Текст книги ""Фантастика 2024-77". Компиляция. Книги 1-26 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Соавторы: Александр Лукьянов,Владимир Журавлев,Станислав Лабунский,Александр Тихонов,Ирина Гостева,Владимир Атомный,Михаил Белозёров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 164 (всего у книги 341 страниц)

Она ясно понимала – мальчишки ей никак не могли помочь. Звать на помощь? А кого? Город закрыт, рыбаков рядом нет, их выпустили по знакомству. Да и побежал бы кто на помощь, тоже интересный вопрос. Взаимопомощью и единством в подкупольниках даже не пахло. А знакомый спецназовец на проходной четко предупредил, что ни при каких обстоятельствах не покинет пост, что ответственность их отряда кончается за городской стеной. Тайга – сфера интересов егерей ГБ, только где их искать? Через бойцов на проходной? Это не менее часа. А за час с ней что угодно можно сделать и уйти через железку в тайгу, на Большую землю…

Когда она выбралась обратно из кустов, руки у нее мелко дрожали, и футляр-талисманчик удалось спрятать под рубашку с третьей попытки. Мужик не один оказался. Двое их было в кустах, правильно сказал про две конфеты. Получается – предупредил.

К ее удивлению, пацаны никуда не убежали, мялись на обрыве, спорили шепотом. Она махнула им рукой, чтоб возвращались.

– Как ты? – спросил старший, отводя глаза.

– Целая, – хмыкнула она.

Глаза братьев невольно дернулись к ее одежде.

По-хорошему следовало возвращаться, какая тут рыбалка, когда пацаны на каждое шевеление куста под ветром оглядываются. Но у нее дома рыбы тоже мало осталось, а без нее туго, с карточек не наешься. Да и прибрать за собой стоило, а у нее сил не хватило.

– Пойдем, – сказала она. – Поможете их в реку столкнуть.

Мальчишки в ступоре уставились на трупы. Она же спокойно ухватила за ногу ближнего. Свое она отбоялась, когда оказалась одна против двух психопатов. А кто они, как не психопаты, если кинулись на маленькую девочку?

Веселенькая получилась рыбалка. Пацаны думали о чем угодно, только не об удочках. На воду смотрели с ужасом – вдруг мужики оттуда полезут? Вроде не должны, из Лены и живым непросто выбраться, но детская фантазия преград не ведает, особенно после такой встряски.

Ну, зато рыба клевала, как бешеная.

– Ну как, посмотрели на уголовников? – спросила она на обратном пути. – Понравились? Это для них вы во дворе собираете помощь!

– Уголовники разные бывают! – запальчиво сказал младший. – Эти-то, наверно, сявками ходили! А вот авторитеты…

– А авторитеты ими командуют! – отрезала она.

– Не только уголовники, все люди так живут, – угрюмо сказал старший. – Ну, в целом. Только о себе думают.

– Я так не живу, – возразила она. – Если б я только о себе думала, не уголовники, а вы бы сейчас вниз по реке плыли.

– Ты… – старший запнулся, – ты с собой не сравнивай! Ты же принцесса из будущего! Ну, так в школе говорят…

И мальчишки испытующе посмотрели на нее.

Она вздохнула мысленно. Все-таки выдумка покинула пределы класса и разошлась по школе. Скоро до мамы дойдет, вот будет смеху.

– Мальчики, надеюсь, вы про меня сплетни не станете распускать? – сменила она тему. – А то услышу – сразу пойму, что вы болтанули, больше некому, никто нас не видел.

Братья странно глянули на нее.

– Мы, Зита, не скажем, – твердо пообещал старший. – Никогда в жизни. Только ты прости нас. Мы не должны были тебя бросать.

– Правильно сделали, что смылись, – возразила она. – Вы мне ничем не могли помочь.

– Нет, неправильно! – упрямо сказал старший. – Я должен был тебя защитить, я! Ты же смогла!

– Прощаю, – серьезно сказала она. – Но смотрите, у вас выбор: или со мной, или к ворам присоединяйтесь!

– Мы бы с тобой пошли, – неловко пробормотал старший.

– Клятва, – так же серьезно сказала она. – Я за вас жизнь отдам. А вы – за меня. И так – до конца жизни. Слово принцессы.

