Виктория и Сергей шли в архив, они молчали. Виктория хмуро смотрела вниз, а Сергей смотрел на неё – уж очень знакомой она ему казалась. Но тишина тут же закончилась, когда молодые люди пришли в архив, не обнаружив там Михаила.

– Ну и где он? – спросил Сергей, смеясь про себя над растерянной Викой.

– Он же должен быть здесь, черт. Неужели его нашли, – с дрожью в голосе промолвила девушка. У нее начали трястись руки. – Мой Бог! Скорее идём!!!

Виктория помчалась к лифту, Сергей забеспокоился и побежал за ней.

–Вы что так испуганны? Он же здесь в ПОЛНОЙ безопасности! – передразнил Серж Викторию, которая побледнела как смерть. Она, ничего не отвечая, кинулась к столовой, где в это время Михаил преспокойно знакомился с ребятами.

– …да вот такой у нас случай был: Была зима. Одна из наших сотрудниц была в отпуске. Ну, и конечно же ей приходилось ходить в магазин. Пальто длинное, в магазине его снимать не нужно и юбка вроде как и не нужна, одеваешь теплые колготки и идешь. И так и ходила она весь отпуск. А когда отпуск закончился, она пошла на работу, и так случилось, что первый кабинет, который она посетила – это кабинет начальника. Шеф смотрел не нее очень странно, но ей ничего даже в голову не пришло. А когда она зашла в свой отдел, то повергла в шок еще нескольких человек. Там-то она и поняла, что по привычке не одела юбку, – рассказывал Гриша. По всей столовой прокатился смех.

– Ага. Вон все до сих пор смеются, когда про это вспоминают, – добавил Костя, давясь чаем, который пил через трубочку для коктейля.

– Остается надеяться, что начальник подумал, что это были бриджи, а не колготки, – засмеялась Катя. Мише было весело как никогда.

– Забавно тут у вас. Никаких бед и конкурентов, – вздохнул Миша, растягиваясь на стуле. Ребята переглянулись.

– Вообще то конкуренты есть… – начала Катя, но Гриша перебил её.

– Ты про орден «наноЕдинороссов»? Да уж… Конкуренты – мягко сказано. Один их синюшный итальянец чего стоит… Брр. Не люблю об этом думать.

Миша недоумевал. Он выпрямился.

– Синюшный? Я не понял…

Смех затих. Наступила такая мрачная пауза, что парню стало не по себе, будто он затронул какую-то запрещенную тему.

– Это очень жестокие люди. Они – фашисты, хотят воздвигнуть в России монархию. Да как вообще люди могут быть фашистами, когда их предводитель не русский?! Странные люди… и страшные… – осторожно сказала Катя. – Говорят, они и причастны ко всем бедам в России. А итальянец за всем этим стоит.

– Я видел его… – проговорил Костя. – Странный тип, Катюха права… Но по-русски шпарит как на родном… Ходят слухи, что они убили нашего архивариуса и ищут других его родственников. Не знаю как вы, а я бы, наверное, сдал бы их, если бы был в опасности наш штаб.

– Они хотят монархию? Фашисты? Ищут... – Михаил ужаснулся. Так вот почему Вика хотела, чтобы он ни с кем не разговаривал! Вот почему держит его в подвале архива – там, куда никто не заходит! И тут двери столовой открылись. Это была Виктория.

====== Глава 14. Конкурент ======

Весенние дни в Петрограде радовали глаз. Май всё же самый прекрасный месяц из всех, не перестаю восхищаться этой красотой, благоуханием природы, когда окончательно проходит оттепель, ещё не жарко как в июне и уже не холодно. Мир проснулся от долгого зимнего сна, всё расцветает, поёт – свобода, романтика, ощущается прибытие скорого лета, работать в такой обстановке просто невозможно. Кажется, можно целую вечность проваляться на подмостке около особняка Кшесинской, закрыв глаза, и совершенно ни о чём не думать, пока так приветливо светит солнце и дует легкий прохладный свежий ветер…

– Коба пора, пойдём, пора уже... – откуда-то раздался голос Каменева. Как же потом открыть глаза и знать, что пора работать: идти в душный особняк, когда не помогают даже настежь распахнутые окна… А вдохновения при такой погоде хоть отбавляй, можно в одну минуту экспромт восьмистрофный сочинить... четырехстопным ямбом. Всё! Романтику в сторону! Как бы ни хотелось, работать нужно. А кто за тебя будет её выполнять? Но не смотря на это, заряд энергии получен.

