Текст книги ""Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Александр Лукьянов,Владимир Журавлев,Станислав Лабунский,Александр Тихонов,Ирина Гостева,Владимир Атомный,Михаил Белозёров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 258 (всего у книги 341 страниц)

– Не надо так смотреть, малец. Это политика, а ты в ней всего лишь фигура на доске. Если всё сделаешь правильно, твои девки и их потомство выживут.

Пришёл с охраной. Мы всё ещё на площадке для обедов на свежем воздухе и кругом полно знати, включая Императора.

– Я знаю, что это ты разделался с нашими наёмниками, – с нажимом произнёс старик. – Знаешь, сколько они нам обошлись?

Я даже вонь его дыхания не замечаю особо, прокручивая в голове варианты действий. Есть один…

– Где противоядие?

– В надёжном месте. Думал я его с собой принесу и тебе отдам? – посмеялся Балабанов-старший. – Ещё ты расскажешь мне, что случилось в крепости и почему мой сын погиб.

– Сначала противоядие.

– Знаешь, малец, если эти три козочки умрут – я тоже неплохо выиграю. Александровы потеряют очень много. Так что можешь и дальше ерепениться.

– Ваш сын организовал похищение, но мне удалось сбежать пока он отсутствовал. Едва я выполз из крепости, случилось землетрясение. Это не я его вызвал. Это не мой аспект. А даже если бы и был мой, то не хватило бы сил. Ваш сын приехал в крепость почти в тот же момент, когда мне удалось сладить с охраной и побежать в поисках другого выхода. Так что я не знаю, что там такого случилось, что вызвало столь большую магическую аномалию.

Балабанов слушал внимательно. Потом помолчал немного и говорит:

– Ладно, сейчас уже ничего не доказать, но ты должен будешь признаться, что сам убил моего сына, а чтобы скрыть преступление, вызвал обрушение крепости, а потом… там что-то ещё раз взорвалось и случилось землетрясение. Так и скажешь. Всё, пошли! Сейчас я буду говорить, а ты соглашайся и признавайся. Будешь ерепенится и отбрыкиваться – тоже неплохо. Но если не станешь – пострадаешь ты один, а девки выживут и может даже родят.

– Ты говорил, что дети выживут! – с ненавистью процедил я, ловя взгляд мерзавца.

– Выживут, выживут, – ухмыльнулся он, – если матерям вовремя дать противоядие. А время идёт.

– Тогда начинай, ирод. Тебе всё равно не поверят.

Но ему поверили. Слова с обвинениями услышала уйма аристократов, включая Императора. Балабанов искусно играл сражённого горем отца и со словами полными бессильной злости взывал к чувству справедливости. А я соглашался и подтверждал, что убийца, что хитрец и жадный до власти. Что готов идти по головам. Мол, все эти мои геройства лишь хитрый ход.

Император был в бешенстве, но задал один резонный вопрос старшему Балабанову: если он так жаждет отомстить, почему не вызовет меня на смертельный бой? Если я проиграю – это и будет наказанием, если побеждаю – отправлюсь на каторгу. Вопрос носил скорее ультиматум и старший Балабанов был вынужден согласится. Император настоял, чтобы мы бились на кулаках, а не магией. Это тоже дед был вынужден принять.

В душе и сердце буря. Я судорожно искал выход и не находил. Даже если одолею старого мерзавца, то с репутацией можно попрощаться окончательно. Да и с планами на будущее. Что-то придумать мне снова не дал Балабанов:

– Вариант не из лучших, – тихо проговорил он, чтобы никто из окружающих, что теперь смотрят только на нас, не услышал, – но я предполагал нечто подобное. Пошли отнесём твоим невестам противоядие, но перед этим ты кое-что выпьешь сам.

– Что? – вымолвил я, не желая сдвигаться с места.

– Тоже яд. Я сделаю вид, что сожалею о случившимся и выражу свою скорбь Снежане и этой её заморской гостье, а ты попрощаешься. Мы же не хотим, чтобы итог боя был каким-то другим, кроме как моей безусловной победой?

И снова я был вынужден выполнять. Старый подонок всё заранее просчитал, если, например, нападу на него, то только хуже сделаю. Но пусть думает, что яд на меня подействует. Я отрублю голову гидре их рода! А потом постараюсь сбежать – это лучший выход.