Мальчишки переглянулись – и опустились перед ней на одно колено. Нагляделись фильмов про куртуазных попаданцев, шалопаи.

– А финку я тебе, Сережа, свою завтра подарю, – пообещала она. – И покажу, как скрытно носить.

На проходной она немного поболтала со спецназовцами и подарила им десяток рыбин.

– Дожили, девчонка подкармливает! – смущенно сказал боец. – Казарменное положение, ни вздохнуть, ни… Извини, Зита, вырвалось. Себе хоть оставила?

Она показала улов, парни уважительно присвистнули. Они уже менялись со смены и проводили до дома, даже подождали, пока она забежит на минутку к Лене. Мало того, зашли во двор, разогнали шпану и постояли под окном, пока она не махнула им сверху рукой, показывая, что добралась до квартиры благополучно. Парни прекрасно помнили, что с ней хотели сделать местные, и охраняли профессионально.

Мама не утерпела, тоже выглянула и озадаченно уставилась на здоровенных бойцов с автоматами.

– Кто бы мне объяснил, какие могут быть общие дела у маленькой девочки с солдатней? – вопросила она в пространство.

Зита только усмехнулась. В принципе мама права, солдаты бывают очень разными – но ей всегда везло на хороших мужчин. Не считая тех, с реки. Но тех больше нет.

Через несколько дней по городу прошел слух, что беглецов выловили где-то под Якутском. Проходные перевели в обычный режим. А у Зиты в походах появились телохранители – два решительных пацаненка.

–=-=-=-=-

– Хорошая девочка Зита в соседнем подъезде живет, – задумчиво сказал боец, переиначив слова песенки из знаменитого фильма «Маршал товарища Сталина». – Очень хорошая.

– Подрастет – в жены бери! – ехидно посоветовал напарник. – Приведешь ее в свою комнату в офицерском общежитии, ага. Она там в тесноте и дружбе снюхается с соседями-капитанами, пока ты на дежурствах. Будешь ее за это метелить по праздникам – ну разве не счастье?

– Она хорошая, а ты не очень, – так же задумчиво сказал боец и глянул прицельно соседу в район челюсти. – Тебя кто просил ее в базу заносить?

– А работа у меня такая! – нагло сказал напарник и тоже посмотрел прицельно. – Беречь основы государственности! Всех активных – под наблюдение!

– Почисти, – обронил старший наряда, не оборачиваясь, и наглый увял.

– Ну, почищу, подумаешь! – проворчал он. – Все равно слишком активная. Если в старших классах попадет в кадровый госрезерв, там и скурвится, как все. Только, чтоб туда попасть, она должна в колготках «металлик» ходить, а не в драных бриджах. Так что хрен ей, а не госрезерв. И через пару лет мы ее на дубинки примем за излишнюю шустрость. Нам оклад платят, чтоб мы активных вышибали, и мы вышибаем. Скоро конец девке, гадом буду.

– А ты и есть Гад. Чтоб до конца смены базу почистил, любитель халявной рыбы. А то служба обернется к тебе другим концом. Неожиданным.

–=-=-

Пятый класс. Снова первое сентября, праздничные манжеты на школьных курточках, струйки дождя с подтекающих куполов, на весь день бесплатные электробусы.

На этот раз она пришла в школу заранее. Пятый класс – особенный, лучше не опаздывать. В пятом классе школьникам выдаются в торжественной обстановке ученические телефоны, с множеством заманчивых функций. В пятом классе разрешают носить в школе украшения. В пятом классе наступает уголовная ответственность детей за все виды преступлений.

А еще пятые классы заново делятся по успеваемости, и дальше вместо пяти параллелей пойдет один маленький головной класс и остальные огромными вторым и третьим эшелонами. Зита заранее сочувствовала учителям. Переняли в очередной раз прогрессивный западный опыт школьного образования, но так и не поняли, что делать с огромными классами, в которых – ни одного успевающего.

О себе она не беспокоилась – смотрящие классов переходили в головной автоматически, так же, как лучшие ученики. А вот Лена могла со своей балетной школой пролететь, потому что совсем забросила учебу, и что-то ее даже не было видно на построении. И телефон она не выходила получать, а ведь он именной, под роспись, зарегистрированный в ГБ, в магазине такой не купить.

