Текст книги "В объятьях зверя (СИ)"
Автор книги: atranquility
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 59 страниц)
====== Пролог ======
Городское кладбище Грин-Вуд, Нью-Йорк. Погода слишком холодная для начала июля: беспокойный ветер шумно шелестит листьями, срывая некоторые из них с деревьев, и обдувает кожу, отчего начинают бежать мурашки.
– Привет, мам, пап.
Высокий русоволосый мужчина, на вид которому не больше двадцати семи-двадцати восьми лет, склоняется над серым каменным надгробием, на котором большими буквами выведено:
Лилиан Сальваторе 28.05.1960 – 01.07.2000
Джузеппе Сальваторе 17.08.1957 – 01.07.2000
Он кладёт на могилу два букета из красных гвоздик и дотрагивается до холодного камня надгробия ладонью. Чувствует, как сердце пропускает несколько ударов. За двенадцать лет он так к этому и не привык. Да и возможно ли это?
– Я скучаю по вам… – шепчет он, вдыхая холодный воздух.
Где-то вдалеке слышится крик ворона.
Поговорить с отцом и матерью этот парень теперь мог только здесь, но он не мог отказаться хотя бы от такой возможности. Он рассказывает им все последние новости, вплоть до того, что накануне задержали его рейс в Нью-Йорк, спрашивает, как дела у них, и, пусть ответа он уже никогда не дождётся, на мгновение становится легче. Он часто спрашивает у них совета и делится своими переживаниями.
– Простите, что так редко захожу, – он виновато опускает глаза, – но я ни на минуту о вас не забываю. Я верю, что вы рядом со мной, даже если я вас не вижу. Всегда были. Отец, твоя компания не даёт расслабиться: всё нужно держать под контролем. Постоянные командировки: засыпаю в Монреале, просыпаюсь в Лос-Анджелесе, и так каждый месяц… А теперь ещё и свадьба.
Парень делает паузу и поднимает взгляд на небо: на нём ни облачка. Он внимательно вглядывается в ясную лазурь, будто бы хочет что-то там увидеть. А может быть, кого-то.
– Я знаю, вы бы это не одобрили… Но теперь я не могу поступить по-другому. Я искал её четыре года. Ещё в тот проклятый день, двенадцать лет назад, я пообещал себе сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. И сейчас я близок к этому, как никогда. Теперь всё будет так, как и должно быть.
Как ни старается сдержаться, он чувствует, что по щеке всё равно катятся предательские слёзы. Нет, ему никогда не совладать с собой, не принять это, не смириться. Он стоит на могиле ещё около пяти минут, а затем понимает: пришло время попрощаться. Вернуться в мир, где их уже нет, но он ещё нужен… И вспоминать о них. Видеть яркие сны о детстве, где отец и мать рядом, где они все вместе проводят время на озере, наряжают елку на рождество, делают тарзанки. Хотя бы на мгновение возвращаться во времена, где всё по-другому.
– Покойтесь с миром. Я вас очень люблю, – произносит на прощание он, и, бросив последний взгляд на могилу, уходит прочь.
Год за годом на протяжении вот уже двенадцати лет его сердце, подобно какому-то яду, съедала боль от потери родителей. Многие говорили: «всё пройдёт», но за это время так ничто и не смогло восполнить зияющую дыру, образовавшуюся в душе шестнадцатилетнего паренька после их ухода. С каждым годом становилось лишь больнее – от понимания, что отец и мать уже не смогут увидеть, каких высот он достиг в свои двадцать восемь, пусть и не без помощи имени отца поначалу; что они не познакомятся с его девушкой, что не подержат на руках внуков. Уже не было беззаботного подростка с большими планами и надеждами – он погиб вместе с ними в тот злополучный вечер, на трассе М86. Остался лишь холодный расчётливый человек, не имевший с ним ничего общего, чью душу заполонило одно – жажда мести.
– Я, Стефан Сальваторе, беру в законные жёны тебя, Елена Гилберт. Я обещаю перед Богом и перед всеми, кто здесь присутствует в этот день, хранить тебе верность, быть всегда рядом в горе и радости, болезни и здравии. Я буду любить и уважать тебя до конца моей жизни.
