Текст книги ""Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Александр Лукьянов,Владимир Журавлев,Станислав Лабунский,Александр Тихонов,Ирина Гостева,Владимир Атомный,Михаил Белозёров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 251 (всего у книги 341 страниц)

Глава 5

Надевая запасной плащ подумал, что не стоило тогда его брать – плохая примета. Вот и канул первый в очередной драке, а ведь был совсем новым. Ходи в последнем – дольше проносишь.

Сегодня желательно наведаться к Геннадию Ортеговичу. На улице хоть и потеплело, но ветер сильный. Мне после случившегося хочется всё больше в тепло и помедленнее ходить. А когда столь величаво променадничаешь, то без трубки никак. Значит, сначала к Абрагиму Эльханановичу.

Жаренный на сливочном масле гусь, горячий хлеб со сметаной и крепкий кофе с молоком – этим успел накрепко набить живот. Курить захотелось ещё сильнее, потому поспешил.

– За табачком? – улыбнулся пожилой купец, завидев меня среди рядов торгового дома.

– И трубкой, – развёл я руками. – Снова потеря.

– Нехорошо, – покачало он головой. – Ту даже и обкурить не успели.

– Так и есть. Ну не бросать же, право слово.

– Ах, зачем бросать, когда такой выбор, – жирно улыбнулся Абрагим. – Что, как в прошлый раз бриар или попробуете вишенку?

– Пусть будет вишня, – кивнул я. – Чашечку только побольше выберите.

– Это обязательно, это мы сейчас найдём… – зашустрил купец. – И кисет нужен? Тоже найдём.

Расставшись с несколькими серебряными монетами, я вышел из дома и сразу же запалил. Пусть с привкусом, но ведь приятным. Затянулся и прикрыл глаза. Потом вдруг напрягся и огляделся – в прошлый раз тоже шёл щурился на солнце. Но никого подозрительного не оказалось. Я развернулся и пошёл к генерал-майору.

Эфир во мне бурлит от желания облечь злость в форму. Драки всегда помогают унять этот голод, сейчас же хожу как старый колдун. Ещё эта подозрительность. Но смотрю и вправду остро, придирчиво. Если навстречу кто из простых, так сразу в пол взгляд опускают. Если дворянских кровей, то немного пытаются “пофехтовать”, но вспухающая волна ненависти пугает их и дворяне скорей-скорей отворачиваются, а потом украдкой поглядывают за мной – вдруг наброшусь.

Жаль минуло время, когда меня задирали в Гимназии. Точнее, оно не успело настать, как кончилось. Мне бы хотелось поступить в Гимназию, найти друзей, снискать врагов и с переменной удачей участвовать в схватках, как нормальный сынок среднего по силе рода. Кстати, хорошо бы на следующем турнире принять участие. Скрываться к тому моменту будет уже ни к чему и можно будет выплеснуть всю накопившуюся злость. Если в Англию не уплыву.

– Ты чего ковыляешь, Колыванский? – уже возле лестницы, подхватил меня под руку Варфоломей Антонович, наш учитель по теории магии.

– Да вроде нормально шёл, – буркнул я, но не стал отказываться от помощи.

– Ха-хах! – рассмеялся он, обдав перегаром. – Обычно весь такой барсом, как опытный хищник. А сейчас умирающий лев. Побил кто?

Взгляд Варфоломея Антоновича был остёр и мне сразу стало понятно, что слухи уже поползли.

– Да так, приглашение на бал прислали. Настойчивое. Ну и вот сразу как начал, так и подвернул ноги – сразу обе. А там и рёбра поломал, как упал. Лицо ещё вот. У Балабановых плясали.

Учитель вздёрнул брови, покивал мыслям. Потом выпустил и говорит:

– Ну сходи к Геннадию Отреговичу, попроси с занятий отпустить. По болезни.

Я кивнул, глядя ему в лицо. Варфоломей Антонович подмигнул и как ни в чём не бывало пошёл к по холлу Гимназии дальше. Только закашлялся сильно.

Геннадий Ортегович был в гневе, кабинет несколько пострадал от предыдущих вспышек, а на адъютанта был жалко смотреть.

– Ну наконец-то пришёл, – проворчал он и посмотрел с осуждением.

– Здравия желаю, Ваше превосходительство! – с улыбкой отчеканил я и козырнул. – Разрешите доложить.

