Текст книги "SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)"

Автор книги: Bay24

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 50 страниц)

Себастиан не мог дождаться, чтобы увидеть её снова, учитывая, что с его пробуждения этого ещё не случилось.

Он видел Бриттани, а также их малышку, Финна, Рейчел, Мерседес и Сэма, которого едва знал.

Он говорил по телефону с Кэрол и Бёртом, который показался ему немного холодным и странным. Чета Хаммел застряла в Лайме из-за некоторых проблем со здоровьем Бёрта. Ничего серьезного, к счастью.

Но он до сих пор не видел свою лучшую подругу.

Он не знал, почему она ни разу не пришла в больницу.

Курту она наплела что-то насчёт клятвы, которую принесла своим святым, и чтобы сохранить ей верность, не должна была видеть его, пока он оставался в больнице.

Себастиан понятия не имел, что это значит.

Он знал только, что хотел снова обнять её.

Он был влюблён безумно в эту женщину во времена средней школы.

Сейчас она была как сестра для него.

Настоящий друг.

С усилием он встряхнулся и открыл, наконец, дверь.

И был встречен жутким грохотом!

Там были все. Джефф, Ник, Трент, Бриттани , Финн и Рэйчел, Сэм и Мерседес, и, разумеется, Блейн.

Он не увидел Тэда и Фейт, но не удивился этому.

Не было также его отца, но и это его не удивило.

Он говорил с ним только по телефону в течение этого месяца.

И зная его, уже это было немало.

Затем вдруг он увидел её и тут же забыл обо всём остальном.

Она стояла посреди гостиной и разглядывала его внимательно, будто стараясь как следует запечатлеть в памяти произошедшие в нём перемены.

Когда их глаза встретились, он улыбнулся, а затем пошёл навстречу, чтобы обнять её.

И это не было обычным объятием.

Когда он оказался рядом, Сантана подалась вперёд, обвивая его руками и прижимая к себе так крепко, как только могла, и горячие слезы хлынули из её глаз.

Она действительно думала, что никогда больше не увидит его, и сейчас не могла поверить, что он был там, прямо перед ней.

– Ай-а... Санти, может, тебе не сказали, но у меня уже были сломаны рёбра во время аварии, если ты их снова переломаешь, это будет уже лишним, эй!

– О, Боже, прости, прости! – девушка поспешно отстранилась от него с нервным смешком, вновь заглядывая ему в глаза.

– Я в порядке, Санти, правда. Я вернулся, – сказал Бас. Как будто это объясняло всё для них. И так оно и было. Затем он повернулся, охватывая взглядом всех друзей, что были в зале. – Я хотел бы сказать спасибо всем за то, что вы здесь сегодня. За то, что были рядом весь этот месяц. Мне бесконечно приятно снова видеть ваши лица. Даже если некоторые – Джефф, ничего личного – я бы охотно забыл, но всё же, осознание, что этого не случилось, делает меня счастливым. Этот месяц был тяжёлым для меня. Были моменты, когда я хотел сдаться. Я не сделал этого благодаря вам. И благодаря Курту, прежде всего. Вы придали мне сил, так что, спасибо! Отлично, теперь давайте праздновать и... Рэйчел? Скажу тебе сразу. Если ты приготовила на этот случай песню, выражусь, как можно яснее: я НЕ хочу её слышать, – заключил он, вызывая смех всех присутствующих, включая Рэйчел.

Затем он подошёл к Курту и прошептал ему на ухо:

– Ты моя скала, Хаммел. Всегда был, ты же знаешь, правда? – Тот покраснел от этих слов, и Бас продолжил: – Ты знаешь, что это так, – сказал он, прежде чем коснуться нежным поцелуем его губ.

Курт почувствовал, как Блейн, стоявший рядом с ним, задержал дыхание.

Он хотел бы сжать его руку, чтобы успокоить, но страх, что Бас неверно истолкует его жест, парализовал его.

Он скорее ощутил, нежели увидел, что Блейн отдалился от него, но не знал, куда он направился.

Только услышав звук закрывающейся двери, он понял, что тот вышел на балкон.

Ему хотелось последовать за ним, чтобы хоть миг побыть наедине, чего им ни разу не удалось в суете этого дня.