Миловидная кареглазая невеста, кажется, даже не слышит половины слов клятвы, которые сейчас произносит этот мужчина. Она лишь смотрит в его бездонные зелёные ласковые глаза и понимает: она счастлива. Свою клятву она уже проговорила, поэтому через несколько секунд молодые слышат голос священника:
– Теперь, в знак нерушимости брачного союза, вы можете обменяться кольцами.
Стефан улыбается и берёт с подушечки в руках своего шафера, тоненькое золотое обручальное кольцо. Он задерживается на миг, смотрит в глаза девушке, которая через несколько секунд станет его женой, и надевает ей его на палец. Затем Сальваторе с довольным видом протягивает руку ей, ожидая ответа. Елена чувствует, как у неё дрожат руки, священник видит это и улыбается, но пара мгновений – и украшение сияет на пальце парня.
– Властью, данною мне Господом Богом, объявляю вас мужем и женой. Теперь можете поцеловаться.
Стефан аккуратно притягивает Елену за плечи, и она, прикрыв глаза ощущает на губах солоноватый привкус и аромат его сандалового парфюма. Для неё нет ощущения приятнее. Сколько у них было поцелуев за всё то время, что они вместе, но каждый был как в первый раз: нежный, робкий, но такой желанный. В этот момент приходит осознание: этот мужчина её, его светлая душа, его большое сердце принадлежит только ей. Она не знала, чем заслужила такой подарок, но словно бы кто-то свыше исполнил её самые сокровенные мечты: Стефан стал для неё принцем из самых ярких сказок, которыми она взахлёб зачитывалась ещё семилетней девчонкой. Самый добрый, самый ласковый, самый надёжный. Самый любимый.
– Я люблю тебя, – шепчет он, едва касаясь губами её лба.
– И я тебя. Навсегда.
====== Глава 1 ======
– Просыпайся, соня, – с улыбкой прошептала Елена, запустив руку в волосы спящего мужа.
Большая спальня была залита солнечным светом. Из приоткрытого окна долетал тёплый июньский ветерок, разносивший с собой по дворам едва уловимый, но очень приятный аромат душистых алиссумов*. Вдалеке слышался шум изредка проезжавших машин и крики соседских мальчишек, судя по всему, игравших в футбол. Район, в котором они со Стефаном жили, Елена очень любила: тихий и зелёный Гринвич-Вилледж располагался на удалённом расстоянии от центра города, что позволяло вести размеренный образ жизни без постоянных сигналов автомобилистов, стоящих в очередной пробке, или гремящей музыки караоке-баров по вечерам, но в то же время имел довольно развитую инфраструктуру, располагал большим количеством парков и привлекал своими живописными видами, приобретавшим необыкновенную красоту летом, когда всё расцветало, и в середине осени, когда листья на деревьях начинали желтеть. Такие картины вселяли в Елену умиротворение, и за всё то время, что она жила в Нью-Йорке после того, как переехала сюда из родного города Сент-Огастин, что во Флориде, она ни разу не пожалела о своём переезде. И более всего девушка любила именно такие минуты по утрам в выходные, когда она неизменно просыпалась раньше Стефана и имела возможность понежиться в постели с закрытыми глазами, попытаться досмотреть сны или же просто полежать, прильнув щекой к его плечу, думая о чём-то своём.
– М-м-м? – ещё не разлепив глаза, сонно промычал парень.
– Стеф, через час должны приехать Деймон и Ребекка, не забыл?
Если старшая сестра Сальваторе, достаточно милая в общении и эрудированная блондинка Ребекка, часто бывала у ребят дома, то с двоюродным братом Стефана – сыном его дяди, Деймоном, Елена так близко не общалась: они познакомились лишь на свадьбе, но знакомство было мимолётным, поэтому вряд ли они оставили в тот день друг о друге какие-то яркие впечатления, да и нужно посмотреть правде в глаза: Елене тогда было совершенно не до этого. Этот визит Деймона, жившего в Лос-Анджелесе, обещал стать первым спустя полгода после свадьбы Елены и Стефана, поэтому для несколько застенчивой девушки, всегда испытывавшей некоторый мандраж перед встречами с людьми, с которыми она раньше близко знакома не была, был немного волнительным.
– Будешь встречать гостей голышом и не вставая с постели? – со смехом спросила Гилберт.