Головной пятый получил телефоны почетного красного цвета. Именные – на каждом фамилия владельца. Зита тайком открыла его на уроке, пощелкала. Для ее одноклассников – несомненно мощная вещь! С точки же зрения прадеда – вполне заурядная поделка. Собственно телефон, три канала местного радио, серьезный калькулятор, видеокамера, школьный чат, часы, естественно, аварийный маяк и кнопка вызова спецслужб, пока что заблокированная. За ложный вызов силовиков грозило уголовное наказание, и функцию должны были включить после специальных занятий по государственности.

Лена встретила ее после уроков. Поймала, закружила, от радости встала на пуанты, потом с визгом подпрыгнула и крутнулась – школьная юбка нахально взлетела вверх, проходившие мимо коммунальщики заинтересованно обернулись.

– Зита, я смогла! – счастливо пропела она. – В последний момент, на подножку вскочила, но попала на поезд удачи! Зита!

Оказывается, лучшая подружка тайком подала документы на перевод в специализированную школу, так называемую категорийную – и ее приняли! В последний день, на последнее свободное место – но приняли как лучшую танцовщицу города! И теперь Лена взахлеб рассказывала, как там здорово.

– Зита, там раздвижной купол, представляешь? Солнце! Снег будет в школьном парке, прелесть, никакой зимней пыли! А в школе просторно и тихо, даже не верится! Зита, мы за столами по одному сидим!

– Ну ты бронепоезд! – сказала Зита искренне. – Огневая платформа абсолютной проходимости! Ты как пролезла?! В категорийные школы нет открытого набора! Там же эти учатся, из центрального сектора, вольняшки!

– А вот смогла! – самодовольно сказала Лена. – Я на прием к директору ходила! Наговорила, наобещала, чуть ли не выплясывала перед ним голышом…

Лена мрачно задумалась, но потом беззаботно улыбнулась:

– Главное, принял. И знаешь, Зита… если ты его хорошо, очень хорошо попросишь…он и тебя примет. Есть в тебе некое очарование, умеешь воздействовать на мужчин. Только просить надо очень хорошо, поняла? Но ради будущего и не такое сделаешь, верно? Категорийная школа стоит некоторых унижений!

И подруга пристально уставилась на нее. Зита подумала. Конечно, она поняла намеки Лены. «Некоторые унижения» в устах абсолютно бесстыжей танцовщицы звучали угрожающе. Но – категорийная школа, путевка в счастливое будущее, тут она права…

– Лена, я не могу, – подумав, сообщила она.

Подружка поморгала и уставилась неверяще.

– Я влюбилась, – беспомощно призналась Зита. – А в категорийную школу перейду – мы встречаться не сможем.

– Дура! – взвыла Лена.

Она согласно кивнула. Ну, дура. Ну, так получилось.

– Кто? – с жадным интересом спросила Лена.

– Не скажу.

– Да я сама сейчас догадаюсь! Твой телохран, Виталий-Спецназ, да? Тогда второй, этот…

– Леша-гад, – улыбнулась она. – Нет.

– Тогда Сергей-свисток, судья ваш футбольный!

– Лена, он в девятом классе!

– Согласна, маленький еще… Сергей-каратист, главный школьный штурмовик! Нет? А я бы влюбилась, будь дурой, как ты! Парниша ничего такой, и вообще за штурмовиками сейчас сила… Санька, водитель буса с вашего маршрута, ты с ним так мило чирикаешь… не, весь выпускной класс! Они ж тебя тискают на переменах, как плюшевую куклу!

Лена подождала признания и недовольно поджала пухленькие губы.

– У тебя полгорода в друзьях, не догадаюсь, – сдалась она неохотно. – Но ты дура. Ох и дура! Малолетняя! Пойми, второй раз такой момент не подвернется, понимаешь? Ты мечтала вырваться из номерного города? Мечтала! А категорийная школа – это же связи! С твоим умением заводить знакомства ты бы… ох и дура!

– А я вырвусь, – улыбнулась она. – Без категорийной школы.

Лена недоверчиво покачала головой.

– Прощай, подруга, – сказала она. – Я сейчас налево, в категорийную школу и наверх, а тебе же направо, в общую и вниз?

– И не надейся! – улыбнулась Зита. – Мы еще встретимся.

