Текст книги "Джеймс Хеллборн. Трилогия"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 67 страниц)

  – О, да! – оживился немецкий адмирал. – Мы могли бы соединить мощь наших лучших кораблей – "Джаггернаут", "Бисмарк", "Граф Цеппелин", "Тирпиц"...

  – И "Бертран Франсуа Маэ де Лабурдонне"! – поспешно добавил французский флотоводец. – Наш новейший линкор! Он почти готов, осталось только модернизировать кормовые башенные надстройки!!!

  – Кстати, этот ваш "Насморк" мог бы здорово пригодиться нам на Восточном фронте, – заметил Хеллборн. – И "Граф Пластилин" тоже. И даже "Штирпиц".

  ("Не слишком ли я переборщил с юголландским акцентом?")

  – Но каким образом? – удивился Дениц.

  – Мы могли бы провести его по рекам и каналам до самой Москвы и использовать при штурме русской столицы! – воскликнул альбионец. – Это будет лучше любых осадных орудий – против его главного калибра не устоят даже толстые кремлевские стены!!!

  На какое-то мгновение воцарилась пугающая тишина – тут же нарушенная горячим французом.

  – О-ля-ля! – воскликнул Дарлан. – Где флот – там победа! Я всегда говорил – флот! Флот – вот чего недоставало Наполеону, чтобы одержать окончательную победу и загнать бородатых русских мужиков обратно в Сибирь! Мы должны непременно подумать над этим предложением!

  – Хм, в этом что-то есть... – пробормотал его германский коллега.

  – Конечно, не сейчас, – поспешно добавил Хеллборн. – Весной. Как только растает лед на русских реках.

  – Весной, непременно весной! – это был Стандер. – Прошу простить нас, господа адмиралы... Смотрите туда, – шепнул юголландец на ухо "ван Хеллсингу", – вот человек, с которым вы хотели встретиться...

  К ним приближался симпатичный молодой офицер в эсэсовском мундире. Оберштурмбаннфюрер, если Хеллборн правильно рассмотрел его погоны и нашивки. Тридцать с небольшим, фактически его ровесник. К левому локтю немца приклеилась какая-то странная дама неопределенного возраста. Судя по всему, она знавала лучшие годы – которые остались где-то в ХIХ веке.

  – Джейсон ван Хеллсинг. Вальтер Шелленберг. Мадемуазель Коко Шанель. – Франц Стандер продолжал исправно играть роль мажордома.

  – Очень приятно, – почти одновременно сказали офицер и дама. Хеллборн едва не подавился воздухом и потому пробормотал в ответ что-то невнятное. Ну и псевдоним она себе подобрала. "Коко" – так называли сутенеров в альбионских портах его юности. Впрочем, ей-то откуда об этом знать?

  – Наслышан о ваших успехах, – сказал Шелленберг. – Если я правильно понял, вы принимали самое непосредственное участие в разработке плана той операции...

  – Вальтер – наш коллега, – шепнул Стандер.

  Еще один гребаный шпион. Меня окружаю гребаные шпионы, мысленно вздохнул Хеллборн.

  – Как вам нравится Париж, Джейсон? – спросила мадемуазель Шанель. – Вам приходилось раньше бывать у нас?

  – Только проездом, – ответил альбионец на второй вопрос. – Он прекрасен, – солгал он в ответ на первый. – Вальтер, если не возражаете, я украду у вас даму.

  – Я должен ревновать? – вежливо улыбнулся немец, но излученный им взгляд Хеллборну не почему-то не понравился.

  – Ни в коем случае! – демонстративно возмутился альбионец. – У меня к ней исключительно деловой разговор, связанный с ее бизнесом.

  "Ревновать?! Да она ему в матери годится!"

  И мне тоже, надо об этом помнить.

  "Он что, геронтофил-извращенец?!"

  – Не волнуйтесь, Вальтер, вам не придется скучать, – ухмыльнулся Франц Стандер. – Я развлеку вас, обещаю. Помните, я рассказывал вам про...

  И немец с юголландцем, взявшись за руки, удалились в неизвестном направлении.

  – Деловой разговор? – француженка изобразила улыбку. Да, она действительно знавала лучшие годы. Эти лягушатники полные извращенцы, если продолжают сходить с ума по этой женщине. – В самом деле?

