Текст книги "В объятьях зверя (СИ)"
Автор книги: atranquility
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 59 страниц)
Шли первые недели премьеры фильма в США, поэтому в iPic Theaters, несмотря на вечерний сеанс, было много народа. Елена сама не понимала, почему, но от этого ей становилось спокойнее и даже как-то уютнее.
Завораживающие виды Монако, потрясающая актерская игра исполнителей главных ролей и история, которая невольно заставляющая ставить себя на место главной героини и задаваться вопросом о том, как поступил бы ты в такой ситуации и что бы выбрал – дело всей жизни, профессия, вне которой ты не мог себя представить еще вчера и тысяча возможностей, или любовь, семья и жизнь в далекой незнакомой стране, которая станет золотой клеткой, – Елене хватило нескольких минут для того, чтобы погрузиться в атмосферу пятидесятых-шестидесятых годов прошлого века и оказаться там, рядом с героями, сопереживать им и с замиранием сердца ждать новых поворотов сюжета. Деймон иногда исподтишка наблюдал за ней: она не отводила взгляд от экрана и, кажется, даже не моргала. Елена действительно была очарована этой историей и уже не в первый раз напомнила ему ребенка.
Идиллия длилась недолго. Как это обычно бывает в первые дни премьеры ожидаемых кассовых фильмов, когда на сеанс приходит множество людей и кинозал оказывается заполненным, среди любителей кино оказался юморист (хотя это определение, наверное, лучше взять в кавычки) – молодой паренек, пришедший, судя по всему, со своей девушкой и спустя пять минут после начала фильма ставший комментировать почти каждое действие героев, – естественно, в полный голос. Кинозал был огромным, и все было бы не так катастрофично, если бы этот паренек не сидел прямо перед Деймоном, и его голос порой не звучал бы громче, чем реплики Николь Кидман.
– О, а че, это тот чувак из «Обмани меня»? Фига, – удивлялся он, увидев на экране Тима Рота. – Ха, Джен, смотри, у него усы, как у Гитлера! – парень толкнул в плечо свою девушку, которая в тот вечер готова была провалиться сквозь землю от стыда.
– Крис, пожалуйста…
В этот момент терпение Деймона, которому за прошедшие десять минут порядком надоело слушать реплики наподобие «А что, у Монако разве не было бабла, чтобы откупиться от французов?» и «Кидман капец постарела» лопнуло, и он поднялся со своего места. Елена повернула голову в его сторону и в этот момент на мгновение, кажется, даже забыла про фильм, вспомнив случай на дороге в Чикаго.
– Приятель, этот фильм станет гораздо лучше, если ты заткнешься, – шепнул Деймон, положив ладони на плечи незнакомца и вдавив его в кресло. Тот вздрогнул. – А если не можешь самостоятельно, я тебе помогу, только, боюсь, ты еще месяц шепелявить будешь. Оно надо?
Деймон хотел было сесть, чтобы не мешать зрителям, но на секунду задержался.
– Ах да, – пробормотал он. – Усы у Гитлера были другой формы, знаток истории.
С этими словами Деймон вернулся на свое место. Парень с испугом повернулся к нему вполоборота, но ответить что-то не осмелился.
«Ну наконец-то хоть кто-то это сделал!» – послышался поблизости чей-то искренне радостный возглас. Не было бы ничего удивительного, если бы это не была… Та самая Джен, которая пришла в кино с этим парнем.
Елена, хоть и была против общения в такой манере с кем бы то ни было, но не смогла сдержать смешок и Деймону была благодарна.
– Кажется, ты сегодня здесь станешь героем, – шепнула ему она. – Серьезно, Деймон, спасибо.
– Обращайся, – усмехнулся Сальваторе, и с этого момента от просмотра фильма их уже ничто не отвлекало.
На протяжении всего фильма Деймон не переставал удивляться, как близко к сердцу Елена принимает все происходящее на экране: она искренне улыбалась в нечастые минуты идиллия Грейс Келли и князя Ренье, в ее глазах появлялся неподдельный испуг в эпизодах с Шарлем де Голлем.
