Текст книги ""Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Александр Лукьянов,Владимир Журавлев,Станислав Лабунский,Александр Тихонов,Ирина Гостева,Владимир Атомный,Михаил Белозёров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 195 (всего у книги 341 страниц)

Глава 2

В ее второй – снова второй! – школе, только подкупольного города номер девять летом занятий не проводили. Штурмовики готовятся к полевым учениям, старшие классы на обязательных подработках, младшие поголовно на морских курортах союзной Грузии… но это вовсе не значило, что директору школы нечем было заняться.

Она задумчиво смотрела в окно на спортплощадку, очередная папка с личным делом застыла на первой странице с изображением школьницы, но мысли ее были очень далеко от работы.

Владимир Данилович. Ее бог, учитель, ее мужчина. Очень странные ощущения остались после разговора с ним. Вроде бы добилась своего, вынудила мужчину признаться в чувствах? Вроде да, победила. А почему тогда четкое ощущение неудовлетворенности? Но любовь – всего лишь одна из сторон разговора, были и другие. Тем более что с любовью между ними давным-давно все понятно, и взаимные подначки и наскоки скорее развлечение. Она прекрасно знала, что очаровала своего начальника еще в далеком детстве. И так же прекрасно знала, что никогда не станет его женщиной. Почему – представления не имела. Просто принимала как данность. Да и ценность физической близости – такая сомнительная вещь… Генерал-майор Каллистратов – ее, и только ее мужчина, и точка, вот что на самом деле важно. И в этом отношении ничего не изменилось, открытое признание в чувствах лишь добавило капельку радости. А вот другие стороны разговора… Вдруг оказалось, что Владимир Данилович знал о службе собственной безопасности «Спартака». Знал тогда, знает и сейчас, причем в подробностях. Очень неприятное открытие. Она была уверена, что работала аккуратно, уверена и сейчас. Но Владимир Данилович – знает. Из чего следовало, что в службе собственной безопасности имеются информаторы… Само по себе не катастрофа, было бы странно обыграть на профессиональном поле матерого разведчика и организатора успешного государственного переворота, просто… СБ «Спартака» – очень личное, очень особое дело. Суд чести, суд совести. Это – внутрисемейное, генерал-майору Каллистратову там места нет. И тем не менее высшее начальство прекрасно осведомлено, следовательно, имеет способы воздействовать и руководить… Но и это не самое плохое. Подумаешь, переоценила себя. Поражения она признавать умеет. Но вот готовность лидера новой республики проводить кровавые чистки среди своих испугала. Сергей, Лена, Светка… и все четыре десятка оставшихся в живых спартаковцев. Погибавших вместе с ней под ударами «Алсучек», умиравших с голода, хоронивших товарищей… Вытаскивавших с боем майора Каллистратова из столицы, а позже ее саму из Грузии… уходивших вместе с ней на спецоперации и в Москву, и за рубеж… И теперь генерал-майор подозрительно рассматривает их в качестве мишеней. История, совершив крутой зигзаг, упорно возвращалась к той же самой кровавой форме режима Ивана Ферра, от которой всеми силами старались уйти… Или старалась только она? Ариа Кахиани, нежная поэтесса, ее подруга, ее верный «белый сокол», узница ленской каторги, беспримерно честная, мудрая, отчаянно храбрая женщина – не встанет ли на ее место вскоре кто-то из своих, из близких? Ленка, Кира?