Но он увидел, как Себастиана опередил его, выходя, в свою очередь, на балкон.

Тогда он позволил Сантане вовлечь его во всеобщее веселье.

Хотя и начал спрашивать себя, имел ли он сам повод для того, чтобы праздновать?

– Думаю, я не встану больше с постели как минимум месяц, – сказал Себастиан, падая на кровать. – Окей, нет, это было не смешно, – немедленно отказался он от своих слов.

– Устал? – спросил Курт, присаживаясь рядом с ним.

– Я сказал бы «смертельно», но и это было бы довольно безвкусной шуткой, правильно?

– Определённо, – коротко ответил Курт, снова вставая и направляясь к окну, чтобы раздвинуть немного шторы.

Когда он развернулся, то увидел, что Бас подошёл совсем близко.

– Здесь ничего не изменилось, это по-прежнему наша комната, – сказал Смайт тихо.

– Само собой. Ты сомневался? – спросил Курт.

Но Себастиан не ответил.

Он только приблизился ещё немного, а затем наклонился к его лицу.

Себастиан обвёл линию его губ, прислушиваясь к биению его сердца, которое тут же участилось, как каждый раз.

Он скользнул пальцами вдоль его рук до запястий, слегка сжимая их, и направил его ладони к своему паху.

Курт почувствовал, что он полостью возбуждён.

С виду Себастиан казался ещё истощённым и хрупким.

Но Курт хорошо знал, какая сила скрывалась за этой видимостью.

Смайт знал, чего хочет, и знал, что получит это.

– Бас, мы не можем, ты же знаешь, – сказал он, отводя руки. – Указания доктора.

– Боже, Курт, я хочу тебя, и всё. Я не могу спать в постели рядом с тобой и не... иметь тебя.

– Но ты имеешь меня, любовь моя. Я – твой. Тот факт, что мы не можем пока заниматься сексом, не меняет этого.

– Я хочу чувствовать тебя, Курт, – жалобно простонал Себастиан, положив голову ему на плечо. – Мне это нужно.

– Позволь мне обо всём позаботиться, – прошептал тогда Курт, взяв его за руку и подводя к постели.

Хаммел сел на край кровати, а Себастиан остановился перед ним.

Неотрывно глядя ему в глаза, Курт принялся возиться с застёжкой его джинсов, затем медленно опустил их на пол, и без задержки сделал то же с боксерами.

Там, возле его правого бедра, был шрам.

Одна из множества отметин, оставленных аварией, которые остались Бастиану на всю жизнь.

Курт лизнул его.

Он провёл языком по неровным краям шрама, словно пробуя на вкус кожу.

Он хотел, чтобы Себастиан понял, что он всё так же совершенен в его глазах, и чтобы был счастлив, что остался жив.

Он услышал стон, сорвавшийся с уст Бастиана, и испытал радость.

Тогда он взял его эрекцию полностью в рот и начал двигаться вверх и вниз, облизывая и посасывая.

Себастиан, однако, хотел большего.

Он нуждался в большем.

Поэтому он сжал голову Курта руками, останавливая его движения, и стал сам раскачивать бёдрами, задавая нужную ему скорость.

И Курт позволил ему это делать.

Просто расслабил горло и остался неподвижным.

Он понимал, что для Себастиана было необходимым в тот момент иметь минимальный контроль, по крайней мере, в этом, в том, что касалось их.

– Боже, Курт, как же мне всего этого не хватало. Ты всегда был хорош в этом. Один из лучших. Я скучал по этому... и я скучал по... скучал по тебе, любимый, – прошептал Себастиан посреди множества «Люблю тебя», «Боже, да!» и «Ты такой горячий и тесный».

Ещё несколько толчков, более быстрых и решительных, и он откинул голову назад, издавая хриплый гортанный звук.

Курт не смог почувствовать себя униженным или взбешённым из-за того, как Бас, казалось бы, использовал его.

Потому что удовлетворение от ощущения его наслаждения и сознание того, что это он был тому причиной, давало ему ощущение неописуемой силы.

Поэтому, когда Себастиан толкнул его, заставляя лечь на спину, он подчинился безропотно.

Позволил раздеть себя.

