Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 53 страниц)

69

Четыре часа спустя руку мне перебинтовали и даже настояли на том, чтобы я воспользовалась перевязью. Поскольку это была моя правая рука, пришлось просить Эдуарда помочь мне переместить все мое снаряжение так, чтобы я могла дотянуться до него левой рукой. Именно поэтому я практиковалась в смене рук с огнестрельным и холодным оружием, а также в рукопашном бою. Не припомню, чтобы настолько сильно травмировала свою правую руку хоть когда-то. Если бы это была рана, нанесенная практически любым другим предметом, то я бы уже была здорова или, как минимум, начала бы исцеляться без путешествия в отделение неотложки, но рана, нанесенная чем-то сверхъестественным или магическим, заживала медленнее. Теперь, когда из меня вынули кусочек вампира, я начну исцелиться быстрее обычного человека, но из-за того, чем именно было нанесено ранение, вероятно, выздоравливать я буду не настолько быстро, как это происходит обычно. По факту, все, что мне требовалось, это найти какое-нибудь уединенное место и воспользоваться кое-какими метафизическими способностями, но, поскольку все они основывались на сексе, ну, или на чем-то, что казалось сексом на вид, подобное не представлялось возможным, пока меня окружали ирландская полиция и медработники. Сказать им: «Извините, разрешите прихватить своего любовника для быстрого перепихона. Нет, серьезно, это меня исцелит.»? Нет, категорически нет.

К тому же, местные седативные, которые мне дали, прекратили действовать еще до того, как врач закончил меня зашивать. Я только на одной гордости держалась, чтобы не блевануть, а если бы Эдуард не сжимал мою руку, то и гордость не помогла бы. Он считал, что с ним я не расклеюсь так, как с кем-нибудь из своих любовников – это была одна из причин, почему за руку меня держал именно он. Он был прав, и это позволило Никки вернуться в штаб-квартиру Нолана, чтобы перекинуться там в свою львиную форму и исцелить уши, которые он повредил вместо меня. Я все еще была непоколебима в своем решении держать Домино вне меню, так что для моего сексуального исцеления оставался только Дамиан, но меня по-прежнему окружали полицейские и врачи. К тому же, мой желудок еще не успокоился, и секс не казался такой уж хорошей идеей. Тошнота была одной из немногих вещей, способных испортить даже мой сексуальный настрой. Натэниэл, Дев и остальные из нашей команды не присоединились к нам до тех пор, пока не было покончено с моими проклятиями в сторону Эдуарда, одетого в защитный костюм врача и медсестер. Ага, латавшие меня врач и медсестры, бросив взгляд на мою медкарту с предупреждениями, лечили меня так, словно я была заражена чумой. Ощущение было такое, словно я была существом, которое астронавты изловили в космосе, или наоборот – что меня похитили здоровенные инопланетяне.

Теперь я стояла в просторной вытянутой комнате, освещение в которой было настолько скудным, что практически ничего не было видно, но как только уровень освещенности повышался, вампиры, лежавшие без сознания, начинали извиваться или даже кричать, хотя мониторы не показывали никакой дополнительной мозговой активности, поэтому что бы ни заставляло их реагировать на свет, это не было ими самими. Злобная Сука не любит свет? Она сама могла выходить под солнечные лучи, но почему же тогда больничный свет беспокоил ее марионеток?

