Текст книги "Сумеречные королевства: Хроники Сумеречных королевств. Абим"

Автор книги: Матьё Габори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 49 страниц)

Книга III
Агон

I

Стоило тяжелым дверям галереи закрыться у меня за спиной, как я ощутил себя старым, уставшим актером, мечтающим поскорее покинуть сцену, ускользнуть от публики. Итак, я взвалил себе на плечи целое королевство. Голова шла кругом, когда я думал об этой ответственности; почти ничего не соображая, я позволил провести себя по лабиринту Квартала Тысячи Башен. Меня сопровождали верные горгульи, закутавшиеся в широкие плащи с капюшонами.

Волнение охватило Лоргол. По всему городу, не умолкая, надрывались колокола храмов и церквей. Их звон раздавался даже в Нижних кварталах. Казалось, слухи скакали по крышам, неслись от улицы к улице, сея панику на своем пути.

Амертина отнеслась с пониманием к тому сумбуру, что царил у меня в душе. Еще бы, примерить на себя мантию Верховного барона, которая в ближайшие дни и недели действительно может стать моей. Верховный барон… Укрывшись в сумраке портшеза с задернутыми занавесками, я позволил черной фее самой выбирать дорогу. Мне было необходимо проанализировать события последних часов, осознать последствия чудовищной резни в галерее, которая стала братской могилой для самых могущественных магов Ургемана.

Наш эскорт ловко прокладывал путь по улочкам Лоргола, так что мы, никем не потревоженные, достигли Рассветных ворот. Оставив позади себя гудящий город, мы остановились в лесу, раскинувшемся на склоне холма Кордей: Оршаль с горсткой пол у ночников должен был присоединиться к нам в самое ближайшее время. Последующие часы я провел рядом с Амертиной, положив отяжелевшую голову ей на колени, а горгульи наблюдали за окрестностями, бдительно охраняя наш покой.

Оршаль появился уже в сумерках. Он ехал во главе каравана, состоящего из семи повозок, украденных у бродячих артистов. Семь огромных фургонов не менее десяти локтей в высоту тянули коренастые жанренийские лошадки. Сопровождали караван наемники, которых Оршаль взял на службу перед самым отъездом из Лоргола, пройдясь по городским кабакам.

Следовало не медля отправляться в путь, воспользовавшись ночной темнотой, чтобы уехать как можно дальше от объединенных армий жанренийцев и кехитов, бесчинствующих в королевстве. В присутствии пол у ночника я старался «держать марку». С ним вместе мы решили, что направимся на юго-запад, в сторону баронства Рошронд, которое, казалось, осталось единственным безопасным местом во всем королевстве. С наступлением вечера на запад потянулись длинные светящиеся вереницы повозок. Целые семьи покидали город, которому угрожали вражеские войска.

Нам придется присоединиться к этой давке и смешаться с беженцами. Хорошо хоть, черная магия Полуночи изменила облик горгулий. Благодаря фургонам, мы сойдем за бродячих артистов; плюс к этому повозки были необходимы для транспортировки Серых тетрадей. Оршаль без зазрения совести разграбил башню Лерсшвена и забрал оттуда самое ценное: наследие Школы Ловцов Света. Фургоны тронулись в путь уже поздней ночью и, окруженные горгульями, спустились в долину, чтобы раствориться в растянувшейся процессии беженцев.

Тихий голос вырвал меня из объятий сна.

– Ты чувствуешь себя лучше? – спросила Амертина.

Черная фея устроилась рядом со мной; ее лицо освещали лунные лучи, льющиеся сквозь крошечное окошко. Я улыбнулся моей фее и огляделся. Несмотря на крошечные размеры, комната показалась мне весьма комфортабельной. Однако в ней чувствовалось чье-то незримое присутствие, и это было связано со множеством предметов, использующихся для театральных представлений: марионетки, висевшие над маленьким столом, раскачивались, кружились вокруг своей оси, на стенах красовались яркие костюмы, на полках лежали маски, улыбающиеся или пугающие дьявольским оскалом, а также зеркала, десяток зеркал, отражающих тусклый свет. Подумав о свете, я осторожно поднес руку к бровям. От них остался лишь короткий пушок – напоминание о сумасшедшем психолуннике.