– Я тут, по-твоему, чего жду – выкладывай скорее без этих всех, – махнул он рукой, но смягчился уже.

– Был бит и захвачен в плен Балабановыми, – тут же сообщил я. Сел за стол, а генерал-майор достал уже третью бутылку коньяка, две предыдущих же были опустошены раньше и лежат перевёрнутыми.

Коричневая жидкость заплескалась в широком бокале, генерал-майор шумно опрокинул её в рот и с выражением процедил:

– Ух, с-с-суки!

– Подошли организовано: был какой-то порошок, после него у меня помутилась голова. Дальше уже маги пошли в бой – исхлестали жгутами. Потом воздушник сработал и развеял яд. Тут же набросились рукопашники. Я быстро отключился. Ещё они знали, что если сильно избить, то маг станет беспомощным.

Геннадий Ортегович неверяще воззрился на меня.

– Это ж получается, что у них особый отряд теперь есть?

– Вы о таких ничего не знаете? – удивился я.

– Нет, Игорёк, такая засада.

– Потом я очнулся в подземелье. Было очень глубоко и эфира попадало мало, хватало только жизнь поддерживать. Потом… – осекся я и отвёл взгляд.

Генерал-майор тут же уловил перемену:

– Чего там, выкладывай?

– Простите, Геннадий Ортегович, – склонил я голову, – но что вы знаете о недавнем посещении Петергофа шведами?

Тот заметно похмурел.

– А ты, Игорёш, ничего не путаешь?

– Вы же знаете меня, Геннадий Ортегович, я лишнего скрывать не буду, просто женитьба предстоит на Снежане Александровой, а это, как бы сказать…

– Эх, паршивец, пользуешься тем, что привязался я к тебе, – посетовал генерал-майор, да и плеснул себе ещё. – Ладно, знаю, что не просто так викинги эти приплывали. Не на красоты поглазеть. Знаю, что бился ты с одним из старших у них. И что есть какой-то сговор или договор у них с Александровыми.

– Всё так, – оживился я и потянулся за трубкой, – можно закурю?

– Окно открой только, – проворчал генерал-майор, – не терплю дыма после войны. Раньше тоже курил, а потом как отрезало.

Я скорее сделал как он велел и там же остался, чтобы дым уходил.

– Гардарсоны не боевой род. Их сила в торговле. Конечно, случись война, то пойдут равными среди равных, но всё же гостили они в том числе ради выгоды. Будете смеяться, но ещё и потому что посягнул я на честь дочери их.

Меня встретил изумлённый взгляд, а потом Геннадий Ортегович расхохотался.

– Ну-ка расскажи, как тебя не пришибли в тот день?

– Сам не знаю как выкрутился, – нервно посмеялся я. – Чуть язык не стёр в переводах и объяснениях. Но получилось заинтересовать обе стороны. У нас… блядь! – вырвалось вдруг и я посмотрел на генерал-майора, – эм-м-м… не принято у нас многожёнство, а у шведов к этому терпимо относятся.

– Хм-м-м… – многозначительно отметил Геннадий Ортегович, но я не смог уловить понял ли он где я дал промашку.

– Однако, наш светлый граф Геннадий Андреевич, всё же больше дипломат, чем пуританин. Тем более, ещё до этого я получил согласие Снежаны на сложный, во всех отношениях, союз.

– Это когда в Санкт-Питербурге развлекались? – хохотнул генерал.

– О, вы хорошо осведомлены, – тоже заулыбался я.

– Ну не скажи, Игорёк. Выпишу своим звиздюлей, что не всё видят. Та девица заморская действительно не из наших оказалась.

– Ой, знали бы вы чья это дочь, – покачал я головой. – Зовут Сигрюнн. Она прекрасна.

– Наслышан, – снова рассмеялся генерал. – Значит, ты, прохвост такой, умудрился захомутать Марину, – начал он загибать пальцы, – графскую дочурку, а потом ещё и заморскую красавицу знатных кровей? Ой, Игорь, доведёт тебя это бабничество до могилы, помяни слово.

– Дык! Покойный герцог думал выведать, что там за договор заключили Александровы со шведами. Ну и про химеру спрашивал.

– Покойный? – снова изумился Геннадий Ортегович.