– Лёв, ну разве не отвратительно, когда преспокойно отбываешь свой перерыв в такое чудное время, и при этом тебя тревожат мыслью о срочной работе. – протянул Коба, зевая. Лев сидел рядом и рассматривал «особенности архитектуры дворца», украдкой косясь на товарища.

–На тебя это не похоже. Неужели снова на стихи потянуло? Весна, романтика и тому подобное? Неужели кто-то сумел растопить твое «стальное» сердце? – с усмешкой спросил Каменев.

– Майское солнышко… – мрачно ответил Коба. Улыбка растянулась на лице Льва.

– Ты же весь апрель весну проклинал. Пушкина цитировал: «Весна, весна, пора любви, как тяжко мне твое явленье». Можешь не стараться – не в солнышке дело, – хитрым голосом сказал он. Коба сурово посмотрел исподлобья на Каменева.

– Ну да. Не отошёл от демонстрации первого числа, вот и всё. Было красиво… – отвлеченно ответил Коба, задумчиво смотря на облака.

– Сосо, кого ты пытаешься обмануть? Сколько уже от первого прошло времени? Когда я с Олей в Париже познакомился, так же на небо смотрел и делать ничего не хотелось. Ах, Париж… – мечтательно проговорил Лев. Коба снова покосился на Льва.

– То же мне, Париж… Да и вы с Олей очень мило смотритесь. И ещё – не называй меня Сосо! – серьёзным голосом процедил Коба. Лев облокотился на стенку особняка.

– Коба, Коба… От себя не убежишь. Что ты влюблён – ежу понятно. И от себя добавлю: женись, а то сколько уже можно в холостяках ходить. Ты мне лучше скажи: кто эта леди… кхм, то есть девушка? – поправил себя Лёва, потому что Коба не переносил буржуазных слов. Он молчал.

– Неужели это Наденька Аллилуева? – потрясённо спросил Лев. Коба встрепенулся, его темные глаза отчаянно забегали.

– Может, пойдём уже… А то перерыв прошёл, – воскликнул Коба, встав с подмостка.

– Нет ты мне скажи – это она или нет…

– Потом, пошли, пошли быстрее, – затараторил Коба, сталкивая Лёву с подмостка на землю. – А то Зиновьев снова на нас будет ворчать.

Но Лев без боя сдаваться не хотел.

– А с каких это пор тебя начало волновать мнение Зиновьева? Тем более, бузит он только на тебя одного.

– О чём ты говоришь, я глубоко уважаю Григория Евсеевича – подхалима нашего любимого. К тому же после того, как нас троих назначили в управление Бюро ЦК, я просто души в нем не чаю. А на тебя он не бузит, потому что он тебе симпатизирует: во всем с тобой соглашается… – усмехнулся Коба, мягко подталкивая обеими руками в спину Льва в сторону входа.

– Хватит, Коба, я сам дойти могу! Ты так говоришь будто не рад, что теперь с Лениным напрямую работать придется. Ты же этого и ждал! И не нагнетай на Григория, сам-то будто не прислуживался никогда Ильичу, – с улыбкой возразил Каменев.

– Ну, ты подумай, когда-то уточнил ему, который час, – с ноткой обиды сказал Коба.

– Да. Один из ста пятидесяти на собрании, да еще закрыл рот Григорию, у которого часы точнее. Спору нет – ты лучший его часовой, без конкурентов… Постой! – Каменев резко остановился и Коба чуть не налетел на него. – Смотри-ка, это же Владимир Ильич.

Лев не ошибся: действительно около входа в особняк стоял Ленин, а напротив него стоял незнакомый Кобе человек. Грузин, сощурив глаза, всматривался в его лицо.

– А кто это с ним? – настороженно спросил Коба, не отрывая взгляда от незнакомца. В черных глазах появился неистовый блеск.

Каменев удивлённо посмотрел на Кобу, скрестив руки на груди.

– Ты с какой горы упал, это же Троцкий – мой тезка. Стыдно не знать. Вернулся из Америки-таки… – с ухмылочкой сказал он. Коба перевёл взгляд на Льва.