«Может быть, я наивна, но… Я верю в волшебные сказки. Правда, я верю, что они станут реальностью, если мы этого захотим. Если не пожалеем усилий. Я твердо верю, что мир сможет одолеть извечную ненависть и вражду, если мы готовы идти на жертвы. У меня нет армии. Я не таю злобы. Не сопротивляюсь агрессии. Я делаю, что могу, пытаясь изменить мир к лучшему, как я это понимаю. Но всегда в реальной жизни так же, как и в сказке, есть кто-то, кто хочет это раздавить, разрушить, потому что ему не нравится или у него много силы. Кто-то из вас считает, что имеет право, но я… Я считаю, что никто не вправе по своей прихоти сокрушать любовь и счастье. Может, меня так воспитали, и этот мир вокруг не отвечает моим желаниям… Пусть тогда лучше танки утюжат лужайку моего дома и самолеты сбрасывают бомбы на него, чем сознавать, что в этом мире любовь не торжествует. Потому, что я верю в любовь. Я верю, что любовь собрала нас здесь сегодня. Верю, что она поможет отбросить политиканство, стражи и предрассудки и все исправить. Поэтому сегодня я славлю ее. Я готова ее защищать и надеюсь, что каждый из вас будет делать то же по мере своих сил».
Фильм оказался красивой сказкой, которая действительно отражала историю лишь в меньшей степени, и Деймону это стало понятно практически сразу, но он произвел сильное впечатление на Елену. Она была знакома с историей Грейс Келли и Князя Ренье III, знала, что их брак в реальности вовсе не был примером для подражания: Ренье открыто смеялся над идеями супруги, сильно ее ревновал и с каждым годом делал золотую клетку, в которой оказалась она, все теснее, и ей приходилось все это сносить – ради детей, общения с которыми она бы лишилась, если бы решилась на развод. Но фильм стал для нее отдельной историей – историей любви, которая в конечном итоге победила. На многих сценах у Елены щипало глаза, и в финальном эпизоде, когда Келли произносила свою речь на балу Красного креста, она не смогла сдержать слез.
– Елена, все в порядке? – шепотом обеспокоенно спросил Деймон, коснувшись руки девушки.
– Да, все хорошо, – пробормотала Елена, аккуратно вытерев уголки глаз бумажным платком.
– Я не знал, что ты настолько сентиментальная, – проговорил Сальваторе, когда показ завершился, и они вместе вышли из кинотеатра.
– Я не так часто плачу, когда смотрю фильмы, – пожала плечами Елена. – А сейчас… Сама не знаю, что на меня нашло.
Она помолчала немного, а затем спросила у Деймона:
– Тебе понравился фильм?
– По крайней мере, теперь я понимаю, почему вся семейка Гримальди бойкотировала его. Ренье тут вообще какой-то беспомощный инвалид… И, черт, на протяжении этих полутора часов я готов был придушить этого придурка, который вспомнил «Обмани меня»! Потому, что с того самого момента, как он это сказал, для меня на экране был уже нихрена не Ренье, а Лайтман!
Елена улыбнулась: ее всегда забавляло, когда Деймон так ругался.
– А если серьезно… – продолжил он. – Честно, я не понимаю, на кой-черт Келли подписалась на это… Головокружительная карьера, работа с Хичкоком, Голливуд! И отдать это все взамен придворным заморочкам. И рожать детей каждый год. Красота.
– А ты, если бы полюбил, не смог бы отказаться от чего-то дорогого тебе? – вдруг спросила Елена и внимательно посмотрела на него.
– Ты веришь в то, что у них была неземная любовь? – скептически поднял бровь Деймон.
– Я верю в то, что возможно пойти на такое ради любимого человека. Абстрагируясь ото всей этой истории.
– И ты была бы готова вот так изменить свою жизнь? Уехать практически в неизвестность, в страну, где ты была лишь однажды… Забыть о том, без чего еще недавно жить не могла?
