Текст книги ""Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Александр Лукьянов,Владимир Журавлев,Станислав Лабунский,Александр Тихонов,Ирина Гостева,Владимир Атомный,Михаил Белозёров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 202 (всего у книги 341 страниц)

Глава 12

Каллистратов смотрел на нее недовольно и раздраженно. Как и в прошлый раз. И в позапрошлый. И еще много-много раз прежде.

– Что у вас ко мне снова? – вздохнула она.

Даже чувства к любимому мужчине, богу ее личной вселенной потихоньку уступали постоянному напору негатива в их отношениях. Последний год Владимир Данилович был недоволен ею постоянно. И она уже отчаялась что-то переломить и исправить.

– Расстреляны десять высших офицеров в дружественных нам государствах, вот что! Зита, это недопустимо!

– Значит, им допустимо устраивать на нас покушения, а нам нет?

– Зита, не прикидывайся дурой! То покушение, там концов не найти и не доказать, а то лобовая атака резиденции генштаба! Бойцами в спартаковской форме!

– Значит, именно там организаторы и сидели, – пожала плечами Зита. – Я доверяю профессионализму Кунгурцева, а вы? Он же ваш ученик.

– Зита, отзови спецгруппы, – совсем другим тоном сказал Каллистратов. – Я тебя прошу.

– Я за ранение Лены всех причастных в землю зарою, – серьезно пообещала Зита. – Живьем.

– Верю, – вздохнул Каллистратов и сгорбился. – Южной жестокости в тебе всегда хватало. Но ведь и в уме тебе не откажешь. И в интуиции, что гораздо важнее для меня… Зита, руководства соседних государств выдвинули консолидированный ультиматум. Они не позволят себя расстреливать. Не для того они во власть лезли. Понимаешь? Не позволят! И готовы применить любые средства. Любые. Против всех нам не выстоять.

– Дипломатические увертки?..

– У меня кончились возможности для маневра, – признался Каллистратов. – Я не знаю, что делать. Честно. Республику с двумя миллионами населения, половина из которых каторжане, отказываются признавать равной. Пока у соседей имелись здесь экономические интересы, можно было на этом играть, но мы же провозгласили курс на самодостаточность, а твоя Лена с дурным энтузиазмом и талантом актрисы такого ужаса нагнала, что им ничего не осталось, как привлечь киллеров. Зита, я не знаю, что делать. Готов выслушать любое самое бредовое предложение.

– В смысле – отзови спецгруппы? – спохватилась Зита, уже догадываясь об ответе. – А сами? Вы же руководитель республики, не я.

– Кунгурцев отказался выполнять мои приказы, – хмуро сказал Каллистратов. – И при этом так посмотрел, словно моя очередь на ликвидацию – следующая! Вот такие дела, звездная принцесса. Власть потихоньку ушла к тебе. Без революции, без переворота, так… явочным порядком. Молодец, уважаю. А теперь думай, как спасать республику.

– Владимир Данилович, лучший выход – напинать ученых в номерных городах, – серьезно сказала Зита. – Сказать им – время вышло! Пусть отрабатывают свой статус самых умных на земле!

– Что?

***

– Вот! – удовлетворенно сказала Лена. – Любуйся, макет модульных поселений, в масштабе… хрен его знает, один к скольки, но точный! Всё, что смогла сделать, не вставая с инвалидной коляски.

Зита с сомнением смотрела на кубики домов, соединенных тоннельными переходами.

– Зита, не криви рожу, это всё, что можно выдавить на базе наших возможностей!

– А кто разработчики? Архитектурно-проектный центр «Крайсевер»?

Зита осторожно отколупнула домик, соединила с тремя другими. Хм. Что-то разумное в этом имелось, вот уже и не жилое помещение, а амбулаторный пункт, но…

– «Крайсевер» – козлы! – брезгливо сказала Лена. – С ними невозможно работать! То им предоставь, это, да они еще подумают… Не, нашлись толковые ребята в НИИ транспортного строительства. Сделали на интересе, за неделю! Сыроват проект, конечно. Я из них еще внутренний микроклимат выбью, и тогда…

– Не надо, – сказала Зита и отодвинула макет. – Принимаем в таком виде! Очевидно, что ничего подобного подкупольникам нам не сделать. Тогда нечего и тужиться зря.

