Джеймс Хеллборн. Трилогия

Текст добавлен: 15 сентября 2016, 03:30

Текст книги "Джеймс Хеллборн. Трилогия"

Автор книги: Владлен Багрянцев

Жанр:

Альтернативная история

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 67 страниц)

"Но даже наша наивность имела границы, поэтому мы тщательно подготовились", – усмехнулся про себя Джеймс. – "В том числе и к подобному повороту событий. Продолжай говорить, парень. Мне нужно знать больше".

– Я оставил свою комнату в подвалах ЦКБ и направился в Драконскую Академию Наук, – разливался Мак-Диармат. – Я бродил по этажам и задавал осторожные вопросы ученым с мировым именем. Я получил множество бесполезных и несколько интересных ответов. Очень интересных, мистер Хеллборн. Увы, мое расследование несколько затянулось. Я как раз собирался навестить вас на вилле, как вдруг прилетели вражеские бомбардировщики. Что за невезение! Сразу появилось множество новых и неотложных дел. Первый день войны, что тут скажешь. Кое-как разобрался с текучкой и бросился на виллу. У вас такие милые соседки! К сожалению, я не мог долго с ними беседовать, потому что узнал, что вы уже отправились на фронт. Пока я убеждал начальство, что вы невероятно важный и полезный человек, пока добирался до линии фронта – ваш бронепоезд уже частично уничтожили, и частично захватили враги. К счастью, я предусмотрел такой вариант, и приготовил несколько запасных коридоров, ведущих в карфагенскую зону влияния. И вот я здесь.

Ирландец скрестил пальцы рук и наклонился вперед, уставившись прямо в глаза Хеллборна.

– А теперь я надеюсь получить несколько интересных ответов от вас.

"С кем я все-таки имею дело?" – задумался Джеймс.

Капитан Франц Стандер любил мило посмеяться.

Стаф-капитан Аарон Селькирк любил играть в "абиссинскую рулетку".

Чиф-командор Эрнест Ла Бенев любил электроды и резиновые палки.

С кем я имею дело сейчас? Что любит капитан четвертого ранга Патрик Мак-Диармат?

Он действительно драконский разведчик в тылу карфагенского врага?

Или он был карфагенским разведчиком в тылу драконского врага?

Или?...

Патрик Мак-Диармат будет смеяться, шутить, играть в "русскую рулетку" или пустит в ход электроды?

Или у него просто нет времени на пространные задушевные разговоры и сложные оперативные комбинации – как и у меня?!

"Что я теряю и что могу выиграть?!"

– Я жду, мистер Хеллборн, – напомнил Мак-Диармат.

– Вы же все прочитали, – Хеллборн равнодушно кивнул на серую папку.

– Очень рваное и явно незаконченное повествование, – заметил ирландец. – Итак?

"Ладно, попробуем вариант под номером..."

– Наша колония была основана в 16 веке... – начал было Джеймс.

– Кто такой Фрэнсис Дрейк? – быстро спросил собеседник.

– Наш отец-основатель.

– Почему его имени нет ни в одной хронике?

– Потому что он пропал без вести, – развел руками Хеллборн.

"Потому что в вашем мире Ричард Третий выиграл Войну Роз, и другой британской династии служили другие адмиралы", – уточнил он про себя.

– Почему вы скрывались от внешнего мира?

– Первое время мы вовсе не скрывались, а просто пытались выжить.

– Кто такие "виксы", "апсаки", "халистанцы"?

– Всего лишь кодовые обозначения. "Виксы" – индоокеанцы, "апсаки" – северо-американцы, "халистанцы" – индусы.

(Ловко это он придумал – привязать народы с родной Земли к аналогичным материкам и океанам).

– Почему вы убили старого профессора?

– Он собирался предать нас англичанам.

– Почему Остров Свободы?

– Международное гнездо шпионов и авантюристов – идеальное место для перевалочной базы!

– Почему вы решили задержаться в Драконии?

– Пытался найти союзников.

– Кто такие "египтянцы"?

– Наши аборигены. Их... совсем немного осталось.

И т.д., и т.п.

