Текст книги ""Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Александр Лукьянов,Владимир Журавлев,Станислав Лабунский,Александр Тихонов,Ирина Гостева,Владимир Атомный,Михаил Белозёров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 252 (всего у книги 341 страниц)

Успел выкурить полторы трубки, когда принесли заказанное. Я забрал поднос и отослал прислугу. Вернувшись, не забыл закрыть дверь на засов.

Девушки всё так же обнажены и не думают покидать дивана. Кувшин и два бокала поставил на столик рядом, а потом вернулся в кресло.

– Не скучно там тебе? – поинтересовалась Марина.

– Было немного, но ты видела, – пошутил я.

Кофе у Александровых дивно как хорош, ещё и со сливками намешали – прям не оторваться, горячий только пока.

– Вот и подошёл бы.

– Резонно. Только и в наблюдении, оказывается, есть своя изюминка. Тем паче, вы словно с полотен сошли – так хороши. Чувство возникает, что, порой, мужчина даже лишний.

– И вправду так хорошо? – удивилась Снежана.

– А вот я тебе покажу сейчас, – вдруг оживилась Марина и соскочила с дивана. Хищно приблизилась ко мне и сначала обхватила ручками чашку с кофе, что держал перед собой. Сделала глоток, потом ещё, пока я невольно перевёл взгляд на прелестную наготу. Мысли в голову пошли всякие, но Огнёвка по-праву перехватила удила – опустилась на колени и начала гладить мне бёдра, подбираясь к паху.

– Тебе видно, Снежаночка?

– Не так хорошо, как хотелось бы…

Я ухмыльнулся и встал, чтобы немного повернуть кресло. Стоило сесть, как Марина продолжила возрождать мою природную страсть.

Сначала брюки, а за ними исподнее – всё оказалось отброшено вбок. Теми самыми горячими ручками, она крепко держится за ствол у основания, а головку уже успела оголить и крепок присосаться, собирая первые капельки смазки.

Марина диво как наловчилась подобным ласкам. Старается и языком, и мягко водит зубами, порой зажимая член между ними и щекой. Войти глубже хочется всегда и она знает это, потому понемногу привыкает к неприятным толчкам в горло, но я не спешу. Сейчас вообще просто сижу в кресле и даже не двигаю бёдрами – она сама старается втиснуть его хотя бы чуть-чуть дальше.

Стекают струйки кофейной слюны, которые она подхватывает ладонями, чтобы лучше скользили. Мне ведомо с какими сливками ей хотелось бы пить кофе. Потому так и старается… хотя и не только поэтому.

О, Боги! Как же приятно и какой истомой полнится душа к Марине. Её искренность и самоотдача пленили меня. Лёгкий нрав, жаркий темперамент и исключительность взглядов на жизнь. Марина – лучшая партия для моих приключений на Руси. Хочу вернуть счастье и удовольствие, что она дарит мне.

Огнёвка безошибочно уловила момент, когда первая тугая струйка метнулась бы ей в горло и сжала его, затаив дыхание. Развратная умелица выпустила изо рта ровно столько семени, сколько нужно, чтобы картина для Снежаны была полной. Я блаженно откинулся на спинку, а Марина скорее припала к кружке с кофе. После нескольких глотков комнату огласило громкое чувственное:

– Ах!

Глава 6

Не бывает так, чтобы в одной половине леса полыхал пожар, а вторая часть оставалась нетронутой. Вот и у нас так же: девушки начали игры, а я не удержался.

Снежана легко согласилась ехать. Сидеть золотой птичкой в гигантской резиденции ей претит. Мы ведь и познакомились в порту Колывани – месте, где быть столь благородным и юным особам вообще не полагается. Как после такого она должна чувствовать себя в гулких хоромах?

Ещё и после страстного продолжения встречи, щебечет теперь с Мариной, а мне радость. Вся эта ответственность и правила сдавливают меня. Потихоньку, не явно, но я оказался во власти интриг и условий игры. А вот так, по-цыгански вырвавшись за город, катясь по тракту в окружении лесов и лугов, душа расцветает.

Затеял разговор насчёт имени дочери. Снежана очень вдохновилась:

– Мне очень нравятся германские.