Пока шли к покоям я подбирал слова: нужно так сказать, чтобы весь ужас ситуации выглядел не так худо. Надо поддержать моих красавиц.

– Стойте! – скомандовал я и Балабанов с удивлением обернулся. – Ты сказал, что мне тоже придётся выпить яд? Хорошо, но в покои я зайду один. Не надо ничего говорить им. Противоядие я представлю, как травяной отвар от лекарей. Не хочу остаться в их глазах плохим. Пусть узнаю обо всём потом.

– Если ты думаешь, малец, – противным голосом отвечает Балабанов, – что как-то умудришься победить – ты ошибаешься. Яд я тебе дам другой и он действует быстрее. Впрочем, ладно. Я с удовольствием им всё расскажу потом, когда ты избитым трупом будешь валяться на арене. Вот, выпей…

Я ухмыльнулся и разом проглотил горькую жижу. Организм встрепенулся почти мгновенно и тут же накинулся на яд, но я удержал – развею его действие перед самым боем, а пока пусть Балабанов видит действие.

Оно не заставило себя ждать. Мне едва хватило самообладания, чтобы зайти и дать Снежане и Сигрюнн "отвары". Эффект был быстрый, поэтому я успокоился насчёт обмана. Старый подонок дал мне только два бутылька, которые надо было выпить полностью, предполагая, что Марина умрёт, ведь она безродный раздражающий мусор. Нам повезло, что вместо соковой воды она пила мой кофе и потому не приняла яда. Пока обе девушки приходили в себя, я на струне воле быстро пересказал Марине суть дела и попросил, как только мы уйдём сбегать к беседке и проверить стоит ли там её бокал. Успокоил Огнёвку, что всё будет хорошо. Мы потом предоставим бокал в доказательство.

До арены я дошёл уже в полубессознательном состоянии: яд мешает сосредоточится, я плохо реагирую на происходящее вокруг. Пришло время снять эффект.

Сначала дал отмашку организму, а сам взялся магическим образом растворять его, как делал с алкоголем или табачным дурманом. Мне казалось, что это из-за воздействия яда не получается всё провернуть, но в итоге я со страхом осознал, что этот яд мне не по зубам: жидкость не была в полной мере ядом – это смесь ядовитых природных начал, которые мне подвластны, и магии. Она-то и оказалась неприступной. Точнее, имей я больше времени и более ясное сознание, то может быть и вскрыл бы кокон, но сейчас уже не могу…

Удар немного вернул меня в мир. Оказалось, что бой уже начался. Потом ещё несколько ударов. Кажется один прошёл в живот и меня скрутила боль.

Вроде бы поднялся. Пытаюсь блокировать. Удары приходят сильные, меня качает. Очень тяжело держать равновесие. Вот я снова упал и тут же получил носком сапога в лицо. Потом по рукам, рёбрам, ногам…

Не знаю сколько прошло времени, но удары прекратились и я снова встал. Балабанов словно ждал, чтобы снова начать бить. Тяжело сдерживать их. Сознание, помимо дурмана от яда, захлёстывает боль.

Вдруг что-то чёрное ударило меня по голове и я снова упал. Глаза в глаза вижу морду ворона. То одной чёрной бусиной повернётся, то другой.

“Ингви!” – раздалось в голове. “Почему же ты настолько жестокий? Совершенно не жалеешь остатки женщины во мне. Так хочется уже избавиться от любви к тебе, подлый ты мальчишка”.

– Герда… – прошептал я.

“А ты думал, я смогу смотреть, как тебя убивают? Хотя, ты вряд ли вообще вспоминал обо мне. Ну и ладно! Я всё равно тебе помогу…”

Сознание начало светлеть. Ворон подпрыгнул на лапах, махнул крыльями, выписав мне пощёчину и его не стало.

– …уже летят выклёвывать тебе глаза. Но, видимо, я немного недоотбил эту отбивную.

Как же велика пропасть между ясностью ума и помрачением, что вызвал яд. Каким лёгким ощущается тело и сколь неподъёмным оно было всего лишь мгновения назад. Я рассмеялся, а Балабанов, занёсший ногу для удара, вдруг побледнел.

