Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 53 страниц)

34

Я была в порядке, пока мы не начали снижаться, да еще и с закрытыми окнами, и это стало проблемой. Сама по себе посадка и так пугала меня, но, судя по всему, возможность видеть, что происходит, делала ее менее стремной; однако когда тебя запирают в узкой металлической трубе, и ты ощущаешь, как она мчится к земле, при этом самой земли ты не видишь, и не можешь понять, приземляетесь вы или падаете… У меня начался приступ паники, и я боролась с ней, вцепившись в Натэниэла и Никки, словно от этого зависела моя жизнь. Дев наклонился, положил руку на мое бедро с незанятой стороны и сказал:

– Все хорошо, Анита.

Мне хотелось ответить: «Ты не можешь этого гарантировать», но я боялась, что если открою рот, то либо заору, либо меня вырвет, так что лучше держать язык за зубами. Я почувствовала толчок, когда самолет приземлился. Закрыв глаза, я попыталась ощутить облегчение, и мне это удалось, но в то же время я до одури хотела вырваться из этой блядской металлической трубы смерти!

Дверь открылась и в салон хлынул свежий воздух. Узел в моей груди и желудке ослаб. Я снова могла дышать, не пытаясь подавить в себе желание заорать.

Пилот объявил:

– Все должны предъявить свои медкарты с пометками о болезнях и противопоказаниях таможенникам, которые поднимутся на борт для осмотра, а также позволить им сравнить лица вампиров с их паспортами, поскольку сейчас день, и мы не можем привести их в самолет.

Медицинские карточки с пометками были вроде тех, которые носят с собой аллергики и люди с другими заболеваниями; в том случае, если вы будете без сознания, они позволяют врачам узнать необходимую информацию о вас, вот только в наших карточках говорилось о том, что мы были ликантропами либо носителями ликантропии. Ирландия, как и большинство других стран Европейского Союза, настаивали, чтобы ликантропы носили с собой специальные предупредительные метки. Это мог быть браслет, кулон, карта, нашивка на вашей одежде, но что-то должно было быть обязательно. Если какой-нибудь ликантроп попытался бы просто попасть в Ирландию, Англию или большую часть ЕС под видом обычного человека, и его бы раскрыли, это привело бы к автоматической депортации с вероятным последующим тюремным заключением. У тех, кто путешествовал с Микой, уже были свои предупредительные метки, и он помог нам ускорить выдачу документов всем остальным. Видимо, вся эта ситуация была довольно спорной, поэтому представители власти облегчили и ускорили получение карт, чтобы им снова не предъявили иски за нарушения гражданских прав и другие подобные вещи. Изначально Англия хотела ввести обязательные татуировки для ликантропов, но эти штуки не всегда остаются на коже оборотней. Тогда они предложили принудительно клеймировать ликантропов, но адвокаты, пресса и общественность стали сравнивать эти инициативы с практикой нацистов в отношении евреев. Поэтому нам просто нужны были карточки, но если официальный служащий, скажем, полицейский, попросил бы их предъявить, а мы бы этого не сделали, то это могло бы послужить основанием для депортации. Поощрялось наличие нескольких карт. Я чувствовала себя немного странно со своей карточкой, потому что технически я не была ликантропом, но мои официальные документы гласили, что я являюсь носителем, и для правительственной работы мне нужна была эта карта.

Мне ужасно хотелось выбраться из самолета, но я не хотела оставлять Дамиана. Мне еще никогда не приходилось путешествовать с вампиром, за которого я несла ответственность; к тому же, днем, во время его смертоподобного сна, мы с Натэниэлом были его единственной защитой.

По ту сторону шторы, стоя между двумя «спящими» вампирами, отозвалась Магда:

– Идите. Я подожду здесь с нашими мастерами и Дамианом.

Фортуну, по-видимому, это устроило, потому что она покинула самолет вместе с остальными. Никки, Натэниэл и Дев все еще оставались со мной.

– Я думал, ты первой ломанешься в дверь, – усмехнулся Дев.

– Полагаю, мне нужна была минутка, чтобы подготовиться к встрече с ирландскими властями, – ответила я.

Голова Сократа появилась в открытой двери:

– Вы нужны нам с вашими паспортами и картами.

Я попыталась встать – ага, именно «попыталась», потому что на мне все еще был застегнут ремень безопасности, и я чуть себя нахрен не располовинила, пытаясь подняться. Мелочи, которые учат меня смирению.