Вопросы сыпались один за другим, но ответы были подготовлены заранее. Это была всего лишь чуть-чуть отредактированная версия чистой правды.

Да, меня зовут Джеймс Хеллборн, и я наследник английских колонистов из горячего оазиса в сердце Антарктики. И т.д., и т.п. Никаких зеркал и параллельных миров. Мы живем на этой планете. Нас мало, мы опасаемся вражеского вторжения. Надеемся найти могущественных союзников. И нам очень нравится ваша Дракония. Разумеется, польза от союза должна быть обоюдной. И альбионцы готовы хорошо заплатить за дружескую помощь – золотом, прогрессивными военными технологиями, отличными солдатами, секретными базами. Но надо торопиться. Индюшатники что-то подозревают, и могут начать вторжение в любой момент. Если они захватят Антарктиду, и наложат жадные лапки на ее богатства, баланс сил на планете будет серьезно нарушен...

Мысли Патрика Мак-Диармата остались тайной, но когда допрос завершился, вслух он произнес следующее:

– Вот что мы сделаем, мистер Хеллборн. К сожалению, обстановка на фронте такова, что сейчас мы не сможем вернуться в Драконию. Я доставлю вас в Карфаген, где поселю на конспиративной квартире. Через несколько дней в карфагенский порт зайдет корабль под нейтральным флагом. На этом корабле мы отправимся в Антарктиду, где сможем проверить вашу историю. Потому что ваш рассказ, помноженный на протоколы Индоокеанской политической полиции и мои беседы с важными академиками, кажется мне очень достоверным. Настолько, что я готов рискнуть не только целым подводным крейсером, но и собственной шкурой. Запомните это, мистер Хеллборн, хорошенько запомните, и не пытайтесь обмануть мое доверие.

– Я здесь не один, – быстро ответил Джеймс.

– Кто? – коротко спросил ирландец.

– Медсестра из военопленных, Патриция Блади.

– Спасибо, мистер Хеллборн, – с лица капитана Мак-Диармата окончательно исчезло печальное выражение. – Теперь я буду доверять вам еще больше. Я уже успел побеседовать с мисс Блади. Еще один человек без прошлого – как я мог пройти мимо?! Разумеется, она отправится с нами. Что-нибудь еще?

– Нас ждет связник в Касабланке, – осторожно сказал Хеллборн. – Патриция знает место встречи, а я знаю его в лицо...

"Нет никакого агента, но пусть только поможет нам добраться до этого ресторана, где в дамском туалете стоит зеркало!!!"

– Увы, – снова опечалился ирландец, – четыре дня назад Касабланку до основания разрушили "портосы"... я хотел сказать – португальские бомбардировщики. Тысячи погибших. Конечно, это были наши союзники, уничтожившие важную карфагенскую базу – но боюсь, нам там делать нечего. Даже если ваш человек уцелел, мы не сможем его отыскать среди развалин – или многочисленных беженцев, покинувших Касабланку.

"Понятно. Нет больше заветного ресторанчика, и зеркала тоже нет".

Остается Остров Свободных Черепов.

Зачем мы вообще подсказали аборигенам дорогу в Альбион? ЗДЕШНИЙ Альбион, бессмысленный и незнакомый? Есть ли там зеркальные ворота? Да откуда ему знать?! Нечего там делать, надо плыть на Остров!!!

Нет. Остров – последняя надежда. Теперь, когда Касабланка уничтожена, когда малайский подземный лабиринт завершился большим пшиком – единственная. Нельзя рисковать этой надеждой.

Тогда почему Альбион? Если бы только зеркальные врата! Хеллборн и Патриция даже не знают, есть ли в здешней Антарктиде горячие оазисы, пирамиды и титанисы!

Почему Альбион?

В человеческих языках не хватало слов, чтобы ответить на этот вопрос. Это была тоже своего рода надежда, какая-то смутная вера. Почему Альбион? Потому что они альбионцы, люди снегов и вулканов, грабители пирамид и охотники на пингвинов. Они прикоснутся к Альбиону, как великан Антей к Матери-Земле – и Альбион даст им новые силы, и поможет найти дорогу домой.