– Да, – кисло кивнул я, – в этом и загвоздка, что счёт оказался в нашу сторону. И кому теперь мстить?

– Ах ты ж… – призадумался генерал-майор и снова смочил стакан. – Тут теперь думать надо. А ты уверен, что он мёртв?

– На моих глазах земля разошлась и крепость ту, что где-то под Санкт-Питербургом была, поглотила без остатка. Был холм, а стало ровно. Такая вот могила.

– Так ты же не земляк, вроде? – подозрительно глянул он.

– Не земляк. Природа, видать, терпение потеряла, что мразь эта топчет землю-матушку, да и похоронила в ней же.

– Кхек! Природа, говоришь… вот бы эта твоя природа всех остальных тоже того.

– А это я сам могу, – ощерился я. – Как оправлюсь, конечно. Как-то руки чешутся убить кого-нибудь после случившегося. А мстить и некому, стало быть.

– Я тебе дам! – погрозил он пальцем, но больше для острастки, сам же крепко задумался. – Ладно, надо будет собрать информацию. Крепость эту знаю, её пропажу Балабановы замять не смогут, так что рано или поздно будет понятно, кто там покоится. Отряд убийц ещё этот…

– Я ими займусь.

Геннадий Ортегович встретил мой мрачный взгляд.

– А если они тобой?

– Хер теперь получится. Один раз повезло, а во второй пусть даже не думают. Лучше будет, если смоются куда-нибудь. Иначе найду.

– Игорь, – посмотрел на меня генерал, – я понимаю твои чувства, но трупов мне тут не надо. Что я людям скажу?

– Ну зачем сразу трупов, – снова осклабился я, – это мы ренегатов на площадь тащили, провались они пропадом. А этим самое место в лесу – волков кормить. Волки они, порой, лучше людей.

– Хорошо, я этого не слышал. Даю месяц на поиски. Потом уже сам буду действовать.

Трубка погасла и я в чувствах подошёл пожать ему руку.

– А как ты выбрался-то оттуда? Тоже природа помогла?

Я сел напротив и помотал головой.

– Геннадий Ортегович, тут пока лечился и всё такое, было у меня время подумать. Случилась в подземелье одна, скажем, оказия. Вы знаете лекаря Андрея Евгеньевича, который Холинов?

– Знаю. Пропал он.

– Тоже там остался. Служил герцогу и по приказу подлечил меня, чтобы говорить мог. Кадык был перебит, а может и челюсть сломана тоже. Балабанов младший обещал ему дочку в Гимназию пристроить. Для меня это не было бы оправданием, но спас он меня, как узнал, что не из простых, а чин имею. Сам пришёл, усыпил часовых и рискуя жизнью помог выбраться. Просил о снисхождении к семье, словно понимал, что самому осталось недолго. В общем, прошу вас не наказывать Холиновых за поступки отца. И, по возможности, не препятствовать поступлению дочери.

– Благородный поступок, – оценил генерал. – Ради тебя закрою на это глаза, Игорь. Да и лечил он меня, и жену тоже, пока жива была. Одарённый был человек. Помянем.

Я взял стакан и тоже выпил. Надо.

Только я решил наведаться к Сергию, с полным смирением перед его гневом, как увидел выходящего из экипажа графа Александрова в компании сыновей. Понадеялся, что не ко мне, но нет:

– Привет, Игорь! – первым поздоровался граф, едва я рот успел открыть.

– Здравствуйте, Геннадий Андреевич, – отозвался я и обменялся крепким рукопожатием со всеми.

– Пошли, присядем и обсудим насущные дела, – сказал он и показал на ближайшую беседку на проспекте.

В ней сидели двое щеголей, но завидев, кто идёт в их сторону, вежливо покинули место. Мы расселись. Я прямо посмотрел графу в лицо и приготовился слушать.

– Для начала прими благодарность от всего рода Александровых за победу над призраком. Откровенно говоря, это больше, чем просто освободившееся имение – это отмытое пятно в нашей истории. Дед был бы рад такому.

Я склонил голову:

– Служу Императору.

– Брось, это лишнее. Как и обещал, ты получаешь моё одобрение на помолвку со Снежаной. Молодец!

– Очень приятно, Геннадий Андреевич.

– Алексис тоже дал хорошую характеристику. Прежде чем мы обсудим это, объясни, что теперь делать с камнями концентрации?