– Это совершенно нормально, если, любя, ты готов следовать за тем, кого ты любишь, чем-то жертвовать. В чем тогда смысл любви и отношений, если ты ни под каким предлогом не захочешь уходить из своей зоны комфорта даже ради человека, который по-настоящему близок и дорог тебе? В жизни редко все идеально. Нужно расставлять приоритеты и делать свой выбор. Грейс Келли его сделала, и, честно, я не верю, что она шла на это, совершенно не любя Ренье – это к слову о «неземной любви» между ними, о которой ты меня спрашивал. Не знаю, насколько сильными их можно назвать, но мне кажется, что чувства между ними были. Потому, что ради жизни с ним она действительно многое отдала.
– Стать тенью собственного мужа… – задумчиво проговорил Сальваторе.
– Не тенью. Опорой. Вселять в него веру в себя. Не спорить, но советовать. Но не «перетягивать одеяло на себя» и позволить ему вести меня за собой.
На несколько секунд Елена задумалась.
– Знаешь, я действительно от многого готова отказаться ради человека, которого я по-настоящему люблю. Есть такая фраза, бытующая в женских пабликах: «Если против моего мужчины будет весь мир, я буду стоять сзади и подавать патроны». Она до жути пафосная, но, наверное, для меня правдивая. Мне нужно знать только одно: что это взаимно.
Деймон внимательно слушал Елену и думал о том, что она, наверное, действительно была – и наверняка еще будет – идеальной женой. Она действительно из тех, кого называют женами-друзьями. Она не станет пытаться самоутверждаться в отношениях, она готова подчиняться, она до последнего будет на стороне мужчины, которого любит. И одной короткой фразой Елена описала то, что ей так было нужно: знать, что тот, ради которого она готова забыть себя, готов сделать то же. И просто чувствовать любовь и заботу.
– Думаю, из тебя вышла бы отличная принцесса, – усмехнулся Деймон то ли в шутку то ли всерьез.
Они с Еленой еще долго обсуждали фильм, который Гилберт понравился, а у Деймона вызвал противоречивые эмоции, но все же пока держали дистанцию. Деймон видел, что после их ссоры Елена действительно изменилась: она вела себя с ним дипломатично, но не допускала ближе определенной границы. И, вопреки всему, ему это безумно нравилось. Деймон сам не знал, как это назвать, но ему доставляло невероятное удовольствие осознание, что теперь ему предстоит снова найти путь к ней: в отношениях любил добиваться.
– Не хочешь поужинать? – вдруг спросил Деймон, когда привез Елену в отель. – Здесь неподалеку есть отличный ресторан.
– Спасибо, Деймон, я не голодна, – ответила она.
– Что ж… Тогда… Спокойной ночи, – немного помолчав, произнес Сальваторе, поджав губы.
– Тебе тоже, – по губам Елены скользнула улыбка. – Спасибо за прекрасный вечер. На самом деле, я давно хотела посмотреть этот фильм.
– Рад, что не прогадал.
Елена, попрощавшись, вышла из автомобиля, и Деймон в задумчивом настроении уехал к себе. Ближе к ночи он хотел отправиться в ночной клуб, но это желание после кинотеатра почему-то исчезло, и он впервые за несколько лет лег спать раньше двенадцати часов.
В эту ночь он спал удивительно спокойно. Деймону казалось, что он находится вне времени и пространства, и вместе с ощущением их из него будто бы ушла вся боль и все волнения, которые он испытывал на протяжении этого времени. Ему снова снилась знакомая девушка с густыми каштановыми волосами, которые рассыпались по оголенным плечам, четко очерченными красивыми ключицами, теплыми карими глазами и звонким смехом. Ему казалось, что он знает ее уже тысячу лет.
И это была не Кэтрин.
– Клаус, я же тебе говорил, – произнес Финн. – Он один. Походу, нам тогда реально показалось…
– Послушай, если он однажды вышел из дома один, это не значит, что с ним никто не живет, – раздраженно ответил Майклсон. – Я тебе клянусь, я видел тогда Елену.
– Даже если так… Может быть, они не живут вместе, – предположил друг. – Они могли встретиться в клубе.
– Думай, что хочешь, Финн, а я нутром чувствую, что здесь что-то нечисто. Эта история тогда вполне логична: Деймон как раз и мог помочь Елене сбежать из больницы.