Они отправятся в Альбион – и будь что будет.

" ...Любой завоеватель, да, любой бескорыстный освободитель обязан поместить на своем щите герб, на котором нарисованы маленькая девочка и котенок".

Пол Андерсон, "Рыцарь призраков и теней".

Глава 36. Маленькая девочка и котенок.

Поезд пришел в Карфаген поздней ночью. Хеллборн с удивлением рассматривал весьма скромный, можно сказать, миниатюрный вокзал. Даже не вокзал, а какой-то деревянный барак. Это и есть столица империи, владеющей доброй северной половиной африканского материка? Пусть даже солдатской империи?

– Это всего лишь пригород, – успокоил его Мак-Диармат. – Марсополис, бывшая Ла-Марса. Здесь вы и поселитесь.

По ту сторону перрона ждала легковая машина. За рулем сидел негр, чем-то напоминающий покойного гиганта Гюуэчта, пропавшего без вести где-то между тараном монгольского цеппелина и возвращением на "Пуссикэт". Присмотревшись, Хеллборн понял, что это и есть Гюуэчт – живой и здоровый, но уже не в промасленном комбинезоне драконского канонира, а в мундире Доминации Спаги. Ну и ну.

Джеймс и Патриция устроились на заднем сиденье, а севший рядом с водителем Мак-Диармат принялся без умолку болтать на каком-то африканском диалекте. Банту, суахили, исизулу, свази? – Хеллборн не имел не малейшего представления. Время от времени ирландец получал от Гюуэчта загадочные односложные ответы и, явно удовлетвореный, продолжал молоть языком дальше.

Не понимающий ни слова, Хеллборн уставился в окно и ничего там не увидел. Вокруг царила не просто тьма, но тьма египетская. Или финикийская? Лишь иногда фары автомобиля выхватывали из этой тьмы предметы смутных очертаний. "Война, затемнение, светомаскировка", – вспомнил/понял альбионец.

Наконец автомобиль остановился – у здания столь же смутных очертаний, как и весь окружающий мир. Гюуэчт остался в машине. Мак-Диармат долго копался со связкой ключей, отпуская замысловатые ругательства на всевозможных языках. В конце концов входная дверь сдалась, и драконский (?) разведчик пропустил альбионских гостей в дом. Дверь захлопнулась, загорелся свет.

– Располагайтесь, – объявил Мак-Диармат. – Здесь есть все (или почти все) необходимое – ванна, свежая одежда, холодильник с продуктами. Никуда не выходите. Я вернусь утром, привезу вам новые документы и остаток необходимых вещей. Спокойной ночи.

Входная дверь снова приоткрылась и захлопнулась. Автомобиль с драконскими (?!) шпионами исчез в ночи.

Хеллборн и Патриция разбрелись по дому. Дешевая пластмассовая мебель, голые стены, довольно скромная обстановка, но целых два этажа. О, библиотека! Хорошая возможность продолжить образование и знакомство с этой вселенной. Холодильник и в самом деле набит продуктами. Ладно, это не к спеху, они поужинали еще на борту "Пуссикэта". Ванна, полотенце, халат... Отыскавший в шкафчике над умывальником хорошую бритву, Хеллборн решил избавиться от бороды. Он уже заканчивал, когда у него за спиной выросла зевающая Патриция.

– Спокойной ночи, – машинально сказал Джеймс, но она не спешила уходить.

– Здесь несколько спален, – осторожно заметил Хеллборн, – не думаю, что и теперь мы должны запираться в одной комнате и перед кем-то притворяться. Даже перед товарищем Мак-Диарматом, – ухмыльнулся альбионец. – Интересно, сколько следящих устройств он здесь оставил?

– Мы по-прежнему можем спать вместе, но уже по другой причине, – отозвалась лейтенант Блади.

Хеллборн едва не порезался бритвой. Осторожно отложил опасное лезвие и обернулся.

– Я действительно так ужасно выгляжу? – жалобно спросила она.

"Ужасно" – не то слово, но в этот самый момент воображение Хеллборна превзошло само себя.