Она отогнала тяжелые мысли и все же открыла личное дело. Последнее из двух десятков уже просмотренных. Два десятка новичков. Ну, как новичков… На самом деле – отбросы образовательной системы из других школ подкупольника. Сама напросилась, некого винить. Как с детства ее ужаснула жестокость наказаний нового социалистического государства, так никуда из сердца и не делась. Стала директрисой и внесла, на свою голову, предложение давать ученикам последний шанс. Не сразу отправлять на принудительные работы на вредные химпроизводства, например, а с отсрочкой на год. Случаи, как известно, бывают всякие, вдруг оболтус проникнется и признает нормы человеческого общежития? Потому что после принудработ, а уж тем более после ленской каторги вернуть человека в гражданскую жизнь практически невозможно, там уголовным, звериным образом жизни пропитываются раз и навсегда. Добрый дяденька Каллистратов тут же поддержал ее невидимой могучей рукой, но со своим непредсказуемым своеобразием. Так что вот, нате вам, Лия Сергеевна Бериа, два десятка придурков под годичный надзор. Контролируйте их силами лучшего в подкупольнике школьного штурмового отряда, воспитывайте личным примером, а когда не справитесь – сами отправляйте их на объекты Химмаша. Или не отправляйте – но только в случае несомненного педагогического успеха. Все по закону, но… несправедливо. Остальные директора, получается, все в белом, и лишь она педагогическое ничтожество и садистка. Ненавистные ей чиновничьи интриги во всей красе.

Она в задумчивости просмотрела видеозапись школьного педсовещания с виновницей по центру. Симпатичная рослая девочка, лицо «эльфийского» игрового типа, то есть огромные глаза и крохотная челюсть. Огрызается уверенно, с цинизмом и презрением, слабых мест не демонстрирует. Полностью сформировавшаяся личность. Воровка, стерва, конченая эгоистка. Если сделать максимальное приближение, становится видно, что еще и неряха. Если оценить шире – лентяйка. Школьная форма явно замусолена, в тринадцать-то лет, наверно, и самой можно постирать? Тем более что в каждой квартире предустановлены стиральные автоматы. Ну и как ее вразумить? Воровала и воровать будет. Не училась и не будет учиться, ибо лень и эгоистка. И мнит себя хитрее всех. Последнее, к сожалению, близко к правде. Тупа, но хитра невероятно, феномен природы какой-то. Успешно воровать при тотальном видеоконтроле! В пятой школе ее даже не пытались перевоспитать. Тем более что социализм задачи перевоспитания вовсе и не ставит ввиду полной бессмысленности. Социализм – не рай на земле, а всего лишь государство для всех. Как любое государство – жесткое, часто жестокое к тем, кто не подчиняется. Не хочешь соблюдать правила общежития – заставим, не подчиняешься – запугаем, а в крайнем случае спишем в запланированные отходы, вредных производств в подкупольниках хватает… Социализм – государство для всех, да, но имеется в виду – для всех людей. Социальным паразитам места не предусмотрено. С другой стороны – девочка. В жестокостях и унижениях не замечена. Просто хитренькая дрянь обеспечивала себе сладкую жизнь за счет других при минимуме усилий. Что она таскала? Социальные карточки, личные вещи – в общем, мелочовку, но воры и есть мелочовщики по сути… И сидит эта мелочовщица сейчас в приемной, ожидает решения своей участи с самым безмятежным видом. Все же есть в тупости своя прелесть. Девица просто не способна представить всех ужасов дальнейшего существования и живет себе в счастливом неведении. Кстати, наверняка не девица. Чтоб она да ни разу не воспользовалась своим природным оружием в деле добывания средств у мужчин? Слишком любит сладкую жизнь.

Она снова задумчиво уставилась через окно на внутренний школьный двор, где готовились к пересдаче зачетов по гражданской обороне лодыри, толстяки и дохляки под присмотром пары штурмовиков. Все верно, за безопасность на спортплощадке отвечают они. Предал кто-то из своих… кто? Кто-то, стоящий достаточно близко к центру принятия решений… Кто?! Разум решительно отказывался признавать очевидное.

– Нет, Владимир Данилович! – сказала она зло и выключила экран. – Не может такого быть! И боги ошибаются!

В красном телефоне, естественно, хранились номера всех учеников школы. Удобная в работе вещь – красный телефон, особенно в сочетании с майорским допуском.

– Костя, срочно к директору!

Один из штурмовиков на спортплощадке оглянулся на окна ее кабинета и побежал ко входу. Через минуту она уже изучала его настороженное лицо. Ну да, внимание начальства – не к добру, и еще как не к добру!