– И что ты предлагаешь делать? Подойти к Деймону и спросить: «Слушай, а ты случайно не трахаешь жену Стефана? А то мы с другом тут уже неделю спорим, к единому мнению прийти не можем!»? – раздраженно спросил Финн.
– Мы сюда приехали только один раз. Нужно попробовать сделать это в разное время. Судя по всему, у Деймона отпуск, а значит, он может появиться здесь и днем, и вечером, и утром.
– Отпуск в стиле Джеймса Бонда… Прям всю жизнь мечтал, – буркнул Финн.
– Во-первых, ты сам согласился выполнить просьбу Стефана проследить за ними, – рыкнул Клаус. – Во-вторых, не преувеличивай. Мы не сидим в засаде сутки напролет. А в-третьих… Знаешь, Финн, я лучше угроблю свой отпуск, но помогу другу. Если все подтвердится, он хотя бы сможет развестись с ней, зажить нормальной жизнью и забыть всю эту херню, как страшный сон. Я думаю, что Стефан заслужил это.
– Елена… Она всегда была такой тихой… Стефану в рот смотрела… И вдруг оставила семью… Маленькую дочь… В голове не укладывается, – бормотал Финн.
– Знаешь поговорку? В тихом омуте черти водятся.
Клаус вздохнул и провел ладонью по лицу.
– Ладно, поехали домой.
Финн кивнул и завел мотор, и автомобиль бесшумно двинулся с места.
– Ну, вот и все, – с улыбкой сказал Стефан, когда они с Кэролайн вышли из здания больницы. – «Плен» завершен.
У Кэролайн сняли гипс, и теперь она могла идти сама, без помощи костылей и посторонней поддержки, а на следующей неделе должна была вернуться на работу. Все это не могло не радовать.
– Стефан, спасибо тебе за все. Правда, я не знаю, что делала бы без твоей помощи.
– Почему бы не помочь красивой девушке? – улыбнулся парень, и Кэролайн, кажется, засмущалась, кокетливо опустив взгляд. – Слушай, тут неподалеку есть классное кафе. Там подают бесподобное мороженое! Давай наведаемся туда? Заодно и отпразднуем твою свободу.
– Я за, – ответила Кэролайн. – Только… Стефан, давай немного погуляем? До сих пор не верится, что я могу нормально ходить, – хохотнула она. – Хочется немного привыкнуть.
– Тогда пойдем в парк? – предложил Стефан.
Форбс с радостью согласилась, и они отправились в ближайший парк. Был теплый солнечный вечер, в воздухе витал приятный аромат жасмина, кругом пели птицы и доносились радостные крики детей и звуки велосипедных звонков. На душе было очень легко и спокойно и почему-то очень хотелось улыбаться. Улыбаться без причины хочется в минуты удивительной радости, которой, казалось бы, нет причины. Ты просто смотришь на небо над тобой, на человека, который идет рядом, – и чувствуешь, что счастлив уже от одного этого. Это бывает очень редко, но в такие мгновения хочется обнять весь мир. И Стефан и Кэролайн в этот удивительный вечер ощущали одно и то же.
–…Ну, и в конечном итоге брат просто спустил его с лестницы. Честно, я думала, от моего визга стекла из оконных рам выпадут! Слава богу, все обошлось несколькими ушибами. И мы с ним после этого умудрились провстречаться еще полтора года!
– У того парня крепкие нервы, – усмехнулся Стефан. – Или они поладили с твоим братом?
– Нет, он просто старался больше не попадаться ему на глаза, – рассмеялась Форбс.
– Разумно с его стороны, – покачал головой Стефан. – А как у них складываются отношения с твоим нынешним молодым человеком?
Конечно, Стефан догадывался о том, что Кэролайн свободна: каждый раз, когда он приезжал к ней, она была дома одна. Да и какой мужчина закрывал бы глаза на такие частые встречи своей девушки с другим? Но все же ему нужно было услышать это напрямую от нее, чтобы убедиться в этом и, возможно, убрав своеобразный психологический барьер, перейти к более смелым действиям.
– Никак, – блондинка пожала плечами, – потому что на данный момент я свободна. Но с предыдущим они тоже не ладили: на моем счету было три разнятых драки между ними, – Кэролайн снова хихикнула.