Позволил, чтобы он любил его, руками и ртом, как только что делал он сам.

Это было их любовное гнёздышко, их убежище.

Ничто из всего этого не могло быть неправильным.

Только вот...

Только вот стены в этом доме были не слишком толстые.

И Блейн, оставшийся один в гостиной после того, как все остальные ушли, услышал.

Услышал всё.

Каждый стон и каждый вздох.

Каждое «Я люблю тебя», и каждое «И я тебя» в ответ.

И каждая из этих вещей была для него, как удар ножом в сердце.

Но с разрушительной силой в тысячу раз больше.

Он не заплакал и не встал, чтобы уйти, или разбить вдребезги всё, что попалось бы ему на пути, по одной простой причине.

Просто, как бы ранен и разочарован он ни был, Блейн ожидал этого.

С самого начала он знал, что случится именно так.

Это было его напоминанием.

Его болезненным напоминанием.

Нет, он не принимал это пассивно.

И не отказывался от борьбы.

Больше того.

Внутри него сейчас жил лишь гнев, огонь и нужда.

Только вот...

Только вот, теперь с него было довольно.

Перемены странная штука.

Это часть жизни каждого из нас.

Иногда, изменения могут происходить настолько постепенно, что ты замечаешь их только когда изменилось уже всё.

Это может быть столь медленным процессом, что ты не поймёшь, что твоя жизнь стала лучше или хуже, пока всё в ней не окажется иным.

Или изменения могут быть настолько радикальны, что всё переворачивается с ног на голову в одно мгновение***.

Мгновение, которое зачастую даже трудно определить потом.

Курт изменился.

Он знал это.

Но не мог бы сказать точно, в чём именно.

То, что произошло между ним и Себастианом, ему понравилось и принесло удовлетворение и ему тоже, разумеется.

В тот момент он не думал ни о чём другом, кроме них двоих.

И всё же, сейчас он лежал рядом со своим мужчиной, и ему не хватало тепла Блейна.

Если он закрывал глаза, чтобы заснуть, видел лишь взгляд цвета карамели, который занимал все его мысли.

И сознание того, что всё то тепло и любовь, которые дарили ему эти прекрасные глаза, способные заглянуть ему в самую душу, были всего в нескольких метрах от него, совсем не помогало.

Но всё равно, он не хотел, чтобы Блейн был где-то в другом месте, не рядом с ним.

Эгоист.

Курт не сделал свой выбор.

Он всё ещё его не сделал, потому что не мог.

И не хотел.

Но настал час, когда ему следовало задаться вопросом, кого он выберет.

Настал час, когда ему придётся решить.

Так или иначе.

– Мне одиноко, – сказал Курт той ночью, войдя в гостиную.

Это были в точности те же слова, которые он произносил каждую ночь, приходя к нему, в течение всего этого месяца.

В эту ночь он добавил также:

– Себастиан спит, – будто это объясняло необъяснимое между ними.

Обычно Блейн не произносил ни слова.

Лишь смотрел на него и поднимал край одеяла, чтобы он мог лечь рядом.

Он знал, что не мог позволить себе большего. Как бы его аромат ни кружил ему голову, они заключили нечто вроде молчаливого соглашения, и с самой ночи пробуждения Себастиана между ними ничего больше не произошло.

Или точнее, они не доходили до конца.

Потому что, помимо этого, они всё равно продолжали любить друг друга и доставить удовольствие сотней других способов.

Кроме одного.

Того, которого Блейн жаждал больше всего.

Но он знал, что Курт не мог сделать этого Бастиану.

Даже если каждую ночь Хаммел забирался в его постель, чтобы прижаться к нему, он не мог зайти дальше.

Проходили дни, и всё конкретней становилось возвращения его друга.

Реальнее и ощутимее.

И Блейн тоже не мог сделать подобного.

Несмотря ни на что.

Не мог.

Не в этот момент.

Потому что, даже если он хотел бы ненавидеть его возвращение, которое отнимало у него любую возможность, даже если он действительно хотел в этот раз быть эгоистом...

Он просто не мог.

Не в этом.

Он был чертовски счастлив, что его друг вернулся, и что, в целом, чувствовал себя неплохо.

