Текст книги "SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)"

Автор книги: Bay24

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 50 страниц)

Он ждал, медленно умирая от одного ощущения жаркой влажной тесноты внутри него. Он ждал, пока его сердце взрывалось тысячью фейерверков от счастья, потому что он снова чувствовал себя одним целым с Бастианом.

– Давай, Тэд, – прошептал вдруг Себастиан, и тот осторожно помог ему снова лечь на спину с подушкой под задницей.

Только тогда Тэд начал двигаться.

Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. На сей раз он задавал ритм, а Себастиан мог лишь безропотно принимать. И умирать от наслаждения.

И разумеется, то же испытывал Тэд. Всё в Себастиане сводило его с ума. Его тело, его запах, его стоны, эти великолепные зеленые глаза, неотрывно следящие за ним, за исключением случаев, когда особо сильный толчок заставлял его закрыть их от удовольствия.

– Дай мне... больше, хочу чувствовать тебя, Тэд, – повторял Себастиан, и Тэд знал, что он имел в виду. Он отлично знал, что нравилось Себастиану. И самое главное, что между ними было столько доверия и гармонии, что Тэду не стоило никаких усилий удовлетворить его желания. Даже в настолько деликатный и интимный момент Себастиан хотел быть любимым именно так, и так Тэд любил бы его.

– Хочешь чувствовать меня, Бас, хочешь, чтобы я заполнил тебя? – спросил он поэтому, и одновременно увеличил силу толчков, вызывая у того ещё более громкие и неконтролируемые стоны. Тэд выходил и вбивался в него с размаха. Шлепки кожи о кожу звучали почти мистической музыкой в их ушах.

– Больше... прошу тебя, Боже, да, ещё, – умолял Себастиан, и Тэд делал всё, чтобы дать ему желаемое. В конце концов, он всегда это делал.

Он был его любовником. Его другом. Его наперсником. Его тайной. Его любовью. Он всегда принадлежал ему без остатка. Это всё ещё было так. И всегда будет.

Их тела продолжали скользить друг против друга, пот покрывал их по мере того как движения становились всё более нетерпеливыми и беспорядочными, и они приближались к оргазму.

– Да, так, Боже, да, Тэд, больше… трахни меня сильнее, прошу тебя, дай мне больше!

– Так, детка, тебе нравится, чтобы тебя трахали жёстко?

– Да, да, я люблю это!

И сейчас Себастиан выходил за рамки своего желания быть вульгарным в определённые моменты. Он говорил просто о любви. Об их любви. И Тэд знал это.

– А я люблю тебя, Бас, – сказал он, помогая Себастиану здоровой ногой обхватить его вокруг талии, чем тот сразу же и воспользовался, чтобы прижаться к нему ещё теснее и увеличить глубину проникновения.

Себастиан не ответил «Я тоже люблю тебя», а вместо этого простонал «Блять, да, так. Трахни меня сильнее», – в сущности, это был его способ сказать «Да, я тоже».

Когда Себастиан вцепился обеими руками в изголовье кровати, Тэд обнял его и уткнулся лицом в шею. Так он мог быть к нему ещё ближе.

– Боже, я правда хочу вытрахать тебя так, чтобы ты не смог ходить несколько дней, – сказал он вдруг, не сдержавшись, хотя и сознавал, что это несколько неуместно, учитывая состояние Себастиана.

У которого эта фраза вызвала короткий смешок, через пару секунд сменившийся новым стоном наслаждения из-за ещё одного особенно сильного толчка.

Тэд воплощал свои слова в жизнь, и Себастиана это вполне устраивало.

Уткнувшись лицом в шею Бастиана, Тэд мог чувствовать его запах, смешанный с запахом секса, и это было великолепно. Ему чертовски не хватало этого ощущения единения с ним.

Вдруг он почувствовал как Себастиан сжался, а его член напрягся сильнее, зажатый между их потными телами.

– В тебе так жарко и тесно… думаю, я тебя ещё трахну, знаешь? Я так хочу этого, ты мне позволишь, Бас? – спросил он затем.

