Текст книги "Джеймс Хеллборн. Трилогия"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 67 страниц)

  – Но это не помешало вам затмить начало Конференции, – поведал Эверард. – Статья о ней всего лишь на второй полосе.

  – Что-то интересное?

  – Пока ничего, – американец кивнул в сторону стойки, откуда доносилось гудение радиоприемника. – Наши славные вожди все еще произносят торжественные речи. Сейчас говорит император Юри. Вот уже второй час подряд говорит.

  – Из ваших кто-нибудь приехал? – вежливо поинтересовался Джеймс. – Или Протектор опять отдувается за все Содружество?

  – Премьер Безансон приехал, – поморщился Эверард. – Лучше бы не приезжал. Старикан совсем выжил из ума. Одно утешает – перемирие продолжается. А мое новое назначение – задерживается. Похоже, мне здесь еще долго торчать и вести растительную жизнь плейбоя, – пожаловался американец. – В посольстве для меня не нашли даже самой завалящей должности. Вы не в курсе, есть ли в Харбине другие центры светской жизни?

  – Понятия не имею, – признался Хеллборн и бросил взгляд на один из соседних столиков. – Я вижу, русские офицеры тоже сюда ходят. Как видно, не все так страшно, как пытался объяснить нам бармен.

  Столик, за которым устроился Джеймс, был наполовину скрыт за массивной псевдомраморной колонной. Хеллборн мог видеть окружающий зал; его собеседник – нет. (И никто не мог видеть собеседника). Поэтому Эверарду пришлось откинуться назад и вытянуть шею, чтобы понять, кого имеет в виду альбионец.

  – Совершенно верно, – кивнул американец. – Приятные молодые люди. Хотите, я вас с ними познакомлю?

  – Не стоит, – поспешил ответить Джеймс. Надежда Стеллер уже успела вернуться в кафе и теперь тоже сидела за тем столом. Зачем она вообще выходила? За сигаретами? Как интересно, на ней был новый мундир. – Как-нибудь в другой раз, Мэнс. Я не узнаю эти нашивки. (" И эти лица тоже. Никого из них не было два дня назад в советском посольстве"). Кто они?

  – Интернал трупс, – пояснил Эверард. – Vnutrennie voiska. Те самые, что обещала нам госпожа Спиридонова. Целая дивизия прибыла сегодня ночью. Они следуют транзитом через Харбин – в Британский Китай, Корею и даже оккупированную Японию. Между прочим, – оживился американец, – я слышал, в Харбине имеется милейший исторический музей. Не желаете составить компанию?

  – Увы, – покачал головой Хеллборн. – Мне еще надо кое с кем здесь увидеться.

  – В таком случае не буду вам мешать, – отвечал Эверард. – Надеюсь на дальнейшие встречи.

  – Да, конечно, – рассеяно кивнул альбионец. – Всего хорошего, Мэнс.

  Освободившееся место за столиком пустовало недолго.

  – Вы позволите? – проворковал чей-то нежный голосок.

  Хеллборн удивленно моргнул. Не каждый день встретишь такую экзотическую даму. Рыжеволосая, голубоглазая и светлокофейнокожая. Или она так покрасилась? Хм. Покрасила кожу или волосы? Но не красавица, совсем не красавица. 22-24 года на вид, то есть все тридцать. Что за беда с этими женщинами, не умеющими скрыть свой истинный возраст! И этот мерзкий новоголландский акцент...

  – Только давайте покороче, – нахмурился Джеймс, – иначе я попрошу хозяина вышвырнуть вас отсюда. Насколько мне известно, это приличное заведение. С кем имею честь?

  Она тоже нахмурилась и уже не ворковала.

  – Бластер-капитан Стефани Гислидоттир. Полковник Сас просил передать вам привет. Он просит вас поторопиться.

  – Это все? – равнодушно уточнил Хеллборн. Возможно, не стоило ему так грубить даме, пусть даже вражеской шпионке. – Он действительно это передал?

  – Ваш кофе, сэр, – внезапно прозвучало над ухом.

