Текст книги "В объятьях зверя (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 59 страниц)

– К такому невозможно быть готовым, – мотнула головой Елена. – Этот мир будет безумен, если люди в такие моменты окажутся готовы… – девушка поджала губы, почувствовав, как к горлу подступил ком, а в глазах защипало, – к тому, чтобы попрощаться с близким человеком навсегда.

В тусклом свете ламп Деймон увидел, как у Елены на глазах заблестели слезы.

– Это как гроза, как ураган посредине лета… Я не знаю, как это назвать, наверное, нет таких слов, которые могли бы описать чувства, когда вечером я разговариваю с тобой по телефону и спрашиваю, можно ли скачать на твой ноутбук пару фильмов, а утром слышу, что самолет, на котором ты летел, разбился, – голос Елены дрожал, и она изо всех сил старалась не дать волю слезам вновь.

Елена на мгновение замолчала.

– Двадцать семь пассажиров того рейса были объявлены без вести пропавшими, – рассказала она, переведя дыхание. – Практически одновременно с нами в аэропорт приехал молодой паренек, его девушка тоже летела этим рейсом, но о ней к тому моменту ничего не было известно. Ему постоянно звонил кто-то, и он твердил только одно: «Кейт обязательно найдут живой». А затем на наших глазах… Ему сказали, что нашли ее тело. Это страшно, Деймон.

Деймон не отводил взгляд от ее глаз, лишь крепче сжимая ее руку.

– Постепенно тела пассажиров, объявленных пропавшими без вести, начали находить. Я смотрела на спасателей, заходящих в комнату, и понимала, что в этот раз они могут назвать твое имя. Я не знаю, что происходило со мной сегодня, – нервно дернув плечами и мотнув головой, призналась она. – Я словно бы оказалась под непроницаемым куполом, который оградил меня ото всего мира, оставил один на один со своими чувствами. Когда мы с Роуз приехали в аэропорт, я была, как маленький ребенок, который заблудился, и задавала ей только один вопрос: «Они ведь вернутся?». В отчаянии я обвиняла тебя, кричала, что ты обещал быть рядом со мной. Это было безумие. Но… Это необъяснимо, но чем дольше я там находилась, тем сильнее становилась моя вера. Я не знаю, как это объяснить, я просто чувствовала: придет время, и ты вернешься. Пусть не сейчас, но это произойдет. Потому, что я знала одно: у тебя должен быть другой путь.

В словах Елены звучала немыслимая уверенность, и казалось, что она и правда знает судьбу Деймона наперед. Кто знает, быть может, так оно и было.

– Мы ни о чем из этого даже не узнали… – не моргая, глядя в одну точку, одними пересохшими губами прошептал Деймон.

– У тебя сильный ангел-хранитель, Деймон, – вдруг сказала Елена, и, хотя ее глаза все еще были влажными от слез, в этот момент ее голос почти перестал дрожать. – Не ссорься с ним. В этом мире слишком много людей, которые без тебя уже не смогут.

Деймон опустил взгляд, и уголки его губ изогнулись в полуулыбке. В словах Елены звучала такая теплота, такая искренность, что Деймону казалось, что в этот момент внутри у него зажглось солнце. Как дорого было после всего, что случилось с ними, вернуться домой, сидеть сейчас у камина, слыша ее тихий голос… И чувствовать, что жизнь продолжается. Наверное, в этот день кто-то свыше решил испытать их и сейчас наконец вернул им то, что им обоим так было нужно, – покой. Деймон никогда не искал его. Его жизнь была подобна яркому огню, и он сам чувствовал себя живым только тогда, когда ощущал это пламя в себе самом. Если он любил, то сгорая в этом чувстве дотла, не задумываясь, отдавая последнее. Если ненавидел, – полностью вверяясь во власть страшной, неуправляемой ярости, которая поглощала его целиком, не умея прощать. Но сейчас что-то изменилось в нем: ему нужно было остановиться, перевести дух, чтобы в этой безумной гонке и отчаянным желанием успеть не потерять самого себя.

– Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь пережила то, что тебе пришлось пережить сегодня, – произнес Деймон.

Елена смотрела в его чистые голубые глаза, не отрывая взгляд, и понимала: он искренен. Он действительно не хотел причинить ей боль.

– Деймон, не вини себя, – прошептала Елена, почти невесомо коснувшись ладонью его щеки.

– Ты… – Деймон сделал глубокий вдох, но Елена не дала ему договорить, приложив свой указательный палец к его губам, прервав на полуслове.

– Ш-ш-ш. Давай оставим все это? – попросила она. – Теперь это все далеко-далеко и больше никогда не вернется. Ты дома, мы сейчас сидим у камина и разговариваем друг с другом, а Энзо отдыхает в отеле. И я хочу жить этими минутами.

Деймон молчал несколько секунд, почти не дыша, и в этот миг почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов, а затем снова забилось, разгоняя по венам тепло, но тепло это было не от крови – оно оказалось в разы сильнее, совершенно необъяснимое, но такое нужное. Он вновь попал в плен этих ласковых шоколадных глаз и с радостью ему сдавался. Деймон взял в ладони лицо Елены, и в этот момент понял, что хочет того же, что и она: остаться подольше в этом удивительном мире, который сейчас они делили только на двоих. Судьба вернула их друг другу, и не было никакой правды, кроме этой.

– Откуда же ты такая… – еле слышно выдыхает, наклонившись к ней.

Их губы невыносимо близко, Елена чувствует такой знакомый аромат сандала и то, как его дыхание обжигает ее кожу, и по позвоночнику словно пускают ток. Они смотрят друг другу в глаза, не говоря ни слова, но в одном только взгляде они открывают друг другу целые миры, которые кажутся такими знакомыми и далекими одновременно. Они разные. Они не должны пересекаться. Но их отношения давно разрушили все законы логики, на которые становится совершенно плевать. Когда эти вселенные соприкасаются, все вокруг взрывается яркими вспышками. В эту секунду они понимают, насколько сильно скучали по такой близости, когда они, вновь и вновь доверяясь друг другу, обнажают друг перед другом свои чувства, не скрывая ничего, становясь такими, какие они есть на самом деле. И они оба знают: сопротивляться этому они уже точно не станут.

Деймон в полумгновение преодолевает те жалкие сантиметры, которые разделяли их, и накрывает ее губы своими. В его движениях нет резкости или грубости, но именно этот поцелуй, из-за которого сбивается дыхание и сердцебиение, лучше всяких слов показывает Елене: она принадлежит только ему. Голова начинает кружиться от вкуса его мягких губ и аромата туалетной воды, и Елена запускает одну руку в его густые волосы, а другой притягивает к себе. Этот мужчина переполняет ее всю, едва ее касаясь, но желание большего становится с каждым прикосновением лишь сильнее. Он завладел ее мыслями и желаниями, он приходит к ней во снах, даже когда находится далеко, она тонет захлебывается секунду, когда они рядом, и не ищет спасения.

Рука Деймона скользит по талии Елены, и она, сама не зная, откуда взяв силы, на мгновение отстраняется и снимает с него футболку, а затем вновь прижимается к его груди, чувствуя стук его сердца. Ей хочется целовать каждый сантиметр его тела, исследовать каждый мускул, ощущая, как непроизвольно его мышцы напрягаются, когда он чувствует ее прикосновения. Терпения Деймона надолго не хватает, и его движения становятся требовательнее. Он жадно впивается в губы Елены, прикусывая их, и она не может сдержать стон – но не от боли, а от наслаждения. Она уже не боится его. Если ей было суждено утонуть в этой бездне, она не раздумывая выбрала бы падать в нее, но она знала: он никогда не даст ей этого сделать. Когда до последней черты останется одна секунда, один миллиметр, один шаг, – он удержит ее на краю пропасти и вдохнет в нее новую жизнь, чтобы начать все заново.