Я быстро глянул на старшего из братьев и снова посмотрел на графа:

– Эти артефакты могут сослужить хорошую службу, правда я пока не знаю какую. Насколько понимаю, пользоваться вы ими не сможете, но я бы мог научить. Только рассчитываю, что передадите мне какое-нибудь семейное умение, из тайных. Так можно?

Граф усмехнулся и поглядел на сыновей – все кроме Алексиса тоже рассмеялись.

– Ну, допустим. Тем более ты положительно отнёсся к полноценному вступлению в род, а значит и поделиться с тобой мы можем.

– Камни концентрации просто хранилища и ничего больше не могут… разве что взорваться, – улыбнулся я, но граф нахмурился. – Не сами. Нужно их разрушить, причём магически, а не так. Зачерпнуть из камня может любой маг, но нужно войти во взаимодействие. Как говорят англы: войти в когерент. Поэтому, наверное, можно возить их в повозках на поля сражений или ставить в центре крепостей. В глубоких тоннелях можно использовать как источник маны.

– Звучит интересно. Я подумаю.

– Геннадий Андреевич, у меня к вам тоже есть разговор.

Граф кивнул.

– Как вы отнесётесь к тому, чтобы назвать будущую внучку Торхильдой?

– А зачем по немецки-то? – снова нахмурился он, да и братья впридачу.

– Острой причины нет, просто хотелось бы так, – прямо посмотрел я.

– Запрещаю. Мне потом только и выслушивать, что сплетни, да вопросы.

Алексис склонился к уху и прошептал пару фраз. Я бы мог услышать, если напрячь по-особому слух, но не стал.

– А какое имя хотела бы Снежана? – спросил граф.

– Она пока не определилась с выбором, – не моргнув глазом соврал я.

– Назовите дочь двойным. Здесь на Руси главным будет то, какое выберет Снежана, а ежели куда поедет или будет иметь дело с немцами, то твоё.

Я улыбнулся и склонил голову.

– Теперь расскажи что случилось недавно…

Настало время подробного пересказа похищения и допроса. Понятное дело, что раскрывать тайну вмешательства Герды я не мог и поэтому соврал насчёт схватки и взрыве в подвалах крепости. Старший Александров довольно жёстко отнёсся к просьбе целителя Холинова, собрался даже доложить Императору, чтобы всех сослали дальше на Север, где они наверняку умрут. Если бы не попечительство от Ортеговича, кончилось бы все печально.

– Тебе, Игорь, пока не понятно, но у нас тут небольшая война, – сыграл желваками граф. – Никто ни с кем не церемонится. Да, Его величество пока на нашей стороне, но если мерзавцам улыбнётся удача, то сначала будет вынужден пойти на уступки, а потом они его завалят. На трон взойдёт кто-то новый, самый отпетый и подлый. Так что, если можно ослабить, демонстративно наказать – это нужно делать без жалости. Холинов этот мог бы и к нам пойти на службу, но нет. Отчего-то предпочёл Балабановых.

– Я понял. Тогда спасибо за снисходительность.

– Спишем на причитающееся тебе, – кивнул граф. – Значит, ты будешь заниматься группой захвата? А согласен ли поучаствовать в других схватках, если такие будут? Лезть напрямую в противостояние родов ты не хочешь же?

– Не сейчас, Геннадий Андреевич, но, конечно, вы можете рассчитывать на меня. Только… иногда я увлекаюсь и то голову оторву, то сердце вырву – это уместно?

Он нахмурился и как обычно обменялся взглядами с сыновьями.

– Учту. Если никаких ограничений не будет – позову.

– И чего мне ждать теперь? Будут ещё нападения, как вы думаете?

– Хотелось бы знать. Балабанов младший напал совершенно неожиданно. Это либо его прихоть, что похоже на правду, так как он по характеру такой, либо же некий большой план. Дед у них страшный интриган – очень многие рода теперь на грани затухания из-за него, а около сотни лет назад Балабановых вообще при Дворе не было. Вот и думай. Но у деда всё обычно получается, а тут промашка.

– А с какими родами война?

– Знаешь что, – посмотрел граф на меня, – про обстановку тебе Алекс всё расскажет. Мне же гнать в Колывань надо. Императору отправлю рекомендательной письмо на тебя. За призрака. Что касается нападений, то будь на чеку. И береги девочек. В Санкт-Питербурге я велю усилить охрану Снежаны.

