Текст книги "Сумеречные королевства: Хроники Сумеречных королевств. Абим"

Автор книги: Матьё Габори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 49 страниц)

– Думается мне, что ты вообще отказываешься взрываться, а что если я скажу тебе, что в эту самую секунду твоя рука касается Сапфирового.

Мне не потребовалось ничего объяснять перевозчику. Он нахмурил брови, захотел убрать руку, но одного моего взгляда оказалось достаточно, чтобы Анделмио передумал.

– Твои игры надоели мне, перевозчик, – сообщил я. – Не люблю, когда мне заговаривают зубы, упоминая Абим. Я полагал, что ты уважаешь этот город, уважаешь достаточно сильно, что принять его законы, согласиться с решением Фейерверщика и умереть достойно. Все эти разговоры о чести, о семье… В действительности, ты недостоин брыжей, которые носишь на шее: ты лишь хочешь спасти свою шкуру.

Меж тем Сапфировый уже проскользнул меж пальцев Анделмио и теперь обосновался на оборотной стороне ладони перевозчика.

– Ты блефуешь, фэйри.

– Возможно. Тебе решать, так это или нет.

Я взял паузу и остановил взгляд на крошечном создании Бездны. Оно скользнуло на запястье Анделмио и не решилось нырнуть под рукав.

– Ты не осмелишься проверить, блефую я или нет, – добавил я. – Ты ведь хочешь жить, не правда ли?

На лбу у Анделмио выступил пот, блестящие капли заструились по вискам. Перевозчик чуть повернул голову и был вынужден констатировать, что маги ничего не заметили.

– Если я умру, ты последуешь за мной, – проскрежетал он.

– Я и так покойник, если ты не начнешь говорить. Поторопись, перевозчик. Если твои друзья поймут, что здесь происходит, я рискую обета вить Фейерверщика.

– Тем хуже для тебя, Маспалио.

– Обо мне будем волноваться чуть позже. Говори.

– Ты сам этого хотел… Этот Опаловый не похож на других представителей своего семейства. Это Лунный демон.

– Какой демон?

– Демон Луны. Опаловый, заклятый в лунном свете.

– Не рассказывай мне фантастических историй. Сейчас не время для сказок.

– У тебя практически нет шансов разыскать его. Он не боится дневных теней, лишь теней ночных.

Лунный демон… Это откровение никак не укладывалось у меня в голове. Я просто не мог представить ничего подобного. Анделмио только что разрушил мои представления о мироздании, о самих принципах работы заклинателя, о законах, управляющих Бездной и вызовами.

– Опаловый страшится ночи, – продолжил перевозчик, – и прежде всего полнолуния. В это время тени так же плотны, как днем. Изменяется лишь их цвет. Лунные тени белые и отливают серебром. В обычное время их невозможно увидеть. Во всяком случае, если у тебя нет вот этого.

Тщательно выверенным жестом, не желая потревожить Сапфирового демона, который по-прежнему жужжал у него на запястье, Анделмио сунул свободную руку в карман и достал прямоугольный ларчик.

– Открой его, – предложил мой собеседник.

– Нет уж, лучше ты.

Перевозчик подчинился. Внутри ларчика лежали очки в позолоченной оправе, в стеклах которых притаились два полупрозрачных создания.

– Мастер, изготовивший очки, заклинатель. Демоны выполняют функцию призмы. С помощью этого устройства ты можешь видеть лунные тени.

– Завораживает…

Дрожь возбуждения пробежала вдоль всего позвоночника. Я мгновенно оценил возможности этих очков – новое слово в работе заклинателя. Тайна, стоящая целого состояния. Однако у них есть и опасное свойство… Механизм нарушит хрупкое равновесие, управляющее Абимом.

Моя растерянность, мешавшаяся с восторгом, не ускользнула от перевозчика.

– Не спеши радоваться. Бездна тщательно охраняет свои секреты.

– Не сомневаюсь. Но как случилось, что ты оказался причастен к тайне?

– Профессия позволяет мне заводить самые разные и полезные связи. Я вращаюсь среди знатных особ и некоторых людей, которых Высшие Дьяволы считают достойными самого лучшего эскорта, эскорта из Лунных демонов.

– Эти демоны сильнее остальных?