В какой-то момент Деймон поднимается и, подхватив Елену на руки, продолжая ее целовать, не обращая внимание на футболку, оставшуюся лежать где-то на полу, уносит ее из гостиной. В спальне потушен свет, но он им сейчас и не нужен: хотя глаза еще не успели привыкнуть, они улавливают взгляды друг друга даже в такой кромешной темноте. Елена чувствует почти невесомое прикосновение пальцев Деймона, скользнувших по спине. В воздухе раздает щелчок молнии, и платье спадает с нее, а затем Деймон освобождает ее от бюстгальтера, но она даже не замечает, что в спальне достаточно прохладно по сравнению с гостиной: тело горит огнем. По коже начинают бежать мурашки, когда он укладывает ее на холодный шелк и вжимает в матрас своим весом, покрывая ключицы мелкими поцелуями, спускаясь все ниже. Чувствуя, как низ живота приятно сводит, Елена, превозмогая внезапно накатившую слабость, сильнее вцепляется в его плечи, чуть запрокинув голову и тихо простонав.

– Черт побери, как же я люблю, когда у тебя не остается сил сдерживать себя, – сдавленно усмехается Деймон, еще немного продлевая эту пытку, ладонью проводя от ключиц до живота.

Елена шипит, прикусывая губу и оставляя первые едва заметные царапины на его плечах.

Когда через несколько секунд она остается перед ним полностью обнаженной, Деймон замирает на мгновение, не отводя взгляд от ее тела. И что-то меняется в этот момент. Щеки пылают, но теперь Елена понимает: это не от смущения, а от возбуждения. Он изучает каждый сантиметр ее тела, наслаждается каждым изгибом и становится похожим на охотника, которому досталась самая дорогая добыча. Он хочет забрать ее до последней капли, получить все, что она может дать ему. Но вместе с диким, совершенно неуправляемым желанием в его взгляде читается какое-то благоговение и немое восхищение. Елена не стесняется его, и Деймон, видя это, наслаждается ею такой.

На краю кровати он опускается на колени, и Елена, потянувшись к нему, проводит тонкими пальцами по торсу, спускаясь к тугому кожаному ремню. Звучит бряцанье пряжки, через несколько секунд она вновь начинает чувствовать тепло его тела, и в какой-то момент решительность покидает ее, когда его дыхание вновь опаляет кожу, на которой выступает испарина. Деймон, чувствуя ее испуг, останавливается, глядя ей в глаза, но понимает, что это лишь секундное замешательство. Елена отвечает на его немой вопрос, вновь притягивая его к себе, чтобы поцеловать. По губам Деймона скользит усмешка. Проходит еще мгновение – и страх испаряется, как маленькая вспышка, когда Елена чувствует, как он медленно входит в нее, уже не вполне контролируя себя, сдавливая ее плечо с такой силой, что кожа начинает белеть. Она слегка подается бедрами вперед, показывая ему, что хочет, чтобы он был смелее, и он выполняет ее просьбу. Толчки становятся все более резкими, дыхание сбивается, и, хотя Елена не привыкла к такому, они отлично чувствуют друг друга и становятся единым целым в этом абсолютно безумном порыве.

В какой-то момент Деймон запускает руку в ее волосы и слегка наклоняется к ее губам, но совершенно неожиданно Елена прикладывает к ним указательный палец, когда между ними остается всего пара сантиметров, а затем с силой отталкивает его и, воспользовавшись замешательством, переворачивает его на спину, усаживаясь сверху. Уголки ее губ изгибаются в довольной улыбке, когда она по взгляду Деймона понимает: он удивлен, но ему нравится это ничуть не меньше, чем ей. Деймон принимает правила ее игры и полностью подстраивается под ее темп. Становится трудно дышать, но легкие будто не воспринимают воздух, выталкивая его последние остатки вместе с хриплым стонами, которые со временем превращаются в яростный рык, слетающий с губ и словно разбивающий робкую ночную тишину. Волосы быстро намокают и непослушными прядями лезут в глаза, но Елена небрежным движением убирает их с его лба, потому что в какой-то момент понимает: она очень хочет вновь посмотреть в его глаза. Такие яркие голубые глаза, в которых, казалось, отражалось небо. Глаза, в которых она никогда не видела страх, но всегда – невероятную силу, которая не оставляла шансов уйти. Глаза, взгляд которых стал ее спасением.