  – В самом деле, – кивнул Хеллборн. – И он настолько деловой, что я бы предпочел продолжить его в более рабочей обстановке. Скажем, у вас в кабинете, где-нибудь на фабрике или в лаборатории. И даже при участии ваших лучших специалистов. Когда вам будет удобно это сделать?

  Она бросила на него взгляд, должный изображать неподдельный интерес.

  – Вы куда-нибудь торопитесь, Джейсон? Я имею в виду – сегодня вечером?

  – Ни в коем случае, – признался Хеллборн.

  – Сможете раздобыть для нас машину?

  – Прямо сейчас? – удивился альбионец. – То есть машина у меня есть – вы хотите поехать прямо сейчас?

  – Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? – улыбнулась она.

  "Напоминает дословный перевод с русского", – мысленно нахмурился Хеллборн, вспоминая уроки полковника Горлинского.

  – Я научилась этой поговорке у моего лучшего сотрудника, – Коко Шанель будто прочитала его мысли. – Его зовут Эрнест. Он русский.

  – Коммунист? – теперь уже открыто нахмурился альбионец.

  – Ни в коем случае! – рассмеялась она. – Он из тех русских, что боролись с большевиками и покинули Россию после разгрома белого движения. Поверьте мне, он ненавидит коммунистов сильнее чем кто-либо из нас!

  "Какая прекрасная легенда", – на всякий случай не поверил ей Хеллборн. Ему уже приходилось сталкиваться с такими "непримиримыми белогвардейцами" – верными псами СМЕРШа и Кровавой Мэри Спиридоновой. Едва ноги унес – через две планеты!

  – Ну что ж, я только заберу ключи у своего товарища.

  * * * * *

  Мадемуазель Шанель и ее ведущий специалист, месье Эрнест Бо, долго водили важного гостя из далекой страны по этажам и коридорам, и при этом что-то говорили, говорили, и говорили. Хеллборн слушал их одним ухом, потому что мало что понимал. Впрочем, на каком-то этапе они замолчали и уставились на "юголландца" с вопросительным выражением на лицах. Хеллборн не заставил их долго ждать.

  – Вы уверены, что справитесь с работой? – спросил он.

  – Вы пытаетесь оскорбить нас, месье ван Хеллсинг? – спросил господин Эрнест, который и в самом деле выглядел оскорбленным. – Принесите мне любой запах – и я сделаю так, его услышат на Луне!

  – Ловлю вас на слове, – Хеллборн немедленно извлек из кармана толстый пузырек. – Вот, попробуйте.

  Парфюмер осторожно открутил пробку, поднес пузырек поближе к носу, помахал над ним ладонью и прикрыл глаза.

  – Итак? – спросил Хеллборн примерно через три минуты.

  – Это то, о чем я подумал? – осторожно спросил месье Эрнест.

  – Не совсем, – соврал альбионец.

  – Но почему?!

  – Военная тайна, полная секретность, – отрезал Хеллборн. – Так вы беретесь за работу? Вы сможете это сделать? Понимаете, мне сказали, что вы лучшие в своем деле...

  – И вам сказали правду, – поспешно ответила Коко. – Мы сможем это сделать. Правда, Эрнест?

  – Да. Вне всякого сомнения, – решительно кивнул ее сотрудник. – И не извольте беспокоиться насчет секретности. Нам и прежде приходилось сотрудничать с германскими властями.

  – Когда? – спросил Хеллборн. – Мы должны получить это быстро и в больших количествах.

  – О скольких флаконах идет речь? – уточнил господин Бо.

  – Флаконах?! – натужно расхохотался альбионец. – Я говорю о литрах! Сотни литров! Тонна – это минимальная первая партия.

  Его собеседники закашлялись одновременно.

  – Боюсь, нам придется отложить все прочие заказы, – неуверенно пробормотала госпожа Шанель.

  – Я жду вас завтра в полдень в юголландском посольстве, – понимающе кивнул Хеллборн. – Мы подпишем все необходимые бумаги и прямо на месте выплатим аванс. Какую валюту предпочитаете? Марки? Доллары? Фунты? Швейцарские франки? Юголландские гульдены? Золотые слитки?!

  – Я думаю, мы договоримся, – тороплива закивала Коко. – Вне всякого сомнения. Да. Решено. Завтра в полдень. В вашем посольстве.

