Текст книги "В объятьях зверя (СИ)"
Автор книги: atranquility
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 59 страниц)
– Деймон, я не могу. У меня все дрожит, я… – бормотала Елена, лежа на полу после очередного отжимания.
– Поднимайся. Можешь, – на удивление спокойно ответил Деймон.
«Можешь»…Теперь он очень часто говорил ей это слово, и оно звучало настолько безапелляционно, что на секунду появлялась вера в то, что она действительно все может. И она раз за разом, превозмогая боль в мышцах, не привыкших к такой нагрузке, поднималась, отрабатывала удары, работала над дыханием. Видя то, как она выкладывается, Деймон понимал, что у нее есть огромный потенциал и сила воли. Их только нужно направить в правильное русло.
Когда Деймон говорит о завершении тренировки, Елена на это никак реагирует: нет сил – ни душевных, ни физических. После душа она в течение нескольких минут сидит в раздевалке, закрыв ладонями лицо и упершись локтями в колени, и пытается привести бешеное сердцебиение в норму. В голове нет абсолютно никаких мыслей, в душе – никаких чувств. Словно бы она была той самой грушей, на которой отрабатывали удары и из которой все это выбили.
Елена оживает, когда садится в машину Деймона и оказывается рядом с ним. Вопреки всем ее попыткам сдержаться, по ее щекам начинают течь предательские слезы, и она даже не может объяснить, отчего: то ли от невообразимой усталости, то ли от какой-то необъяснимой обиды. Деймон внезапно выключает двигатель.
– Сейчас ты высказываешь мне все, что думаешь, и мы спокойно едем домой.
– Деймон, я не хочу драться, ты понимаешь? – с отчаянием спросила она, подняла на него глаза, полные слез. – Я не умею причинять боль, мне не нужно это… Почему ты не можешь хотя бы раз прислушаться к тому, что нужно мне, а не к тому, что хочешь ты!
Елена утирала слезы, а Деймон смотрел куда-то вдаль.
– Ты должна понять одно: я привел тебя сюда даже не столько для того, чтобы ты научилась самообороне и смогла, в случае чего защититься, – абсолютно спокойно сказал он.
Елена удивилась тому, как поменялся Деймон: выйдя из спортивного центра, он будто бы вновь стал тем, к кому она привыкла.
– Даже когда мы приехали сюда, первым твоим вопросом было не «для чего ты сюда меня привез?» или «чем мы здесь будем заниматься?», а «ты ведь не ударишь меня?». Хотя, знаешь, думать, что я специально привез бы тебя в спортивный центр, чтобы избить при таком количестве свидетелей, достаточно странно. Но ты до сих пор ждешь от меня этого, хотя я много раз говорил тебе, что не причиню тебе вреда. Я помню, что обещал не сталкивать тебя лицом к лицу с тем, чего ты боишься, но в твоей ситуации это – единственный шанс вернуться к нормальной жизни. Даже когда все закончится, ты не сможешь забыть то, что тебе пришлось пережить, если не справишься со своим страхом. Ты не сможешь поднять глаза на прохожего, когда будешь идти по улице, потому что будешь просто бояться однажды узнать в нем Стефана. У тебя не получится построить нормальные отношения с мужчиной, Елена. Потому, что от каждого ты будешь ждать того, что с тобой сделал Стефан. Ты погубишь свою жизнь. Ты должна понять это.
– Для этого мне обязательно учиться кого-то бить? – с усмешкой сквозь слезы спросила Гилберт.
– Спорт вырабатывает силу духа, тебе ли об этом не знать. И особенно это касается боевых искусств. На ринге тебя могут ударить, и ты боишься этого очень сильно. Поэтому ты должна как можно чаще попадать в такую ситуацию, чтобы в конце концов понять, что это не конец света. Что ты можешь дать сдачи. Клин вышибают клином.
– Деймон, скажи, почему ты постоянно пытаешься менять мир вокруг себя? – произнесла Елена, посмотрев ему в глаза. – Для тебя это какая-то игра? Захотел жить со мной – увез к себе, вздумалось, что мне было бы неплохо заняться кикбоксингом – притащил меня на ринг… Что придумаешь дальше?