Натэниэл сжал мою свободную руку. При обычных обстоятельствах я бы не позволила ему держаться за мою единственную рабочую руку, пока мы находимся в комнате, полной потенциально враждебных вампиров, однако у него были перевязаны оба запястья, потому что он добровольно накормил некоторых из тех, что тут были. Мы уже успели поцапаться, потому что я переживала за его безопасность, и это не имело никакого отношения к логике или тому факту, что я была ранена намного сильнее, чем он. Мне хотелось чувствовать твердость его ладони в своей больше, чем оставить руку свободной и успеть вовремя выхватить оружие. К тому же, все вампы в этой комнате успокоились, как только выпили крови. Успокоились настолько, что у Фортуны с Фланнери появилась возможность поговорить с ними. Некоторые из них обгорели на солнце, но ни один не был травмирован так же сильно, как тот, чья кость осталась у меня в руке, потому что Фортуна схватила тяжелую скатерть и сбила огонь с первого, который, шатаясь, вышел прямо на свет рядом с тем местом, где они осматривали достопримечательности. Она позволила ему напиться из своего запястья, и он пришел в себя. Может, он больше и не был тем человеком, которым был до того, как кто-то обратил его в вампира, но стоило ему поесть, и разум к нему вернулся. Большинство вампиров, которых также спасли от солнца либо нашли до того, как они вышли на улицу, становились вменяемыми после того, как напитались кровью, но не все. Гриффин сейчас был в операционной, потому что один из таких клыкастых едва не перегрыз ему запястье. Вампир уже выпил его крови, и все равно попытался убить его, а когда на помощь подоспели остальные, напал и на них тоже. Он просто хотел причинять вред людям, как и тот, что был в полицейском участке. Пришлось упокоить троих вампиров, но спасти удалось десятки.

Сейчас некоторые из них лежали в кроватях, и капельницы вливали жидкости в их обожженную или просто немертвую плоть. Некоторые из присутствующих вызвали «скорую», когда «очнулись» и обнаружили, что пытались разорвать глотки своих друзей или членов семьи. Другие обратились в полицию после того, как очнулись в крови и ничего не помнили о случившимся. Если прочие новообращенные ирландские вампиры и умудрились скрыться после своего первого убийства, то мы найдем их позже по оставленным телам. Тем, что были здесь, давали обезболивающее, а некоторым – просто успокоительные, на случай, если жажда крови вернется. Многие добровольно согласились пойти на все, лишь бы обезопасить окружающих.

Запястья Натэниэлу перевязали по настоянию персонала. Он не считал, что укус вампира стоил внимания. Позже он прошептал мне:

«Дома, во время секса с Ашером, мне было гораздо больнее». Молодец, что не стал говорить об этом врачам.

Деверо с Дамианом стояли позади нас. Фортуна и Джейк ушли с людьми Нолана, чтобы попытаться ответить на новые вопросы о вампирах и о том, как о них заботиться. Эдуард с Ноланом уехали, чтобы добиться больших полномочий для нашей группы. Болтали, что за убийство двух вампиров нас выпрут из Ирландии, но тут было слишком много человеческих трупов и слишком много вампиров, которые ждали наступления ночи, чтобы стоящие у власти шишки могли допустить потерю своих экспертов по нежити. Они будут держать нас поблизости до тех пор, пока не минует кризис, а вот после – не уверена. Я надеялась потратить пару дней на осмотр достопримечательностей когда все это закончится, но начинала задаваться вопросом, не отконвоируют ли нас до самого самолета с требованием больше никогда не возвращаться. Да, они были напуганы, и у них было право бояться, но страх заставляет людей искать виноватых. Я была некромантом и спала с монстрами – это делало меня отличной мишенью для подстрекателей.

В комнате было очень тихо, только шум оборудования и мониторов нарушали тишину. Вкупе с полумраком все это казалось нереальным, как сцена из ужастика. Они изолировали всех вампиров в одном месте – даже обгоревшие не отправились в ожоговое отделение. Врачи срезали ткани, от которых необходимо было избавиться, но они заживут даже хуже, чем люди. Огонь был одной из немногих вещей, последствия от которых сверхъестественные существа не могли исцелить. Я знала, что ожоги от святой воды в конце концов зарубцовывались, но не знала, будет ли то же самое с ожогами от обычного огня. Останется ли лишенная кожи плоть такой же кровоточащей и болезненной навсегда? Господи, надеюсь, что нет.

– Другие комнаты тоже полны вампиров? И как только вы умудрились обеспечить кровью их всех? – спросила я. Я не додумалась спросить об этом раньше. Теперь мой желудок успокоился, а боль в руке притупилась, так что я могла соображать яснее.

– К нам стали приходить люди и предлагать себя для кормления, – ответил Дев.

– Ты шутишь, – уставилась я на него.