– Нет. Они более чувствительны. Можно сказать, что они человечнее,больше похожи на людей…

– Герцогиня знала?

– Нет, но ее отец хотел, чтобы герцогиню сопровождали самые лучшие.

– А заклинатель, с которым ты встречался?

– Ты что, следил за мной?

– Это очевидно. Отвечай.

– Оптик, тот, что создает очки.

– Где я могу найти его?

– Он сам находит своих клиентов. Появляется, когда сочтет нужным.

– Есть какое-нибудь средство, которое может заставить его появиться?

– Я о таком ничего не знаю.

Демон начал выказывать признаки нетерпения. Не спуская глаз с Анделмио, я погладил его колючки кончиком указательного пальца.

– Астрологи?

– Хотел узнать дату ближайшего затмения. Оно удесятеряет силу лунных теней.

– Как солнце, стоящее в зените, увеличивает силу дневных?

– Точно. Я надеялся воспользоваться этим моментом, чтобы выгнать Опалового из логова.

– Каким образом?

– Вызвав самых лучших Лунных демонов, которые смогли бы без труда разыскать собрата.

– Бездна позволила бы тебе это сделать?

– Высшие Дьяволы обеспокоены. Сбежав, Опаловый привлек внимание к лунным теням. Бездна хочет во что бы то ни стало замять это дело. Пока они ограничились лишь тем, что поставили в известность Владича. Адвокат, зная твою репутацию, надеется, что ты обнаружишь Опалового, не поднимая лишнего шума. Если ты не преуспеешь, в игру вступит Фейерверщик, и Высшие Дьяволы будут вынуждены провести расследование самостоятельно. Рискуя раскрыть свою тайну.

– Так почему они не поручили расследование тебе? Ты знаешь много больше меня, ориентируешься в ситуации.

– Я нарушил сговор. Владич был вынужден сообщить об этом Фейерверщику. Даже Бездна не имеет права вмешиваться в дела палача. Высшие Дьяволы не могут доверить мне столь важное дело: ведь я могу в любой момент исчезнуть.

Лишь сейчас я понял, в какую передрягу попал, и все из-за жалкой пачки сговоров, выкупленных Владичем. Забыл вовремя расплатиться с серьезными долгами и очутился в самом эпицентре событий.

Глаза перевозчика вдруг странно блеснули. Пот больше не струился у него по лбу. Анделмио улыбнулся краешком губ и твердой рукой схватил Сапфирового.

– Берегись, Маспалио.

– Что…

Внезапно перевозчик вскочил и, не прекращая ухмыляться, закричал:

– На помощь, друзья!

Краем глаза я заметил, как всполошились маги и их Танцоры. Когда я бросился к выходу, искры уже вовсю трещали под сводами таверны. Увы, мое тело не так проворно, как в юности. Я решил, что смогу воспользоваться столом как трамплином, который выбросит меня в открытую дверь, но забыл о собственной немощи. Левая нога соскользнула со столешницы, я судорожно взмахнул руками, дабы удержать равновесие. Слишком поздно. Я рухнул на соседний стул и почувствовал, как водопад искр пронесся прямо над моей головой. Искры разбились о дверь, образуя сверкающую петлю, которая мешала мне выйти из таверны.

Когда речь заходит о выживании, я никогда не импровизирую. Я сделал глубокий вдох, чтобы усмирить панику, поселившуюся где-то в животе. Сейчас не время для смятения: оно нарушит эмпатическую связь с демоном, оставшимся снаружи. Мысленно я отдал ему приказ умереть.

Я отчетливо услышал, как острые иглы-шипы обрушились на крылья мельницы, разрывая на части Танцора, который позволял существовать этой призрачной внепространственной гостинице. Анделмио не оставил мне выбора: магия, удерживающая здание в ином измерении, исчезала на глазах.

Пол содрогнулся. Некоторые маги попадали с ног, некоторые из них ухватились за стены, но при этом отвлеклись от Танцоров. Я взялся за кинжал и, стараясь не оступиться на содрогающемся полу, прицелился в затменника, который с помощью магии все еще загораживал выход из гостиницы. Лезвие пролетело через весь зал и вошло прямо в лоб мага.