– Так может она сюда переедет? – тут же подхватил я. – Теперь не застанут меня эти уроды врасплох. И если Снежана приедет, то помимо вашей охраны, будут ещё и местные патрули, а так же я.

– Сам тогда едь и уговаривай её, – распорядился граф и встал. – Всё, счастливо. Алекс, останешься в Петергофе?

Тот тоже встал, обнялся с отцом и братьями, а когда они поспешили к экипажу, сел обратно и слабо улыбнулся.

– Давай на солнце пересядем?

– Замёрз, что-ли?

– Это из-за аспекта Земли, – пояснил он и мы пошли к скамейкам, что установлены на площади перед Гимназией.

– Разве у всех земляков так?

– Где-то у половины.

– Хм-м-м… – удивлённо протянул я и полез за трубкой. – А огневики, получается, должны в жар впадать?

– Немного пореже, но да, – кивнул он, а потом с удовольствием расположился на скамейке и подставил лицо солнцу. – Жар у них бывает, но они от него не умирают.

– Надо же. А водников какие пагубные стороны?

– Насморк и потливость.

– Хм-м-м… – опять озадачился я и крепко затянулся. – А воздушники поди пердят?

Удалось даже рассмешить Алексиса.

– Нет, у них часто проблемы с дыхалкой. Кашляют, сопят, одышка бывает.

– Это как у Варфоломея Антоновича?

Тот приоткрыл глаза и непонимающе глянул:

– Какого ещё?

– Вознесенского.

– А, точно. Вот как у него.

– Хорошо, хоть не у всех так, – задумчиво проговорил я.

– Это небольшая плата, я думаю. Ты, кстати, спрашивай, что хочешь узнать…

– Да чего там… с какой стороны удара ждать? Так-то мне на эту родовую борьбу плевать с главного маяка, но приходится считаться. Да и как не вступить, если с Геннадием Ортеговичем едва не “ты”. Нянчится со мной, поблажки даёт.

– Тут как со штормом: можно закрыть глаза и даже ставни захлопнуть, но он всё равно грянет. Так что и не знаю чего ты?

Выпустив облачко дыма, я обернулся на Алексиса:

– Да понимаю я. Дело у меня одно есть. Должок надо кое с кого спросить. И, возможно, что спрос благополучно не закончится.

– И тебе нужна наша помощь в этом?

Я даже немного растерялся.

– Хм! Да, нет. Так-то я был бы рад любой помощи, но это шаг в неизвестность, Алекс. Вряд ли кто-то из вас поедет. Точнее поплывёт.

– Куда? – посмотрел он серьёзно.

– В Англию.

– Удивил, – отозвался он и снова прикрыл глаза. Повисла тишина.

Пока молчим я перезабил трубку.

– Ладно, над таким думать надо. Да и узнать, какова твоя причина. Что касается непосредственной опасности, то бойся Балабановых. Если дед прознает, что сынок погиб по твоей вине – костьми ляжет, чтобы отомстить. Вредный он.

– Понял, – кивнул я.

– У нас шесть главных родов, не считая Императорского. С нами вместе ещё Сабуровы, относительный нейтралитет за Васильчиковыми и Кривошеевыми, а против – Балабановы и Абдуловы. Более сорока родов ниже по статусу, но сравнимы по силе – вроде тех же Воронов, из которых Геннадий Ортегович. Всем приходится определяться по чью они сторону и в меру возможностей оказывать поддержку. Это чревато. Балабановы проявили себя как блестящие интриганы, но в глазах Императора снискали очень худую славу. Род большой, однажды удалось подловить одного из Балабановых на покушении на убийство. Император лично обратил его в пепел. Думаю, ты понимаешь, что играют Балабановы серьёзно. Ставки очень высоки.

– Понимаю, – кивнул я. – А Абдуловы?

– У них много денег и старого влияния. По землям Руси разбросаны прииски золота, а в Москве, и теперь Санкт-Питербурге, понастроили питейных – гонят самогон, пиво варят, ну и прочую бадягу. Ко двору навострились вино из Европы поставлять. Может слышал, граф Скотович недавно погиб в пожаре? Вот он как раз через Колывань и возил. Совместное дело они вели.

Я удивлённо кивнул.