– Что? Как ты смог…

Я словно змей взметнулся на ноги. Нос был перебит, низ лица залила кровь, поэтому видок у меня сейчас кошмарный. Не только губы в крови, но и во рту её полно.

– Ирод проклятый, – вымолвил я, – как же я ненавижу тебя. Я бы убивал тебя сотни раз. И не только я. Ты даже хуже Скотовича. Но ничего, я отправлю тебя туда же.

Балабанов мелко пятится. Судорожно вздел руки и в дело пришла магия, но я знал, что он нарушит условия поединка и потому рванулся на пределе сил вперёд и вонзил руку в грудь. Горячее сердце усиленно бьётся в пальцах, ещё не зная, что его пути пришёл конец…

Меня обуяла великая волна наслаждения. Не знаю, кричал ли я, но мир расцвёл красками, углубился, расширился и совсем потерял прежний вид. Меня переполняет отнятая сила. Семён Тахирович был очень сильным магом и я взял всё, что возможно.

Пришёл в себя от того, что потерявший силу стоять труп, сам соскользнул с кулака и упал, а в руке у меня осталось раздавленное сердце. На арене царит гробовая тишина. Я огляделся и увидел сотни поражённых взглядов. Не совсем понятно – это победа?

– Игорь! – истошно выкрикнула Марина и, спрыгнув на гравий, бросилась ко мне. В слезах, но счастливая. – Ты победил! Котик, ты смог!

Я принял её в объятья и с силой затянул родной запах волос.

– Как Снежана и Сигрюнн?

– Всё хорошо, они спят.

– Ты в порядке? – отстранил я её.

– Да, мой хороший, – глазами полными любви посмотрела она.

– Это хорошо. Даже очень. Знаешь, а всё же это к лучшему всё.

– Что, всё, Котик?

– А этот его план и всё прочее. К счастью, вы живы. Я тоже. И теперь могу окончательно перестать скрываться…

Я лёгким усилием воли сбросил скобы, скрывающие мою истинную силу. В эфире словно кто в гонг ударил, такой эффект произвела моя нынешняя мощь. Отныне я – Князь и мне доступен целый океан маны. Захочу, и на месте резиденции не останется камня на камне – такой шторм призову. И никто не выживет, кроме Императора и двух-трёх близких по чину магов. Пусть все видят кто я!

У Марины распахнулись глаза и перехватило дыхание. Она сделала пару шагов назад, словно бы удостовериться, что перед ней точно стою я.

– Боги! Игорь, как это возможно? Я словно перед вулканом стою. От тебя прет такая мощь!

– Помнишь, ты обещала поплыть со мной в Англию? – улыбнулся я.

– Да, – зажглись её глаза.

– Тогда начинай думать, что возьмёшь в путь, а пока мне нужно кое-что сказать этим людям… Услышьте меня! Более нет смысла скрывать своё происхождение: я последний оставшийся Крузенштерн. Меня зовут Ингви. Мой род был уничтожен англами и я жил ради мести. Пришло время мне отправится к ним на родину и свершить её. Если хотите знать истинную причину всем моим деяниям, то знайте – это месть!

Глава 11

Вспыхнувший шум голосов оборвал Император. Сбросил с себя расшитый золотом плащ на меху, не отрывая от меня тяжёлого взгляда. Затем медленно спустился на арену. Я инстинктивно спрятал за себя Марину. Сейчас встретились уже не великий государь русских земель и его подданный, а два правителя, пусть один и вероятный. Никто не знает, вернусь ли я с Англии, но если вернусь, то на родине возьму управление в свои руки.

– Вот и раскрылась тайна самого перспективного самородка… – проговорил Император, не заботясь о том, услышат ли его остальные, главное – я.

– Благодарю! – ответил, склонив голову. – Надеюсь, я хорошо служил Вам?

– Не будь я ответственным за судьбу каждой живой души, то лишь пожал бы руку. Но, Игорь… или лучше Ингви?

– Игорь, – улыбнулся я, чувствуя как заволновался эфир. Иван Второй собирает силу в кулак.

– Тогда ответь мне, Игорь, почему мне следует сейчас отпустить тебя?

