Текст книги ""Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Александр Лукьянов,Владимир Журавлев,Станислав Лабунский,Александр Тихонов,Ирина Гостева,Владимир Атомный,Михаил Белозёров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 203 (всего у книги 341 страниц)

Он не ожидал ответа, так, больше из насмешки спросил. В Седьмом каторжном на такие вопросы не принято отвечать.

– Да я побегал, мне хватило, – неожиданно сказал Токарь. – Слышал про «Белую змею»? Я там был.

Шипунов уважительно качнул головой. Кто же из путейцев не слышал про дерзкий побег с «Трех шестерок»?

– Так вас вроде выпустили из республики? – осторожно спросил он.

– А я вернулся, – легко сказал Токарь. – Потому что не дурак. А дураки все там остались… на границе.

– Наши положили? – недоверчиво спросил Шипунов.

– Не, российские. Им банда уголовников зачем?

– И что теперь?

– И ничего, – усмехнулся Токарь. – Дальше каторги не пошлют, больше пожизненного не дадут. Работаю на дистанции. Вот, отпуска дождался, и не надо никуда бежать. Карточка полная, два месяца можно бухать беспробудно, лишь бы печень выдержала, жилье предоставлено… Меня как бы все устраивает. Знаешь, даже подумываю иногда: а чем наша жизнь от воли отличается? Ну, разве что работать надо, так я всегда работал… Скафандр – великая вещь, в нем и Заполярье вполне терпимое.

Шипунов молча кивнул. Да, скафандр – великая вещь, настоящий гений придумал.

– Я что подошел-то… – сказал Токарь. – Хочу быть бригадиром. Из тебя бригадир никакой, честно, так я бы на твое место, а? А ты бы в чистые мастера дистанции, как и твоя девочка? Задай вопрос своему начальству, как это возможно провернуть. Если надо курсы какие пройти, так я готов.

Шипунов изумленно на него посмотрел. Чтоб уголовник сам шел на сотрудничество с СБ? М-да, что-то реально меняется на Седьмом каторжном…

– Или авторитетов не берут? – спросил Токарь.

– Смотря какая статья, – опомнился Шипунов. – А вопрос решается просто. Подойди к сопровождающим, они проверят историю и примут решение. Если что, моя рекомендация у тебя, считай, есть. Подпишешь договор и при нормальном раскладе вечером будешь бригадиром.

– Так просто? – усомнился Токарь.

– На самом деле – непросто, – признался Шипунов. – Но быстро. Будет здорово, если ты по критериям пройдешь, мне это бригадирство действительно поперек горла стоит, не моё, хоть отдохну нормально.

– Хороший ты мужик, – задумчиво отметил Токарь и уставился куда-то ему за спину.

– Опа! – сказал уголовник озадаченно, глядя мимо него. – Какие гости до наших женщин! И как все рады знакомству!

И мягко двинулся по перрону.

– Атас! – непроизвольно вырвалось у Шипунова в переговорник. – На перроне!

Все же путейцы есть путейцы, дисциплина и организованность в крови, как у военных. Он сделал всего пару шагов вслед за Токарем, как из салонов уже начали выпрыгивать мужчины. И не все с пустыми руками. Группка парней на перроне, тормознувшая прогуливающихся каторжанок, настороженно заозиралась. А потом ударил негромкий, но такой знакомый по стрельбищам выстрел. ПР-М, пистолет разведчика малошумный, идеальное оружие для женской ладошки… Он сам не понял, как оказался рядом с конфликтом. И как оружие оказалось в его руке – тоже. Главное выхватил взглядом сразу – его подружка стояла в боевой стойке, невредимая и очень сосредоточенная. И пистолет в ее руках профессионально перескакивал с мишени на мишень. Трупы пока под ногами не валялись, уже хорошо, только один из местных загибался и зажимал ладонью ухо. А потом перед его глазами запрыгала железнодорожная униформа.

– Господин старший лейтенант, ничего не было! – торопливо заговорил дежурный по перрону. – Я сам видел, ничего, честно! С ними просто хотели поговорить, что такого? А она сразу стрелять! Сейчас полиция приедет разбираться!