  – Я не заказывал коф... – машинально ответил Джеймс, но тут же запнулся. Это был другой официант. Не тот, который принес ему фруктовый сок. – Ваше правительство так мало платит своим офицерам, герр Клоп, что вы решили подработать у Рика?

  – Дама, присевшая за ваш столик – наш человек, – не стал реагировать на плоскую шутку лейтенант Дирк Клоп. – Отныне она будет связным между нами и вами. Поскольку нас выгнали отсюда, пришлось прибегнуть к маскараду по одной-единственной причине – подтвердить ее личность. Это все, герр Хеллборн. Гуд бай.

  Хеллборн даже не посмотрел ему вслед и повернулся к новой знакомой.

  – Что-нибудь еще, фрекен Стефани?

  – Скажите, пожалуйста, – ее голос дрогнул, – с капитаном Францем Стандером все в порядке?

  – Понятия не имею, – пожал плечами Хеллборн. Он говорил чистую правду: Джеймс не видел пленника с тех пор, как его увели в подвал альбионского посольства. – А кто это?

  – Оставьте это, мистер Хеллборн, – бластер-капитан Гислидоттир нахмурилась еще больше, – я знаю, что он у вас в плену. Просто мое начальство считает его предателем, и поэтому не спешит выручать.

  "Возможно, не без оснований, – задумался альбионец. – Как знать, сколько он успел выболтать адмиралу и его подручным!"

  – Возможно, мы могли бы договориться... – неуверенно продолжала она.

  "Прикидывается? Врет? А какая разница?"

  – Тогда говорите прямо, на что вы готовы ради капитана Стандера? – поинтересовался коварный альбионец.

  – На государственную измену, – немедленно отозвалась она. А вот на этот раз ее голос даже не собирался дрогнуть.

  "А все может быть, – снова задумался Хеллборн. – Даже самые успешные и высокопоставленные евразийцы часто не страдают особой лояльностью по отношению к своим белым господам. А она еще и исландка..."

  – Как с вами можно связаться, фрекен Стефани? – спросил он.

  – Я сама с вами свяжусь, – бластер-капитан Гислидоттир покинула свой стул.

  – Только поторопитесь, – хмыкнул он, – как бы вас не опередил полковник Сас.

  – Или оберстлейтенант Магрудер, – напомнила она на прощание.

  " Оберст? Они знают, что он швейцарец? Или еще какой-нибудь пруссо-саксо-баварец ?! Похоже, здесь все – всё – обо всех знают, и только я один – ничего!..."

  Когда фрекен Гислидоттир удалилась, Хеллборн пробежал глазами по залу в поисках знакомых лиц. Лео Магрудер был уже здесь. В коричневой форме папистов. Когда он успел? Небось оставил машину за углом и там же переоделся. Интересно, он заметил его собеседницу? Или колонна помешала? А если заметил – какие выводы он из этого сделал?

  Между прочим, что он себе позволяет? Разве это не слишком вульгарное заведение для добропорядочного подданного Нового Рима? Хотя...

  Не секрет, что апсаки держат свое простонародье в черном теле и предпочитают кормить его сказками о райской загробной жизни и другими католическими ценностями. Но их высокопоставленные чиновники позволяют себе гораздо больше, чем визиты в кафе Рика Блэйна. И дома, и за границей. Нынешний антипапа вообще женат, да и предыдущий тоже был...

  – Кто эта девушка, Джеймс? – прозвучал очередной вопрос от нового собеседника. Как видно, колонна заслоняла обзор далеко не всем.

  – Ревнуешь? – не удержался от маленькой мести Хеллборн.

  – Как ты мог подумать! – в тон ему ответила Мэгги.

  – Это по работе, – поморщился Джеймс, – можешь спросить у своих сотрудников – зуб даю на отсечение, она им хорошо известна. Куда мы пойдем сегодня? – поспешил он сменить тему. – Надеюсь, ты не потащишь меня снова в свои манчьжурские джунгли?

  " Вряд ли в этом вечернем платье... Хотя, это ни о чем не говорит. В прошлый раз она была в парадном мундире, а в итоге все равно пришлось переодеваться".

  – Нет, хватит с нас джунглей, – натужно рассмеялась она. (почему?) – First Things First, заглянем в наш исторический музей...