– Зита, ты не понимаешь, – осторожно сказала Лена. – Есть заключение особой комиссии НИИ физиологии РАН. Условия жизни в Седьмом каторжном – сильно за пределами физиологических норм! Горняки – не чукчи, их среда давит! И два месяца отдыха за Большим Кавказским хребтом принципиально ситуацию не изменят. Это не я так думаю, это заключение комиссии!

– Да все я понимаю, – вздохнула Зита. – Я, между прочим, сама тут живу с детьми. И вот эта хренотень за окнами меня сильно напрягает. Мы не сможем довести условия жизни здесь до уровня средней полосы России, как удалось в подкупольниках. Не сможем. И еще привходящие мотивы есть… Лена, нам нужны скафандры. Займись, все равно сидишь без дела.

– Что?!

– Скафандры! – нетерпеливо повторила Зита. – Одежда, в которой мои дети смогут гулять, не обращая внимания на погоду! И я тоже! Будем комфортную среду носить на себе. Полная автономность, понятно? Как в космосе. Сделаешь?

– Ну не знаю… – ошеломленно протянула Лена. – Ты, подружка, иногда как решишь, непонятно, с какой стороны подступиться… И я не уверена, что найду специалистов здесь.

– Здесь? А у нас тут есть специалисты? Я думала…

– Ага. Я тоже думала! – ухмыльнулась Лена. – Пока проектом модульных решений не озаботилась. Знаешь, сколько у нас в Седьмом каторжном научных учреждений? Тридцать пять!

– Сколько?!

– Тридцать пять! – с удовольствием повторила Лена. – В основном филиалы, конечно, на десяток сотрудников, но там сидят настоящие ученые из России! По крайней мере, они так утверждают. Вот реестр, полюбуйся.

– Тридцать пять… что они у нас делают?!

– Сидят, – пожала плечами Лена. – Как я поняла, они здесь по территориальному признаку в основном. Есть головной институт экологии животных, значит, должен быть филиал на Крайнем Севере, местных уток считать. Так-то они тихие, не высовываются, не мешают, ничего не просят, финансирование у них мимо нас идет, из центра…

– Плевать, – сказала Зита твердо. – У нас – значит, наши. Собери ударную рабочую группу. Через месяц чтоб скафандр пошел в производство. Я смотрю, у нас для этого все есть. НИИ физиологии, НИИ электросвязи, Центр клинической экспериментальной медицины, НИИ химической кинетики и горения, НИИ космической антропоэкологии! Космической, Лена! Флаг им в руки и вперед!

– Последних я как раз случайно знаю, – с сомнением сказала Лена. – Их тематика ну очень сильно в стороне.

– Их учили, базовые знания давали! – сердито сказала Зита. – Этого достаточно при наличии мозгов! Дай пинка, и вперед!

– Сделаем! – серьезно пообещала Лена. – Идея скафандров мне с каждой секундой все больше нравится. А то здесь зимой дубняк, а летом, чтоб вдохнуть, нужно мошку сначала ладонями разгрести! Быстрее чем за месяц сделаем, у нас космических затыков с суставными сочленениями нет и проблем с воздухом тоже, используем готовые наработки… в общем, сделаем. Особенно если имеются привходящие факторы.

И Лена испытующе посмотрела на подругу.

– Привлеки Леонида Михайловича тоже, – буркнула Зита. – Понятно, что он и так загружен выше головы, но ему полезно, дурных мыслей в голову поменьше будет приходить… кстати, где он? Света?

– Дурные мысли – это предложение тебе насчет свадьбы? – невинно осведомилась Лена. – Пока пузо не слишком заметное, да?

– Атас! – выпалила Светка, ворвавшись в комнату совещаний. – На «Трех шестерках» массовый побег! Головным – твой Леонид Михайлович!

Лязгнула дверца оружейного шкафа, Светка быстро извлекла снайперскую винтовку, подвеску с гранатами – и недоуменно оглянулась на замершую подругу.

– Как же так? – шевельнула она побелевшими губами. – Я же хотела его отпустить…

– Топайте, я на координировании! – деловито решила Лена. – Светка, они чего нанюхались, что подорвались толпой? Их с воздуха накрыть как за нечего делать!