  – Мадемуазель, – Хеллборн приложился к ручке. – С вами приятно вести дела. Теперь я вижу, что мне действительно сказали правду. Вы лучше всех!

  – Спасибо, месье Джейсон, – она смущенно захлопала ресницами.

  "Старая кокетка!"

  – Вы не проводите меня домой? – продолжала госпожа Шанель. – Комендантский час, и у меня могут быть неприятности...

  ???!!!

  "Вот старая распутная дрянь! – тоскливо подумал Хеллборн. – Ее страну растоптали и разрезали, а она развлекается с оккупантами и их союзниками, выполняет немецкие заказы... Можно ли пасть ниже? Сколько ей все-таки лет? 50? 55?!"

  Но вслух он ничего такого не сказал.

  – Разумеется, мадемуазель. Месье Эрнест? Вас тоже подбросить до квартиры?

  "Один из тех редких случаев, когда третий – не лишний!"

  – Нет-нет, спасибо, ни в коем случае, – поспешил отозваться белогвардеец. – Я заночую прямо здесь, в своей лаборатории. У меня есть несколько идей, и я хочу опробовать их прямо с утра. Нельзя терять ни минуты!

  – Ну что ж, спокойной вам ночи!

  "И даже не пытайтесь желать мне того же!" – мысленно содрогнулся альбионец.

  Господин Эрнест и не пытался.

  – Спасибо, месье ван Хеллсинг! Был рад с вами познакомиться. Счастливого пути!

  * * * * *

  Она скинула туфли, устроилась на кушетке и щелкнула крышкой портсигара. Хеллборн с печалью обыскал свои карманы и отыскал зажигалку. Сам он закуривать не стал. Пытался избавиться от дурной привычки – благо приобрел ее совсем недавно, на предпоследней планете.

  К потолку отправилось уже четвертое или пятое кольцо дыма, внезапно наступившее молчание затянулось, поэтому Хеллборн постарался срочно найти тему для разговора.

  – Что вы читаете? – альбионец кивнул на тумбочку рядом с кушеткой, где лежала книга в невзрачной обложке. Между страниц торчала потрепанная закладка.

  Она недоуменно покосилась на тумбочку.

  – Ах, это... Джастин Джеффри, "Из древней страны".

  – Джеффри?! – оживился "юголландец". – Как же, помню этого американского декадента!

  – В самом деле? – удивилась Коко. – Не думала, что он настолько известен. Про него даже в родной Америке мало кто слышал.

  – Так уж получилось, – довольный Хеллборн оседлал любимого конька. – На него случайно наткнулся один из наших ведущих библиофилов. Прочитал – и счел своим долгом перевести и опубликовать. И теперь в Юголландии про него каждый школьник знает. – "Ван Хеллсинг" зажмурился и продекламировал:

  Звучит в ночи раскатом грома

  Их тяжкий шаг.

  Объятый страхом незнакомым,

  Я слаб и наг.

  На ложе корчусь. А на гребнях

  Высоких крыш

  Удар могучих крыльев древних

  Колеблет тишь.

  И высекают их копыта

  Набатный звон -

  Из глыб гранитных мегалитов,

  Покрытых мхом...

  – Это Юголландия, – Хеллборн снова открыл глаза, – древняя Антарктика, настоящая и неподдельная. Там вы найдете все – и гребни высоких крыш, и гранитные мегалиты, и могучие крылья... Он писал про нашу страну.

  – Как интересно, – прошептала она. – Расскажите мне что-нибудь еще, Джейсон. Про вашу страну, про вас. Юголландцы – очень редкие гости в наших краях. Мне кажется, вы второй, с которым мне довелось познакомиться за последние десять или даже пятнадцать лет.

  "Первым был Стандер, к аэндорской чародейке не ходи".

  – Даже не знаю, с чего начать... Я скучнейший из людей, – нагло соврал Хеллборн. – Родился, вырос, жив, когда-нибудь умру. Хотя нет, я собираюсь жить вечно.

  Госпожа Шанель рассмеялась.

  – За это стоит выпить! За вечную жизнь! Открывайте шампанское, Джейсон, бутылка вот на том столике.

  – Выпить? – переспросил альбионец.

  "Это лишнее, я и без алкоголя как-нибудь обойдусь. Зачем откладывать неизбежное? Всего лишь еще одна жертва на алтарь священного дела..."