Я заглянул самому могущественному человеку на Руси в глаза: оттуда на меня смотрит настоящий царь тайги – медведь. Матёрый и безжалостный. Может быть, не имей я за душой разъедающего океана ненависти, то воля была бы сломлена, но сейчас я встретил человека, которому могу показать сколь сильно я хочу утопить англов в крови…

Я перестал слышать и понимать происходящее. Превратился даже не в дурную росомаху, а в катящийся по руслу селевой поток. В каменную мясорубку, убивающую всех без разбора. Но затем стальная удавка воли бросила Зверя обратно в клетку, я проморгался и снова стал человеком.

– Потому что моя мать из русичей. Её звали Елизавета. Моя невеста из русичей и моя гимназия тоже русская. У меня есть кровный брат Иван – истинный сын этой земли. Мой учитель рукопашного боя – Сергий Потапович также русич. Все земли вокруг Петергофа – моя вотчина, где отныне мне нет равных. Если мы сразимся здесь и Вы убьёте меня, то никто из сидящих на трибунах не выживет, а на несколько вёрст в каждую сторону не останется ничего живого. Ради каких целей будет уплачена такая цена, о мудрый Император земли русской?

Я сказал это тихим голосом, не преследуя цели заручится поддержкой знати вокруг.

– А поклянёшься ли ты на крови не нападать на Русь?

– Если только Вам и если Вы не двинете войска на Свейские земли.

Император вынул длинный кинжал из-за пояса и легким движением распорол себе ладонь. Я принял протянутое оружие и сделал то же самое. Организм и магический полуразум взбунтовались, но я остановил их, чтобы кровь продолжала течь и капала с руки как у Ивана Второго.

Мы сомкнули ладони и обнялись. Марина за спиной охнула. Как и все собравшиеся. У меня едва ноги не подогнулись из-за отпустившего напряжения. Всё же сражаться с самим Императором значило бы в очередной раз бросить всё на кон, а так как у меня уже будут дети, то пришлось бы жертвовать собой ради спасения и Марины, и Снежаны с Сигрюнн.

– Идём обсудим твои планы по поводу Англии, Игорь… – пригласил Император.

Я попросил Марину вернуться к девушкам. Бои на сегодня кончились. Перед тем как мы отправились на личную аудиенцию, я пересказал уже громким тоном, каков был план старшего Балабанова, сославшись, что у нас есть не выпитая фруктовая вода с ядом. Император махнул рукой и сказал, что с этим разберётся позже.

Наш разговор был прост и длился не более получаса. Иван Второй предложил любую помощь в организации похода. Корабли, провиант и лучшие маги. Я искренне поблагодарил, но вынужденно отказался: русская гвардия стала бы поводом для начала войны между странами. Я поделился опытом схватки с некромантом и исправления порчи до этого. Все новые земли западнее Петергофа окажутся под большой угрозой, а учитывая виртуозность английской школы, то ещё неизвестно, чем закончится война. С юго-востока России грозит нашествием Азия, а с юго-запада – племена динаритов. Обе этих силы пока слабее русской, но если война с Англией ослабит Российскую Империю, они могут напасть.

Всё это я говорил не для того, чтобы раскрыть Ивану Второму глаза, ясное дело, что он знает положение дел на границе лучше моего. Нужно показать, что пекусь о благе Империи. И поэтому попросил у Императора о другом – защитить Снежану и Сигрюнн от возможной мести или просто агрессии.

Узнал интересное: род Балабановых был неугоден Императору, но в обычное время положено сохранять нейтралитет и поэтому вся подковёрная борьба проходила словно бы незамеченной. Балабановы не просто имели виды на власть и большие деньги – они сочетали в себе ряд черт действительно угрожавших системе. Потеряв сейчас сразу двух ключевых представителя, они должны угаснуть, а Его величество за этим проследит. Ну и конечно же за безопасностью моих красавиц. Я получил комплимент своей избирательности, одобрение партий и шутливое осуждение многожёнства. Также, в качестве фактического отражения расположения Императора, я получу грамоту, жетон и распоряжение по городам и весям об оказании особого почёта Игорю Колыванскому, сиречь, Ингви фон Крузенштерну.

Уже выйдя из комнаты для приёмов особых гостей, я понял, что самое трудное ещё впереди – разговор со Снежаной и Сигрюнн. Как смотреть им в глаза?