– Тэд… – услышал он голос Себастиана и, подняв голову, встретил взгляд его зелёных глаз, полный такой любви, что это заставило его почувствовать себя слабым и сильным одновременно. – Кончи для меня, Тэд. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь в меня. Пожалуйста, давай, любимый. Господи, я так люблю тебя.

Тогда Тэд встал на колени, снова изменив угол проникновения, а затем снова начал двигаться, ещё сильнее. Не отрывая взгляда от глаз Себастиана. Его пальцы судорожно сжимались на бёдрах любовника, оставляя следы. Тэд буквально вбивался него, с почти диким напором.

Но это было правильно. Именно так они оба хотели любить друг друга.

Толчок.

Ещё один.

И потом слышались только «Блять, Тэд, да, сильнее!» и «Боже, Бас, в тебе так жарко!»

И снова стоны. И мольбы. И просьбы о большем.

И «Я люблю тебя», главным образом – «Я люблю тебя».

– Бас… – начал Тэд в какой-то момент, но потом внезапно прервался, бормоча: – О, боже, я... – и снова не договорил. Потому что его накрыл один из лучших оргазмов на его памяти, в то время как Себастиан, под ним, с точно таким же стоном кончал, в свою очередь, на их животы.

Тэд толкнулся ещё пару раз, до тех пор, пока не стал слишком чувствительным, чтобы это могло быть приятным. Однако, остановившись, он остался внутри Себастиана, осторожно опустившись затем на него и заключая в объятия.

Они кончили вместе, возможно, впервые.

Они кончили с сознанием того, что занимались любовью, а не просто сексом.

– Тэд, выходи за меня, – выдал вдруг Себастиан, пока Тэд, всё ещё находясь внутри него, пытался отдышаться после сильнейшего оргазма, уткнувшись лицом в его шею.

Тэд вскинул голову и вновь пристально посмотрел ему в глаза, медленно выйдя из него. И в этих глазах он увидел только твёрдую уверенность и любовь.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным сделать это только потому, что...

– Нет, Тэд, нет. Я знаю, что ты собираешься сказать, и это не так. Кольцо, которое я дал Блейну и о котором рассказывал тебе, на самом деле оно должно было стать кольцом для тебя. Я решил оставить Курта ещё до аварии. Потому что я хотел тебя. Я хотел всего тебя. Но я не мог начинать новую жизнь с тобой, если прежде не исправлю то, что натворил в старой. А потом, после аварии, я просто забыл, что уже преодолел всю боль, которая приходит, когда понимаешь, каким же был идиотом, и что, на самом деле, я уже сделал свой выбор. И это ты, Тэд. Это всегда был ты. С первого раза, когда я вошёл в тебя. Когда я трахал тебя в твоей постели в первый раз… нет, когда я занимался с тобой любовью, я знал, что это ты. Мне не хватало смелости признаться в этом. Но я знал. Я... о Боже... Почему ты плачешь? Я сказал что-то не так?

– Нет, нет, наоборот. Мне нравится то, что ты сказал, – ответил Тэд, вытирая влажные глаза. – И мой ответ – «да», но не раньше операции. После. Если ты хочешь, чтобы мы поженились, вернись ко мне, Себастиан. Вернись ко мне, и я выйду за тебя.

– У меня может и не получиться, Тэд, а я хотел бы...

– Нет, тссс... вернись ко мне, Бас. Вернись, и я выйду за тебя. Это единственное, о чём я тебя прошу.

И поскольку этого не хватило, чтобы успокоить его, Тэд решил подкрепить слова поцелуем, припав к его губам с таким жаром, будто завтра не наступило бы.

И, кто знает, возможно, для них это действительно было так.

Но сейчас в их распоряжении было настоящее, и они собирались насладиться им.

Сантана обожала смотреть на спящую дочь. Она была способна проводить целые вечера, наблюдая за ней в тишине.

Следя за движениями её ручек, которыми девочка иногда слабо взмахивала во сне. За выражением её личика, то спокойного, то хмурящегося, в зависимости от того, что ей снилось.

Вдруг пара нежных рук обвила её сзади, и Бриттани мягко коснулась поцелуем её шеи.

– Мне вас не хватало, – прошептала она ей на ухо.