– Пробиваются к товарной станции! – зло сказала Светка. – Захватят эшелон, выставят заложников живым щитом и потребуют зеленый путь! Зита, не тормози!

– Пусть уходят, – сказала Зита и отвернулась – Пусть уходят. Пропусти их, Света.

– Зита, там же все с огромными сроками, которым не светило освобождение…

– Пусть уходят! – твердо повторила Зита. – Нам хватило крови за Большим Кавказским. На всю жизнь хватило. Пусть они уходят. Хватит убивать друг друга. И он тоже пусть уходит, куда хочет…

Светка переглянулась с Леной. Сочувственно посмотрела на подругу. Кивнула, закинула снайперку на плечо и стремительно вышла.

Лена деликатно кашлянула:

– Зита, я, конечно, дико извиняюсь, но ради твоего самца ты преступила все принципы социалистического государства. И учти, я ведь не простодушная Светка, она за тебя без рассуждений горой. А я – с рассуждениями. За что кровь лили, подружка?

– Актриса ты и есть актриса! – бледно усмехнулась Зита. – Так уж сразу – все принципы! Не все. И не преступила. Выбрала правильный вариант. Лучший из худших. А что мы еще можем сделать, Лена? Остановить и расстрелять? Так мы ведь решили, что сидельцы с «Трех шестерок» расстрела на заслужили. Потому что кто заслужил – тех мы расстреляли. Остальные должны жить. Но отпустить в подкупольники их нельзя, чуждые они элементы. И что нам остается?

– Но побег сам по себе уже…

– Не «уже»! Побег всего лишь означает, что там собрались люди, готовые рискнуть и изменить свою судьбу! Я не отдам приказа расстрелять самую активную часть каторжан, Лена! Пусть они живут! А если тебя смущает личность Леонида Михайловича, ради которого я якобы иду на преступление – можешь решить его судьбу сама! Считаешь, он недостаточно пахал ночами вместе с нами, решал все наши бесконечные кризисы – звони Свете, она не просто так снайперку прихватила!

– Хм, – смущенно кашлянула Лена. – Что, правда можно застрелить? Ну ты, подружка… не, не понимаю! Ведь дня не воспитывалась среди южан – откуда в тебе их жестокость? Подумаешь, сбежал мужчина! Нет, сразу пулю в лоб! Ладно, убедила. Пусть они уходят. А уйдут?

– Нет, – хмуро сказала Зита. – Разве что Леонид Михайлович, у него по всему миру денежки припрятаны. Остальные – нет. Кому они в России нужны? И уж тем более в Китае?

– А почему тогда отпускаешь?

– Может, кому-нибудь повезет. И он сумеет прорваться обратно.

***

– Прорвались? Точняк прорвались! Зассали «пингвины» против оружия! Это вам не в карцере по почкам метелить, тут ответка может прилететь!

Уголовник на соседнем сиденье подпрыгивал и возбужденно крутился, автомат в его руках опасно вилял стволом в разные стороны. Леонид Михайлович недовольно поморщился и снова вгляделся в слепящую белизну. Сам он не был уверен, что они уже прорвались. Прорываются, так правильнее.

– Не, ну скажи, зассали «пингвины»? – не унимался уголовник.

– Скорее, не успели, – пробормотал Леонид Михайлович и сбросил скорость перед поворотом. – И дай бог, чтоб именно так и оказалось…

– Да похрен! – зло сказал уголовник. – Так и так в этой тундре подыхать, так лучше сразу! Хоть настреляюсь напоследок! Слышь, а ты чего автомат не взял? Была же возможность, надо было хватать!

Бывший олигарх усмехнулся и промолчал. Ну да, была возможность. Только он не дебил, в отличие от некоторых. Автомат в руках – значит, снял с охранника. А убийца охранника – первая цель для снайпера, даже неспециалисту понятно.

Серебристые бока пристанционных складов приближались невыносимо медленно, но последнее, на что сейчас решился бы Леонид Михайлович – это гнать по заснеженной трассе. Снесет в сугроб – считай, смерть. Их спасение сейчас только в скорости. Сумеют опередить спецназ Особого Заполярного – еще побарахтаются. Нет – здесь их и расстреляют посреди ледяного безмолвия. И не помогут им тогда жалкие полдесятка автоматов.