– Рассвет еще нескоро, – прошептала черная фея.

Я схватил ее запястье, и тут же мои пальцы пронзила острая боль. Зловещие черные отметины, заклеймившие руки, никуда не исчезли. В моих воспоминаниях царил настоящий сумбур: лжеаккордник, клавесины, Элиос. В круговерти последних событий я забыл о той пытке, на которую меня обрек психолунник.

– Мне кажется, что я проспал целый год… – вялым голосом признался я.

– Всего лишь сутки, – успокоила меня Амертина. – Ты был так измотан.

Она подъехала к рядам полок, чтобы взять в руки маску.

– Это место завораживает меня. Знаешь, я слушала шепот древесины. Актерская труппа, которой принадлежали эти повозки, приехала из самого Абима.

– Так издалека? – Я спустил ноги на пол. – Что они забыли в Лорголе?

– Вот уж не знаю. О, если бы ты видел роскошные ткани их костюмов! Я обнаружила здесь самые странные наряды.

Я встал, втянув голову в плечи – потолок оказался слишком низким.

– Тебе надо размять ноги, – сказала фея, кладя маску на место.

Я приоткрыл окошко и, положив локти на подоконник, подставил лицо свежему ночному ветру. В нескольких шагах от фургона я мог видеть гротескные силуэты горгулий, рассыпавшихся вдоль всего каравана.

Мы ехали по проселочной дороге, петлявшей по спящей дубраве. Подняв глаза, я заметил еще нескольких горгулий, парящих над повозками. Я улыбнулся и закрыл окошко.

– Дай мне плащ, я намерен выйти наружу.

Амертина указала мне на широкий плащ, подбитый горностаем, который висел на крюке у входной двери.

– Он должен мне подойти, – согласился я, набрасывая плащ на плечи.

Комната выходила в узкий и темный коридор, заканчивающийся деревянной лесенкой. Я поднялся по ней, откинул люк и очутился в очередном коридоре. Я миновал еще два люка, прежде чем осознал, что заблудился. Недра фургона представляли собой настоящий лабиринт, «населенный» театральными костюмами и марионетками.

Поплутав еще немного, я наконец наткнулся на дверцу, ведущую на улицу. Раздалось приглушенное ругательство, и я заметил в проеме двери фигуру, напоминающую всклокоченного медведя.

– Кто тут бродит?

– Агон, – ответил я, скользнув к незнакомцу.

– Мессир де Рошронд, – почтительно поприветствовал меня неизвестный.

Он сидел на козлах фургона и держал в руках поводья, тянущиеся к четырем лошадям. Под поношенным коротким плащом скрывалась кольчужная рубашка с кожаными рукавами. В профиль его угловатое лицо напоминало каменное изваяние. Возница с интересом посмотрел на меня.

– Так значит, это вы, мессир…

– А ты представлял меня как-то иначе?

– О нет, вы неверно меня поняли. Просто… ваше лицо, ваши волосы…

– Что вас смутило?

– Они не такие, как у всех, вот что я хотел сказать, – пробормотал возница, отводя глаза.

– Как тебя звать?

– Сандор, мессир. Наемник, а в настоящий момент – кучер…

Я кивнул и остановил свой взгляд на дороге. Нас обдувал ледяной ветер. Лошади выглядели изможденными, а главное – крайне встревоженными. Должно быть, их пугала близость горгулий: животные каждый раз вздрагивали, когда каменные создания принимались обмениваться пронзительными гортанными криками. Я прислушался к этой странной перекличке и склонился к плечу Сандора:

– И часто они так делают?

Наемник нахмурил брови.

– Я думал, что вы мне скажете, с чего они так вопят. Ведь вы – их хозяин, не так ли? По крайней мере, все это утверждают.

– Хозяин, – повторил я. – Очень на это надеюсь.

Я взглянул на горгулью, шагавшую рядом с лошадьми, и, поддавшись внезапному порыву, ткнул в нее пальцем.

– Иди сюда, – прошептал я.

Горгулья наклонила голову и уставилась на меня пустыми глазницами. Затем она открыла пасть и медленно развернулась, чтобы тут же вскарабкаться на фургон, цепляясь когтями за дерево.