35

Я ступила из самолета на взлетную полосу или на асфальт, или как там называется это искусственное покрытие любого крупного аэропорта, и еле сдержала в себе желание рухнуть на колени и припасть к этой твердой поверхности. Я часто ловила себя на этом желании, когда покидала самолет и возвращалась на твердую почву, но обычно оно не было таким сильным. Натэниэл взял меня за руку, как только я сошла с трапа. Он огляделся и сказал:

– Вид не особо ирландский.

Здание и прилегающая территория казались обычным аэропортом, как частная зона любого другого аэропорта, в котором мне доводилось бывать, и все это не казалось ирландским; оно вообще никаким не казалось. Если во время путешествий вы видели только аэропорты и отели, то все покажется вам одинаковым. Даже за пределами страны, если вы остановились в сетевом отеле, и люди вокруг вас говорят по-английски, вам покажется, что вы и не покидали дом, за исключением того, что теперь вы вдали от своего реального дома, личных вещей и людей, которых вы любите. Разумеется, в этот раз последний пункт не был для меня актуален.

Я посмотрела на Натэниэла, и его темно-рыжие волосы казались красными в тусклом солнечном свете. Небо было затянуто серыми тучами, и в воздухе висело ощущение дождя. Мы взяли одежду, пригодную для дождливой погоды, для всех, у кого она была. Натэниэлу с Дамианом пришлось покупать отдельно, но у остальных она была. На моей ветровке была эмблема маршала США, и если бы местная полиция потребовала, чтобы я переоделась во что-то более нейтральное, мне пришлось бы отправиться за покупками, но пока они не настаивали, я могла носить то, что есть. Сейчас на мне был легкий кожаный жакет, который вряд ли пережил бы дождь лучше, чем тот, в котором приехал Натэниэл. Остальные были либо одеты в кожу, либо уже натянули плащи. Большинство плащей были с подкладками, и они лучше годились для местной температуры, чем кожаные куртки, и определенно выйдут победителями, когда начнется дождь. Хотя в них не так прикольно обниматься. Я провела рукой по спине Натэниэла – его кожанка была мягкой и приятной на ощупь. Разумеется, под ней я чувствовала твердую линию его плеч и спины, и это могло вызвать желание прижаться к нему, в отличие от плаща. Я оглянулась на остальных, пока они выгружали наши пожитки из багажного отсека самолета, и подумала о том, что надо бы прикоснуться к Никки, и посмотреть, будет ли у меня на него такая же реакция. Может, здесь роль играет человек, а не пальто, или и то, и другое вместе?

Чиновник в форме вышел из здания вместе с Сократом, который крикнул:

– У кого из вас паспорт Дамиана?

– У меня, – ответил Натэниэл, и вернулся к самолету вместе с ними, чтобы служащий мог посмотреть на «спящего» вампира и убедиться, что мы не пытались подменить одного на другого. Все выглядят по-разному, когда спят и бодрствуют, так что я гадала, насколько трудно будет убедиться в том, что фотография соответствует реальности. Я могла с этим справиться, потому что часто смотрела как на мертвых, так и на живых, но решила забить и отправилась в здание вместе с остальными. У меня был свой собственный паспорт и карточка на шнурке под рубашкой, в которой говорилось, что я являюсь носителем ликантропии. В последний раз, когда я выезжала из страны, мне нужен был только паспорт. Перемены меня не слишком радовали.

Только когда сотрудники в здании заговорили с ирландским акцентом, стало ясно, что мы, по ходу, действительно в Ирландии. Их говор был вполне понятен, но создалось ощущение, что я угодила в кино, потому что до сих пор мне только там доводилось слышать настоящий акцент. Дамиан и остальные могли изобразить его при необходимости, но это не то же самое. Не знаю, в чем было дело – в исполнении, в переливах или в ритме, но местные звучали немного иначе. В любом случае, пока я стояла и ждала, когда они закончат сверять паспорта и медицинские карточки, все это казалось каким-то менее реальными. Я никогда не думала, что увижу Ирландию своими собственными глазами. Тем более в компании толпы своих людей, трое из которых были вампирами, а десятеро – оборотнями. Когда-то я была повсеместным пугалом для маленьких плохих вампирчиков и одичавших ликантропов, а теперь сама стала одной из них. По крайней мере, так говорила моя карточка. «Носитель ликантропии», словно я какой-то кругосветный перевозчик опасных грузов.

– Поздравляю, кольцо потрясающе, – сказала женщина в униформе.