– Дура. Озабоченная. И чего я тебя люблю? – вздохнула Лена и ушла в свою новую райскую жизнь.

Зита помахала ей вослед ладошкой и отправилась домой. Дел, как всегда, накопилось вагон с тележкой, а времени – хоть у ночи занимай.

С афиши кинотеатра ее спину проводил равнодушный прицел крупнокалиберной винтовки, и на мгновение она почувствовала холодный ветерок между лопаток. «Снайпера», нашумевшее открытие этого года. Про войну.

Шаг пятый

Детство летело, неслось на всех крыльях в светлое будущее. Пятый класс оказался неожиданно дружелюбным, учиться в нем – одно удовольствие. Еще бы, после всех отборов выяснилось, что в головной попала практически половина ее родного класса из началки! Она предполагала, что это ее влияние, и тайно гордилась. Удачную команду получилось создать, не рассыпалась, не предала идеалы, даже будучи разобщенной на годы!

Еще она всерьез увлеклась, как говаривали во времена прадеда, дизайном одежды. Очень ей понравилось расцвечивать окружающую жизнь в радостные цвета. Помогла в начинании, как ни странно, мама. Вздорная, вспыльчивая, категоричная мама. Крайне несправедливая к нелюбимой дочери. И тем не менее – помогла. Выслушала, фыркнула, но извернулась, нашла где-то у кого-то левые средства и закупила Зите инструменты и расходники. Даже универсальную швейную машинку умудрилась достать, производства местного завода «Реактивные системы». Барахло, как и основная продукция заводчан, тем не менее уже можно шить. И она шила, кроила, выдумывала! Ходила по улицам Копейки и представляла, как было б здорово, если б все жители носили ее солнечные наряды. Тогда бы зло хоть чуточку, но отступило из окружающей действительности.

А еще ей по-прежнему страстно хотелось, чтобы городские купола разрисовали яркими прозрачными цветами. И чтобы в городе всегда было тепло. И чтоб цветы на улицах росли. Это же так просто и так мало, когда рядом АЭС невообразимой мощности! Но – увы.

Еще она танцевала, как и прежде. Тайком от всех в свое и только свое удовольствие. Может, еще бы для Андрюшки станцевала, но где он? Снова пропал в своем десантно-диверсионном аду.

И музыкой она занималась, и даже учиться успевала. И… и страшные события лета ушли в глубину памяти, затерлись, словно и не было их в реальности, а так… придумались, померещились. И заблестело, зазвенело дружеским смехом настоящее детство.

Лена, вроде бы вполне счастливая в своей категорийной школе, тем не менее заглядывала в старую при любой возможности. Вот и сейчас: по всем каналам звучит уверенный голос лидера нации, зачитывающего традиционную ноябрьскую речь, Зита с преподавателем бьются над техникой игры на клавишных, и Лена тут же, рассеянно брякает инструментами. Прибежала, как только закончились занятия в категорийке.

– А у вас какой интернет? – полюбопытствовала она, пристраиваясь около пианино.

– У Виталия Сергеевича нет интернета, ссыльным запрещено, – сказала Зита и укоризненно поглядела на подругу. Ну зачем лишний раз напоминать человеку о его неприятном положении?

– И не нужен, – усмехнулся учитель. – Десять лет назад сам подписался под обращением на запрет свободного интернета. Лена, не умеешь играть, не расстраивай попусту инструмент.

Лена лукаво улыбнулась, коснулась клавиш. По студии поплыла легкая, щемящая мелодия. Трек из культового фильма «Пограничники». Про попаданцев, про войну.

– В нашей школе ансамбль лучше! – похвасталась она. – А… если б знали, что революция вот так для вас повернется – подписали бы?

– Я и сейчас подпишу, еще раз, – пожал плечами учитель. – Потому что свободный интернет – страшное зло. Квинтэссенция инстинктов толпы, многократно усиленная новостными агрегаторами.

– А в моей школе свободный интернет! – снова похвасталась Лена.

– Свободный интернет противоречит принципам социализма, – тихо, но непреклонно произнесла Зита. – И вообще свобода, если по большому счету.

И подружка, и учитель уставились на нее с изумлением.

