Текст книги "SEGUI IL TUO CUORE (ЛП)"

Автор книги: Bay24

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 50 страниц)

И пусть бы кто-нибудь попробовал назвать его плохим другом...

В четверг для Курта стало более чем очевидно, что Блейн не работал.

На самом деле, он даже имел некоторые сомнения насчёт того, что тот хотя бы делал попытки найти работу.

Но когда администратор появился у их двери, чтобы потребовать оплату за расходы, в то время, как Курт был уверен, что у него есть время до конца месяца, чтобы расплатиться, Блейн вмешался, чтобы остановить поток оскорблений, которые мужчина вылил на Курта, в ответ на его замечание по этому поводу, и чтобы сказать, что деньги будут на следующий день.

Курт озадаченно посмотрел на него, не понимая, где он собирался найти за один день недостающую цифру, но уверенность Блейна заставила его воздерживаться от вопросов в присутствии администратора.

Затем парень вышел и, когда вернулся тем вечером, с собой у него была сумма, которой хватало, чтобы покрыть расходы не только за этот месяц, но и за следующий.

Курт не хотел принимать деньги. Учитывая, что Блейн жил с ним всего четыре дня, он не считал это справедливым, и, кроме того, ему не нужна была милостыня ни от кого.

– Я делаю это не для тебя, Курт, – сказал ему Блейн, слегка сердито. – И уж точно я не делаю это, чтобы заставить тебя чувствовать себя в долгу, ни в качестве милостыни. Нам обоим ясно как день, что этот человек явился сюда по указке Мадлен. Скорее всего, она даже платит ему, чтобы его руками мучить тебя и выставить вон отсюда. Я делаю это для Себастиана. Это его дом, как ты и говорил, и он любит его – и ещё больше с тобой внутри – поэтому возьми деньги и заткни эту ведьму, по крайней мере, на некоторое время, – заключил он речь с искренней улыбкой, которая вскоре затронула и губы Курта.

– Хорошо, – уступил он, протягивая руку, чтобы взять деньги, которые Блейн ему предлагал. – Но следующие два месяца, платить буду я и за тебя тоже.

– Договорились, Курт. При условии, что ты позволишь мне покупать продукты раз в неделю.

– Раз в две недели. Будем делать покупки по очереди, и это не обсуждается! – решительно закончил переговоры Курт.

Короче говоря, эти деньги были ему нужны, но он бы никогда даже и не подумал принять их, если бы злая ведьма не сидела у него на хвосте.

Однако ему доставило определённое удовлетворение явиться к администратору и вручить ему сумму, которая покрывала целых два месяца коммунальных платежей.

Ошарашенное лицо мужчины стало неплохой расплатой за все те унижения, что посредством этого толстяка Мадлен заставила его перенести в последнее дни.

По крайней мере, на некоторое время.

Войдя в дом, он увидел, что Блейн вернулся из своего первого похода за покупками.

И с ужасом понял, что его опасения воплощаются в жизнь.

Парень заполнял полки кухни суперкалорийными гадостями, которые заставили побледнеть Курта и радостно мяукать Брандо.

Моральная неустойчивость этого кота иногда вызывала у него искреннее беспокойство.

Настолько, что на некоторое время он забыл об интересовавшем его вопросе, где Блейн взял деньги.

И потом, оставался вопрос о недосказанном. О том, что Блейн не говорил Курту, и о том, что Курт не осмеливался спросить у него.

Множество раз, когда звонил его телефон, Блейн, увидев имя на дисплее, извинялся и уходил в другую комнату или на балкон, чтобы ответить.

Курта распирало от любопытства узнать, кто это был. Может, парень?

Курт часто по вечерам, если не уходил к Бриттани и Сантане, чтобы пообедать или просто провести немного времени с ними, то сидел дома. Тогда как Блейн выходил очень часто.

Возвращался он иногда поздно и не всегда один, но никогда пьяным, как случилось в ту ночь, когда впервые появился на пороге этой квартиры.

Курту не особенно нравилось иметь незнакомцев в доме, но он понимал, что Блейн нормальный парень двадцати пяти лет, одинокий и со своими потребностями.