  Джеймс выбрался из своего кресла, шагнул к кушетке, отобрал сигарету. Она не сопротивлялась. Даже тогда, когда Хеллборн принялся с треском разрывать на ней платье. Когда от платья ничего не осталось, он закрыл глаза и попытался думать про Англию.

  * * * * *

  "Полковник Горлинский рассказывал, а я не верил, – подумал Хеллборн, спускаясь по ступенькам несколько часов спустя. – В этом возрасте они думают, что каждый раз – последний, и выкладываются по полной программе".

  Черт побери, куда делась машина? Джеймс недоуменно осмотрелся по сторонам. Я же оставил ее здесь, под фонарем. Тяжелый "паккард" с посольскими номерами. Вместо него что-то другое – он еще не научился узнавать все местные модели автомобилей. "Мерседес"? Чей это "мерседес"? А где мой "паккард"?! Смотри-ка, а в "мерседесе" кто-то сидит...

  Но альбионец не успел рассмотреть пассажиров "мерседеса", потому что в этот самый момент за его спиной послышался странный шорох, а потом что-то острое и массивное уперлось Хеллборну в поясницу.

  – Садитесь в машину, – произнес незнакомый голос, по-немецки.

  Это пистолет, понял Джеймс – не указательный палец и не свернутая газета – это пистолет. У него был печальный и богатый опыт, и он понял, что его не пытаются обмануть.

  – Какого черта?! – альбионец решил немного потянуть время, а тем временем что-нибудь лихорадочно придумать и... – Вы же не станете стрелять, выстрел услышат, в городе полно военных патрулей...

  – Это оружие с глушителем, – охотно поведал голос. – Я сделаю вам дырку в позвоночнике и брошу умирать, прямо здесь, на тротуаре. Садитесь в машину.

  Хеллборн подчинился.

  "Сегодня я побывал на дипломатическом приеме, заключил миллионный контракт, переспал с королевой здешнего полусвета и снова попал в плен! День удался? Или не совсем?"

  Он не успел найти ответ на этот вопрос, потому что почувствовал сладкий запах хлороформа и поспешил отрубиться.

  * * * * *

  – Ну, хватит уже, просыпайся!

  Кто-то плеснул ему в лицо водой, и Хеллборн открыл глаза. Первым делом сфокусировал зрение и обнаружил перед собой смутно знакомое лицо. Отложив окончательное опознание на потом, альбионец оценил окружающую обстановку. Сам он сидит на стуле. Руки в наручниках, скованы за спиной. Там же, за спиной, стоит кто-то, положил руку на плечо Хеллборна и дышит в затылок. Еще один стоит в дверном проеме – ага, мы в маленькой и совершенно неуютной комнате. Хеллборн вернулся к самому первому. Вспомнил.

  – Вальтер, мы даже не успели как следует познакомиться, а вы!..

  – Ну вот и продолжим знакомство, – усмехнулся оберштурмбаннфюрер Шелленберг. – Будем считать, что для этого я вас и пригласил!

  – Вы выбрали очень странный способ... а куда вы меня пригласили? – поинтересовался Хеллборн. – Где это мы сейчас?

  – В Фонтенбло, – сообщил немец. – Тут по соседству дворец, где Наполеон подписал капитуляцию. Слыхали?

  – А как же! – кивнул Хеллборн.

  "А потом его сослали к нам, в Новый Альбион. Там он и умер".

  "Дьявол, я не о том думаю!!! Какого черта они мня похитили?!"

  – Я вас внимательно слушаю, Вальтер, – спокойно произнес Хеллборн.

  – Простите? – непонимающе моргнул Шелленберг, но тут же рассмеялся. – Конечно. Извините меня. Вы правы, перейдем сразу к делу. Не будем тянуть резину. Сейчас, Джейсон, я задам вам несколько вопросов. Вы честно на них ответите. Повторяю, честно. Если я получу от ас честные ответы – мы сможем расстаться, как добрые друзья. Если же нет... – немец красноречиво и совсем неоригинально замолчал.

  – Какого черта?! – возмутился "ван Хеллсинг". – Какие еще вопросы?! Что вы себе позволяете?! Я офицер союзной армии, у меня самые широкие полномочия, утвержденные вашим командованием. Я работаю здесь над важным военным проектом...