  "Неудобно перед Мэнсом получилось. Могли бы все вместе поехать... И о чем я думаю?!"

  – ...покажу тебе обещанные индокитайские пирамиды. Там будет вид...

  БАХ! Выстрел прогремел где-то совсем рядом. БАХ БАХ! Они уже лежали на полу, а пули свистели над головой, заставляя людей кричать, а стекла – звенеть и разлетаться. БАХ-БАХ-БАХ! ТРА-ТА-ТА!

  Когда все стихло, Джеймс одним из первых подошел к выходу. Снаружи, но у самого порога, лежали два несомненных трупа – пулевые ранения в голову сразу бросались в глаза. Один азиат, другой – европеец. Оба в гражданских костюмах. Их пистолеты валялись рядом. В дальнем конце улицы визжали покрышки стремительно удаляющейся машины.

  Доблестная харбинская полиция появилась немедленно – собственно, несколько переодетых агентов уже сидели в зале. Неудивительно, при таком-то скоплении иностранных офицеров и дипломатов. Двое из агентов, размахивая жетонами, даже остановили проезжавшее такси, вышвырнули водителя (жаль, не Магрудера!) и бросились в погоню. Остальные перекрыли все входы и выходы и принялись брать показания. Разумеется, Восточную Жемчужину и ее спутника стражи харбинского порядка не посмели задержать.

  "Интересно, что это было? – подумал напоследок Хеллборн. – Местная уголовщина или братья-шпионы?" Европейца он почти наверняка уже где-то видел... Точно! Еще бы вспомнить, в каком из доброй сотни досье, мельком просмотренных вчера. Джеймс проследил за взглядом Мэгги. Похоже, она узнала азиатского мертвеца, но никак это не прокомментировала. Только коротко вздохнула и снова повернулась к Хеллборну:

  – Пойдем, моя машина стоит за углом.

  * * * * *

  Харбинский Музей Древностей был великолепен, но с некоторых пор уже никакое здание в манчьжурской столице не могло произвести впечатление на Джеймса Хеллборна. Так и сейчас. Некое подобие римского Пантеона, сходство с которым только усиливали многочисленные статуи богов и героев вроде Будды, Конфуция и Тянь-Тая. Понятное дело, экспонаты – разговор особый. Помимо богов и героев главный зал населяли чучела боевых слонов и верблюдонтов в полном вооружении, полномасштабные макеты осадных орудий и оригинальные царь-пушки, далее везде. Посетителей было немного, поэтому Хеллборн сразу заметил Эверарда. Американец в задумчивости торчал у одной из витрин с холодным оружием и Хеллборна не заметил. Мэгги в свою очередь потащила альбионского гостя куда-то в задние комнаты.

  Господин Ман Да Рин, хранитель музея, явно не собирался отвлекаться от какой-то важной работы ради непрошенных гостей, но поспешил сменить гнев на милость, узнав, кто к нему пожаловал.

  (Обычно так всегда и происходит). Хеллборн ожидал увидеть сморщенного старичка в конфуцианском халате, но не угадал. Сморщенный старичок щеголял в модном европейском костюме. Когда же ему сообщили, что спутник высокородной госпожи является в некотором роде его коллегой, уважаемый Ман Да Рин окончательно растаял.

  – Да-да, разумеется. Я прекрасно помню этот эпизод. Одну минуту. – Прошло три минуты, но на просторный стол приземлились сразу два толстых и почти непыльных тома. – Вот китайский оригинал. То есть это копия, конечно, репринт. Подлинная рукопись хранится в специальном архиве. Вот английский перевод. Только он без иллюстраций. Одну минуту. Вот, пожалуйста. Вы пока смотрите, а я вам еще кое-что принесу.

  Первым делом Хеллборн уставился на раскрытый китайский том. Разумеется, бесконечные колонки иероглифов ничего ему не сообщили. Пришлось сосредоточиться на картинках. Человечки, солдатики, лошадки... Что это? Верблюдонты?! Нет, обычные слоны с командирскими башенками. О, а вот и пирамида.