– А нам тебя. Но я поняла, почему ты нас оставила, и, думаю, должна тебя поблагодарить. И когда ты будешь готова вернуться, мы будем ждать тебя здесь.

– Доктор говорит, что я могу это сделать. Послеродовая депрессия это нормально, и моя сейчас уже под контролем. Я просто не хотела рисковать причинить ей вред, Сан. Я чудачка… и слабая, а она теперь моя жизнь. Может, я выбрала более легкий путь, оставляя её на тебя, но я...

– Эй, эй, хорошо, я поняла, – перебила её Сантана, обернувшись и обнимая её за плечи. – Мы ведь никогда и не прощались. И что бы ни происходило, начиная с сегодняшнего дня, мы справимся с этим вместе. Не стану скрывать, эти два месяца без тебя стали испытанием. Но я их преодолела. И я в порядке, как и Джудит. А теперь и ты. Ты уже потеряла два месяца жизни нашей дочери, и ты сделала это ради её блага. В чём же мне тебя винить? Сейчас тебе лишь остаётся вернуться, чтобы мы могли снова стать одной семьёй.

– Миссис Бингли звонила мне почти каждый вечер, знаешь? И подбадривала меня, всё время напоминала мне о вас.

– Правда? – спросила Сантана, потрясённая до глубины души этим открытием. Кто-то, возможно, счёл бы поведение Люси навязчивым, но не она. Сантана видела в ней вторую маму, которая переживает за своих детей. Которыми были все они, в некотором смысле.

– Да. Она всё время напоминала мне, что нет никакого смысла опускать руки. Что я могла бы найти тысячу других женщин и других семей, но ни одна женщина не была бы тобой, и никакая другая семья не стала бы моей. Она помогала мне бороться, чтобы выздороветь. И говорила, как гордится мной, когда я рассказывала о моих улучшениях. За два дня до смерти она позвонила мне и сказала, что пора возвращаться. И я сразу поняла, что она права... так что... Мои чемоданы снаружи, – сказала Бриттани, склонившись, чтобы легко поцеловать в губы свою женщину.

– Хм, не слишком ли самоуверенно, Пирс, – поддела её Сантана, тем не менее, уже мягко подталкивая Бритт к кровати.

– Нет, я уже была готова прибегнуть к тяжёлой артиллерии, чтобы убедить тебя позволить мне вернуться.

– Какого рода тяжёлой артиллерии?

В ответ на этот вопрос Бриттани распахнула блузку, демонстрируя черное кружевное неглиже под ней. Сантану этот жест возбудил и развеселил, одновременно. А ещё она осознала, что снова счастлива, и, не сдерживаясь, рассмеялась, и её женщина тут же присоединилась к ней.

– Мне тебя дьявольски не хватало! – воскликнула она затем, толкнув Бриттани на кровать.

– А мне тебя, любимая, – ответила та, за секунду до поцелуя.

После чего были лишь вздохи и признания в любви, произнесённые шёпотом, и стоны.

И два сердца, которые наконец нашли друг друга после долгих блужданий.

– Обожаю твою квартиру, знаешь? Сразу видно, что это твой дом.

Продолжал повторять на разные лады Блейн вот уже почти двадцать минут, с тех пор как, вернувшись с похорон, они развалились на кровати Курта прямо в одежде, чтобы немного отдохнуть.

– По правде сказать, она наша с Финном. Но он не захотел вносить свою лепту, потому что, как он говорит, для него это только временное пристанище, и квартира останется мне. Даже если сам он ни за что не признается, думаю, Финн по-прежнему убеждён, что, рано или поздно, вернётся к Рэйчел.

– А ты так не думаешь?

– Не знаю. Они столько раз сходились и расходились за эти годы. Но иногда люди идут вперёд и больше не возвращаются назад. Мне кажется, Рейчел больше нравилось то, как Финн заставлял её себя чувствовать, чем сам Финн. Сейчас она нашла нечто, что заставляет её чувствовать себя более прекрасной и значительной, чем это делал он, и не думаю, что она вернётся обратно. Кому-то этого достаточно.

– Печально.