– Твой отец распорядился дать двойное. Надо выбрать русское и оно будет главным здесь.

Снежана сникла.

– Ну-у-у… не знаю. Я подумаю. Надо тогда, чтобы не деревенское. Вот мне повезло, а так-то во Дворе каждая вторая Елизавета и каждая третья Екатерина.

– Забавно, – отметил я. – Знаешь ещё что весело? Германские языки похожи, поэтому я знаю примерный смысл фамилий и имён. И там всё как у всех: воин, пахарь, пекарь и любимец богов. Но звучит для русского уха свежо. Торхильда, например, это Битва Тора: славит заступника в бою – бога Тора. Подразумевается, что по характеру девочка будет смелой, решительной.

– Люди говорят, что у нас Ольги такие, – прыснула Марина.

– Ольги? – переспросил я.

– Ну да, тех кого Олями зовут.

Я рассмеялся.

– Есть такое имя Уле.

– Давай дочку Ольгой назовём? – вдруг предложила Снежана. – Александрова Ольга-Торхильда Игоревна получится.

– Ну, я не против…

– Погодите, – остановила меня Марина, – а как насчёт Татьяны? Александрова Татьяна-Торхильда Игоревна. Вроде бы даже похожие имена.

Мы переглянулись со Снежаной.

– Я не против, – кивнула она. – Пусть так. А может ты хочешь, чтобы назвали Мариной?

– Ой, не-е-е… – замаха Огнёвка руками. – Вдруг я проклята? Никому не пожелаю такой судьбы, разве что только под конец.

Я поймал её взгляд и улыбнулся.

Спрашиваю:

– Тогда Татьяна, да?

Снежана радостно кивнула и погладила живот.

Вскоре, кряхтя выбрался из экипажа на сиденье кучера, чтобы покурить. Инокентий встретил тёплой улыбкой и сообщил:

– А я вот только что сам. Новая трубка?

– Теряю часто, – поморщился я.

– Нехорошо.

– Обстоятельства, – пожал я плечами. – Хорошо хоть сам вместе с трубкой не того…

– Ой, – поперхнулся Инокентий, – помолюсь за вас Богам.

– О! – поднял я палец. – Благодарю.

Затянулся и огляделся: красота кругом! Про деревушку Селягино и не скажешь, что прям деревня – домов всего пять, да и те скорее хуторского типа, где под навесом и скотник, и сенник и дровяник, а вокруг возделанные поля. Все семейства за работой, но на экипаж обернулись, особенно дети. Чёрный цвет хоть не броский, но вот размер впечатляет, да и рисунок Мирового древа завораживает. Дай детворе волю – облазили бы весь экипаж.

Дорога в Петергоф минула за обсуждением свадьбы. Признаться, говорили в основном Марина со Снежаной, а я только кивал. Хотелось бы тоже погрузиться в житейские планы, но отчего-то далёк оказался. Важно ведь другое: мы все договорились и дело обошлось без крови. Почти.

Мне пришла в голову очевидная мысль: раз физически я пока не готов к занятиям, то почему бы не потренироваться в магии? Тем более Марина была бы только рада вернуться к нашим тренировкам. Можно даже Снежану пригласить и уже втроём колотить по каменному инвентарю.

Снежане идея настолько понравилась, что решили не откладывать практику на потом и рванули к тренировочным площадкам Гимназии. Единственное, я попросил её не растрачивать ману больше, чем наполовину. Одарённым беременность даётся безусловно легче, так как магическое тело поддерживает плоть, но что может случится если выложиться на полную? Вдруг, какой недуг потом обнаружим?

Девушкам весело: начали в шутку лупить по каменным стеллам простейшими формами. Больше шкодничать даже, чем тренироваться. Я дал веселью погулять, сам со смехом приложился, норовя то сбить бесформенную кляксу огня Марины, то рассечь распадающийся на капли водяной жгут Снежаны. Сфокусничал: объял камень для тренировок в ледяную кожуру, а потом и нарастил сверху бочки изо льда в сотню пудов. Вышли не прозрачными, а на скорую руку с пузырьками воздуха. Это и не мудрено, ведь такую форму можно получить только если совместить два аспекта в один.