– Он не шутит, – вступился Натэниэл. – Сперва мы подумали, что ирландцы – одни из самых храбрых людей на планете, некоторые простые граждане помогали нам сбивать пламя, один или двое даже пожертвовали своими запястьями.

– После того, как ранили Гриффина, мы больше не принимали помощь от гражданских, – сказал Дев.

– Ты сказал «сперва». Что ты имел в виду?

– Ну, технически они тоже ирландцы, как и настоящие ирландцы, но это были друзья Фланнери.

– Ты имеешь в виду фейри?

Он кивнул и чуть крепче сжал мою руку.

– Что не так?

– Некоторые из них были слишком красивы, чтобы быть реальными, они словно вышли из эротических снов, – ответил Дев.

– Другие казались обыкновенными, – дополнил Натэниэл. – Но во всех них было что-то не совсем… человеческое.

– Тетушка Ним тоже пришла и предложила свою кровь, – сказал Дев.

– Серьезно? – удивилась я.

– Свою и своих людей, – кивнул Натэниэл.

– Они заставили тебя понервничать, – сказала я, качнув рукой Натэниэла.

Он кивнул, не глядя на меня.

– Что такое?

– Мы им понравились, потому что у меня волосы светлые, а он – потому что у него темно-рыжие. Когда я спросил, где же все рыжие ирландцы, которых мы видим в фильмах, они ответили, что в Волшебной Стране, потому что они всех их выкрали.

– Натэниэл, ты боишься, что они тебя украдут?

Он покачал головой:

– Не знаю, Анита. Полагаю, это первая магия, которая меня реально… напрягает, мягко говоря.

– Они все спрашивали, не один ли он из них, как его предки попали в Америку и все такое, – пояснил Дев.

– Они сказали, что только у одного из них могут быть глаза цветочного оттенка.

– И ты гадаешь, правда ли это? – поинтересовалась я.

Он посмотрел на меняя этими сиреневыми глазами:

– Я ведь ничего не знаю о своей семье, Анита. Насколько мне известно, один из моих предков мог быть отсюда.

– Почему тебя это парит? Большинство людей пришло бы в восторг от того, что в них течет кровь фейри или королевская кровь.

– Не знаю, но теперь я будто бы чувствую что-то внутри себя, и это не леопард. Словно что-то проснулось, а я даже не знал, что оно там спит.

– Фланнери говорил, что только здесь его магия работает на полную, и если у тебя кровная связь с Ирландией, то, возможно, для тебя это тоже актуально, – сказала я.

Он посмотрел на меня, пораженный:

– Ты имеешь в виду, что я могу быть… кем, Фейри-доктором?

– Возможно, – сказала я.

– Натэниэл им понравился, – сказал Дев, – Они все трогали его волосы и руки, как это делают во время флирта.

– Ты любишь флиртовать, – заметила я.

– Обычно – да, но в этом было нечто большее… это не было флиртом, Анита, не в том смысле, как мы это понимаем, но без помощи фейри мы не спасли бы вампиров.

– Один из них назвал это долгом чести, – заметил Дев.

– Это еще что значит? – не поняла я.

Дамиан передвинулся ближе и приобнял нас обоих за плечи:

– Это значит, что произошедшее заставляет их чувствовать себя обязанными помочь городу или Фланнери, или самим жертвам.

– С чего бы им чувствовать подобное? – спросила я.

– Я не знаю. Те немногие, которых я встречал за столетия, были крайне таинственными и хранили свои секреты лучше, чем большинство вампиров.

– Зачем Та-Что-Тебя-Создала сделала это? Что ей это дало? – шепотом спросил Натэниэл. В этой комнате было просто невозможно говорить в полный голос.

– Она – ночной кошмар, они питаются от ужаса так же, как Жан-Клод питается от похоти. Она пировала на страхе своих жертв, на панике целого города, – ответил Дамиан.

– Я знавал Мастеров, которые могли питаться страхом, но позволь сказать, что я рад находиться в команде Жан-Клода. Я скорее буду с вампиром, который питается кровью и похотью, чем ужасом или злостью, или жестокостью и смертью, как некоторые другие кровные линии, – заметил Дев. Он стоял немного в стороне, позади Натэниэла. Все, кто не обсуждал с ирландцами помощь вампирам, убийства вампиров, политику нашего пребывания здесь или самоисцеление, находились снаружи, в коридоре, готовые ворваться сюда, если мы позовем подкрепление.