– За руки хватали, дорогу загородили… – спокойно заметил сбоку Токарь.

– Не было! – убежденно заявил железнодорожник. – Девушки неправильно поняли, нервные у вас девушки!

– А ваши нервные ребята куда побежали, не за подмогой ли, по южной традиции? – так же спокойно осведомился Токарь. – Позвони, дай отбой. Иначе перестреляем. И их, и тебя. У нас стволов хватает, и все штатные.

Железнодорожник прошипел что-то эмоциональное и схватился за телефон.

– Алина, дура ты блуднючая! – громко сказал Токарь. – Ты ж сама хотела познакомиться с настоящим мужчиной, с утра мечтала, я слышал! Чего завыпендривалась?

– Но не так же! – рявкнула здоровенная тетка. – Чего сразу за подол хватать? Я им что, проститутка?!

– Похожа, – философски заметил Токарь.

– Похожа я была в шестнадцать лет! А сейчас…

Алина, несмотря на размеры и зверский вид, юмор понимала, была далеко не дурой на самом деле и Токарю подыграла мастерски. Общие смешки немножко разрядили обстановку, раненого увезли в медпункт, потихоньку начались мирные разговоры с местными.

– И как у вас там, в Заполярье? – уважительно спросил железнодорожник. – Нормально платят?

– Кому как, – пожал плечами Шипунов. – Диспетчера за четыреста получают, станционные службы чуть меньше.

– Неплохо, – завистливо пробормотал железнодорожник.

– И квартиры бесплатные, – с серьезной рожей добавил Токарь. – Вон, видишь, моносалонные вагоны? Наше служебное жилье, душ, туалет и кухня, все как положено, так в них по дистанции и катаемся. В головном вагоне столовая-ресторан, два раза в неделю культур-состав подкатывают. Там солярий, спортзальчик, секции-шмекции всякие, учебка… Ну и по мелочи. Социалка там, медицина по разряду военных госпиталей, северные пайки…

Местный железнодорожник оглянулся зачем-то, понизил голос и спросил:

– Слушай, брат, а как к вам можно пристроиться? Подскажи ходы, не обижу!

Путейцы заулыбались, мол, попасть не проблема, грохни кого-нибудь, и сразу выпишут путевку, но улыбочки выглядели непривычно задумчивыми. Шипунов и сам вдруг осознал, насколько хорошо они, оказывается, устроились в Седьмом каторжном. Даже по сравнению с Большой Землей – хорошо. Вон как железнодорожник тоскливо поглядывает.

На шум и толпу не спеша пришли посмотреть сопровождающие, два офицера-заполярника. Ленивые, расслабленные по жаре, но плоские десантные автоматы-трещотки у каждого под рукой. С легкой иронией посмотрели на объявившуюся местную полицию и одной фразой сняли все претензии. Действительно, в бытовых конфликтах за офицерами безусловная правота. Не видели погончики на топике девушки? Не туда смотрели, в следующий раз будьте внимательней. Ну и что, что Россия? Официально пока что – одна страна. Что – эти недоразумения тоже офицеры? А где их знаки различия? И вообще девушка выстрелила первой. Чао.

– Вы там, на северах, все такие? – задумчиво спросил железнодорожник.

– Какие – такие? – не понял Шипунов. – Обычные мы. Дистанционная путейская бригада, можно сказать, коллеги.

– А стреляете, как снайпера, – недоверчиво улыбнулся железнодорожник и пожал ему на прощание руку.