Стефан, услышав ее первую фразу, едва сдержался от улыбки.
– Кем нужно быть, чтобы понравиться твоему брату?
– Честно? Сама задаюсь этим вопросом уже лет десять. Ответа на него пока нет, но, надеюсь, что когда-нибудь я найду его, – рассмеялась девушка.
Кэролайн и Стефан разговаривали буквально обо всем на свете, и в их диалоге совершенно не было пауз. Кэролайн много спрашивала Стефана о его жизни и увлечениях, и он с удовольствием рассказывал ей о своих хобби, друзьях, семье. С каждой такой встречей он становился ей еще интереснее и чуть ближе. И устоять перед его безграничным обаянием становилось все сложнее. Кэролайн подкупала открытость Стефана. Ее интересовал один вопрос, который не отпускал ее на протяжении нескольких недель, но задать его она решилась только в этот момент. Почему-то, когда она раз за разом смотрела в его добрые лучистые глаза, в душе появлялась уверенность: он будет честен с ней.
– Стефан, можно тебе задать один вопрос? – несмело спросила Кэролайн, когда их разговор вновь вернулся к теме семьи.
– Конечно, – кивнул он.
– А… Если не секрет… Почему ты расстался со своей женой?
В этот момент Стефан сразу изменился в лице: улыбка исчезла с его губ, и он как-то отвел глаза. Кэролайн испугалась.
– Прости, – пробормотала она, увидев такую реакцию, – наверное, бестактно было с моей стороны… Давай не будем об этом.
– Нет, почему, – произнес Стефан, – я могу рассказать тебе, если ты хочешь знать об этом. В этом нет никакой тайны. Эта история короткая… И печальная.
Стефан с шумом выдохнул.
– Елена принимала наркотики. Я узнал об этом, когда она попала в больницу после того, как… Потеряла нашего второго ребенка, – тихо проговорил он, и Кэролайн почувствовала, как у нее похолодели руки. – У нее в крови обнаружили эфедрин. Это не самый сильный наркотик, но… Я думал, что разгромлю к чертям кабинет главврача, когда мне об этом сказали. Вероятно, она принимала эти препараты и во время беременности. Я был просто в шоке. Елена… Она… Она была очень тихой и спокойной. Работала кардиологом в больнице. Когда я женился на ней, то думал, что мне досталась идеальная жена: она была очень ласковая, с ней было интересно, даже после рождения Никки она не превратилась тупо в домохозяйку, а продолжала что-то изучать. На кухне всегда обед, в доме – идеальная чистота. Так было до тех пор, пока она не начала закатывать истерики на ровном месте. Я списывал это на беременность, а оказалось… – Стефан вздохнул. – А оказалось это.
Кэролайн взглянула на Стефана: впервые за время их разговора он не смотрел ей в глаза. Было видно, что говорить об этом ему неприятно.
– Я сразу начал советоваться с наркологами, ей прочистили кровь. Но я не знал, как строить свою жизнь дальше. Я надеялся, что после лечения что-то изменится, но все становилось только хуже. Она даже отрицала, что принимала наркотики. Я приходил к ней в палату, и она даже не смотрела в мою сторону. О дочери не спрашивала вообще. Я старался терпеть это. Я думал о том, что должен сохранить семью, помочь Елене, что Никки, несмотря ни на что, нужна мать. И я верил в то, что мне это удастся. Потому, что я любил ее.
Стефан замолчал на несколько секунд и посмотрел куда-то вдаль.
– А потом мне позвонили из больницы и сообщили, что Елена сбежала. Я поднял на уши весь госпиталь и полицию, подал в местный розыск… Но зацепок не было никаких. Она словно испарилась. Знаешь, первое время я приходил с работы домой, надеялся, что вот сейчас откроется дверь, она войдет в дом и попросит прощения. И предложит просто начать все сначала. Пообещает побороть эту дрянь. Хотя бы ради Никки. Но время шло, и я понял, что это глупые фантазии. Чудеса вряд ли случаются. Никки росла, начинала говорить, пыталась произнести слово «мама», а я даже не знал, как на это реагировать. Она тянулась к ее фотографиям, но не видела ее в реальности. И знаешь, в такие моменты меня охватывала такая злость… Я просто не мог понять, как можно было оставить собственного ребенка. Елена не была оконченной наркоманкой, уровень содержания наркотиков у нее в крови был относительно небольшим. Значит, она шла на это осознанно. И понимать это было еще больнее.