– Пф-ф-ф, – протянул Стефан, открыв наконец глаза. – А чего стесняться? Все свои.
– Вот всегда ты так, – фыркнула Елена, в шутку ударив мужа подушкой, и теперь очередь смеяться была уже его.
– Слушай, ну, а вообще… Сегодня суббота, такой прекрасный день, а мы гостей принимаем. Может, ну это всё? – спросил он, внимательно посмотрев на жену. – Позвоним Деймону и Ребекке, перенесём встречу, например, на завтра, а сегодня на весь день останемся в постели и не будем отсюда вылезать, – с этими словами Стефан резким движением перевернулся и навис над Еленой, начав покрывать её шею поцелуями. Из неё вырвался нервный смешок: было щекотно.
– Ай, Стефан… Ну перестань, – попросила она, обняв парня за шею, хотя в её голосе слышалось совершенно противоположное.
– Мда? – с самодовольной усмешкой спросил Сальваторе, оторвавшись от девушки и поднявшись на руках. – А сегодня ночью тебе нравилось, – прошептал он, снова касаясь губами её нежной кожи.
– Стеф… – простонала Елена, сделав глубокий вдох, чтобы привести в норму сердцебиение, которое за пару мгновений стало слишком быстрым. – Время идёт. Деймон и Ребекка скоро будут здесь. Тик-так.
– Хорошо, хорошо, – не без доли разочарования пробормотал Стефан, наконец сдавшись. – Намёк понят, посиделки с моей сестрой и двоюродным братом интереснее, – театрально надулся он, откинувшись на соседнюю подушку.
– Эй, – с улыбкой протянула Елена, коснувшись ладонью его щеки, – я такого не говорила.
– Ну, а как ещё мне это понимать? – обидчивым тоном продолжал гнуть свою линию Стефан.
– Я просто хочу познакомиться наконец нормально с Деймоном и провести время с Ребеккой, вот что это значит, – ответила Гилберт. – Обещаю, – уже тише произнесла она, наклонившись к парню, – сегодня ночью мы продолжим то, на чём я тебя сейчас остановила.
С этими словами Елена прильнула губами к его, оставив на них влажный след.
– Ну что ж… Умеешь уговаривать, – усмехнулся Стефан, переведя дыхание. – Так уж и быть, натяну что-нибудь, кроме одеяла, – усмехнулся он и, встав с постели, надел брюки. Елена поднялась вслед за ним.
– А Деймон надолго в Нью-Йорке? – спросила она, расчёсывая волосы перед зеркалом.
– Нет, он здесь буквально на пару дней, – отозвался Стефан. – Проездом. Но, тем не менее, мы не виделись уже полгода, поэтому старший братишка вспомнил о раскиданных по миру родственниках, – рассмеялся он, натягивая футболку.
– Знаешь, вы с Деймоном совсем не похожи. Нет, я понимаю, что вы не родные братья, но всё-таки… Я бы даже никогда не подумала, что вы родственники. И мне кажется, что это касается и ваших характеров. Деймон на свадьбе был такой закрытый, загадочный, будто бы наблюдал за всем со стороны. А ты душа компании, общительный, дружелюбный. Не знаю, может, я не права… – пробормотала брюнетка.
Елена говорила о характере Стефана с уверенностью. Он мысленно усмехнулся, но виду не подал.
– На самом деле, так и есть, – кивнул Сальваторе, – Деймон впускает в свой мир далеко не всех людей. Он общается только с семьёй и немногими друзьями, он одиночка по жизни, всегда надеется только на себя. Но со своими близкими он ничуть не меньший балагур и весельчак, чем я, – заверил Стефан. – Вот увидишь, когда познакомишься с ним поближе. Девушек мой братец очаровывает только так, – по губам парня скользнула усмешка.
– Да-а-а? – рассеянно протянула Елена, отложив расчёску и повернувшись к мужу. Тот кивнул, подойдя к ней и обняв за талию. – Ему придётся очень постараться, чтобы обойти в этом тебя, – сказала она, потянувшись к его губам.
Стефан не ответил ничего, но довольно улыбнулся.