Граница надвинулась незаметно. Поезд не спеша протянулся по живописному ущелью, плавно поворачивая перед заинтересованными взглядами снежные вершины далеких пиков, несколько раз пересек по грохочущим мостам одну и ту же мелкую речушку, нырнул в сумрак тоннеля, прополз сквозь яркую зелень склонившихся деревьев в другой, вырвался на солнце с другой стороны хребта, и у курортников захватило дух от величественной панорамы убегающих к самому морю предгорий. И снова поплыли мимо окон вагонов мелкие станции, уже местные, заграничные. Вроде бы такие же, вплоть до внешнего вида, а уже что-то не то. Уже сидят возле станционных кафе в тенечке мужчины, никуда не торопятся, провожают поезд взглядами, что-то негромко обсуждают за бутылочкой вина. Уже бредут под знойным солнцем куда-то не спеша цветасто одетые местные женщины, не обращая на окружающее внимания. И коровы лежат по обочинам в светлой тени незнакомых деревьев. А в посадках вдоль дорог вдруг сверкнут желто-оранжевыми бочками абрикосы, никому не нужные, свободно растущие. Вроде бы и машины попадаются, и ездят быстро, а все равно в воздухе словно разлилась какая-то неторопливость, основательность существования. Никто не спешит работать. Юг. Даже последствия войны не везде убраны.

Шипунов грустно смотрел на такой знакомый, но уже как будто чужой пейзаж. Сколько лет назад его семью выдавило отсюда войной на север? Так сразу и не вспомнить. Кто сейчас живет в их добротном каменном доме посреди небольшого сада, если он, конечно, не разрушен войной? Говорят, после войны правительство специально перемешало всех переселенцев, чтоб даже духу не осталось в предгорьях от дурных южных традиций. А потом еще и границы сместились…

– Родина, – пояснил он свое состояние вопросительно поглядывающей подруге.

Девушка вопросительно заломила бровь. Не поверила, понятно. И он спросил, не глядя на нее:

– Когда закончится задание, уедешь не попрощавшись?

Девушка вздрогнула. Ксюша, он знает ее под таким именем. А на самом деле? Вряд ли признается. Когда пришло понимание? А кто ж его знает… Потихоньку копилось, наверно. А щелкнуло озарение, когда увидел, как его застенчивая подружка профессионально держит на стволе компанию агрессивных парней. И ухо одному прострелила не задумываясь, хладнокровно, снайперски, да так, чтоб пуля на излете больше никого не задела. Видел он такое хладнокровие прежде, навсегда запомнил… Ну и по мелочам наблюдения копились. А он все не мог понять, чего такого особенного нашла в нем столичная фифа, ибо Копейка, как ни крути, действительно столица… Задание, просто задание для… для кого? Наверно, для выпускницы какого-то очень специального факультета в десантно-диверсионном. Преддипломная практика, сбор и анализ информации по настроениям в путейских бригадах Седьмого каторжного, что-нибудь вроде такого…

– Прокололась со стрельбой, да? – вздохнула девушка и положила голову ему на плечо. – Уеду, конечно. Мне в Копейке отчет защищать, курсы повышения квалификации проходить, учения, потом на очередное звание сдавать. Потом оформлю перевод в Седьмой каторжный и вернусь. Думаю до зимы управиться. Подождешь?

– Вот только не говори, что такая девушка, как ты, может полюбить такого старого психа и зануду, как я! – сердито сказал он.

– И еще он дурачок.

Он озадаченно замолчал. Ксения потерлась щекой о его плечо и тихо засмеялась.

– Я тоже раньше думала, что невозможно! – пояснила она. – А психологи сказали – идеальный вариант. А я не поверила, как юная дурочка… У меня раннее взросление, характер властный, жесткий, и не терплю помыканий из-за возраста. А ты нерешительный, компромиссный и наивный, как ребенок. И честный. Оптимальное сочетание характеров, где я еще такого найду? Тут возраст не главное. Вот еще уйдешь из бригадиров, и будет нам вообще семейное счастье. Ну не твое это, работать с людьми, выматываешься и злишься, тебе лучше с железяками. Уйдешь?

– Уже, – хмыкнул он. – Сегодня подошел Токарь и предложил подвинуться. И возражения там не подразумевались. Я сообразить ничего не успел, как уступил.

– Токарь – то, что надо! – убежденно сказала Ксения. – С ним в бригаде все будет хорошо!