– Я не пытаюсь изменить мир вокруг себя, мне живется неплохо в таком, какой он есть сейчас. Я хочу, чтобы изменилась ты. Потому, что за это время ты стала мне достаточно близка для того, чтобы мне было не наплевать на то, как ты будешь жить дальше, когда мы расстанемся. Ты можешь обижаться, ненавидеть меня, сопротивляться, плакать, кричать. Но я доведу до конца то, что считаю нужным.
Елена отвернулась и, подперев голову рукой, посмотрела вперед.
– Все, успокоилась? – спросил Деймон.
Щеки Елены все еще были мокрыми от слез, но плакать она, кажется, перестала. На вопрос Деймона она не ответила.
– Тогда поехали домой.
====== Глава 38 ======
Тусклый свет и давящая, гнетущая тишина. Невыносимо холодно, но понять, где этот холод, – внутри или снаружи – невозможно. Елена пытается понять, где она может находиться, но нет ни одной детали, которая позволила бы узнать это место. Появляется ощущение, что сейчас она вне времени и пространства. Но страшно не это.
Елена пытается пошевелиться, но ее кто-то крепко держит сзади предплечьем. На руке – множество татуировок – замысловатые узоры, драконы, фразы на не знакомом ей языке. Тайлер. В какой-то момент, словно вспышку света, она видит до боли знакомые, горящие каким-то необъяснимым зловещим огоньком зеленые глаза.
– Отпусти меня!
Елена изо всех сил старается освободиться из цепких объятий, брыкается, царапает руки Тайлера, пытается его оттолкнуть. Силы быстро покидают ее, в легких начинает не хватать воздуха, а он даже двигается с места, и Елене начинает казаться, что она в объятьях какого-то каменного истукана. Стефан, видя ее бесплодные попытки ослабить хватку Тайлера, усмехается.
– Тайлер, зачем же ты ее держишь? Отпусти девочку. Посмотри, как она хочет свободы.
Тайлер тотчас же выполняет приказ, и Елена, не скоординировавшись, падает на колени на пыльный пол. На мгновение она поднимает взгляд исподлобья на Стефана. Он остается на своем месте и пристально наблюдает за ней, не переставая улыбаться. Тяжело дыша и пытаясь побороть дрожь во всем теле, Елена поднимается и пытается убежать. Она не знает, куда ей бежать, она толком не видит, где выход, но сейчас думать об этом нет сил: ее с головой накрывает чувство тревоги и страха и сейчас главное одно – оказаться подальше от этого проклятого места. Однако выбежать из помещения оказывается невозможным: едва Елена делает рывок вперед, ее отбрасывает на несколько метров будто бы мощнейшим зарядом тока. Это вызывает у Стефана хохот.
– Неужели ты и правда думаешь, что тебе удастся уйти отсюда? – спрашивает он, подходя к ней.
– Не приближайся ко мне! – не сводя с него взгляд, рычит Елена, пятясь назад.
– А то что? – слегка склонив голову набок, с наигранным испугом отвечает Стефан, явно дразня ее. – Что ты мне сделаешь, Елена?
Елена, не понимая, что происходит, отбегает в противоположную сторону, пытаясь найти выход там, но снова сталкивается с невидимой преградой. Сердце заходится в бешеном темпе, ноги становятся ватными, и приходит осознание: она в ловушке. Стефан намного сильнее, чем она думала. И помощи ждать неоткуда.
– Не надо, Елена, – Стефан едва заметно качает головой и касается ладонью ее щеки. У Гилберт от омерзения по коже начинают бежать мурашки, и она сильно трясет головой, чтобы он убрал руку. – Знаешь, а я ведь хотел тебе кое-что показать. Уверен, тебе понравится. Тайлер, – Сальваторе кивает охраннику, и тот куда-то уходит.
Стефан и Елена остаются одни, и сердце, которое еще минуту назад, казалось, могло выпрыгнуть из груди, сейчас словно бы замирает. Внутри все скручивает, и Елене становится страшно даже дышать. Она не сводит взгляд со Стефана, но тот не двигается. Через минуту Тайлер возвращается, впереди себя с заведенными за спину руками он ведет еле живого, с кровоподтеками на шее и размазанной по лицу кровью, Джона. Увидев отца, Елена вскрикивает и, забывая обо всем, устремляется к нему, однако невидимый купол снова не дает ей приблизиться к нему.