Я посмотрела на свою левую руку с платиновым кольцом, инкрустированным белыми бриллиантами и большим сапфиром: мое рабочее кольцо. Это все, что я могла сделать, пока на языке вертелось: «Видели бы вы другое кольцо». То, другое, ютилось в сейфе в Цирке Проклятых, пока мы ждали, когда закончат еще одно компромиссное обручальное кольцо, которое также, как и предыдущее, было ручной работы. То, что лежало в сейфе, Жан-Клод надел на меня во время предложения, сделанного под прицелом видеокамер. Оно было усыпано белыми бриллиантами, по-настоящему огромными белыми бриллиантами. В центральном камне было столько карат, что охранники должны были повсюду таскаться за мной, куда бы я ни пошла. Мне все время казалось, что у меня над головой светилась вывеска: «Пожалуйста, ограбьте меня!». Если я забудусь и врежу кому-нибудь по роже, пока на мне будет это кольцо, то шрам останется на всю жизнь. Это было огромное, роскошное, невероятно дорогое и пафосное кольцо. Оно отлично смотрелось на фотографиях и видео, которые снял для нас координатор помолвки. Да-да, координаторы помолвок существуют, потому что в наши дни помолвка – событие не менее громкое, чем свадьба, по крайней мере, если ты – Король вампиров. Съемка завирусилась на Ютубе, и мир узнал меня, как невесту Жан-Клода. По крайней мере, это женщина не смотрела видео, и не спрашивала меня, куда делось то кольцо, не рассталась ли я с тем красавчиком-вампиром, и от кого было это кольцо – я получала эти вопросы постоянно, когда носила свое рабочее кольцо.

– Спасибо, – сказала я, искренне улыбаясь ей.

Джентльмен, работавший с ней, склонился над медкартой Дева и, дважды проверив ее соответствие браслету, поинтересовался:

– И кто же из них счастливчик?

Моя улыбка стала шире:

– Он остался дома.

Женщина посмотрела на мужчин, приехавших со мной, задерживая свой взгляд тут и там дольше, чем делала это раньше. Полагаю, я не могла ее винить в этом; в конце концов, если вы не знакомитесь на работе, где вы вообще знакомитесь?

– Жаль, что он не смог поехать с нами – было бы гораздо романтичнее, – заметил Дев.

Я не была уверена, к чему он клонил, но подыграла:

– Однозначно.

– Что ж, маршал Блейк, как вы знаете, пока работа не сделана, романтике придется подождать, – прозвучал мужской голос с густым западно-американским акцентом.

Я повернулась, чтобы увидеть, как Эдуард направляется к нам в полноценном амплуа маршала Теда Форрестера. Он приподнял свою белую ковбойскую шляпу над головой и ухмыльнулся мне. Я, должно быть, выглядела удивленной. Никогда не привыкну к тому, как Эдуард мог исчезать за маской Теда Форрестера. Недавно я узнала, что Теодор Форрестер – его официальное имя, данное при рождении. Для меня он всегда был Эдуардом. Тед был хорошим парнем. А Эдуард – нет. Один и тот же человек ростом в пять футов и восемь дюймов (172 см. – прим. редактора), хотя он всегда казался выше, короткостриженный блондин, чьи волосы по большей части скрыты под шляпой, бледно-голубые глаза, худощавый, в хорошей форме, хотя он никогда не выглядел настолько сильным, насколько на самом деле был. Я никак не могла понять, был ли он генетически так сложен, или просто не мог накачать мускулы, а может, он просто считал, что тягание тяжестей – это слишком скучно, и не парился по этому поводу. Он оттолкнулся от стены и направился к нам в своих джинсах, которые плотно обтягивали его ковбойские сапоги. На нем была белая рубашка на пуговицах поверх черной футболки. Улыбка на его лице была тедовской, а значит – разыгранной для таможенников. Он знал, что ему не нужно тратить свое обаяние хорошего парня на меня и моих людей. Мы знали его истинную личность, и Тед ею не являлся.

– Эй, Тед, я уже начала гадать, когда ты появишься, – сказала я, улыбаясь своей настоящей улыбкой, потому что действительно была рада видеть его.

– Лети вы коммерческим рейсом, я бы мог посмотреть расписание, но дорогущие частные самолеты отследить сложнее. – Он отсалютовал шляпой таможенной чиновнице, и она не оставила это без внимания. Эдуарда я четко определяла, как своего лучшего друга, так что мне сложно было разглядеть в нем флиртующего красавца, но другие женщины, казалось, прекрасно это видели.

Он осмотрел моих сопровождающих:

– Это не те, о ком мы говорили, – сказал он, и сквозь голос Теда немного просочился настоящий Эдуард, но лишь самую малость.

– Долгая объяснять, – вздохнула я.