– Да, но я считаю, Финну тоже пора идти дальше. Не может же он вечно ждать, когда Рэйчел повзрослеет. Он заслуживает кого-то, кто захочет быть с ним ради него самого. Блейн, могу я спросить тебя кое о чём?

– Конечно, милый, – сказал ему Блейн, поворачиваясь на бок, чтобы удобнее было на него смотреть. Курт, лежащий на кровати с немного растрёпанными волосами и усталым видом, в тот момент показался ему красивее, чем когда бы то ни было. Блейн спросил себя, сознаёт ли он это, и обхватил его за талию, придвигая поближе.

Андерсон до сих пор не мог поверить в то, что он действительно, наконец, был его. Только его. И что он мог находиться рядом с ним на этой кровати не только для секса, но и просто чтобы быть рядом. Чтобы разделить с ним простой момент другого типа близости.

Конечно же, он хотел Курта. Хотел его постоянно.

Но, как ни парадоксально, казалось, они оба предпочитали не торопиться на этот раз. Даже в некоторых вещах.

В первую очередь, сейчас им предстояло потрудиться над общением.

В Чикаго, в то рождественское утро, когда Курт убежал из его квартиры, ничего не говоря, он сделал это потому, что нашёл кольцо Бастиана. И вообразил, будто оно могло быть для Джона.

Когда Курт накануне сказал ему об этом, Блейн расхохотался от души. Но затем он понял, что недоразумений между ними было слишком много, и что многое следовало прояснить. Прежде всего, они должны были заняться именно этим. Поэтому он начал с того, что дал Курту прочитать надпись внутри кольца, и рассказал ему о том, что произошло между ним и Себастианом. Разумеется, тот всё понял.

Включая значение, которое этот жест имел для Блейна. Курт понял, что именно он, больше всего остального, убедил его дать Бастиану настоящий шанс.

В конце концов, его самого до сих пор больно жалили многие слова, сказанные ему Себастианом, но и на него подействовала сила и значение, которое эта фраза имела для них.

Для него.

И сознание того, что Бас решил вернуть Курту его Блейна и его прошлое ещё до того, как случилось то что случилось, дарило ему надежду, что и им удастся восстановить прежние отношения.

Снова стать друзьями.

Это была одна из тех вещей, которые он хотел сделать. Одна из многих.

– Я хотел сказать, – продолжил затем Курт, очнувшись от этих мыслей, – что я действительно собираюсь посетить твоего отца, сразу после праздников. Мне нужно спросить его кое о чём. Хочу спросить его, почему? Мне нужно... я не знаю, посмотреть ему в лицо и... понять, почему.

Блейн слегка вздрогнул и, сам того не сознавая, сжал крепче хватку вокруг Курта. Он знал, что этот момент настанет. Он знал это с того самого вечера, когда отец позвонил его матери. И он знал, что для него тоже пришло время решить, как действовать.

Он не видел своего отца восемь лет. Он никогда не навещал его, даже в тот раз, когда один из заключённых ранил его в бок вилкой.

Его не интересовало ничего из того, что тот человек мог сказать.

Но он был готов поддержать Курта, если тот хотел его услышать.

– Я с тобой, Курт. Если ты хочешь пойти к моему отцу, я пойду с тобой, – сказал он тихо, но твёрдо.

– Ты вовсе не обязан, любимый.

– Я знаю, но тебе это нужно. И на этот раз я хочу быть рядом. Я хочу быть с тобой.

Курт улыбнулся. Он хотел попросить Блейна переехать к нему и жить с ним там, в Нью-Йорке. Но для этого было, пожалуй, слишком рано. Или, может быть, нет. Возможно, они опаздывали уже на целых восемь лет. Но Курт знал, что на этот раз они должны делать всё правильно, действовать спокойно и продвигаться вперёд маленькими шажками. И нужно было вернуть себе всё то время, которое кто-то отнял у них, для того, чтобы быть по-настоящему счастливыми. Для того, чтобы стать семьёй.

Они начнут завтра вечером, с простого приглашения на ужин в любимый ресторан Курта. Они начнут жить вместе в те дни, когда Блейн будет навещать его по выходным. Они начнут делать всё то, что в эти годы не могли.