Затменника развернуло, и он осел у стены, которая уже почти рассыпалась в прах. Мельком я увидел Анделмио, он пытался схватить меня за ногу, чтобы помешать добраться до выхода. Я поставил перевозчику подножку, и тот рухнул на землю.

Какой-то маг дико завопил. Я заметил, что его рука уже попала в плен той пустоты, что с невероятной скоростью поглощала зал. Теперь все присутствующие рвались к выходу, пока он еще не закрылся окончательно. Маги цеплялись друг за друга, толкались, топтали упавших, лишь бы добраться до спасительной двери, сбежать от проворных лап пустоты.

Магическая петля у двери исчезла. Я нырнул в проход. Мое тело уже почти вывались из исчезающего зала, и тут в последний момент чьи-то пальцы яростно впились в мою лодыжку. Я упал. Паника вернулась. Я принялся отчаянно лягаться, надеясь высвободить ногу, но маг не уступал.

Пустота уже поглотила две трети комнаты. Я закрыл глаза и приказал второму демону убить себя.

Создание взорвалось. Приглушенный звук и душераздирающий крик слились в моей голове. Иглы полетели в разные стороны, пронзая дерево, тела и даже пустоту, в которой они растворялись с тихим шипением. Две из них попали прямо в мой ботинок. Десяток других прикончил мага, пытавшегося меня задерживать. Я выдернул ногу из слабеющих рук. В эту секунду проход за моей спиной закрылся. Легкое дуновение ветерка унесло последние хрипы оставшихся в зале.

Наступила тишина. Нестерпимая боль обжигала ногу. С грехом пополам я поднялся, дохромал до лестницы и вышел на улицу. Ослепленный солнцем, я пошатнулся и сжал зубы. Кровь пропитала кожу ботинка. Я знал, что рана была серьезнее, чем казалась – яд, таящийся в иглах Сапфирового, уже распространился по всему телу и требовал немедленного вмешательства лекаря.

В глазах потемнело. Неожиданно чьи-то сильные руки обхватили меня за талию и куда-то поволокли. Затхлый запах канала, грязной воды и покрытого плесенью дерева. Почва ускользала из-под ног. Неизвестный впихнул меня в гондолу и усадил на скамью.

– Пансион Даконти, – пробормотал я.

– Ну конечно, – ответил чей-то хриплый голос.

Сквозь багровый туман, застилающий глаза, я различит силуэт своего спасителя.

Алый.

Узкое как кинжал лицо, почти скрытое просторным капюшоном из черной шерсти, заканчивалось массивной челюстью, которая доставала до живота существа. Я не мог оторвать глаз от заостренного носа, огромных глаз, обведенных сеткой вен, бугрящихся на коже.

И тут я потерял сознание. Демон привел меня в чувство, отвесив звонкую пощечину. Я ощутил, как костистая челюсть упирается мне прямо в грудь. Вздрогнув от отвращения, я попытался слабой рукой убрать эту чудовищную морду из моего поля зрения.

Очередная пощечина. Более болезненная.

– Ты слышишь меня, фэйри?

На сей раз пощечина сбросила меня со скамейки, и я грохнулся на дно гондолы.

– Хватит… я тебя слышу, – прошептал я.

– Продолжай свое расследование, Маспалио. Найди этого Опалового, но постарайся не привлекать к себе лишнего внимания. Если тебе это удастся, то Бездна в долгу не останется.

– Конечно.

– Я отвезу тебя домой. Отдам твоим старикам.

– Подожди! А милиция? Меня обвиняют в убийстве, Бездна не может вмешаться?

Ответ не заставил себя ждать: еще одна пощечина, правда, не столь сильная, как ее предшественницы, но все равно болезненная.

– Выкручивайся сам, Маспалио. Найдешь Опалового, иди к перевозчикам Третьего круга, спроси Солвио.

Я больше не шевелился. Сквозь наваливающееся беспамятство я слышал торопливые шаги, такие родные голоса. В конце концов я окончательно провалился в темноту.

V

Я полулежал в собственной постели, спину поддерживали груды подушек. Под бдительным взором Одено я прикончил прямо из горлышка бутыль морабийского, удовлетворенно вздохнул, протянул бутылку калеке и потребовал:

– Еще.