Время размеренно шло под разговоры обо всём на свете, и рядом с мужем Елена даже забывала о волнении перед новой встречей с его двоюродным братом. Именно за это она и любила Стефана: он всегда мог успокоить и приободрить её даже без слов, одним своим присутствием, касанием, лишь посмотрев на неё.
Елена верила в сказки, но, потеряв родителей в двенадцать лет, делать это становилось всё труднее. Вступать в жизнь, не имея рядом с собой никого, кроме дяди – брата покойной матери, Аларика, ставшего её опекуном, – было страшно. Аларик, до момента гибели сестры остававшийся закоренелым холостяком и не имевший детей, был совершенно не готов взять под свою опеку двенадцатилетнюю племянницу, но больше родственников у неё не было, а он бы никогда себе не простил, что оставил её в беде. Поэтому вскоре после злополучной автокатастрофы Елена переехала к дяде. Жизнь с ним была забавной, но непростой: порой казалось, что это она его опекунша, а не наоборот – Елене пришлось учить его готовить хотя бы самый простой набор блюд для обеда, убирать дом и помогать ему с остальным хозяйством. Рик совершенно не понимал, как строить свою жизнь теперь, когда он должен был нести ответственность не только за себя, но племянницу очень любил и старался дать ей самое лучшее: Гилберт был далеко не миллионером, но устроил девочку в одну из лучших школ города, оплачивал её секцию гимнастики, а иногда, летом, когда ему удавалось накопить лишние средства, они вместе уезжали на неделю-другую на море.
Годы шли, Аларик менялся и со временем превратился из вобравшего в себя все стереотипы о холостяках мужчины, для которого самостоятельно сделать завтрак утром, не подпалив что-нибудь, – непомерный труд, а разморозить холодильник – так вообще за гранью реальности, в заботливого опекуна, вполне освоившегося вот в такой семейной жизни. Но, как бы Рик ни старался, заменить Елене мать и отца он бы, наверное, всё равно не смог, и в этом нет его вины. Многое из того, что она переживала, она не могла рассказать ему, потому что он, в силу разных обстоятельств, вряд ли бы её понял. Расскажешь ли дяде, например, о том, как у тебя бабочки в животе порхают, когда по утрам ты видишь паренька из параллельного класса? По вечерам Елена до сих пор вспоминала, как они секретничали с мамой, как отец учил её кататься на велосипеде, и чувствовала себя очень одинокой. Ей постоянно казалось, что в тот самый день, когда Аларику позвонили из полицейского участка и сообщили о ДТП, её, ещё совсем ребёнка, несмышлёного и наивного, вырвали из детства, навсегда лишив родного дома и его тепла. С тех пор Елену преследовал страх остаться одной. У неё не было проблем в общении со сверстниками, но она очень боялась, что жизнь сложится так, что у неё не будет собственной семьи и спустя некоторое время она станет возвращаться после рабочего дня в пустую и холодную квартиру.
Побороть этот страх ей помог именно Стефан. Добродушный и смешливый, он своим дружелюбием и бесконечным оптимизмом влюбил в себя Елену практически сразу, хотя, казалось бы, она уже не была девчонкой: ей тогда исполнилось двадцать два. Парень всегда был нежен и ласков с ней, так что Елене порой казалось, что он своей заботой восполняет недостаток родительской любви. Впервые за долгое время она почувствовала себя спокойно, потому что поняла: ей есть на кого положиться. Она не одна. Этот парень стал для неё всем: и чутким другом, и надёжным старшим братом, и любящим мужчиной. Ради него она не побоялась оставить свой родной город и, переехав в шумный мегаполис, начать с нуля: с ним было не страшно. Елена и Стефан были объединены несчастьем: Стефан в шестнадцать лет тоже остался без родителей. Об этой истории он почти не рассказывал, и Елена этого не требовала: кому, как не ей, было знать, какую боль могут приносить воспоминания о дне, который навсегда забрал самых близких людей.
И вот теперь, спустя долгие годы, сковывавшие сердце ноющей болью, они оба, кажется, нашли тот оплот, который помог забыть о том, чего они боялись больше всего, и вновь поверить в чудо. Елена, лишённая полноценной семьи в детстве, уже давно мечтала создать свою, поэтому ей была очень дорога каждая минута, проведённая с мужем.