Костя Любимов. Умница, аккуратист, рослый, взрослый не по годам, феноменально честный парень. Командир школьного штурмового отряда. Он же – руководитель службы собственной безопасности штурмовых отрядов Девятки. Тот, кто, скорее всего, давал задание так быстро исчезнувшей официантке из кафе «Мандаринчики». Почти стопроцентно – враг. За которым, по всем законам оперативного ремесла, стоило последить, чтоб выявить все связи, контакты… По законам – так, а как по велению сердца, а? Пристрелить его прямо здесь?

– Костя, каковы задачи штурмовых отрядов?

– Вам все перечислить? – осторожно уточнил парень.

– Что сразу вспомнишь.

– Штурмовые отряды – молодежное крыло политических войск, – сказал штурмовик, взвешивая каждое слово. – Основная задача – силовое и идеологическое противодействие молодежным группировкам уголовной направленности. В общем и целом – стоим на страже завоеваний социализма. А что, у кого-то появились сомнения?

– Представь себе, появились, – усмехнулась она. – Вот я, например, каким боком отношусь к молодежным группировкам уголовной направленности, можешь объяснить?

Штурмовик мгновенно подобрался и до боли сильно напомнил ей этим последнего командира «Спартака», Сергея Кунгурцева. Ну да, тоже боксер, и так же прячет челюсть за плечом. Еле заметно, но опытным глазом выделяется.

– Штурмовые отряды в своем праве! – твердо заявил штурмовик.

– Что, уже и политические убийства в вашей компетенции? – тихо изумилась она.

– Ну, если вы это вот так остро воспринимаете, то да, – осторожно, но твердо ответил парень.

Она смотрела на его еще детское, побледневшее от волнения лицо и четко ощущала неправильность разговора. Как будто они говорят на разных языках. Или о разных вещах, кстати.

Она подумала. И еще подумала. Бросила искоса прицельный взгляд на штурмовика. И приняла решение. Ох, что-то сейчас будет…

Парень почему-то смутился и опустил глаза. Ах да, семнадцать же лет, а директрисе напротив двадцать семь, но выглядит по уверениям подхалимов на двадцать, да еще глазками на мальчика стреляет, как тут не смутиться.

– Костя, что ты можешь мне сообщить о кафе «Мандаринчики» в связи с деятельностью штурмовых отрядов?

– Мы не подчиняемся руководству школы, – напомнил штурмовик. – Следовательно, не обязаны что-то сообщать помимо предусмотренного учебным процессом.

– Гладко говоришь! – похвалила она. – Судьей будешь!

– Для офицерского состава штурмовых отрядов юридическая подготовка обязательна.

– Да знаю я… у вас в штабе кто сейчас оперативным дежурным? Капитан Чернобровцев? Звони ему, пусть назовет код доверия, он знает, что это и для чего. Ничего не объясняй. Просто пусть назовет код, он обязан.

Она с удовольствием последила за нелегкими переговорами. Потом озвучила код доверия. Надо же, в лице почти не изменился. Из парня явно получится отличный контактер!

И кто вы, Лия Сергеевна? – вежливо поинтересовался штурмовик. – Или мне не положено знать?

– Не положено, – вздохнула она. – Но узнаешь. Командир отдельной диверсионно-разведывательной роты «Спартак» Зита Лебедь. Майор политических войск. И негласный куратор штурмовых отрядов Девятки от Особого Заполярного военного округа. Присаживайся. Так что ты можешь мне сообщить… нет, давай начнем с легкого. Чего вы там мне предъявляете, если не секрет?

– Чрезмерную жестокость по отношению к ученикам, – сказал штурмовик с трудом. – Обусловленную… национальными особенностями характера.

Под ее ироничным взглядом он чувствовал себя очень неуютно.

– А конкретно? Что-то же вы прикрепили к представлению в Конфликтную комиссию?

– Во второй школе самый высокий процент учащихся на принудительных работах, – хмуро сказал штурмовик. – Это, знаете ли, заметно!