– Достаточно, это уже третья!

– Еще!

Одено заворчал, но затем все же послал своего демона на кухню. Наконец я смог забыть о яде, растекшемся по венам. Вторую половину дня я помнил весьма смутно: спутанный лихорадочный бред, чуткие руки, обтирающие мое горящее тело. Старые товарищи не сдались и сумели победить болезнь. Меня искупали в теплой ванне, Пертюис продезинфицировал рану и наложил на нее повязку с одной из своих целебных мазей. Скоро рана зарубцуется и от нее не останется даже следа.

В настоящее время я просто обязан воспользоваться приближающейся ночью, отправиться в «Бутон», и если мне улыбнется удача, обнаружить след Опалового. Я вырвался из теплого уюта кровати и оделся, смакуя последнюю чашку морабийского. От друзей я узнал, что несколько часов назад к дверям нашего пансиона заявился отряд городской милиции. Но у солдат не было надлежащего эдикта, подписанного сенешалем, и мои пансионеры не позволили незваным гостям обыскать наше жилище. Но эта свора вернется. Капкан вот-вот захлопнется. Возможно, я должен последовать совету Арьи и пожить у нее хотя бы до тех пор, пока не разыщу Опалового.

Я накинул куртку, распрощался с пансионерами, слонявшимися по коридорам, и покинул нашу берлогу, чтобы навестить «Бутон».

Заведение возвышалось на границе квартала Туманов. Чуть дальше виднелась пристань, оккупированная перевозчиками. Разношерстная толпа стекалась к курильне: представители высшего света Абима, послы, бродяги. Чтобы войти в «Бутон», мне надо было миновать небольшую башню и пройти по изящному мостику, ведущему к сердцу здания.

Я выложил двадцать денье, которые у меня потребовали на входе, и оказался на просторной подвесной площадке. Зрелище отсюда открывалось потрясающее. Люди толкались, мчались куда-то вперед, а так же грезили, стоя на дюжине хрупких мостиков, протянувшихся над бездной к огромной опоре, удерживающей висячую площадь. Из соседней башни доносилась развеселая какофония: там музыканты ублажали слух почетных гостей. Следует заметить, что завсегдатаи курильни еще не появились в заведении. Они придут позже, когда рассеются случайные посетители.

Я всматривался в лица, следил за их изменяющимися выражениями. Пытался проникнуть взглядом под маски, представить себе лунные тени и существо, старательно избегающее таких теней. Я разгуливал по заведению, обменивался репликами с разными людьми, преумножая свои знания. Но Опаловый оставался невидимым. По мере того как близился вечер, площадь пустела – публика заполняла башни. Кто-то искал кресла и кушетки, чтобы предаться грезам. Некоторые посетители растекались по диванам, другие выкрикивали обрывки фраз или отбивались от одним им видимых чудовищ. Постепенно это место все больше и больше напоминало сумасшедший дом, по которому сновали огры в ливреях – бдительные стражники утихомиривали слишком уж разгулявшихся гостей.

Я старался не приближаться к башням, окутанным едким галлюциногенным дымком. Лишь неимущие посетители отваживались вдыхать эту смесь самых разных наркотических испарений, которая могла оказаться смертельной.

Ближе к полуночи в курильне стало невозможно дышать: из узких окон вырывались густые облака дыма, который оседал ближе к полу дурманящим сознание туманом. Тут же на полу валялись бредящие люди. Двор «Бутона» превратился в прибежище кошмаров, в выгребную яму для наркотиков всех видов – здесь проведут свою последнюю ночь только самые отчаянные.

И никаких следов Опалового! Никто его не видел, никто ничего не мог о нем вспомнить.

Я решил, что у меня не осталось иного выхода: надо присоединиться к узкому кругу завсегдатаев и испытать судьбу рядом с каким-нибудь послом. Я обязан воспользоваться сведениями, полученными от Анделмио. В прошлом мне не раз случалось общаться с теми, кто явился в «Бутон», чтобы прикоснуться к душе Абима. С мужчинами и женщинами, которые вправе требовать чего угодно за свои видения. Хотя обычно они не торгуются.