– Троцкий? Он же вроде меньшевик, какого хрена он тут делает?! А сам-то откуда знаешь, как он выглядит? – возмущенно спросил Коба.

Лев свысока посмотрел на Кобу.

– Во-первых, он уже не меньшевик, по крайней мере, так говорили, а во-вторых: моя жена – его родная сестра. Да и странно, что он с Ильичом так мирно беседует... Неспроста...

Глаза Кобы расширились. Если он больше не меньшевик, значит, он либо хочет создать свою партию… либо сотрудничать с большевиками.

– Понятно всё… – сухо отозвался Коба. – Так вы знакомы.

– Как ты успел заметить – да. Но я к нему весьма объективно отношусь, я ко всем отношусь объективно. И даже, несмотря на родственные узы, я всё равно буду относиться к нему как ко всем, – заметил Лев, но Кобе на душе от этого легче не стало.

– А… Лев Давидович, вот одни из тех так сказать, кто трудится не покладая рук! Двое из нашего квартета ЦК! – воскликнул Ильич, помахав Каменеву и Кобе. Они, переглянувшись, подошли к Вождю. Каменев тактично держал руки за спиной, гордо выпрямив спину, а Коба наоборот – скрестил руки на груди.

– Добрый день, Владимир Ильич, – поздоровался Каменев с Лениным и аккуратно толкнул Кобу локтем, который буравил взглядом Троцкого.

– Здравствуйте… – коротко буркнул Коба.

Он поражался, глядя на Троцкого. По сути, он был его ровесником, но какое громадное отличие между ними было: Троцкий стоял, словно Цицерон – величественная осанка, острый взгляд серо-голубых хитро прищуренных глаз, который свысока смотрел на него: невысокого рябого грузина, черные глаза которого метали молниями.

– Лев Борисович, какой сюрприз! – наиграно произнёс Троцкий, коварно улыбаясь.

– Я так же не ожидал вас здесь увидеть, Лев Давидович, – спокойно ответил Каменев. – Каким ветром к нам?

– Знаете, уже давно собирался… – сказал Троцкий, но Ильич его перебил.

– Извините, товарищи, кто-нибудь может сказать который час?

Коба сразу же потянулся за часами и уже успел открыть рот, но Троцкий опередил его.

–Без пяти два, – продекламировал он. Глаза Кобы сузились, он прикусил язык. Каменев с волненьем посмотрел на товарища, который чуть ли не затрясся от ненависти.

– Премного благодарен, Лев Давидович, – на весёлой ноте произнес Ильич.

Каменев, вспомнив, что рядом с ним стоит его товарищ, решил сам представить его, чтобы не возникало неудобных пауз.

– Совсем забыл представить моего коллегу товарища Дж... Сталина.

Троцкий еще раз оглядел грузина с ног до головы, без удовольствия протянул руку.

– Троцкий Лев Давидович… если слышали, – с милой улыбкой сказал он. Коба посмотрел на Троцкого, потом на руку и с огромной неприязнью сжал ее.

– Иосиф Сталин… Лучше Коба и по отчеству, – тихо произнес он.

– А вы тоже журналист? У вас очень заметен акцент, но, надеюсь, c навыком писательства вы отчасти знакомы, раз работаете под руководством Владимира Ильича.

– Можете не сомневаться. “Правда” со временем приобрела много читателей, не то, как было раньше.

Такого выпада Троцкий не ожидал. Его зрачки расширились. И неизвестно, как бы ход диалога повернулся дальше, если бы ситуацию снова не спас Ильич.

– Хм… А не пора ли нашим товарищам идти? – деликатно заметил он, многозначительно смотря на Каменева. Тот взял Кобу за запястье и потянул к входу.

– Да! Нам пора, перерыв уже закончился, а мы тут вам мешаем обсуждать серьёзные вещи! – выделяя каждое слово, сказал Каменев, но Коба железной хваткой вцепился в руку Троцкого, не отрывая от него взгляд.

– Коба, идите, вы ещё успеете пообщаться со Львом Давидовичем в другой раз, – сказал Ильич, и только после этого Коба отпустил онемевшее запястье Троцкого.

– До свидания, Владимир Ильич, и тебе Лев, – поспешно попрощался Каменев и с силой впихнул товарища Кобу в особняк.

Троцкий подозрительно посмотрел на Ленина.

– У вас все сотрудники такие неадекватные?