Вскоре, как Елена и предполагала, приехал Деймон. Она списала это на свою излишнюю эмоциональность, но его внешность вселяла в неё какой-то необъяснимый страх: ей казалось, что было что-то зловещее в пронзительном взгляде его сапфировых глаз, а вкупе с чёрными, как смоль, волосами и бледной кожей, он напоминал ей героя каких-то мистических романов. На своего двоюродного брата, русоволосого парня с добрыми зелёными глазами, он и правда был совсем не похож. Но Деймон, впрочем, был вежлив и обходителен, поэтому вскоре волнение Елены пошло на спад, а затем и вовсе исчезло, когда приехала Ребекка: со старшей сестрой своего на тот момент пока ещё будущего мужа девушка быстро нашла общий язык.
– Мда, – протянул Деймон, когда они с Еленой остались на кухне вдвоём и занимались сервировкой стола, пока Стефан и Ребекка задерживались в гостиной и муж Елены что-то показывал своей сестре. – Меня не было здесь всего несколько месяцев, а такое ощущение, что лет пять. В доме всё поменялось.
– Да, мы сделали перестановку, – пробормотала Елена, доставая тарелки.
– Должен сказать, стало уютнее.
– Правда?
Сальваторе кривовато улыбнулся и кивнул.
– Запахи божественные, – потянув носом, вдруг сказал он. – Я ещё ничего не пробовал, но уже уверен, что ты отменно готовишь.
Елена смущённо опустила взгляд и улыбнулась.
– Спасибо, – ответила она. – Но обед я готовила не одна: мне помогал Стефан.
– Да ладно? – с искренним удивлением воскликнул Деймон. – Стефан стоял у плиты? Стефан Сальваторе, человек, который умудрялся спалить картошку-фри?!
Девушка звонко засмеялась и кивнула.
– Я в шоке, – произнёс брюнет. – Ты просто невероятный человек: ты смогла за пару месяцев сделать то, чего он не мог сделать за всю свою жизнь. Женитьба, определённо, пошла Стефану на пользу, – улыбнулся он.
– Если серьёзно, думаю, брак изменил нас обоих, – задумчиво сказала Елена.
– Это серьёзный шаг, – согласился мужчина, – и он показал мне, что Стефан в какой-то степени ответственнее меня.
– Почему же? – спросила Елена.
– Ему двадцать восемь, и он уже оказался готов создать семью, а мне тридцать один, и у меня до сих пор трясучка от слова «брак». Зато я знаю каждый бар Лос-Анджелеса наизусть, – усмехнулся Деймон, поставив на стол бутылку красного вина.
– Все люди разные, – пожала плечами Елена. – Мой дядя старше тебя на двадцать лет, и он ещё ни разу не был женат. Тебе есть куда стремиться, – усмехнулась она.
– Да? – с энтузиазмом переспросил Деймон. – На вашей со Стефаном свадьбе мне нужно было познакомиться с ним поближе! – хохотнул он. – Мы бы, определённо, нашли о чём поговорить.
Девушка улыбнулась, но отчего-то опустила взгляд: встречаться глазами с Деймоном ей совершенно не хотелось, хотя она чувствовала себя уже гораздо спокойнее, чем было, когда он только пришёл. Брюнет же, наоборот, не сводил с неё взгляд, и Гилберт это чувствовала, хоть и не видела.
Стол был почти накрыт, оставалось лишь рассортировать некоторые столовые приборы, но сквозь прозрачную дверцу шкафчика Деймон увидел, что бокалы стоят на верхней полке. Если бы он открыл дверцу, то, вероятнее всего, она ударила бы Елену, так как она в этот момент прижималась к столешнице и пересчитывала вилки и ложки. У неё почему-то начали слегка дрожать руки, и она никак не могла сосредоточиться. Деймон подошёл к ней, и вдруг она почувствовала, как он положил одну ладонь ей на ягодицу, а другую – на плечо, и немного сдвинул девушку со своего места. Елена вздрогнула и, кажется, густо покраснела, потому что у неё тотчас начали гореть щёки. Она встрепенулась и мгновенно повернулась к Сальваторе, совершенно не ожидая от него такого поведения.
– Деймон, – только и смогла испуганно выдохнуть она.
Сальваторе отошёл и сделал вид, что испугался сам.