– Так, всё! Давайте вы попробуете не просто наобум шарашить, а с конкретной задачей: ты, Морена, сделай более плотный шар и пусть он навылет пробьёт глыбу. А ты, Снежана, постарайся ударить на такой скорости и с такой прочностью хлыста, чтобы сшибить диск льда.

Сразу не получилось ни у кого. У Марины шар разбился о лёд и только снаружи подплавил. Снежана после первой неудачи начала быстро создавать новые хлысты, но они всё также превращались в брызги. Единственное, я заметил, как она старается контролировать созданную форму в полёте, отчего хвост или более толстое начало хлыста расплёскивается ещё на подлёте. Но тут важно другое: Снежана верно уловила, что нужно делать, чтобы выполнить задачу. Та часть, которую она старается контролировать, долетает и даже не сразу теряет форму от удара.

Человеческое тело слабо и уязвимо. Брошенный даже наобум водяной жгут может поломать рёбра, отбить почки или свалить с ног, что тоже чревато. Поэтому есть всяческие способы защиты, включая примитивные естественные преграды или те же крепости. От того, что сможет сделать маг при осаде, зависит успех боевых действий.

Марина зря расходовать силы не стала. Призадумалась, буравя взглядом ледяную башенку. Для меня очевидно, что ей следовало бы сделать. Более того, если поднапрячься и потерпеть боль в ладонях из-за лёгких ожогов, то и сам смогу. Другое дело, что имей я такую же глубокую связь с огненной стихией, какую имеет Марина, мог, бы, наверное, великие творить дела. С опорой на бездну маны доступную сейчас.

В Гимназии и дома, конечно, учат концентрации – она появляется и сама собой, при освоении магического умения, а потом можно воспитать прям эталонную, но такой задачи не стоит. Для нас, людей Севера, концентрация имеет высокий приоритет. В той же выдуманной ситуации осады крепости, не шибко одарённые воины смогут пробить защитный камень, если крепко сосредоточатся и свершат натренированную магию. В русской армии много тех, кто вышел на уровень Гридя – от половины до двух третей. На свейской земле таких едва четверть от всех одарённых. Уверенному Гридю не нужно переживать из-за не пробитой стены: он может залить её огнём сверху до низу, может шибануть мощным хлыстом толщиной в дерево или обрушить сверху сотню пудов воды. Того лучше, если обучены взаимодействию на поле боя. К этому всему добавляются Бояре, что на расстоянии способны переломить ход противостояния на любом участке. Нам своих приходится беречь, так как если убьют их – мы потеряем будущих высокоодарённых детей. В ключевых сражениях русские могу пожертвовать половиной и это не скажется на способности воспроизводства столь сильных бойцов.

– Не получается, Иго-о-орь! – капризно оповестила Снежана.

– На самом деле ты всё делаешь верно, но не хватает концентрации. Если тебе удастся удерживать форму хлыста или жгута на протяжении времени подлёта к цели, а перед контактом ты чуточку ещё добавишь крепости – должно получится. Можно ещё…

– Стой! – оборвала меня Марина. – Давайте я сама попробую, а то ты сейчас всё расскажешь и получится, что догадки не оправдались. Ну-ка… вот та-а-ак…

Меж её ладоней родился сгусток пламени. Сначала прозрачный, весёлый и жёлтый. Потом Марина стала вкачивать силу, но усилием воли не давала расти. Огонь “запел”, удерживаемый невидимыми оковами, сгустился. Сначала ушёл в красно-жёлтый спектр, но затем резко поголубел и в итоге меж ладонями оказался небольшой бело-голубой шарик. Очень плотный и опасный. У Марины по лицу струится пот. Вот она метнула страдальческий взгляд на меня: о, я знаю это выкручивающее чувство внутри, когда рождённое тобой колдовство просится на волю.

Хлопок! Шар устремился ко льду. Я резко вздёрнул руку, вызвал уже натренированный образ копья, а потом, ужав в него порядочно маны, бросил с расчётом на траекторию шара.

Плотный сгусток голубоватого пламени прошил глыбу льда и выметнулся с другой стороны, помчал в сторону склада гимназии. Мне повезло, что траектория оказалась угловой и копью не пришлось догонять. В теории, Марина могла бы и сама разобрать эфирный конструкт, но не успела и подумать об этом.