– Так. И вы решили, что жестокая грачка, движимая кавказской кровожадностью и врожденным презрением к русскому населению… вы случаем сейчас на закрытых лекциях не Сталина ли изучаете, а?

– Случаем изучаем, – буркнул штурмовик. – И антропогенетику тоже. И чем прославились носители вашей фамилии – знаем прекрасно.

– М-да? – рассеянно удивилась она. – Так и я знаю. Один – Герой Социалистического Труда, знатный колхозник, всю жизнь на пастбищах в горах, в снег и дождь, под ветром, солнцем и туманами. Еще – Героиня Социалистического Труда, знатная колхозница. С юности и на всю жизнь опухшие руки от работы на траншейных плантациях мандаринов. Еще академик есть, разные деятели районного масштаба, но в основном, конечно, обычные трудяги… Я, Костя, фамилию взяла в знак благодарности простым людям, которые выходили меня после ранения. И ношу ее с гордостью. Что же касается самого высокого процента наказаний… видел в приемной девочку? Что о ней скажешь?

– Красивая, – пожал плечами штурмовик.

– Ах, так вот почему она не переживает о своей судьбе! Уверена, что везде устроится за счет мужчин! Ну, хитра… На самом деле, Костя, она отчислена из пятой школы за антисоциальные проступки. Воровка она и двоечница, хитрая ленивая дрянь. И таких к нам ежегодно отправляют два-три десятка. На перевоспитание. На основании того, что в нашей школе – лучший в городе штурмовой отряд и соответственно железная школьная дисциплина. Ну и директриса грачка, что тоже немаловажно, устроить ей гадость каждому приятно. Но наш «лучший в городе» с отбросами школьного производства справиться не способен, и приходится жестокой директрисе брать грязную работу на себя и подставляться под расследование Конфликтной комиссии – по представлению все того же «лучшего в городе штурмового отряда», представляешь? Вот откуда берутся твои страшные проценты.

Она с удовольствием полюбовалась штурмовиком. Блеск перьев великолепного командира великолепного отряда заметно поугас. Ага, и бурые пятна по лицу пошли. Дошло наконец, что штурмовики в своих же ляпах обвинили директрису и вообще тупо подыграли ее противникам. Повелись, как дети, на жестокую кавказскую «грачку». Даже расследования толком не провели. Им, видите ли, «заметно»!

– Доложишь капитану Чернобровцеву суть, пусть сам решает, что делать с вашим уровнем профессионализма, – усмехнулась она. – Ну и я вас вниманием не обижу. Возьмешь эту девицу в персональную обработку. Делай с ней что хочешь, но чтоб она к концу учебного года влилась в стройные ряды граждан первого в мире истинно социалистического государства. Понижай страшные проценты. Понял?

– Понял, – вздохнул парень. – Понял, что мне это дело еще долго будет аукаться. И икаться.

– Подумаешь, всего лишь сдашь пост командира по ротации! – отмахнулась она. – Это все хиханьки. А серьезное дело вот какое: вчера меня пытались отравить. В кафе «Мандаринчики». В исконной, можно сказать, вотчине службы собственной безопасности штурмовых отрядов. Исполнительница прекрасно знала мой распорядок дня, вкусовые предпочтения и имела в распоряжении надежное боевое вещество. Вот видеозапись инцидента. Что можешь сказать по поводу?

Штурмовик внимательно просмотрел запись. И еще раз.

– Почему я? – осторожно спросил он. – Разве это не обязанность ГБ? Или следователей горотдела МВД? Я как раз первый подозреваемый получаюсь…

– Знаешь, Костя, какой яд самый сильный? – серьезно спросила она. – Яд недоверия. Разъедает любое сообщество, любое великое дело. Я не верю, что ты причастен к политическим убийствам. Я – не верю! А вот и ГБ, и МВД на этом поле отметились не единожды. Будем исходить из этого. Итак?

– Значит, по поводу инцидента… – пробормотал штурмовик. – Она не из наших. Что еще… как раз в связи с ней мы готовили еще одно представление, возможно, такое же дурацкое…

Парень мучительно покраснел, но сумел поднять голову и твердо посмотреть на нее.