–Только самые перспективные, Лев Давидович… – с улыбкой сказал Ильич, проводя взглядом Каменева и Кобу.

– Мы не договорили, – сразу же сказал Каменев, как только они с Кобой вошли в вестибюль.

– О весне можно поговорить позже, сейчас нам нужно думать о другом.

Лев задержал подозрительный взгляд на Кобе.

– Неужели тебя так задел Троцкий? Да, я хорошо знаю его, он далеко не подарок, но все же не стоит так реагировать.

Коба угрюмо посмотрел на товарища и ничего не ответил ему, лишь не спеша пошёл к лестнице, которая вела к издательству.

– Значит я всё-таки прав. Забудь, выкинь это из головы, – снисходительно сказал Каменев, догоняя товарища.

– О чём ты говоришь? Всё складывается замечательно.

– Твои слова не совпадают с действиями, я никак не могу понять тебя: то, что ты сказал, было сарказмом или тебя правда нисколько не смущает сближение Ильича с Троцким?

Коба обернулся, чтобы ответить Каменеву, но его прервал спускающийся со второго этажа Григорий Зиновьев.

– Сталин, снова прохлаждаетесь, – сурово бросил он Кобе.

– Товарищ Зиновьев, мы с товарищем Каменевым как раз направлялись на наше рабочее место, – сообщил Коба, остановившись.

– Не заметно, товарищ Коба. Вы помните, что у вас срок для выпуска «Правды» истекает?

Каменев и Коба обменялись взглядами. Зиновьев явно был не в настроении.

– Ты расстроен, Григорий? – заботливо спросил Каменев.

– Странный вывод, товарищ Каменев, с чего ты так решил?

Лева безмятежно вздохнул, скрестив руки на груди.

– За сегодняшний день ты не первый, кто подобным образом себя ведёт. Давайте прямо: ты тоже нервничаешь из-за Троцкого?

Зиновьев негодующе бросил взор на Каменева, а потом облокотился на поручни.

– Вождь давно искал на него обходные пути, я это видел и вижу теперь, когда он этот путь нашёл. Ильичу понятно, что Троцкий теперь птица свободного полёта и всеми силами пытается завлечь его в нашу с вами партию. Я не уверен, сколько понадобиться на это времени и сил, но если у Ленина это получится, то мы с вами ему будем уже не нужны! Придётся кому – то из нас потесниться из ЦК.

– Это печально, однако почему же мы должны тесниться? Неужели просто недостаточно будет просто назначить Троцкого на другую позицию? Необязательно, что это будет именно ЦК, – возразил Каменев.

Зиновьев махнул рукой, спускаясь по ступенькам на первый этаж.

– Эх… И думать нечего, скоро Ильич поднимет этот вопрос, – кинул он на прощание.

Каменев и Коба проводили Зиновьева сочувствующими взглядами, пока тот не скрылся за углом.

–Интересно выходит, я, конечно, рассчитывал, что Ильич будет предлагать ему сотрудничать…

– А мне кажется, что если и будет так, как сказал Зиновьев, то никого не сместят. По-крайней мере из нас, – не согласился Коба. Он думал, что в данный момент у партии и у Ленина есть проблемы важнее, чем вопрос о Троцком, и что навряд ли Ильич будет решать его в ближайшее время.

– Ильичу нужен такой союзник, как Троцкий… Эх,…неужели ему охота бегать за ним, унижаться… ради того, чтобы он только вступил в партию?.. – с сожалением произнес Каменев.

– Я слышу нотки зависти в твоем голосе, – предположил Коба.

– Тебе послышалось. Неужели тебя правда совсем не волнует это? Я же видел, с какой ненавистью ты на него смотрел…

Коба закрыл глаза и улыбнулся.

– Тебе показалось, – тихо ответил он.

====== Глава 15. Вопрос об убеждении и соглашении ======

Однако, несмотря на домыслы Кобы, слова Зиновьева подтвердились. Следующим утром на пути в кабинет Вождя он пересёкся к Каменевым. Лев нисколько не был удивлен этой встрече, вежливо поздоровался с Зиновьевым и жестом пропустил его первым войти в двери.

Ильич сидел за своим столом, рассматривая некие документы, но когда в кабинет зашли товарищи, Вождь отложил бумаги в сторону.

– Григорий, что так робко? Входите, товарищ Каменев, не стесняйтесь.