– Папа!
Елена делает еще несколько попыток преодолеть это непонятное препятствие, но все они лишь отнимают силы. Жадно хватая ртом воздух, она переводит взгляд на Стефана, одними глазами умоляя его дать хотя бы подойти к нему, однако это только сильнее забавляет его.
– Елена… – хрипит Джон, поднимая голову, и Елена чувствует, как по щекам начинают течь слезы. Она закрывает рот ладонями, и из ее груди вырывается глухой рваный стон.
– Какая трогательная встреча, – елейно воркует Стефан.
Он оставляет Елену и подходит к Тайлеру и Джону.
– Отпусти ее, – стиснув от боли зубы, просит Джон. – Делай со мной, что хочешь, только отпусти ее.
– О, с тобой я и так сделаю все, что захочу, поверь, – усмехается Стефан. – И первое, чего я хочу, – чтобы вы увидели друг друга. Елена, взгляни на своего отца. В детстве он был примером для тебя во всем, ведь правда? Сильный, смелый… Самый лучший. Посмотри, каков же он на самом деле.
Стефан с силой хватает его за короткие волосы и приподнимает его голову.
– Мерзкий, жалкий трус. Совершенно беспомощный, неспособный даже защитить свою семью. Таков твой отец, Елена.
Стефан с отвращением оттолкнул его.
– И эта тварь почему-то решила, – голос Стефана начинает дрожать, и он с ненавистью отталкивает Джона, – что вправе распоряжаться чужими жизнями. Что ж, – он с шумом выдыхает, – если он подумал, что действительно может это делать, то почему его жизнью не могу поиграть я? Джон, посмотри на свою дочь. Запомни эти карие глаза. Потому, что, вероятно, это в последний раз.
– Нет!!! Пожалуйста, нет!!!
Елена кричит на пределе голоса, понимая, что сейчас может произойти, но этот крик только раззадоривает Стефана.
– Елена, не надо… Иначе он сделает тебе хуже… – из последних сил шепчет Джон.
Он даже не пытается вырваться, в его взгляде и голосе – такая обреченность, будто бы он знает, что произойдет дальше, с точностью до секунды, и Елену это удивляет и пугает одновременно.
И пусть умом она понимает, что ей не удастся даже подойти к отцу, она все равно раз за разом пытается пробить этот невидимый купол, разделяющий их, чтобы защитить отца. Внутри зарождается чувство вины, которое с каждой секундой, когда она смотрит на страдания Джона и понимает, что не может ему помочь, становится сильнее и, словно хищный зверь, вгрызается в нее.
– Тайлер, попридержи принцессу, – с усмешкой просит Стефан. – Не хочу, чтобы она пропустила шоу.
Проходит одно мгновение, и Тайлер, в два счета преодолев разделявшее их расстояние, оказывается рядом с Еленой, и ее тело пронизывает ноющая боль, когда он заламывает ей руки.
– Отпусти меня! – истошно кричит она, топая ногами, но он блокирует ее движения.
Стефан берет в руки висевший на поясе нож.
– Стефан, нет!!! – срывая голос до хрипоты, кричит Елена. – Прошу тебя!
Лоб покрывается испариной, растрепавшиеся волосы лезут в глаза и рот, а голова начинает нестерпимо болеть – то ли от крика, то ли от страха. Сил почти не остается, но она продолжает бороться с Тайлером, хотя до нее доходят отголоски мыслей о том, что это уже бесполезно.
– Пожалуйста, пусти меня, – отчаянно шепчет она, захлебываясь слезами, соленый привкус которых очень четко ощущается на губах, смотря в черные глаза, которые не выражают ничего.
Неестественный, какой-то булькающий хрип Джона словно бы возвращает ее к реальности и, взглянув на него, она вскрикивает от ужаса. Стефан медленно проводит кончиком ножа по его шее, откуда тотчас же множеством струй начинает течь густая алая кровь.