Поезд вкатился в курортную зону вечером. Вильнул на стрелке возле приморского поселка, постучал размеренно на стыках и замер в тупичке. До моря – не более двухсот метров. До поселка – полкилометра, и там уже маняще подмигивала реклама, гремела на дансинге музыка и ревели в море глиссера. Шипунов прогулялся до командного вагона в компании с Токарем, и вышел оттуда уголовник-авторитет с небольшим пистолетом в подмышечной кобуре. И в бригаде действительно все пошло хорошо. Сидели путейцы под навесами, потягивали вино, благодушно разговаривали, блаженно щурились на море и никуда не спешили. Два месяца ничегонеделания! Эта мысль могла расслабить кого угодно. Потом через неделю приполз еще один поезд, в нем в числе прочих самодеятельный оркестр культур-поезда номерной горнообогатительной фабрики, и стало совсем хорошо. Наконец-то под темным южным небом зазвучали знакомые мелодии, под которые и даму не стыдно пригласить: вальс-акцент, вальс-глиссадо, одиночный вальс, сибирское танго и популярная на дистанциях несложная «трещотка»… Местные поглядывали на танцующих издалека с очень странными выражениями на лицах и задавали не менее странные вопросы типа «а вы что, все так умеете танцевать?» или «а вы там все такие?» Хе, конечно, все такие! Выбора-то особого не было! Подкатывается культур-поезд, и вот тебе третий выходной для занятий танцами, спортом, музыкой, для заочной учебы, наконец. Не желаешь? Неволить никто не будет, вперед на дистанцию, в дежурных группах всегда некомплект. Но среди путейцев дураков не водилось на работе надрываться, вот все и выучились. Не было дураков и признаваться. Так что под конец отпуска выработался правильный ответ на подобные вопросы: «А то! Мы же – пожизненные каторжане!» Парадоксально, но это говорилось всерьез и очень гордо. Шипунов поглядел, поглядел со стороны, махнул на заботы рукой и все два месяца отпуска провел с будущей женой. Летали над морем, рыбачили, купались, просто валялись в своем салоне под кондиционером, объедались фруктами… А в бригаде даже драк случилось на удивление немного, этих вечных спутниц зэковской жизни. Так, слегка, исключительно из-за женщин и исключительно с чужими. Но там Токарь с коллегой-бригадиром как-то быстро все порешали, то ли пристрелили кого невменяемого, то ли пообещали чего-то оторвать…

К поезду вышли практически все. Пропал Палево, но о нем не сожалели и даже не говорили. Мутный – он и есть мутный, не надо такого на дистанции. Шипунов подозревал – все, кроме него, знали конкретно, что случилось с парнем.

– Кончилась благодать! – с удовольствием произнес Токарь, наблюдая за посадкой. – Отдохнули, аж тошнит! Погляди, мастер, половина уже в скафандрах! Соскучились по снегу!

Шипунов невольно улыбнулся. Действительно половина путейцев сверкала оранжевыми «верхонками», как ни странно, в основном женщины. К концу отпуска все же оценили!

– Пока рядом твоей глазастой нет… – тихо сказал Токарь, – к тебе вопрос: я свои обязанности нормально вытянул? Нареканий нет?

Шипунов удивленно кивнул.

– Тогда – вахту сдал, вахту принял! – усмехнулся Токарь. – Думал я, думал… хорошо у нас на северах, без дураков хорошо, но воля тянет! Тянет, такие вот дела! Ну что, я пошел, сам бригаду довезешь? А то меня местные ждут, подговорился, чтоб за оцепление вывезли.

Шипунов смотрел на него с грустью и молчал.

– Можешь пойти прямо сейчас и сдать меня сопровождающим! – ожесточенно сказал Токарь. – Можешь сам застрелить – вправе, не обижусь! Только ты не сумеешь, слабоват против меня! Вот твоя глазастая, та да… ну, что молчишь? Я все равно не вернусь на зону, понял? Душа свободы просит!

– Не пойду я тебя сдавать, – хмуро сказал Шипунов. – Ты сам себя сдал. На скафандрах микрофончики стоят в постоянном режиме. У всей бригады. Тебя как бригадира должны были научить прослушке.

– Вот оно как…

Уголовник болезненно поморщился и посмотрел в сторону головного вагона. Оттуда неторопливо шли сопровождающие.

– Токарь, не дури! – тихо посоветовал Шипунов. – Все равно не уйдешь.