Стефан поджал губы и потер руки.
– А на днях мне позвонил мой лучший друг, – усмехнулся он, – и сказал, что видел Елену в Лос-Анджелесе около какого-то ночного клуба. И она целовалась с моим двоюродным братом.
В этот момент Кэролайн показалось, будто бы ее облили холодной водой. Стефан впервые за это время посмотрел ей в глаза. И ей стало невыносимо его жаль. Захотелось взять его ладонь и больше не отпускать. Просто быть рядом. Показать, что на свете есть любовь без обмана и предательства.
– Стеф… – прошептала Кэролайн, даже не заметив, что назвала его коротким именем.
– Знаешь, как ни странно, в этот момент мне стало легче, – сказал Стефан. – Я окончательно перестал надеяться на ее возвращение. Я хочу, чтобы у моей дочери была мать. Но не такая.
Стеыан сделал небольшую паузу и опусти взгляд, а затем поднял голову и вновь посмотрел на девушку.
– Знаешь, Кэролайн, – вдруг сказал он, – теперь я убедился, что все встречи, которые нам посылает судьба, – не случайны. Ты появилась в очень сложный период моей жизни. Тогда, когда я всех девушек считал предательницами и не хотел слышать ни о чем, кроме дома и работы. И эта встреча оказалась мне очень нужна.
– Все будет хорошо, – прошептала Кэролайн и коснулась ладони Стефана. Он совершенно неожиданно для нее сжал ее руку. По коже пробежали мурашки.
– Не исчезай никуда, пожалуйста, – попросил он, глядя ей в глаза. – Мне очень хорошо с тобой.
Кэролайн, не отрывая взгляд, смотрела в его чистые изумрудные глаза, которые так неожиданно и так быстро стали очень родными. И где-то в глубине души она чувствовала, что хотела бы попросить Стефана о том же, о чем просил он. Они стояли так несколько секунд, не моргая, глядя друг в другу глаза и не отпуская рук, чувствуя, что мир вокруг будто бы остановился. И продлить этот момент отчего-то хотелось очень сильно.
– Я рядом.
====== Глава 35 ======
– Господи!
Елена уже не в первый раз за время сеанса рефлекторно схватила за руку сидевшего рядом Деймона, когда в кадре в зеркальном отражении внезапно появилось жуткое изуродованное лицо главного злодея, а затем раздался оглушительный крик главной героини. Возможно, это происходило просто потому, что Деймон сидел рядом… А может быть, оттого, что за этот короткий промежуток времени, которое они провели вместе, вопреки всему, его имя стало ассоциироваться с надежностью и защищенностью.
Деймон привык к такой реакции Елены на пугающие сцены и смотрел на нее с снисхождением и улыбкой: в эти моменты она особенно сильно напоминала маленького ребенка – наивного, очень чувствительного, искреннего во всем. Елена быстро успокоилась и отпустила его руку, продолжая смотреть фильм, а Деймон тем временем выбрал момент, когда герои спустились в темный подвал, а за кадром начала играть устрашающая музыка, и, убедившись, что девушка увлечена фильмом, резко схватил ее за плечи, когда она этого меньше всего ожидала.
– Я украшу твоими кишками люстру к рождеству, – на ухо зловещим шепотом произнес Деймон.
– Деймон! – с возмущением воскликнула Елена, и он рассмеялся. – Черт, ты меня заикой сделаешь!
Гилберт ударила его своим маленьким кулаком в предплечье, чем еще больше позабавила Деймона.
– Ладно, ладно, больше не буду, – пообещал он. – Хочешь, я прикрою тебе глаза, когда на экране в следующий раз появится что-то страшное?
Девушка на мгновение задумалась.