Деймон с нескрываемым удовольствием наблюдает за тем, как меняется Елена, дает ей полную свободу и власть над собой, и понимает, что сейчас от той робкой девчонки с огромными шоколадными глазами в ней не осталось и следа. Она не стесняется своего тела и больше не закрывается от него, потому что понимает: больше всего на свете сейчас она хочет его близости. Она доверяет ему. Но чем смелее становится Елена, тем сильнее в Деймоне разгорается азарт: ему становится интересно увидеть, как она отреагирует, если он вдруг откажется играть по ее правилам. Чувствуя уязвимость Елены и ощущая приближение разрядки, Деймон одним движением переворачивается и нависает над ней.

– Прости, малыш, – усмехается он, – но я все же не очень люблю подчиняться.

Из груди Елены вырывается смешок.

– Чертов эгоист, – шепчет ему в губы она и в этот же момент чувствует настолько сильный и резкий толчок, что невольно вскрикивает.

– И не ври, что тебе это не нравится, – сквозь зубцы цедит Деймон, вновь войдя в нее на всю длину и начав двигаться настолько быстро и грубо, что Елена становится полностью безоружной перед ним.

Она выгибается, в кровь царапает его спину, жадно хватает ртом воздух, но умоляет его не останавливаться. Елена раз за разом ногтями вспарывает царапины, которые оставила несколько секунд назад, и это оказывается очень больно, но эта боль удивительным образом перемешивается с наслаждением, и от такого микса сознание затуманивается окончательно. Все вокруг превращается в серое размытое пятно.

– Черт побери, как же ты прекрасна, – из последних сил рычит Деймон и в следующее мгновение вскрикивает ее имя, когда напряжение, копившееся в нем и с каждой секундой лишь нараставшее, превращается в оглушительный взрыв, который забирает ощущение реальности и долгожданное расслабление. Елена с такой силой сжимает волосы Деймона, что, кажется, еще чуть-чуть, и в ее руках мог бы запросто остаться их клок. Кровь с силой ударяет в виски, и в голове набатом бьет лишь одна мысль.

– Деймон! – вскрикивает Елена, и он еще сильнее вжимает ее в матрас. Приятное тепло мгновенно разносится по всему телу, лишая силы. – Деймон… – уже тише произносит она. – Деймон…

Деймон, тяжело дыша, отстраняется и ложится рядом с ней, но не отводит от нее взгляд и, убрав у нее со лба волосы, вновь припадает к ее губам. Они лежат, полностью обнаженные, не чувствуя холода, продолжая целоваться, и время вокруг останавливается, теряя всякий смысл. Елена внимательно смотрит Деймону в глаза и медленно проводит ладонью по его щеке так, словно бы касается его впервые, словно ей еще предстоит изучить его, стать к нему ближе.

– Я скучала по тебе, – шепчет она и в темноте видит, как Деймон улыбается.

– Прошла всего неделя, – мягко отвечает он.

– И она была чертовски долгой.

В какой-то момент Деймон перестает улыбаться и притягивает ее к себе, буквально беря в охапку, и Елена утыкается носом в его грудь.

– Мне тебя тоже очень не хватало, – тихо прошептал он, касаясь губами ее влажного лба. – И даже моя любимая Италия не спасла положение.

Он слышит, как она усмехается, но больше ничего не говорит, а лишь, отыскав одеяло, укрывает им ее с головы до ног, оставляя небольшой кусок на свою половину. Слабость в теле и усталость берут верх, а нежный шелк, касающийся разгоряченной кожи, убаюкивает, и Елена чувствует, как глаза начинают закрываться.