Ну, может, он и не был одиноким, учитывая все эти таинственные телефонные звонки, что получал и делал сам, но, в сущности, это было не его дело, и, к тому же, парню очень хорошо удавалось не позволять этим людям вторгаться в пространство Курта.

Он всегда оставался с ними в гостиной, и, насколько мог судить Курт, не делал в доме ничего, кроме как выпить по пиву или немного посмотреть телевизор.

В течение одной недели Блейн привёл домой двух разных парней.

Часто он спрашивал Курта, не хочет ли тот остаться с ними в гостиной, но ответ был всегда один – нет.

Ему нравилось иметь кого-то дома, и, даже если бы он никогда в этом не признался, ему импонировало, что этим человеком был Блейн. Благодаря ему он чувствовал себя менее одиноким.

Ну, по крайней мере, он не обращался с ним, как с жертвой войны, и не принимался извиняться каждый раз, когда имя Себастиана всплывало в разговоре.

Но ему нравилось также иметь время только для себя.

Моменты, когда воспоминания о жизни с Бастианом неумолимо возвращались.

В такие моменты он любил запереться в спальне, схватить рубашку Себастиана – одну из тех, что были ещё пропитаны его ароматом, – и затем лечь на кровать, прижимая её к себе.

Часто парень позволял слезам свободно течь вместе с воспоминаниями, пока, изнурённый, не засыпал, полностью одетый.

Но были и другие моменты, когда воспоминания приносили с собой иные желания, иные потребности.

В такие моменты Курт мог лишь дать себе облегчение сам отчаянными прикосновениями, думая о Бастиане, о том, каково было заниматься любовью с ним.

После он всегда чувствовал себя ещё более одиноким и опустошённым.

Но ничего не мог с собой поделать.

В любом случае, Блейн, казалось, научился догадываться, когда парню нужны были эти моменты.

И оставлял его наедине с собой.

Курт не знал, следует ли ему быть благодарным за такое проявление заботы, или быть обеспокоенным той степенью понимания, что Блейн демонстрировал по отношению к нему после всего лишь одной недели совместного проживания.

И был потом аспект их сосуществования, который совершенно дезориентировал Курта.

У Блейна была ужасная привычка ходить по дому голым.

Ну, не то чтобы совершенно голым.

Полуголым.

Но Курт не видел разницы.

Блейн выходил из душа, как правило, в штанах, но всегда без футболки.

Когда он готовил, (и, к огромному удовольствию Курта, делал это часто и был в этом очень хорош, хотя почти всегда из-под его рук выходили суперкалорийные блюда, из-за чего Хаммел должен был делать дополнительный круг на беговой дорожке), то, как правило, снимал её, чтобы не испачкать.

И утром очень часто он вставал и бродил по дому в одних только боксерах.

Не то чтобы это было незаконно. Хотя Курт сделал бы это таковым.

У этого парня была сказочная задница!

Не говоря уже обо всём остальном.

И Курт не хотел этих мыслей.

Он чувствовал вину по отношению к Себастиану, почти как если бы изменил ему.

Поэтому он предпочитал не смотреть, чтобы не думать. Только гораздо легче было сказать, чем сделать.

Он осознал, более или менее, насколько это трудно в тот день, когда, вернувшись из поездки в больницу – ещё один визит, не принесший новостей – застал Блейна, выходящим из душа с одним лишь полотенцем вокруг бёдер, насвистывающим “Teenage dream” Katy Perry, певицы, которой парень, казалось, был попросту одержим.

Двое застыли на месте посреди коридора, уставившись друг на друга.

Воздух был насыщен странным электричеством.

Курт не мог не провожать взглядом подлую каплю, что медленно пересекала грудь другого парня, не подозревая о смятении, которое сеет в сознании Курта её сладострастное скольжение по этой янтарной коже. Блейн же чувствовал на себе абсолютно непереносимый жар этого откровенного взгляда. И это было буквально адом для него.

Брандо решил поточить когти о полотенце Блейна как раз в этот момент, вероятно, для того, чтобы привлечь его внимание и получить ещё порцию бекона, но он с такой силой тянул это чёртово полотенце, что оно чуть не упало.