– Она – из центрального сектора, – пояснил штурмовик. – А работала в «Мандаринчиках» на подхвате, не официанткой даже. Нашим девочкам это показалось странным. Центральный сектор, как понимаете, у нас не подрабатывает, им и так всего хватает. Было высказано предположение, что она, возможно, оперативница другой структуры, очень уж место подходящее. А вот от кого именно… МВД вроде бы нелегалов в подкупольниках не практикует, ГБ оно тоже без надобности, у них и так весь город под видеоконтролем. В общем, решили проследить связи и обломались. Центральный сектор закрыт, пропускная система, а у нее все контакты там. Утром выходит, после пересменки заходит – и с концами. Мы подготовили представление на открытый режим для центрального сектора, этот забор в центре многих вообще-то раздражает. Что такого можно прятать от чужих глаз? Роскошь, элитные условия жизни, бассейн? Так если положены по должности – зачем прятать? В школах же административные сектора не закрыты!

– Не закрыты последние пару лет, – задумчиво уточнила она. – Раньше охранник сидел. Но представление в целом разумное. Только в магистрате к рассмотрению не примут. Отговорятся условиями безопасности. В центральном секторе проживают семьи руководства школ, например, и опасность мести со стороны побывавших на принудительных работах не нулевая…

Штурмовик принял абсолютно бесстрастный вид.

– Лицо попроще сделай! – посоветовала она насмешливо. – Знаю, что ты думаешь! Что штурмовики воюют со шпаной, рискуют побольше прочих, но за охранными периметрами не прячутся, так?

– А что, неправда? – хмуро осведомился парень.

– Правда. Но лицо все равно попроще сделай. Костя, мы не рай строим, а вполне себе обычное государство, в котором статусные цацки по-прежнему в почете. Любое начальство мечтает отгородиться и возвыситься. Мы хотя бы обеспечили всех жильем и качественной социалкой, мы добились обогрева подкупольников – уже огромное достижение! Не думай, что нам это далось – и дается – просто. Касаемо нашей фигурантки… а почему поиск по видеоархиву не использовали?

– Сами попробуйте, – угрюмо посоветовал штурмовик.

Она нахмурилась, нашла архив видеоконтроля города, выделила центральный сектор… и полюбовалась требованием ввести код допуска.

– Вот, значит, как? – процедила она. – Вот, значит, вы как… Вам, значит, прямого распоряжения лидера республики недостаточно? У вас, значит, там свои жуткие тайны… Так… Костя, скинь-ка мне номера карточек пятерки надежных ребят! Есть у тебя пятерка надежных? Вот и скинь. Я им оформлю гостевой допуск в центральный сектор на свое имя. И… разломайте этот забор к чертовой матери. Как обойти видеоконтроль, подсказать или сами знаете?

– Сообразим. Но… это ведь означает начало войны с ГБ?

– Означает, – вздохнула она. – Только она и не кончалась. Это мы так, замечтались на пару лет, расслабились. И вот еще что…

– Что? – спросил штурмовик, встревоженный ее странным видом.

– Ничего, – с трудом улыбнулась она. – Судьбы нет, понятно? Судьбы нет! Вот, пистолет разведчика малошумный. Возьми.

Парень неотрывно смотрел на оружие, вдруг появившееся на столе. Боевое оружие.

– Меня с ним первый же патруль гвардии свинтит, – пробормотал он.

– Носи так, чтоб не свинтили. Он в варианте скрытого ношения. Технику скоротечных огневых контактов уже изучали?

Парень отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от оружия.

– Изучайте срочно. Капитана Чернобровцева я предупрежу, чтоб поменял учебные планы. Но главный принцип там один – стреляй без сомнений, первым.

Она поднялась из кресла и подошла вплотную к парню.

– Можешь отказаться, – предложила она тихо. – Не осужу.

– Не затем в штурмовой отряд пришел, чтоб отступать, – сказал парень спокойно и забрал со стола пистолет. – Нам в будущем держать республику. Мы не дети, Лия Сергеевна, можете на нас рассчитывать.

