Текст книги "Сумеречные королевства: Хроники Сумеречных королевств. Абим"

Автор книги: Матьё Габори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 49 страниц)

Когда настал час покинуть таверну, мы простились молча. Мы все понимали, что отныне слова не нужны. Мы поочередно обнялись, с трудом сдерживая волнение. Мы шли в бой, и никто не мог сказать, кто из нас увидит, как занимается заря грядущего дня.

Улица Забытых мастеров опустела. Мы спустились с крыши и спрятались в подворотне прямо напротив волшебной фрески. Непогода смягчила яркие цвета картины, а темные пятна, разбросанные по всей ее поверхности, напоминали о той бойне, которую учинили здесь горгульи. И все же шедевр художника, вдохновленного аккордниками, по-прежнему не утратил своей удивительной силы.

Когда первые горгульи нырнули в картину, она изменилась, да так и застыла. Мы видели величественные своды галереи, около двухсот магов Криптограммы, смотревших прямо на нас – в том направлении, откуда появились каменные твари. На лицах членов Ассамблеи, сидящих на первом плане, застыли неподдельное изумление и испуг. Некоторые из них потянулись к своим Танцорам, другие, поддавшись панике, попытались вскочить с кресел. На заднем плане в конце огромного овального стола угадывалась фигура Лерсшвена. Сейчас, по истечении некоторого времени, я не мог не испытывать уважения к фэйри и к той борьбе, что он вел. Я по-прежнему не разделял его радикальных воззрений на будущее магии, но восхищался его умом и отвагой.

Я чувствовал, как тяжелая рука Оршаля легла на мое плечо. Не поворачивая головы, я кивнул.

– Давай. Сделай это.

Пока Эвельф, Аракнир и Арбассен следили за улицей, я наблюдал за работой пол у ночника. Благодаря стараниям Танцоров, он носил тяжелые доспехи, словно невесомую шелковую рубашку. Ониксовые искры потрескивали на стыках металлических пластин, облегчая вес брони. На левом боку мага уютно устроилась в ножнах длинная шпага.

Пол у ночник стоял спиной, и я мог видеть лишь его темную густую шевелюру, но мне не надо было смотреть на его лицо, чтобы понять, о чем думает Оршаль. Он готовился к встрече с магами, принадлежащими к тому же ордену, что и он сам, с людьми, которые посвятили жизнь магии и пытке. Его нервозность стала почти осязаемой еще когда мы шли на улицу Забытых мастеров.

Оршаль подошел к фреске и положил руки на стену. Меж пальцев мага билась хрупкая жизнь, жизнь двух Танцоров, распятых на его ладонях. В таверне я видел, как черный колдун, освещенный тусклым светом фонаря, оттачивает будущие импульсы, сводит и разводит пальцы, проверяя путы, удерживающие Танцоров. Малыши сопротивлялись натяжению нитей, что позволяло магу с беспощадной жестокостью рассчитать каждое свое движение.

На мгновение Оршаль застыл, прижавшись щекой к стене. Понемногу его ладони окутались искрами. Я увидел, как он медленно развел пальцы, и услышал едва различимый хруст. Руки и ноги обоих Танцоров не выдержали.

Я не сумел досмотреть зловещий спектакль до конца и отвел глаза, когда пол у ночник принялся тереть изуродованными телами волшебных созданий камни. От неприятного звука у меня мурашки по спине побежали, но самое плохое заключалось в том, что я невольно ощущал страдания Танцоров. Они были столь сильны, что даже Арбассен повернулся. Я видел, как мой друг закрыл глаза, словно молился за двух казненных крошек.

Голос Оршаля заставил меня вздрогнуть.

– Можно идти, – прошептал он.

Я снова остановил взгляд на фреске. Пол у ночник, сжав кулаки, развернулся ко мне. Меж его пальцев потрескивали икры цвета оникса.

Сестра, Аракнир и Арбассен присоседились к нам. Я первым нырнул в зачарованную картину.

Присев за колонной, я осмотрелся вокруг, чтобы убедиться, что в зале нет ни серых огров, ни жанренийских пол у ночников.