Вскоре Елена крепко заснула, но Деймон, хотя был утомлен не меньше ее, долго не мог уйти в сон. В сознании раз за разом он прокручивал события прошедшего дня, и из головы у него не шли слова Елены о его ангеле-хранителе. Он вспоминал сон, который ему приснился в аэропорту, и внутри все замирало. До этого дня Деймон не верил в потусторонние силы и мистику, но сейчас понимал: если бы не Кэтрин, они с Энзо полетели бы этим самолетом. Даже во сне он чувствовал, что ему нужно проснуться, пытался несколько раз сделать это, но, глядя в удивительно живые, такие озорные глаза Кэтрин, по которым он так сильно скучал, он забывал обо всем. В этот день не он ее увел гулять по их любимым аллеям, а она увела его. От смерти.

Деймон знал: он никогда не сможет принять ее смерть. Приходя к ней на могилу, он всегда разговаривал с ней так, будто бы она никогда и не уходила, и в душе жила вера, что она его слышит, хотя он никогда не верил в жизнь после смерти и представить себе не мог, каким может быть тот, другой мир, о котором так многие говорят. Деймон помнил, как ему хотелось кричать от бессилия, когда Кэтрин уходила от него во сне, как по щекам текли исступленные слезы, но он даже не мог броситься вслед за ней, чтобы удержать, словно оказался закован тысячами цепей. Но сейчас в душе было удивительное спокойствие, словно бы никогда не было тех безумных пяти лет дикой боли и тоски, рвавших его сердце на куски, превративших его жизнь в существование, разучивших верить в любовь. В каком из миров Кэтрин сейчас? Быть может, Изабелла была права, в детстве по вечерам рассказывая ему о том, что где-то далеко есть чудесный город. В нем нет места боли и страху, там царит вечный мир и любовь… Может быть, Кэтрин сейчас именно там – живет той, другой жизнью, улыбается так же тепло, как тогда, когда она была с ним… Деймон не мог знать. Но теперь он точно знал другое, и эта светлая, такая нужная мысль была гораздо важнее и помогала ему постепенно подниматься, чтобы продолжить свой путь: Кэтрин слышит его, видит его жизнь… И защищает. Теперь он понимал, что именно она для него тот самый ангел-хранитель, о котором говорила Елена. И она никогда его не оставит.

И именно в этот момент, когда закончился такой страшный день и, казалось, весь мир погрузился в тихий сон, когда он наконец вернулся домой, и все тревоги растворялись в ночной мгле, он вдруг почувствовал внутри немыслимо сильное желание… Чего он хочет, он не смог бы перечислить и за час. Создать семью. Стать отцом. Съездить в Барселону и побывать на знаменитом Камп Ноу*. Подтянуть итальянский. Попасть на Феррагосто – знаменитый итальянский праздник пляжей, моря и лета, на который его приглашал Энзо. Проверить, так ли на самом деле крут гироскутер, о котором с таким восторгом рассказывал Кай. Убедить Паркера отдать ему тот самый кальян, который пару лет назад они с Бонни привезли из Турции. Просто жить. Так, как он когда-то хотел.

«Ты должен жить дальше» – эти слова Кэтрин раз за разом звучали у него в голове, и теперь они не вызывали у него раздражение, как еще совсем недавно, когда ему об этом говорили друзья и родители. Теперь они служили для него ясным ориентиром, который уже точно не даст свернуть с намеченного пути, и сейчас, вспоминая их, Деймону лишь хотелось благодарить Кэтрин и неслышно прошептать в ночную темноту:

Я буду, Кэт. Обещаю.

Soundtrack: Alyosha – Безоружная

Когда Деймон проснулся утром, Елену он рядом с собой не увидел. В спальне было тускло из-за того, что на улице было пасмурно, и ему понадобилось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя после сна. В доме стояла удивительная тишина, и Деймон уже хотел было отправиться искать Елену, но в этот момент услышал негромкий до боли знакомый голос, который в одно мгновение взбодрил.

– Доброе утро, – застенчиво поздоровалась Елена, и Деймон, мгновенно открыв глаза, увидел ее на пороге комнаты, и по его губам скользнула довольная улыбка.