– Что ты видишь в свободном интернете? – пробормотала Зита. – Не отвечай, так скажу. Кровавые аварии, видеостранички гламурной жизни, наводнения, взрывы, преступления. Еще пустые и неважные новости. Ты выложишь в сеть гениальную музыку, но она никогда не попадет в топ новостей, не пробьется к массовому потребителю. А видео, как крокодил откусывает голову неосторожному ныряльщику – пробьется. При свободном интернете все заглушает вопль толпы. Пусть лучше вернутся времена подцензурных газет и толстых журналов.

– Угадала, – озадаченно сказала Лена. – Было про крокодила! А интересные у вас музыкальные занятия…

– Потому что преподаватель необыкновенный, – не сдержалась и засияла Зита. – Гениальный музыкант, первый призыв Ферра, один из тех, без кого революция не состоялась бы! Бесконечно умный, талантливый, бесконечно честный мужчина!

– Ого! – восхищенно сказала Лена.

– Потому что ученица необыкновенная, – мягко улыбнулся Виталий Сергеевич. – Не сломленная тюрьмой номерного города, огненная танцовщица, жизнерадостная, добрая, любящая и любимая… волшебно умная, красивая, поразительно храбрая девочка… принцесса, пришедшая со звезд…

– Ого! – озадаченно сказала Лена.

– … не отступившая перед вооруженными убийцами…

– Я им головы оторву за болтливость! – серьезно пообещала Зита.

– Они случайно! – вступился учитель. – И только мне. Я попросил их беречь тебя, ну, они и…

– И мне, и мне расскажите! – запрыгала Лена.

Они оценивающе посмотрели на возбужденную балеринку – и одинаково широко заулыбались.

– Ох вы оба и… – Лена вдруг прикрыла ладошкой рот и уставилась на подружку диким взглядом.

– А ну-ка пойдем! – деловито пропыхтела она и потащила Зиту на выход. – Пойдем-пойдем, все, что нельзя, ты уже сделала!

Зита только и успела, что помахать учителю на прощание.

– Это он?! – страшным шепотом возопила Лена, едва выйдя из школы.

Зита беспомощно развела руками.

– Учитель, да еще ссыльный, и старый, и некрасивый аж жуть! Зита, ты…

Лена замялась, подбирая выражения поматернее.

– Ты необыкновенная девочка! – заключила она с нервным смешком. – Так. Он действительно гениальный музыкант?

– Композитор, – просто сказала Зита. – Мелодию, которую ты играла, написал он.

– Музыку к «Пограничникам»?! Да он тогда должен орденоносцем быть, и не в Копейке, а…

– А он орденоносец. Он из «соколов Ферра», их сейчас… убирают из жизни. Виталий Сергеевич – один из последних. Может быть, и последний.

– Тогда да, немножко тебя понимаю. У меня самой от музыки из «Пограничников» мороз по коже… а скажи-ка, необыкновенная девочка, ты осознаешь, чем он с тобой рискует?

– Я по закону сама несу ответственность за поступки с двенадцати лет…

– Дура, – с удовольствием сказала Лена. – Необыкновенная! Он политический! А знаешь, что в первую очередь стараются сделать с политическими? Ловят на уголовке, чтоб даже память о них смешать с грязью. Кстати, всегда так делали. И тут ты, вся такая необыкновенная – готовое обвинение в педофилии. Его в североленские поселения из-за тебя закатают и там убьют!

– Я знаю, – тихо сказала Зита. – И он знает.

Лена помолчала, потом протяжно выдохнула.

– Значит, так: желаешь счастья любимому мужчине – все встречи в школе прекратить! У вас чувства крупными буквами на лицах прописаны, спалитесь. Но вообще вы феноменальные дураки, выбрали же время… пять лет подождать не могла?! С меня пример бери, повторяю, с меня! Дура. Так… в городе вам встречаться тоже нельзя, тут в каждом дворе надзиратель и на каждом углу камера. Так что, если друг без друга никак, топайте на природу, обязательно поодиночке и разными ходами. Там, конечно, егеря ГБ, но их хотя бы не так много… Поняла?

Зита задумчиво смотрела на подругу и представляла:

(Она стояла перед ним бледная и решительная.

– Виталий Сергеевич, я буду ждать вас в роще над рекой!