Он вскинул голову и вдруг оказался выше ее.

– Белые звезды, чистые сердца – это ведь про вас? – спросил он. – Про «Спартак»?

И четко кинул ладонь к черному берету. Оскалился, сверкнул на солнце белый полярный волк.

Глава 3

Она спешила домой – пообедать самой, детишек накормить, сами-то они без строгой мамы весь день на кусочках готовы пробегать. Сияло солнце над прозрачными, промытыми до блеска куполами. Плыли по синему небу редкие белые облачка. Из створов вентиляционной системы тянуло запахами разогретых трав, влажной земли и немножко – крепким сосновым духом. Лето. Если смотреть из-под куполов – очень приятное время года. Без мошки, без комарья, без удушающей духоты на болотах. В Девятке – искусственный микроклимат. Даже воздух в город поступает не напрямую из пригородных воздухозаборников, а из огромного оранжерейного комплекса под всем городом. Сорок пять квадратных метров на жителя – минимально необходимая площадь для обеспечения горожан всеми необходимыми продуктами питания. Цифра неоднократно проверена в экспериментах по самообеспечению космических станций. Но сорок пять квадратов пока что не хватает. Космонавтам почему-то достаточно, а Девятка еле укладывается в девяносто. Причин… много. Насколько было б проще, если б проблема была одна! Поставил, например, надежную автоматизированную систему типа условный «Лоток-45» – и все заработало. Ага, как бы не так. К системе еще квалифицированные, опытные операторы нужны в количествах, завод по производству комплектующих, удобрения очень высокого качества, семеноводческое хозяйство на солидной научной базе с грамотными специалистами, собственная научно-производственная группа для решения текущих проблем, мощная биохимическая лаборатория, опять же с хорошими специалистами… Зите, чтоб только вникнуть в тонкости проблем, пришлось получить два дополнительных высших образования. За три года. Не отрываясь от основной директорской работы. Как говорится, как вспомнишь, так вздрогнешь…

И все равно она шагала по городу с улыбкой, трепетала на ветерках изящная учительская форма, и встречные мужчины невольно провожали счастливую женщину взглядами. Она не ошиблась в штурмовиках. Какое счастье, что не придется подозревать своих, вглядываться недоверчиво в родные лица! Да, враг остался неизвестен, ушел в тень и оттуда снова ударит, но… враг же, не свои! А с врагами она справится.

Она стояла у пропускного пункта в центральный сектор и явно кого-то ждала. Высоченная нескладная девушка в до боли знакомом «хамелеоне», с небольшим тактическим рюкзаком за спиной и еще одним, поменьше, на груди. С двумя пистолетами в набедренных кобурах. Вот она шагнула размеренно, развернулась, сверкнул знакомо белый волк на черном берете…

– Светка! – завопила Зита восторженно и побежала навстречу подруге.

Девушка неловко улыбнулась ей и почему-то развернулась боком, как будто препятствовала прыжку на шею. И тут же стало понятно, почему. В аккуратной подвеске посапывал носиком маленький ребенок.

– Уй ты, какой грачонок! – умилилась она. – Света!..

Мальчик действительно очень походил на представителей хитрого и шкодливого птичьего племени. Такой же черненький и горбоносый.

Светка Летяга неуверенно улыбалась и хлопала выгоревшими на солнце ресницами. И вообще выглядела как-то… как не подруга.

– Света?! – строго вопросила она. И с изумлением увидела, как где-то в уголках глаз подруги заблестела подозрительная влага. Чтоб Светка – и плакала? Скорее все вокруг урыдаются!

– А ну-ка пойдем! – деловито приказала она. – Давай-давай, не топчись! Вперед, капитан!

В проходе пропускного пункта встал охранник в черной форме бойцов спецназа ГБ, безликой, без знаков различия, как во время спецоперации.

– У вас превышен лимит гостевых допусков, – вежливо сообщил он и расставил ноги в высоких берцах пошире. – Пять человек в сутки. Всё, что свыше – только после просьбы в письменном виде. Форма заявления – у старшего дежурного.