Елена босиком стояла около двери в его футболке, из-за ее хрупкого телосложения казавшейся на ней просто огромной, и улыбалась той робкой ласковой улыбкой, которая так запомнилась ему и которую он так долго хотел увидеть на ее губах. Деймон задержал на ней взгляд и на мгновение замер: нежная, почти воздушная и такая беззащитная, она казалась ему сейчас самой красивой девушкой из всех. Его футболка, пропитанная его туалетной водой, как белый флаг, и видеть ее на ней доставляло ему нескрываемое удовольствие. Он любил дерзость, непокорность, развязность… А оказался полностью обезоружен детской непосредственностью, искренностью, естественностью.

– Я думала, ты поспишь еще, – сказала Гилберт, подойдя к нему.

– Теперь уж точно не хочу, – усмехнулся Деймон.

– Ты не против, если я ненадолго возьму у тебя эту футболку? – спросила она. – Просто из моей одежды здесь только платье, а в нем не очень удобно…

– Если хочешь, можешь забрать хоть навсегда, – ответил Сальваторе. – Хотя, по правде говоря, тебе отлично и без нее, – хрипло произнес он, притянув ее к себе и вновь коснувшись ее губ. Сейчас не хотелось ничего – лишь целовать ее, жадно и нежно, раз за разом чувствуя, как кислород в легких кончается, но не находя в себе сил оторваться, словно бы боясь упустить драгоценное время. Елена взяла в ладони его лицо, и ее прикосновения в одно мгновение заставляли забывать о том, сколько сейчас времени, где он находится и что вообще происходит, делая все вокруг совершенно ненужным и неважным.

Деймон запустил руку в ее мягкие и одним движением уложил на кровать рядом с собой, продолжая целовать, спускаясь от губ к шее, чувствуя, как ее кожа покрывается мурашками, и едва заметно довольно усмехаясь от наслаждения.

– Деймон, ну что ты делаешь? – смеясь от щекотки, спросила девушка, обвив его шею руками, но он по ее глазам видел, что ей безумно это нравится. – Уже одиннадцать утра…

– А ты куда-то спешишь? – протянул Деймон, мягко целуя ее в плечо.

– В Вест-Вилледже в это время по субботам я уже вовсю колотила грушу в спортивном зале.

– Елене Гилберт уже не терпится надрать кому-то задницу? – с интересом спросил он, склонив голову чуть набок, и Елена, закатив глаза, рассмеялась.

– Деймон, за последний месяц у меня плюс два килограмма, так что я не хочу забывать о тренировках.

– Кикбоксинг – это, безусловно, хорошо, – согласился Деймон. – Но другие физические нагрузки не хуже. Я, например, знаю как минимум один способ сжечь лишние калории, не выходя на улицу в такую мерзкую погоду.

– Да? – Елена скептически изогнула бровь, желая подразнить его. – Какой же, интересно?

– Сейчас узнаешь, – прорычал он и вновь прильнул к ее нежной коже.

И все повторяется вновь. Прикосновения, от которых идет кругом голова, нервы, превращающиеся в оголенные провода, по которым вот-вот грозит пойти ток, и очередное фиаско, которые они терпят перед собственными чувствами и нисколько не жалеют об этом. Им не хочется отпускать друг друга ни на секунду, и в какой-то момент становится абсолютно плевать на дождь за окном, который они оба так не любят. В этом доме так тепло, что этого тепла хватает на двоих для того, чтобы почувствовать что-то очень похожее на счастье.

Деймон и Елена не знали, сколько времени провели в постели, целуясь, дурачась, смеясь, просто лежа рядом друг с другом, пытаясь отдышаться и разговаривая о какой-то ерунде. Встать с постели их заставило только урчание желудков, которые, по всей видимости, решили напомнить им, что было бы неплохо что-нибудь перекусить. Пока Деймон был в душе, Елена с его разрешения провела ревизию холодильника, чтобы найти что-нибудь для завтрака, но ее поиски потерпели фиаско: Деймона не было дома больше недели, и понятно, что продукты он не покупал. Конечно, катастрофы не было: спасти положение можно было бы и обычной яичницей, но Елена вдруг поняла, что хочет другого.