Натэниэл отстранился и предложил Деву поцелуй, который тот с радостью принял, хоть и старался не коснуться при этом руки Дамиана, которой тот обнимал Натэниэла за плечи. Если честно, я ожидала, что Дамиан отодвинется. Тот факт, что он этого не сделал, был интересен, но не так интересен, как проблема ирландских вампиров.

– Что мы можем сделать, чтобы помочь им остановить ее? – спросила я.

– Давайте поговорим об этом в другом месте. Кажется, что они без сознания, но они все же вампиры, – ответил Дамиан.

– Думаешь, она может использовать их, чтобы подслушивать? – уточнила я.

– Да, – ответил он и развернулся к двери вместе с нами, потому что его руки все еще лежали на наших плечах. Мы не стали возражать. Думаю, все мы были готовы выйти из этой комнаты, но как только мы оказались у двери, Дамиан споткнулся. Дев поймал его за руку, а мы повернулись, чтобы помочь. С кем-то настолько белокожим, как Дамиан, и при столь тусклом освещении трудно было сказать наверняка, но сейчас он выглядел как-то особенно бледно. Мой желудок скрутило так сильно и внезапно, что я едва не согнулась пополам. Дыхание Натэниэла участилось и он спросил:

– Что это было?

– Блядь, он еще не кормился.

– Как так вышло, что ты не кормился и не попытался никого разорвать? – спросил Дев.

– Века практики, – ответил наш вампир.

– Ты можешь обучить их подобному самоконтролю? – поинтересовался Дев.

– Некоторых, со временем – да, но не все желают контролировать свою жажду крови или в принципе способны на это. У нее был вампир, который специализировался на самых жестоких кормлениях, которые я когда-либо видел. Он буквально разрывал еду на части, конечность за конечностью. Он не желал контролировать свою внутреннюю ярость. Он хотел выпускать ее каждую ночь, если бы она позволила. – Дамиан покачнулся. Дев покрепче придержал его за плечо. Я покрепче сжала другое. Натэниэл стиснул его руку.

– Нам нужно отвести его куда-нибудь и накормить, – сказал он.

Никто не возражал. Мы просто двинулись в сторону двери, путаясь друг у друга под ногами, пока пытались открыть ее и протиснуться в коридор. Наконец, Дев отцепился, чтобы распахнуть дверь и провести всех через порог, что избавило нас от курьезного момента из «Трех балбесов» в дверном проеме. Дамиан привалился к стене в коридоре и стал оседать на пол. Мы с Натэниэлом поймали его, потянулись и другие руки, чтобы помочь ему устоять на ногах, но нам нужна была приватная комната с нашим общим вампиром, и она нужна была прямо сейчас.

70

Натэниэл упал на колени рядом с Дамианом, у меня все поплыло перед глазами, а желудок скрутило. Я помогла себе удержаться на ногах с помощью здоровой руки и почувствовала, как нас подхватили чужие руки. В какой-то момент я не могла понять, наблюдаю ли я за тем, как Домино держит Натэниэла, или же чувствую, как он держит меня. Прислонилась ли я к стене в то время, как меня придерживает Каазимом, или я стою на коленях, чувствуя руки Дева на своих плечах? Усилием воли я заставила себя вернуться в свой разум и свое тело, но это также означало, что мне пришлось плотнее закрыться ото всех щитами.

– Анита, ты не можешь тянуть из нас так много, – задыхался Натэниэл.

Глаза Дамиана закатились, он обмяк. Каазим сказал:

– Моя королева, ты не должна отсекать их, иначе один из вас умрет.