– О, мессир, прошу вас, не стоит так поступать, – выдохнул Сандор, косясь на тварь, лезущую к нам.

– Не волнуйся.

Я всего лишь хотел убедиться, что ничто не изменилось со дня страшной резни в галерее и что горгульи по-прежнему беспрекословно повинуются мне. Ту, которую я позвал, нависла над скамейкой. Сандор сгорбился, его губы дрожали. Хватит демонстраций. Я лениво махнул рукой, прогоняя горгулью, которая тут же исчезла, чтобы вновь занять свое место в конвое.

– Вот видишь, – сказал я, – бояться нечего, они подчиняются мне.

– Возможно. И все же вы наделены странной властью.

– Лоргол остался далеко позади?

– Да, мы ехали быстро, почти не останавливаясь. Мы углубились в лес, чтобы избежать больших проезжих трактов. Они забиты людьми, лошадям там не пройти. Да и горгульи, они привлекут к себе лишнее внимание. Пол у ночники больше не могут прятать от посторонних глаз этих созданий.

– А лошади? Они кажутся изможденными.

– О, вы не беспокойтесь за них. Это выносливые животные, мессир. Бродячие артисты привыкли к долгим странствиям. Эти лошадки родом из Модеенской марки. Как и это дерево, – Сандор хлопнул ладонью по скамье, на которой мы сидели. – Королевское дерево, на вид хрупкое, а на самом деле – крепче камня. Те, кто строил эти фургоны, отлично знал свое ремесло, уж поверьте мне. На такой повозке я смогу проехать через все королевство, ни разу не сменив колеса!

– А тебе известно, когда мы прибудем на место?

– Нет, мессир, но я знаю другое: где бы мы ни находились, следует держаться настороже. Кехиты почти повсюду. Кто-то из парней уверял, что видел этих конников в долине еще до того, как наш караван свернул в лес.

– Они могут преградить нам дорогу?

– Только если прознают, кто мы. Не думаю, что они станут тратить время на каких-то там бродячих артистов. Однако у меня душа неспокойна. Со всей этой магией даже и не знаешь, чего ждать.

Я положил руку ему на плечо:

– Я возвращаюсь в фургон. Мужайся, друг.

– Спасибо, мессир.

Я залез в повозку и внезапно вспомнил о Тени. После пробуждения я ни разу не касался гарды рапиры.

–  Наконец-то!– воскликнула она. – Агон, хозяин, я что, заурядный кусок металла? Или того хуже, обычная шпага?!

Ее негодование показалось мне правомерным, и, чтобы выпросить прощение у обидчивой дамочки, я позволил Тени взглянуть на окружающее моими глазами.

–  На что здесь смотреть? – проворчала она. – Где мы находимся?

Затем, порывшись в моей памяти, рапира воскликнула:

–  О нет, хозяин, только не это. Какие ужасные декорации… И ты бродишь среди хлама каких-то фигляров и…

– Я брожу? Я нуждаюсь в покое.

–  В покое? В таком случае, вынуждена тебе напомнить, что ты – властитель этого каравана. Извини меня, но мне кажется, что время для покоя и отдыха еще не наступило…

– Ты меня бесишь. Я только-только привык к этому месту.

Нравоучительный тон рапиры выводил из себя. Тень прервала нашу мысленную связь, не дав мне возможности возразить. Я убрал руку с эфеса, понимая, что с ней бесполезно спорить, я лишь еще больше обижу вспыльчивое оружие. Да и мог ли я признаться Тени, что страшусь встречи с Оршалем, что от одной только мысли о беседе с пол у ночником меня бросало в дрожь? Драма в галерее не мешала мне помнить о той ловушке, что он расставил нам в «Искре», и цинизме, с которым черный маг жертвовал Танцорами. Где он их вообще достает? Какой ценой добивается своей власти? Вопросы, вопросы отделяли меня от представителя Полуночи и его магии.

Тяжело ступая, я добрался до комнаты, в которой находилась Амертина. Обосновавшись у окна, фея расстелила на коленях яркий костюм и сейчас с интересом изучала его рукав.