Пройдя по длинному мостику, я нырнул в случайно выбранную башню и поднялся по старинной лестнице, ведущей на последний этаж. Здесь наверху царила совершенно иная атмосфера, чем у подножия башни. Прежде всего, здесь было очень тихо. Никакой сутолоки, суеты. Витающие в воздухе блуждающие огоньки заливали комнату призрачным светом.

Я приблизился к молодым людям, сидящим по-турецки вокруг уважаемого и известного в городе человека. Мессир Пананголь, ургеманский посол. Он уступил свою саланистру человеческой девушке, почти подростку, чья шейка вздрагивала от ласк удивительной животинки. Ящерица сомкнула челюсти на затылке девочки и потихоньку заменила малышке сердце, чтобы та стала Абимом.

Неорганическая гармония, невероятный симбиоз, связавший воедино девушку и наш город, они слились, словно любовники, образовав единую сущность, чьи границы протянулись от центра Абима до самых его окраин.

Стать Абимом. Услышать тысячи голосов, раздающихся на улицах и в домах, почувствовать тысячи шагов, ступающих по мостовым. Головокружительное чувство, эмоциональный ураган, который ведет прямиком к смерти. Становясь вашим сердцем, саланистра дарит вам одно-единственное и последнее путешествие.

Молодые люди подвинулись, чтобы пропустить меня. Я с грустью разглядывал ангельские черты этой девушки-подростка, которая уже не увидит рассвет. Она была в трансе, ее лицо излучало чистую первозданную радость. Я повернулся к послу и заметил вожделение, притаившееся в его глазах. Он явился в курильню исключительно ради порока, желая ощутить свою безраздельную власть над людьми.

– Я хочу, чтобы она помогла мне, – прошептал я на ухо послу. – Вы не будете против?

Только посол имеет право решать, может ли незваный чужак нарушить церемонию. Пананголь оглядел меня с головы до ног и, видимо, узнал.

– Я даю тебе свое дозволение, Маспалио.

– Как ее зовут?

– Анэма.

Я присел рядом с девочкой-подростком и обратился к ней по имени. Она вздрогнула.

– Анэма, мне разрешили с вами поговорить.

Девушка едва заметно кивнула, но глаз не открыла.

– Я разыскиваю демона. В этом квартале. Он несколько раз посещал «Бутон».

Черты ее лица закаменели: мой голос украл у самоубийцы часть грез.

– Соглашайся, Анэма, – приказал ургеманец.

Она слабо застонала, а затем прошептала:

– Его шаги. Какие они?

– Он движется несколько… хаотично. Нетвердая поступь, как будто бы он пьян. Можно сказать, что он перемещается зигзагами.

Лишь подобная, вроде бы незначительная, деталь могла выдать Опалового. Чтобы пересечь улицу, он должен лавировать среди лунных теней, иначе они засосут его и вернут в Бездну.

На плече Анэмы появилась крошечная капелька крови, стигмат, свидетельствующий, что симбиоз между девушкой и Абимом стал полным и неразрывным.

Она сосредоточилась. Время текло медленно-медленно: лишь тихое дыхание Анэмы, да блуждающие огоньки у нас над головами.

Внезапно девушка схватила меня за руку.

– Вот он.

Я судорожно вздохнул, не отрывая взгляда от шевелящихся губ.

– Как странно, – добавила она. – Он скачет, можно подумать, что он боится стен…

– Все верно, Анэма. Пожалуйста, не останавливайся.

– Вот он встретился с другим мужчиной. Нет, с женщиной.

– С женщиной?

– Какие кокетливые туфельки… И какие плавные шаги! Надо же, она стала легче. По всей видимости, она что-то держала в руках. А вот твой Демон стал тяжелее. Он должен был взять то, что она принесла.

– Ты знаешь, где он?

– Подожди. Он снова пошел.

Нескончаемая тишина. Анэма тихо вздохнула, а затем воскликнула:

– Мы в квартале Грехов, я узнала шаги проституток. Он входит в свой дом. Нет, это постоялый двор.

– Как ты узнала?

– Столы, стулья. Множество ног, ступающих по полу, звон стаканов.

– Где это, черт меня побери?

Посол кашлянул, призывая меня к порядку. Я послал ему извиняющуюся улыбку и зажал рот ладонью, чтобы не задать очередной неосторожный вопрос.

