Текст книги "SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)"

Автор книги: Bay24

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 50 страниц)

Её поразила боль, сквозившая в его голосе.

Она откашлялась, чтобы обозначить своё присутствие, и увидела, как мужчина вздрогнул, но не изменил своего положения рядом с пациентом, даже когда повернулся, глядя на нее.

– Извините, я не хотела напугать Вас. Но время посещений закончилось, и Вам придётся уйти.

– Да, конечно. Извините, – сказал незнакомец, впрочем, казалось, не намеренный оставлять руку другого, по-прежнему крепко сжимая её в своих. – Могу ли я... могу я узнать, что с ним произошло? Каковы последствия аварии, я имею в виду?

Нэнси смотрела на него немного обеспокоенно. Этот человек казался убитым, усталым, погружённым в уныние.

Его одежда отличалась и классом, и стилем, но была совершенно измята, будто ему пришлось в ней спать.

И легкий намёк на бороду был слишком неухоженным, чтобы создавать впечатление, что так и было задумано.

Он выглядел, как человек, которому только что вырвали сердце из груди.

И даже если в её обязанности медсестры не входило давать определенные сведения, боль, которую она чувствовала в этом человеке, вызывала у неё желание не обращать внимания на правила на сей раз.

– Он получил многочисленные переломы правой ноги. Когда он проснётся... ЕСЛИ проснётся, – поправила себя сразу медсестра с некоторым усилием, – будет хромать и, вероятно, пользоваться палкой в наиболее трудные дни. У него в правом плече металлическая пластина, которая удерживает вместе кости, – продолжала она, в то время как глаза мужчины наполнялись слезами. – Но самым серьезным повреждениям подвергся, конечно, его мозг. Он получил обширную черепно-мозговую травму, которая очень медленно рассасывается, как можно видеть по опухоли, по-прежнему заметной даже спустя восемь месяцев. И мы не знаем, когда он проснётся, да и вообще, проснётся ли.

– Спасибо, – сказал мужчина надтреснутым голосом. Нэнси невольно задалась вопросом, “За что?”, учитывая тяжесть новостей, которые женщина только что дала ему. Но она улыбнулась и отвернулась, чтобы вставить компакт-диск Курта в небольшую стерео установку.

Пока чистый голос контратенора заполнял комнату, медсестра обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как незнакомец оставил нежный поцелуй на виске Себастиана.

Тогда у неё возник другой вопрос: кто этот человек, и знает ли о нём Курт?

Затем она сделала ему знак следовать за ней из комнаты.

Ни один из них, выходя, не заметил лёгкого движения правой руки Себастиана.

В попытке ухватить что-то, чего больше там не было.

====== Глава 6. Точки зрения. Часть 1. ======

– О Боже, о Боже, о Боже, о Боже, – не переставал взволнованно причитать Курт, входя в кухню впереди следовавшей за ним по пятам Мерседес.

– Однако! Для того, кто не верит в Бога, ты слишком часто упоминаешь его имя, как мне кажется, – подколола его подруга.

– Да к чёрту всё! Как тебе только пришло в голову пригласить эту, эту, эту...

– Женщину? – подсказала с усмешкой Мерседес.

– Если хочешь, можешь называть её и так. Как ты могла пригласить её остаться на ужин? Здесь? Со мной? И чем мне прикажешь кормить её, а? Она привыкла к изыскам французской кухни. А у меня нет ничего даже близко похожего.

Говоря всё это, парень успел открыть каждый ящик и шкафчик кухни в поисках неизвестно чего, и у Мерседес сложилось впечатление, что он вытащил на свет божий все как есть кастрюли и сковородки в его распоряжении!

– Я представления не имею об изысках французской кухни, Курт, и я уверена, что довольно будет немного жареного цыплёнка с картофелем, – сказала Мерседес, пытаясь остановить его безумное кружение.

– Окей, Джонс, я сделаю вид, что не расслышал этой ереси, для твоего же блага, – оскорблённо произнёс парень, проверяя содержимое холодильника.