– Вы зачем медсестру застрелили? – поинтересовался он.

– А что? – невинно спросил уголовник. – Все одно терять нечего! Я и решил – или поимею, или пристрелю. Больно красивая, зараза, и нос драла… Поиметь не вышло, заспешили, так что пристрелил! Хоть какое-то удовольствие…

Леониду Михайловичу нестерпимо захотелось придушить идиота. Перебороть себя получилось с трудом. Пришлось себе напомнить, что, как говаривала одна невероятная женщина, «другого народа у нас нет». Воспоминание о Зите отозвалось в груди нехорошей болью…

Он ударил по тормозам прежде, чем успел сообразить, машину опасно дернуло и повело, он машинально выровнял… и с тоской понял, что ласковый мираж Лазурного берега миражом и останется. Впереди посреди дороги стояла огневая платформа абсолютной проходимости, и ствол крупнокалиберного пулемета недвусмысленно уставился на головную машину. То есть – на него…

– П…ц! – побелевшими губами оценил ситуацию уголовник.

Секунды текли, Леонид Михайлович все еще оставался жив. Потом в дверку деликатно стукнули – подбежал на консультацию головной от уголовников по кличке Токарь. Леонид Михайлович вздохнул и выпрыгнул на снег.

– Подвела нас погодка, ага? – спокойно поинтересовался Токарь.

Леонид Михайлович неохотно кивнул. Да, расчет был на погоду. Вернее, на непогоду. Подгадывали выступление под метель, чтоб не перехватили «вертушками». А метель раз – и улеглась, как не бывало. И в результате огневая платформа – вот она, наверняка недавно выкатилась из грузового вертолета.

– А если броском до складов, как думаешь? – подал голос Токарь.

Леонид Михайлович прикинул расстояние, собственную физическую форму – и покачал головой.

– Вот и я так же считаю, – вздохнул уголовник. – И… опа…

В тени складов еле заметно шевельнулось угловатое пятно. И еще одно…

– А ведь нас тут ждали! – протянул Токарь, разглядывая камуфлированные огневые платформы. – Кто-то стуканул….

Леонид Михайлович снова покачал головой. Вряд ли был донос. Тогда бы им не позволили даже выйти из зоны. Да что выйти – к охране не смогли бы подойти. Просто кто-то умный просчитал возможные варианты побега и заранее принял необходимые меры. И он даже предполагал, кто именно, потому что проверял информацию по товарной станции буквально перед побегом и никаких намеков на танки не обнаружил…

– А почему не стреляют, как думаешь? – осведомился Токарь. – Потешаются, да?

– Сказать что-то хотят, – буркнул Леонид Михайлович и отвернулся. Кого он точно не хотел бы здесь видеть, так это Светку. Но – вон она, топает спокойно по дороге, черный берет на голове назло морозу, и снайперка висит на плече стволом вниз. Успела ведь как-то, зараза. Наверняка через метель на «Стрекозе» прорвалась, дура отмороженная…

– Руководство Седьмого каторжного готово дать вам зеленый путь до границы, – равнодушно сказала спартаковка, не глядя на Леонида Михайловича. – «Белая змея» ждет на третьем четном.

Токарь, похоже, позабыл от неожиданности все слова, вплоть до «мама-папа».

– А взамен что? – переборов себя, спросил Леонид Михайлович.

– Кто-то из ваших убил медсестру. Выдайте.

– Слышь, «Спартак», а вот ты нам своего выдала бы? – спросил Токарь с вызовом.

– Я такого своего сама бы пристрелила.

– У нас другие правила, – буркнул Токарь.

– Он сидит рядом со мной в головной машине, – сказал Леонид Михайлович.

Токарь покосился на него, но промолчал. Понятно, сделал вид, что “кошельков” уголовные правила не касаются. Нормальный компромисс, когда под дулом пулемета.

Спартаковка кивнула и ушла. Огневая платформа рыкнула, окуталась сизым дымком, развернулась и легко покатилась к станции. Башенка с пулеметом недвусмысленно развернулась назад.