– Оу… Елена, прошу прощения, – пробормотал он, опустив взгляд и подняв ладони вверх, согнув руки в локтях. – Немного… Не рассчитал. Извини.
Гилберт стояла, смотря на него в упор, и от шока не могла ничего сказать.
«Ну наконец-то ты хотя бы подняла на меня глаза», – мысленно усмехнулся Сальваторе.
– Елена, я, правда, ничего такого не хотел, – произнёс Деймон, но его фраза прозвучала как-то самоуверенно, будто бы он ею хотел не извиниться, а, наоборот, привлечь к себе ещё большее внимание.
– Ладно, – пробормотала Елена, тряхнув головой и снова опустив взгляд. – Забыли. Только, Деймон, чтобы больше такого не было.
Гилберт ушла в гостиную, поторопить к столу Стефана и Ребекку.
– Если я захочу, я трахну тебя прямо на этом столе, ты и не пикнешь, – сквозь зубы процедил Деймон, когда она вышла из кухни.
– Ну что, братец, ещё не надоело играть по уши влюблённого муженька? – с усмешкой спросила Ребекка, положив руку брату на плечо.
– А то ты не знаешь, – с раздражением выплюнул он, и она рассмеялась. – Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе каждый день нужно было ложиться в постель с человеком, которого хочется придушить собственными руками.
– Ну так сделай это, в чём проблема? С твоими связями тебя никогда в жизни не посадят.
– Ты прекрасно понимаешь, что я это не сделаю, и плевать я хотел на полицию, – ответил Стефан. – Зачем мне её убивать? Я не маньяк. Я просто хочу превратить её жизнь в ад, – нарочно как можно более непринуждённым тоном сказал он, будто бы речь шла о совершенно обыденных вещах вроде похода в магазин или принятия душа. – Причинять боль день за днём. Чтобы она сама захотела сдохнуть.
– Что-то твой план тормозится в своём исполнении, – хмыкнула блондинка. – Чего ты ждёшь?
– Сейчас Елена не полностью в моей власти. Пока ей нечего терять, и она непременно предпримет попытку сбежать, если что-то пойдёт не так.
– И как ты планируешь изменить ситуацию?
– Увидишь, – усмехнулся Сальваторе, и в этот момент Ребекка встрепенулась, услышав в гостиной шаги.
– Ребят, ну где вы? – спросила Елена. – Уже всё готово, пойдёмте за стол.
– Кажется, я женат на идеальной девушке, – улыбнулся Стефан, подойдя к ней и обняв за плечи. – Тебя там Деймон не утомил рассказами о своих тачках?
Кажется, Елена на мгновение немного смутилась.
– Совсем нет.
«Лучше бы он рассказывал о них», – пронеслось у неё в голове.
– Так, ну хватит про тачки, мне уже не терпится попробовать фирменную утку Елены! – воскликнула Ребекка, и ребята все вместе отправились на кухню.
На следующее утро Стефан по привычке просматривал ленту новостей на своём планшетном компьютере и пил чай. Деймон и Ребекка уехали далеко за полночь, он совершенно не выспался, поэтому единственное, чего ему сейчас хотелось, – это пару часов вздремнуть.
– Стефан! – вдруг послышалось из ванной комнаты. – Стефан, можешь подойти на секунду?
Сальваторе встрепенулся и, отложив планшетник, встал из-за стола.
– Иду, – протянул он.
Елена стояла в ванной комнате с маленькой белой палочкой в руках и не верила своим глазам. Сердце стучало так быстро, что грозило вот-вот выпрыгнуть из груди, ледяные руки дрожали, а мысли путались.
– Что случилось? – спросил Стефан, приоткрыв дверь.
– Стеф, – дрожащими губами пробормотала Елена, повернувшись к мужу. – Тут… Две полоски. Понимаешь? У нас получилось, – прошептала она, подойдя к нему.
Парень внимательно посмотрел на тест, на котором и правда были отчётливо видны две яркие красные полосы. В душе наступило успокоение.
– Нас… Нас теперь будет…
–…Трое! – радостно воскликнула Елена и кинулась к нему на шею.
– Боже мой, как же я тебя люблю, – прошептал Стефан, крепко обнимая жену и гладя её по волосам.