– А давай, – вдруг согласилась она. – Но только попробуй снова…
Деймон сделал серьезное выражение лица и быстро закивал в знак того, что сдержит свое обещание.
Через пару минут Деймон действительно прикрыл Елене ладонью глаза, только что произошло, она так и не поняла: появления чудовищ, резни и крови сцена не предвещала.
– Деймон, что ты делаешь? Там же все нормаль… – Елена взяла его за руку и попыталась убрать ее от глаз, но Деймон не дал ей этого сделать.
– Я тебе клянусь, эта постельная сцена – самое страшное из того, что мне доводилось видеть. И уши закрой!
– Какой же ты бесячий! – буркнула Гилберт, откинувшись на спинку мягкого кресла и скрестив руки на груди под сдавленный смешок Деймона.
Очень быстро происходящее на экране начинает терять всякое значение, и Елена окончательно перестает бояться каких-то мрачных сцен, потому что с Деймоном, который был достаточно серьезен, когда они с Еленой смотрели «Принцессу Монако», оказывается совершенно невозможно без смеха смотреть фильм ужасов. Дело доходит до споров о том, кто из главных героев окажется съеденным следующим, а словарный запас Елены пополняется десятком новых производных от всевозможных матерных слов, которыми Деймон шепотом как-то пытается объяснить происходящее. А еще Елена понимает, что долго не забудет его нечитаемое выражение лица в эпизоде со сценой, где главная героиня задала своему парню с оторванной рукой кажущийся на первый взгляд драматичным вопрос «Ты в порядке?». Сдержать хохот становится все труднее, но засмеяться в полный голос не дает понимание, что в зале есть еще пара десятков ценителей кино, действительно увлеченных историей, и вместо смеха из груди вырывается какое-то пыхтение вперемешку с шипением. Однако оно, по всей видимости, все равно оказывается слишком громким, потому что сидящая сзади девушка, которая, по признанию Деймона, напомнила ему Дональда Дака в его худшие дни, тронула за плечо сначала его, а потом и Елену с просьбой быть потише. Ребята, обернувшись, выдавливают негромкое «извините», но уже через минуту становится понятно, что просьбу эту выполнить будет крайне сложно.
– Сальваторе, я больше никогда не пойду с тобой на фильм ужасов. Слышишь меня? Ни-ког-да! – по-прежнему хихикая, воскликнула Елена, когда они с Деймоном вышли из кинотеатра.
– Плюс одна причина ненавидеть меня? – усмехнулся он.
– Да!
– Мисс Гилберт, спешу заметить, что Вы со мной были абсолютно согласны в том, что главный герой этого произведения – отбитый, – на полном серьезе сказал Деймон.
– Да ну тебя, – Елена в шутку толкнула его в плечо. – Это один из самых кассовых фильмов лета. Режиссер и сценаристы, наверное, старались, вкладывали смысл…
– Так смысл я уловил, – с возмущением возразил Сальваторе. – Не надо трахаться в заброшенных особняках, одиноко стоящих посреди каких-то ебеней.
– Черт, так значит, я не одна так подумала, – девушка на мгновение перестала улыбаться, а затем вновь рассмеялась. – Деймон, нам уже не помочь.
– Здесь через два дня начинается марафон арт-хаусного кино, можно пополнить свой культурный багаж, – усмехнулся Деймон. – Хотя… – он на мгновение задумался и поднял взгляд куда-то наверх, а затем вновь перевел его на Елену. – Зная нас обоих, ты меня там точно прикончишь.
Елена и Деймон шли по шумной улице, и не замечали, кажется, никого и ничего вокруг. Он – в футболке, джинсах и толстовке, она – в легком летнем цветном платьице, и внешне они почему-то очень сильно напоминали пару влюбленных студентов, решивших провести этот вечер в кино. Они приехали сюда на метро, поняв, что сильно опаздывают и могут встать в большую пробку по дороге. Они подшучивают друг над другом, почти не перестают смеяться, и им обоим кажется, что они знают друг друга уже очень давно. И это ощущение посещает их в этой поездке уже далеко не в первый раз.