– Ну почему? – возмутился альбионец. – Ты сейчас похожа на домашнего персидского котенка.

И действительно – полосатая мордочка, сплющенный нос, да еще и серый халатик.

– Иди ко мне, котенок.

Он знавал девушек, которые могли оскорбиться и влепить пощечину, услышав подобную приторную банальность. Но в этот раз все было по-другому.

– Я заставлю тебя забыть эту черную распутницу, – откровенно призналась коварная альбионка.

И Джеймс Хеллборн не стал с ней спорить.

* * * * *

Патрик Мак-Диармат вернулся под утро, как и обещал. Судя по красным глазам и плохо скрываемым зевкам, ирландец тоже не спал этой ночью, но совсем по другой причине.

– Вот ваши новые документы...

"Где он достал фотографии?" – не сразу сообразил Хеллборн. – "А, это же из наших драконских "военных паспортов", отобранных после взятия в плен". Имена в новых документах значились прежние...

– Так сложнее запутаться, – пояснил Мак-Диармат.

...теперь они были капитан Джеймс Хеллборн и лейтенант Патриция Блади, Армия Доминация Спаги.

– Ваши новые мундиры, – ирландец бросил на диван несколько хрустящих пакетов.

" И почему только все военные диктатуры обожают черную униформу?"

– Деньги – этого должно хватить надолго.

Хеллборн взял предложенную пачку, перелистал. " Банк Доминации – 10 солидов", значилось на каждой купюре. Солиды? Кто бы сомневался! Вот уж действительно, «солдатские деньги».

– Не могу сказать, как скоро придет наш корабль, – продолжал Мак-Диармат, – но в самом лучшем случае – через неделю. Придется подождать. Вы можете выходить из дома, гулять по улице и раскланиваться с немногочисленными соседями. Больше того, вам придется выходить из дома – запасы продуктов не бесконечны, так что деньги пригодятся. Основная масса здешних обитателей – военная аристократия, ныне разбросанная по фронтам. Их жены и дети не должны доставить вам много хлопот. Я оставлю вам машину, – на стол упали ключи. – Можете прокатиться в Карфаген, полюбоваться, пока он еще стоит. Будьте осторожны, но если вам придется столкнуться с властями – не беспокойтесь. Документы надежны. Ваша легенда тоже надежна и проста – вы находитесь в отпуске после ранения. Продолжайте ходить с палочкой, Джеймс. Вам, леди, – ирландец покосился в сторону Патриции, – палочка не нужна, и так все ясно. Вот, вроде бы и все. По-прежнему надеюсь на ваше благоразумие и продолжаю вам доверять. Но на всякий случай за вами будет присматривать мой человек.

Хеллборн бросил короткий взгляд на молчаливого черного великана, маячившего за спиной Мак-Диармата.

– Я тоже постараюсь вас навещать, но не рассчитывайте на слишком частые визиты, – добавил ирландец. – Предстоит сделать и успеть слишком многое, прежде чем мы отправимся в путь. Счастливо оставаться... товарищи альбионцы.

* * * * *

На улицу выбрались ближе к вечеру, когда немного спала послеобеденная жара. На календаре – последние числа мая, Северная Африка, пустыня совсем рядом. На улицах – то ли пыль, то ли песок. Какая разница? Еще одно место, где нечего делать порядочному альбионцу.

Джеймс Хеллборн окинул взглядом стройный ряд двухэтажных коттеджей, тянувшихся вдоль улицы – порог одного из таких коттеджей он только что переступил. Явно европейская архитектура, хотя стиль ему ничего не говорил. Желтый кирпич, плоские крыши, узкие окна, больше напоминающие крепостные бойницы. Наследие здешней католической Франции? Может быть. Пальмы, эвкалипты и... что это? какая-то европейская зелень? – выстроились столь же аккуратными рядами вдоль тротуаров.

Обещанная машина стояла у ворот. Черный "фаэтон" с брезентовым верхом. Явно армейская модель, никакой роскоши, отметил Хеллборн, заглнув внутрь. Впрочем, на серебристую эмблемку с буквами "OLIFANT", украсившую радиатор, карфагенские автостроители не поскупились. Обычный ДВС, облегченно вздохнул Джеймс, заглянув под капот. С местных инженеров вполне станется запихнуть в автомобиль мотор от конвертоплана.