– Слышал. Получается, работая в Гимназии, Вениамин Игоревич отрабатывает службу? Довольство-то имперское ему незачем, наверное?

– Деньги не малые, всё равно, – возразил Алексис. – Император в этом плане строг. Требует от родов какого-нибудь общественно значимого дела.

– А вам что поручено?

– Отец военный. На нём снабжение флота и нескольких пограничных крепостей. Главная из которых Колывань.

– Я думал, что там главным был граф Скотович? – удивился я.

– Так и есть. Он был ленным владельцем тех земель. Теперь же за наследство идёт борьба среди сынков. Только отец от Императора обладает особыми полномочиями, поэтому, фактически, крепостью командовал он. Через Дмитрия Григорьевича.

– Хм-м-м… – протянул я, – как всё сложно. Но, выходит, от Абдуловых удара в спину можно не ожидать?

– Не думаю, – покачал он головой. – Но я же говорю, хватает и других, чуть слабее, кто хотел бы выйти на первые позиции и без лишних сомнений, может попробовать убить тебя. Ты – тёмная лошадка, Игорь, но разговоры уже идут.

– Так может сходить в Англию будет хорошим решением? Пусть успокоятся.

– Сходить – подразумевается вернуться, а ты, как я понял, на это не сильно рассчитываешь, – резонно отметил Алексис. Я удивлённо хмыкнул. И как он догадался?

– Проблема ещё в том, Алекс, что наёмников могу убить – кто их хватится, а этих хитрожопых борцов за место под солнцем – нет. Недавно Абдулов старший унизил меня, я дождался возвращения Геннадия Ортеговича и вызвал Абдулова на дуэль. Как раз к турниру, по совету генерал-майора. Этот мерзавец отказался, понимаешь?

– Ну, если бы ты знал Абдуловых лучше, – слегка улыбнулся Алекс, – то и не вызывал бы. Да, я понимаю о чём ты. Но ничего с этим не поделать. Игру начали не мы, не нам её заканчивать.

– Поэтому и не хочется лезть в эти дрязги.

– И не лезь. Никто же не заставляет, – веско отметил он, чем снова заслужил удивлённый взгляд от меня. – Отец благосклонно относится к твоей самостоятельности. Хоть ты, фактически, и вступаешь к нам в семью, он не собирается требовать каких-то свершений. Волновался немного из-за союза со Снежкой, но ты всё показал и доказал. Теперь вопросов нет, а дел столько, что он только обрадуется, если ты на вольном выпасе будешь.

Я не удержал улыбки.

– Думал, мы с батяней твоим никогда не поладим, а тут такое.

– Сам понимаешь, какой была первая встреча.

Я уже расхохотался.

– Это ничего, что ты тут остался?

Алексис пожал плечами:

– Уже привык. Да и за Снежкой пригляжу. Ты поедешь за ней?

– К Сергию только наведаюсь, – криво улыбнулся я. – Надо получить заслуженных звездюлей и быть свободным.

– Но я тут побуду. В Санкт-Питербург не поеду, – сообщил он.

– Как скажешь. Ладно, тогда до встречи, – протянул я руку и мы обменялись рукопожатием.

Сергий был зол, но бить не стал. Я честно сказал, что плохо тренировался, но буду лучше. Это его успокоило и дед пообещал устроить мне такую головомойку, как поправлюсь, что буду жалеть о спасении. Я прекрасно знаю – Сергий может, но почему-то жду этих новых нагрузок. Далеко не факт, что будет менее больно тренироваться, чем терпеть град ударов в проигранной драке.

Окончив дела, рванул за Снежаной. Как же здорово, что мы обзавелись экипажем! Верхом я бы проклял эти несколько десятков вёрст. А сейчас, мы с Мариной вольготно расположились на широких сиденьях, она прижалась покрепче и нежно поглаживает. Хотела бы большего, но меня ситуация под крепостью держит до сих пор: нет ни достаточных сил на утехи, ни сильного желания.

Снежана жила всё это время в блаженном неведении, поэтому сначала набросилась с объятиями и поцелуями, а потом начала ругаться. Заметив неладное, убавила напор и пришло время рассказать, что меня немного переехало телегой. Несколько раз.