Копьё столкнулось с шаром, послышался треск, шипение и небольшой гулкий взрыв. Во все стороны раздались клубы пара. Две удивлённые мордашки повернулись в ту сторону.

– Молодец! – похвалил я с кривой улыбкой. – Прошила лёд на зависть, но надо потренироваться с дозированием сил. Мне кажется, он пробил бы и склад. Могли пострадать люди или животные.

Марина довольная повернулась и показала язык.

– Как тебе удалось предугадать? – уставилась на меня Снежана. – Какая это школа?

Я нахмурился.

– Моя собственная. Ты же видела, какое чудо сварганила Морена?

– Красивое.

– Это-то да, но ты магически ощущала плотность огня?

– Кажется, нет. Я залюбовалась тем, как он сначала стал кроваво-жёлтым, а потом вдруг посветлел и сделался голубым.

Я беззлобно посмеялся.

– В этом и суть. Мне подумалось, что льдом дело не ограничится.

– Здорово, Игорь! – захлопала в ладоши Снежана. – Ты меня удивил. Я рассчитывала на изнуряющие занятия, а тут целое представление.

– Но-но! – погрозил я ей. – Принимайся за свою глыбу. Поняла уже, как следует сделать?

– Ещё нет, – спокойно созналась она, – ты же поможешь мне?

Помогать взялись вместе с Огнёвкой, которой хотелось скорее поделиться открытием. Снежане задачка далась с раза десятого и то не идеально: устав вытютюливать водяной жгутик, она щедро плеснула силы, вытянула стихию в бревно и саданула по глыбе. Расколола, как просил, но это всё равно уловка.

– Меня тренировали действительно несколько иначе, – проговорил я, оглядывая красавиц. – Было много практики, поэтому могу выделывать всякие штуки. Например так…

Я поднял руки ладонями вверх и всмотрелся в каждую. Вообще говоря, мог бы и отвернуться, и начать насвистывать, но так чуть проще сосредотачиваться. Над каждой вызвал по лёгкому вихрю. Усилил до появления заметного шума. В лицо стали толкаться порывы ветра. После того как решил, что силы хватит, начал их сжимать до состояния диска.

Для девочек может быть непонятно, да и если бы нашлись зеваки, тоже бы не придали значения, но контролировать сразу две действующих формы сложнее вовсе не в два раза, а в десять! Я повернулся к тающим на солнце глыбам и сделал глубокий вдох, чтобы на выдохе максимально успокоиться. Над ладонями бешено вращается воздух, уже пару раз задевший кожу и даже соскобливший часть мозолей. Я наилучшим образом прочувствовал все детали магических конструктов. Сейчас не война и не бой, а значит можно не спеша выстроить последовательность. Наметил цель, привычно перепоручив чутью общий вектор направления, дал команду лететь, но не очень быстро: на стадии подлёта будет нужно скорректировать движение, чтобы плоские вихри точно срезали по ледяному блину с глыб.

Стихии могут очень многое. Ветер в буран переносит тысячи пудов снега с места на место, огонь солнца и ледяной ветер превращают свежий пышный снег в лёд, а весной солнце в одиночку запускает бурные паводки по рекам. Когда ветер спрессован настолько, насколько это удалось мне, он способен распилить даже камень. Распластанные вихри легко вгрызлись в лёд и вскоре вверх слетели отлично срезанные диски.

Я театрально щелкнул пальцами и вихрей не стало.

– Браво, Игорь! – снова зааплодировала Снежана. Огнёвка расхохоталась и тоже за компанию похлопала.

– Как вы могли заметить, фокус занял время, а чтобы во время боя я мог превратится из жителя балагана в нормального бойца – фокусы нужно тренировать. Эти вихри должны не только пропадать по щелчку пальцев, но и возникать.

– Веско сказано, – заметно посерьёзнев, отметила Марина.

– И ты тренируешься? – следом за ней спросила Снежана.

– Опять же, как можно было заметить, натренированы у меня только копья. Ещё могу ледяными бочками кидаться. Теперь займусь вихрями.

– Очень здорово, – уверила Снежана. – Это больше похоже на тайные родовые практики, чем на простые занятия в Гимназии.