Лунный свет, льющийся сквозь высокие стрельчатые окна, разгонял мрак, царивший в галерее. После злополучной Ассамблеи никто не решался заходить в роскошный зал. Было видно, что его прибрали, но весьма небрежно. Трупы исчезли, однако кресла все еще валялись в полном беспорядке вокруг огромного стола из светлого дерева. Про себя я отметил следы грабежа, без сомнения, здесь похозяйничали жанренийцы. Из галереи пропали все более-менее ценные предметы, исчезли даже серебряные ветви, некогда каскадом ниспадающие с потолка и удерживающие тяжелые подсвечники. На мраморных плитах пола, на стенах и цоколях колонн чернели пятна крови, пролитой магами. Справа от меня возник Арбассен. Он тут же навел арбалет на массивные бронзовые двери, расположенные в глубине зала.

Резкий профиль с костистыми скулами, гладкий череп, острая, тщательно подстриженная бородка делали мужчину похожим на ворона. Несмотря на ту роль, что он играл рядом со мной, Арбассен прежде всего оставался цензором, магом, который однажды поклялся посвятить свою жизнь защите законов могущественной организации. Он явился сюда, чтобы вынести приговор, напомнить трем жанренийским пол у ночникам, что никто не смеет безнаказанно бросать вызов устоям Магической криптограммы. Его руки, затянутые в темно-синие кожаные перчатки, крепко сжимали арбалет. Танцор, примостившийся на плече Арбассена, казался таким же спокойным и уверенным, как и его хозяин.

Я коротко махнул рукой, приказывая цензору двигаться вперед. Он кивнул, и, крадучись, стал перемещаться от колонны к колонне.

Я взглянул на Аракнира, который появился слева от меня. Гном накинул черный льняной плащ, капюшон которого затенял его лицо. На высоте груди тускло поблескивало острое лезвие боевого топора. Знаком я велел гному следовать за Арбассеном. Он тотчас устремился к бронзовым дверям.

– Оршаль, теперь твоя очередь.

Пол у ночник уже сделал шаг, когда я внезапно схватил его за руку.

– Подожди.

– Что, что случилось?

Маг машинально отпрянул и осмотрелся вокруг.

– Нет, этого не видно. Но они повсюду. Танцоры…

Я был убежден, что и Оршаль, и даже Арбассен чувствуют то же, что и я.

Боль.

Протяжный стон, словно мячик, отскакивал от стен, метался по залу, пропитывая собой весь Квартал Тысячи Башен. Их хрипы доносились до нас в виде волн, раздирающих мозг и душу.

– Я знаю, что это, – процедил Оршаль. – Иди вперед и постарайся не слушать.

Он хотел успокоить меня, но я видел страх, застывший на его физиономии.

– Что происходит? – спросила Эвельф.

Моя сестра никогда не соприкасалась с магией Танцоров и, следовательно, не могла слышать их криков.

– Ничего. Иди за мной.

Но Эвельф и не подумала двинуться с места.

– Не надо ничего от меня утаивать. – В ее взгляде промелькнул вызов. – Я видела лицо Оршаля. Что происходит? Отвечай.

Я увидел, что ее плечи, прикрытые тканью темно-синего платья, дрожали. Ясные глаза Эвельф смотрели прямо на меня. За спиной сестры притаился лук, размером почти в ее рост. Я допустил грубейшую ошибку: непонятно с чего решил, что мы поменялись ролями, и я стал старшим братом высокородной госпожи Эвельф. А ведь она всегда не любила, когда мужчины, сраженные совершенной красотой, пытались защитить ее. Впервые я отметил ту гордость, которая всегда читалась на ее благородном лице. И пусть она была хрупкой женщиной, то сражение, что всегда вела Эвельф, закалило ее, превратило сердце красавицы в камень. Если мне и надо было защищать сестру, то только от нее самой. Чтобы вырвать Эвельф из того одиночества, на которое мы все ее обрекли.

– Слушай внимательно. В этой галерее раздается эхо страдания. Невероятного страдания. Уж и не знаю, с чем нам придется столкнуться, но… но, без сомнения, это будет много страшнее, чем мы даже могли себе представить.

– Поняла.

– Тогда вперед.

Арбассен и Аракнир объединили свои усилия, чтобы приоткрыть тяжелые двери галерея. Они действовали так осторожно, что бронзовые створки распахнулись почти бесшумно.

Цензор заглянул в образовавшийся проем и витиевато выругался.

– Позволь мне взглянуть, – попросил я, занимая место друга.