– Слышь, «кошелек», и что, нас вот так с почетом и отпустят? – растерянно спросил Токарь. – «Белая змея» – это ведь, как ни крути, фирменный пассажирский…

Леонид Михайлович посмотрел вслед боевой машине и молча вернулся за руль. Уголовник на спальном месте радостно скалился и поднимал вверх большие пальцы рук. Ш-ш-ш-пук! В лобовом стекле образовалась аккуратная дырочка. Бывший олигарх двинул машину вперед, даже не поинтересовавшись результатом. То, что Светка имеет мастерскую квалификацию по снайперской стрельбе, он убедился давным-давно.

Он угрюмо молчал всю дорогу до границы. «Белой змее» действительно дали зеленый путь, состав летел на юго-запад на максимальной скорости. Уголовники шумно радовались, бродили по вагону с оружием наперевес, «кошельки» выражали радость более осторожно. Приходил Токарь, на все вопросы получил краткое «если она сказала, что отпустит, значит, отпустит», посмотрел странно и отвалил. Пограничный пункт порадовал уголовников безлюдностью, «кошельков», наоборот, испугал и насторожил. А потом «Белая змея» замерла в чистом поле.

– Господа беглецы, руководством республики мне поручено передать вам, что Россия находится через поле за лесом, – сообщил по общей связи начальник поездной бригады. – Прошу убрать за собой мусор и покинуть состав. Всего хорошего.

И «Белая змея» медленно уползла обратно. А Леонид Михайлович стоял на жестком ветру, ежился… и не двигался с места.

– Слышь, Леня, давай двигать! – посоветовал ему подошедший Токарь. – Я не знаю, как ты и об чем договорился с… не знаю, с кем там, но ты точно договорился! Вы, евреи, все хитрые. Но сейчас лучше бы поспешать, понял? А то договоренности – они на границе быстро кончаются! Как дадут в спины из пулеметов!

– Токарь, а чего ты вообще побежал? – спросил Леонид Михайлович. – Ты же из работяг? Вам, работягам, вообще-то везде хорошо, разве не так?

– Из работяг, – хмуро сказал Токарь. – Только у меня срок большой. Как представил, что еще десяточку на тундру смотреть – удавиться захотелось! Ненавижу север! Ну и вот, как-то так. Пойдем, Леня, пойдем. Мы тебе все благодарны, но ждать, сам понимаешь, одного еврея не настроены!

Бывший олигарх криво улыбнулся и с тоской посмотрел на далекий лес. Где-то там, за лесом – Россия. А за ней – Лазурный берег и весь мир…

Уголовники цепочкой медленно пошли через заснеженное поле к лесу. Никто по ним не стрелял, вообще пограничников не было видно.

– Держи! – сказал бывший олигарх и сунул в руку Токарю какую-то бумажку. – Вот адрес. Там тайник, найдешь. В тайнике – инструкция к личной банковской ячейке. Там… если не запьешь, до конца жизни хватит. Удачи, Токарь, приятно было познакомиться.

– Угу, – сказал уголовник, разглядывая бумажку. – А ты?

Леонид Михайлович снова криво улыбнулся и сглотнул подкативший к горлу комок.

– А у меня там дети остались, – сказал он дрогнувшим голосом. – Дочка и сын. Они ж меня ждут… И жена там. Молодая, красивая, волшебно необыкновенная, моя звездная принцесса… Пусть она пока и не знает, что жена, я объясню!

– Угу, – снова сказал Токарь. – Хрен бы вас, евреев, кто понял. Ну… сам выбрал, Леня. Седьмой каторжный – это вон там. Бывай. Неплохой ты мужик, хоть и еврей.

Леонид Михайлович кивнул, накинул капюшон и зашагал обратно, сильно наклонившись под ветром.

Далекие крики он услышал, когда прошел уже больше километра. По шпалам за ним бежал, размахивая руками, человек. Леонид Михайлович пожал плечами, остановился и подождал.

– Ну а ты чего вернулся? – спросил он Токаря.

– Да я вот подумал… – выдохнул уголовник, – а кому мы там нахрен нужны, а? Это здесь нас на фирменном везли, а там? Кто меня к банковской ячейке-то пропустит?