Узнавать друг друга. Снова и снова, каждый раз.

Навсегда.

– Я был потерян, Блейн, – сказал вдруг Курт, поглаживая колечко, подвешенное на его цепочке.

– А я тебя нашёл. Я всегда буду находить тебя, Курт, куда бы ты ни пошёл. Всегда... и навсегда, – ответил Блейн, ставя точку в разговоре поцелуем.

После этого были лишь «Я люблю тебя, Курт», чередующиеся с «Я люблю тебя, Блейн».

Повторённые многократно.

И на этот раз не только произнесённые мысленно, или сдержанные, или написанные на листке бумаги.

Теперь эти слова были сказаны в полный голос.

Были отвоёваны у прошлого.

Выпущены на свободу.

Они были сказаны, глаза в глаза, на пике страсти.

Потому что воспоминания иногда делают и это.

Позволяют вновь обрести себя и то, что ты потерял.

И иногда возвращают тебя к твоей любви.

Возвращают тебя домой.

Первое, что Финн заметил, когда автомобиль появился на вершине холма, было то, что он всё ещё был цел. Второе – то, что Жанин, возможно, не очень-то справлялась с коробкой передач. Третье – то, что, возможно, она вела немного слишком медленно для здешних запруженных улиц.

В любом случае, машина, казалось, была в порядке, и то слава Богу.

Когда девушка позвонила ему, чтобы попросить разрешения перегнать машину, Финн согласился только потому, что Жанин обещала две вещи:

1. Блейн вернулся бы к Курту значительно раньше, если бы сел на самолёт.

2. Они же двое могли бы вернуться к тому, что началось в ночь на Рождество, у Блейна в квартире, когда они поцеловались.

Какая-то часть его продолжала задаваться вопросом, что случится, если Рэйчел вернётся. Но другая, была окончательно вымотана всей этой историей и просто хотела идти вперёд. Он действительно любил Рэйчел. И именно поэтому дал ей множество шансов. Он страдал, но и боролся за эти отношения. В отличие от неё, что каждый раз просто шла вперёд, возвращаясь к нему, когда не находила того, что искала, он боролся. Но сейчас он больше не мог.

Как всегда говорила ему Люси: «Некоторым историям суждено повторяться бесконечно, ни к чему толковому не приводя, пока один из двоих не устанет и не положит этому конец, Финни».

И вот, пришёл момент, когда поставить точку в этой истории, и по-настоящему, было единственным, что он мог и хотел сделать. Ему не в чем было себя упрекнуть. Он боролся. Он не отступал перед трудностями. Много раз он старался любить Рэйчел, прощая ей непростительное. И, наконец, чувство просто погибло на очередном поле боя.

– Боже мой, Хадсон, эта машина не только кажется чистым безумием. Она такая и есть! – воскликнула Жанин, выйдя из автомобиля, остановившегося прямо перед ним.

Финн улыбнулся, видя искреннее восхищение девушки. Жанин была не только очень красивой девушкой. А в этом не оставалось сомнений при взгляде на её рыжие волосы и серые глаза, не говоря уже о фигуре... даже если она развлекалась, скрывая всё это под маской сволочной адвокатши, как она сама это называла, нельзя было не заметить, что девушка была действительно красива.

Но прежде всего, его привлекал её характер. Эта девушка была в состоянии пить, рыгать и вести себя вульгарнее портовых грузчиков. Но при этом обладала какой-то невероятной глубинной мягкостью и добротой, какие редко можно найти в таких красивых женщинах. И ещё её симпатия. Финн обожал её чувство юмора, хотя часто сам становился его жертвой.

– Жанин, могу я тебя кое о чём спросить? – прервал он восторженную болтовню девушки о тормозах и колёсах Impala, в то время как некая идея зарождалась в его сознании.

– Ты шутишь, да? Ты позволил мне реализовать мою величайшую мечту, разрешив проделать всю эту дорогу на твоей машине. Теперь ты можешь просить у меня даже почку!

Проблема состояла, однако, в следующем: о чём Финн должен был просить? Об ещё одном поцелуе? О настоящем свидании? О возможности познакомиться ближе? Разумеется, он хотел всего этого, но как следовало об этом просить?