Они уже очнулись. Встревоженность Марины частично передалась им и потому смотрят с ожиданием и укором.

– Думаю, нам нужен хороший ужин, – заключил я.

– Я всё сделаю, – тут же подскочила Марина и скорее дёргать за шнурок вызова прислуги.

– Как себя чувствуете? – спросил я, поочерёдно глянув на девушек.

Кресло недовольно проскрипело, но зато теперь могу сидеть с ними с глазу на глаз. Заверили, что вся хворь уже прошла и, действительно, съели бы сейчас вепря целиком. Я решил дождаться, когда сытость сможет хоть немного сгладить углы будущего разговора, а говорить начал на сторонние темы.

Время минуло слишком быстро. Я уже и сам ощутил лёгкую нерешительность, но зачать важный разговор всё же надо:

– Снежана, – посмотрел я на неё, а потом перевёл взгляд на свейку, – Сигрюнн… сегодня вы были отравлены. Потом выпили противоядие и почувствовали себя лучше. Это сделал Балабанов старший.

После закрепляющего перевода на свейский, девушки с испугом переглянулись и сразу же посмотрели на Марину. Та подтвердила мои слова.

– Прежде чем вы начнёте переживать, хочу заверить, что с вами и детьми всё в порядке. Да вы и сами чувствуете биение силы.

Это немного успокоило девушек, но Снежана всё же выразилась:

– Как он посмел?! Вот узнает об этом папа…

– Я отомстил за вас. Семён Тахирович мёртв.

– Ты убил его? – неверяще посмотрела Снежана сначала на меня, а потом на Марину.

– Да, Снежка, на дуэле, – кивнула Марина. – Но этот старый пидорас отравил ещё и Игоря! Я видела как плохо ему было.

Атмосфера немного разрядилась и я благодарно посмотрел на Морену.

– Балабанов старший планировал решить свои проблемы за раз: ослабить Александровых и если не убить меня, то подставить. Под угрозой вашей гибели, он заставил подтвердить ложные слова в мой адрес. Его Величество грозил каторгой, но мудро велел нам сойтись в схватке. Тогда-то и пришёл черёд яда. Спасся я чудом, если честно.

– Знаешь, Игуурь, мне кажется, что наш яд всё ещё немного действует, – озадаченно проговорила Сигрюнн. – Я чувствую от тебя какую-то необычную силу. Словно бы ты в один момент стал намного-намного сильнее.

Я перевёл реплики на свейском.

– Ой, и я тоже! – заявила Снежана, а потом испуганно схватилась за живот.

– Не бойтесь, – покачал я головой, – ваши чувства не врут вам и это второе, что я должен сказать: пришло время для моего отбытия в Англию. Я достаточно силён для этого, а события на турнире отрезали мне пути к жизни в маске. Император и всё высшее дворянство теперь знают меня истинного.

– Ой! – прикрыла ладонью рот Снежана.

Сигрюнн тоже побледнела.

– Простите эту прихоть. Часть меня всеми силами противится отбытию, я очень прикипел к жизни здесь. Хочу видеть вас каждый день и быть свидетелем появления наших детей на свет, но… я должен отомстить.

Повисла тишина. Марина поковырялась вилкой в чашке с кашей. Потом не выдержала и говорит:

– Ну чего вы скуксились? Знаете из каких задниц возвращался Игорь?! Из очень больших, уж поверьте. Я прослежу, чтобы он вернулся и крепко вас… расцеловал, – похабно улыбнулась она. – Можете положиться на меня, девочки.

– Фу! – для порядка поморщилась Снежана. – Ну ты и развратница. Так вы уплываете? А когда?

– Да, – кивнул я. – Как только будет готов корабль. Я и так долго откладывал это «путешествие». Уже и выжигать всё не хочу. Найду тех, кто напал на нас, убью, а потом сразу к шведским землям.

– Ты хочешь, чтобы мы были здесь, Игуурь?

Я посмотрел на Сигрюнн.

– Да. Его величество обещал вам защиту. За это я поклялся никогда не нападать на Руслянн. Король без королевства.

– Ярлы присягнут тебе, – тихо, но уверенно заявила она. – Но ты должен выжить.

– Марина верно говорит, что я живучий. Конечно, часто бывает, что в этом мало моих заслуг, а есть забота Великих сил. Будем надеятся на их благосклонность.