Кстати, о конвертопланах – они пролетали здесь совсем недавно. Скорей всего, ночью. В Час Быка, когда альбионцы могли проспать даже конец света. Впрочем, это мог быть и другой летательный аппарат. Явно не карфагенский – или не только карфагенский, потому что окрестности конспиративной квартиры были усеяны листовками. Патриция уже читала одну из них, Хеллборн заглянул к ней через плечо:

"... Доминация Спаги – это Верхняя Вольта с ракетопланами! Это бумажный тигр, который сгорит в огненном дыхании Красного Дракона! Фальшивая республика солдафонов и оловянных солдатиков! Беспощадный удар непобедимых бойцов Народной Армии...", ну и т.д., комиссар Аттила Кун мог быть доволен. Даже если не принимать во внимание его усталость. Неужели драконские ВВС забираются так далеко на север? Вряд ли, вероятнее всего они пришли с сицилийской Мальты.

– Дочитаешь – выбрось, – посоветовал Хеллборн. – Даже на нашей планете правили режимы, которые гладили против шерсти за чтение вражеских листовок.

Жестяной почтовый ящик напоминал башню береговой обороны, из которой торчал ствол "орудия" – свернутая в трубочку газета. Джеймс развернул ее. Та же листовка, но с обратным знаком, и подробностей побольше. Если только газета не врет, драконский фронт сместился еще на несколько десятков километров к югу; египетский – на столько же к востоку. На других фронтах успехи "саксонцев" ("САКС – "Священного Анти-Коммунистического Союза") быль столь же впечатляющи. Например, индоокеанский плацдарм в Мозамбике укрепился и расширился. Если газета не врала, конечно.

– Готова поспорить, там когда-то стоял минарет, – внезапно сказала Патриция. Хеллборн проследил за ее взглядом и ухмыльнулся.

– Теперь с вершины этой башни призывают на молитву поклонников других богов, – заметил он. – Какой роскошный "флактурм".

Действительно, внушительная зенитная башня возвышалась над Ла-Марсой. Целый бетонный небоскреб. На этот раз – чистый бетон, стекла едва хватило на прожектора и оптические прицелы зенитных орудий. Почему "минарет" молчал прошлой ночью и позволял вражеским пилотам спокойно разбрасывать листовки? Или они действительно так отрубились, что проспали все представление?

О, а вот и соседи. Рядом с альбионцами прошла ничем не примечательная парочка – пожилой генерал в орденоносном мундире и столь же пожилая дама в строгом коричневом платье, державшая генерала за локоть. Хеллборн неуклюже оперся на тросточку и приложил ладонь к легионерскому берету. Патриция последовала его примеру. Генерал ответил аналогичным салютом и проследовал своим путем, явно незаинтересованный в дальнейшем знакомстве. Ну и черт с ним. Теперь уже Патриция взялась за локоть Хеллборна, и потерянные альбионцы зашагали по тротуару в противоположном направлении. Дошли до угла, повернули налево. Потом снова развернулись. Однообразные домики, минимум живых душ. Почти неслышно проехал черный лимузин ("а бывают машины других цветов?") За боковым стеклом мелькнул профиль Гюуэчта. " За вами будет присматривать мой человек". Как скажете, товарищ Мак-Диармат.

Вот явно нестандартный домик – понятно, бакалейная лавочка. А это что? Пожарная станция.

– Судя по карте, море должно быть где-то рядом, – задумчиво пробормотал Хеллборн.

– Не только по карте, – прислушалась Патриция. – А Карфаген – за этим холмом.

– Надо будет и в самом деле прокатиться, – решил Джеймс. – Прежде чем его снова разрушат.

– А его обязательно разрушат? – рассеянно отозвалась Патриция.

– Такова судьба всех Карфагенов, – неуверенно отвечал Хеллборн. О чем они там говорили в харбинском ресторанчике несколько месяцев назад?