– Секси... – прошептал тогда Курт, невольно облизывая губы.

– Как, прости? – спросил почти с надеждой Блейн, не слишком убеждённо придерживая край полотенца, чтобы Брандо не сорвал его окончательно.

– Я звал кота. Его имя, полное имя кота – секси Брандо, – чуть хрипло прошептал Курт, продолжая пялиться на сволочную каплю, которая теперь была очень близка к тому, чтобы исчезнуть под полотенцем после ленивого путешествия вдоль этого соблазнительного пресса, отправляясь к паху Блейна.

Курт спросил себя, удалось бы ему остановить этот бег, слизнув своим языком каплю, прежде чем та исчезнет за тканью.

Через мгновение он встрепенулся, задаваясь вопросом, что за мысли лезут ему в голову, но, когда поднял глаза, чтобы взглянуть Блейну в лицо, то нашёл перед собой парня, который изо всех сил старался не рассмеяться ему в лицо.

– Объясни мне, – спросил Блейн, всё ещё пытаясь удержать смех. – Ты назвал своего кота Секси Брандо?

– Нет. Конечно же, нет, – сказал другой, как нечто очевидное. – Я назвал его Секси Марлон Брандо.

На этих словах Блейн больше смог удержаться и рассмеялся, а сразу за ним и Курт.

От этого смеха электричество в воздухе испарилось.

Короче говоря, Блейн был секси.

Даже когда смеялся.

И Курт был один уже в течение нескольких месяцев. Так что наличие этого напряжения было нормальным, но Курт решил не заострять на этом внимания.

Хотя ни один из них, на самом деле, не забыл бы то, что оба испытывали в тот момент.

Утром в пятницу день начался как-то странно.

Спустившись с Блейном, чтобы позавтракать в близлежащем кафе, Курт увидел его мотоцикл.

Это был Kawasaki ninja 600 черный – в точности как у Себастиана.

– Да, я знаю, мы их покупали вместе, – сказал ему Блейн, заметив его взгляд и угадывая, как обычно, его мысли. – Хочешь покататься? – спросил он затем.

О, нет! Ни за что!

Курт никогда больше не сядет ни на одну из этих штук.

Теперь он их боялся и отвергал всем своим существом.

Хватило одного отрицательного кивка, чтобы другой парень снова догадался о творившемся у него в голове.

– Я... прости, я просто не подумал, – сказал Блейн огорчённо.

– Не волнуйся. Эмм... здесь в округе есть мальчишки, которые достают нас. Я имею в виду, геев и лесбиянок. Пакостят при первой возможности и иногда довольно серьёзно, даже Сантане и Бриттани. Если они узнают, что ты живёшь со мной, и что ты гей, то могут повредить твой мотоцикл. Если хочешь, поставь его в гараж, он сейчас пустует. Всё равно я свой внедорожник держу снаружи.

Блейн согласился. Он действительно очень любил своего двухколёсного друга – слишком любил, чтобы позволить парочке гомофобных ребятишек нанести ему вред. Так что он принял ключи, предложенные Куртом, и направился с мотоциклом в гараж под зданием, где тот сказал ему найти бокс под номером сорок пять.

Гараж был не очень просторным. Самое большее, там могло поместиться, это внедорожник Курта и мото, как у него.

Он поставил мотоцикл в углу и повернулся, чтобы снова опустить дверцу гаража.

И тогда он его увидел. И понял, почему, несмотря на местных хулиганов, Курт держал машину на улице.

Там, в другом углу гаража, было то, что осталось от мотоцикла Себастиана.

Это было бесформенное нагромождение кусков металла и деталей мото, брошенных, как попало.

Удар должен был быть действительно чудовищным!

Блейн приблизился, в то время как в его сознании раздавался смех и фраза, принадлежавшие далёким временам.

«Хочешь прокатиться, Би? Давай посмотрим, кто лучше справится с этим зверем!» – было первое, что сказал ему Бас после того, как они купили мото.

Парень протянул руку, чтобы погладить оставшееся от обода переднего колеса – того самого, что зацепилось за одно из колес грузовика, и что теперь было всё погнуто и сломано, – и слеза скатилась по его лицу.