Нет, конечно я обошёлся без подробностей, но, всё же, лучше будет убрать опасные мысли из её головы: что не хочу видеться и поэтому не приезжаю. Мы приехали к обеду, поэтому сразу же оказались за столом, а кормят в резиденции Александровых отменно. Первый пыл сошёл и Снежана переключила внимание на дражайшую подругу. Таки сумела Марина найти ключик к графской дочке – она теперь души в ней не чает. Да и дело не только в платонических чувствах… раз я на некоторое время перестал был инициатором, вожделение Снежаны, щедро подпитанное разлукой, нашло себе иной объект для внимания.

Вожделение Снежаны, щедро подпитанное разлукой, нашло себе иной объект для внимания: пересев на пышный обитый чёрным бархатом диван, она взяла Марину за ручку. Огнёвка завела речь про приключения юных лет, но я не стал переживать насчёт содержания, так как она не хуже меня знает, где следует сгладить и смягчить реалии жизни.

Шелковистым пальчиком, – знаю по себе! – Снежана стала поглаживать руку Марины, внимательно слушая. Крупные глаза расширились, поблёскивая в искрящемся свете хрустальных светильников. Мы в малой гостиной, двери заперты, а их толщина не даст повода для слухов прислуге. Впрочем, это уже моё стеснение, а вообще-то, слуг выгонять не принято, даже наоборот – они и полотенчико подадут, и воды фруктовой после жаркой любовной скачки.

Я молча наблюдаю, а сижу – напротив в кресле. Огнёвка у меня настоящий бриллиант, даром что с цирком успела поездить: сначала рассказ вела всячески играя голосом, а потом, дав Снежане в полней мере отдаться чувству приключений, сама окружила вниманием, причём настолько эталонным и выверенным, что Снежана, явно балованная таким, снова оказалась под действием магии.

Неподдельное внимание и подчинение смягчают нрав Снежаны. По натуре она вовсе не сахарная дворянская дочка: скорее пиратка, глава неуловимых бандитов, участница самых знаменитых пиров и попоек. Стоит пройти прочную скорлупу светского воспитания и аристократической надменности, как она расцветает. Огнёвка лишена комплексов и даже Гордыня ей не указ, а потому такая преграда и не помеха вовсе. Вот она уже с удовольствием прильнула к ножкам госпожи и гладит по нежному пушку, не страшась забираться рукой выше колена, под юбку платья.

– Почему у тебя такие горячие пальцы? Чуть не обжигают, но всё же приятно.

– Я же огневичка, – подмигнула Марина, – а ты ледышечка.

– У меня аспект Воздух, – возразила та.

– Северный, наверное. Мне нравится согревать тебя своими руками.

– Хи-хи! – прыснула в ладошку Снежана. – Мне тоже нравится эм-м-м… таять в них.

Прелюбопытнейшее зрелище на самом деле. Две прекрасных птички воркуют и осторожно касаются друг друга. И хотя Марина вовсе не из скромных девиц, но сейчас следует такту и главной ноте.

– Какая же у тебя кожа гладкая, – снова отметила Снежана. – Словно каждый день принимаешь ванну с заморскими маслами.

Марина рассмеялась.

– Принимаю, но не каждый день и без масел. У тебя есть такие?

– Конечно.

– Дашь попробовать?

– Да, выбери какие нравятся, только сиреневое не забирай.

– Спасибочки! – радостно отозвалась Марина, встала с колен и поцеловала Снежану в щёчку. – За кожей я ухаживаю магически. Но это не осознанно получилось. Научилась как-то само-собой. В детстве, когда у родителей начинался очередной спор, я садилась в углу за печкой и слушала. И пока суть да дело, водила ладошкой по руке едва касаясь. Волоски проскальзывали под ладонью и я хорошо чувствовала как щекочут. Есть такой огонь, который как бы… ну-у… не жжётся сильно. Я могу искорки выпускать из ладони и они красиво так сыпятся. Если выпустить такую на волосок, она скользит по нему, искриться и прям скатывается к самому корню и там пропадает, а волос превращается прах. Таким образом и убираю.

– Да, я заметила, что там, – стрельнула глазками Снежана, – у тебя ничего нет. Как у маленькой девочки.

– Хих! – прыснула Марина. – Некоторые любят такое.

– Ты работала проституткой? – удивилась Снежана.

– Нет, – спокойно отозвалась Марина, – но я же рано начала бродяжничать, а там всякое было. Давай спину – я помассирую.