– Что значит этот взгляд? – спросил Деймон, войдя на кухню и увидев Елену, которая исподтишка поглядывала на него и хитро улыбалась. – Я тебя боюсь. Что ты задумала?

– Деймон, знаешь, – вдруг сказала она, – когда мы отдыхали в Лос-Анджелесе, Бон-Бон сказала мне, что ты отлично готовишь.

Деймон налил себе стакан воды и, оперевшись рукой на столешницу, внимательно посмотрел на Елену.

– Да-а, – с усмешкой протянул он, – с Бон-Бон в разведку не ходи. Ну, я так понимаю, пытаться отнекиваться уже бесполезно? – с улыбкой развел руками он, и Елена кивнула. – И что ты хочешь, чтобы я приготовил?

– А что у тебя лучше всего получается? – с энтузиазмом спросила Елена.

Деймон поднял глаза в потолок и покачал головой, поджав губы.

– Лучше всего у меня получается лениться поднять свою задницу и вечером бежать в итальянский ресторан в двух кварталах отсюда вместо того, чтобы хоть раз приготовить себе нормальный ужин.

– Деймон, я серьезно! – возмущенно воскликнула Елена, толкнув его плечом в бок.

Деймон перевел взгляд на нее и прищурился.

– Ты не видела, в холодильнике кленовый сироп есть?

Елена мотнула головой.

– Значит, будут с джемом, – пробормотал Деймон.

С этими словами он открыл холодильник, а затем кухонные шкафчики, и, когда он достал оттуда необходимые продукты, – яйца, масло, муку, сахар и соль, которые были у него в неограниченном количестве, Елена вспомнила, как Кай рассказывал ей, что, когда к нему приходят гости, Деймон всегда делает блинчики с кленовым сиропом. Девушка улыбнулась.

– Ч-ч-черт, – прошипел Деймон, посмотрев на выложенные продукты. – Молоко…

Несмотря на то, что на улице пасмурно и знобко, обозначив проблему, не намереваясь отступать, раздразненные мыслями о панкейках ребята отправляются в ближайший супермаркет. Поход, который они планировали ограничить десятью минутами, превращается в настоящий рейд по всем отделам, который растягивается почти на час. Непонятно, почему, но в маркете на полную мощность работают кондиционеры и там оказывается чуть ли не холоднее, чем на улице, и Деймон, видя, как Елена начинает дрожать, отдает ей свою толстовку. Толстовка оказывается еще больше, чем футболка, но тепло становится важнее, и Елена недовольно фыркает, но все же надевает ее, а Деймон, видя это, не упускает повода пошутить над ней. Он берет с одной из полок кепку с прямым козырьком и какой-то надписью и, подкравшись сзади, надевает ее на нее, а когда Елена с возмущением разворачивается, криво надвинув ее на глаза, с хохотом говорит, что она похожа на Эминема. Он толкает его в плечо, но это только раззадоривает Деймона, и ее новая кличка остается с ней до конца их похода в супермаркет, и, более того, – кепка обратно на полку тоже не возвращается.

Они громко смеются и в конечном итоге сгребают в тележку, кажется, все, что им попадается на пути и видится очень важным: кроме молока и яблок, которые Деймон брал для блинчиков, там оказывается кефир, зеленый салат и другие овощи, клубника и черника, чай, взбитые сливки, сок, стиральный порошок, маленькие декоративные флажки, которые на корпоративах обычно втыкают в закуски, набор для пинг-понга, куча шоколадок, которые они неизменно кидают в тележку, в третий или четвертый раз проходя мимо стеллажа и понимая, как сильно хотят сладкого. В какой-то момент Елена замечает на одном из стеллажей бутылку с какой-то ароматной жидкостью и китайскими иероглифами на этикетке и в полной уверенности, что это шампунь, забирает ее. Но потом все же какое-то шестое чувство заставляет ее подойти к консультанту и убедиться в том, что это такое, и, как оказывается, не зря: приветливая блондинка объясняет, что это новейшее китайское средство для очистки стекол.