Двери открывались на улицу. Прямо за ними находилась площадка в форме полумесяца, за которой начинался длинный деревянный мост, ведущий к соседней башне. Память услужливо нарисовала следующую картину: треск моста, стонущего под тяжестью каменных горгулий, шагающих дружно в ногу. Мы покинули галерею сразу же после смерти Лерсшвена. Именно тогда я смог полюбоваться внушительным зданием, укрывавшим галерею. Это строение чем-то напоминало собор, возведенный прямо среди небес – лишь изящные опоры, теряющиеся в глубокой пропасти, поддерживали всю конструкцию.

Мост был единственным выходом из галереи.

На его противоположном конце прямо на земле стоял масляный фонарь, позволявший рассмотреть размытые силуэты пятерых серых огров. Пятерых солдат элитных войск – в каждом не менее шести локтей росту, – одетых в кольчуги и вооруженных тяжелыми мечами, висящими у пояса.

– Я вижу пятерых.

– Да, серые огры, – уточнил Арбассен для наших товарищей.

Аракнир заворчал.

– Взгляните сами, – предложил я.

По очереди маг, гном и сестра подошли к двери.

– Мы сможем пересечь мост незаметно? – спросил я у цензора.

– Это трудно, но я могу попытаться сделать вас невидимыми, тебя и еще кого-нибудь одного.

– Тогда я возьму с собой Аракнира.

– Подожди. Это крайне рискованно. Конечно, вы станете невидимыми, но вас выдаст шум шагов. Мост заскрипит. Это огры, Агон. Существа, наделенные отменным, звериным слухом. Они неминуемо услышат вас.

– Знаю. А шум, ты не сумеешь его приглушить?

– Все зависит от моего Танцора. Он должен так зачаровать дерево, чтобы оно не скрипело. Малыш должен договориться с древесиной, почувствовать ее, завоевать ее доверие. Понимаешь меня? У меня имеется опыт управления подобной магией, и поверь, она потребует немало времени.

Я снова подошел к двери и скептически осмотрел мост. Приблизительно тридцать локтей в длину. Настил заканчивался у квадратной башни на уровне ее третьего-четвертого этажа. Я также отлично видел четыре верхних этажа здания и террасу, на которой начинался изящный железный мостик-переход, который должен был привести нас прямо к жанренийским пол у ночникам. Серые огры обосновались у узкого сводчатого прохода, который пронзал башню насквозь, словно стрела. Больше медлить нельзя.

– Арбассен, Эвельф, с этого расстояния вы должны попасть точно в цель, – прошептал я. – Мишени освещены, вы не промахнетесь.

Они оба молча кивнули.

– Вы выстрелите, а тем временем мы с Аракниром, став невидимыми с помощью твоего Танцора, пересечем мост. Шансы невелики, но эффект неожиданности может принести свои плоды. Они нас не услышат. Пока огры поймут, в чем дело, мы уже будем рядом с ними.

– Шансы действительно невелики… – пробормотал Арбассен.

– У тебя есть другое предложение?

– Возможно. Дай-ка мне взглянуть на них еще раз.

Он занял мое место в дверном проеме и, не говоря ни слова, долго изучал обстановку. В конце концов я потерял терпение, но я также отлично знал, что этот человек умеет превращать дождевые капли в смертоносные шипы.

– Стоит попробовать… – задумчиво бросил цензор.

– Попробовать, что?

– Положись на меня.

Арбассен опустился на одно колено и повернулся к моей сестре.

– Эвельф, встань прямо за мной. Ты их видишь?

– Да.

– Самый высокий. Слева. Тот, с арбалетом.

– Я хорошо его вижу.

– Держи его на мушке. И будь готова выстрелить.

– Договорились.

Эвельф медленно подняла оружие, а в это время Арбассен, стоя на коленях прямо перед лучницей, взял своего Танцора и посадил его на перекрестье арбалета. Большим пальцем цензор погладил опаловый позвоночник волшебного создания, затем осторожно подтолкнул кроху к тетиве. Словно канатоходец, малыш на цыпочках пошел по натянутой веревке, передвигаясь небольшими скачками. Каждое его движение порождало искру, которая некоторое время, потрескивая, металась по дереву, а затем втягивалась внутрь оружия. Арбассен с помощью большого пальца продолжал управлять пляской Танцора. Так малыш добрался до другого плеча арбалета, после чего прыгнул на тыльную сторону ладони хозяина.

Магия Затмения пропитала весь арбалет. Арбассен пересадил Танцора на голову и направил оружие на мост. Я встал за спиной Эвельф, чтобы лучше видеть. Огр, в которого целилась сестра, оперся о стену в некотором отдалении от своих товарищей. Он переговаривался с остальными ограми, не приближаясь к ним.