– Ты не должен производить на неё впечатление своими кулинарными способностями, Курт, тебе следует всего лишь накрыть какой-никакой стол, чтобы дать мне время для нанесения удара.

– Время для?.. – голова парня молниеносно вынырнула из недр холодильника. Одна бровь Курта была приподнята, и он смотрел на нее, как на сумасшедшую. – Что ты хочешь этим сказать?

– У меня есть план! Который, по-моему, может сработать. – с лёгким налётом самодовольства ответила Мерседес.

Парень смотрел на неё встревоженно ещё мгновение, а затем мотнул головой и снова принялся искать что-то в шкафах над раковиной, даже не спрашивая разъяснений по этому вопросу.

– Можно узнать, что ты ищешь, Курт? – спросила тогда подруга, обиженная тем, что не получила отклика, на который рассчитывала.

– Только немного мускатного ореха. Он должен быть здесь, среди других специй... а, вот он! –воскликнул парень, победоносно демонстрируя банку специй. – Я натру немного в каждое из блюд, которые мы приготовим.

– Тебе действительно так нравится мускатный орех?

– Нет, вовсе нет. Просто у Мадлен на него аллергия, и так мы от неё быстро избавимся!

– Что?! Да ты в своём уме? Поставь на место эту гадость! – воскликнула девушка, бросаясь на банку и пытаясь вырвать ее из рук друга, который, похоже, не намеревался сдаваться.

– Ох, да ладно тебе! Я не собираюсь класть количество, способное убить её. Только чуть-чуть, просто чтобы она немного раздулась.

– Немного раздулась? Если у неё аллергия, она станет похожа на воздушный шар!

– Ну и что? Да она и не заметит! С её-то губищами, которые больше похожи на надувные матрасы, кто обратит внимание, если и всё остальное набухает?

– Ты совсем спятил! Дай сюда эту дрянь, я сказала!!!

Мерседес с такой силой рванула на себя склянку, что не только сумела завладеть специями, но и саданула локтем по горе кастрюль и сковородок на столешнице, отчего часть их оказалась на полу, вызвав адский грохот.

Оба уставились на них, тяжело дыша после короткого сражения.

Затем Курт обернулся к подруге.

– Мерседес, когда ты потеряла свои когти?

– Думаю, это произошло, более или менее, когда ты потерял голову, милый.

– Ладно, хорошо! Меня зашкалило... прости, – пробормотал парень, возвращаясь к плите.

– Ну, что, ты хочешь выслушать меня или нет, сладкий? Уверяю тебя, у меня есть очень стоящая идея. Так вот... – прошептала Мерседес, приближаясь к нему.

Пока подруга подробно излагала свою идею, Курт подумал, что это могло сработать, и было бы действительно полезно также для неё самой и её карьеры.

Чтобы начать новую жизнь без мужа. Не только для него. И именно это, прежде всего, стало тем, что убедило его сказать “да”.

Ему самому это было, в сущности, не важно. Но он был готов на всё, чтобы вновь увидеть этот огонёк в глазах подруги, особенно после того, что с ней случилось.

Внезапно его охватила паника. Блейн был один на один с этой женщиной почти тридцать минут. По мнению Курта, он уже заслуживал быть спасённым.

В тот самый момент они услышали его крик «Хватит!».

Они обеспокоенно переглянулись и бросились в гостиную.

Блейн не хотел орать на неё. Он действительно старался изо всех сил держать себя в руках, молчать и оставаться спокойным. Но Мадлен продолжала говорить, как будто и не замечала его очевидной нервозности. И, вероятно, так оно и было.

К тому же из кухни в какой-то момент донёсся странный шум опрокинутой посуды, но Мадлен, казалось, ничего не услышала, увлечённая собственной совершенно непристойной тирадой.

– Ты мог бы заполучить его, Блейн. Многого тут не требуется. Он мужчина, а ты такой хорошенький, – твердила женщина, успев погладить его по щеке, прежде чем он резко отдёрнулся. – Бьюсь об заклад, что ты частенько представлял, каково было бы трахать его прямо на том диване, с силой и страстью, слушая, как он стонет твоё имя. У тебя на лице написано, когда ты смотришь на него, что тебе хотелось бы этого.