– Ты за кого меня держишь? – обиделся уголовник. – Я напрасную кровь не лью, не дебил!

Сопровождающие подошли и с легким любопытством уставились на несостоявшегося беглеца.

– Держи, – сказал один и протянул конверт. – Не потеряй, там все.

– Что – всё? – осторожно осведомился Токарь, не спеша притрагиваться к подозрительной бумажке.

– Помилование. Документы на имя Михаила Курца, тебя ведь так зовут, верно? Загранпаспорт. Неизрасходованные отпускные в местной валюте. Пропуск за пределы курортной зоны. Сертификат прививок. Водительские права… короче, всё. Топай.

– А чип?

– А он тебе чем мешает? – удивился офицер. – Ну, хочешь, топай к командному вагону, врач удалит. Но я бы не советовал. Точно такие ставятся горноспасателям, аварийщикам, морякам… случится что, быстрее найдут. И, кстати, в Европу без чипа не пускают, ты же туда собрался?

Токарь тяжело задумался.

– Почему?

– Пришла указивка на тебя с самого верху, – буркнул офицер. – В ней сказано – на наше усмотрение. Ну, ты нам понравился. Топай, вольная птица страус.

– А если я вдруг… – нерешительно начал уголовник.

Сопровождающие коротко хохотнули, похлопали отныне свободного гражданина по плечу и отправились обратно. Токарь неловко пожал руку Шипунову и ушел в поселок глубоко задумчивым. Шипунов до последнего смотрел ему вслед. Он хорошо понимал, что Токаря ему будет сильно не хватать. Ну не умеет он работать с людьми, не умеет.

– Слава, – напомнила сверху Ксения.

Он вздохнул в последний раз, запрыгнул в салон, поезд дрогнул и покатился на север, домой. Путейцы провожали ставшие привычными горные виды беспечными улыбками. Десять месяцев – это в общем-то не так уж долго!

Глава 14

– Учебная тревога, – пробормотал динамик общего оповещения. – Повторяю: учебная тревога. Гражданским офицерам группы «У» прибыть на точку сбора немедленно. Точка сбора…

Зита отложила планшет и со вздохом поднялась с ковра. Группа «У» – это управление Седьмого каторжного, это она. Хоть и не гражданский офицер, но участвовать обязана. И по легенде учений, и вообще… с укреплением социализма классовая борьба нарастает, не просто так сказано классиками. И один из враждебных классов – вот он, под боком, чиновничья свора. А врага надо знать в лицо. Учения – удобное место посмотреть разлагающихся товарищей близко и в деле.

Книжку только не удалось дочитать, а жаль, интересная работа группы интересных авторов. Сравнительный анализ попыток имитации долговременных космических полетов – это вам не любовный роман, это вещь. Только в таких вот неброских книженциях можно вдруг узнать, что воздух после использования человеком, оказывается, ядовит для растений, его пережигать надо… А любовь что, ее без любовных романов в обычной жизни хватает. И в ней в принципе все понятно и просто, не бином Ньютона, как говорится.

Она тихонько прошла в детскую, осторожно тронула девочку за плечо. Темные глаза Майки тут же уставились на нее с безмолвным вопросом, сердце захлестнула острая жалость – она снова бросает детей! Проклятая работа!

– Доча! – прошептала она, косясь на спящего Гогика. – Мы на учения, вернемся вечером. Школьный поезд сегодня пропусти, надо посидеть с маленькими. Покушать закажи в нашем буфете, у Дениски музыкалка онлайн в два, проследи, чтоб не забыл…

– Пистолет под подушкой, ходить везде с ним, – кивнула девочка. – Я помню. Дверь открывать только дежурной по поезду, сегодня это Ляля. Иди, я за всем прослежу. И с Гогиком борьбой позанимаюсь тоже, скажи тете Свете, пусть не переживает.

– Умничка! – шепнула Зита, смахнула невольную слезинку и бесшумно прикрыла за собой дверь. Сухо щелкнули фиксаторы внутреннего защитного контура. Проклятая работа.