"... Полное и абсолютное уничтожение. Как римляне поступили с Карфагеном. Провести плуг и засеять солью..."

" Но вы же историк, Чарльз!.."

" Вот именно, лейтенант!.."

Эверард, Гордон, Рэнкин, ирландец Гитлер, Хайнлайн, Беллоди – иных уж нет, а те далече...

– Какая прелесть! – воскликнула мисс Блади, уставившись в другую сторону. Джеймс оторвался от своих воспоминаний и снова проследил за ее взглядом. По другой стороне улицы прогуливался мальчик с собакой. Хеллборн дважды моргнул, прищурился и понял свою ошибку. Насколько обманчивым иногда может быть первый взгляд! Нет, это не мальчик. И не собака.

– Я хочу посмотреть на это чудо поближе, – заявила Патриция и потащила Хеллборна за собой.

Когда они подошли поближе, девочка (а это была девочка) вытянулась по стойке "смирно" и приложила ладонь к козырьку фуражки. Теперь уже Хеллборн с Патрицией должны были отвечать на салют.

– Лейтенант-кадет Келли Робинсон, – представилось прекрасное дитя.

Немудрено было ошибиться и принять ее за мальчика. Но только с первого взгляда. Этот ребенок заметно отличался от второклассницы Амалии Гладстон. Гораздо старше – 11-12 лет, не такая худая, всего лишь короткая стрижка (волосы выбивались из-под фуражки), а не налысо побритая голова; она тоже носила униформу, но явно не школьную. "Кадет-лейтенант"? "Надо же, я в ее возрасте даже до кадета-сержанта не дослужился", – вспомнил Хеллборн, называя себя и свою спутницу, и продолжая рассматривать новую знакомую. Голубоглазая блондинка, англосаксонская раса. Испанские легионеры, петросибирские пилоты, ирландские шпионы – по эту сторону экваториальной границы тоже царил Вавилон, что бы не было начертано на его знаменах. Какой все-таки интересный мир – если бы не текущая война, помноженная на запутанную и почти безнадежную дорогу домой...

– Вольно, кадет, – скомандовала Патриция и присела на корточки. – Кто этот красавец?

Разумеется, альбионка имела в виду зверя, которого кадет Робинсон держала на поводке. И как только Хеллборн мог принять его за собаку?!

– Это Набукко, – улыбнулась девочка.

– Это аббревиатура? – невпопад ляпнул Джеймс.

– Это Навуходоносор, – еще шире улыбнулась кадет Робинсон, продемонстрировав (кто бы сомневался!) два ряда идеальных жемчужных зубок и острый алый язычок. – Вавилонский боевой лев.

Воистину, Вавилон. Но лев ли это? Она могла называть его львом, но Хеллборн не взялся бы угадать, сколько представителей семейства кошачьих пришлось скрестить, дабы получить в итоге подобное существо. Среди его предков могли быть лигры, тиглионы, леоджаги и другие гибридные кошки. Больше других Навуходоносор походил на гепарда, но не обычного изящного спринтера, а массивного бойца с мордой бульдога (немудрено было принять за собаку). Метра полтора в длину, сантиметров 70 в холке, килограмм сто веса. Очень короткий хвост и необычный окрас – настоящий пустынный камуфляж, дикая мешанина черных, желтых и серых пятен.

– Его можно погладить? – поинтересовалась Патриция.

– Конечно, – разрешила Келли Робинсон, – он совсем ручной. Питается только коммунистами.

" Надо будет Аттиле рассказать, если судьба сведет снова, он будет доволен – цепные коты милитаризма и девочки-убийцы с промытыми мозгами", – констатировал Внутренний Голос Хеллборна.

Через несколько минут они уже сидели на лавочке как старые друзья и болтали обо всякой всячине. Если быть совсем точным, болтали в основном дамы. Хеллборн украшал пейзаж и почесывал Боевого Вавилонского Льва за ушком. Складывалось впечатление, что зверь не просто неагрессивный, но еще и немой. С гибридами такое бывает.