В этот момент в окно громко постучал филин. Птица громадная, как и клюв – стекло едва не треснуло.

– Простите… – встал я.

Мысленный диалог завязался почти мгновенно, стоило подойти к окну.

“Слышу, ты на меня уповаешь”.

“Да, моя Госпожа”.

“Может быть изволишь навестить?” – услышал я насмешливое приглашение.

“Как можно скорее. Меня полнит благодарность, не выразив которой буду больным”.

“Хорошо, Ингви, жду”.

Я вернулся к девушкам.

– Послушайте все меня, – заявила Снежана и даже встала, – вот когда ты будешь подниматься на корабль, я, наверное, буду плакать, но сейчас не пророню и слезинки. Хочу, чтобы ты знал, Игорь, что даже если не вернёшься – мы тут не пропадём. Я представляю род Александровых, – подняла она указательный пальчик, – не каких-нибудь там… Нас так просто не сломить. У меня есть Сигрюнн, а я у неё. Можешь там хоть завоеваться. Ничего не поделать с этим – ты же типичный мужчина. Вам это надо.

Я рассмеялся и посмотрел на Марину.

– Спасибо большое! Это важно, знать, что ты сильная и я могу положиться на тебя. Совершенно не хочется отнимать от вас Марину, но она мне нужна в походе.

– А мы? – резонно спросила Сигрюнн.

– Марине я обещал и уже не могу оставить. Хотя дорожу всеми вами в равной степени. Верю, что в бою будете фуриями и враги запомнят наш гнев. Но как я могу рисковать вами?

– Когда родятся дети и немного окрепнут, – снова отметила свейка.

– Это слишком рискованно, – покачал я головой. – У детей должен быть хоть кто-то из родителей. Ты – моя свейская половина, а Снежана – русская. И это правильно.

Сигрюнн степенно кивнула.

– Устроили тут похороны, – закатила глаза Огнёвка. – Да мы им там так вломим, что зарево будет из Петергофа видать. Вы ещё шампанского за это выпьете. А потом вернёмся и такой пир закатим, что чертям жарко будет. Давайте, девочки, веселее, веселее!

– Тебе хорошо, – отвечает Снежана, – ты с ним поплывёшь.

– Поверь мне, корабли – это такая помойка вонючая, что лучше издалека любоваться, – подмигнула Марина.

– Ах-хах! – залилась подруга. – Я помню. Ну хорошо, а чем сейчас займёмся?

– Я спать хочу, – сообщила Огнёвка, – выгорела просто.

– А мы не хотим! Мы полдня спали. Да же, Сиги?

Свейка, с лёгкой улыбкой, кивнула.

– Ладно, ладно, – нервно рассмеялась Марина. – У меня, случайно, есть карты. Давайте пасьянс разложим на удачу. Погадаем на Игоря.

Из резиденции я выметнулся верхом и помчал к Герде. Девушки отпустили.

Хорошо, что лошадь можно даже не привязывать и не боятся хищников. От неощутимого взора Герды не ускользает ничего. Я добрался за два часа и оставил лошадь на подъездах к холму. В теле небывалая лёгкость и сила, потому буквально взлетел на него.

Царит ночь, но мы оба можем видеть во тьме. Герда вышла встречать и хотела обнять, я же не удержал эмоций у упал на одно колено, склонив голову.

– Ладно уж, вставай.

– Прости, Госпожа! Я в твоей власти.

– Великий Ахриман! – выдохнула она. – Какой же ты несносный. Что мне сказать, чтобы ты встал?

– Прошу о снисхождении и прощении, – серьёзно вымолвил я.

– Ингви, я тебе бесплодие нашлю и чтобы вообще не реагировало ничего, если не встанешь.

Со смехом поднялся.

– Справедливости ради, я уже продолжил род, да и услады от близости напился вдоволь.

Глянув в глаза ведьмы, пусть сейчас и в чёрно-белых тонах, потерял всякую смешливость. Объятия случились сами собой… Герда невысокого роста, простая ладная женщина. Такую вдвойне приятно обнимать. Ещё и пахнет травами с мёдом. Сейчас уже не щурюсь от могущества, нутро не трепещет, ибо сам велик.