Кулаки Блейна были стиснуты до боли. Ему чертовски хотелось ударить эту ведьму. Но ещё больше, ему хотелось ударить самого себя, за тот эффект, который эти слова имели на него, за те образы, которые они порождали в его сознании.

Чёрт возьми! Он хотел Курта! Он хотел его долгих восемь лет. И для него это не было тайной. Но тот факт, что даже эта женщина заметила его потаённое, как он думал, желание, выводил его из себя

– И думаю, что он тоже хочет тебя, – от улыбки этой гарпии у него дрожь пробежала по спине. – Испытай его, Блейн, и увидишь, сможет ли он устоять перед тобой.

Эта женщина была ему омерзительна. Её не интересовало, куда бить. Чтобы добиться желаемого результата, она готова была заключить договор хоть с самим Сатаной. Была готова даже разбить сердце собственного сына, лишь бы всё было так, как она хотела.

Неужели это действительно можно было назвать любовью?

Блейн знал, что Себастиан не раз задавался этим вопросом. И теперь он начал понимать, почему.

Именно тогда, с мыслью о боли друга, прекрасно запечатлённой в его памяти, свидетелем которой он столько раз был в прошлом по вине этой женщины, он не смог больше сдерживать свою ярость и заорал «Хватит!!!».

Однако, после первого мгновение недоумения, он получил в ответ от женщины только громкий искренний смех. Это было то, чего она добивалась. Заставить его потерять контроль. Потому что именно так Мадлен действовала, чтобы получить информацию, которая была ей необходима, и он оказался настолько глуп, что попался в ловушку.

Если бы он напрямую сказал ей, что не только желал Курта, но искренне верил, что по-прежнему любит его, как и восемь лет назад, эта женщина не могла бы быть более удовлетворена, чем сейчас.

Он мысленно обозвал себя идиотом. Эти сведения не должны были попасть в руки женщины вроде неё.

– Что здесь происходит? – спросил Курт, подоспевший из кухни с Мерседес.

– Ничего, Хаммел. Думаю, что Блейн просто немного напряжён в последнее время, правда, милый?

Блейн готов был ответить, и весьма красочно. Но рука Курта, что легла ему на плечо, заставила его сдержаться.

– Только посмотрите! Я нахожу, что вы очень милая пара, знаете? – произнесла женщина с насмешкой в голосе.

Курт раздражённо прошипел не слишком искреннее «Прошу прощения!» и, кивнув Мерседес следовать за ними, увёл Блейна на кухню. Парню безусловно требовалось что-нибудь покрепче пива, которое он же купил и поставил в холодильник. Затем он попросил Мерседес заняться ужином, а Блейна оставаться там. Лучше было ему самому составить компанию ведьме. У него в этом было несомненно больше опыта, чем у всех остальных.

Когда он снова вышел из кухни, оставляя одних, Мерседес и Блейн на мгновение замерли, глядя друг другу в глаза.

Затем, не говоря ни слова, бросились в объятия друг друга.

Хотя он сам предложил остаться с этой женщиной, Курт, честно говоря, не имел никакого желания говорить с ней или как-то развлекать. И, на его счастье, он увидел, что и для неё, находиться с ним в одной комнате было не в радость.

Заметив ещё раз, что Блейн был слишком нервным и намекнув, что, возможно, ему нужно было расслабиться и что, как хороший хозяин, Курт мог бы предложить ему кое-что для этого, она бросила на него высокомерный взгляд, а затем схватила пачку сигарет и направилась на террасу курить.

Эта женщина продолжала поражать его. Казалось, у неё не было ничего святого в жизни, и всё же она уважал тот факт, что сын не переносил запах дыма на обивке дивана, даже сейчас, когда он всё равно не смог бы его почувствовать.

Он остановился на мгновение, наблюдая за ней. Она так сильно походила на Себастиана, что Курт чувствовал почти физическую боль, глядя на неё.

Он вздохнул и решил вернуться на кухню к остальным.