Играть роль примерного мужа осталось недолго.
Комментарий к Глава 1 *Алиссум – популярный среди садоводов цветок.
====== Глава 2 ======
Восемь месяцев спустя
Стефан, облокотившись на бортики, стоял над детской кроваткой с розовым балдахином, в которой мирно посапывала их с Еленой дочь. Он аккуратно, едва дыша, боясь разбудить девочку, погладил её по щеке. Густые для полуторамесячного возраста волосы, аккуратный чуть вздёрнутый носик и глаза, которые всё ещё меняли цвет время от времени, что нормально для детей до года, но всё-таки чаще были голубыми, – уже сейчас становилось понятно, что маленькая Николь Сальваторе многое взяла от внешности своей бабушки Лилиан. Стефан с замиранием сердца наблюдал за дочкой и в глубине души радовался тому, что она так похожа на его мать: с момента её рождения он словно бы начал ощущать её присутствие рядом с собой.
– Стеф, если ты её разбудишь, тебе кранты, – войдя в комнату, шёпотом, с трудом сдерживая смешок, сказала Елена.
– Я осторожно, – так же тихо ответил Сальваторе, обернувшись.
Девушка подошла к мужу, заглянула в кроватку и убедилась в том, что малышка крепко спит. Елена обняла его за туловище и прижалась щекой к его плечу. Он оторвался от дочери и нежно поцеловал Елену в лоб.
– Она так похожа на твою маму, – чуть слышно сказала Гилберт, которая, конечно, не раз видела фотографии родителей своего мужа у него дома в альбомах, и Стефан почувствовал, как к горлу подкатил предательский ком. Именно с Еленой говорить об этом он не хотел.
– Да, – наконец выдохнул парень. – Никки – красавица, – только и смог прошептать он.
– Знаешь, – сказала девушка, взглянув на спящую дочь, – мне порой так страшно. Она такая маленькая и беззащитная, а у нас нет совершенно никакого опыта. Так хочется дать ей всё самое лучшее, уберечь, сделать самой счастливой…
Мысли о дочери на время отвлекли Стефана от тягостных воспоминаний, и по его губам скользнула улыбка. Он прижал Елену к себе и вновь надел привычную маску, от которой уже давно так хотелось избавиться.
– Всё это мы сделаем. Чего нам бояться? Ну что, мы не сможем воспитать собственного ребёнка? Вместе обязательно справимся, – заверил он, и Елена не смогла сдержаться от счастливой улыбки. – Не могу дождаться, когда Никки немного подрастёт, и мы вместе сможем хотя бы поиграть. Ну, или когда ей нужно будет плести косички… Я попробую научиться.
– Вот правильно всё-таки говорят: мужчины сильнее ждут сыновей, а любят больше девочек, – покачала головой брюнетка.
Стефан усмехнулся.
– Она такая крохотная, но уже делает меня невероятно счастливым. Это сродни какому-то чуду. И знаешь… Спасибо тебе за него, – прошептал он, уткнувшись носом в волосы жены.
Елена видела этот счастливый блеск в глазах Стефана, когда он смотрел на дочь, и сама чувствовала, что в душе всё расцветает. Теперь у них была самая настоящая семья, и порой девушке казалось, что всё это – просто сон: яркий, такой желанный, просто волшебный, но нереальный. Но она раз за разом брала мужа за руку, целовала его в губы, слышала в ночной тишине его размеренное сердцебиение, и понимала: нет, это не сон. Это их мир. И в такие моменты Елена была готова благодарить любых богов за то, что теперь делит свою жизнь с этим человеком.
Пара провела в молчании секунд пятнадцать, но потом Стефан вдруг задумчиво проговорил:
– Знаешь, спасибо, что отговорила меня от идеи называть нашу дочь в честь моей матери.
В этот момент у Елены с души как будто бы упал камень. Споры насчёт того, как назвать девочку, в их семье велись уже давно, Стефан и Елена предлагали друг другу совершенно разные варианты, но, когда муж предложил дать девочке имя Лилиан, Гилберт, хоть и боялась, что он может не так понять её точку зрения, отказалась: как известно, называть детей в честь погибших родственников – плохая примета. Стефан долго спорить не стал, но больше к выбору имени энтузиазма не испытывал, и Елена не знала, как исправить ситуацию.