– Он поднимается по ступеням. Комната. Он садится прямо на пол. Вокруг него разбросаны какие-то вещи. Книги…

– Книги? – не сдержавшись, воскликнул я.

– Да, десятки книг, открытых и закрытых. И… и… достаточно!

Лицо девушки исказилось. Она покачала головой и с трудом восстановила дыхание.

– Хорошо, Анэма. Давай на этом остановимся.

Если я стану настаивать, она может умереть. Мне страшно хотелось узнать больше, но я не ощущал в себе мужества вырвать несчастную из ее последнего сна. Какой-то молодой человек обнял девушку за плечи и принялся баюкать ее. По комнате снова разлилась тишина, которую через несколько мгновений нарушил посол.

– А теперь, Анэма, потребуй свою плату.

Успокоившаяся и снова улыбающаяся девочка-подросток прошептала:

– Обещай мне одну вещь.

– Я тебя слушаю.

– Когда найдешь демона, помоги ему.

Протест застрял у меня в горле. Я не чувствовал в себе сил ни придать Абим, ни нарушить данную клятву, клятву самоубийце, решившей свести счеты с жизнью с помощью саланистры.

– Обещаю, – наконец выдавил я из себя. – Скажешь, почему попросила меня об этом?

– Опаловый демон хочет остаться среди нас. В Абиме. Это его самое заветное желание. Я не знаю причин, которые подтолкнули существо из Бездны к подобному решению, но я хочу, чтобы оно добилось желаемого.

Я встал, попрощался с девушкой и с послом, а затем покинул последний этаж башни, убежденный, что наконец-то узнал нечто существенное: Опаловый скрывается где-то там, среди публичных домов и мрачных таверн квартала Грехов. Совсем близко от меня. Туда-то я и отправлюсь этой ночью.

Когда я покинул «Бутон» и направил стопы к искомому кварталу, куранты пробили полночь. Сама мысль, что я должен продолжить поиски в одиночестве, уставший и ко всем прелестям жизни хромой, нисколько не вдохновляла меня, но я ни на секунду не забывал об угрозе Алого, и потому был вынужден продолжить расследование.

Завернув в ближайшую таверну, я быстро выпил прямо у стойки чашку морабийского кофе, попутно разрабатывая план действий. До рассвета я обязан посетить каждый постоялый двор квартала Грехов, и при этом не свалиться от изнеможения. В результате я выбрал самую простую тактику: сначала буду перемещаться между тремя главными магистралями района, а затем уже прочешу все заведения на границах квартала.

Когда я начал эту скучнейшую прогулку, в моей душе клокотало еле-еле сдерживаемое бешенство. Черт возьми, я как-никак удалился на заслуженный отдых. Я только стал привыкать в новой размеренной жизни. Безмятежные ночи, поздний подъем и долгие дни безделья. Вместо этого я шатаюсь по улицам, как заурядный начинающий воришка в поисках случайной добычи.

Так я бродил до пяти часов утра. Расспрашивал сонных трактирщиков, предлагал деньги за любые сведения об Опаловом. Все эти люди, без исключения, заверили меня, что никогда не сдавали комнат демону-библиофилу.

Ноющая боль в ноге усилилась, отчего настроение окончательно испортилось. Я как раз вошел в общий зал постоялого двора, носившего гордое название «Школа для новичков». Посредственное и пыльное заведение, которое держала немолодая фэйри. Я вытащил ее прямо из кровати. Тучная, одетая в поношенную бесформенную ночную рубашку дама, ворча, подала мне домашний ликер.

– Обычно я открываюсь не раньше шести, голубчик.

Она плеснула крепкого ликера себе в стакан, отпила и громко рыгнула. Зловонное дыхание, вырывающееся из ее рта, заставило меня мысленно застонать. Я задал ей вопрос, уже набивший оскомину. Хозяйка постоялого двора наградила меня весьма недружелюбным взглядом, а затем изобразила кривую улыбку, будто бы у нее зубы болели.

– Думается мне, что вы обратились по адресу.

Молчание. Я бросил на стойку двадцать денье – в сонных глазах заблестел алчный огонек.

– Двенадцатая комната, голубчик. Ночью он никуда не выходил, во всяком случае я этого не видела.