  – Я видел, как вы над ним работаете, – Шелленберг укоризненно покачал головой. – "Звучит в ночи раскатом грома..."

  – Что?.. Вы подслушивали?! Ах, вот в чем дело?! – сперва возмутился, а потом от души расхохотался Хеллборн. – Вальтер, вы все-таки ревнуете! Да она просто старая климактеричка... Как вам не стыдно!

  – Это вам должно быть стыдно, – парировал гестаповец – или как его там. Хеллборн до сих пор не разобрался в сложной и запутанной системе имперской службы безопасности.

  – Ладно, пошутили и хватит, – нахмурился альбионец. – Немедленно освободите меня и тогда я постараюсь избавить вас от кучи неприятностей. Меня будут искать и...

  – А зачем вас искать? – удивился похититель. – Никто вас искать не будет, потому что мы предъявим ваше тело. Вот он, штабс-капитан ван Хеллсинг, друг и союзник, геройски погиб от рук французских партизан. Хотя нет, в партизан могут и не поверить. Неважно, пусть будут английские диверсанты. Что-нибудь придумаем, и это будет прекрасный рассказ, никто не усомнится в его правдивости.

  – Вы не имеете права!!! – снова возмутился Хеллборн. При этом он почти не притворялся.

  – Зачем вы так громко кричите? – поморщился Шелленберг. – Вы ведь должны понимать, что это бесполезно. Ваши крики никто не услышит, никто не придет к вам на помощь. Вы уже готовы отвечать на мои вопросы?

  – Валяйте, – угрюмо пробурчал альбионец.

  – О чем вы говорили с Мюллером?

  – С кем? – не понял Хеллборн.

  Гестаповец вздохнул и сделал знак своему клеврету, стоявшему за спиной у Хеллборна. На голову альбионца немедленно обрушился удар. Обычный первый удар – не особенно больно, но очень неприятно.

  – За что?! Ни с каким Мюллером я не разговаривал! Впервые слышу это имя!

  – Джейсон, боюсь, вы так и не поняли всю серьезность вашего положения, – снова вздохнул Шелленберг. – От этого удара у вас даже шишки не останется, и мы все еще сможем разойтись по-хорошему. Но если Дитрих начнет избивать вас по-настоящему – вы должны понимать, тогда я просто не смогу отпустить вас. Мне бы очень этого не хотелось...

  "По-моему, самое время по-настоящему испугаться", – подумал Хеллборн.

  Снова в плену, причем у людей, которые не соблюдают конвенции и не верят ни одному его слову. Напоминает первые минуты в кабинете чиф-командора Ла Бенева. Нет, все гораздо хуже. Недоброй памяти индо-океанский контрразведчик никуда не торопился. А эти не просто торопятся – они даже сам факт пленения афишировать не собираются. Превратят в отбивную, а потом закопают в безымянной могиле. Без выходного пособия.

  Надо срочно что-то придумать. Срочно.

  Черт побери, кто такой этот Мюллер?! На Восточном фронте вроде никаких Мюллеров не встречал. На родной планете Хеллборна проживал мелкий немецкий политик по фамилии Мюллер, но вряд ли гестаповец имеет в виду его.

  – Вальтер, вы должны мне поверить, – медленно произнес альбионец. – Я готов ответить на ваши вопросы, но я действительно не понимаю, о каком Мюллере идет речь. Возможно, я знаю этого человека под другим именем. Где и когда я с ним разговаривал? Подскажите, и я охотно вам помогу.

  Немец бросил на Хеллборна пристальный, очень пристальный взгляд. В который раз вздохнул и сообщил:

  – Группенфюрер Мюллер, шеф гестапо Генрих Мюллер. Вы разговаривали с ним в Бабельсберге, примерно тридцать часов назад. О чем вы с ним разговаривали?

  – Старина Генрих?! – к Хеллборну моментально вернулось хорошее настроение. – Так это он был?! Вы его имели в виду?! Ха-ха-ха! Но мы всего лишь...

  "Ван Хеллсинг" оборвал себя на полуслове.

  Ведь не поверит, с тоской подумал он, глядя в спокойные и чуть-чуть ленивые глаза Шелленберга, ни единому слову не поверит. Не поверит, что мы всего лишь обменялись парой ничего не значащих слов, что-то про бессонницу и английские "ланкастеры". Индюшатники тоже не верили – не хотели верить в фантастический рассказ про Халистан, Белголландию, Данорвегию и другие волшебные королевства, затерянные в параллельных мирах.