Он не мог не думать о боли, ужасной боли, которую, должно быть, испытал друг.

Нет, это было слишком для него.

Он отошёл и вернулся ко входу, выключил свет, вышел и в гневе закрыл за собой гараж.

Ему нужно было выпустить пар, прямо сейчас. И он знал только два способа сделать это.

Странные звуки, разбудившие его, доносились из гостиной. Это Курт понял сразу.

Вероятно, Блейн привёл одного из тех парней домой. Он не видел его с самого утра, когда, выйдя из гаража, тот сказал, будто вспомнил об одном срочном деле и практически убежал прочь.

Хаммел встал, когда понял, что ему нужно пойти в туалет, а также взять что-нибудь попить на кухне.

Возможно, если бы друг Блейна оказался симпатичным, он задержался бы немного поболтать с ними.

Он не спешил вернуться спать и к тому сну, который оставил.

Это были воспоминания, что ранили сердце.

Курт направился в гостиную, и то, что он увидел, заставило его застыть в дверях.

Они трахались. Это было совершенно очевидно.

Блейн и ещё один парень.

Незнакомец стоял на коленях, упёршись руками в журнальный столик в гостиной.

Он держал голову опущенной, пока парень, что был позади, толкался в него.

Блейн двигался медленно и размеренно, поглаживая руками спину типа перед ним.

Но, несмотря на почти осторожные движения, он казался злым, заметил Курт.

Блейн остановился, как только увидел его, неподвижно стоящим на пороге.

На его лице отразился шок.

Но лишь на мгновение.

Впившись взглядом, всё более тёмным от похоти, в глаза Курта, он возобновил движения, толкаясь вперёд ещё стремительнее, входя и выходя из парня под ним с силой гораздо большей, чем раньше – так, что сейчас Курт слышал звуки шлепков его кожи против другой – издавая стоны и продолжая неотрывно смотреть на Курта, который не мог пошевелить ни единым мускулом перед этим зрелищем.

– Так тебе нравится? – хрипло спросил Блейн грязным тоном, в то время как погружался и выходил наружу со всё увеличивающейся скоростью. – Хочешь, чтобы так тебя трахали?

– Да, блядь, да, – ответил парень под ним, тяжело дыша.

Но у Курта сложилось довольно стойкое впечатление, что эти вопросы предназначались не незнакомцу, а ему.

Его реакция оказалась мгновенной.

Жар, схожий с чистым огнём поднялся к его щекам, в то время как другой скапливался немного южнее экватора.

Ему бы следовало развернуться, уйти в комнату и забыть всё, но вместо этого он оставался там, пока эрекция, всё более болезненная, росла у него в штанах.

Блейн между тем сотрясал парня под ним, но продолжал смотреть на Курта и задавать вопросы, которые, казалось, были обращены только к нему. Вроде:

– Хочешь этого?

Вопрос, произнесённый таким низким и хриплым голосом – чистый секс – с потемневшим взглядом, устремлённым прямо ему в глаза, послал волну дрожи вдоль позвоночника Курта.

Блейн положил руку на спину парня, который попробовал изменить положение, возможно, пытаясь поцеловать его, заставляя смотреть вниз, чтобы не позволить ему заметить Курта, и продолжал толкаться в него, быстро, жёстко, сильно… глаза в глаза с Куртом.

– Хочешь кончить со мной? – продолжал он искушать его грязным и хриплым голосом.

Парень под ним кончил вскоре после этого, испустив невероятно высокий стон, и рухнул на столик без сил, но Блейн не остановился.

Он удерживал его в позиции крепко сжатыми на бедрах руками и продолжил с силой входить и выходить из него без какой-либо жалости, глядя на Курта, обещая ему вещи, жаркие и грязные… большее, чем то, что он видел.

Курт осознал в тот момент, что Блейн не трахался с тем неизвестным парнем. Нет. Он трахался с ним.

Эта мысль превратила его в жидкое желе.

Он медленно облизал губы, и от этого зрелища Блейн издал приглушённый стон и после ещё трёх толчков тоже кончил, не отрывая от него глаз даже в тот момент.