– ПАПА!!!
Елена уже не пытается вырваться, но плачет и кричит от боли, которая в этот момент накрывает ее с головой, и в этот момент ей кажется, что это ей Стефан полоснул лезвием по шее. Глаза Джона остаются открытыми, но теперь взгляд его серых глаз становится стеклянным. Его тело обмякает в руках Стефана, и он отбрасывает его немного в сторону, вытерев руки, испачканные в крови, об брюки. Елена несколько секунд, не моргая, смотрит на окровавленное тело отца, и ей кажется, что сейчас ее разорвет на части. Стефан вновь кивает Тайлеру и куда-то уходит, и охранник идет вслед за ним, таща за собой Елену. Она до последнего оглядывается, смотря на тело Джона, лежащего в пыли, что-то кричит, пытается упираться, но затем ее словно бы выключает из реальности. На какое-то время она перестает что-либо чувствовать и из памяти стираются страшные картины, которые предстали перед ней несколько минут назад. Она приходит в себя, лишь когда на холодном бетонном полу видит тело Аларика.
– Господи… – пересохшими губами шепчет Елена и вдруг чувствует, что Тайлер ее больше не держит. Она обессиленно падает на колени перед Алариком и пытается чуть приподнять его. – Что вы с ним сделали? – срывающимся голосом кричит она стоящим позади нее Стефану и Тайлеру.
Но в ответ лишь тишина.
– Что вы с ним сделали? – словно обезумевшая, повторяет Елена. – Рик…
Она убирает у него со лба волосы и прижимается к его груди, пытаясь услышать, есть ли сердцебиение. В этот момент совершенно нет мыслей о собственной безопасности, о том, что ей отсюда все равно не выбраться. Все мысли только об Аларике и о том, что, может быть, он еще жив.
– Он еще дышит, – до Елены доносится басистый голос Тайлера, и у нее по коже бегут мурашки, когда она видит, что грудь Аларика действительно чуть приподнимается. Очень слабо, прерывисто, но он действительно дышит.
– Дай мне пистолет.
Тайлер вынимает из кобуры Heckler и протягивает его Стефану.
Елена пытается понять, как сейчас можно помочь Аларику, но все мысли сбиваются в один огромный беспорядочный рой, вихрем кружащийся в голове и отдаляющий от реальности. В какой-то момент она чувствует на своих плечах тяжелые руки Тайлера, и он в одну секунду оттаскивает ее от Аларика. Первое время Елена пока не понимает и не может сопротивляться, и ощущение реальности возвращается только через несколько секунд.
– Аларику еще можно помочь. И ты могла бы это сделать, потому что ты врач, – говорит Стефан, бросив взгляд на лежащего у его ног Рика, давя на больные места Елены, просто уничтожая ее, усиляя чувство вины во всем, что происходит. Его голос настолько спокоен, что от этого по коже проходит холодок. Совершенно не верится, что человек может так беззаботно относиться к чужим жизням. – Но, знаешь, жизнь человека на самом деле очень хрупка.
– Ты не можешь его убить. Ты не можешь быть таким монстром! – истошно кричит она.
– Скажи, Елена, жизнь ведь самое дорогое, что есть у человека, ведь правда? – вдруг спрашивает Стефан, наслаждаясь тем, с какой исступленной ненавистью, тяжело дыша и стиснув зубы, на него смотрит Елена. – Так парадоксально – это самое ценное и самое хрупкое. Ведь любого на земле очень легко лишить жизни. И, поверь, я могу это сделать. Смотри, – Стефан направляет дуло на Аларика. В помещении один за другим, почти без интервалов раздаются три выстрела, и Елене кажется, что ее накрывает сильнейшей волной, так что на время она даже начинает плохо слышать звуки снаружи: они становятся какими-то приглушенными. И именно в этот момент приходит осознание: все надежды на то, что в Стефане вдруг щелкнет что-то, что люди обычно называют человечностью, глупы и бессмысленны. Его рука даже не дрожит. Он осознает, что делает. И он этого хочет. В душе не остается ничего, кроме ненависти и страха. Одного за другим Стефан убивает дорогих Елене людей, словно бы играет в давно знакомую игру. Ему это доставляет удовольствие. И Елена не знала, что когда-нибудь будет ненавидеть кого-то на Земле так же сильно, как его. Но вместе с этим внутри все сжимается от страха, который появляется от понимания, что такие люди действительно существуют. Что он – не герой страшной сказки, он – реальный человек, он стоит рядом с ней, разговаривает, смотрит ей в глаза.