– Через пять лет, Зита, можно? – учитель смотрел весело и дружелюбно. – Через пять лет мы встретимся в роще над рекой, и ты познакомишь меня со своим избранником – молодым и, несомненно, очень достойным человеком. Хорошо?

– Хорошо, – прошептала она и убежала, чтоб дома всю ночь рыдать и лить в подушку слезы…

Она стояла перед ним бледная и смущенная.

– … в роще над рекой? – грустно улыбнулся учитель. – Я приду, Зита. Приду туда, куда позовешь. Но – дальше что? Ты же умная девочка, Зита, очень умная. Дальше – что?

– Ничего, – прошептала она онемевшими губами и ушла, чтоб всю ночь рыдать в подушку…

Он стоял перед ней бледный и решительный.

– … в роще над рекой? – она старалась не встречаться с ним глазами. – Приду.

И пришла, чтоб потом всю ночь рыдать и лить слезы в подушку…)

– Виталий Сергеевич не имеет права на выход из города, – прошептала она. – Он ссыльный.

– Тем лучше! – отрезала Лена. – Значит, никто не заподозрит. Он что, не знает ходов? Тоже мне, ссыльный. Ладно, слушай сюда, поделюсь собственными наработками…

И Лена четко, ясно и подробно изложила схему тайных встреч, с готовыми тайниками для обмена сообщениями, вариантами выхода из города, условными фразами и методами проверок.

– Ты в балетной школе учишься или в закрытом училище ГБ? – не сдержала удивления Зита.

– А, это наследственное! – небрежно отмахнулась Лена. – Кстати, за нами слежка.

Лена цепко ухватила подружку, готовую обернуться, и потащила за собой.

– Провожу-ка я тебя до дома, – деловито решила она. – Заодно посмотрю, кто это такой деловой да наглый, что совсем не прячется. Вот тебе то, о чем только что говорили. Доцеловалась с Виталием своим Сергеевичем под камерами, дура… или ты сама куда-то влезла, а? Что вы там говорили, да не договорили про убийц?

– Ну куда может влезть школьница? – слабо воспротивилась Зита. – Я просто девочка, просто живу.

– Эх, вот где наивная простота кроется! Понятно, почему мужчины вокруг тебя хороводом: видят дурочку!

Зита невольно улыбнулась: в поисках тайн там, где их нет, Лена была неутомима и изобретательна.

–=-=

– Курсанты Иркутского диверсионного, номерной факультет? Какой курс?

– Второй, – ответила девушка невзрачного вида.

– Первая практика, значит. Принимайте клиента, вот он, на мониторе-онлайн. Шебалин Виталий Сергеевич, «сокол Ферра». Политический ссыльный. Но у нас принято решение политические дела закрывать, мы же не латиноамериканская диктатура, следовательно, ваша задача состоит в том, чтобы его политическую статью заменить на уголовную.

– Рядом с ним девочки.

– О, педофилия подойдет! – обрадовался офицер ГБ. – Ее любому педагогу можно прилепить! Ознакомьтесь с делом и вперед, в каменные джунгли подкупольного города!

– Как с девочкой? Вывести за рамки?

– Зачем? Действуем в правовом поле, у нас же не латиноамериканская диктатура. Если что было, пусть отвечает по закону.

Офицер ГБ ободряюще похлопал курсантку по плечу, равнодушно глянул на монитор, на смутную фигуру девочки, которой фактически подписал страшный приговор, и вышел из операторской наблюдателей-онлайн.

–=-=

– Пиф-паф! – Лена кинула ножик в настенную мишень, промахнулась, и железка со звоном упала на пол. – Ну что грустишь, девочка? Посмотри: жизнь замечательна!

Зита с кровати посмотрела на себя в зеркало. Из глубины стекла на нее глянула не девочка – девушка. Бледное спокойное лицо, тонкие руки, хрупкие ключицы – и отчетливая грудь под ночной рубашкой. Темные волосы, темные глаза. Персидская княжна во всем великолепии, знаменитая южная кровь, раннее взросление, будь оно неладно. За полгода она стремительно выросла – и схлопотала хроническую усталость. Рост организма требовал много сил, а еще приходилось отлично учиться, тянуть домашнее хозяйство и заниматься десятками личных дел. Иное дело Лена: растет, как положено двенадцатилетней девочке, порхает по жизни изящной танцовщицей, кроме балета и учебы абы как никаких забот. Ишь как собственными ножками любуется, то на пальчики приподнимется, то отставит как бы невзначай.