Потом он вышел из парня, не проявляя ни малейшей деликатности к его чрезмерной чувствительности после оргазма, и, когда тот устало упал на ковёр, Курт смог увидеть Блейна. Обнажённым.

И тот остался стоять там, тяжело дыша, позволяя себя разглядывать.

И это стало слишком для Курта. Он развернулся и буквально сбежал, закрываясь в своей комнате.

На следующее утро Курт не выходил из спальни до тех пор, пока не был уверен, что Блейн покинул квартиру.

Он был сонный, смущённый, потрясённый и знал, что, если бы сейчас наткнулся на Андерсона, то убил бы его.

Чёрт возьми, месяцы он жил в воздержании, ожидая Себастиана, и теперь должен был терпеть Блейна, приводящего в дом незнакомцев каждый вечер, чтобы вытрахивать их у него перед носом?

И потом, какого дьявола он так на него смотрел?

И, прежде всего, почему он сам остался там, позволяя так на себя смотреть?

Он нервничал, и обычно, когда он нервничал, последнее, что должен был делать – это говорить с Рэйчел Берри!

Разумеется, первый звонок дня был именно от неё.

Девушка неоднократно звонила в течение недели, чтобы уговорить его пойти куда-нибудь с ней и Финном и в эту пятницу, но Курт каждый раз отказывался.

Он был совершенно не в настроении для ещё одного вечера караоке.

Это не означало, однако, что Курт не был в настроении, чтобы проветриться в тот вечер и забыть на некоторое время эту странную ночь, всё ещё живую в его сознании.

Он продолжал видеть тело Блейна, фантастическое тело Блейна, всё потное после совокупления. Он продолжал слышать стоны, что парень издавал, слова, что говорил ему, пока трахал другого.

Нет, это было не к добру!

Так что он убедил девушку пойти в паб и немного выпить вместе. Никакого караоке – только пиво, и дружеский трёп.

После этого телефонного звонка Курт чувствовал себя ещё более уставшим и нервным, чем прежде. Рэйчел забросала его вопросами о Блейне. О том, каков он, чем занимается.

Принять душ казалось единственной альтернативой на тот момент.

Он оденется, а затем пойдёт навестить Себастиана, и оттуда прямиком отправится к Рэйчел, чтобы провести вечер с ней и Финном.

Главным образом, он хотел быть уверен, что сможет избегать Блейна хотя бы до вечера.

Но, естественно, ему не могло так повезти.

====== Глава 4. Простая жизнь никогда не проста. ======

Блейн сам с удовольствием поколотил бы себя тем утром, если бы только мог. Восемь лет. Восемь лет он ждал этой возможности и теперь потерял всё из-за какого-то жалкого случайного траха.

Когда он успел стать таким идиотом?

Нанося резкие удары боксёрской груше и автоматически перемещая вес с ноги на ногу, вперед, а затем назад, как тренер научил его много лет назад, он думал обо всём, что привело его в Нью-Йорк, когда он ещё не знал о том, что на самом деле случилось с Себастианом, когда даже не представлял, что Курт всё ещё будет там.

Господи! Взгляд Хаммела прошедшей ночью заставил его потерять голову в считанные секунды. Он утратил всякий контроль.

Видеть его перед собой, такого беспомощного, с раскрасневшимися щеками и глазами, потемневшими от похоти, и с очевидным стояком, которого не могла скрыть тонкая ткань пижамных брюк... Он поддался. На одно мгновение, только на одно, он позволил желанию управлять им.

Как раз то, чего он не мог себе позволить.

Отсюда вопрос: когда он успел стать таким идиотом?

В тот момент, когда Курт развернулся и убежал, прячась в спальне, что-то в нём сломалось.

Он верил, почти надеялся, что тот кинулся бы ему в объятия с криком «Сделай меня твоим!», как в самых низкопробных порно-фильмах. Чёрт! Он бы сам вскочил и набросился на него, чтобы взять или отдаться прямо там, на полу, на всю ночь и даже дольше, если бы парень не сбежал тогда.

Но он здесь не для этого.

У него был шанс, который он упустил; и только то, что Себастиан в этот момент не мог напомнить ему про обещание, не значило, что он не должен всё равно продолжать держать его.