За далеким лесом внезапно поднялась, прокатилась волной и стихла стрельба.

– Вот примерно об этом я и подумал, – вздохнул Токарь.

– А еще о чем? – улыбнулся Леонид Михайлович. – Ведь подумал?

– Да… может, договоришься за меня, с кем ты там договаривался, чтоб на зону хотя бы в Южную Якутию перевели, а? Ну мочи нет смотреть на эту тундру! А так-то ты прав, нам, работягам, везде хорошо. Отсижу хоть десяточку, хоть полторашку, лишь бы травку зелененькую иногда вокруг себя видеть! А?

– Ох и хитрый ты, русский, без мыла везде пролезешь…

– А то! Не все вам, жидам, малина.

Глава 13

Красиво модулированный, разборчивый голос девушки-информатора раскатывался над перронами и мягко отдавался в устройствах связи. Вячеслав Шипунов, мастер железнодорожной дистанции, пожизненный каторжанин Седьмого спецрайона, бросил взгляд на залитый солнцем перрон, потер глаза и неверяще покачал головой. Он едет отдыхать на юг. Акация, сирень, яркие пристанционные цветники, сухой горячий воздух… невероятно! Он едет отдыхать на юг! Почти на все лето! И не просто едет, а в шикарном литерном поезде, в моносалонном вагоне! Практически собственная квартира на колесах! С душем и туалетом!

Он снова потер глаза. Юг, сказочный фруктовый рай, но… жара, да. Злое солнце отражается от любой гладкой поверхности и жалит глаза. И пот неприятной липкой пленочкой на лице. Как-то поотвык он от милых особенностей юга. И от природных пакостей севера тоже. Да все отвыкли, вся дистанционная бригада. За год вошло в норму, что в рабочем скафандре всегда комфортно, главное – не забывать подзаряжаться и вовремя менять расходники. К хорошему привыкаешь быстро. А отвыкаешь тяжело, м-да.

Он подумал, подумал, посмотрел на пылающий жаром перрон… снял курортный комплект и облачился в привычный скафандр путейца, только оранжевую сигнальную верхонку поменял на парадную бежевую, с офицерскими погонами. И через минуту облегченно вздохнул – ах, как хорошо! Подружка покосилась на него иронично от шкафа. Ну да, ее теперь из пляжного мини силой не вытряхнешь, когда еще выпадет такая возможность покрасоваться стройными ножками? Сейчас соберутся все шумной стайкой и пойдут прогуливаться вдоль вокзала, демонстративно не замечая взглядов – обязательный пункт в программе отдыха всех женщин.

С подругой ему, честно говоря, повезло. Не пришлось искать по зонам более-менее приличную, договариваться, обеспечивать условия. Просто прислали из института на дистанцию практикантку, поглядел он на нее, растерянную, маленькую, взял под свое покровительство, ну и как-то оно незаметно все и произошло. Не такая уж она и маленькая оказалась. Но он до сих пор не понял, что в нем такого увидела молоденькая девчонка, что специально приехала после института к нему на каторгу, осталась и живет. Из подкупольника, из самой Копейки! Можно сказать, аристократия заполярной республики! Умная, неконфликтная, уверенная в себе, спокойная, как море в полный штиль – самое то для семейного счастья после дневного общения с крикливыми путейцами. И сейчас они едут вместе к морю, впервые в жизни.

По наружному трапику к их салону пробрался один из путейцев и деликатно стукнул в стекло.

– Чего тебе, Палево? – неприветливо осведомился он через приоткрытую дверь.

– Такое дело, Шпунт, – тихо пробормотал тощий парень. – Гнилое такое дело, вообще палево конкретное… наши договариваются свалить с концами. Ну, за хребтом. Я как бы в стороне, меня не берут, но если свалят, всем по башке прилетит, так что знай, если что…