Мадлен Жозефин Смайт было глубоко плевать на ужин. Осталась она уж точно не ради него.

Ей было любопытно узнать, что задумала эта Мерседес, да, но, сказать по правде, определённые подозрения по этому поводу у неё имелись, и, по сути, это было и не важно. Потому что у неё уже формировалась другая идея, как избавиться от Хаммела.

И, кстати, миссис Смайт не ненавидела его потому, что он являлся геем, а она одной из тех мамочек, которые были убеждены в том, будто у неё был бы «нормальный» сын, если бы Курт не совратил его. Ничего подобного. Она не считала себя ни столь банальной, ни столь глупой женщиной.

Начать с того, что для Мадлен не имело значения, гей ли её сын. В отличие от мужа, который не принял хорошо, когда Себастиан проинформировал его о том, что находил более привлекательным член, нежели вагину – а он именно так это сформулировал – женщина пристально посмотрела на него некоторое время, потом сказала «Окей» и вернулась к чтению книги, которую держала в руке.

– Окей? Это всё, что ты можешь мне сказать? – спросил Бас поражённо.

– Конечно. Я не дура, Себастиан, я уже давно поняла. И хотя это не делает меня слишком счастливой, особенно из-за тебя, учитывая в каком мире мы живём, что ещё я должна тебе сказать? Ты мой сын, и я люблю тебя. Я буду любить тебя всегда, и всегда буду гордиться тобой, кем бы ты ни был и кого бы ни предпочитал трахать. Пожалуй, я несколько разочарована тем, что, вероятно, не смогу иметь внуков с твоими глазами теперь, но кто знает. В конце концов, существует ведь искусственное оплодотворение, нет? И сегодня геи тоже могут создавать семью. Окей, может быть, меня будет слегка раздражать множество привлекательных молодых людей в доме, никого из которых я не смогу поиметь, должна признать, – заключила она, подмигнув своему сыну.

Себастиан посмеялся над этой шуткой.

– Признаю, я думал, будет сложнее.

– О, да, дорогой мой, так и будет. В конце концов, сейчас тебе придётся сказать это твоему отцу, не так ли?

Нет, Мадлен любила своего сына, и была готова защищать его от целого мира. Только, как и все мамы, для сына она хотела только самого лучшего и была убеждена, что этот жалкий педик Хаммел лучшим не был. Больше того, она была уверена в том, что Хаммел не любил его, и что он всего лишь типичный выскочка, заинтересованный только в деньгах. Ей не нравилось его высокомерие и ей не нравилась его небрежная манера обращения.

Точно так же, как в своё время она не выносила близкую дружбу Андерсона с сыном, теперь её выводило из себя присутствие Курта. И так же точно, как она не ошиблась в отношении Андерсона, учитывая то, что потом случилось, теперь женщина была уверена, что не ошибается с Хаммелом.

В любом случае, план у неё уже был. Ведь это была женщина, которая не привыкла пассивно наблюдать за происходящим. В то время как её муж ушёл в политику, она руководила недурной индустриальной империей и привыкла иметь под своим контролем мужчин, обладавших куда большей властью и силой, нежели этот провинциальный мальчишка.

И потом, сейчас, у неё была уверенность, которая могла оказаться полезной. Андерсон питал интерес к Хаммелу. В этом не было сомнений. Не после того, как ей лично довелось понаблюдать за тем, как парень смотрел на него, или как, возможно, неосознанно, стремился защитить его от неё.

Но может, она всё равно сумеет заставить Андерсона помочь ей. Раз и навсегда вышвырнуть этих двоих вместе из жизни сына было бы просто великолепно.

Оставалось только изменить предложение. Сделать его более привлекательным для него.

И ей удастся освободиться от них обоих.

Когда через некоторое время Мерседес вышла, чтобы позвать к столу, женщина быстро потушила сигарету и поспешила вернуться.

Что ж, пусть шоу начнётся.

Как Курт и предвидел, ужин проходил в довольно возбуждённой атмосфере.