– А, вот и ты. – Она подняла глаза. – Как ты себя чувствуешь?

– Все время думаю об Оршале.

– Боишься встречи с ним?

– Да. Хотя знаю, что ее не избежать. У меня нет желания ускользнуть, не попрощавшись.

Костюм упал на пол. Черная фея подъехала ко мне, крепко сжав губы.

– Ты больше не можешь тянуть. Если Оршаль почувствует, что ты колеблешься, сомневаешься в нем, а главным образом – в себе, он разозлится, что принял твое предложение там, в галерее. Он верен своим обещаниям лишь потому, что видит горгулий. А они неустанно охраняют тебя. Стерегут твой сон, и в данный момент не дают никому даже приблизиться к повозке.

– Я хочу, чтобы он стал союзником, человеком, которому мы могли бы доверять. Он решил последовать за нами. И я отлично понимаю, что горгульи не помешают ему покинуть этот караван. Следовательно, у него есть весомые основания остаться. Однако я не знаю, что конкретно его держит. И это меня беспокоит. Я должен встретиться с ним и убедиться, что Оршаль считает меня единственной надеждой королевства.

– Он не обратил должного внимания на забитые дороги, на массовое бегство горожан. Поговори с ним. Без него ты не получишь поддержки других пол у ночников. Сейчас он заставил их служить тебе, но не надейся, что преимущество всегда будет на твоей стороне. Я не уверена, что в его глазах ты незаменим.

– Пойду, побеседую с ним.

Внезапно фея забила крыльями, а ее взгляд стал суровым.

– Ты хорошо понимаешь, что это значит?

– А чем ты?

– О той роли, которую ты намерен сыграть. О сопротивлении, которое намерен возглавить. Это непомерный груз.

– Я сомневаюсь, Амертина. Сомневаюсь каждую секунду в том выборе, который мне пришлось сделать. И лишь воспоминание о Дьюрне поддерживает меня. То, что он поручил мне, прежде чем умереть, этого я никогда не забуду.

– Полагаешь, что он все решил за тебя?

– Что ты хочешь сказать? Что он отчетливо видел мое предназначение?

– В некотором смысле, да.

– Нет, я продолжаю считать, что, даже если он умел читать между строк Серых тетрадей, даже если подозревал, что королевству грозит война, он ни на минуту не мог представить, что от меня будет зависеть судьба страны.

– Однако то будущее, что он предвидел, доказало, что Дьюрн прав.

– Случайность. Не забывай, что он верил в чистые помыслы Лерсшвена, а именно из-за меня фэйри проиграл.

Амертина внезапно вновь отъехала к окну.

– Скоро встанет солнце. И сегодня ты станешь символом, знаменем для любого, кто хочет спасти королевство.

– Мое лицо отлично подходит для того, чтобы стать символом. – В моем голосе звучал сарказм.

– Ты не прав.

– Нет, нам надо быть крайне острожными. Рыцари всегда сражаются при свете солнца, и боюсь, они смутятся, увидев столь странного командующего. Кажется, ты забыла, как я страдаю от дневного света.

– Перестань говорить глупости. Вот, я нашла для тебя вот это.

Фея приблизилась к шкафу и достала из него длинный черный шелковый шарф.

– Он защитит тебя.

Я взял шарф в руки.

– Спасибо.

Я сжал черную фею в объятиях, а затем, скрепя сердце, оторвал себя от этого маленького морщинистого тела, от женщины, в которой я видел мать и верного союзника. Когда я покидал комнату, на лице Амертины застыла улыбка.

Караван остановился на широкой поляне. Наемники распрягли лошадей, чтобы отвести их к ручью, протекавшему в низине. Стоило мне начать спускаться, как горгульи сгрудились вокруг моего фургона.

– Я собираюсь навестить Оршаля, – бросил я Сандору. – Тебе же поручаю Амертину.

– Можете положиться на меня, мессир!

Замотав лицо шарфом, я ступил на твердую землю. Горгульи встревоженно загомонили, видимо, верные стражи волновались, что я покинул свое убежище. Окруженный каменным эскортом, я направился в глубь лагеря. Оршаль стоял на крыше одного из фургонов, положив руки на перила, окружающие эту импровизированную террасу. Горгульи то и дело зыркали глазами из-под своих капюшонов, а я обошел фургон и взобрался на его крышу по легкой лесенке. Пол у ночник был облачен в простую тогу черного шелка. К его поясу была приторочена перламутровая коробочка, в которой метался Танцор.