– У неё должна быть другая судьба, – негромко, но с невообразимой уверенностью произнёс он, освободив девушку из своих объятий.
– Мы поняли друг друга, – кивнула Елена. – Стефан, мы обязательно расскажем Никки о её бабушках и дедушках, когда она немного подрастёт, – пообещала она, коснувшись щеки парня и посмотрев в его глаза, из которых, казалось, вот-вот потекут слёзы. – Они у неё были замечательные.
Сальваторе ничего не ответил, но едва заметно кивнул.
– Разговаривала сегодня с Алариком, – вспомнила Елена, уже когда они со Стефаном легли в постель, готовясь отойти ко сну.
– Да-а? – с интересом протянул он. – Как он?
– Всё нормально, – ответила Гилберт. – Очень хочет приехать: с момента рождения Никки прошло уже полтора месяца, а он так ни разу и не увидел её в живую. Но вряд ли учителя истории просто так отпустят в начале учебного года.
– Насколько я помню, ко Дню благодарения обычно дают 4-5 выходных, – отозвался Сальваторе. – Так что, может быть, Рик приедет в конце ноября?
– Да, мы говорили с ним об этом, – кивнула Елена. – Скорее всего, так и будет. Рик всегда спрашивает о Никки, – с теплотой сказала девушка. – Постоянно просит показать её новые фото и называет принцессой.
– Эй, я думал, я единственный могу называть Никки принцессой! – наигранно возмутился Стефан, и Елена рассмеялась.
– Ну, у тебя особое право. Думаю, она не будет слышать это от кого-то чаще, чем от тебя.
– Я придумаю ей ещё кучу прозвищ, – улыбнулся Стефан. – Слушай, Елена… – вдруг пробормотал он. – Чуть не забыл сказать. Завтра вечером к нам придут Клаус, Финн и Элайджа на пару часов, ты ведь не против? Тысячу лет с ними не виделись: работа не отпускает. А тут у нас всех выдалась свободная минута, грех не встретиться.
Елену несколько насторожил тот факт, что, хоть Стефан и спросил её мнение, на деле она была просто поставлена перед фактом, потому что вряд ли бы он сейчас начал обзванивать своих друзей и переносить встречу в случае её отказа. Но негативные мысли она быстро от себя отогнала: друзья Стефана не были слишком частыми гостями в их доме, являлись приятными в общении интеллигентными мужчинами, так что речи о каких-то пьянках или, тем более, дебошах не шло.
– Хорошо, – пожала плечами девушка. – Если договорились, пусть приходят, конечно.
Сальваторе улыбнулся, потянулся к жене и чмокнул её в щёку.
– Я знал, что ты не будешь против. Люблю тебя.
Вскоре, пожелав ей спокойной ночи, Стефан уснул, а вот Елена на протяжении какого-то времени это сделать не могла: новость о том, что завтра придут его друзья, заставила её задуматься о том, что, несмотря на то, что с момента её переезда в Нью-Йорк прошло уже около двух лет, свой круг общения здесь она пока не нашла. Девушка работала врачом-кардиологом в одном из местных госпиталей и отлично общалась с коллегами, однако их отношения ограничивались только территорией больницы, и сегодня она, пожалуй, впервые обратила внимание на то, что большую часть своего свободного времени проводила дома, со Стефаном и его друзьями или родственниками. Особенно сильно это заметно стало сейчас, когда Елена находилась в декретном отпуске и потеряла возможность выходить на работу. Поначалу Гилберт поддерживала связь со своими старыми друзьями из родного города, но время шло, и Елена была полностью поглощена совместной жизнью со Стефаном, которая была отнюдь не скучной: они вместе путешествовали, посещали какие-то курсы, много работали, занимались обустройством своего дома и подготовкой к свадьбе, – так что постепенно их общение сокращалось. С мужем и его семьёй Елене было комфортно, но сегодня она поймала себя на мысли, ей, конечно, совсем не хочется ограничивать свою жизнь лишь стенами дома, в котором она живёт. «Стефан – душа компании, постоянно в движении и общении. Вероятно, и мне пора наконец окончательно адаптироваться здесь и начать заводить новые знакомства», – подумала Елена перед тем, как заснуть.