Однако, он не мог и продолжать исполнять роль мальчика для битья во всей этой ситуации.

Как однажды сказал Тэд, возможно, он считал, будто ему нечего больше терять только потому, что не сознавал – у него по-прежнему оставалось то единственное, что действительно стоило защищать.

Он сам и его сердце.

Поэтому той ночью он нарушил традиционное молчание решительным и прочувствованным:

– Ты не можешь так поступать со мной, Курт.

– Поступать с тобой как, Блейн?

– Игнорировать меня в течение всего дня, заставить слушать, как ты занимаешься сексом с твоим парнем, а затем как ни в чём не бывало пробираться ко мне в постель ночью тайком, чтобы и я тоже тебя трахнул.

– Я не хочу, чтобы ты меня трахнул, Блейн. Я просто хочу, чтобы ты обнял меня. Мне нужно только почувствовать на себе твои руки, пожалуйста…

– Почему?

– Потому что я скучал по тебе сегодня.

– И это потому, что ты скучал по мне, у тебя только что был секс с ним?

– Не... у меня не было секса с Себастианом… он и я, мы только…

– Я не хочу знать! Меня ведь, в сущности, это не касается, не так ли?

– Он мой парень, и я люблю его, Блейн. Я никогда этого от тебя не скрывал. Я никогда не делал вид, будто это не так. Он вышел из комы после девяти месяцев, и ему необходимо чувствовать меня рядом, он нуждается во мне. Почти так же, как я нуждаюсь в тебе, Блейн.

И, ради Бога, нет! Курт не мог делать ему этого!

Он понял, что руководило им, хотя и знал, что сам Курт этого не понимал.

Чувство вины.

Чувство вины – это мощнейшее чувство, с которым Блейн был знаком даже чересчур близко.

Можешь пытаться игнорировать его, но именно тогда оно атакует с тыла и способно сожрать тебя живьём.

Некоторым людям, вроде Себастиана, трудно осознать свою вину, потому что, как он, они не желают или не умеют разглядеть собственную роль, которую сыграли в полной катастрофе.

Другие, такие, как Курт, избегают чувства вины, договариваясь со своей совестью и, иногда, полностью перекладывая всё на других людей.

И потом, есть такие люди, как тот же Блейн, что бросаются навстречу своему чувству вины.

Оно подпитывает их, становясь чем-то почти необходимым, чтобы продолжать ощущать себя живым.

И иногда взваливают на плечи ещё и чужую вину.

Когда они были только вдвоём, только Курт и Блейн, всё казалось правильным и совершенным.

Они были на одной волне.

Но вне этой постели и вне этого дома они не были одни, и перед лицом реальной жизни оказывались порознь.

В большинстве случаев, по их же собственному выбору.

– Да, всё верно. Ты ничего мне не обещал, и всегда повторял, что он в твоём сердце. Но ты также говорил, что хочешь меня и что, возможно, мог бы любить меня. Возможно. Но, знаешь, что нужно мне сейчас? Немного ясности, для начала. Какого-то определённого решения. Было бы неплохо. Мне нужен кто-то, кто поставит меня на первое место хоть раз. Поэтому нет, ты не можешь, Курт. Ты не можешь находиться в этой постели, и не сможешь до тех пор, пока будешь разделять постель с ним, – повторил с ещё большим убеждением Блейн.

И немножко умер, когда увидел, как Курт печально кивнул и, не произнося больше ни слова и не настаивая, развернулся, возвращаясь в их с Себастианом комнату.

Блейн продолжал надеяться, что он вспомнит.

И в то же время не хотел, чтобы это случилось.

Он продолжал надеяться, что Курт выберет то, чем они были когда-то.

Даже не помня, чем они были.

И это было так абсурдно.

Он ведь не мог быть уверен, что всё снова было бы как раньше даже в случае, если бы воспоминания вернулись к Курту, так?

Кто сказал, что тогда он любил бы его? Он мог его возненавидеть и даже счесть ответственным за произошедшее.

Не этого ли Блейн боялся почти сильнее, чем вернуть страшные воспоминания Курту?

Но проблемы, в сущности, не существовало.

Курт думал о чём угодно в тот период, кроме как о своём прошлом.

И… хотим говорить честно?