– Отодвинься немножко, я ему что-нибудь отстрелю! – сказала из-за спины удивленная Светка.

Она подняла руку в условном знаке – не вмешиваться.

– Рядовой, только один вопрос: кто подписал распоряжение? Фамилия долдона?

– Таковы правила, – усмехнулся явно не рядовой.

– Ты мог просто сделать видеофиксацию, – серьезно сказала она. – Ты – мог. Твой выбор.

И выстрелила два раза. Охранник схватился за бедро, скривился от боли, попробовал шагнуть и тяжело упал на бок. Его напарника развернуло и опрокинуло на турникет. Она крутнула в ладони трубку самодельного, еще спартаковских времен травмата и убрала в кармашек. Два заряда. Тогда они искренне считали, что двух выстрелов достаточно для разрешения любой конфликтной ситуации. Выходит, правильно считали. Главное – стрелять метко. Нацепили наколенники, уроды, и думают, у них болевых мест не осталось.

– А наглая у вас охрана, как будто не в подкупольнике! – озадаченно сказала Светка. – Видели же мой берет! Сейчас набегут… А у меня запасные обоймы в рюкзаке.

– Плюнь и забудь! – успокоила она, спихнула охранника с турникета и пропустила подругу вперед. – К вечеру их здесь не будет. И будочки, и забора тоже!

Светка недоверчиво покосилась на нее, но промолчала.

– Слушай, ты как меня нашла? – спохватилась она. – Я же здесь под другой фамилией!

Подруга ухмыльнулась и наконец стала похожа на Светку-Халду из детства.

– Ты бы еще Джугашвили назвалась! Ты вообще чем думала, подруга? Выхожу я, значит, на станции, ловлю первых встречных штурмовиков и объясняю задачу: мол, так и так, где-то тут у вас проживает симпатичная грузиночка лет тридцати, как бы ее найти? А мальчики этак переглядываются и в один голос: «А, это директриса из второй, кровавый палач Берия!» На мелочи не размениваешься, ага, собственная фамилия уже не устраивает?

– Ну, Деканозишвили тоже не из простых! – усмехнулась она. Светка недоуменно моргнула. Понятно, в глубины истории подружка донырнула только до Берии.

Ребенок в подвеске проснулся, заворочался, уставился любопытными черными глазками на окружающий мир.

– Нана…

Светка тут же потеряла воинственный вид, в одно мгновение превратилась в любящую маму и заворковала на грузинском с абсолютно счастливой физиономией. Зита даже позавидовала ее идеальному произношению. Вот что значит – погружение в языковую среду!

– Сейчас, уже подходим! – улыбнулась Зита. – Будет вам и кашка, будет и горшок!

Подруга благодарно кивнула и на входе в подъезд все же не выдержала, оглянулась, как будто в ожидании погони. Понятно, мама же, беспокоится за ребенка. А ГБ, по ее воспоминаниям – не те ребята, которые прощают стрельбу из травмата по конечностям.

Дверь в квартиру им открыла Майка, округлила глаза при виде малыша, громко позвала младшенького, Дениска высунулся, открыл рот от изумления – и понеслось и завертелось. Заботы, обихаживания, кормления и поения, охи, ахи и вопли. И только через час подруги смогли более-менее спокойно устроиться на кухне под грохот трех детишек из соседней комнаты.

– Ну, рассказывай, как вы там, – улыбнулась Зита. Подумала и добавила:

– И почему ты здесь.

Светка мгновенно помрачнела:

– Умная ты, подружка, мне иногда страшно рядом с тобой. Как мы там… а рассказывать особо нечего. Когда ты разругалась с Давидом и уехала, я же вместо тебя осталась. Руководила его службой охраны. Ну и вот. Шесть покушений, два ранения у меня и у него. И… Георгий Давидович у нас. Как-то так, случайно…

И Светка подарила ей виноватый взгляд.

– А потом… – задумчиво пробормотала Зита.