Он не стал напирать, потому что понял: я не могу рассказать ему обо всем перед незнакомцами. Он оглядел их всех, и это не был взгляд Теда. Даже слегка сутулые тедовские плечи исчезли – вместо них появилась ровная осанка Эдуарда, в которой читалась военная выправка. Таможенная чиновница, которую он польстил своим приветствием, уже с опаской поглядывала на него. Она была достаточно опытна и осознавала угрозу, когда видела ее. Тем лучше для нее.

Эдуард вновь посмотрел на меня, когда его взгляд добрался до Дева и Домино, потому что он видел, как Дева подкосило в одной из перестрелок. В защиту Дева могу сказать, что та схватка с зомби в подвале больницы была одной из худших заварушек, в которой мне доводилось бывать. Для Дева это было довольно жесткое знакомство с моей работой. Он прямо сказал, что не хочет больше сражаться со мной против зомби. А Домино не понравился мой доморощенный зомби, которого нам пришлось сжечь на кладбище, и я рассказала об этом Эдуарду, поэтому он знал, что ни один из них не был моим лучшим выбором для этой поездки. Позже он скажет мне, кто еще ему не понравился.

– Потом, – сказала я.

– Жду с нетерпением, – отозвался он с улыбкой, скользнув обратно в шкуру Теда, и просто спрятался за маской очаровательного ковбоя. Таможенная чиновница, надо признать, в этот раз уже не купилась – она поняла, что происходит что-то странное, и не хотела иметь дел с этим блондином и его кризисом идентичностей

К нам присоединился еще один мужчина – он был выше Эдуарда, хотя и не такой высокий, как Дев. Было здорово иметь знакомых разного роста, чтобы у меня была возможность сравнить их с другими людьми, так что новый парень показался мне ростом где-то пять футов и одиннадцать дюймов, а может, и шесть футов (180–182 см. – прим. редактора). Я вечно путаюсь в дюймах, а ведь даже подошвы рабочих ботинок могут добавить человеку роста, и на этом парне были такие же ботинки, которые носил спецназ. У меня у самой пара таких в багаже. Одежда на нем была черной – от военных штанов до рубашки с длинными рукавами. Она топорщилась под бронежилетом, но мне не нужна была эта подсказка: он не пытался скрыть оружие, которое имел при себе.

Его темно-карие глаза просканировали комнату и нас. Волосы у него были насыщенного оттенка каштанового, и могли показаться рыжеватыми при нужном свете. У Натэниэла волосы были каштановые с красным отливом, но у большинство людей с подобным оттенком они чаще кажутся коричневыми. У этого парня было приятное лицо, но исходящая от него энергетика и угроза моментально стерли всю мою заинтересованность в нем, как в мужчине. Мне захотелось почесаться, и сила, исходящая от реальных ликантропов в этой комнате, доказала, что это желание возникло не только у меня.

Он уставился на меня в ответ, даже не пытаясь скрыть свою враждебность, более того, его энергия стала гуще. Эдуард подошел к нему, и еще до того, как он представил парня, как капитана Нолана, я знала, что это будет его знакомый по работе, Брайан. А еще я знала, что он не был обычным человеком, до того, как Эдуард подозвал меня, чтобы представить нас.

– Итак, вы – Анита Блейк, – произнес он с ирландским акцентом, и это почти смягчило враждебность в его голосе.

– А ты, должно быть, Брайан, – сказала я, мило улыбаясь. Я постаралась, чтобы эта улыбка дошла до моих карих глаз. Если уж мне удавалось провернуть это с клиентами в «Аниматорз Инкорпорейтед», то я смогу сокрушить и ворчливого ирландца.

Он поднял брови и покосился на Теда/Эдуарда:

– Что, Форрестер, будем называть друг друга по именам?

– Я зову Аниту по имени, и она зовет меня Тедом.

– А остальных из… ее команды?

– По имени, – сказала я.

Капитан Брайан Нолан покачал головой:

– Я могу использовать ваш позывной, если хотите, Форрестер, но я не могу называть вас Тедом.

– Теодор, – предложила я, состроив невинное лицо.

Нолан нахмурился, глядя на меня:

– Нет.

Эдуард улыбался нам обоим. Полагаю, он искренне наслаждался этим зрелищем. Его голубые глаза чуть потемнели, а дыхание немного ускорилось. Думаю, ему нравилось как накалялась в комнате энергетика, а также предвкушение вероятного кровопролития.

– Как знаешь, – сказал Эдуард и повернулся ко мне – Анита Блейк, это Брайан Нолан. Нолан, Блейк.

– Капитан Нолан, – поправил он, сузив свои карие глаза.

– Хорошо, тогда маршал Блейк, – представилась я, улыбаясь.

– Я развлекаю вас двоих? – поинтересовался Нолан.