И парень аккуратно удалился, косясь по сторонам. Шипунов покачал головой. Ай как некрасиво. За кого его ребята принимают? Проверочку устроили! А то он не в курсе, что Палево не стукач, что его специально подослали авторитеты с контролькой на ЧП! Скинули информацию и посматривают со стороны, что он предпримет. И уже исходя из его реакции действительно подумают о побеге. Только не в курсе авторитеты, что не нужны ему стукачи, и так знает, что творится в бригаде. И разговоры их он слышал лично. Есть у бригадирского средства связи одна неафишируемая особенность: слышно через него все, что говорят рядом с бригадными переговорниками. Даже если эти переговорники выключены. Даже если подушками прикрыты, резервные микрофончики вовсе не в шлеме установлены, а под плечевой защитой, так называемыми погончиками. Нужно только мастеру-бригадиру не лениться и регулярно послушивать вечернюю болтовню подчиненных. И еще сетевой робот стоит, тоже болтовню слушает и просеивает по ключевым словам и фразам. Но с роботом уже служба безопасности работает, на случай, если бригадир увлекся юной подружкой и слушать ему некогда.

– Чего ему надо было? – спокойно спросила девушка из-за дверки.

– Втирается в доверие, – усмехнулся Шипунов.

– Неприятный он. Мутный.

Шипунов кивнул и снова подумал, как ему повезло с подругой. Сообщила свое мнение – и всё. Ни криков, ни давления, ни требований, как бывало с первой женой, как вспомнишь, так вздрогнешь…

– Ну как я?

Стройненькая белобрысая девчонка смотрела на него с ожиданием и надеждой. М-да, а одежды-то на ней – два лоскутка, не более… Он пробежался взглядом по изящным ножкам, по голому животику. Что-то она нужное уловила в его взгляде и улыбнулась.

– Вы недолго там, – предупредил он. – Сгорите на солнце как нечего делать. И хождения ваши местные ребята понимают как конкретный намек, и относятся соответственно, понятно? Особенно если рядом с тобой наши путейские бабы.

– Что ж теперь, совсем не гулять? – огорчилась подруга.

Он сочувственно вздохнул. Чего не хватало его милой курносочке на каторге, так это общества. Привыкла в Копейке к людскому водовороту у Торгового центра, тяжело без него, тоскливо, и страстные ночи не помогают.

– Да гуляй на здоровье. Сумочку только возьми.

Подружка мило поморщилась, но сумочку на плечо повесила. Та ощутимо шлепнула ее по голому бедру. Шипунов проводил ее взглядом и построжел – начиналась работа. Что-то подобное таким ситуациям, как с Палевом, они разбирали перед отбытием на инструктаже в службе безопасности, так что он четко знал, как себя держать. Для начала – выстроить личный состав бригады на перроне. Не всех, мужчин достаточно, уж они своим подругам нужную информацию сами донесут…

Он смотрел, как выходят на перрон путейцы, и еле заметно морщился. Не спешат, не уважают его. Упоминалась на инструктаже и эта фишка. Вообще ему нравилось работать с СБ, серьезные там ребята, деловитые и профессиональные. Поговаривают, что из «Спартака». Как они советовали при случаях неявного сопротивления? Выбрать одного не самого полезного и забить при свидетелях. Необязательно ногами, можно просто развернуть наглеца и отправить спецрейсом обратно в Седьмой каторжный. И всё, даже объяснять ничего не придется, остальные сами все прекрасно поймут… Он посмотрел на вальяжно шлепающего Комика. Его, что ли, отправить? Жалко, это ж Комик. Гниловатый, но безвредный, и руки у него из правильного места растут. Перевести засранца на другой участок? Так уже двоих перевел, бригадиры потом недоумевали, чего это он их, вроде нормальные мужики… Нет, как был он плохим руководителем, так и остался. И пистолет на поясе от неуверенности излечить не способен.

– Чего на построение вытащил? – недовольно сказал Комик через губу. – По связи сообщить не мог?

– А чтоб не отмазывались потом, что не слышали, – пояснил он.

– Ну ладно тогда, говори, чего хотел.

Он снова поморщился. Не уважают его. Не уважают.

– Сегодня мы пересекаем границу России! – сказал он громко и, как надеялся, уверенно. – Кто собрался валить – вперед и с песней. Как бригадир, должен донести до всех обязательную информацию, слушайте и не говорите потом, что не слышали: местным силам правопорядка приказано нас уважать – но только в границах курортной зоны. За ее пределами вы все, ребятки, оказываетесь вне закона. А это стрельба на поражение, если кто не понял. Границы курортной зоны обозначены на всех картах и соответственно на местности, не ошибетесь. Она большая, с прибрежными поселками, погулять хватит. А если ошибетесь случайно – извините, арестовывать вас не будут, уголовников здесь своих девать некуда. Отстрелят обязательно, вы и видом от местных отличаетесь, и чипированы, на любом сканере светитесь. В границах курортной зоны делайте что хотите в пределах здравого смысла и лимита расчетной карточки.