Блейн любил его.

Он проник ему внутрь – в прямом и переносном смысле.

Он вручил ему с открытым сердцем не только тело, но и душу, ту самую, что Курт уже держал в руках восемь лет тому назад.

И, тем не менее, он продолжал ничего не помнить.

И Блейн больше не мог довольствоваться крохами.

Он хотел всё.

И если он не мог иметь всего, что ж, тогда пусть будет абсолютное ничто.

Потому что он не мог позволить себе оказаться снова сломленным.

Не так уж много в нём оставалось целого.

И это немногое следовало защищать и оберегать.

Блейн уже отдал всё, что имел.

Теперь Курт должен был сделать свой выбор.

Потому что теперь…

Теперь настала пора и Блейну перестать страдать.

Кое-что, чего никто ещё не узнал об этом новом Себастиане без секретов?

Вот оно: ночью он не спал.

Он отключался, когда был измождён, и усталость побеждала, да, но не спал, не по доброй воле, по крайней мере.

Он боялся.

Боялся, что если сделает это ещё раз, то не проснётся больше, и всё снова ускользнёт у него между пальцев.

Он не мог себе этого позволить.

Поэтому, в точности как Блейн, Себастиан тоже слышал всё то, что они с Куртом сказали друг другу.

Как он должен был чувствовать себя, обнаружив, что, несмотря на его возвращение, Курт отправился к Блейну, говоря ему, что ему одиноко, если он не рядом?

Как он должен был чувствовать себя, поняв, что его предположения были верными и что между этими двумя действительно что-то произошло?

Как ему следовало толковать тот факт, что, несмотря на то, что Курт не помнил ничего о Блейне, несмотря на прекрасные пять лет, проведенные вместе с ним, Блейн, всё ещё был способен смутить и запутать его, даже без помощи воспоминаний, которыми Бас, в отличие от него, обладал?

Ничего хорошего в голову ему не приходило, если он думал об этом.

Возможно, никто этого не видел.

Но он – да.

Курт не помнил, но всё равно чувствовал свою связь с Блейном.

Курт не мог сравнивать его и Блейна, и всё-таки, будто бы подсознательно, чуял, что стоило метаться между ними.

Может, он и не помнил, как, когда и где…

Но, чёрт возьми, внутри себя он знал, что любит его.

Так как же должен бы чувствовать себя Себастиан?

Дерьмово он себя чувствовал.

Вот как.

На террасе в тот вечер он попросил Блейна остаться.

Сказал, что это и его дом. И это была правда.

Что он нужен ему сейчас. И это тоже была правда.

Что, даже если Курт считал, что было бы лучше, если бы он теперь ушёл, Бас был уверен, что сумеет его разубедить... Ложь.

Курт ничего не говорил ему насчёт Блейна.

Больше того.

Когда о нём заходил разговор, он немедленно менял тему, и со временем Бас убедил себя, что Курт делал это именно из страха услышать от него, что Блейн должен уйти.

Они с Блейном ещё не говорили открыто обо всей этой истории.

Просто продолжали вести себя как закадычные друзья.

Но Бас знал, что всё было лишь отложено.

Блейн ждал момента, когда он будет чувствовать себя лучше.

Но у него были вопросы, Себастиан догадывался об этом и знал, что Андерсон имел полное право получить ответы.

Он разберётся со всем когда придёт время, а пока будет держать их под своей крышей, терпеливо наблюдая, как они молча пожирают друг друга глазами.

Ну и пусть.

Если оба будут оставаться там, он сможет, по крайней мере, присматривать за ними, так?

Он уже отказался от Тэда и не собирался терять ещё и Курта.

Именно с ним он решил начать всё сначала и твёрдо был намерен удержать его.

Он достаточно хорошо знал Блейна, чтобы распознать принятое им решение по одному лишь тону голоса, и чтобы понять, что он сделает.

Ему был необходим только небольшой толчок.

Себастиан сказал себе, что сделает это и для него тоже, чтобы Блейн мог продолжить свою жизнь, что это было бы справедливо по отношению к нему.

На самом же деле он знал, что делает это только из страха потерять единственное, что ему осталось.

Потому что он не был таким как Блейн.