Поэтому он вышвырнул безо всяких церемоний парнишку, которого только что отымел. Которого использовал так глупо, сперва – чтобы забыть, а затем – чтобы продемонстрировать другому, на что был способен. И после этого идиотского спектакля он оделся и направился к комнате Курта.

Он хотел объясниться, сказать ему всё.

Он не знал, подходящий ли момент, но, безусловно, это было тем, в чём он нуждался, чтобы снова оказаться на равных, чтобы быть понятым и, возможно, наконец, увиденным. На самом деле, увиденным.

Однако, он услышал плач.

За десять дней, что Блейн провёл там, это случалось не впервые. Но, безусловно, впервые он сам вызвал эти слёзы. Он задался вопросом: почему? И возненавидел себя за это. Потому что он поклялся, что этого больше не произойдёт. Не по его вине.

Он прислонился головой к двери, силой удерживая кулаки за спиной.

Он хотел было пустить их в ход, чтобы постучать или выломать дверь, а потом целовать Курта до тех пор, пока слёзы не превратились бы в улыбки, пока парень не почувствовал бы себя менее одиноким, менее уязвимым. Пока бы не вспомнил.

Однако он находился там не для того, чтобы облегчить вещи для себя, а чтобы облегчить их для Курта. А так он ему не помогал.

Так что он вернулся в гостиную, где провёл всю ночь, НЕ глядя телевизор, который передавал повторы телефильма, весьма популярного среди молодёжи. Название должно было быть что-то вроде «Хор», и в чём можно было быть уверенными, так это в том, что речь там шла именно о хоре.

И вспоминая.

В шесть утра он, наконец, оделся и, выйдя из дома, направился в спортивный зал, чтобы выпустить напряжение и гнев единственным известным ему способом, помимо секса. Бокс.

Он догадывался, что Курт не захочет видеть его дома; но истина заключалась в том, что внезапное желание рассказать Хаммелу всё, которое настигло его прошлой ночью, теперь испарилось.

Он лишь ранил бы его и потерял. Хуже. Себастиан бы потерял его, и этого Блейн не мог себе позволить. Существовали вещи, которые Курт должен был знать, но долг Бастиана сказать их ему лично; и это тоже было частью их договора. А потом, были ещё и другие вещи, которые Курту никогда не следовало узнать. Никогда.

Блейн не нарушит обещания. Даже если Бас... нет, он не хотел думать об этом.

Решение было принято давно, и даже если в действительности он никогда не имел дела с ситуацией, в которой теперь находился его лучший друг, он не мог изменить его. Он продолжит подавлять в себе желание к Курту. И найдёт благовидное оправдание собственного поведения прошлой ночью.

Алкоголь. Наркотики. Неважно, если у Курта сложится неверное представление о нём. Лишь бы держать Хаммела подальше от той истины, которую Блейн должен скрывать от него.

Бросив взгляд на настенные часы тренажёрного зала, он понял, что опаздывает на сегодняшнюю встречу. Он быстро принял душ и направился в бар поблизости.

Необходимо было заняться этим делом, прежде чем разбираться с Куртом. Или всё оказалось бы бесполезно.

Андерсон пришёл в бар с опозданием на десять минут.

Он заглянул внутрь через витрину заведения и сразу увидел то, что искал. Они были уже там.

Блейн собрался с духом и вошёл.

Курту было одиноко. Это правда. Он чувствовал себя так уже несколько месяцев.

Он любил Себастиана, но он был человеком, которому не хватало близости, физического контакта и, да, секса тоже. Он бы мог перебиваться случайными партнёрами на одну ночь, просто чтобы облегчить свою боль и одиночество. Мог бы.

Конечно, не в первые месяцы после аварии, когда тоска и надежда сливались в адскую смесь, что не оставляла места ни для чего другого, кроме постоянного страха, в его жизни. Но позже, когда всё стало только вопросом ожидания какого-нибудь знака, изменения, сдвига, да, он мог бы это сделать. В возможностях недостатка не было.

Не в Нью-Йорке, по крайней мере.

Жизнь не останавливается только потому, что ты не готов двигаться вперёд, не так ли?