– Наконец-то ты соизволил появиться, – сказал темный маг.

– Я не один. – Я показал рукой на горгулий, которые расселись по краям фургона.

Сухое пощелкивание их когтей заставило пол у ночника скривиться.

– Они повсюду следуют за тобой, служат тебе, не задавая вопросов, – заметил он. – Тебе повезло обзавестись надежной гвардией.

Я улыбнулся, когда четыре горгульи перешагнули через перила и встали между мной и Оршалем.

Глаза пол у ночника превратились в щелки, и он серьезным голосом прошептал:

– Пойдем внутрь. Нам надо поговорить.

Я проследовал за Оршалем в небольшую комнату, где на круглом столе лежали карты королевства Ургеман. Подвесной фонарь освещал помещение и трех пол у ночников, переговаривавшихся тихими голосами. Завидев нас, они прервались и потянулись к своим Танцорам – в окне появилась морда горгульи. Ее каменные ноздри с неприятным скрежетом втягивали воздух.

– Есть такое место, где они дают тебя побыть одному? – пошутил Оршаль.

– Пока ты жив, такого места не будет.

Пол у ночник недовольно скривил рот.

– А зачем этот шарф?

– Он защищает от дневного света. – Я размотал легкий шелк.

– Школа Ловцов Света, не так ли?

– Да, одно из напоминаний о ней. Но, возможно, нам следует поговорить о будущем, а не о прошлом, как полагаешь?

Оршаль схватил стул.

– Ты прав. Садись.

– Предпочитаю разговаривать стоя. – Я привалился к перегородке и сложил руки на груди.

– Как хочешь. Амертина потребовала, чтобы тебя не беспокоили. Ты не появлялся почти два дня. Поэтому я взял на себя смелость проложить наш маршрут. По крайней мере ты в курсе последних событий?

– Да, я говорил с Сандором.

– С кем?

– С одним из тех вояк, что ты нанял в Лорголе.

– Ах так? Хотя это неважно.

Оршаль порылся в груде карт и выбрал одну, которую незамедлительно протянул мне.

– Взгляни. Красными чернилами отмечены передвижения вражеских войск.

Я опустил глаза на пергамент. На карте были изображены Ургеман и окружающие его страны. Наше королевство, по форме напоминавшее несколько деформированный ромб, обильно кровоточило – сплошные красные линии. Одна красная черта начиналась на востоке, прямо у границы, а затем она принималась ветвиться во всех направлениях. Отростки этой черты пересекали всю страну и на западе доходили до берегов Выемчатых морей. Такие города, как Москана, Дионна, Андрид и даже Рахндрам, пали. Перо Оршаля яростно процарапало бумагу, оставляя на ней глубокие зарубки. Лишь полуостров Рошронд не был помечен красным: неприятель остановился у Лоргола. Я ждал объяснений: я никак не мог представить себе это вторжение, которое скорее походило на увеселительную прогулку. Я заметил одну-единственную прореху, странное пятно на востоке от Лоргола, как будто бы жанренийцы в нерешительности долго топтались вокруг него.

Оршаль словно прочитал мои мысли.

Верховный барон. Он вынудил Амрода дать генеральное сражение. Но в этом бою приняли участие пол у ночники, жанренийские маги. Вся дееспособная армия Ургемана, все те, кто решил сражаться, были уничтожены. Верховный барон погиб, ведя в атаку своих рыцарей.

– А Рошронд? – Я подумал об Эвельф и, конечно, о Мезюме, чья тень витала над нашими владениями.

– Я отказался от намерения следовать в твои фамильные владения, – признался маг Полуночи.

– Что ты такое говоришь?

– Наемники еще ничего не знают, я предпочитаю сообщить им о смене маршрута в самый последний момент, чтобы у них не появилось желание предать нас. На самом деле я решил отправиться в свою академию, которая находится в горах Арендил.

Я склонился к карте, лежащей на столе.