К его огромному разочарованию, идея Мерседес подать цыплёнка с картофелем оказались единственной, действительно реализуемой, учитывая, что это были единственные продукты, из имевшихся в доме, которые не были полуфабрикатами и не содержали индустриальных доз сахара.

На этой неделе была очередь Блейна делать покупки, и Хаммел не побеспокоился проконтролировать, чем тот набил холодильник. С другой стороны, Блейн никогда не забывал купить салаты и обезжиренные продукты специально для него, учитывая, что Курт практически только этим и питался.

И, честно говоря, Мадлен не значилась в списке постоянных гостей этого дома. Более того, за пять лет отношений с Себастианом, он обедал с ней только шесть раз, всегда по большим праздникам и всегда в доме Смайтов.

Но Курт был уверен, что это не та еда, которую можно предложить этой женщине.

Хотя он затруднился бы сказать, к чему ему было производить на неё впечатление.

Тем не менее, несмотря на всё то презрение, что женщина не упускала случая демонстрировать ему, Курт стремился показать ей, что является хорошим спутником её сыну и идеальным хозяином дома.

Так что, он попытался облагородить меню, добавив на стол салат Цезарь. Но Мадлен, казалось, было наплевать, что лежало у неё на тарелке. Во всяком случае, она ни к чему не прикасалась, полностью поглощённая разговором с Мерседес.

Его подруга пошла в атаку сразу, как только все сели за стол. Курт знал, что Мерседес надеялась застать женщину врасплох таким образом, но правда была в том, что миссис Смайт, казалось, не была так уж поражена этим.

Она сидела совершенно непринуждённо и выглядела абсолютно спокойной и расслабленной, как будто ожидала этого нападения, и это нисколько её не беспокоило. Её взгляд не задерживался долго на нём, казалось, она предпочитала наблюдать за Блейном, который сидел молча, ел своего цыпленка и пил вино, не произнося ни слова и не глядя ни на кого в частности.

У Курта создалось впечатление, будто парень слепо доверяет тому, что говорила и делала Мерседес. Даже больше, чем он сам, вообще-то…

И это было странно, учитывая, что он совсем не знал её, подумалось Курту.

– Боюсь, что не совсем понимаю, к чему Вы ведёте, мисс, – между тем, говорила Мадлен Мерседес.

– О, это просто. Я теперь юрист, я сдала квалификационный экзамен в этом году, а до этого проработала в конторе моего бывшего мужа целых четыре года! И Курт был так добр, что нанял меня сегодня, чтобы я смогла официально заботиться о его интересах. Недурно, для начала, не находите? Видите ли, на счету, который оказался заблокирован – нам ещё предстоит выяснить, кем и как, учитывая, что под данным счётом стоят подписи только моего клиента и его спутника, в настоящее время недееспособного по состоянию здоровья – так вот, там были также накопления моего клиента, а не только Вашего сына. Что даёт ему право не только провести необходимое расследование, чтобы прояснить, каким образом банк мог согласиться на такой грязный трюк или совершить столь вопиющую ошибку, но также потребовать, чтобы счёт был восстановлен и с него снова осуществлялись регулярные ежемесячные платежи, как и прежде. Исходя из этого, скажите мне... Вы считаете, что в этом банке действительно кто-то захочет оказаться вовлечённым в судебное расследование, только чтобы сделать Вам небольшое одолжение?

– Я не знаю, о чём Вы говорите, мисс. Блокировать счета других лиц без оснований или разрешения является уголовным преступлением, разве нет? Поэтому я надеюсь, что Вы не выдвигаете предположения, будто я, совершила нечто подобное, что, кроме того, идёт в ущерб интересам моего сына, потому что это – его дом, не находите? Я не знаю, почему банк заблокировал счёт моего сына и Хаммела; и вообще, такое имело ли это место на самом деле, но Вам следует спросить об этом их, не так ли?

– Да, мой клиент так и сделал, но не получил никаких объяснений, более того, как он мне сказал, с ним обращались, так, будто его слова чистый бред. Так что, уверяю Вас, теперь, когда это дело в моих руках, я лично проведу все необходимые расследования, – с готовностью возразила Мерседес, – и, если счета останутся по-прежнему заблокированными, банк очень скоро получит повестку в суд за мошенничество и небрежность.