Но у Курта Хаммела было своё кредо. Которому до этого момента он относительно легко следовал. Достаточно было просто вовремя сбежать, когда чужой взгляд становился слишком настойчивым, а комплименты слишком откровенными.

Теперь, однако, парень гей, бесспорно привлекательный, свободно бродил по его дому, голый, аппетитный, и, прежде всего, занимался сексом с незнакомцами, при этом трахая его взглядом с таким выражением, будто никогда и никого не желал так, как желал его.

Это выбивало почву из-под ног.

Хаммел был уверен, что не испытывает ничего к Блейну, и как могло быть иначе? Они едва познакомились, он не знал о нём ровным счётом ничего; и парень, казалось, был не склонен рассказывать что-то о себе. В течение этой недели совместного проживания Курт пытался задавать ему вопросы личного характера, но не получил ничего, кроме бесполезной и поверхностной информации. Ещё меньше ему удалось узнать об их дружбе с Себастианом. Каждый раз, когда он пытался подступиться к этому вопросу, Блейн отвечал односложно или замыкался в необъяснимом молчании, и на его лицо набегала лёгкая тень. Из-за воспоминаний, думал Курт, которые, возможно, были не такими уж безоблачными.

К тому же, он чувствовал себя в однозначно проигрышном положении, учитывая всё то, что Блейн – как выяснялось с каждым днём всё больше – знал о нём. И это Хаммела немало нервировало.

И потом, оставался факт, что Блейн был красивым парнем. Определённо, его типаж.

Красивым парнем геем, немного невыносимым и чудным, но, чёрт возьми! Сексуальным до смерти.

Курт находил его привлекательным, но это было нормально, нет?

Он и Эштона Катчера находил привлекательным, и это, совершенно точно, не могло считаться изменой Бастиану! Нельзя было придавать чрезмерное значение тому, что значения вовсе не имело.

И потом, Блейн был ему нужен, в некотором смысле.

Или, точнее, ему был нужен кто-то, кто помог бы защититься от атак Мадлен, и Блейн, казалось, не только имел таинственного происхождения средства, чтобы сделать это, но также необходимую информацию. По крайней мере, он знал ведьму, с которой они имели дело. И ненавидел её столь же люто, как и он сам.

Курт мог использовать его, короче говоря. И он это делал.

Нет, тем, что его беспокоило, являлась естественная эмпатия*, которую он в первый же момент почувствовал с парнем; мягкость и забота, что тот демонстрировал, заставляла его иногда задаваться вопросом, чего Блейн в действительности хотел от него?

Было легко отмахнуться от мимолётного внимания случайных незнакомцев.

Значительно сложнее оказалось закрывать глаза на настоящую заинтересованность, которой ему не хватало с тех пор, как с Себастианом произошёл несчастный случай.

И, возможно, даже раньше.

Короче говоря, он многое должен был понять. Многое, узнать. Но суть состояла в том, что он не хотел этого делать. Потому что боялся.

Именно это Курт повторял самому себе, пока, сидя за барной стойкой, продолжал заказывать пиво и странные коктейли с самыми абсурдными названиями. Вообще-то он не пил. За все свои двадцать шесть лет, он напился только один раз, в старшей школе, и то, только потому, что кто-то сказал ему, будто таким образом было бы легче справляться в том аду, который тогда он называл жизнью. Он уже не помнил, кто это был, да и не суть важно. Важно то, что это оказалось огромной глупостью.

Один раз после аварии Себастиана он был близок к подобному. Он выпил так много, что думал, умрёт.

Однако, он хотел понять. Хотел почувствовать. И хоть немного заглушить ту боль, что заполняла его, неспешно разъедая изнутри.

Однако, Сантана появилась вовремя, чтобы спасти его.

И она же помогла ему найти силы, чтобы подняться и пойти взглянуть на своего мужчину. Или на то, что от него осталось.

Но сейчас он определённо готов был пересмотреть взгляд на лечебные свойства алкоголя, поглощаемого в огромных количествах. По крайней мере, он настолько затуманивал разум, что такие глупые вещи, как светлый жилет, вместо серого, надетый поверх чёрного свитера – что было, к тому же, грубейшей ошибкой – приобретали почти жизненную важность. Достаточную, во всяком случае, чтобы затмить всё остальное.