Елена задыхается и хочет броситься к Аларику, но Тайлер крепко держит ее.
– Побереги силы, Елена. Ты увидела еще не все.
Тайлер уводит Елену и в этот раз они долго бродят по темным коридорам. Ей кажется, что из ее тела вынули какой-то каркас, который служил ее опорой. Сил сопротивляться Тайлеру уже нет. Кажется, что и ее душа еле жива и вот-вот покинет ослабшее тело: она растоптана, разбита, разорвана на куски. Но еще что-то бьется в груди, еще горит где-то внутри совсем слабый огонек.
Елене кажется, что ее обливают ледяной водой, когда она думает о том, кого она может увидеть следующим. Никки? Мама? Кто-то из друзей? Или…
– Деймон… – едва слышно выдыхает Елена, когда Тайлер заводит ее в небольшой подвал, который очень напоминает зиндан.
Сердце на мгновение замирает, когда она видит его истерзанное тело. Он прикован к холодной каменной стене кандалами, из-под которых по запястьям течет кровь. Деймон раздет по пояс, и на теле видны свежие ссадины, из которых тоже еще сочится кровь. Сердце начинает невыносимо болеть.
Деймон…
Сильный. Смелый. Решительный.
Он тоже проиграл.
Его голова опущена, и, когда в темницу входят Стефан, Тайлер и Елена, он на это даже никак не реагирует. Стефан дает охраннику знак, тот отпускает Елену, и она, не чуя под собой ног, бросается к Деймону. Тайлер достает второй пистолет и с улыбкой целится в них, но Стефан, мягко коснувшись его руки, заставляет его опустить ее, показывая, что еще не время.
– Деймон, – уже громче произносит Елена, взяв в ладони его израненное лицо, по которому струится пот. Глубокие раны – даже на высохших губах, и Елена, видя это, чувствует, как глаза застилает пелена слез.
Деймон слабо поднимает голову, и Елена встречается взглядом с усталыми голубыми глазами. Она пытается освободить его из кандалов, но ее прерывает его хриплый, едва слышный слабый шепот:
– Елена, беги.
На секунду она замирает. Деймон не приказывает, как раньше – он умоляет. И от этого становится невыносимо больно.
– Нет… – в полузабытьи она мотает головой. – Он убил папу и Рика, – пересохшими губами бормочет она, словно бы забыв, что Стефан находится рядом с ней. – Он не сможет убить и тебя… Нет…
И в это мгновение Елена понимает: она боится за Деймона ничуть не меньше, чем за Джона и Аларика, и мысль о том, что его жизнь точно так же может прервать один выстрел, заставляет ее кровь остановиться. Она поворачивается к Стефану, который с улыбкой наблюдает за происходящим, и с ненавистью смотрит на него в упор.
– Теперь ты рад? – дрожащим голосом в отчаянии спрашивает она. – Он же твой брат… Неужели для тебя нет ничего святого?..
Она гладит Деймона по влажным густым черным волосам и проводит рукой по щеке с глубокой ссадиной, утирая его кровь. В какой-то момент Елена глазами вновь встречается с Деймоном, и душа снова разбивается на тысячи осколков, когда она видит его голубые глаза, ставшие уже родными, и понимает: ему она тоже помочь не сможет.