И в эту самую секунду я понял замысел цензора. Затаив дыхание, я ждал начала атаки, ждал, когда арбалетный болт сорвется с тетивы и устремится в полет. Однако, несмотря на готовность, сухой щелчок арбалета заставил меня вздрогнуть. В облаке искр стрела пронеслась над мостом и добралась до четырех солдат, стоявших рядком.

Первый огр успел повернуть голову в нашем направлении, когда его сразил спущенный арбалетный болт.

Острие стрелы пронзило шею стражника и практически оторвало ему голову.

Удар был столь силен, что остановил бы любую обычную стрелу, но не магическую. Болт мчался дальше, и столь же точно поразил очередного врага прямо в ухо. На его лицо брызнул фонтан алой крови. Третий огр лишился доброй половины черепа, даже не успев охнуть. Болт закончил свой смертоносный полет в глазнице четвертого огра. Толчок был таким мощным, что тело солдата подбросило в воздух, после чего стражник рухнул навзничь.

Последний огр от неожиданности застыл на месте. Краткий миг он изумленно смотрел на товарищей, погибших от арбалетного болта, прилетевшего откуда-то из темноты. Капли крови товарищей забрызгали стену и его кольчугу. Затем, открыв рот, огр повернулся к мосту.

– Эвельф, твоя очередь! – скомандовал Арбассен.

Он уже перезаряжал оружие, когда дрогнула тетива лука. Еще секунда, и стрела с тихим всхлипом вошла в грудь последнего уцелевшего стражника. Он отступил на шаг и упал на колени. Когда огр распростерся на земле, он уже был мертв. Вся эта сцена длилась не более трех ударов сердца.

– Отменная работа, – сдержанно прокомментировал действия стрелков Оршаль.

– Нам повезло, – ответил цензор.

– Не будем медлить, – закончил я.

Мы бегом миновали мост и очутились перед проходом, у которого валялись трупы серых огров. Дверь, которую мы должны были преодолеть, для того чтобы подняться на верхние этажи, оказалась запертой на ключ. Приложив ухо к замочной скважине, я убедился, что внезапная гибель пятерых серых огров никого не переполошила.

– Пока все идет отлично, – заметил я.

– Однако что-то я не вижу ключа, – проворчал Аракнир.

Он обшарил карманы покойников, но ничего не нашел. Арбассен встал на колени у двери и осторожно провел рукой по замочной скважине.

– Никаких ловушек. Это займет немного времени.

Несколько секунд цензор возился с механизмом замка. Когда он толкнул дверь ладонью, чтобы первым войти внутрь, я оттер друга плечом и сам перешагнул порог.

Я начал нервничать. Наша вылазка оборачивалась развлекательной прогулкой. Все слишком просто!

Не встретив никакого сопротивления, мы миновали четыре этажа, ведущих к открытой террасе. Некогда здесь находились апартаменты, в которых останавливались члены Магической криптограммы, приезжавшие в Лоргол. Жанренийская армия не пощадила этих мест: они тоже были беззастенчиво разграблены. Оршаль и Арбассен хранили молчание, когда мы шли мимо разоренных библиотек. Захватчики не стали забирать книги, а попросту уничтожили их. Отдельные листы бесценных фолиантов, остатки сожженных гримуаров валялись прямо в коридорах.

Узкая лесенка вывела нас на террасу. Один за другим мы карабкались по ступеням.

Мы поднялись так высоко, что у наших ног распростерлась большая часть Квартала Тысячи Башен. Луна залила окрестные крыши полупрозрачным светом. Воздух казался сухим, тишина – гнетущей. Я завидовал Эвельф и Аракниру, которые не слышали неутихающих стонов агонизирующих Танцоров. Чем ближе мы были к цели, тем сильнее становился шум, порождаемый страданиями волшебных созданий.

Перед нами возвышалась одна из самых высоких башен квартала. Восьмиугольной формы, по всей высоте она была усеяна вытянутыми стрельчатыми окнами с тонкими перекладинами и изящными балконами. Венчала здание огромная нефритовая сфера. Поддерживаемая тяжелыми аркбутанами, она сияла ровным изумрудным светом. Поверхность сферы была гладкой, без единой неровности. Переход от террасы к башне насчитывал десять локтей и вел к двери, прорубленной в стене. Чтобы достичь верхушки здания, надо было преодолеть еще шесть этажей.

– Один из шедевров «Угольника», – шепотом сообщил Аракнир.