  Хм, действительно... Эта конструкция, этот стиль... Эта центральная лестница... Действительно, куда ближе к альбионским монументам, чем к ацтекским или фараоновским... Но вот что это доказывает? Репринт? А художник-оформитель из ХХ века не мог видеть фотографии полярных пирамид? Сказать об этом вслух? Обидеть гостеприимных хозяев? Нет, не стоит. Джеймс перешел к английскому тексту. Как бы невзначай открыл фронтиспис. " Chronicles of the Golden Empire of Great Jin. Harbin, 1939". Совсем неудивительно, что книга могла оказаться незамеченной в среде альбионских пирамидологов. Итак, что здесь пишут?

  "... В Камбодже стоит до сих пор основа империи прочной – великая крепость Ангкор. Достигшая крупных размеров, наверх поднялась высоко столица империи Кхмеров (до красных еще далеко). Там джунгли растут вековые, пугая обхватом стволов, и бродят слоны боевые – не выжить в лесах без слонов. А в сердце могучей твердыни, сыгравшей немалую роль, надежно устроился ныне такой же могучий король. Случайно испортивший карму (он в страшных злодействах погряз!), великий король Джаяварман в историю входит сейчас. Ни разу не делавший хаджа – он верен заветам другим, царь-бог на Земле, Девараджа – один император под ним!..."

  Хеллборн пропустил несколько строчек.

  " Улыбка на лезвии тонком сумела себя отразить.

  

  – Оставим далеким потомкам возможность себя проявить, – ответил король Джаяварман. – Пускай не боится тамил. Я – воин, исполнивший дхарму, я весь океан покорил! И будет напомнить нелишне, во славу небесных богов, подобно Ашоке и Вишну, прощаю остаток врагов. Иначе меня не зовите, – блеснул Джаявармана шлем. – Я – Шива, Миров Разрушитель! Один Император Над Всем!"

  Ох уж эти азиатские полководцы, улыбнулся Джеймс и пропустил еще несколько абзацев.

  "... Рубили спокойно, но быстро, щитом отражая удар. Мечи, высекавшие искры, устроили в джунглях пожар. Ударил тропический ливень и молнии пламенных стрел. Король напоролся на бивень слона, на котором сидел. А следом под тушу слоновью, что стала могилой живой, упал, истекающий кровью, великий китайский герой..."

  Очень грустно, всех убили. Но вот что это доказывает? В этой прекрасной картине остро не хватало свидельств из более поздних времен. Где эта пирамида сейчас?

  "... Поживший на свете шикарно, любимец богов и детей, великий король Джаяварман лежит в пирамиде своей. Другой властелин лучезарный и очень приятный собой, наследник его Индраварман пытается править страной..."

  Хранитель Ман Да Рин, словно прочитавший его мысли, вернулся очень вовремя.

  – Сообщение итальянского путешественника и шпиона – в наших краях это одно и тоже (Хеллборн вздрогнул) – Маттео Альбани. Он посетил Камбоджу в начале 17 века в поисках союзников против белголландцев. Вы читаете по-латински?

  Хеллборн молча кивнул и углубился в предложенный текст:

  " Представьте себе, в самом сердце джунглей высится величественная пирамида, ничуть не уступающая творениям обоих Египтов – как Старого, так и Нового Южного..."

  "...Когда здесь правили испанцы... все шесть месяцев – на картах даже значилось "Virreinato del Nuevo Egipto del Sur", вице-королевство Новый Южный Египет", – вспомнил альбионец свои собственные слова.

  "Местные жители утверждают, что пирамиду построил некий великий король четыре столетия назад", – продолжал читать Джеймс, – "и эта грандиозная крепость даже помогла отразить нашествие неких северных варваров. Я думаю, они говорили о татарах или мунгалах. К несчастью, великое царство все равно погибло, а пирамида и окружающий ее город были заброшены. К сожалению, я не имел возможности как следуют изучить грандиозное сооружение, ибо нас преследовали голландские еретики и следовало торопиться. Но я надеюсь вернуться к пирамиде еще раз. Ибо мои проводники утверждали, будто внутренние залы украшены многочисленными изображениями креста. И с тех пор меня мучает мысль – не был ли это храм, построенный неким неизвестным христианским государем; быть может, самим легендарным Иоанном Превитером?..."