  И эти не поверят. Не пожелают поверить, что начальник гестапо и эмиссар из далекой Юголландии болтали о всякой бесполезной ерунде.

  И тогда Хеллборн получит по полной программе, из него сделают отбивную по рецептам Ла Бенева, а потом бросят в яму – и закопают. Вот почему эта комната такая скучная и пустая, с голыми бетонными стенами. Интересно, скольких людей здесь уже забили насмерть? Он бросил полный отчаяния взгляд на дверной проем – а вдруг сейчас появится надпоручик Тай Кван До с отрядом морпехов, или кадет Келли Робинсон, и спасут его.

  Нет, Келли не придет, а корейский морпех – тем более.

  – Дайте мне бумагу и авторучку, я все подробно напишу, – совсем другим голосом сказал Джеймс, голосом капитулянта, потерявшего всякую надежду обмануть своего врага. Да, бумагу и авторучку, собственноручные показания, немцы это любят, надо на этом сыграть. – А если у вас найдется печатная машинка – будет совсем прекрасно, – добавил Хеллборн.

  "Только не переиграть!"

  – Хорошо, – неожиданно легко согласился Шелленберг и снова кивнул своему сообщнику, стоявшему за спиной Хеллборна. – Только без фокусов, Джейсон.

  – Какие фокусы, о чем вы... – пробормотал альбионец.

  Первый клеврет принялся расстегивать его наручники, а второй, стоявший у двери, в этот момент как будто напрягся и положил ладонь на пистолетную кобуру. Зря старался, Хеллборн был покорен и апатичен. Наручники защелкнулись снова – на этот раз спереди. Очень хорошо, теперь пусть они расслабятся, пусть убедятся в собственной безопасности. В комнате неожиданно появился третий гестаповец, он принес стопку бумаги и авторучку. Положил все это богатство на стол перед Хеллборном и тут же удалился. Интересно, сколько их всего в доме? Неважно. Другого выхода все равно нет, придется погрузиться в неизвестность.

  – Можете приступать, Джейсон, – сказал Шелленберг. – Давайте, все подробно и обстоятельно. И мы останемся хорошими друзьями.

  Как бы не так, гестаповская сволочь, ты бы меня все равно не отпустил, даже если бы я на самом деле являлся юголландским капитаном ван Хеллсингом. А если бы ты знал, кто я такой на самом деле!

  За спиной послышались шаги. Вернее, один шаг. Все правильно. Дрессированный сотрудник отошел назад, потому что ему не положено раньше времени читать показания пленника. И руку с плеча убрал. Очень хорошо. Хеллборн придвинул к себе верхний лист и принялся старательно выводить: "Довольно! Это уже не шутки. Скоро весь город заговорит о моей дочери и о бароне. Моему дому грозит бесчестье. Дойдет до президента и... Одним словом, больше я этого дворянчика сюда не пускаю[1]". Отлично, теперь еще чуть-чуть. "Я не заманивал его к себе в дом, не навязывал ему девчонки, но кто станет в это вникать?.. Я у себя в доме хозяин. Мне надо было как следует пробрать дочку. Мне надо было хорошенько намылить шею майору..." Хватит, пожалуй.

  И Хеллборн резко опрокинулся назад – вместе со стулом.

  Где-то на полдороге он зацепил "захребетного" гестаповца, и на пол они приземлились уже вдвоем. Немец при этом приложился головой о бетон, но Хеллборн доверял себе больше, чем бетону. Авторучка – он все еще сжимал ее в правой руке – взлетела и вонзилась фашисту в горло. Короткий вопль – хрип – фонтан крови – готов, кажется. Так, отлично, дальше, дальше! На поясе – кобура, расстегнуть ее и вытащить пистолет. Оставаться на полу, перекатиться на спину и поискать цель. Так, Шелленберг все еще сидит за столом. Как будто не понимает, что происходит. Обе ладони держит на крышке стола. Хорошо, пусть пока поживет. А второй номер, у двери, как раз извлекает свое оружие. Медленно извлекает, слишком медленно по сравнению с Джеймсом Хеллборном! Взять его на прицел и нажать на спуск. ЩЕЛК! Дьявол, этот болван носил пистолет с пустым патронником!!! Да кто же так поступает в наше время?! Передернуть затвор – в наручниках это было сделать нелегко, но альбионец справился – и снова нажать на спуск. ЧПОК! Хе-хе, так это и есть тот самый бесшумный пистолет! Вот почему у него ствол такой толстый. Медлительный гестаповец получил пулю прямо в лоб, сползает по стене – БАНГ! – пистолет в его руке все-таки выстрелил, на этот раз не бесшумный – маленькая комната – звон в ушах – пуля прошла где-то над головой. На пороге появляется третий – тот, который приносил письменные принадлежности – пистолет в его руке, он ищет цель, но не успевает – и вторая пуля Хеллборна – ЧПОК! – прилетает ему точно в левый глаз. А руки-то помнят! Это как на велосипеде – один раз научился, уже не забудешь. Тем более на такой ничтожной дистанции.