– Кто-то ввел тебя в заблуждение. – Я с трудом сдерживал гнев. – У меня никогда не было намерения ехать в твою академию. В любую из академий. Нам необходимо попасть в самое сердце баронства Рошронд. Кто дал тебе право принимать решения, не посоветовавшись со мной?

Маг успокаивающе взмахнул руками.

– Не бесись, я принял подобное решение, потому что кехиты вот-вот вторгнутся в твои владения. Эти конники нападают небольшими группками, уничтожая всех, кто ищет убежище в Рошронде. Мы не можем рисковать и нарваться на подобный отряд.

– С моими горгульями и твоей магией мы их легко уничтожим.

– И сразу же привлечем внимание основных сил противника? Эта ошибка Может нам очень дорого стоить.

Я вновь взял карту в руки.

– Покажи твою академию.

Мой собеседник несколько мгновений колебался, а затем ткнул пальцем в тонкую черту на ургеманском побережье, на севере баронства.

– Это здесь? – воскликнул я. – Но на карте я вижу лишь красный цвет…

– Возможно, это так. Но в академии мы будем в безопасности, там выстроена настоящая крепость, способная выдержать любую осаду.

– Ты, Оршаль, и вы тоже, – я обратился к остальным пол у ночникам, – вы должны понять одну простую вещь: если здесь кто-то и командует, то это – я. Давайте сразу же расставим все точки над «и»: если вы не согласны с этим фактом, если хоть немного сомневаетесь, то уезжайте, покиньте этот караван и отправляйтесь туда, куда сочтете нужным. Если надо, обойдусь и без вашей помощи. Но, уж коли вы решите остаться, то будете подчиняться мне беспрекословно.

Горгулья, обеспокоенная тоном моего голоса; клацнула зубами, словно предостерегая присутствующих. Оршаль выдавил из себя улыбку, хотя его глаза оставались злыми и серьезными.

– Я никогда не ставил под сомнение тот факт, что здесь командуешь ты. Я просто проявил инициативу во время твоего… столь длительного отсутствия, мне показалось, что я принял единственно верное решение.

– Ну что же, теперь я с вами и приказываю повернуть в Рошронд.

– Очень хорошо.

Я понял, что Оршаль тянет время, что он уступил мне, чтобы не провоцировать горгулий, которые ждали меня снаружи. Но он не забудет этого маленького поражения. Хотя я подозревал, что пока черный маг не захочет нарушать то хрупкое перемирие, что мы заключили. В галерее горгульи вынудили пол у ночников присоединиться ко мне, но ни я, ни они никак не могли понять, как себя вести в сложившейся ситуации.

– Теперь давайте обсудим, что будем делать.

Оршаль покосился на своих товарищей.

– А вот этого я не знаю, – признался он. – Мы уверены лишь в одном: отныне ты – наш символ.

– Ты полагаешь, что королевство с восторгом встанет под знамена человека с пепельным лицом?

– Слухи бегут впереди нас. Все только и говорят о человеке, отмеченном сумраком, который спасет страну. Чтобы поддержать эти слухи, я пожертвовал несколькими Танцорами, они словно ветер помчались по равнинам Ургемана. И у этого ветра есть одно только имя – имя твоей семьи. Рошронды, потомственные бароны, не раз вытаскивали это королевство из пропасти, изгоняли полчища захватчиков.

– Увы, невозможно победить лишь с помощью имени, – возразил я. – Ни с помощью слухов, которые летят по всей стране.

Твердой рукой я смахнул карты со стола.

– Армия, Оршаль, – отчеканил я. – Нам есть из кого собрать армию?

– Нет. Из семнадцати баронств Ургемана лишь четыре поддержали Верховного барона. Что касается армии, то нам осталась кучка обескровленных рыцарей, несколько измотанных отрядов да наемники, которые сбегут, как только мы перестанем им платить. Армии не существует, лишь банды солдат, познавших горечь поражения… И именно с ними мы должны изгнать жанренийцев или защитить торговцев от грабителей-кехитов.

Оршаль встал и отцепил от пояса перламутровую коробочку, в которой томился Танцор.