Я выругалась на выходе, но все же опустила щиты. Волна головокружения и тошноты накатила на меня, и только хватка Дева не позволила мне упасть на пол. К сожалению, он стоял со стороны моей раненой руки. Боль от того, что он прижал меня к себе, помогла мне очнуться, но это никак не помогло моему желудку. Я с трудом дышала, стараясь не блевануть, и одновременно пыталась уравновесить силу между нами тремя. Дамиан скрывал, сколько энергии он израсходовал, но больше он этого делать не мог. Он не должен был загибаться от голода. Вампиры не умирали без пищи – они гнили или сходили с ума, но такого с ними не происходило. Тихо скончаться от голода, как люди, они не могли.

Я смотрела в лицо Деву, и его глаза были почти полностью светло-голубыми. Коричневый в них под этим углом или при таком свете терялся. Прайд стоял у него за плечом, его лицо казалось обеспокоенным. Я почуяла тепло, жар, словно температура могла иметь запах. Жар и земля, как будто солнце припекало почву до тех пор, пока не изменился ее запах, ощущение ее под нашими ногами, под мягкими лапами… я ощутила запах специй – экзотических, незнакомых. Я увидела лису или волка… нет, шакала. Она была изящной и хрупкой, прекрасной возлюбленной с золотыми глазами – как в этой форме, так и в другой. Перед моим взором мелькнула темнокожая женщина со светло-карими глазами – она приветливо улыбалась… а затем исчезла.

– Нет, – произнес чей-то голос. – Нет, я не стану вспоминать те вещи, которые утрачены настолько давно. Это – пытка, и ты пока недостаточно королева, чтобы навязать мне ее. Я молю своих старых богов, чтобы ты никогда не доросла до такой мощи и такого уровня зла.

Я поняла, что это был Каазим, а когда подняла голову, то увидела, что он держится за свое запястье, сжимает его. Дамиан сидел у стены без посторонней помощи – он снова выглядел живым, если можно так сказать. Он улыбнулся и слизнул крошечный кровоподтек в уголке своего рта, довольный, как кошка, которая только что слопала вкуснющую канарейку.

– У тебя вкусная кровь, Каазим, – произнес Натэниэл, и это заставило меня обернуться, чтобы увидеть, как он устроился в объятиях Домино свободнее меня, потому что у него не было травмированной рабочей руки. Итан стоял над ними, не зная, кому или как помочь. Не могу его в этом винить. Я вообще плохо понимала, что происходит.

– Этого не должно было произойти, – дрожащим голосом произнес Каазим.

– Нет, – я пыталась совладать со своим голосом, – не должно. Ты не зверь моего зова, и не зверь зова Жан-Клода. Твои воспоминания не должны были приходить ко мне вот так.

Он баюкал свою руку так, будто она была травмирована сильнее, чем от простого кормления из запястья. На секунду я подумала, что Дамиан прикусил его сильнее, чем было нужно для взятия крови, но отбросила эту мысль. Я бы почувствовала, если бы Дамиан настолько утратил контроль. Нет, Каазим баюкал не физическую рану – во всяком случае, не ту, которую получил из-за нас. Скорее это было воспоминание о травме, которая была как-то связано с его памятью, промелькнувшей у меня перед глазами.

– Только мой Мастер могла вытащить из меня такие вещи, а ей это было ни к чему, ведь она была там. – Голос Каазима был мрачен, и таким же был взгляд его темно-карих глаз.

– Прости меня, Каазим. Я не хотел тебя огорчить, – извинился Натэниэл.

Вершакал посмотрел на него, но взгляд его не смягчился. Он смотрел на Натэниэла так, словно ненавидел его.

– Ты – нет, а вампир – да.

Голос Дамиана прозвучал лениво и густо, словно он очнулся после чудесного сна – возможно, эротического характера:

– Я тоже не хотел огорчать тебя, Каазим.

– Я тебе не верю.

– Я помню, каково это – лишиться всего из-за вампира, Каазим. Я бы не стал тащить из тебя подобное воспоминание.

– Не похоже, чтобы ты или Натэниэл сильно огорчились.

– Энергия была восхительной, как пьянящее вино крепкой настойки, но твою потерю она не перебила. Даю тебе слово. – Дамиан протянул руку и коснулся плеча Каазима, но тот отдернулся и поднялся на ноги одним плавным движением, слегка покачнувшись в конце.