  Вроде бы все. Бурные аплодисменты, дамы и господа! Три-ноль в пользу команды Нового Южного Альбиона!!!

  Хеллборн поднялся на ноги и осмотрелся. Надо же, этот, с авторучкой в горле, все еще дергается! Бедняга, ему должно быть больно. ЧПОК! – в правый глаз. Все, больше ему не больно. Второй наверняка готов, третий тоже. А их начальник все еще сидит за столом и даже не двигается с места! Что это, батальный шок?! Тыловая крыса, небось в бою ни разу не бывал, только и делал, что любовался пытками беззащитных пленников, презрительно подумал Хеллборн.

  – Доброе утро, Вальтер! – Хеллборн помахал глушителем перед носом гестаповца. – Ты еще здесь? Тук-тук! – Ткнул глушителем в нос. – Ты меня слышишь?!

  – Да, – пробормотал Шелленберг.

  – В доме есть еще кто-нибудь? – уточнил альбионец.

  – Нет, – переживший батальный шок, немец вдруг стал удивительно лаконичен и совсем не красноречив.

  – Я тебе почему-то не верю, – в ушах все еще звенело, но Хеллборн заставил себя прислушаться. Вроде тихо. Топота десятков ног, по крайней мере, не слышно. Джеймс обыскал охранников, нашел ключи от наручников и наконец-то расковал себя. Потом схватил Шелленберга за шиворот и поставил на ноги. – Пошел, вперед, марш! Будешь моим живым щитом.

  Они обошли всю виллу – два этажа, гараж, подвал – и в самом деле ни одной живой души. Хеллборн выглянул в окно – давным-давно рассвело – незнакомый лесной пейзаж. Черт его знает, может и в самом деле Фонтенбло.

  – Ладно, вернемся в нашу маленькую уютную комнату, – зевнул альбионец. – Я почему-то по ней соскучился.

  Шелленберг чуть было не споткнулся, но Хеллборн осторожно подхватил его под локоток.

  – Смелее, Вальтер! Нас ждут великие дела!

  – Nautro tam nashli tri trupa, – добавил альбионец, когда они переступили порог. Это была любимая присказка полковника Горлинского. К сожалению, Хеллборн каждый раз забывал спросить, что полковник имеет в виду.

  – Полная смена караула, – в свою очередь пробормотал Шелленберг. – Надо же, оказывается, у Дитриха были веснушки. А я и не замечал.

  – И вот так всегда, – патетически воскликнул Хеллборн, – мы часто не ценим того, что у нас есть, и начинаем ценить его только после того, как уже потеряли! Пусть даже это всего лишь милые веснушки подручного головореза! Вальтер, а что мне с вами делать? – Альбионец задумчиво покрутил в руках пистолет, машинально прочитал надпись на затворе – "WALTHER". – Убью вас из одноименного пистолета. Знаю, знаю, не смешно и не совсем остроумно. Но как романтично!!!

  – Вы не можете, не имеете права, меня будут искать, – внезапно заговорил Шелленберг.

  – Ай-ай-ай, какие знакомые аргументы, – нахмурился альбионец. – Но в вашем исполнении они звучат совсем уже убого. Ладно, чего уж там. Можете помолиться.

  – Но вы в самом деле не можете так поступить! – завопил изрядно побледневший немец. – Вас будут искать! Мое начальство знает, где я нахожусь...

  – Ваше начальство – это случайно не группенфюрер Мюллер, которого вы собирались подсидеть? – ухмыльнулся Хеллборн. – Пожалуй, я передам старине Генриху привет, когда буду пролетать через Берлин на обратном пути.