– Магическая криптограмма этого королевства приказала долго жить. – Пол у ночник зажал малыша в кулаке. – Мы больше не можем рассчитывать на колдовство, судьба Ургемана в руках простых рыцарей.

Большим пальцем он принялся гладить личико Танцора, зажатого в руке.

– Я убежден, что Амрод разыскивает нас или примется разыскивать в самое ближайшее время. В ту самую секунду, когда магия прекратит защищать эту страну, он поймет, что партия выиграна. Поэтому он станет преследовать нас или, возможно, натравит на нас кехитов – они мобильнее. Без сомнения, молва, рисующая тебя символом сопротивления, раздражает его. Более того, пугает. И я готов держать пари, что убийцы уже отправились в дорогу. Именно по этой причине я и решил изменить наш маршрут. Амрод не сомневается, что мы попробуем попасть в Рошронд, что ты постараешься укрыться в наследных землях, чтобы собрать армию, объединить баронов, укрепить дух тех, кто станет сражаться за королевство…

– Но если бароны узнают, что я спрятался в академии Криптограммы, они не откликнутся, когда я позову их. Ты говорил о символе, и, будучи таковым, я оттолкну их, смертельно оскорблю, если я не поеду в Рошронд. Сейчас они повернулись лицом к моим владениям, надеясь увидеть там огонь, свет, которые укажут им, что борьба продолжается.

Оршаль несколько раз щелкнул пальцем по лицу Танцора.

– Значит, ты веришь, что лишь шпага может спасти эту страну? В таком случае я тебе не нужен.

Я облокотился на спинку кресла и принялся поглаживать шарф, который мне дала Амертина.

– Мы ничего не сможем сделать без баронов, – заверил я своих собеседников. – Сейчас они колеблются, за исключением тех четырех, что приняли бой вместе с Верховным бароном, никто не осмеливается проявить инициативу, а все потому, что сеньоры боятся, что их отсутствием воспользуются соседи. Но война сможет объединить их, если только нам удастся убедить этих упрямцев. А для убеждения у нас имеется идеальный инструмент: Серые тетради.

Теперь пол у ночники слушали меня с неподдельным вниманием. Я выровнял дыхание и продолжил:

– Вот что мы сделаем: отправимся в замок Рошронд, откуда будем поддерживать слух о моей исключительности, а тем временем воспользуемся Серыми тетрадями, чтобы навязать нашу волю баронам.

– А в чем будет заключаться наша роль? – спросил Оршаль, заставив Танцора откинуть голову назад.

– Мне необходимы ваша хитрость и ваше колдовство, чтобы противостоять жанренийским пол у ночникам.

– Но нас чертовски мало, Агон. В этом караване находятся последние ургеманские маги. Все те, кто лишился своих предводителей после бойни в галерее, сбежали в соседние страны. Так я узнал, что пол у денники нашли приют в Литургических провинциях, а затменники попрятались по норам, где они станут ждать, когда определится победитель. Последние обладают уникальной способностью избегать любых катаклизмов. Как бы там ни было, большая часть академий попала в руки врага. Благодаря мне ты заручился поддержкой последних пол у ночников.

Внезапно я ощутил страдание Танцора, которого так усердно мучил маг.

Хриплый стон волшебного существа проник в мое сознание и разнесся по нему, словно гулкое эхо.

– Послушай, оставь в покое Танцора, – приказал я.

Оршаль сморщил лоб. Не выпуская малыша из кулака, он все же перестал его изводить.

– Амрод тщательно спланировал это вторжение, – сказал пол у ночник. – Ассамблея только началась, а кехиты уже пересекли наши границы и обрушились на академии. Смерть великих магов развязала руки врагам. Жанренийские пол у ночники истребили всех учеников, но главным образом они старались извести Танцоров, чтобы насытиться их магией. Однако какая интуиция у этого проклятого Амрода… Устраняя магов, он завоевывает доверие баронов. Обрадованные исчезновением академий, которые на самом деле они всегда ненавидели, наши дорогие сеньоры распахивают ворота своих крепостей, испытывая лишь чувство позорного облегчения. Трусы… несчастные мерзавцы, готовые пожертвовать королевством ради сохранения своих жалких привилегий.