  Крест?!

  "... Это всего лишь Южный Крест, самое замечательное созвездие нашего ночного неба. Но англичане поняли это не сразу. Некоторые из них, будучи в приступе острой наивности, решили, будто прибыли в волшебную страну Иоанна Пресвитера..."

  – Он никогда не вернулся к пирамиде, верно? – поспешил уточнить Хеллборн.

  – Нет, – покачал головой хранитель, – на обратном пути белголландцы схватили его и отрубили голову. К счастью, он оставил нам свои записки. А вот Лондонская "Таймс", октябрь 1850 года. Вот, читайте отсюда.

  "... Фельдмаршал Истерленд, преследовавший пинтайских мятежников, был немало разочарован, когда узнал, что жуткий грохот, потрясший окрестности и напугавший даже былых ветеранов, был взрывом порохового склада в тайной лесной крепости. «Они украли у меня победу!» – воскликнул фельдмаршал, выслушав донесения разведчиков. Действительно, пинтаи, засевшие в древней цитадели, собирались отчаянно обороняться против наступающих англичан, но нелепая случайность – или Воля Небес – погубила их в мгновение ока. Свидетели рассказывают, что полуразрушенная крепость была окружена древним городом, построенным в те давние времена, когда ныне погибшая империя кхмеров владела этими землями. Многие из наших соотечественников-археологов, привлеченные этим сообщением, желали бы посетить старинный город. Но, к сожалению, этот район по-прежнему закрыт для гражданских лиц в связи с продолжением военных действий".

  – Даже я не все помню, – заметил высокочтимый Ман Да Рин, следя за Хеллборном, – в конце концов, я специально не занимался этой темой. Похоже, это последнее упоминание о большой камбоджийской пирамиде.

  – Пинтайская война продолжалась после этого несостоявшегося сражения еще 20 с лишним лет, – вспомнил Хеллборн.

  – Совершенно верно, – кивнул старый манчьжур. – А после этого, как будто нарочно, белголландцы открыли свою программу "Наследие Шилифоши", и археологи со всего мира хлынули к ним в гости.

  – На что вы намекаете? – на всякий случай уточнил альбионец.

  – Это могло быть простым совпадением, – пожал плечами Ман Да Рин. – Больше того, я уверен в этом! Простите, молодой человек, вы случайно не были знакомы с профессором Сайрусом Лайнбрейкером? Он был англичанином, но, насколько мне известно, долние годы проработал в вашей стране.

  – Да, был, – коротко ответил Хеллборн, с надеждой, что этим ответом неприятный разговор и завершится.

  – Какая трагедия, он был так молод... по сравнению со мной, конечно, – уточнил хранитель. Джеймс не решился поинтересоваться его возрастом. Дьявол разберет этих азиатов, может быть и все сто лет, а то и больше.

  – А профессор Лайнбрейкер не распрашивал вас про эту камбоджийскую крепость? – все-таки осмелился спросить Хеллборн.

  – Нет, никогда, – отрицательно покачал головой старый манчьжур. – Мы и разговаривали с ним всего-то несколько раз, много лет назад, и ни разу – о пирамидах...

  " В таком случае – повезло тебе, старик".

  – ...мне и в голову не пришло с ним это обсуждать, – продолжал Ман Да Рин. – Никогда не интересовался этим эпизодом, пока госпожа Кам Бик Фай (вежливый полупоклон в сторон принцессы) не попросила меня приготовить для вас материалы.

  – Большое вам спасибо, – поспешил сказать Хеллборн. – Было бы совсем прекрасно, если бы я мог как-нибудь получить фотокопии...

  – Я пришлю вам все материалы в посольство, – пообещал хранитель. – А переведенную книгу – даже целиком. У меня много экземпляров – они только что вышли из печати, и мы еще не успели их разослать коллегам в другие страны. Еще и эта нелепая война... Но не мне судить, – поспешно добавил старик, покосившись на свою госпожу.

  "Еще раз спасибо – до свидания – всего хорошего – приходите еще!".

  На том и расстались.

  – Кам Бик Фай? – переспросил Хеллборн, когда они вышли на улицу.