– От тебя несет дорогими духами, – заметила Зита с кровати. – Косяк верни на место, это не метательный нож, а рабочий, для резьбы по дереву и коже. Метательные Андрюша в училище увез.

– Духи? – Лена недоуменно принюхалась. – А! Это на меня одноклассница брызнула, так, по знакомству!

И девочка беззаботно крутнула фуэте.

– И колготки «металлик» от одноклассницы?

– Ну… я же говорю – жизнь замечательна! – Лена перестала вертеться и уставилась на подругу. – Зита, тебя не узнать. У тебя нос и так длинный, а ты его еще и повесила. Это некрасиво! Что произошло? Такая таинственная, ну хоть раз поделись секретами, облегчи свою душу и удовлетвори пламень моего любопытства!

– Тренируешься на десяточку по ораторскому искусству? – бледно улыбнулась Зита. – Ничего не случилось, честно. Просто устала.

– Тебе-то с чего уставать? – всплеснула руками подружка и округлила глаза. – Тебе в балетке каждый день по четыре часа не потеть! Ты… ты вообще чем занимаешься? В свой дурацкий футбол и то перестала гонять!

– Я теперь за мальчишек болею, – улыбнулась Зита. – Визжу за воротами, подпрыгиваю, руками машу, умоляю бегать быстрее – знаешь, как тяжело?

– Представляю, уработалась! – Лена возмущенно прошлась по комнате. – Ой, а это что?

– Обувная колодка. Папка для меня сделал. Я сапожки себе переделываю по ноге. Можешь посмотреть, они под кроватью. Только они еще не доделаны.

– Какая прелесть!

Лена восхищенно покрутила в руках сапожки, не удержалась и впрыгнула в них, не слушая возражений.

– Вот это каблук! Прелесть! Ай…

– Я же сказала, что не доделаны! – Зита соскочила с кровати и подняла подругу с пола.

– Зита… – Лена виновато посмотрела на содеянное. – Ты мне синяков наставила! У тебя пальцы железные, что ли?

Зита почувствовала стыд. Да, с пальцами уже не раз случались всякие казусы. Работа с кожей, вообще с любым материалом требовала немалой кистевой силы, вот сила и появилась, естественным, так сказать, образом. Иногда она забывалась, хватала, и потом приходилось извиняться. Впрочем, Лене извинения не требовались, девочка уже переключилась на другое, подобрала ножик, снова метнула в мишень и снова неудачно.

– Лена! Сейчас соседи прибегут!

– Да они, наверно, привыкли! Твой Андрюша как-то тренировался?

Зита аккуратно забрала косяк у подружки и спрятала в инструментальный ящик.

– Как он, кстати? – небрежно спросила Лена. – Растет?

– Растет, – вздохнула Зита. – У Андрюши половину преподавателей в училище арестовали. Его из-за этого выпустили досрочно, присвоили офицера, он теперь старший инструктор.

– Здорово! – просияла девочка. – Сначала инструктор, потом преподаватель, а там и до начальника училища дорастет! Юный генерал – это здорово! Ты его предупредила, что он мой? Предупреди, пусть знает! Зита, жизнь замечательна! Карточки частично отменили! Маме зарплату прибавили! Слу-ушай, у мамы скоро вербовка закончится, мы уехать сможем! Давай подговорим твоего отца и ее уехать, это… вместе? Сестричками будем! Один черный, другой белый – два веселых гуся! Уй, здорово! Жить становится легче, жить становится веселее! Ну что ты опять мрачная?!

– Андрея тоже могут забрать, – пробормотала Зита. – В армии аресты.

– Стоп, подруга! Откуда такие мысли? Что значит – могут забрать? Андрей – Герой Сибири, патриот!

Зита отвела глаза. Да, Андрей в последний приезд говорил так же. Так же уверенно. Невиновных не забирают. И вот руководство элитного диверсионного училища арестовано и уже осуждено, хотя среди них были орденоносцы, были и Герои, и это никого не спасло.