– А потом стало заметно, что тебя из сердца он убрать не может, – вздохнула Светка. – И ему заметно. И мне. А у меня, знаешь ли, своя гордость. Взяла Гогика на руки и домой. Ну, решила еще к тебе заехать. Чтоб расставить все точки над ё. Что ж мы, одного мужчину не сможем поделить? А, Зита?

– Понятно, – рассеянно качнула она головой.

Понятно было, что подружка врет. Нет, что к Давиду в постель залезла, как раз могло быть правдой, она с Копейки по нему сохла и страдала. А остальное – вранье. Причем опасное. Для ребенка опасное.

– Не годится, – оценила она негромко. – Медицинские карты «Спартака» – документы не высшего уровня секретности. Кому надо, запросто узнают, что ты детей иметь не можешь. Я, например, помню личные данные всех спартаковцев. И Каллистратов тоже. У тебя неизлечимое бесплодие. Света. Так чей он?

Светка замерла. Скорее всего, побледнела, но под южным загаром как определить? Зато непроизвольно переместила ладонь поближе к оружию – тоже очень характерный знак. На войне спартаковцы нахватались мелких, но привязчивых привычек. Зита, когда нервничала, начинала щелкать финкой. А Светка, вот, тянется к пистолету.

– Сын Давида, – прошептала Светка. – Правда. Он женился, Зита. Она из тбилисских Багратидов, царского рода. Ты же сама знаешь, какое значение там придают происхождению. Она всегда с Давидом ездила, храбрая дурочка… Ну, ее и убили, Давид тогда тоже пулю словил, а Гогика я вытащила. Но противники не успокоятся, очень там все боятся восстановления монархии. Давид – он ведь тоже не из простого рода. Там сейчас творятся страшные дела, только на курортах спокойно…

И он попросил Светку сберечь сына, закончила за нее Зита мысленно. И простая, как автомат, Светка прикипела к малышу всем сердцем. И перегрызет за него горло любому.

– У нас в Девятке не самое безопасное место, – заметила Зита.

– Да уж заметила! – криво усмехнулась спартаковка. – А где оно, безопасное? Для нас – безопасное? Мы же на всю жизнь в политике. В Копейку нельзя, там меня полгорода знает, врачи могут быть в курсе, что не мой ребенок, да и кавказская община из города никуда не делась. Они-то точно моего Гогика заметят и разболтают по всему миру!

На кухню с топотом ворвалась Майка, сноровисто полезла под стол, следом за ней Дениска. Потом в дверях появился восторженный карапуз с мячиком в ручонке. Дети радостно завизжали и бросились на карачках по углам.

– Можно, я здесь останусь? – жалобно сказала Светка. – Я только рядом с тобой чувствую себя в безопасности! Будет твоей дочке родной братик…

– Не родной, – мелонхолично отметила Зита.

Глаза подружки тут же зажглись ненасытным женским любопытством.

– А чья она тогда?!

– А не твое дело, – любезно ответила Зита. – И ничье вообще. Только мое – и дочки. Оставайся, конечно. Каллистратов будет счастлив, надежных людей дико не хватает. И отстреливаться в четыре ствола всяко легче, чем в два. Если вдруг что.

Светка непроизвольно посмотрела в окно, не берет ли спецназ в оцепление дом.

– Про ГБ не беспокойся, – усмехнулась Зита и потянулась к телефону. – Этих-то я сейчас на место поставлю. Ребята просто не знают, перед кем решили проявить свою жлобскую сущность.

– Не думаю, что власти директрисы школы достаточно, чтоб остановить ГБ! – засомневалась Светка.

– А я, Светочка, не только директриса, – рассеянно отозвалась Зита и набрала первый номер. – Я еще и главный координатор проекта по продовольственной безопасности республики. И довеском – полномочный представитель лидера республики в подкупольном городе №9. ГБ у меня в прямом подчинении. Теоретически. Просто Владимир Данилович считает, что афишировать свои полномочия без крайней необходимости неразумно. А я думаю – он ошибается. И сейчас что-то будет. Мы, Света, даже спартаковцами никогда в масках не ходили.