– Каазим, ты в порядке? – обеспокоилась я.

Натэниэл высвободился из объятий Домино и потянулся к нему, но Итан подоспел первым. Каазим стоял очень прямо и очень твердо, но слегка привалившись к стене. Итан потянулся к его руке, но замер, поймав взгляд Каазима.

– Я могу взять тебя под руку, чтобы помочь стоять?

– Хотел бы я ответить тебе отказом, но, похоже, вампир взял больше, чем просто немного крови. Я не должен чувствовать себя так, словно накормил нескольких вампиров за очень короткий промежуток времени.

Итан медленно протянул руку и коснулся локтя Каазима, а, когда тот не стал возражать, ухватился за него покрепче.

– Я тебя держу, – сказал он.

– Боюсь, не это меня беспокоит, – произнес вершакал и посмотрел не на Дамиана, а на меня.

– Ну и чем я заслужила такой взгляд? Я ничего тебе не сделала.

– Дамиан – твое создание, Анита. То, что он творит – это твои дела.

– Ты же в курсе, что не все, в чем Мамочка Тьма и Совет убедили людей, правда, верно?

– Я в курсе, что у Дамиана подобных сил никогда не было, но Жан-Клод может это делать, как и ты, благодаря ему.

Взгляд Каазима был таким холодным, что я отшатнулась, и Дев помог мне, отодвинув подальше от моего собственного телохранителя. Прайд вклинился между нами, встав ближе к вершакалу.

– Лишнее пространство не спасет тебя, если я посчитаю иначе.

– Я знаю, – сказала я, еле сдерживаясь от того, чтобы не вытащить ствол, пока у меня был такой шанс. Этого не должно было произойти, поэтому я решила не применять оружие. Если он пересечет эти несколько футов и убьет меня, я реально буду полной дурой.

– Тогда зачем отдаляться от меня, моя королева? – Его голос был ледяным от гнева – как пустыня, охваченная холодом зимы.

– Ты же понимаешь, что тебе придется пройти через всех нас прежде, чем ты причинишь боль Аните, – вмешался Дев. Он слегка переместился и встал чуть впереди меня, так я частично оказалась скрыта его крупным торсом. Прайд ничего не сказал – просто встал в боевую стойку. Это выдало его, но все они тренировались вместе. Они знали движения друг друга, и во время драки не возникло бы сюрпризов – только драка сама по себе.

– Каазим, не стоит нарушать клятву, данную Жан-Клоду и Аните, – произнес Итан. Он стоял ближе всех к Каазиму, но его голос был спокойным, а энергия – мягкой, почти успокаивающей. Я начала понимать, как он сумел построить отношения с неуравновешенной вермедведицей Нильдой.

– Думаешь, я не стану причинять тебе вред только потому, что ты осчастливил одну из нас?

Видимо, я была не единственной, кто подумал о Нильде.

– Нет, Каазим, я думаю, ты бы мог убить меня, но не из страха.

– Я не боюсь тебя, мальчишка.

– И никто не боится, – произнес Итан с улыбкой.

Этот комментарий заставил Каазим задуматься, потому что это был многозначительный комментарий, чего, вероятно, и добивался Итан, потому что Каазим успокоился бы, если бы задумался достаточно крепко до того, как напасть. Я была уверена в этом на девяносто девять и девять десятых процента. Крупица неуверенности заключалась в том, что я не знала, почему его так напугали те воспоминания.

– Что бы тут ни произошло, Каазим, мне жаль, – сказала я.

– Я хотел лишь взять крови из твоего запястья, Каазим. Даю тебе слово, что больше ничего не собирался делать. – Дамиан по-прежнему сидел у стены. Думаю, он мог бы и встать, но не хотел казаться угрозой, и, поскольку он был намного выше, сидя определенно казался менее угрожающим.

– Ты пахнешь правдой, но я никогда не позволял своей энергии протечь к вампиру, если только у него не было вековой практики в подобных вещах.

Я попыталась обойти Дева и Прайда, чтобы посмотреть Каазиму прямо в глаза, но эти двое не дали мне пройти.