– Они наверху, – заявил я.

– Возможно.

– Нет, не «возможно», а точно. Танцоры, они заперты именно наверху. Я чувствую это.

У меня появилось впечатление, что зеленоватый шар посылает жалобы Танцоров куда-то в бесконечность. Словно огромный колокол, он разносил страдания малышей над крышами Лоргола.

Моя рука инстинктивно коснулась гарды Тени.

–  Я здесь, – прошептала она.

Голос был еле уловимым.

– Полагаю, что скоро ты мне понадобишься.

–  Знаю. Но мы будем сражаться вместе в последний раз. Чума уносит меня. Я умираю.

– Тише… Ничего не говори.

Я решил поддерживать нашу ментальную связь до конца. Я хотел, чтобы Тень была рядом со мной в миг торжества или гибели.

–  Ты тоже страдаешь. Шипы…

– Замолчи, – ласково попросил я.

Близость пытаемых Танцоров обостряла боль, навязанную мне психолунником. Где-то на границе сознания пробуждались Десять Палачей. Сжав кулаки, я ступил на изящный железный мостик. Эвельф и Арбассен, стоя чуть в стороне, прикрывали наш переход. Присоединившись к Оршалю и Аракниру, я склонился к двери и прислушался.

– Все тихо, можно идти.

Пол у ночник нахмурил брови.

– Подожди минутку, – сказал он, отодвигая меня.

После чего маг присел на корточки так, что его лицо оказалось на высоте замочной скважины.

– Я не ошибся, – бросил он. – Отойдите. Здесь ловушка.

Оршаль потянулся к футляру из перламутра, висевшего у него на боку. Маг отвинтил крышку и наклонил футляр к земле. Танцор неловко выбрался из своей тюрьмы.

– Он одурманен, – холодным тоном прокомментировал действия малыша Оршаль.

Словно сломанная кукла, волшебное создание попыталось подняться на ноги. Оршаль зажал его голову двумя пальцами и поднес Танцора ко рту.

Когда тонкие губы пол у ночника обхватили крошечную ручку Танцора, на лице Аракнира появилась брезгливая гримаса. Гном напрягся. Взглядом я приказал ему не вмешиваться. Раздался сухой треск. Танцор дернулся и потерял сознание. С самым невозмутимым видом Оршаль вновь запихнул малыша в футляр и закрыл крышку.

Маг старательно пережевывал откушенную руку Танцора, и на его губах тотчас заплясали черные искры. Аракнир демонстративно повернулся к нам спиной и притворился, что рассматривает верхушку башни. Я же заставил себя следить за каждым движением челюстей пол у ночника. В конце концов он проглотил то, что находилось во рту, и поднес почерневшие губы прямо к замку. Он дунул один раз, затем второй. Искры рассыпались по поверхности двери. И тут прямо над замочной скважиной проявилась хрупкая фигурка. Танцор. До этого невидимый. Он был распят, приколот к дереву тонкими нефритовыми иглами.

– Если бы ты открыл дверь, – сообщил Оршаль, – он бы тебя убил.

Искры, управляемые дыханием пол у ночника, устремились к распятому Танцору будто бы крошечные паучки. Они рассыпались по всему его тельцу. Маленькая голова несколько раз качнулась из стороны в сторону, после чего бессильно упала на грудь. Танцор умер.

С циничной улыбкой пол у ночник обернулся к Аракниру:

– Вот видишь, по крайней мере страдания этого создания закончились.

– Да, ты прав, – бросил гном.

– Вы оба, помолчите, – прошептал я.

Дверь вела в широкий коридор, деливший весь этаж на две части. В конце коридора находилась лестница, по которой можно было спуститься на нижние этажи здания. В центре коридора, слева, виднелся проход, занавешенный бархатной портьерой гранатового цвета. Эвельф и Арбассен, держа оружие наготове и прижимаясь к стенам, осторожно двинулись по коридору. Я обогнал их и медленно приблизился к портьере. Аракнир поспешил за мной следом. Тишина, окутавшая башню, не давала мне покоя. Хотя от ее верхушки нас отделяло еще шесть этажей. Возможно, стражники в большом количестве обосновались выше, но сомнения не пожелали покидать мой разум. Я обнажил Тень и острием ее клинка очень медленно отодвинул край портьеры.

Мое внимание привлекли разобранная кровать и едкий запах только загашенных свечей. Проход привел меня в комнату, разделенную надвое тонкой перегородкой из отполированных роговых пластин. Даже в полутьме я видел прихотливый изгиб винтовой лестницы.