Точка сбора группы «У» – возле управленческого модуля Седьмого каторжного. От штабного поезда до модуля – километров пять болотистой тундры, на «Стрекозе» последней модификации, можно сказать, рукой подать. Квадрик подпрыгнул и резво заскользил над поверхностью болота. Зита оглянулась – Светка стартовала за ней с секундным отрывом. Ну да, сегодня они вдвоем на усилении гражданской группы. Лена вылетела намного раньше, она на контроле у условного противника. А Кунгурцев… у него, как всегда, самая неприятная, тяжелая, самая ответственная задача. И самая неприметная, тоже как всегда.

К их прибытию офицеры группы «У» уже собрались, кучковались возле модуля на асфальтированном пятачке. Издалека все одинаковые в скафандрах с маскировочными верхонками, только приданная пятерка штурмовиков резко выделяется и открытыми сигнатурами, и манерой двигаться. Самые молодые, самые мелкие, но и на учениях, и в реальном деле – единственно надежное звено в гражданском ополчении. Светке все же удалось сколотить из подростков, разбросанных по дистанциям, грозный ударный кулак. К сожалению, только за счет казарменного положения старшеклассников, иначе никак не получалось.

При виде подлетающего начальства штурмовики привычно построились, причем не обращая внимания на лужу – одно из множества изменений в привычках после перехода на скафандры. Управленцы же не среагировали, разве что головы слегка повернули. Понятно, считают учебную тревогу обязательной, но бесполезной тягомотиной, неприятным довеском к военному званию и сопутствующему повышению зарплаты и статуса. Зита усмехнулась и поставила первую отметку в табеле учений. Вроде бы крохотная закорючка, а сколько всего означает! И предстоящие ночные тренировки для офицерского взвода управления, и понижение в звании для командира взвода. И, между прочим, отметку в закрытом листе личного дела каждому. Они что, всерьез считают себя незаменимыми?

– Взводный! – рявкнула обозленная невниманием Светка. – Время идет! Построение! Оружие к осмотру!

Ну вот, наконец зашевелились. Зита пошла вдоль неровного строя. Ну, что неровный, наплевать, главное, чтоб боевое оружие с учебным не перепутали, по внешнему виду оно не сильно отличается. Потому – контроль и еще раз контроль.

Увиденное не обрадовало. Нет, оружие не перепутали, но три не полностью закрытых клапана – это как? Это ведь – полный оружейный карман воды при первом падении и выход бойца из строя как результат. Зато как гордо все стоят! Еще бы, что ни личность, то уникальная модификация скафандра, с излишними опциями, с функциями экзоскелета, с корсетной коррекцией фигуры, с полной встроенностью гигиенического блока, еще хрен его знает с чем! Такие скафандры не вдруг найдешь, только начиная с определенной должности, да при наличии дружеских связей… Неистребимые статусные игрушки человеческого стада. Ох, напросился взводный на выводы! Вон он стоит, подтянутый брюнет в скафандре варианта «Крафт». Вот зачем ему способность поднимать грузы до трехсот килограмм? Чистый выпендреж. И дыхательной маски на лице нет, из чего следует – лицевой щиток с внутренним обдувом, только-только пошел в серию, ни у кого нет, а у него уже вот он. Стоит, гордится, как козел на вершине скалы.

А потом нехорошо дернулся один из штурмовиков. Оп-па! Не ожидал, что штурмовиков тоже будут проверять? Как интересно… Пистолет сам собой оказался в руке.

– Оружие к осмотру, – тихо сказала она и внимательно уставилась в глаза подростку.

– Проверьте сами, – еле слышно ответил штурмовик. – Не демонстрируя.

Она медленно протянула руку, коснулась оружейного кармана. Боевое. И не табельная пукалка вроде ПР, а штурмовой крупнокалиберный монстр, надежная «открывашка» любого броника. Паренек отчетливо моргнул, она подумала, кивнула и двинулась дальше. Служба собственной безопасности штурмового отряда, можно не гадать.

Вооружены боевым помимо учебного оказались все пятеро. Зита поморщилась и пообещала сама себе, что по возвращении открутит Кунгурцеву голову. Параноик-перестраховщик, и здесь приставил охрану! Ну кому она сдалась в заполярных болотах, кому? Бешеным уткам, что ли? Потом она вспомнила, как сама вручила дочке пистолет, и устыдилась.