Сердце пустилось вскачь. Фэйри махнула рукой в сторону лестницы.

– Вам сюда. Эй, только без ерунды…

Когда я поставил ногу на первую ступень, у меня во рту пересохло. Я добрался до лестничной площадки и остановился, чтобы осмотреть пустой коридор с многочисленными дверьми. Все двери были закрыты. Ни звука. На цыпочках я двинулся к ближайшей, чтобы взглянуть на ее номер. Комната под номером двенадцать находилась в глубине коридора.

Я крался вдоль стены, стараясь производить как можно меньше шума. Вдруг, словно раскат грома, на первом этаже загремел зычный голос фэйри:

– Эй, голубчик, завтрак вам приготовить?

Я застыл, затаив дыхание.

– Так готовить или нет? – настаивала хозяйка. – Мне надо знать, а то…

За дверью комнаты под номером двенадцать раздалось явственное шуршание ткани. Приготовившись к прыжку, я не шевелился.

– Дьявол вас побери, вы что, оглохли, что ли? – крикнула владелица постоялого двора, уже поднимаясь по лестнице.

Ручка двери повернулась. Я сжал кулаки и сделал шаг: если дверь откроется, я проскользну внутрь. Сухой щелчок. Выставив плечо, я бросился вперед. Впоследствии я не раз думал, что мне стоило бы сначала убедиться, что дверь действительно распахнулась, а уж затем кидаться очертя голову. Тело со всей дури врезалось в дубовую створку, и я закричал от боли. Меня отбросило назад; падая на пол, я заметил хозяйку-фэйри, которая стояла в конце коридора, уперев руки в боки.

В комнате раздались торопливые шаги. С перекошенным лицом я вскочил и открыл дверь. Даже в темноте я отчетливо видел долговязую фигуру, стоящую на подоконнике.

– Опаловый, стой! – выпалил я.

Демон не обернулся и растаял в предутреннем сумраке. Я хотел броситься вдогонку, но сильная рука схватила меня за воротник камзола и грубо отшвырнула назад.

– Ты зачем сюда явился, хочешь учинить у меня погром? – заорала фэйри.

– Отпустите меня сию секунду, грубиянка!

Я выскользнул из цепких лап и кинулся к окну.

На улице никого не было. Вообще никого. Я испустил крик ярости, оттолкнул оторопевшую матрону, скачками пересек коридор, скатился по лестнице и выскочил за порог дома. Щеки горели огнем, кровь стучала в висках.

– Опаловый! – набрав полную грудь воздуха, заорал я.

Я пробежал по всей улице, от одного конца до другого – демон исчез без следа. Я не обратил никакого внимания на брань проститутки, перевесившейся через перила балкона, и вернулся на постоялый двор, злой, как сто голодных огров. Силы меня покинули. Я обнаружил хозяйку на пороге комнаты, бросил ей горсть денье, чтобы не слышать ее воплей, – ее и еще нескольких постояльцев, разбуженных шумом и беготней, – молча вырвал фонарь из рук фэйри и захлопнул дверь у себя за спиной.

После чего я отдышался и внимательно осмотрел комнату. Стопки книг занимали почти всю поверхность пола, фолианты валялись в полном беспорядке и на одиноком столе, примостившемся у окна. Я раскрыл первую попавшуюся под руку книгу. Речь шла о сборнике стихов анонимных авторов. Я схватил другую – опять та же ерунда. И тут я понял: Опаловый собрал здесь сотни томов любовной литературы.Я рухнул на край кровати. Каким образом в этом деле замешана любовь? В моей голове рождались предположения, одно фантастичнее другого. Опаловый до такой степени влюбился в герцогиню де Болдиа, что решил ради нее отказаться от Бездны? В ту минуту эта теория казалась мне самой правдоподобной.

Я лег и сложил руки на груди. И где он спрячется на сей раз? У меня осталась лишь одна ниточка, ведущая к демону, – герцогиня. Если он так сильно в нее влюблен, то, без сомнения, попытается вновь приблизиться к красавице. Значит, в настоящее время я должен удовлетвориться этим предположением и уже завтра потревожить своих пансионеров и отправить их следить за Дворцом Стали.