Если бы Курт выбрал Блейна, Себастиан потерял бы не только своего мужчину, но и лучшего друга, потому что он никогда не смог бы вынести вида счастья их двоих, объединённых чем-то, частью чего он никогда не мог бы быть.

И он не мог себе этого позволить.

Себастиан ненавидел себя за это.

Но недостаточно, чтобы остановить свой разум, уже начавший разрабатывать план действия.

Он закрыл глаза, когда Курт, вернувшись в комнату, лёг рядом с ним, и крепко обнял его, прижимаясь грудью к его спине.

Нет, я не остановлюсь.

Прости меня, Блейн.

Люси Бингли чувствовала себя очень уставшей.

Этот месяц был крайне напряжённым для неё.

Но теперь она была спокойна и в мире с собой.

Она уладила всё, что следовало уладить.

И теперь ей оставалось только сидеть и ждать.

Образно говоря, разумеется.

Медленно поднимаясь по лестнице, она в очередной раз повторила себе, что всё будет хорошо.

Напротив двери Курта женщина озадаченно остановилась.

Было что-то иное в воздухе, она чувствовала.

Что-то там изменилось.

Но что?

Она надеялась, что это что-то хорошее для Курта и Блейна.

Эти двое были созданы, чтобы быть вместе.

И, возможно, им удастся, наконец, сделать это.

Люси коснулась цепочки, которую носила на шее, и достала её из-под ворота кофты.

Она посмотрела снова на подвеску и улыбнулась воспоминанию.

Может быть, момент пришёл.

Ей оставалось не очень много времени, и она должна была исправить и это тоже.

Она улыбнулась этой мысли и направилась к двери своей квартиры.

Она двигалась всё так же медленно и не без труда, но с новой верой в лучшее.

Назавтра утром.

«Это будет первое, что я сделаю», – подумала она, всё ещё сжимая маленькую вещицу, подвешенную на её цепочке.

Она подарит Курту свободу сделать свой выбор.

И его выбором станет истинная любовь.

Люси была уверена.

°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°

Цитата из фильма «Жизнь как дом»

====== Глава 19. День, который хочется забыть. ======

Себастиан проснулся.

Себастиан вернулся домой.

Вернулся к своим друзьям и к своему парню.

Но пока не вернулся к своей жизни.

За один месяц не восстановишься после десяти в коме.

За один месяц не нагонишь десять утраченных месяцев жизни – собственной и других людей.

За один месяц не можешь вернуть себе свою жизнь.

После десяти месяцев отсутствия, возможно, тебе не удастся это уже никогда.

Как бы ты ни старался.

Он не выносил всего этого.

Не выносил любопытствующие взгляды тех, кто откровенно пялился на него, когда он с трудом передвигался или устало хромал, опираясь на палку.

Он не искал сострадания людей, и когда слышал за спиной очередное «бедняжка» – каждый раз готов был взорваться.

Бедняжка… с чего бы это?

Он боролся как проклятый каждый день просто для того, чтобы суметь, наконец, сделать подряд ровно два шага или вспомнить нужное слово, он не сидел, сложа руки и оплакивая свою участь – так разве он бедняжка?

Боль, которую он испытывал во время физиотерапии и которая, казалось, навечно поселилась в ногах и в голове, выводила его из себя и делала ещё более нервным и злым, чем обычно, и, тем не менее, он продолжал бороться, продолжал делать то, что должен был, так что… какой же он бедняжка?

Нет, он просто не выносил этого.

Не выносил он, в особенности, вопросы тех людей, которые до этих пор лишь осуждали его и, в лучшем случае, именовали «этот педик».

А теперь проявляли интерес, как если бы действительно переживали за него. Жалкое зрелище.

Жалкое, почти как его попытки делать вид, будто между ним и Куртом ничего не изменилось.

Жалкое, почти как его планы избавиться от Блейна, действуя за его спиной.

Вроде той лжи, когда он сказал ему, что Курт не хочет, чтобы он остался. И что за чёрт его дёрнул придумывать подобную чушь, чтобы ранить друга?

Он не был таким.

Кроме того, он уже сделал это один раз и тогда почти потерял дружбу Блейна.

И сейчас для такого даже не было, в сущности, мотивов.