– Беги… Елена…
Эти тихие слова становятся последним из того, что она слышит, а дальше ее будто бы увлекает в сильнейший водоворот. Голова начинает невыносимо кружиться, а из-под ног уходит опора, и Елене начинает казаться, что она куда-то падает. Когда эти ощущения исчезают, все начинается вновь: Джон, Аларик, Деймон, другие люди, которые очень дороги Елене. Стефан подпускает ее к ним, но единственное, что она может сделать, – это прикоснуться к ним и на несколько минут отсрочить неизбежное, крича от собственной беспомощности. В какой-то момент Елена наконец осознает, что это просто сон, пусть и очень реалистичный. Но это не помогает. Она силится проснуться, но образы становятся еще живее, и душу сковывает ледяной страх, когда она понимает, что не властна над своим сознанием. Ей кажется, что она попала в какой-то лабиринт, но, куда бы она ни пыталась идти, выхода нет, и она переживает эти страшные минуты снова и снова. В какой-то момент, когда она видит раны Деймона, ее ослепляет яркая вспышка, и, собравшись с силами, она открывает глаза, что-то выкрикнув.
Елена мгновенно поднялась на локтях. Ей казалось, что она задыхается, и она несколько секунд хватала ртом воздух, прежде чем ей удалось привести дыхание в норму. На щеках были слезы, и она еще толком не понимала, что уже проснулась.
– Елена, – услышала она заспанный голос. – Что случилось?
И именно этот голос вывел ее из мира кошмара, и она осознала, что сейчас она находится в одной из комнат в квартире Деймона, а за окном – ночь.
Елена лишь смогла, захлебываясь от слез, как молитву, произнести его имя, и Деймон, включив тусклый ночник, увидел ее блестящие от слез глаза.
– Эй… – прошептал он, с беспокойством вглядываясь в черты ее лица и утирая слезы.
Елена сама не понимала, что с ней происходит. Ей казалось, что ее трясет в лихорадке.
Наверное, именно эта ночь и эти несколько часов кошмара, от которого было невозможно очнуться, стали последней каплей. Так было больше невозможно. Страх действительно стал управлять ею, заключил в самую настоящую тюрьму, из которой не было выхода. Днем она улыбалась и смеялась, но это были лишь мгновения по сравнению с тем, с чем на душе она на самом деле жила. Ночью все возвращалось. Сможет ли она когда-нибудь это забыть? Едва ли. Значит, Деймон прав. Остается единственный вариант: как-то научиться жить дальше. Елена пока не понимала толком, как она будет это делать, но точно знала: она не отступится. Это сложно. И, может быть, невозможно. Но если она хотя бы не попробует сделать это, она просто сойдет с ума.
Да, Елена все еще боится. И ей не стыдно показать это Деймону. Но теперь она знает: она изменится. Постепенно она вспомнит, каково это – жить, не пряча взгляд от прохожих, улыбаясь, без страха впуская в сердце новых людей. Быть может, она когда-нибудь сможет посмотреть в глаза Стефану. Она станет сильнее с тем, кто сейчас сидел напротив нее и что-то ей шептал, пытаясь успокоить. Ей нужно знать лишь одно: что он не предаст, как это когда-то сделал Стефан.
Елена плакала, все еще дрожа от испуга и одновременно ненавидя в себе это чувство. Она накрыла руки Деймона своими ладонями и посмотрела ему в глаза.
– Деймон, пожалуйста, не отдавай меня ему… – шептала Елена, глотая слезы. – Я обещаю, я стану сильнее. Я одержу победу над этим страхом, только, прошу, не оставляй меня…
Деймон мягко коснулся мягких локонов и осторожно убрал прядь волос ей за ухо. Он смотрел на Елену и чувствовал, как по его коже бегут мурашки. Она не назвала ни одного имени, но, конечно, он понимал, о ком она говорит и кто снова нарушил ее покой. Елена снова поддалась этому чувству, и ему впору было бы злиться на нее, но… Он не мог даже пошевелиться, а внутри все начинало гореть, когда он слышал ее полные надежды мольбы. Сейчас она была с ним самой искренней. Она ему действительно верила и искала у него защиты. И в эти минуты, как никогда раньше, ему хотелось показать ей, что она действительно не одна. Что он готов подарить ей то, о чем она так долго мечтала.
Елена сама не знала, кого она сейчас видела в Деймоне. Просила ли она у него защиты, как у любимого мужчины? Искала ли поддержки, как у надежного друга? А может быть, готова была умолять единственного, кто мог ей помочь? В этот момент это становилось абсолютно безразлично.