– Пхех! – вырвалось у меня. – Я преподаю индивидуально и только красивым девушкам.

Снежана не успела ответить, как Огнёвку разобрал смех и сквозь него она говорит:

– Тогда ясно, какого рода занятия будут. С какими родовыми инструментами.

– Жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы тратить её только на полезные вещи – приятные тоже не помешают.

– И кого ты собрался учить? – выделила последнее слово Снежана.

– Кроме вас? – хитро глянул я.

– Да.

Прозвучало угрожающе.

– Никого. У вас особые полномочия и договор. Всё оплачено наперёд.

– Вот и хорошо, – успокоилась она.

– Так даже если бы и хотел, то разве сыщешь краше и лучше? Вы самые достойные кандидатки. Выбирая между журавлём и синицей, я погнался за стерхом и поймал его. Синички же теперь летают вокруг, щебечут, мол, а как же мы? Но зачем мне синички, когда такие журавлики в руках. Или скорее лебедь-птицы!

Снежана подтаяла от слов. Марине тоже понравилось, хотя я слышал, как относится к всякой стихийной страсти.

Графской душе нужен масштаб и драма, а довольствоваться постными усладами черни – негоже. Попивать кофий с видом на залив и задаваться в мысленном диалоге вечными вопросами – не по нраву Снежане, а вот наведаться в шикарный ресторан, чтобы оставить там за вечер несколько полновесных золотых монет – вполне. Был ли я против? Конечно же нет. Хотелось бы и Ивана с Катей заманить, но она без него идти не захотела, а брат как всегда скрывался в тени большого города.

К моменту, когда наш большой стол уже изобиловал самыми исключительными блюдами, а вино в бокалах источало терпкий аромат, официант передал послание, что Иван ждёт снаружи.

Повысив голос, чтобы перебить громкую музыку заказанную нами, я оповестил девушек, что отойду.

– Что, брат, лечишь душевные раны? – зыркнул он и поманил к себе присесть на скамейку. Он теперь с охраной ходит – четыре крепких обормота рассредоточились неподалёку.

– Да так, пригласили составить компанию, а мне тяжело думать, что мои красавицы будут тут блистать и могут всяких сомнительных кавалеров привлечь.

– Ну-ну, – ухмыльнулся он. – Таких смельчаков точно не много. Мало кому захочется с Александровской братией иметь аудиенцию.

– А кормят знаешь как? – пихнул я его. – Присоединяйся к нам.

Он поморщился, откинул полу плаща и задрал рубаху: на ребрах алеет большой кровоподтек.

– Упал что-ли?

– На ногу одному фраеру.

– А твои где были? – мотнул я головой в сторону охраны.

– Там личное было, – дернул он щекой. – Ребра мне сломал.

– Многого сделать не смогу, но вечером подмагичу.

– Давай, – кивнул Иван. – В общем, не до кутежа мне сейчас.

– Так ты не переедай, главное. Чтобы шлунок рёбра не распирал.

– Нет, брат, я тут не за этим, – остро посмотрел он. – Следят за тобой, знаешь?

С меня слетела всякая праздность. Сосредоточился, чтобы вспомнить не чувствовал ли чего, но ничего так и не всплыло. Помотал головой.

– Я велел своим приглядывать за Удачей, за кафешками, где ты любишь пожрать кофе и подымить, ну и в целом чтобы присматривать, чё там и где делает братец. В общем, говорят сегодня один мутный боец вроде как следил за вами.

– Боец?

– Ну он косил под слоняющегося дворянского сынка, но видно же выучку? Мои крысы безошибочно эти вещи секут, ибо своруешь у такого кошель, а он тебя хвать и к праотцам.

– Скажи своим, чтобы не рисковали тогда, – проговорил я и бессознательно выудил трубку. Так же в задумчивости начал забивать. – Это может быть кто-то из ублюдков, что меня гасили, а у них хорошая школа. Ну по одиночке-то я их вынесу. Чего им надо… мрази!

– Ты давай сам берегись, брат. Тебе нужно раны зализать сначала. Петергоф сейчас подо мной почти. Скажем, все его подвалы. Я велю своим контролировать каждую улицу и переулок. Будем следить. Кого побьют – не переживай, они у меня не за цветами ухаживать пришли.