Они выходят из магазина с огромными пакетами, перед этим отстояв большую очередь, но нисколько об этом не жалея и не понимая, как случилось так, что обычный поход в супермаркет стал для них самым развлечением не хуже того самого пинг-понга, в который они договорились сыграть вечером, если не будет дождя, найдя в квартале неподалеку от дома Деймона игровой стол. Уже дома они вспоминают, что забыли купить кленовый сироп, но сходятся во мнение, что блинчики с джемом будут ничуть не хуже.

Переодевшись и рассортировав продукты, Деймон и Елена отправляются на кухню, где Деймон наскоро разводит смесь для панкейков и, чтобы не терять время, ставит на одну из конфорок турку с кофе.

– Деймон, может, тебе помочь? – спросила Елена.

Деймон перевел взгляд на лежавшие на столе яблоки, а затем на нее и почесал затылок.

– Я буду сильным говнюком, если попрошу тебя потереть яблоки? Ненавижу это делать.

Елена с радостью соглашается, и на это время кухня становится для них еще одним поводом повеселиться. Они толкаются и подшучивают друг над другом, чуть не разбивают все яйца, в какой-то момент даже устраивают драку полотенцами, из которой победителем выходит Елена, совершенно случайно в это утро узнавшая, что Деймон до ужаса боится щекотки. Она наконец находит средство отомстить ему за все его шуточки, и Деймон сдается, признав победу за ней и взяв клятвенное обещание больше не терроризировать его этим. Готовка уходит на второй план, служа, скорее, фоном, но при этом продвигается удивительно быстро. Постоянно что-то помешивая, подсыпая, доливая, Деймон успевает выполнять, кажется, с десяток дел одновременно, весело напевая песню, очень похожую на The Road To Mandalay Робби Уильямса. С венчиком в руках, в майке и спортивных шортах, с взлохмаченными волосами Деймон кажется Елене таким милым и домашним, что становится невозможно поверить, что еще совсем недавно она дрожала от страха, лишь когда он просто находился рядом. За это время он стал ей таким близким и родным, что она уже почти не помнила те дни, когда по вечерам плакала в подушку, закусывая губу и думая о побеге, – они стирались как будто ластиком. В это утро, готовя вместе с Деймоном завтрак, она вдруг вспомнила тот день, когда он впервые приехал к ним со Стефаном в гости и симпатию к нему лишь одним действием превратил в презрение, отвращение и страх. Могла ли тогда подумать Елена, что меньше, чем через год, она так же будет готовить завтрак, только уже с ним, и так искренне смеяться, думая лишь о том, как хочет продлить эти минуты? За все то время, что они с Деймоном были вместе, Елена не раз задумывалась о том, правильно ли она поступила, доверившись ему. И сейчас она понимала: если бы ей предстояло сделать такой выбор еще раз, она бы его не изменила.

Блинчики были почти готовы, когда случилась мини-катастрофа: увлеченный разговором, Деймон не заметил, как банка с джемом сдвинулась к краю столешницы, и, рассказывая что-то, задел ее локтем. В следующую секунду банка с громким звоном разлетелась на осколки по всей кухне, а остатки клубничного джема теперь красовались на шкафчиках, холодильнике и даже кое-где на вытяжке над плитой.

– Блин, ну что за срань, – выругался Деймон, едва успев отскочить, чтобы не запачкать одежду.

Елена в этот момент рефлекторно подскочила на месте, хотя и понимала, что поймать банку все равно не успеет.

– Креативно, – покачал головой Деймон, увидев ярко-красные разводы на белоснежной дверце холодильника. – Блин, это ж с какой скоростью падала эта несчастная банка, что теперь этот джем по всей кухне вытирать надо?

– Давай я сейчас вытру, – предложила Елена.

– Там в ванной, – Деймон махнул рукой в сторону, – есть тканевая желтая салфетка. Принеси ее, если нетрудно.

Через минуту Елена принесла то, о чем он просил, и они вместе начинают операцию по спасению кухни, пока следы от сладкого джема не высохли.