  – Старик выболтал мое любимое nom de guerre, – усмехнулась пилот-принцесса. – Дела давно минувших дней...

  – Куда мы направимся теперь?

  – В театр! – ее лицо прояснилось.

  – Китайская опера или этот, как его, театр "Бамбуки"? – неуверенно уточнил Джеймс. Насколько ему было известно, и то, и другое – редкая гадость.

  – Ни в коем случае, – усмехнулась Мэгги. Похоже, и она считала вышеназванные жанры чем-то недостойным своего внимания. – Это сюрприз.

  Сюрприз удался.

  * * * * *

  – Прекрасные леди! И вы, джентельмены!

  Сегодня расскажем мы вам,

  О людях из очень далекой вселенной,

  Подвластной холодным снегам.

  Их тело скрывал меднобронзовый панцирь –

  Их руки сжимали мечи!

  И звались они, говорят, египтянцы,

  О прочем легенда молчит.

  Не знали английских лужаек зеленых,

  И наших прекрасных холмов,

  Они кочевали в стране Альбиона,

  Среди вековечных снегов.

  Их пращники в небо метали снаряды,

  И метко бросали ножи,

  Их в битву носил верблюдонт. Без пощады –

  Им кот саблезубый служил!

  Герои сегодня представленной драмы

  Узнав мудрецов простоту,

  В стране возвели пирамидные храмы -

  И в них поклонялись Кресту.

  Забыты Геката, Нептун и Юпитер,

  Беллона и сам Бельзавел,

  Их мудрый король Иоаннес Пресвитер

  Христу поклоняться велел.

  Как солнце взошел над неправедным миром,

  Но сгинул в холодной земле...

  И вместе с Уильямом нашим Шекспиром

  Расскажем о том короле!

  Рассказчик раскланялся и скрылся за кулисами. Последовали бурные продолжительные апплодисменты и второе явление. Те же и король.

  По единодушному мнению альбионцев, шекспировская трагедия "King John the Prester" сильно уступала "Абелунгам" Кристофера Марло. Особенно в исполнении довольно-таки провинциального Фрэнсисбергского театра "Полюс". Другое дело – Лондон или Париж; там залетные альбионцы спешили на представление "Короля Джона", как на встречу с добрым земляком. Осталось выяснить, насколько преуспели в постановках альбионских трагедий вестернизированные манчьжуры и китайцы.

  Вступление на высоком уровне, отметил Хеллборн, у Рассказчика неплохой английский язык. А его китайская физиономия – как и азиатские лица других актеров – только подчеркивает тот факт, что действие происходит не в старой доброй Англии, а в далекой стране на другом конце планеты... Увы, первоначальное впечатление быстро растворилось под напором шотландской рыцарской брони и пистолетных кирас английской республики. Шекспириада, как она есть.

  Разумеется, об исторической достоверности говорить не приходилось. В каком-нибудь "Короле Лире", с его французами и бургундцами в десятом веке ДО Рождества Христова, достоверности и то было на порядок больше. Тем более что "Король Джон Пресвитер" был написан в тот короткий романтический период, когда английские первопроходцы еще принимали альбионских аборигенов за потерянных христианских братьев.

  Тем временем действие на сцене набирало новые обороты и расширяло границы сознания. Мудрый король египтянцев разгромил всех своих врагов, объединил страну и даже освободил еврейских рабов, которые строили у него пирамиды. Но после того, как его армия утонула в Южном ледовитом океане (по его высохшему дну освобожденные рабы уже переправились в Африку), король задумался о вечном и решил сменить веру.

  Все соседние владыки (турецкий султан, эфиопский император, китайский богдыхан, Великий Могол, Великий Инка и т.д.) прислали своих придворных священников, иногда подкрепленных солдатами и пушками. Особенно эффектно выглядела высадка в Альбионе турецкого контингента (Намек на старого жулика Пири Рейса. Чуть позже, в 20-х годах семнадцатого века, турки попробовали на самом деле, но потерпели полный крах. После чего отправились грабить беззащитную и легкодоступную Исландию).