Мои нервы были напряжены до предела, я сделал первый шаг и остановился, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Аракнир по-прежнему не отставал, сейчас он крался вдоль стены, тянущейся слева от меня. Гном, как и я, сразу же заметил характерный запах только что погашенной свечи. Еще недавно в этой комнате кто-то был, и этот неизвестный слышал, как мы открыли дверь, ведущую в башню. После чего предпочел исчезнуть.

В совпадения я не верил. Тот, кто задул свечу, хотел спрятаться или выиграть время.

Взглядом я спросил совета у Аракнира. Он указал мне глазами на винтовую лестницу. Я был согласен со своим товарищем и, зажав Тень в руке, подошел к первым ступеням.

– Что ты обо всем этом думаешь? – прошептал гном.

– Почему-то мне кажется, что он все еще в комнате.

– А на мой взгляд, он убежал. – Аракнир ткнул пальцем в лестницу.

– Нет, он все еще здесь.

– Огр?

– В этом я сомневаюсь.

– Пол у ночник?

– И не он. Возможно, слуга. Давай найдем этого загадочного человека. Он может быть нам полезен.

Мы без труда обнаружили убежище неизвестного. Он прятался в шкафу. Выбравшись оттуда, мужчина, вытаращив глаза, бросился к нашим ногам.

– Смилуйтесь! – закричал он. – Пощадите!

– Молчи, – велел я.

Кончиком рапиры я коснулся его подбородка, заставляя поднять голову.

– Сенешаль…

Невзирая на осунувшуюся физиономию, грязные волосы и растерянность, притаившуюся во взгляде, я сразу же узнал его. С нашей первой встречи в галерее сенешаль сильно постарел. Я помнил, как он явился на Ассамблею. В сопровождении личной стражи чиновник пришел простить помощи у Магической криптограммы. Именно он сообщил нам о начале вторжения жанренийских и кехитских войск.

– Смилуйтесь, мессир, – взмолился он дрожащим голосом.

Облаченный в скромное блио, [10]10
  Блио – длинная туника с узкими рукавами и боковыми разрезами.


[Закрыть]из-под которого выглядывали худые, молочно-белые ноги, сенешаль нервно озирался по сторонам.

– Успокойся. Что ты здесь делаешь?

– О мессир… Меня вынудили. Они держат меня здесь… чтобы я подписывал все необходимые декреты. Я… я подчинился, у меня не было выбора.

– Они здесь?

– Да, мессир. Наверху, – сказал лорголиец и указал пальцем на потолок.

– Стража?

– Ой, мессир… их много, несколько десятков солдат, может быть, больше, Серые огры. Скорее покиньте эту башню, мессир. Последуйте моему совету и покиньте ее, пока они не заметили вашего присутствия.

– Кто это? – спросила Эвельф, появившаяся в комнате в компании Арбассена.

– Сенешаль Лоргола.

Затем я увидел Оршаля, который с озабоченной миной как-то странно разглядывал пол комнаты.

– Ты нам поможешь, – обратился я к сенешалю.

– Я? Мессир, нет… я не умею сражаться… Я человек маленький, владеющий лишь пером. Я не могу.

Его гримасы вызывали смех. Чиновник вцепился в мою ногу и одарил умоляющим взглядом.

– Это уже слишком, сенешаль. Встань. Вспомни, что ты – ургеманец.

Оршаль присел около шкафа и поднес палец к губам. Озабоченное выражение его лица заинтриговало меня. Сенешаль поднялся на ноги, чтобы завладеть моим рукавом. Он потащил меня к лестнице.

– Мессир… – жарко шептал он. – Если вы поднимитесь по ней, то умрете. Я их видел… Их самих и их Танцоров. Потребуется целая армия, чтобы остановить этих чудовищ.

Сенешаль уже поставил ногу на первую ступеньку, когда к нам повернулся Оршаль.

– Искры! – воскликнул маг Полуночи, протягивая ладонь, на которой трепетали и потрескивали черные огоньки. – Агон, в сторону!

Страх, мечущийся в глазах сенешаля, внезапно исчез. Я сделал шаг назад. Черты лица моего собеседника начали таять, оплывать, словно воск свечи.

– Убейте его! – завопил Оршаль.

Я взмахнул Тенью, целясь в шею врага, но рапира просвистела в пустоте. Черный маг уже мчался по лестнице, хохоча, как безумный.