– Дали генералам полное лишение, и правильно! – ожесточенно сказала Лена. – Наша жизнь здесь ничего не стоит, вот пусть теперь сами прочувствуют, как это – жить в номерном городе! Пусть хотя бы они ответят по всей строгости закона! У них дворцы на море, адъютанты, домработницы и личная охрана, а подготовка курсантов такая, что половина из Греции не вернулась, при тебе Андрей говорил! А какой процент гибели за время учебы?! В дважды орденоносном поножовщина процветает – этот как? Правильно на суде сказали – все они на Запад смотрят! И вообще – чем больше лишенцев, тем Андрею свободней путь в генералы! Подумай о том!

– Почему – полное лишение? – тихо сказала Зита. – Не справились с работой – уволить, лишить льгот. Жестокость – зачем? Полное лишение прав – это как смерть. Человек исчезает навсегда в заполярных поселениях, брак расторгается, детей сдают в службу охраны материнства и детства, он не имеет права общаться с родными, друзьями, бывшими коллегами, отдает две трети зарплаты государству… зачем?!

– Затем, что мы, вся страна, именно так и живем, ненамного лучше! – отрезала Лена. – На себя посмотри! И ничего, веселимся, радуемся жизни! Пусть теперь сами попробуют, какова она на вкус, наша счастливая жизнь! Вообще не понимаю, ты с чего такая жалостливая? Номерные города слезам не верят!

Зита прекратила спор. Подруга ясно понимала, что приговоры судов несправедливы и жестоки, и жестокость эту полностью одобряла и поддерживала – так о чем спорить? Попаданцев бы сюда, подумала она с печальной иронией. Что бы они сделали с террором, когда вся страна – за?

– О, я поняла! – охнула вдруг Лена. – Ты из-за Виталия Сергеевича? Все еще любишь, не прошла дурь? Да его, наверно, давно арестовали, помнишь, я слежку срисовала? Из-за него ходили! Здорово я их тогда увела в сторону, аж сама горжусь! Сопляки.

Она отрицательно покачала головой. Она точно знала, что любимого мужчину не арестовали – потому что сама вывела его за периметр тайными лазами. Виталий Сергеевич через тайгу ушел на Большую землю

– Хватит жить с опущенной головой, – сказал он на прощание. – Раньше думал, что жизнь дороже всего, что главное – выжить, но вот появилась рядом одна необыкновенная девочка и напомнила, что значит быть мужчиной. И больше я этого не забуду, обещаю. Спасибо тебе, Зита. Я снова начал слышать музыку, представляешь?! Новая музыка – она… переполняет. Получается, я обязан тебе больше, чем жизнью. Проси чего хочешь.

Проси чего хочешь… а чего просить, если хочется так много?

Спортсмен, путешественник, умный и необыкновенно мужественный человек, он должен был прорваться, он не мог глупо погибнуть в пути! Да собьются егеря ГБ со следа, да не заметят зоркие вертолетчики одинокую фигуру в снегах! И его не могли арестовать. Теперь – не могли. Только убить при задержании. Но он выживет, он обещал! И дождется ее. Этого мужчина не обещал, но она и так знала, что Виталий Сергеевич – ее, и только ее мужчина на всю жизнь. И он знал. Так к чему слова?

– Так, а это что? – требовательно спросила Лена.

– Юбка, – пожала плечами Зита. – Юбка-солнце. Я шью для себя. Э, куда? Она с тебя свалится, бедра сначала нарасти, сосиска!

Лена, смеясь, увернулась и торопливо примерила наряд. Юбка, как ни странно, удержалась, Лена показала язык, восторженно крутнулась – полыхнуло алым и снежно-белым.

– Уй, здорово! Подари!

– Бери, – просто сказала Зита.

– Зита, нельзя быть такой доброй! – возмутилась подружка. – Что значит – бери?! Ты сколько с ней сидела?

Лена вдруг замерла.

– А сколько ты с ней сидела? – повторила она задумчиво. – Недели две? И даришь не задумываясь. Сапожки тоже для кого-то? Они не в твой размер! За мальчишек своих бегаешь болеть, за старших тоже. Вон ледобур вижу, значит, на зимнюю рыбалку ходишь, всех соседей окуньками снабжаешь. О Виталии Сергеевиче своем заботилась, как безумная, все домашние дела тянешь, маму разбаловала… Зита, а ты для себя вообще живешь?