  Разумеется, мудрый король Иоанн твердо решил стать христианином. Коварные магометане, буддисты и прочие язычники не могли этого допустить. Поэтому началась кровавая бойня в лучших традициях "Тита Андроника". Не менее сотни персонажей потеряли головы, ноги, руки или девственность; нередко – все перечисленное сразу. Одним из последних пал сам главный герой – от руки предателя-брата, дважды мусульманского ренегата. И казалось бы, сгинуть Альбиону в беспросветном черном мраке мавританского язычества и невежества... Но в самый трагический момент на сцене появились англичане под командованием сэра Фрэнсиса Дрейка и перебили всех еретиков и других врагов Всевышнего, Англии, королевы и церкви. В финальной сцене заключившие братский союз англичане и египтянцы покинули поле битвы под торжественное пение "Non nobis, Domine". Занавес. Овация.

  Сюрприз удался.

  – Неплохо, неплохо, – вынужден был признать Хеллборн. – Ничуть не хуже, чем в "Глобусе".

  – "Глобусу" до нас далеко! – принцессу распирала гордость за национальное театральное движение. – У нас в планах еще и экранизация! "Харбинколор" планирует начать съемки уже этим летом. Если только война не помешает, – озабоченно заметила она.

  В фойе они наткнулись на Эверарда и Гордона. Американцы были не одни, каждый держал под ручку ту или иную прекрасную даму.

  – Разрешите представить: медик-сержант Рут Аллен, лейтенант Синтия Денисон, – объявил Гордон. – Я раздобыл в Американском Культурном Центре целую кипу билетов, бросился раздавать всем встречным и поперечным. Жаль, что мы разминулись. То есть не жаль... – добряк Гордон окончательно запутался и покраснел. – То есть вы все равно здесь!

  – Все-таки в Харбине есть другие центры светской жизни, – заметил Эверард. – Послезавтра они обещали "Короля Стивена".

  – "Чем меньше на поле кровавом пойдет на бохайцев ножи, тем больше достанется славы тому, кто останется жив!" – машинально продекламировал Хеллборн. – Обожаю эту вещь.

  – "Все прежние битвы ничтожны пред этой у Гастингс-села. Ее описать невозможно – настолько ужасной была. Все слилось в убийственном вихре, дорог и веков поворот, но слава о ней не утихнет, и память о ней не умрет!" – подхватил Эверард.

  – "Других не оставив известий, иных не достигнув высот, живет он в легендах и песнях, и в сказках народных живет", – добавила Мэгги и как-то злорадно улыбнулась.

  – "Я мог бы рассказывать сказки, но слыть не хочу болтуном. Не строй победителю глазки, нет смысла в строительстве том", – подключился Гордон. Это была не самая удачная цитата, что подтвердило последовавшее неловкое молчание.

  – Нам пора, – поспешила заявить Восточная Жемчужина.

  "Было приятно увидеться – познакомиться – спасибо – приходите еще!".

  * * * * *

  – Здесь я живу, – небрежно заметила Мэгги, когда черный "олдсмобиль" проехал через четвертые по счету ворота.

  Судя по всему, Золотой Император был не только велик, но и скромен. Хеллборн не увидел за стенами Запретного Города никаких хрустальных фонтанов или замков из слоновой кости. Только стекло и бетон. Ну что ж, архитекторы всей планеты в один голос утверждали – сочетание этих прекрасных материалов не устареет и через сто лет. Поживем – увидим. Здешнее стеклобетонное сооружение представляло из себя трехэтажный полумесяц, растянувшийся метров на триста и пропадавший за поворотом дороги. Величие и скромность в одном флаконе.

  Мэгги остановила машину прямо посреди дороги, и дальше они пошли пешком. На одной из лужаек (скромных) гонялись друг за другом мальчик и девочка лет десяти. Восточная Жемчужина что-то сказала им по-манчьжурски и получила в ответ (в течение одной минуты) песочную бомбу, объятия, поцелуи и охапку небрежно сорванных цветов в подарок.

  – Племянники, – пояснила Мэгги, когда дети остались позади. – Платье придется выбросить, наверно.

  Где-то за стеной проревел верблюдонт. Она поморщилась.