– Деймон, то, что со мной происходит, – безумие… – захлебываясь от слез и хватая ртом воздух, бормотала Елена. – Я знаю, так больше не может продолжаться… Но прошу тебя… Ты… Ты нужен мне.
Он аккуратно утер ее слезы большими пальцами.
– Пообещай мне, что сегодня ты плачешь в последний раз.
Голос Деймона удивительно спокойный, но такой же твердый – как и всегда. Елена, поджав губы, кивнула, пытаясь как-то остановить поток слез. И в этот момент, когда она сама этого совсем не ожидала, она почувствовала, как он притянул ее к себе и осторожно, совсем невесомо коснулся губами ее влажного лба. Она ощущает тепло его тела, и это секундное прикосновение окончательно выводит ее из полудремы, оживляет.
– Я с тобой.
И на душе вдруг становится так спокойно, что Елена, еще полминуты назад всхлипывая, сейчас на мгновение задерживает дыхание, не отводя взгляд от голубых глаз. Она думала, что найдет в них погибель. Но она нашла в них свое спасение.
– Никогда не бойся смотреть противнику в глаза, – учил Деймон, когда они с Еленой через несколько дней возобновили тренировки. – Когда в первый день наших тренировок я привел тебя на ринг, ты попыталась отойти назад. Этого ни в коем случае нельзя делать, это – ловушка. Соперник тебя просто загонит в угол и добьет. Знаешь, есть хорошая фраза: если не знаешь, что делать, делай шаг вперед и ни в коем случае – назад. Тебе нужно поверить в себя. Кто бы перед тобой ни был – женщина, мужчина, любитель, профессионал – никогда не думай о том, кто твой соперник. Ты должна думать только о своих силах. Все уметь невозможно. Мухаммед Али тоже когда-то проигрывал. Но в том, чему тебя научили, ты должна быть уверена на двести процентов.
Деймону удалось задать тренировке нужный тон и настроить Елену на нужный лад. Поняв, что это занятие пройдет на ринге, так как Деймону нужно было проверить, как она применяет удары на настоящем сопернике, она почувствовала, как страх возвращается к ней. Деймон видел это, но теперь Елена не сопротивлялась. Она по-прежнему не любила кикбоксинг. Но если он сможет помочь – она будет им заниматься. Сгоняя седьмой пот в спортзале, раз за разом выходя на ринг, отрабатывая удары на груше.
Во время тренировки Елене приходится вспоминать, как вставать в боевую стойку, и снова отрабатывать ее, но теперь она более сосредоточенна и внимательна, и Деймона это не может не подкупать. Пока по ней невооруженным глазом видно, что она совершенно не привыкла заниматься этим, что боевые искусства ей не по душе, но то, как она, стиснув зубы, старается подавить в себе собственное возмущение, кажется ему забавным. Ему становится интересно, на сколько хватит терпения Елены, и в этот день она его удивляет.
– Бей!
Елена делает резкое движение левой рукой, приподнимая правую ногу на носке, и телом подается вперед, нанося Деймону удар. Он парирует его и неожиданно сам переходит в наступление, делая очень похожий маневр, только правой рукой. Елена вздрагивает, но ставит ему блок – совершенно неумело, не по правилам кикбоксинга, а так, как умеет она сама, но Деймону нравится ее реакция.
– Молодец, – с усмешкой говорит он. – Не растерялась.
– Я думала, ты снова начнешь кричать, – как-то по-детски признается Елена, чем снова вызывает на лице Деймона улыбку.
– Ты не отпрянула, а блокировала мой удар. Как смогла, абсолютно неправильно, но все же ты сделала это. А значит, ты услышала то, о чем я говорил тебе вначале.
Елена не признается себе в этом, но слышать такие слова от Деймона приятно, и, незаметно даже для нее самой, они вселяют в нее еще больший энтузиазм. Тренировка продолжается, Деймон учит Елену правильно двигаться по рингу, и она ловит себя на мысли, что ей безумно нравится, как он делает это сам. На ринге Деймон напоминает пантеру: он передвигается очень быстро, но в его действиях нет суетливости – каждое его движение очень уверенно, это давит на противника, а он пользуется этим, еще больше путает, окончательно сбивая с толку.