– Ты уже не мальчик, мой славный. Как же быстро ты вырос…

– Это всё голод ненависти. Она ежесекундно грызёт мне нутро.

– Ингви, – отстранилась Герда и тревожно посмотрела в лицо, – сейчас ты практически достиг предела, отпущенного смертным. Будь осторожен. Такая сила может легко подменить твою личность.

– Понимаю. Думаю, мне хватит её для свершения мести.

– А что будет, когда ты свершишь месть? – нахмурилась она. – Впрочем, пошли в тепло, я заварю чаю и там поговорим.

Герда действительно занялась чаем, а я сел на любимое место возле стола. В древесном домике тепло и хотя мы оба уже практически не нуждаемся в нём, чувствовать уют и его ласку приятно. Как и носить тёплые вещи в холодную погоду.

– Ты спрашиваешь, не погаснет ли моя душе вместе с пламенем ненависти?

– Да, – тихо вымолвила хозяйка.

– У меня всё ещё остаётся долг перед народом, да и благодаря вашему умению жажда купаться в женском внимании. Этого должно хватить.

Герда села напротив и налила в чашки чай. Я сразу же сделал глоток.

– Ты идёшь по опасному пути, Ингви. Не внешние враги, так ураган чьей-нибудь божественной воли сломит тебя. Большая сила суть большая ответственность.

– Я не должен был выжить и знаю это, моя Госпожа. Там, под Ринкобихольмом род выплюнул меня, словно женское лоно. И выбрался я на свет из чрева земли. И даже в пещеру к Торхильде попал чудом. Это можно трактовать, как благословение, а можно как проклятие… но, – прервал я её, – в моей жизни появились вы. Все вы, ради которых хочется держаться за последнюю соломинку и не умереть.

– Ты молод и потому мятежен, – покачала ведьма головой. – И всё же я счастлива чувствовать биение жизни в тебе. Хочу, чтобы ты понимал, что власть Синеглазых Ведьм не распространяется на английские земли. Я не смогу тебе помочь. Может быть только Ахриман, но не смей рассчитывать на это.

– Я понимаю, – с толикой горечи ответил ей. – Мы расстаёмся надолго. Мне будет сильно не хватать тебя.

– Я уже чувствую тянущую боль в душе, – с печалью на лице, призналась Герда.

– Не будешь ли ты против плеснуть огня в наши сердца? – посмотрел я ведьму.

– Я ждала этих слов, Ингви…

Наша любовь обязана быть стихийной. Нельзя иначе с той, кто суть Природа! Стихийная любовь сравни схватке, это похоже на шторм, что накатывает громады волн на скалы. В этом можно легко угадать монотонное наступление льда и камня на лес в горах и его стоическое сопротивление, выбрасывание миллиона семян, посылание в бой мхов и лишайников, чтобы поглотить и связать безжалостную массу, превратив её в источник жизни. Всё уступает напору, а значит самая напористая и безжалостная – это сама Жизнь!

Теперь моей силы достаточно, чтобы тоже влиять на разум Герды. Она лишает его остатком меня, а я размываю робкие человечные границы её существа. На холмом и лесом разыгралась буря. Выл и бесновался ветер, вырывая с корнем гигантские деревья. Мял их, перемалывал, пронизывая молниями, а потом выкидывал, как злой ребёнок игрушку. Содрогалась и стонала земля. Из неё ввысь устремлялись удушливые дымы, словно дыхание подземных демонов. Били гейзеры, обезображивая холм и местность вокруг. Но это потом Герда будет всё, как мать-Природа, восстанавливать, а пока мы бьёмся с ней в истоме любви.

Тоже в ранах и укусах. Мы рвёмся к мерцающей драгоценной вершине сквозь благоухающий шиповник. Мы коснёмся этого камня одновременно, чтобы вмиг разорваться на тысячи сверкающих кристалликов.

Я очнулся рывком, вернувшись из глубокого забытья. Воспоминания же начали возвращаться понемногу, словно всплывая в голове. Герды в доме не оказалось, но на плите меня ждал полный чайник подогреваемый слабым магическим огнём. Стоило его снять, как пламя погасло.