  – Хорошо, хоть ветер в другую сторону. Нужно знать меру, даже когда речь идет о достойных боевых животных!

  У очередного "подъезда" (пятого или шестого по счету) на скамейке сидели двое – старый знакомый Маршалл Янг и незнакомый бородатый манчьжур лет 40-60 (точнее Хеллборн не мог определить – и не пытался). Внешность самая заурядная, один из тех миллионов китайцев, которые и так "все на одно лицо". В скромном "пижамном" костюме, какие обычно носят китайские чиновники не самого высокого ранга. Господин Ман Да Рин и то был богаче одет. Возможно, причина заключалась в том, что музейному хранителю приходилось чаще иметь дело с важными иностранными гостями.

  Джеймс раскланялся с принцем Янгом и выжидающе посмотрел на его соседа.

  – Это и есть Джеймс Хеллборн, братец, – заговорила Мэгги. Самого "братца" (понятно, еще один кузен) она представить не поспешила.

  – Мистер Хеллборн? – повернулся к нему бородач. – Очень рад. Наслышан. Добро пожаловать в Харбин. Надеюсь на дальнейшие встречи.

  "У парня плохо с английским языком, – отметил коварный альбионец. – Хм, он так и не представился".

  – Веди себя прилично, Жемчужина. Нам пора, Маршалл. Всего хорошего.

  И только теперь Хеллборн догадался, но Золотой Император уже стремительно удалялся от него.

  Откуда-то из-за кустов вынырнули два здоровенных тела – в черных термокомбинезонах и бронешлемах, с автомаузерами наперевес – и неторопливо зашагали вслед за императором, Имя Которого нельзя было произносить. Телохранители.

  Мэгги задумчиво посмотрела им вслед, поджав губы. Потом потянула Хеллборна за собой.

  Первый этаж был пуст – голый мраморный пол и несколько произвольно расставленных стульев. Банкетный зал, что ли? Признаки человеческого жилища показались на втором этаже. И человеки тоже. Навстречу метнулась юная служанка (судя по костюму) и что-то залепетала по-китайски. Мэгги влепила ей пощечину, потом потаскала за косы, затем прогнала прочь пинками. Милые азиатские нравы. Дальневосточная канальная деспотия прекрасно уживалась с бетоном и стеклом.

  Некоторое время спустя они остались наедине. Лениво полулежали в креслах рядом с закусочным столиком династии Лян, порой надкусывали тот или иной фрукт из большой вазы, листали толстые американские журналы и болтали о какой-то ерунде.

  – Чуть не забыла, – на каком-то этапе спохватилась Восточная Жемчужина, – это для тебя.

  И протянула ему через стол красивую металлическую блямбу.

  – Спасибо, конечно, но что это? Еще один орден? – не понял Хеллборн, вертя подарок в руках. Золотой (или позолоченный? нет, все-таки золотой) медальон с искусным изображением тигриной морды и столбиком бестолковых иероглифов.

  – Это пайцза, – пояснила она.

  Джеймс напряг память. Знакомое слово. Что-то из полузабытого краткого курса монгольской истории...

  – " Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства"? – попробовал угадать альбионец.

  – Почти, – кивнула Мэгги. – "Силой вечного неба имя Императора да будет свято; кто не поверит – должен быть убит".

  Хеллборн закашлялся. Виновата в этом была отнюдь не сочная виноградина, отправленная в рот секунду назад.

  – Это слишком большая честь, – промямлил он. – За какие заслуги?

  – "Был подвиг баллады достоин, и вот, до скончанья времен, награды – одна за другою – герой принимать обречен!" – процитировала она.

  – За одного полудохлого тигра, – пожал плечами Хеллборн.

  – Не только, – возразила Жемчужина. – Я видела тебя в деле еще на острове и на дирижабле.

  – "И выбьют на мраморе надпись в обычном торжественном стиле: "Запомни, мы славно сражались, мы страстно..." – Джеймс оборвал себя на полуслове и густо покраснел.

  – "Запомни, мы славно сражались, мы страстно и верно любили", – продолжила она и покинула свое кресло. Как пишут в старинных романах, ее халат с драконами медленно упал на пол.