– Ну, комбинируй удары! – кричит Деймон, и Елена снова идет в атаку, сначала нанеся ему несколько прямых ударов в голову, меняя руки, а затем попробовав апперкот туда же.
И если прямые удары Деймону удается с легкостью отразить, то апперкот, который он показывал Елене лишь однажды и хотел оставить на следующее занятие, когда она полностью освоит прямые удары, оказывается для него полной неожиданностью, и он, поставив неумелый блок предплечьем, пошатнувшись, уходит немного в сторону.
– Я в ступоре, – смеется он. – Даже не знаю, материть тебя или хвалить.
– В каком смысле? – непонимающе бормочет Гилберт, стараясь восстановить дыхание.
– С одной стороны, ты молодец, если поняла, что я не ожидал от тебя апперкота и воспользовалась этим. А с другой – какого хера? Я показывал тебе его всего лишь один раз. Один, Елена, и этого крайне мало для того, чтобы показать нормальный удар. Если бы сейчас был реальный поединок, твой соперник, скорее всего, одной рукой отбил бы эту атаку, – Деймон берет руку Елены и медленным движением, не применяя силу, показывает на ней это, как бы ударяя сжатой в кулак ладонью по ее кулаку, – а другой рукой наградил бы тебя боковым. И блок ты поставить уже не смогла бы – просто не успела бы.
– Прос… – Елена замирает на полуслове, когда ловит на себе пристальный взгляд Деймона, который ясно дает понять, что он ожидает услышать от нее не это. – Апперкот пока использовать не буду.
Деймон одобрительно кивает, и Елена действительно забывает про апперкот до того момента, пока к концу занятия он не переходит на грушу и не показывает девушке на ней сначала апперкот в голову, а затем – удар еще сложнее и опаснее – в туловище.
– Переноси большую часть веса на правую ногу, – учил Деймон, показывая на своем примере. – После этого резко посылаешь правый кулак к груше. Ты должна направить его вперед и немного вверх, – он медленно делает соответствующее движение и краем глаза наблюдает за реакцией Елены: та внимательно смотрит и, судя по всему, старается запомнить. – Одновременно с движением кулака отталкиваешься правой ногой, – Сальваторе для пущей наглядности похлопал себя по ней, – и дополняешь всю эту красоту движением туловища – ты должна резко бросить его вперед справа налево и в конечном итоге перенести вес тела с правой ноги на левую. После того, как нанесешь удар, возвращайся в исходное положение и быстро ориентируйся по ситуации: скорее всего, соперник опустит руки, и тогда его можно будет нокаутировать серией ударов в голову. Здесь уже можно будет обойти прямыми.
Деймон делает паузу, пристально посмотрев на Елену, а затем спрашивает:
– Все понятно?
Гилберт неуверенно кивает.
– Значит, работай.
Елена старается повторить все в точности, как показывал Деймон, но усталость и боль в мышцах, которая еще не прошла после предыдущей тренировки, дают о себе знать, и весьма неплохая координация, которую она показывала в середине занятия, сейчас заметно ухудшается.
– Локоть рабочей руки должен быть впереди!
Елена раз за разом повторяет удар на груше, но это начинает казаться даже сложнее, чем при поединке с реальным соперником. Елена тратит последние силы на удары, чувствуя боль в руках, но груша лишь покачивается и начинает видеться каким-то непреодолимым препятствием.
– Спину выпрями, – просит Деймон и, подойдя к Елене, крепко сжимает ее плечи и отводит их назад, заставляя выполнить приказ. По распаленной коже словно бы пускают заряд тока, и проигнорировать это ощущение и продолжить тренировку становится сложно.
В какой-то момент Елена останавливается, чтобы перевести дыхание, обняв грушу двумя руками, и просит дать несколько минут, чтобы отдохнуть. Но Деймон видит огонек азарта в ее глазах и убеждается в том, что все это он затеял не зря, пусть даже пока Елена совсем не привыкла и вынуждена сдерживать свое недовольство. Теперь он отчетливо понимает: она сама захотела победить свой страх и с интересом вступила в этот поединок.