– Ты сам сказал мне, Каазим, что задаешься вопросом, как много силы Мамочки вошло в меня, когда я ее выпила. Это было больше похоже на нее, чем на нас.

Он взглянул на меня, и взгляд его не был добрым:

– Это должно утешить меня, моя королева?

Я встретила тяжелый взгляд его темных глаз.

– Я надеялась, что да.

– Либо ты лжешь мне, либо внутри тебя есть сила, которую ты не только не способна контролировать, но и не знаешь, когда она может проявить себя. Что из этого должно меня утешить?

– Ладно, звучит хреново, но я хотела тебя утешить.

Он покачал головой и вздохнул:

– Я уже в состоянии стоять без посторонней помощи, вертигр.

Итан поколебался, но все же убрал свою руку от его плеча. Каазим оставался спокойным и прочно стоял на ногах. Он даже отстранился от стены и больше ни на что не опирался.

– Твоя наивность – часть твоего очарования, Анита, но это также и слабость, потому что она говорит об отсутствии опыта обращения с тем количеством энергии, которое ныне таится внутри у тебя.

– В таком случае, старый друг, пора понять, что все здесь – дети, кроме нас, и нам стоит проявить понимание, а также обучить их всему, чему требуется, – раздался голос Джейка. Они с Фортуной вышли из-за угла, и, похоже, были в курсе всего, что только что произошло, а я задумалась над тем, как долго они подслушивали, будучи вне поля зрения.

– Круто, что вы решили присоединиться к вечеринке, – поприветствовала я их.

– Как ты не понимаешь, Джейк? Эти дети смогли пройти через мои щиты.

– Ты закрывался так сильно, как только мог, когда кормил Дамиана? – уточнила Фортуна.

Каазим не выглядел удивленным, но он напрягся и, похоже, даже вздрогнул.

– Ты этого не делал, не так ли? – продолжала она.

– Я не думал, что это необходимо.

– Ты был беспечен. – Она улыбнулась, прикрывая улыбкой резкость своих слов.

– Как выразился Джейк, по сравнению с нами, они – дети.

– Дети растут, друг мой.

– Джейк, Джейкоб, ты не можешь утверждать, что это не задело бы тебя так же, как и меня.

– Они вытащили из тебя то, что ты любил больше всего и потерял. Если бы это сделала Мать, она бы форсировала воспоминание дальше, и заставила тебя проживать утрату этой любви. Когда они поняли, что что-то не так, то не удерживали тебя и не заставляли углубляться в воспоминания.

– Не для того я строил планы за ее спиной тысячи лет, чтобы оказаться там, где та же сила носит новое лицо.

– Ты правда боишься, что я превращусь в нее, да?

– Нет, Анита, я боюсь, что она уже внутри тебя, и снова будет контролировать всех нас, что под маской твоего лица она останется самой собой.

– Может, стать монстром мне мешает тот факт, что мне не плевать на окружающих, и мне нравятся те, кто вызывает у меня улыбку.

– Это объясняет, почему ты выбрала Дева, а не меня, – пробормотал Прайд.

– Это объясняет, почему ты выделяешь его среди всех наших тигров, – уточнил Каазим.

– Я знаю, что я не тот король, которого ты бы выбрал, – подал голос Дев.

– Ты не король, Мефистофель. Ты был слишком занят, преследуя Ашера, как влюбленный котенок, вместо того, чтобы добиваться Аниты или Жан-Клода.

Лицо Дева помрачнело:

– Я пытаюсь компенсировать это сейчас с Жан-Клодом, Анитой и Натэниэлом.

– Никто, кроме Аниты, не имеет значения, Мефистофель. Разве ты не понимаешь, что Мастер или Мастерица тигров должна полюбить одного из наших тигров и выйти за него, чтобы все были в безопасности? Это последняя ступень магии, которая освободит Аниту от власти Матери, а остальных – от того, что произойдет, если этот кирпич не найдет себе места.

– Я работаю над тем, чтобы выбрать тигра для церемонии с Натэниэлом и Микой, – вмешалась я.

– Да, но ты этого не хочешь. У Мефистофеля был шанс завоевать твое сердце, но он не сильно старался.