Я был голым и весь в царапинах и укусах. Впрочем, боль отсутствовала, а сами раны стремительно заживают. Обнаружил в себе качественно более глубокое чувство окружающей природы. Безошибочно ощущается рваная рана на её теле вокруг холма, но и сюда уже направлены мощные токи эфира. Сущность ведьмы словно растворена в них и вообще на многие версты вокруг. И нигде я нет её персонально.

Напившись чудодейственного чая с мёдом, я оделся и вышел. В свете осеннего солнца, сердцу больно смотреть на свидетельство буйства стихий. Медленно спускаясь с холма, я хмуро вспоминаю, как было до этого. И всё же, благодаря мощнейшей магии, из земли уже вовсю тянутся вверх ростки. Не пройдёт и нескольких лет, как рана затянется и только мы с Гердой будем знать о случившемся. Эта ночь для нас будет самой важной. Мы шли к ней, в большей степени я, и вот это случилось. Не как в первый раз, но словно бы тот был проверочным, служил прелюдией, а этот – апогеем. Теперь, действительно, можно плыть в Англию и не сожалеть ни о чём. То, что должно было случится – случилось, а всё дальнейшее будет лишь украшением главной картине.

Я без труда нашёл не пострадавшую лошадь и лёгким движением оказался в седле. Оборачиваться не нужно, ведь Герда вокруг меня. Во влажном аромате леса, в ласковых лучах светила и в каждом листочке с травинкой. Была ли она когда-то другой?..

Время до отправления минуло до лёгкой оторопи быстро. Казалось бы, мы вчера ещё вкусно едали блюда императорской кухни на турнире Женихов, а вот уже в небольшом порту Петергофа стоит новейший, а в некотором смысле и тайный, трёхмачтовый парусник, названный конструктором из Европы клипером. Команду на самый быстрый в императорском флоте корабль собрали из лучших моряков. Пару недель они осваивали новую для себя маневренность и привыкали к судну. Теперь же ждут отправки. Иван Второй был столь же щедр, сколь суров нравом. Раз я отказался от военного линкора, мне в ультиматийном порядке было велено плыть на гордости русской имперской мысли.

Сезон штормов уже начался, но как Воздушник в чине Князя я нисколько не сомневаюсь в возможности проскользнуть иголкой сквозь любой из них. Мы плывём с Мариной. Гардероб уже собран, прощальные вечера проведены, а напутственные слова сказаны. В Петергофе я теперь известная персона. От Администрации нам подарен большой трёхэтажный дом в качестве резиденции. Небольшой район, что больше всего пострадал во время битвы с Падшим, назван в мою честь, а герб с Иггдрасилем украшает доску почёта и занесён в шестую часть дворянской родословной книги. Во избежание споров, род назван Колыванский-Крузенштерн. Я настоял, чтобы к нему причислили и Марину. Отныне она столбовая дворянка, хотя многим это претило, но в силу новообретённого уважения ко мне и страхом перед гневом Императора, это стерпели. Снежана пожелала также сменить фамилию и вообще сыграть свадьбу пораньше, но я уговорил воздержаться. Если вернусь – сделаем это как можно пышнее, на весь мир, а если нет, пусть будет Александровой. Как и Сигрюнн – Гардарсдоттир.

Практически единственным человеком, отношения с которым не изменились, оказался Сергий. Он потребовал пересказать события на турнире лично, хотя и слышал уже от других. Потом велел не беспокоить и некоторое время думал. Но, самое главное, для него я остался таким же учеником. Ни на йоту они не исказились. Даже тренировку не отменил ни одну. Я потел и старался почти до самого отплытия. И лишь на прощальном чаепитии он с ворчанием сообщил, что теперь я хотя бы отчасти могу постоять за себя и ему не стыдно за ученика. Велел не думать о себе многого, а как закончу возню с местью – возвращаться. Дури во мне всё ещё много, а кто её выбьет, кроме него? Я с радостью пообещал, что вернусь. И что постараюсь сделать это быстрее. Марина плакала и не хотела отпускать вредного старика из объятий, а он и не спешил, приговаривая какая она у него смышлёная и ловкая. И что дурочка, раз связалась со мной, ибо я сам дурень и уведу я её в могилу. Но потом всё же взял с неё слово, что будет присматривать, а если совсем оголтелый стану, то отвесит мне подзатыльника, как деда учил.