  – Но я... я...

  – Боюсь, ваш запас аргументов на исходе, – заметил Джеймс. – Ну же, попробуйте придумать что-то оригинальное! Только без фокусов. Вы видели, что я сделал с вашими парнями? А с вами и подавно справлюсь.

  – Я... я вам пригожусь, – совершенно упавшим голосом пробормотал Шелленберг.

  – В самом деле? – задумался Хеллборн. И чего я с ним разговариваю? Пулю в голову – и в Париж. Я должен подписать контракт, передать баллон с образцами и успеть на очередной самолет. А если...

  – Госпожа Шанель специально заманила меня в свою квартиру?! Отвечайте! Немедленно! ПРАВДУ!!!

  – Нет, ни в коем случае, она здесь ни при чем, – торопливо заговорил гестаповец. – Мои парни просто следили за вами, потом позвонили мне, я приказал ждать вас у подъезда. Она ничего не знает, нам не нужны были лишние свидетели.

  – Допустим, – кивнул Хеллборн. – Хм. Допустим. Ладно, так и быть. Кажется, я придумал. Садитесь за стол и пишите.

  – У меня ручки нет, – жалобно сказал Вальтер.

  – Возьмите эту, – Хеллборн спокойно нагнулся и вытащил авторучку из горла Дитриха. – Только не надо снова бледнеть! И не вздумайте падать в обморок! Это будет договор, написанный кровью! – расхохотался альбионец. – Итак, начинайте писать. "Я, Вальтер Шелленберг, обер-штурман-фюрер..." и так далее.

  – Оберштурмбаннфюрер, – машинально поправил Шелленберг.

  – Вам виднее, – равнодушно отмахнулся Хеллборн, – перечислите все свои титулы и должности. Дальше. "Находясь в здравом и твердой памяти..." Или это формула из завещания? Вальтер, вы опять побледнели! "...добровольно вызвался сотрудничать с Юголландской секретной службой", именно так, герр Шелленберг, а вы не знали? Есть дружественные государства, но не бывает дружественных разведок! "В качестве оплаты моих услуг я получил от офицера ЮСС суперинтенданта Джейсона ван Хеллсинга" – что, вам не нравится мое звание?! – "десять тысяч гульденов". Нет, не десять тысяч. Никто в это не поверит, потому что никто не платит агентам такие круглые суммы. Пусть будет двенадцать, нет, восемнадцать тысяч! Вы ведь дешево не продаетесь, Вальтер? Да, восемнадцать тысяч. Дальше. "Все. что я совершил, было сделано во имя рейха..." Нет, к чертовой матери рейх, лучше напишите: "Во имя великой белой расы!" Отлично. Теперь перепишите все начисто и распишитесь. Что такое? Вы не поставили в конце точку? Что это значит? "Тревога! Письмо написано под давлением!" Ха-ха-ха! Да какая разница, Вальтер? Пусть даже под давлением – если оно попадет к вашим шефам, вам в любом случае не поздоровится. Вам больше никогда не будут доверять. Вашей карьере придет конец. Вам повезет, если вам позволят перебирать бумажки в архиве. Вы уж простите, что объясняю вам такие банальные и очевидные вещи. А если вы будете хорошо себя вести, мы даже заплатим вам восемнадцать тысяч гульденов. И это станет началом прекрасной дружбы! Вы расписались? Прекрасно. А теперь вернемся в Париж. Я должен успеть на очередной самолет. Меня ждут великие дела!

  __________________________________

  [1] – Фридрих Шиллер, "Коварство и любовь", перевод Н. Любимова. Акт 1, сцена первая.

  __________________________________

  продолжение следует

  Глава 8. Лучшее время для охоты.

  .......................................................................

  Сумерки – лучшее время для охоты. Это знает каждый юголландец. Особенно полярные сумерки.

  Складывалось впечатление, что на этой планете вообще не осталось красивых городов – и уж конечно, Анкоридж не стал исключением. Заснеженные горы на заднем плане – вот они действительно были красивы, и напоминали о родной Антарктике. А город – что город, серое и скучное убожество.

  – Но мы зальем его яркими, веселыми красками, – сказал перед вылетом капитан Дайделюк, и Фамке охотно согласилась с командиром.