– Мне казалось, ты говорил, что деньги тебя не интересуют, Хаммел, – сказала Мадлен, впервые обращая суровый взгляд на него.

– Это так и есть, на самом деле, – поспешил ответить Курт, прежде чем Мерседес вновь его перебила.

– Что не должно лишать моего клиента права рассчитывать на то, чтобы желания его партнёра, и его собственные были должным образом гарантированы банком, который они выбрали. Однако, поскольку Вы мать Бастиана, и любой может допустить ошибку в такие критические моменты, Курт убедил меня дать Вам, по крайней мере, два дня, чтобы попытаться всё исправить, учитывая Ваши близкие отношения с директором банка.

Ох. Это был определённо рискованный ход.

Курт уронил вилку, которую нёс ко рту, с громким стуком, на тарелку. Столкновение произвело шум, прозвучавший оглушающе в тишине, которая последовала за словами Мерседес, но никто не обратил на него никакого внимания.

Блейн продолжал есть спокойно, с ехидной улыбкой, знак того, что он прекрасно понял игру Мерседес.

Конечно, было логично, что необходимы довольно близкие отношения, чтобы попросить директора банка сделать такую, совершенно незаконную, вещь; но подобное предположение осталось по-прежнему весьма смелым. В то время как его подруга и ведьма оценивающе разглядывали друг друга, Курт спросил себя, останется ли кто-нибудь в живых после этого ужина.

Хорошо ещё, что Брандо не было поблизости. Кстати, если хорошенько подумать, уже два дня его не было видно.

Впрочем, это не было так уж странно. Иногда кот отсутствовал в течение некоторого времени и возвращался лишь когда голод загонял его домой, с глазами блестящими, как у тех, кому было что порассказать.

Курт ему искренне завидовал и жалел, что не мог быть там в тот момент.

– Как вы добры, – проговорила, наконец, Мадлен, складывая салфетку, которую постелила себе на колени, и кладя её на стол. – Что ж, в таком случае, думаю, я попрошу директора банка проверить эту ошибку. Извините, но я только что вспомнила, что меня ждёт неотложное дело. Хаммел! – окликнула его женщина, не глядя ему в лицо, вставая.

Но, в конце концов, Курт был рад уже и тому, что она не назвала его истеричным педиком или паразитом, или каким-нибудь ещё из тех милых прозвищ, что она всегда имела наготове специально для него и не попыталась убить его, метнув столовый нож.

– Цыплёнок с картофелем превосходный.

Сказав это, Мадлен забрала свою сумочку и быстро вышла за дверь, не запирая за собой.

Трое оставшихся обменялись растерянными взглядами.

– Ну, вроде всё прошло неплохо, нет? – спросила без особой убеждённости Мерседес.

Никто ей не ответил. Все ожидали, что мать Себастиана обрушит на них гром и молнии..

Где же они ошиблись?

Мадлен, тем временем, быстро шагала к выходу из здания. Она не ответила на приветствие Питера Джонса, когда проходила мимо. Её не интересовало то, что случилось в этом доме, по правде сказать, пусть эти трое тешат себя мыслью, будто уложили её на лопатки.

Мадлен Смайт была крепким орешком. Она всегда получала то, чего желала. И теперь ей не только хотелось выжить Хаммела из этого дома, и из жизни своего сына, даже больше, чем раньше.

Теперь она была полна решимости сделать так, чтобы он исчез рука об руку с этим Андерсоном, другим паразитом, без которого её сын определенно сможет обойтись.

Женщина улыбнулась, вдыхая холодный вечерний воздух. Она уже решила, каким будет её следующий шаг.

====== Глава 6. Точки зрения. Часть 2. ======

– О, Por Dios mí chica tu estàs loca!*

Сантана с яростью застилала кровать в их комнате для гостей, в то время как Бриттани в некотором замешательстве держала перед ней постельное бельё, а совершенно измождённая Мерседес наблюдала за подругой, стоя на пороге комнаты рядом со своим чемоданом.