Он не являлся больше посторонним, влезшим в чужую идеальную историю.

Он был совершенно официально и общепризнанно парнем Курта.

Тем, с которым он разделил последние пять лет жизни.

Он был вправе потребовать ясности и расставить все точки над i в этой ситуации.

Для этого Смайт направлялся в гараж.

Он знал, что найдёт Блейна там.

Его друг был из тех, кто, начиная что-то, не отступится, пока не завершит дело.

Конечно, возможно, ему следовало подождать, учитывая, что он был порядком на взводе из-за болей в голове и ногах, от чего уже пострадал его физиотерапевт…

Прошлая ночь с Куртом была прекрасна.

Не только из-за наслаждения, что тот даровал ему.

Но и из-за того, которое Курт позволил ему доставить.

Пусть они и не занимались сексом, он всё равно смог почувствовать себя как прежде, когда хватало одного лишь прикосновения, чтобы он ощутил, что Курт принадлежит ему и только ему.

Но потом он отправился к Блейну, и они сказали друг другу все эти вещи, а наутро, когда Курт принёс завтрак в кровать, Себастиан заметил его холодность, даже некоторую отстранённость.

Словно его мысли были совершенно в другом месте.

Когда Хаммел спросил с оттенком злости, не велел ли он случайно Блейну покинуть их дом, Себастиан понял – времени больше не осталось.

Он не мог позволить себе свои обычные игры в кошки-мышки.

Следовало действовать, и незамедлительно.

Войдя в гараж, он попытался успокоиться, потому что, если бы он завёлся ещё больше, его речь стала бы совершенно невнятной, и он ничего бы не добился.

Как ни странно, вид Блейна, сосредоточенно работающего над мотоциклом, немного его успокоил.

В конце концов, он же по-прежнему его друг и поймёт его, разве нет?

А если этого не случится, Себастиан примет решение, которое должен был принять уже давно.

Точно так же, как он выбрал между Тэдом и Куртом, он выберет теперь между Блейном и Куртом.

И победителем снова будет Курт.

– Получается даже краше прежнего, – начал он ровным голосом, чтобы сломать лёд.

Он заметил, выходя из дома, что Блейн уже приготовил свою дорожную сумку.

Может, он поймёт сразу, может, ругаться и не понадобится.

Может, ему не придётся потерять Блейна, как он потерял Тэда.

Но нет.

В конце концов, он вынужден будет выбирать, он сознавал это прекрасно.

Потому что Блейн не отступится.

Не когда речь о Курте.

Эта мысль снова заставила его нервничать.

Блейн, тем временем, обернулся к нему со слегка натянутой улыбкой и ответил:

– Находишь?

– Определённо, я бы сказал.

– Что ж… но на твоём месте я бы проверил его у механика, прежде чем продать, или…

– Сесть в седло? – закончил вместо него Себастиан, между тем, проверяя новые диски с довольным видом.

– Ты собираешься снова сесть на мотоцикл? – спросил немного удивлённо Блейн.

– Разве не для этого ты его ремонтируешь?

– Не знаю, я не очень об этом задумывался, честно говоря. Я просто искал, чем себя занять, как по мне, можешь продать его, – ответил Блейн небрежно, возвращаясь к работе.

– Трахать моего парня было недостаточно, чтобы занять себя? – спросил сухо Себастиан.

Да, он пытался.

Но всё было бесполезно.

Победил его страх.

Победил гнев.

Так вот, значит… в конце концов, момент настал, да?

Блейн медленно повернулся к нему, готовый принять бой.

Если игры закончились, и маски могли быть сброшены, ему тоже было что сказать на этот счёт.

– Он был моим до того, как стал твоим, – заявил он, как будто это объясняло всё.

И, в некотором смысле, так оно и было.

Он знал это, и Себастиан тоже.

– Да, около восьми лет назад, Блейн. Потом он забыл тебя и продолжил свою жизнь. Жизнь, которую разделяет теперь со мной, тебе это известно.