– Что, и можно будет жить не в поезде? – недоверчиво спросил кто-то.

– За свой счет – хоть в люксовой гостинице, – пожал он плечами. – Заполярная республика оплатила за нас только коммуналку, социалку и пляж. Остальное – сами.

– И бухать можно?

– В пределах здравого смысла, – усмехнулся он. – Еще вопросы? Тогда последнее: местных постарайтесь не обижать. Они, скорее всего, в драку на вас не полезут, просто свернут бизнес и переедут в другую курортную зону. И останется в вашем распоряжении только поезд да море, будете отдыхать без вина, плавучих дансингов, ресторанов и гонок на катерах с полетами над волной. У меня все, до отправления поезда час, не забудьте забрать подруг с перрона, их все сказанное тоже касается.

Путейцы угрюмо переминались и почему-то не расходились.

– А мы точно чипированы? – задал общий вопрос Комик.

– А кто бы вас без привязи выпустил? – удивился он. – Когда прививки ставили, заодно и маячки закатали.

– А почему сразу не предупредил?

– А обязан? – зло прищурился он.

– Понятно, СБ продался…

– Я не продался, – тихо сказал он. – Я и есть СБ. Тебе, Комик, море и вино не нравятся? Могу твой личный поезд развернуть в сторону Полярного круга, есть у меня и такое право. Хочешь?

– Клоун, углохни! – приказал кто-то из авторитетов, и путейцы разошлись задумчивые. Правда, не все, один из авторитетов остался. Токарь, из недавно переведенных. Спокойный и толковый специалист, хоть и конкретный уголовник. Интересно, чем он предыдущего бригадира не устроил? И где? Токарь… что, действительно токарь? Специалист из военки, залетевший на браке, как и он сам когда-то? Самостоятельный, авторитетный, такого можно не контролировать. Что называется, работяга. И, что забавно, тоже в скафандре. Остальные бродили по перрону в пляжных прикидах и маялись от жары. Странно, но местный железнодорожник на перроне вроде бы прекрасно себя чувствовал в плотной униформе. Одно слово – местный. Абориген. Он, наверно, солнца и не замечает.

– Солнце, зелень! – вздохнул Токарь. – На станциях свежими фруктами торгуют, ароматы – с ума сойти! Вроде только об этом на зоне и мечтал, а прибыли – и что-то не то. Слишком много всего.

– В скафандре лучше, – осторожно согласился Шипунов.

– Лучше, – легко согласился уголовник. – А если шлем развернуть, вообще лепота. А наши завтра все облезут и слягут. И солярий не поможет. Солярий – совсем не то, что местное солнышко.

Шипунов обеспокоенно поглядел в сторону прогуливающихся женщин. Где-то там же и его ненаглядная, хоть и предупредил, но ведь увлечется, забудется, и будут ему не ночи любви, а дежурства у постели больной. Как бы ее вернуть вовремя…

– Хорошо говорил, – вдруг сменил тему Токарь. – Но неубедительно. Ребята обязательно попробуют сдернуть.

Шипунов пожал плечами, мол, как смог, так и сказал.

– А работать кто будет? – полюбопытствовал Токарь. – У тебя неплохая бригада так-то подобралась, не жалко? По голове за потери не настучат?

Шипунов незаметно усмехнулся. Все же умные ребята в СБ, и этот вопрос предусмотрели, и ответ у него заранее подготовлен. Потери запланированы, и даже озвучена предполагаемая цифра. Страшненькая на самом деле цифра.

– Не настучат, – сказал он правду. – Путейские бригады все равно надо освобождать от случайных элементов, мы же элита, вот заодно с отдыхом и почистимся. Вокруг курортных зон для этого дела местный спецназ поставлен, чтоб потренировались, имеется договоренность с местным царьком. А сам что не бежишь?