Лопес пустилась в разглагольствования, как только Мерседес рассказала ей, что случилось за ужином у Курта.

– Не надо было подталкивать его к войне с этой женщиной, я позвала тебя, чтобы держать его подальше от неприятностей, а не для того, чтобы окунуть беднягу в них с головой!

– Это как раз то, что я пытаюсь сделать, Сантана, – произнесла устало Мерседес.

– И как именно? Подбивая на сражение которое ему не выиграть, и поощряя предать Себастиана, прикованного к кровати, бросившись в объятия этого... проклятого карлика с треугольными бровями? – продолжала хозяйка дома, скорее, избивая, чем взбивая подушку.

– Ладно, а теперь, успокойся, Лопес, – сказала Мерседес, хватая её за плечи и заставляя повернуться к себе. – Можем мы быть честными, по крайней мере, между нами? Мы все знаем – то, что было между ними, было не идеально, Сан! И уже давно. Курт сделал вид, будто это было таковым после аварии! Он сам запихнул себя в порочный круг боли и вины, что на самом деле не имело смысла! Он остановил всю свою жизнь, Сантана! И это неправильно, несправедливо по отношению к нему, ты и сама знаешь!

– Что плохого в том, чтобы перевернуть свою жизнь ради тех, кого любишь? – с вызовом спросила Лопес.

По сути, это было тем, что она сама сделала ещё во времена старшей школы для того, чтобы быть со своей Бриттани. Она даже поссорилась с бабушкой ради любви, и у неё ушли годы, чтобы потом восстановить отношения.

– Ничего, Сан. Ничего... но перевернуть свою жизнь, не означает остановить её полностью! А Курт делает именно это, ты знаешь.

– Ну и что? Андерсон не может быть решением проблемы, Мерседес, абсурдно даже думать об этом!

– Может быть, и нет. Или, может быть, да. Но совершенно точно, это начало, Сантана. Весьма перспективное начало.

– Ах, я тебя умоляю!!! – довольно энергично возразила Сантана.

– Ты видела, как он смотрит на него. В противном случае, ты не попросила бы меня приехать, чтобы помочь соблюсти добродетель Курта, и ты прекрасно знаешь, что ему наверняка небезразличен этот парень. И почему бы нет, ради всех святых?! Он любил его ещё в школе! Или мы будем продолжать притворяться, будто не знаем этого, или, кто такой Блейн, даже между нами?

– Прошло восемь лет, Мерседес. Они больше не дети, какими были в школе! И я лично не знаю, кто такой Андерсон сейчас, я ничего о нём не знаю. Я даже представить себе не могла, что он – тот самый парень, что был тогда… восемь лет назад, Мерс. Даже ты больше ничего не знаешь. И раньше не знала, а теперь и подавно.

– Нет, они больше не те дети. Ни один из них. И верно, многого о Блейне я никогда не знала. Для этого не было времени, ты же помнишь! Но я знаю его, Сан, и если кто–то и может помочь Курту, поверь, этот кто-то – Блейн. Не я, не ты и даже не Бриттани или Финн, или Рейчел. А Блейн! Просто позволим ему это сделать, Сан, Себастиан и сам хотел бы этого, я уверена!

– Да о чём вы вообще говорите, можно узнать? – прервала их вдруг Бриттани, наблюдавшая за подругами с растерянным видом.

Сантана повернулась к ней и, ласково улыбаясь, подошла и обняла за плечи.

– Ничего важного, дорогая. Пойдём, оставим Мерседес немного отдохнуть. А мы пока приготовим какао, хочешь? Что скажешь... хм, как думаешь, может, назовём её Джудит? – спросила она затем, поглаживая ей живот и выходя из комнаты.

– Ой, мне нравится! И ей тоже! – успела услышать Мерседес голос Бриттани незадолго до того, как дверь закрылась, и она осталась одна.

Она огляделась вокруг и улыбнулась отражению в зеркале на комоде.

Всё сложится хорошо, она это чувствовала.

Для нее и для Курта.

– Что ты здесь делаешь? – было первым, что произнёс Блейн, когда перед самым домом наткнулся на Тэда Харвуда.