– Ты забываешь о тех, кто встал рядом с Верховным бароном, забываешь о Рошронде. И пусть все остальные поспешили капитулировать. С помощью Серых тетрадей мы их переубедим, хватило бы времени.

Я оставил кресло, чтобы склониться над столом.

– Я поговорю с наемниками и покажу им дорогу. Забудь об академии.

Лицо пол у ночника внезапно исказилось, и он двумя пальцами переломил шею Танцора.

– Что на тебя нашло? – закричал я.

Смерть Танцора пронеслась по моему мозгу, словно цунами. На улице какая-то горгулья испустила хриплый стон.

– Распоряжайся королевством и своими баронами. А я буду распоряжаться моими Танцорами так, как я желаю, – заявил Оршаль и слизнул языком искры, потрескивающие у него на пальцах.

Я подавил ярость, зарождающуюся в груди. Этот негодяй был мне необходим. Я кивком распрощался с магами и вышел.

По дороге к фургону я думал о союзе с пол у ночниками. Оршаль нуждался в символе, в человеке, в чьих жилах течет кровь ургеманского дворянства. А я нуждался в нем, в его колдовстве и его Танцорах, чтобы бороться с жанренийцами и кехитами. Только вот как ни посмотри, этот союз оставался непрочным. Не вздумает ли Оршаль найти более покладистого барона, тупого вояку, которым он сможет легко манипулировать? Быть может, мне следует отказаться от его услуг и разыскать адептов Затмения?

Амертина вздрогнул, когда я вошел в нашу комнату. Затем ее плечики поникли.

– В какой-то момент мне показалось, что ты не вернешься, – призналась фея.

– Что ты такое говоришь?

Я сел на край кровати. Старуха положила на сундук фиолетовый камзол и повернулась ко мне.

– Я напрягла слух и услышала, что говорят наемники о тебе и об Оршале. Они утверждают, что один из вас должен исчезнуть.

Я взял ее ладони и попытался успокоить.

– Конечно, когда-нибудь придет время, и Оршаль меня спровоцирует. Он никогда не согласится признать меня своим хозяином, никогда. Но до той поры нам по дороге с этим караваном. Когда я окажусь в собственных владениях, в окружении рыцарей и горгулий, буду в полной безопасности.

Черная фея освободила руки и вновь схватила только что отложенный камзол.

– А до тех пор ты должен оставаться начеку. Я обнаружила в сундуках роскошные ткани. Я намерена сшить тебе костюм.

– Костюм? А что, этот мне не к лицу?

– Это совершенно иной наряд. Я уверена, что Оршаль возьмется за тебя прежде, чем мы прибудем в баронство. По той простой причине, что потом у него уже не появится такой возможности. В своих владениях ты действительно будешь хозяином.

– У меня такое впечатление, что мы говорим о лютом враге, однако мы союзники.

– Пока еще нет. Поставь себя на его место: если он предложит свои услуги Жанрении, то там его примут с распростертыми объятиями. Бегство с караваном не для него. Я представляю Оршаля в академии, окруженного слугами и учениками, которые внимают каждому слову мага.

Я перевел взгляд на окошко, ставни которого были закрыты.

– Я в этом не уверен. Он доказал, что судьба королевства ему небезразлична.

– Полагаешь, что без горгулий он вел бы себя тем же образом?

– Да, он боится их не так сильно, как пытается изобразить. Он ждет подходящего момента, чтобы бросить мне вызов и пожертвовать своими Танцорами.

– А твой?

– Что «мой»?

– Твой Танцор. – Амертина отодвинула наряды, сложенные в сундуке.

Малыш спал, свернувшись клубочком в капюшоне какого-то плаща.

– Он волнуется, – сообщила мне черная фея.

– Неужели ты думаешь, я смогу признаться ему, что вынужден стать пол у ночником?

– Чуть потише, ты его разбудишь.

Слишком поздно. Танцор потянулся, несколько секунд вглядывался в наши склоненные лица, а затем выскочил из сундука, чтобы вскарабкаться мне на колени. Наши сознания соприкоснулись, стоило волшебному созданию подняться по моей руке и зарыться в волосах, где он имел обыкновение прятаться, когда мы упражнялись в магии.