Короткими понятными фразами она изложила легенду учений. Дано: личный состав Особого Заполярного связан боем с превосходящими силами противника, военная электроника, дальняя связь и контроль воздушного пространства задавлены комплексами РЭБ, как обычно делается перед заброской диверсионных групп. Задача сводного офицерского взвода ополчения – обнаружить и ликвидировать диверсионную группу врага, желательно до начала ее действий. Потому что если диверсанты успеют отработать, к примеру, по горнообогатительным цехам ракетами – мало не покажется никому. Легенда добротная, вполне реалистичная, нечто подобное происходило в последнюю войну, не здесь, в соседнем Шестом каторжном, и ребята справились. Она знала героев лично: штурмовиков-спортсменов сняли прямо с соревнований по военному триатлону и бросили в бой, там они почти все и остались, в скалах Шестого каторжного. А эти… она смотрела на строй очень даже взрослых людей и четко понимала, что вот эти на защиту завоеваний социализма не встанут. И пришли сюда не для того, чтоб научиться воевать, а для галочки. Без полевых учений не снять крестики со звездочек на гражданских погонах, не получить доплаты и льготы. Не подняться выше в табели о рангах, наконец. Стоят, улыбаются, тихонько переговариваются по внутренней связи, толком не слушают. Показуха, снова социалистическая показуха.

Собственно, на этом учения можно бы и закончить, для выводов наблюдений достаточно, но жалко разведчиков Особого Заполярного. Ребята старались, настоящий выход изобразили, им тренироваться тоже с кем-то надо, так что придется отрабатывать до конца. Тренироваться… вот для тренировки и приданы Зита с подругой к группе очень гражданских товарищей. Учения приближены к боевым. То есть диверсанты вышли без дураков, скрытно, и их необходимо обнаружить по-настоящему. Обнаружить, подойти, заблокировать, уничтожить. И лишь последний пункт – условно, краскометами. В принципе, с обнаружением диверсионной группы должен справиться взводный, ему солидная доплата идет не за красивые глазки, а за серьезное отношение к своим дополнительным обязанностям, но…

Она на всякий случай подозвала взводного. Мало ли какое у нее сложилось первое впечатление. Ну, стоит мужчина, лыбится неопределенно, подчиненными не командует – но, может, он в деле все же разбирается? Должен понимать человек, что за добавку к зарплате с него когда-то спросят, или нет?

– Где предполагаете искать диверсантов?

– А хрен его знает, товарищ майор, – придурковато улыбнулся и ответил цитатой из анекдота симпатичный брюнет. – Пес молодой, след не берет!

М-да. Дать по роже? А за что? Его придурковатость – всего лишь привычная реакция мужчины на привлекательную молодую женщину, каждому бить, так весь Седьмой каторжный без зубов останется… Но учения следовало все же провести. Только не с таким настроем.

– Капитан, – тихо сказала она. – А ты понимаешь, что еще один такой ответ – и пойдешь отсюда даже не в управленческий модуль с понижением, а прямиком на урановые шахты? Там как раз после медобследования сильная нехватка на низовых должностях!

– Извините! – тут же покаялся капитан. – Забылся, непроизвольная реакция на красивую женщину! Больше не повторится!

Она вздохнула. Непрошибаем. Вроде и не хамит, но… хамит. И бесовская искринка в глазах так и пляшет. Бабник, однозначно. Хорошо устроился, в управлении на должностях большинство – женщины. Ухоженные, не умотанные физическим трудом, тщательно следящие за внешним видом женщины. И в строю – они же. Все, как одна, в скафандрах с коррекцией фигуры, можно без подготовки на эротические календарики фотографировать.

– Так где предполагаете искать диверсантов?

Враз помрачневший капитан обвел безрадостным взглядом окрестности.

– Без понятия. Они же диверсанты. С любого направления могут подойти.

– Ответ тянет ровно на снятие с должности с возвратом государству неправомерно полученных доплат, – спокойно заметила она.