Как говорила Люси: «Если нет слов, переходи к делу». И Финн так и поступил. Шагнул к Жанин и поцеловал её. Снова.

Это было его новое начало. Полное неопределенности и риска. Но всё же, это было новое начало.

Люси бы сказала: «С чего-то ведь надо начинать, нет?»

И скажем прямо: любовь – всегда отличное начало.

°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°

*Мафусаи́л – в Библии – один из праотцов человечества, прославившийся своим долголетием: он прожил 969 лет. Старейший человек, чей возраст указан в Библии.

====== Глава 30. Реванш. ======

«Наступает момент уйти из жизни человека, даже если идти тебе некуда».

Из фильма «7 жизней»

Организовать свадьбу в три дня.

Курт невольно задавался вопросом, как Себастиану удалось убедить Тэда. Но ещё больше ему было неясно, как Смайт сумел убедить его самого помочь ему в организации?

Прежде всего, Курт не понимал, к чему спешка.

И потом, он же ни черта не знал о том, как вообще нужно организовывать свадьбу.

Он устроил торжество для Кэрол и своего отца, да, но у него в распоряжении была целая неделя. Ладно, недели всё равно мало, но тогда на вооружении у него была вся невинная дерзость его семнадцати лет, которая не позволяла замечать банальности некоторых клише, к которым он прибег.

Сейчас он был взрослым человеком, который, например, ни за что не стал бы кормить бедных голубей блёстками только для того, чтобы их какашки сверкали. Он был человеком с более развитым чувством моды и, особенно, стиля. Человеком, у которого на всё про всё было только три дня...

Три дня и самый изысканный вкус для организации самой роскошной и богатой свадьбы, какую он только мог вообразить. Или, по крайней мере, такова была просьба – приказ – Себастиана.

Прошли уже два дня как празднование Нового года осталось позади, но Курт подозревал, что Смайт ещё не закончил выпивать по этому поводу. Иначе как он мог только подумать, будто это выполнимо? И тем не менее, вопреки всем сомнениям и ценой многих потерянных часов сна, им с Тэдом всё удалось.

Не то чтобы он понял, к чему так торопиться с женитьбой, едва приняв решение вступить в брак, но, в конце концов, он достаточно знал о возможностях, которые могли быть утрачены из-за непредвиденных обстоятельств и, в общем и целом, он даже неплохо развлёкся.

Когда миновало первое чувство паники, они с Тэдом сумели объединить свои силы и сотрудничать наилучшим образом.

На какое-то мгновение Курт решил, будто Себастиан специально взвалил всё это именно на них двоих, чтобы они снова стали близкими друзьями, какими были во времена Далтона.

И кстати, если так и было, что ж, неважно, потому что это ему удалось.

Конечно, Курту по-прежнему было крайне неприятно видеть Тэда рядом с Блейном. Что, поскольку они очень дружили, случалось часто. Это было сильнее него. Даже если они ничего такого не делали, а всего лишь разговаривали, Курт не мог не представлять их двоих обнажённых в одной постели. Но, с другой стороны, он прекрасно знал, насколько Блейну неприятно видеть его в непосредственной близости с Себастианом, что тоже случалось весьма часто. Но как Себастиан, что бы там ни было, всегда останется частью его жизни, он знал, что и Тэд всегда будет частью жизни Блейна.

Оставалось лишь смириться с этим.

И потом, Тэд был приятным паренем. Немного грубоватым иногда, но честным. Курт находил семнадцатилетнего Тэда весьма интересным, а повзрослевший Тэд не сильно от него отличался, как это выяснилось в те три безумных, почти нереальных, дня.

Нереальных, потому что – нет, серьезно! – найти цветы, украшения, кольца, место, предупредить всех гостей и приготовить свадебный обед за три дня, это был своего рода рекорд.

Мадлен Смайт предоставила огромный великолепный зал в своём доме для проведения церемонии и свадебного ужина, возможно, чтобы загладить вину за многие месяцы открытой вражды. Когда Сантана узнала об этом, она просто взбесилась. Она предпочла бы делать это в Макдональдсе, чем в доме этой ведьмы. Но уверения Тэда, что женщина изменилась, и наброски убранства Курта убедили Бриттани. И если что-то приносило счастье Бриттани, Сантана готова была пойти на это. Точка.