Что с ней происходит, Елена не знала. Обида от поступка Деймона постепенно ушла куда-то далеко, и единственным, что она чувствовала сейчас, была потребность в легкости, которую она всегда испытывала, общаясь с этим человеком. Деймон выбрал правильный путь к тому, чтобы наладить отношения, понимая, что одних извинений будет мало. Он дал Елене свободу, не обрывал телефоны и не требовал от нее вернуться. Они даже общались далеко не каждый день, но каждый раз, когда Деймон вновь предлагал ей вместе провести время, Елена чувствовала, что это происходило в тот момент, когда ей начинало его не хватать. Это ощущение само по себе было очень странным для нее, потому что она уезжала от него с полной уверенностью в том, что эта неделя или две, проведенные в одиночестве, будут лучшими. Но перед своими чувствами она потерпела полное фиаско.
И тем не менее, Елена не теряла голову. Было понятно, что со временем она простила Деймона, но пройти бесследно его поступок не мог. Тот вечер пробудил в ней гордость. Именно поэтому Елена отвечала согласием далеко не на каждое приглашение Деймона. И эта дистанция, которую держала Гилберт, привлекала его гораздо больше, чем безмолвная покорность. Он узнавал ее лучше. Поняв, что Елене очень нравится ходить в кино, он часто приглашал ее на вечерние сеансы, и ему самому хотелось улыбаться, когда он видел искренний восторг в ее глазах, когда она рассказывала о том, как ей понравился фильм, или смеялась вместе с ним.
Так они и проводили это время, не теряя друг друга и, вопреки всему, становясь еще ближе.
– Деймон, может, пойдем чего-нибудь перекусим? – предложила Елена. – Ты не голоден?
– Я только за, – Деймон пожал плечами. – Знаешь, я уже, наверное, тысячу лет не притрагивался к фастфуду… Через дорогу есть отличный бар. Он достаточно дорогой, так что пьяных дебошей там не бывает, – поспешил успокоить свою спутницу он. – Пойдем туда? Как ты относишься к фастфуду?
– Если честно, я никогда не пробовала его.
Деймон замолчал и внимательно посмотрел на девушку, не веря сказанному ей. В его взгляде читалось такое изумление, будто бы она только что на полном серьезе заявила ему, что прилетела с планеты Марс по приказу своего главнокомандующего, планирующего завоевать Землю.
– Серьезно? Даже картошку-фри?
– Даже ее.
– Как?!
Деймон понимал, что, может быть, это не самая лучшая реакция с его стороны, но сказать что-то другое он в этот момент не мог. Елена развела руками.
– Я серьезно занималась гимнастикой с шести лет и вплоть до окончания старшей школы. Там очень строго следили за любыми колебаниями веса, так что… Как-то не довелось, – улыбнулась она.
– Клянусь, мне еще никогда так сильно не хотелось отвести девушку в «Макдоналдс», как сейчас, – уголки губ Деймона изогнулись в его фирменной кривоватой улыбке. – Но практически в любом баре можно заказать бургеры и картошку-фри. Ты ведь понимаешь, что мы сейчас будем есть, правда?
– Деймон, восемь вечера. Это кощунство! – полушутливо воскликнула Елена.
– Кощунство – прожить на земле двадцать пять лет и ни разу не попробовать хотя бы чизбургер.
– А потом я не влезу в свои любимые джинсы.
– Я лично разбужу тебя завтра на пробежку, – заговорщицки прошептал ей на ухо Сальваторе, и Елена с улыбкой закатила глаза. – Не понравится – закажешь себе какой-нибудь салат, и я отстану.
Елена с шумом выдохнула и, судя по ее взгляду, сдалась, так что уже через пару минут они с Деймоном оказались в баре, обустроенном в стиле лофт. Бар оказался очень уютным и немноголюдным. Негромко играла ненавязчивая музыка девяностых. В помещении было тускло – и это стало, пожалуй, единственным минусом, который Елена нашла в этом заведении, но глаза со временем привыкли к такому освещению.
– Деймон, это калорийная бомба, – стояла на своем Елена, смотря на лежащий перед ней бургер с говядиной, чеддером, маринованными огурцами, луком и еще, кажется, кучей всего.