– Я же тебе говорил, что приеду, Блейн, – ответил тот, поворачиваясь к нему и отбрасывая подальше сигарету, которую курил.

Блейн обнял его, а затем отстранился, чтобы рассмотреть лучше. Харвуд превратился в красивого мужчину с годами. Разительно непохожего на мальчика, который учился с ним и Бастианом в Далтоне. Но сейчас он казался лишь пустой выпотрошенной оболочкой человека.

– Ты сказал мне об этом только сегодня утром, Тэд. Как, чёрт возьми, ты можешь быть уже здесь? И как ты узнал, где находится дом Бастиана?

– Я думаю, ответ на этот вопрос ты прекрасно знаешь, – сказал парень, глядя ему прямо в глаза без малейших признаков стыда. – И потом, существуют люди, которые перемещаются на самолётах, Блейн, не только на мотоцикле. Я бы ни за что не смог остаться в Чикаго, зная о том, что в действительности произошло с Бастианом. Я был у него. Он... я сам умер внутри, когда увидел его на той кровати.

– Я тоже, – с печалью в голосе согласился Блейн.

– Я думал, он меня бросил, Блейн. Что он выбрал... его. Но не то, что он прикован к больничной койке.

– Это то, что он сделал, Тэд, на самом деле. Ты отлично это знаешь. Он выбрал его. Снова.

– Я...

– Ты что, Тэд? – Блейн почувствовал, что снова начинает закипать.

Его головная боль прошла, но теперь она опять возвращалась, и, честно говоря, Блейн, дождаться не мог, когда же этот день закончится, чтобы лечь в постель и немного поспать. Визит Тэда именно в тот вечер был, определённо, лишним. Он не был уверен, что сумеет выдержать его очевидную боль, или его чересчур настойчивые требования.

– Давай не будем вновь разыгрывать спектакль недопонятых фраз и недоговорённостей, хотя бы между нами, пожалуйста. Ты знаешь, что произошло, и он сделал именно это – выбрал его, Тэд. Он выбрал его, и оставил меня и тебя позади ещё до того момента, как случилась эта чёртова авария.

Он увидел, как разом опустились голова и плечи Тэда от этих слов. Как если бы он опустил на него слишком тяжкий эмоциональный груз.

И Блейн думал, что, в принципе, это было именно так. Правда всегда слишком тяжела для того, кто не желает её слышать.

Но ему нужно было сказать это. По крайней мере, Тэду.

– Они тоже здесь, в городе, – сказал затем Блейн, концентрируя всё своё внимание на том, что действительно имело значение. – Они не знали, что случилось. Я позаботился о них. Но они решили задержаться ненадолго. В конце концов, в Чикаго у них никого больше нет.

– Курт знает?

– Ещё нет. Не наше дело говорить ему об этом, Тэд, ты знаешь.

– Ты всё ещё веришь? Правда веришь, что то обещание всё ещё в силе?

– Да, Тэд. Оно останется в силе до тех пор, пока... – он не закончил фразу.

Ему по-прежнему не удавалось говорить о возможной смерти Себастиана, и он не в состоянии был даже думать, что его друг мог не проснуться больше. Или сделать это, но вернуться другим. Настолько другим и изменившимся, будто бы это больше... не он.

Он разговаривал с доктором, когда во второй раз был в больнице. Один, на этот раз. Андерсон спросил, что случится, если Бас проснётся после всех этих месяцев комы. И многие из вариантов, что лечащий врач описал ему, показались страшнее, чем видеть парня, полного жизни, как Бас, лежащим неподвижно на этой чёртовой кровати.

– Теперь я тоже здесь, Блейн, – голос Тэда вернул его к реальности, словно тот уловил нить его мыслей. – Я могу помочь. Я остановился в одном из отелей рядом с больницей, если тебе что-то нужно, только позвони мне.

– А что с твоей работой?

– У меня ресторан, Блейн, он вполне может обойтись без моего личного присутствия некоторое время.

– Окей. Я пойду домой, – сказал устало Блейн.