Это было их бракосочетание, и оно должно было быть совершенным.

Быстрым, организованным на лету, после предложения, сделанного в порыве, но совершенным.

И всё так и было.

Цветами и декорациями занимались Курт с Тэдом. Блейн пригласил новые группы, которые недавно начал продюсировать, в качестве музыкального сопровождения. Тэд вызвал шеф-повара из Чикаго, чтобы создать идеальное меню.

По сути, только Себастиан не сделал никакого практического вклада.

Он лишь всё оплачивал и раздавал указания.

Что, впрочем, никого не удивило.

По правде говоря, и для Себастиана имелось дело. Повести Сантану к алтарю.

Обе невесты должны были проделать этот путь перед толпой приглашенных. Сантана – первая. И он настоял на том, чтобы сопровождать её. И учитывая, что вся церемония практически являлась его подарком, девушке и в голову не пришло отказывать ему в этом.

Да и в любом случае она бы этого не сделала. Её отец был жив-здоров, но не собирался присутствовать на свадьбе.

Её мать и бабушка – да, но не он, в то время как семья Бриттани была в полном составе.

И поскольку ей предстояло проделать этот путь в одиночку, она и представить не могла никого более подходящего, чем Себастиан, на роль своего сопровождающего.

Когда им было всего по восемнадцать, и он только-только входил в жизнь Курта после аварии, как все думали, парень безумно увлёкся ею. В чём он ей даже признался однажды вечером, когда был не совсем в себе. Между ними никогда не было ничего физического, но начиная с этого признания зародилось чувство куда более важное.

Они стали друзьями. Самыми близкими. Неразлучными. Брат и сестра, со схожим, сильным и сложным характером, разделявшие одни идеалы.

Две родственные души, которые никогда не смогли бы построить семью, но всё же, в некотором смысле были ею.

По-своему, разумеется.

Если Себастиану не суждено было оправиться после операции – а он знал, что такое вполне возможно – у неё осталось бы, по крайней мере, это воспоминание.

И поэтому она согласна была вынести все его заботливые напутствия, пока они спускались по длинной лестнице, чтобы попасть в зал.

Некоторые, более чем поверхностные и пошловатые, в его стиле, вроде: «Побольше незабываемого секса, иначе она скоро почувствует нехватку мужика. Бриттани – бисекс, как и я, ты же знаешь. Весьма вероятно, что рано или поздно она в любом случае заскучает по члену, потому что член, знаешь ли, это всегда член! Так что, запасись хорошим набором фаллоимитаторов».

Но также и некоторые вещи, из-за которых девушка рисковала испортить макияж: «Если она обидит тебя, приди ко мне, и, клянусь, я ей все волосы повыдёргиваю, поняла? Ты заслуживаешь самого лучшего, Сантана. И ты заслуживаешь быть счастливой, по-настоящему счастливой».

Сантане хотелось смеяться и плакать одновременно, слушая его.

Не зная на что решиться, она подарила ему глубокий поцелуй в губы – отчасти, чтобы просто заткнуть его и отчасти, чтобы успокоить.

В полной мере достигнув обеих целей.

– Чёрт тебя дери, Лопес. Не буди во мне зверя, не то украду тебя, и по боку эту свадьбу, – сказал лишь Себастиан, глядя на подругу с ласковой усмешкой.

– Фигуркой не вышел, чтобы заинтересовать меня, Смайт. Но знаешь, если я вдруг решу вернуться в стан натуралов и сбежать от Бриттани ради кого-то из вашего брата, этим кем-то будешь ты, это точно, – и затем, прислонившись лбом к его виску, уже серьёзно и тихо она добавила: – Всё пройдёт хорошо, Бас. Эта свадьба и твоя операция. Мы будем счастливы на этот раз, я уверена.

– Могу я попросить тебя предоставить мне это в письменном виде? Чтобы, если что-то пойдёт не так, я смог припоминать тебе это до конца наших жизней, – пошутил Себастиан, уже заметно менее взволнованным тоном.