В настоящее время лейтенант-кадет Келли Робинсон проживала в Ла-Марсе с матерью. Ее отец, генерал-легат Робинсон находился где-то на фронте. Военная академия, в которой обучалась юная леди, располагалась в Карфагене, но даже после начала боевых действий ее не спешили переводить на казарменное положение. Всех несовершеннолетних курсантов после окончания занятий распускали по домам, как обычных школьников. Нет, не всех – у Хеллборна сложилось впечатление, что здесь не обошлось без влияния высокопоставленного папы. Сама же Келли с горечью поведала, что ее заявление об отправке на фронт в качестве добровольца была спущено в корзинку для бумаг. И это в то время, когда железная поступь непобедимых легионов Доминации...

" Бедные дети, чему их здесь учат?!"

– Не торопись, – успокаивала новую подругу Патриция, – впереди тысячи лет необъявленных войн, и мы подписали контракт на весь срок.

" А сейчас она кого цитирует?" – удивился Хеллборн.

" Издержки классического образования", – заметил Внутренний Голос.

Лейтенант Блади не осталась в долгу, и Хеллборну пришлось выслушать эпический рассказ о битве в габонских джунглях... собственно, Патриция ничего не придумала, просто поменяла знаки и опустила некоторые детали. Кадет Робинсон была в восторге от знакомства со столь героическими личностями и принялась бросать на Хеллборна восхищенные взгляды.

– Мне пора, – спохватилась она на каком-то этапе, – мама будет волноваться. По какому адресу вы поселились? Так это же напротив! Заходите в гости, мама будет очень рада.

– И ты к нам приходи, – предложила Патриция.

– Да хранит вас Митра, – сказала Келли на прощание.

Джеймс не знал, что ответить и растерялся, но его боевая альбионская подруга знала о Религии Настоящих Воинов достаточно, чтобы спокойно произнести:

– Пусть Солнце и Перс берегут тебя, сестра.

Когда будущий офицер Доминации, сопровождаемая Боевым Вавилонским Котом, удалилась, лейтенант Блади призналась:

– Она так похожа на мою младшую сестру!

" Понятно. Ностальгия, сублимация, женские розовые сопли", – заключил циничный Внутренний Голос.

– Готов поспорить, ты ей тоже кого-то напоминаешь, – рассеянно пробормотал Джеймс.

– Персидского котенка? – фыркнула Патриция.

– Я был уверен, что ты напугаешь бедную девочку, – признался Хеллборн. – Хотя...

"... Там, откуда я пришел, у многих чего-то не хватает. Руки, ноги, глаза или просто куска мяса, вырванного из тела. Мы – викинги, военная каста Белголландской Империи и Ее Доминионов! Yster mense in staal skepe..." – вспомнил альбионец.

– ...в этих краях у нее было полно возможностей насмотреться на покалеченных ветеранов. Все может быть. У меня сестры никогда не было, – немного невпопад продолжал Джеймс. – Даже семьи нормальной не было. Отец пропал на Западном фронте, мать умерла совсем рано...

– Да, я знаю, – чересчур поспешно ответила Патриция и смутилась под его удивленным взглядом: – Читала твое досье еще в Лондоне, по долгу службы. Чем займемся теперь? – поторопилась она сменить тему. – Отправимся в город?

– Поедем завтра с утра, – с некоторым сомнением решил Хеллборн. – Кто их знает, скоро вечер, комендантский час... Да, утром будет надежнее.

Рядом с ними снова проехал черный автомобиль, за рулем которого сидел черный человек.

* * * * *

А вот этой ночью они слышали гудение боевых воздушных аппаратов и стрельбу зенитных орудий. Но где-то вдали. Похоже, дельфинские союзники атаковали непосредственно столицу Доминации.

* * * * *

Нет, не такой Карфаген он ожидал увидеть. Разум подсказывал, что главный город Солдатской Республики должен отличаться от пыльных развалин за городской чертой французского колониального Туниса на родной планете Хеллборна, или от картинок в учебнике истории, на которых был изображен центр античной империи Ганнибалов и Гамилькаров. Но сердце отказывалось верить.