Мужчина покривился, но промолчал.

– Не согласны? – с иронией спросила она. – Так не молчите, говорите! Все, что можно, вы уже потеряли, опасаться нечего!

– А смысл? – буркнул сдувшийся красавец мужчина. – Вы же прекрасно понимаете, что другого ответа от гражданского капитана не получите, но все равно спрашиваете. Значит, для чего-то надо.

– Значит, надо было учиться! – рассердилась она. – Онлайн-курс на полевое офицерское звание уж двадцать лет как в открытом доступе! Пройти курс, не полениться полетать и ознакомиться с местностью, которую придется защищать, и правильный ответ дать несложно!

– Как только появится свободная минута, так сразу! – язвительно огрызнулся капитан, потеряв даже показное уважение. – Но нет ее, вот чудо, да? Какой-то долбодятел – кстати, не знаете случайно, кто он такой? – загрузил управление расчетами в трех вариантах, последние два месяца работаем без выходных и весь физиологический рабочий день! А без сна я пока что не научился жить! Как только получится, сразу вам сообщу!

Она сочувственно поморщилась. Знала она этого долбодятла, Каллистратовым его звать. Проводил окончательную шлифовку управленческих программ, вот и подгрузил людей дополнительной работой. И в результате через неделю они станут не нужны в своих прежних качествах. Заработают программы, Зите или той же Лене даже условие задачи забивать не потребуется, все само. Так что управление Седьмого каторжного улыбается тут последнюю неделю. М-да. А в новом качестве они вряд ли способны работать. Или?..

– А в должности взводного сколько времени?

– Месяц, – неохотно сказал мужчина.

Она хмыкнула. И еще раз хмыкнула. Сумела бы она сама войти в обязанности за месяц? Ну, она сумела бы, но то она, по словам Каллистратова, повернутая на работе…

– Будем учиться на ходу! – твердо решила она. – Смотрите, вот карта местности. Какова задача диверсантов обычно? Ну, если подумать?

– Если подумать, то диверсия, – усмехнулся мужчина.

Она сдержала непроизвольное желание треснуть по ехидным губам. Спокойно, сигнатуры закрыты, рабочая раскраска Лены все же отличается от ее лица, так что он видит перед собой какую-то молодую порученку среднего начальничка, а попросить открыть сигнатуры не сообразил, вот и блещет иронией. Пусть поблещет… пока.

– Ну и? У нас тут управление района и горнообогатительные цеха. Как может выглядеть диверсия? Если учесть, что состав ДРГ чаще всего – несколько хорошо подготовленных бойцов?

– Если верить военным фильмам, то притащат мобильные ракетные установки и шарахнут по цехам.

– Правильно! – удивилась она. – И от фильмов, оказывается, бывает польза! Тогда идем дальше! По легенде учений боевая электроника не работает. Где должна расположиться диверсионная группа, чтоб гарантированно накрыть цеха?

– От характеристик ракет зависит, – буркнул капитан. – Которых я не знаю.

– Я знаю! – успокоила она. – В диверсионном варианте – дальность до десяти километров, но надежное поражение без наведения – в пределах трех. Итого?

– Ну, в пределах окружности радиусом три километра. Только это ничего не дает.

– Им нужно видеть цель, – напомнила Зита. – Оглядитесь, капитан! Вариантов немного, не так ли? Не так уж густо сопок вокруг.

– Три, – подумав, сказал мужчина. – Три возможных варианта. А контрдиверсионная группа у нас одна.

– Если учесть особенности подхода, то вариант на самом деле один. Вот его и будем работать.

– Они могут пальнуть с любого места болота вообще-то, – заметил капитан. – И даже с реки.

– Могут, если дураки. На болоте наши антиснайпера их накроют на расстоянии до четырех километров после первого пристрелочного пуска. И на расстоянии до десяти километров то же самое сделает дежурный расчет минометчиков. Нет, капитан, они сядут за возвышенностью, а наверху поставят корректировщика, если не дураки. Отстреляются и сбегут, пока не накрыли ответкой. Наши дальнейшие действия, капитан?