– М-м, – предвкушающе простанала Снежана, – с удовольствием.

Платье хоть и не в Свет, но со шнуровкой. Огнёвка почти сразу начала развязывать, а потом уверенно стянула вниз и помогла подруге высвободить руки. Снежана осталась в лёгкой нательной рубашке. Поведя плечами, она быстро глянула на меня, а я вернул взгляд полный восхищения. Золотистые кудри Марина перекинула вперёд и приступила к массажу. Знаю, что благодаря тренировкам, пальцы у неё теперь сильные и легко продавят кожу до каждой жилки и мышцы. Начало именно такое, но моя Огнёвка не из тех, кто долго настраивается. Так уж совпало, что обе девушки давно не купались в море страсти, а потому достаточно лишь искры… тем более, что я не пропускаю ни единого движения.

Для Марины Снежана как объект восхищения и поклонения: гладит, целует везде, любуется красотой. Платье недолго оставалось на теле и вскоре было отброшено куда-то за диван. Такая же участь ждала и нижнюю рубашку. Марина погладила крупные груди, аккуратно сжала и потом нежно провела большими пальцами по ареолам вокруг сосков. Те сжались и вытянулись, словно разбуженные. Снежана не удержала мелкой дрожи в теле.

Марина осыпала лёгкими поцелуями руки, потом живот, далее – сразу к шее – парой лёгких касаний, а под конец – долгий поцелуй в губы. К делу присоединились руки: Огнёвка начала медленную ласку круди, но уже более уверенную и коричневатые сосочки получили свою толику внимания. Следом Марине остро захотелось нагладить и намять нежный животик подруги. О, я знаю какой он приятный на ощупь.

Снежана потребовал Марине тоже раздется. Огнёвка мигом стянула кожаные штаны, затем жилетик, приталенную рубаху и даже аккуратненький гипюровый бюстгальтер. Чёрненький, он оказался дивно хорошим. Не скажу, что мой Зверь наконец проснулся от вида такой вещицы на худощавом теле Морены, но точно заворочался. Исподнее оказалось обычным, но на крепкой попочке даже простые ткани и пошив обретают особый вид.

Марина мягким давлением рук уложила Снежану поудобнее, оказавшись сверху, а потом села на одну из ног, крепко прижавшись писечкой и тут же принялась двигать бёдрами. Губы девушек соединились, а руки свободно бродят по перекатам, прелестям и уголкам.

Пришло время сорваться первому стону – это была Снежана. Её поддержала Огнёвка, а следом усилила атаку. Они уже приноровились друг к другу: Марина ласкает подругу рукой, а сама, подтянув левую ногу, усиленно вжимает лепестки влажного бутона в ножку Снежаны. Стоны усилились.

Снежана ухватила Марину за волосы и оттянула голову назад. Огнёвка охотно поддалась, а сама цепко держится за плечо подруги.

– Лучше давай, лучше! – потребовала Снежана и шлёпнула по небольшой грудке Марины.

– Да, моя Госпожа, да! Вот так, снежная моя Госпожа, вот так.

Внутри Снежаны было уже пару пальцев, но этого Огнёвке показалось мало и она попыталась втиснуть третий. Он вошёл, но был тут же зажат грянувшим оргазмом. Прекрасно зная как лучше и сколько ещё нужно фрикций, Марина вынула его и снова двумя завершила дело, дождавшись последней судороги от Снежаны. Сама она успела уже два раза сорвать пик удовольствия.

Лежа друг на дружке, девушки затихли. Я прочистил горло:

– Изволят ли дамы испить воды?

– Ещё как, Котик. Но смотри все углы не собери своим… хвостом спереди, – расхохоталась Марина.

Я ответил смехом и пошёл к двери. Брюки действительно недвусмысленно топорщатся.

Прислуга дежурила неподалёку в коридоре. Я заказал кувшин малинового морса и чашку кофе. Пока готовят и несут, выудил трубку и спешно закурил, прислонившись к крепкой оконной раме и распахнув одну из створок. Боги смилостивились надо мной и послали таких женщин. Если я выживу на английских землях, то буду как отец. Род на мне уже не угас. Я успел продлить веточку дальше. Попросила ребёнка София, сохранила Снежана, настояла на зачатии Эльва. Даже как-то неожиданно приблизилось моё отцовство.