Поплыл дымок. Усилием воли, я успокоился и рассредоточил внимание. Прислушался к окружающему миру, но ничего тревожного не уловил. Город – не дикая природа, тут с этим сложнее, так что вполне возможно, что какой-нибудь мастер таки караулит сейчас. Сразу вспомнился ещё более могущественный боец – брат Ауки, что умудрился подойти на предельную дистанцию вообще не замеченным. Это при том, что был крайне опасен.

Я вышел из медитации и встретил взгляд белых Ивановских глаз. Проговорил:

– Спасибо, брат. Сейчас мне твоя помощь очень кстати. Всё же, одной магией многого не навоюешь.

– Тогда бывай, – осклабился он. – Приятного вечера, как грица. Я пойду полежу малёху, может засну, но ты подваливай как нагуляешься. Обещал полечить.

Мы легко обнялись, треснувшись лбами. Иван пошёл, а я немного посидел ещё, пока табак оставался в трубке. Ох и неприятное состояние, когда лишён всего спектра возможностей. Скорей бы уже поправиться.

И всё же: Петергоф самое безопасное место из возможных. Караульные, личная охрана, Ивановская братия и я – такими силами можно остановить небольшую армию. Надеюсь, что самый старший из Балабановых, действительно, пока находится в неведении, как же так случилось, что сынок остался погребён в собственной крепости. Иначе, опытный убийца таки сможет найти лазейку и покуситься на наши жизни.

Пока сидим празднуем возвращение Снежаны в Петергоф или её хорошее настроение, меня одолевают мысли, зачем понадобилось этому, предполагаемому пока, бойцу выслеживать меня? Если это кто-то из напавшей группы, то как вообще они узнали, что я в городе? Живут тут? Но ведь мы предположили, что этот отряд был сформирован Балабановыми, поэтому вряд ли штаб может быть здесь. Тогда разведка? В этом случае старшему Балабанову уже известно обо всём. Или нет? Что если инициатива погибшего герцога действительно была не согласована, а значит эта их гвардия сейчас вроде как сама по себе и наедине с проблемой. Что мешает им сознаться? Наверняка в гневе Балабанов старший ужасен, коль про него говорят, что самый хитрый и подлый из интриганов. Может это и есть причина?

Как бы то ни было, мне нужно действовать. Чем дольше ситуация будет отпущена на самотёк – тем выше риски. Тут логика самая простая: раз герцог похитил меня и заключил в крепость, а потом случилась катастрофа, значит как минимум нужно меня допросить, а вероятнее всего сделать виновным. Посему, лучше ускориться. Но и слишком спешить опасно – вдруг эти бешенные волки сбегут? Надо не спугнуть. Раз на дело ходят группой, то где-то должны собираться для тренировок – вот туда мне и надо. Чтобы скопом всех. Это будет рискованно без тщательного плана, но если придумаю хороший, то месть прям с позолотой выйдет: они схитрили и смогли взять меня, а теперь я исхитрюсь и уже их врасплох захвачу. Что же, если не получится обычными методами этот их плацдарм отыскать – использую Северные практики и хоть несколько ночей кряду, но найду схрон.

– Вино в голову ударило, улыбаешься? – спросила Снежана.

– Это же хорошее, а оно, как правило, не крепкое. Улыбаюсь вам, хрусталю сверкающему и радуюсь, что музыка наконец кончилась.

– Хих! – прыснула Огнёвка.

– Ну не скажи, что не крепкое, – пьёшь тут за троих, как не опьянеть?

Это Снежана пеняет на запрет ей пить. Я же под мяско сделал всего несколько глотков из своего бокала, а остальные стоят нетронутые. Откровенно говоря, я могу научить и Огнёвку, и Снежану гасить распространённые яды и контролировать их действие. Вот сегодня как раз звучал вопрос о школе и тайных практиках – а есть такие. Мне не удалось овладеть всем и потом уже, живя в Колывани, я как бы дообучался и сам постигал вещи о которых только слышал. На Севере нет страха перед ядами, ведь порошки Берсеркера ни что иное, как их смеси. Формулы отточенные столетиями и знание хранимое за семью печатями. Жаль, что я раздолбай и потерял их. А в последней схватке ещё и часы.