Затем он предложил Сантане локоть, она его приняла с озорной усмешкой, которая тут же отразилась на лице Себастиана, и, подняв головы, они вошли в зал.

Несмотря на полученные в последний момент приглашения, в тот день явились все. Бёрт и Кэрол, Мерседес и Сэм, которые уже официально были парой, Жанин и Финн, Тэд, Блейн и Рэйчел, которая время от времени бросала растерянные взгляды на шикарную женщину рядом с Финном. Зная её прекрасно, Курт был уверен, что она пытается понять, кто она, поскольку считала невозможным, чтобы Финн нашёл себе такую красотку вместо того, чтобы, как обычно, смирно ждать её.

Курт беспокоился за Мерседес. Она проходила очередной курс химиотерапии, и результаты оставили заметный след на её теле. Потеря веса, особенно. Но он был счастлив за них с Сэмом. И радовался результатам своей работы в организации этой свадьбы.

Хотя из-за этого ему не удалось уделить достаточно времени Блейну после безумной новогодней ночи, которую они провели вместе.

Но когда Сантана сделала предложение Бриттани, и та ответила «да», Себастиан вбил себе в голову, что просто обязан подарить этим двоим свадьбу века. К концу недели.

Он всё ещё пытался загладить вину, чтобы не остаться в глазах всех тем, кем он был прежде.

В конце концов, они были его семьёй. И он не хотел разочаровывать их снова.

Когда группа Блейна начала играть рок-версию свадебного марша, Курт понял, что пора, он встал и повернулся в сторону входа в огромный зал, чтобы полюбоваться на Сантану, которая медленно шла под руку с Себастианом.

Платье на ней было одним из тех, что Курт создал, когда учился в Парсон. Сантана служила ему моделью во время подготовки к тому экзамену, так что, оно идеально подходило ей по размеру. Кроме того, она всегда обожала это платье.

Поэтому, едва услышав о свадьбе, он сразу подумал именно об этом платье в качестве подарка в этот великий день.

Это было не классическое белое платье. Оно было красным. Не прилегающее, но длинное, с силуэтом, напоминающим форму лепестков роз. Черный пояс разбивал монотонность цвета, и несколько небольших кристаллов Swarosvky поблёскивали здесь и там, словно росинки.

Сантана была божественна.

И Курт испытывал некоторую гордость от сознания того, что создал эту красоту своими руками. Может, мода и не являлась его судьбой, но понимание того, что он в состоянии создавать подобные вещи, всё же вызывало в нём прилив гордости и удовлетворения. И, прежде всего, счастья за свою подругу, которая могла носить его.

– Платье великолепно, – прошептал ему на ухо Блейн, сжимая руку, в то время как Сантана, проходя мимо, одарила обоих ослепительной улыбкой.

Как только Лопес узнала, что Курт теперь с Блейном, она помчалась к Себастиану, чтобы проверить, как он. Поскольку у неё были запасные ключи, она не стала терять времени, чтобы звонить в дверь, уверенная, что Бас зарылся под одеяла и не вылезает из постели, оплакивая судьбу.

Вместо этого она обнаружила его в постели, да, но между ног другого мужчины, который чуть позже, одевшись, был представлен ей как Тэд Харвуд, из чего она смогла сделать вывод, что Себастиан совсем не против отношений Курта с Андерсоном. Что позволяло и ей радоваться этому.

Блейн ей нравился. И, учитывая, что её Курт казался счастливым с ним как никогда, а Себастиан также с Тэдом, ей не на что было жаловаться.

Когда они оказались перед мировым судьёй, она остановилась и, отпустив руку Себастиана, который подмигнул ей, прежде чем занять место свидетеля, устремила взгляд на вход в зал, в ожидании Бриттани. По настоянию Курта она не видела её со вчерашнего дня и уже страшно соскучилась.

Джудит сидела на коленях у Бёрта, в первом ряду, одетая во всё белое и с маленьким чепчиком на головке, покрывавшим её короткие волосы. Она была очаровательна. И она была её. Как вскоре станет и Бриттани – и по закону тоже, потому что фактически так было всегда.