Город-крепость, город-цитадель. Каждый небоскреб – гигантская флак-башня. На каждом перекрестке – бронеколпак ДОТа. Каждый тротуар – готовый ход сообщения, огороженный железобетонным стенами окоп; и даже фонтан на площади – пулеметное гнездо. А все пешеходные переходы – подземные.

Джеймс Хеллборн от всей души пожалел солдат, которым придется штурмовать Новый Карфаген. В любой среде. Интересно, чем завершился ночной налет на это "Сердце Тьмы"?

Именно так, тьмы – на улицах, окруженных "флак-небоскребами", царил полумрак.

Но несмотря на все вышеперечисленное, это был в первую очередь город, обиталище людей. Люди спешили куда-то по его улицам, толпились на трамвайных остановках, переходили из дома в дом; и далеко не все они носили военную форму, хотя таковые были в явном большинстве. И было странно находить в тени "флак-небоскребов" кафе, рестораны, книжные лавки и даже магазины дамских шляпок.

– Складывается впечатление, – негромко заметил Хеллборн, когда Патриция остановилась у витрины такого дамского магазинчика, – что отцы-основатели Спаги пытались построить идеальное военное государство. Но на каком-то этапе произошел сбой. Если фанатикам вроде полковника Ганнибала достаточно Бесконечной Войны, то простому народу нужны простые и маленькие радости жизни.

– Именно так, – согласилась Пат. – А видел бы ты карфагенскую Касабланку! Она еще меньше походила на солдатский лагерь. Но я все равно рада, что ее больше нет, – мстительно добавила она.

" Два года исправительных работ на благо общества", – вспомнил Джеймс, но все-таки укоризненно заметил:

– Это была возможная дорога домой.

– Чем-то приходится жертвовать, – с показным равнодушием отвечала Патриция. – Но мне кажется, Мак-Диармат издевался, когда предлагал нам полюбоваться на Карфаген перед разрушением. Однообразие и утилитарность здешней архитектуры утомляет. Который час?

– Время ланча, – сказал Хеллборн. – Если здесь вообще принято завтракать в это время. Как мало мы еще знаем...

– Вавилон, – напомнила ему Патриция. – Мы же эмигранты из Британской империи, у нас странные обычаи. Подумаешь, ланч – мы пьем чай в шесть часов вечера и закусываем его лимоном. Даже в такую жару. Никто ничего не заподозрит.

(Патрули военной полиции уже дважды проверяли у них документы, но после беглого просмотра следовало поспешное вежливое козыряние и пожелание счастливого пути/отдыха/етс.)

Как оказалось, псевдобританцы могли себе позволить чай не только в шесть вечера, но и в пол-одиннадцатого утра.

– У нас лучшие индоокеанские сорта, – принялся нахваливать свое меню официант, – из довоенных запасов. Надеюсь, что уже в самые ближайшие дни наши доблестные воины возьмут Суэц и поставки будут возобновлены!

"И я надеюсь, – собирался ответить Хеллборн, – потому что без хорошего цейлонского чая мы не сможем продолжать войну!" Но на всякий случай промолчал. Вдруг здесь принято доносить на болтливых офицеров в Карфагенскую службу безопасности.

Хорошее кафе, уютное, чем-то напоминает харбинский ресторанчик Рика. Вот и пианист на эстраде застучал по клавишам. Но на каком языке эта песня?

– Это пунический, – шепнула Патриция. – Наслушалась в Касабланке. После Солдатской Революции вожди военной республики планировали ввести новый единый государственный язык, что-то вроде эсперанто. Желательно, какой-нибудь "карфагенский". Предлагались самые безумные проекты, вплоть до вандальского и мальтийского. Ничего из этого не вышло, здесь по-прежнему пользуются французским и испанским. Но остались кружки любителей, они выпускают толстые литературные журналы, сочиняют стихи и песни...

– О чем он поет? – поинтересовался Джеймс.

– Ты не поверишь, – покачала головой Патриция.

Не иди

В коридор бесконечной тьмы,

Двери все

Приведут тебя в зал углом,

Зал пустой,

Только дождь над головой,

Дождь говорит -

Ты одна в этом зале пустом.

Голубой потолок,

Зеркала на стене,