Просто Снежану учить долго и муторно, пусть даже, как одарённая, она обязательно с этим справится. Марине же отказ от вина дался легко. Тут дело в целом в склонности ко всяким безумствам, а их много. Не одно, так другое.

Я сыто откинулся на стуле и оглядел отстранённо зал. Зацепился за пристальный взгляд уже взрослого дворянина, что в компании мужчин сидит диаметрально в другом конце залы. И чего ему надо? Смотрел бы себе в тарелку или на друзей. Вот он перевёл взгляд на Марину, что по правую сторону от меня. Долго разглядывал, а потом уже на Снежану, что к нему сидит спиной. Наконец, снова на меня. К этому моменту нутро начало подкипать и я бросил на него эфирный “крик” – это своего рода хищный рык, призванный устрашить и подавить противника. Практикуется у шаманов и опирается на объём доступной маны.

Визави поменялся в лице, руки задрожали и из правой выпал нож. Вот он заикаясь попытался что-то ответить друзьям, но я отвернулся и не стал досматривать. Надо же, чего удалось вспомнить… а ведь тоже отцовские уроки. Это не честно, конечно, но на турнире можно использовать. Или когда нельзя действовать прямо, а отвесить пощёчину хочется. Проблема тут в том, что на Руси сложновато было бы рядовому гальдрамадру “крикнуть”, ибо если противник заметно сильнее, то самому шаману будет потрясение – словно эхо.

Ясное дело, что раз Снежана в городе – мы должны ехать в резиденцию Александровых и ночевать там. Поэтому я сначала проводил девушек, заверив, что обязательно вернусь, а затем неспешно двинулся по главному проспекту к Удаче.

Знакомцы из патруля откозыряли и поинтересовались всё ли хорошо. Я улыбнулся, ответил, но сам подумал, что теперь ещё и бляху надо восстанавливать. С ней всяко лучше.

С моря дует приятный свежий ветер: он ещё без всяких примесей и вони, ведь ближе к набережной расположены только административные здания. Это дальше уже напитается дымами и ароматами рестораций, затем потяжелеет всякими неприятными запахами и выльется за город, словно лужа нечистот.

До Удачи добрался без приключений. Иван с Катей были у себя и готовились ко сну. Если мы с Мариной живём в сдвоенном номере, то у них всего одна большая комната. Впрочем, зная Ивана, могу предположить, что всё уже расписано и планомерно движется в нужную сторону. Да и в Удаче у него есть целый подвал для важных дел.

Я велел умыться, сходить в туалет, чтобы уже окончательно лечь в кровать. Через минут пять всё было готово и началась волшба. Откровенно говоря, я вообще в ней не спец. Это особое глубокое умение со своими хитростями и тайнами. Есть самородки, а есть родовые школы. Если сравнивать с обычным человеком, то усиленное мной восстановление залечит всё в два-три раза быстрей. Когда дело касается рёбер это прям спасение. Я постарался уполовинить болевые ощущения, чтобы Иван мог нормально поспать, а не шипеть всю ночь как змей.

Вскоре мы тихо попрощались с Катей. Иван заснул на последних пассажах, как и было задумано. Я спустился вниз, в главную залу и нашёл спящую за стойкой Тамару. Будить не хотел, но наш местный кот Компот вдруг решил побежать, бросился под ноги и мне пришлось знатно извернуться, чтобы его не ударить. Естественно с шумом.

Сонная мордашка расплылась в приветственной улыбке. Тамара сползла с лавки, зевнула с потягом, а потом уже спросила чего изволю.

– Ну раз проснулась, то хотелось бы кофейку бахнуть с мёдом и молоком. Будет такое?

– Мы специально для вас всегда держим, дядя Игорь, – улыбнулась она.

Звать меня дядей научил я. Не положено, конечно, но мне приятно. Да и ребёнку простительно.

Примчалась вскоре с парящей кружкой. Как учил – обмотала тряпицей, чтобы руки не обжечь.

– Благодарю, – улыбнулся я.

Тамаре уходить не хотелось, поэтому я кивнул ей на лавку, что с другой стороны стола.