Мой взгляд невольно обратился к окну и призрачным очертаниям Дворца Толстяков, господствующему над окрестными крышами. Я больше не сомневался, что убийство Адифуаза напрямую связано с поисками Опалового. Те, кто вознамерился обвинить меня в преступлении, хотят не только отстранить меня от расследования, но и одновременно бросить вызов Бездне.

Адифуаз. Мои веки смежились. Обезображенный труп, развороченный живот. Сжав зубы, я насиловал память. Ко мне явились иные воспоминания. Простые и радостные картины: мы с Горнемом навещаем Толстяка, мирно беседуем, наслаждаемся жизнью. В конце концов, преследуемый угасшим взглядом старого друга, я уснул.

Пробуждение оказалось не самым приятным. Несколько мгновений я никак не мог сообразить, где нахожусь, что это за гнусная комната, набитая книгами и пылью. Затем я свесил ноги с кровати и невольно вскрикнул от боли. Ступня! Рана не затянулась, как то ожидалось. Я снял ботинок, Убедился, что повязка не сбилась, и проорал в коридор:

– Морабийского! Большую чашку! Хорошо охлажденного!

После чего я снова сел на кровать, обратив лицо к окну. Семь или восемь часов утра, летнее солнце залило город. Телескопы в окнах Дворца Толстяков сверкали, словно крошечные звездочки. В моем мозгу еще плавали остатки сновидений. Адифуаз, деревянная фигурка, передвигающаяся по шахматной доске, ее преследуют грифы и всадник без лица.

Я предпочел забыть о неприятном сне и почти обрадовался появлению хозяйки-фэйри. По-прежнему выряженная в ночную рубашку дама с растрепанными волосами протянула мне чашку с ледяным напитком, но не ушла, а придержала дверь ногой.

– Надо избавиться от этого хлама, – она указала на книги. – Постоялец смысля. Теперь мне придется убирать все это свинство.

– Демон вернется за книгами.

– Нет.

– Нет?

– Нет. Мне надо избавиться от них, срочно. Если только вы не заплатите за комнату.

Не в силах спорить, я отсчитал еще двадцать денье и отослал владелицу заведения прочь. После чего я снова обосновался у окна, чтобы насладиться морабийским и утренним светом. Мой взгляд вернулся ко Дворцу Толстяков, его словно магнитом притягивал блеск телескопов. Внезапно в голове возникла безумная мысль. А что если кто-то из Толстяков видел Опалового, рассматривая окрестности в бинокль? А мысль не такая уж и безумная. Городская милиция порой обращается к обитателям дворца, чтобы обнаружить неизвестного убийцу. Для этого она тщательно изучает их рисунки. А не просмотреть ли и мне наброски Толстяков? Быть может, я увижу на них своего демона? Я не осмелился развить эту мысль дальше. А вдруг Адифуаз был убит именно за то, что подглядел некую сцену в квартале Грехов? Я с горечью отметил, что, обыскивая комнату, не удосужился проверить, куда были направлены телескопы друга.

Донельзя возбужденный и спешащий поскорее добраться до дворца, я, недолго думая, перемахнул через подоконник и ловко спрыгнул на улицу, стараясь не слишком сильно нагружать раненую ногу. Учитывая обстоятельства, лишняя физическая нагрузка мне не повредит. Я просто обязан восстановить былые рефлексы, избавиться от той коварной ржавчины, что наросла на моем теле в тени пансиона.

Зеваки не обратили никакого внимания на мой акробатический этюд. Внезапно я почувствовал, что прежняя сноровка вернулась ко мне, задание Владича помогло обрести утраченную форму, я словно помолодел. Свежая кровь бурлила в жилах. До этой минуты я воспринимал навязанное расследование как некое нарушение привычного течения жизни Принца воров, удалившегося на покой. И вот сейчас понял, что, вопреки ломоте и сбивающемуся дыханию, на свет вновь появился «почивший» Маспалио, истинный сын Абима.

Стоило мне войти во Дворец, как ко мне тут же ринулись слоняющиеся без дела придворные. Они шли за мной по пятам, даже не пытаясь скрываться. Правда, они старались не приближаться, но когда я добрался до покоев Горнема, меня уже сопровождала многочисленная «свита».