Когда Рэйчел, сидящая рядом с ним за стойкой бара в пабе, на третьем замысловатом коктейле немного обеспокоенно спросила его, не перебарщивает ли он, Курт заносчиво ответил, что у него была тяжелая неделя.

– Тяжелее последних восьми месяцев, Курти? – спросила искренне заинтересованная девушка.

Они двое не слишком часто виделись с тех пор, как Курт оставил NYADA и переехал к Бастиану. Проживание в отдалённых районах и ежедневные дела, особенно Рэйчел, которая работала актрисой в театрах Нью-Йорка, позволяли им встречаться лишь изредка и только в выходные дни. Между ними по-прежнему оставались очень тесные отношения, которые поддерживались многочасовыми телефонными разговорами, конечно, но что-то изменилось со временем. Курт знал, что не испытывал ревности к успешной карьере девушки; выбор отступить на самом взлёте был сделан, по сути, им самим, но он также знал, что оставалось мало того, чем он мог поделиться с ней.

Одной из этих вещей была его боль, связанная с Себастианом, другой – бардак в голове из-за Блейна.

– Определённо, – был, однако, честный ответ, который он дал ей.

Сейчас Курт, возможно, не желал знать, что это означает, но был уверен, какое-то значение это, наверняка, имеет.

Когда Блейн вернулся, застал квартиру в точности такой, какой и рассчитывал: пустой.

Но, вопреки тому, чего он ожидал, его вещи не валялись в углу с табличкой с надписью «УХОДИ!!!» сверху. Более того, всё было точно в таком же состоянии, как он оставил в то утро.

Ладно. Возможно, ещё можно было что-то сделать, чтобы исправить тот бардак, который он учинил.

Он как раз подумывал принять душ, чтобы прояснить мысли, когда его телефон ожил. Едва Блейн увидел, кто звонит, его лицо резко утратило все краски. Вот оно. Очевидно, праздновать победу было слишком рано.

– Курт? – ответил он с тревогой в голосе. Он был готов к любой выволочке, готов был даже услышать, что тот не переступит порог дома, пока Андерсон не съедет.

Тем не менее, то, что он услышал, удивило его.

– Э-э? Ах, нет, я не Курт, – ответил ему женский голос, казалось, порядочно навеселе. – Я восхитительная Рэйчел Берри! – и после – тишина. Блейн ждал продолжения, которое, похоже, не предвиделось.

– Хм... ок, восхитительная Рэйчел Берри, почему ты звонишь мне с телефона Курта? С ним что-то случилось? – спросил тогда парень, теперь гораздо более встревоженный.

– Да, точно... я, Курти и мой Финни, мы пришли в этот паб сегодня вечером, и это было идиотской затеей, потому что в пабах люди всегда слишком пьяные, чтобы оценить настоящий талант, и мы обычно проводим вечер пятницы в караоке-баре, мы не любим пить, что, к тому же, вредно для кожи и зубов... прости, почему ты мне позвонил? Я уже не помню…

– Сказать по правде, это ты мне позвонила, а не наоборот, Рэйчел! – Сколько ж она выпила? Спросил себя Блейн.

– Ах да, верно... правда, – проговорила она, а затем разразилась определённо пьяным смехом. – Я тебе звоню, потому что наши друзья, мои и Финна, не мои и твои, мы ведь даже не знакомы, как же мы можем иметь общих друзей? Они все пьяные, слышал бы ты их по телефону! Несут сущую ерунду… а Курти говорит, что, пускай у тебя ооооочень странные волосы, но тебе можно довериться, если, конечно, ты не трахаешься с ним взглядом, или кот с твоими волосами, это я не совсем поняла, потому что обычно, чтобы трахаться используют другие части тела, а не глаза... и кошки не занимаются сексом с волосами, в крайнем случае, с коврами. И потом, нельзя трахнуть кота взглядом. Окей, ладно. Можно делать это и глазами, но толку от этого, на самом деле, мало... намного лучше руки, а также...