– Как пёсик?

– Нармальна. Хозяин ему будку купил.

– Это хорошо.

– Толстенький стал. Весёлый. Мы играем с ним, когда работы нет.

– Ты деньги получаешь?

– Еси только кто даст, – спокойно отозвалась она. Знаю, что при гостинице она с мамой, которая осталась одна с мелким дитём. Сейчас опять беременная ходит, но вроде ухажёр нормальный.

– На что-нибудь копишь?

– Неа. Всё маме даю.

– Может хочется чего?

– Ну-у-у… мама обещала платье купить, но сказала, что не получится в этом году.

Я прикинул в уме сколько может стоить на девочку.

– Вот тебе два серебряника – отнеси маме и скажи, что это на платье.

Она чуть не завизжала от радости, но вовремя закрыла рот. Схватила монеты, поклонилась, потом несколько раз поблагодарила и умчалась в комнатушку, где живут с мамой.

Вот теперь можно идти обратно. С добрыми делами на сегодня всё.

Утро началось с подготовки: я попросил слугу купить мне простую, но самое главное, другую одежду, чтобы меньше узнавали на улицах. Вымазался в саже, словно работник и, подхватив лопату, пошёл гулять по Петергофу. Кисет и трубку, ясное дело, не забыл.

Сегодня задача будет – высматривать подозрительных бойцов, таких же, как вчера описывал Иван. Ещё надо крепко помедитировать и вытянуть из памяти лица нападавших. Сколько не силился, а вспомнить так и не смог. Ближе к полудню найду Ивана и спрошу, может он чего узнал.

Вряд ли сегодня всё сложится удачно. Сильно на успех не надеюсь, но разве мог я предположить, что эти мерзавцы снова будут охотится на меня? Рассчитывал-то, что первым начну. Сейчас же получается, что снова хожу вторым номером, защищаюсь. Прогулки идут на пользу, но до полного восстановления еще далеко. Единственное, надо всё же будет ещё и к Геннадию Ортеговичу заглянуть и попросить бляху. В нынешнем виде меня может влёгкую задержать патруль и потом совсем не обязательно, что выпустят в тот же день.

Петергоф всё же большой. Я уже не такой дикарь с Севера, чтобы дивиться большим каменным домам, мощёным улицам и архитектурным ансамблям, но людей тут живёт и работает много. При этом – всё пребывают, в попытке словить Синюю птицу за хвост. Большая часть возвращается обратно в деревни, но кто-то да остаётся. В те же профурсетки всегда есть набор. Для подпольных боёв нужны свежие бойцы. Обслуги в городе море. И хотя сменяемость в этой сфере поменьше, но тоже требуются. Если говорить про прислугу в домах, то их набирают из родни уже работающих. Как бы не складывалась судьба простого народа, город понемногу растёт и лиц мне встречается масса. Я максимально рассредоточил внимание, весь обратился в чувства, словно одно большое ухо и чуткий паук, засевший в углу паутины под листиком.

Отбродив раз пять из конца в конец, присел покурить. Место выбрал не людное, в переулке. Расслабился, глядючи в потемневшую стену из строганой доски. В небольшом окне мелькает чья-то голова в платке и слышатся приглушённые возгласы. С той стороны, как помню, кухмистерская, а значит за окном сейчас вершится древнейшее ремесло. Дымят трубы, а мне даже слышится плеск сливаемых отходов в подземном канале. Не хотелось бы снова в такие угодить. Одного упыря достаточно.

– Опа-на! Вот, где местечко нашёл, – издалека заговорил Иван. И откуда только вылез – тупиковый переулок же.

– Спокойно зато.

– Я тут одну безделушку с рук приобрёл. Даже не знаю зачем, – сообщил он, присаживаясь, – бестолковая она, но золота просили немеряно. Типа у мага-шишкана стянули.

Я покосился на него в ожидании, но он как сел, раскинув ноги, так и сидит, только глянул хитро.

– Показывай уже.

В руке брата, вдруг, оказались мои часы!

– Не понял… как?

– Видать, пощипали тебя, пока в крепость везли. Башка дурная – решили тут же в Петергофе продать. Но всплыли только сейчас.