– Я старалась, – произнесла Фортуна.

Каазим покачал головой:

– Ты предана Эхо, как и должна своему Мастеру. Твое сердце не может быть отдано, потому что оно несвободно.

– Мы пытались и потерпели неудачу, – сказал Домино, кивнув на Итана.

– Наша судьба зависит от двух мальчишек, – подытожил Каазим.

– Каких еще двух мальчишек? – не поняла я.

– Голубой тигр вернулся в Сент-Луис, но он еще ребенок, и ведет себя соответственно.

Ладони Дева сжались в кулаки и он шагнул навстречу Каазиму. Я коснулась его руки, потому что знала, что это плохая идея. Я видел их обоих на тренировке, и Каазим надирал ему задницу.

Натэниэл произнес:

– Дев теперь не один из ваших тигров. К тому же, он еще и лев. Золотые тигры должны править всеми другими цветами, но он также начинает управлять и другими группами зверей. Разве это не часть вашей легенды?

– А Син буквально заставил землю сместиться перед посадкой на самолет, – сказала я. – Тот факт, что кто-то моложе тебя, не делает их детьми, они просто молоды.

– У нас нет на это времени. Ночь опускается, – напомнил Дамиан.

– Ты прав, – согласился Джейк.

– У нас нет времени, чтобы признать, что энергия Матери затаилась в Аните, как змея, что свернулась во тьме и готовится атаковать? У нас нет времени сказать, что, если она не выберет себе тигра, чтобы любить его и сочетаться с ним браком, все, что мы делаем здесь, в Ирландии, бесполезно, потому что сила Матери поглотит весь мир и всех нас вместе с ним?

– Сегодня она нас не поглотит, но как только настанет ночь, прежний Мастер Дамиана проснется и сделает все возможное, чтобы уничтожить в Дублине еще больше людей, – сказала Фортуна.

– Ты позволяешь своему страху встать на пути у нашей миссии, – мягко упрекнул Джейк.

– Нет, Джейкоб, не я. Это вы с Фортуной позволяете всему этому вмешиваться в нашу первостепенную и наиважнейшую миссию. Какое нам дело, если весь Дублин сгорит сегодня, если мы не предотвратим восстание зла?

– Хочешь сказать, тебя не тронули все те люди в гробах?

– Мне жаль, что она сделала это с ними, она и ее слуги, но если бы вы с Жан-Клодом смогли удержать власть, она бы не перешла к ней. Люди не пострадали бы, если бы вы выбрали себе тигра.

– Типа если я выйду замуж за одного из тигров, то разбросанные кусочки энергии Мамочки каким-то образом будут изгнаны, а Жан-Клод внезапно станет достаточно сильным, чтобы больше не допустить подобного дерьма?

– Так гласит легенда.

– Пустозвонство все это, Каазим.

– Что это значит?

– Думаю, ты не понимаешь, как вернуть джинна в бутылку.

– Если бы ты могла призывать джинна, как это делал прежний Мастер тигров, у нас было бы мощное оружие против наших врагов.

– Уж прости, что я ничего не унаследовала, кроме его способности контролировать тигров, но я все еще считаю, что вы все эти века корпели над планом уничтожения злой королевы, и не думали о том, что будет после.

Он бросил короткий безмолвный взгляд на Джейка и Фортуну, и этого было достаточно, чтобы Джейк взял слово:

– Трудно предусмотреть все возможные варианты развития событий.

– Вы видели падение своего тирана, но не смогли предвидеть, что случится с освободившимся троном, – сказал Дамиан.

– Мы рассчитывали, что тот, кто свергнет ее, займет трон по праву победителя, – ответил Каазим.

– Но к тому времени, как вы выиграли войну, Совет вампиров развалился, и европейский трон больше не существует, – заметила я.

– Мы не ожидали появления короля Америки, – признал Джейк.

Фортуна добавила:

– Эхо говорит, что мы действительно этого не ожидали. Потребовалось много веков, чтобы выстроить основу власти, и мы полагали, что она без помех перейдет к следующему правителю и следующему Совету.