– Он разделяет её с тобой вследствие обмана. Ты предстал перед ним, притворяясь мной, чтобы сделать его своим. Мы уже обсуждали это, или ты не помнишь? Я просил тебя просто быть рядом с ним, потому что доверял тебе, и не хотел, чтобы он был одинок. И он не был, благодаря тебе. Но благодаря тебе, он так и не вспомнил меня. Почему ты никогда не говорил ему обо мне, а? Тебе прекрасно известна причина… ты боялся, что он вспомнит. Меня. Нас.

– Да, а также тех пятерых монстров, которые напали на вас. Ведь именно этого ты хотел избежать. Блейн, ты сам велел мне никогда не упоминать о тебе. И потом… ты здесь уже два месяца, а он всё равно тебя не вспомнил, мне кажется, нет? К счастью для него, добавлю. И в этом ты не можешь винить меня. Я уверен, что пока вы трахались, ты уж постарался, чтобы помочь ему вспомнить.

– Я никогда не делал этого, Бас. Я ни за что не смог бы столкнуть его в ад, только чтобы заставить вспомнить меня. И ты знаешь это прекрасно. Ты воспользовался этим, чтобы держать меня подальше от него, когда я узнал, что вы вместе, нет?

– Да, и ты был согласен, как мне кажется, потому что знаешь, что я был прав. А теперь скажи мне только одну вещь. Ты трахал его в моём доме, Блейн? Может, даже в моей постели, да? – спросил Себастиан, который хотел всего лишь подтверждения тому, что уже и так было для него определённостью. Болезненной определённостью.

– Да, ну и что? Ты трахал его пять лет, зная, что всё это значило для меня. Ты сделал так, чтобы он оставил NYADA и свои мечты, наплевав на то, что они значили для него. Ты изменил его, чтобы сделать тем, что хочешь ты. Если он тебе не нравился таким, каким был, за каким чёртом он тебе понадобился, Себастиан? Ты сделал его тенью себя самого. Если это глупая гонка гордости для тебя, знай, что участвуешь в ней ты один. Он был моим один месяц, да, но ты сделал его другим.

– Нет, не пытайся повесить на меня вину за его неуверенность. Ты понятия не имеешь, что значило спать рядом с Куртом в первые годы нашей истории. Ты не знаешь, какой болью оборачивались его сны...

– Я понятия не имею? Ты это серьёзно, Бас? – вот теперь Блейн взбесился по-настоящему.

– Это не то же самое, – продолжил Себастиан, который никогда не поставил бы под сомнение боль, которую сам Блейн испытал в прошлом. Никогда. В конце концов, он ведь был свидетелем и этого в своё время. – Он не мог этого контролировать. Мог только бессознательно страдать. И я вместе с ним. Он словно вечно искал что-то, и по ночам, когда кричал...

– О, да. Немного кошмаров. Это случается после того, как тебя насилуют и избивают в кровь, Себастиан. Но это не оправдывает тот факт, что, даже если он искал что-то из своего прошлого, что-то, чего не помнил, ты воспользовался этим, чтобы подтолкнуть его в сторону будущего, отличного от того, которого хотел он только, чтобы отдалить его от…

– О! Блять, Блейн. ТЕБЯ!!! Он искал ТЕБЯ!!! Я был рядом с ним, когда он в ужасе просыпался и кричал, Я был там, потому что ты предпочёл уйти и покинуть его, а он продолжал ждать ТЕБЯ! Он ни хрена не знал о том, кто ты, и всё-таки ты был. Ты был постоянно в его грёбанных снах и мыслях. Хочешь кого-то обвинить в том, каким растерянным и запутанным стал Курт? Тогда можешь указать пальцем на себя и на твоё идиотское решение оставить его. Я ни от чего не заставлял его отказываться и не подгонял под себя. Я люблю его таким, какой он есть. Я просто пытался направить его на путь, который дал бы ему спокойствие и счастье, которых он заслуживает. Которые были у него до твоего приезда. А сейчас он снова растерян и неспокоен. И к нему, вероятно, снова вернулись кошмары, но ты по-прежнему здесь, потому что хочешь получить твой чёртов второй шанс. Теперь, когда он счастлив, когда с таким трудом нашёл равновесие, что держит его вдали от того ужаса, ты являешься сюда, рискуя, что он вспомнит этот ад, чтобы получить ещё один шанс! И после этого – я, по-твоему, эгоистичный мудак?

Блейн не ответил на этот выпад.