– Есть немного, – призналась я.

– Ты всегда развлекаешь меня, – сказал Эдуард с улыбкой Теда.

Нолан нахмурился:

– Я не думаю, что мне нравится ваше отношение, Блейк.

– Я тоже от тебя не в восторге, Нолан, но нам необязательно обожать друг друга, чтобы работать вместе.

Он нахмурился сильнее, на лбу и между бровями пролегли глубокие морщины. Это заставило меня накинуть ему еще несколько лет к тем тридцати с хвостиком, которые я дала ему на первый взгляд; теперь, скорее, ближе к сорока. Как только люди достигали определенного возраста, я просто начинала гадать вслепую.

– Было бы куда проще, если бы мы все обожали друг друга, хоть немного, – вмешался Дев, улыбаясь и излучая радость – радость от того, что он был здесь, радость от того, что встретился с Ноланом, да и вообще он очень старался перенаправить атмосферу в дружелюбное русло.

Он протянул руку и представился:

– Я Мефистофель.

Нолан не пожал ему руки:

– Что за херню ты учудил, чтоб заработать это прозвище?

Дев состроил грустное лицо и сказал:

– К сожалению, это не прозвище. – Он протянул свой паспорт так, чтобы его собеседнику было четко видно, что там написано: «Мефистофель Девлин Деверо».

Нолан перестал хмуриться, его лицо разгладилось и стало более человечным, более привлекательным:

– Ни хрена себе имечко, Деверо.

– Я предпочитаю «Дев».

– Не виню тебя, – ответил он с ирландским акцентом, и почти улыбнулся, размышляя о том, как можно было жить с таким именем.

Имя и фамилию Деву дали родили, но я знала, что свое второе имя, Девлин, но выбрал сам. Когда золотым тиграм исполнялось десять, они сами выбирали себе второе имя. Большинство из них выбирали очень простые имена, либо же те, которые звучали нормально, но маленький Мефистофель выбрал наиболее созвучное с тем прозвищем, которое он уже себе заработал: Дьявол.

– «Деверо» – это французский, – сказал Нолан и заговорил на беглом, почти чистом французском.

Дев с улыбкой покачал головой:

– Большинство американцев не говорят на языке страны своих предков. Прости.

Нолан повернулся к Прайду, который стоял рядом со своим кузеном.

– А вы?

– Прайд^[14]14
  Прайд/Pride – Гордость (с англ.)


[Закрыть] Кристенсен.

– «Гордость» – это прозвище?

Прайд просто поднял свой паспорт так, чтобы Нолан его видел. Тот гласил: «Прайд Кристенсен». Второго имени не было, потому что он его и не выбирал.

– Если бы вы не носили разные фамилии, я бы спросил, не братья ли вы.

– Кузены, – ответил Дев и пихнул Прайда в спину.

Прайд вскинул бровь и нахмурился:

– Ты когда-нибудь повзрослеешь?

– А ты когда-нибудь вытащишь палку из своей задницы и научишься веселиться? – парировал Дев.

Прайд закатил глаза и отошел от своего лыбящегося кузена.

Нолан искренне улыбнулся, так что, очевидно, где-то внутри он все же был человеком. Приятно знать. Он повернулся к Фортуне, которая стояла к нему ближе всего:

– А вы?

– Софи Фортунада. – с улыбкой представилась она.

Вмешался Эдуард:

– Капитан Нолан хочет увидеть все ваши паспорта и имена, чтобы провести их через различные базы данных. – Мы знали, что такой исход не просто вероятен – скорее всего, именно так все и будет, поэтому народ взял себе те личности, за которыми не числилось ничего предосудительного. Вся поездка накрылась бы, если бы кто-то из наших засветился в списке Интерпола. Но с Магдой Сандерсон, Джейкобом Пеннифезером, Итаном Флинном, Домино Сантаной, Каазимом Фатом, Расселом Джонсом и Никки Мердоком проблем не будет.

Все выстроились в очередь, чтобы показать ему свои паспорта, как уже делали это перед куда более доброжелательными таможенникам. Более того, женщина сказала:

– Мы уже проверили их паспорта и карты.

– Мне не нужно видеть их карты, чтобы понять, что они перевертыши, – парировал Нолан, и последнее слово прозвучало так, словно это было что-то мерзкое. Этот парень быстро терял очки в моих глазах.

Он рассматривал паспорта так, будто ожидал, что часть из них окажутся поддельными. Сотрудники таможни немного оскорбились, потому что он ясно дал понять, что не доверил им проверку документов. Энергия, которая клубилась вокруг него, начала покалывать мне кожу, как марширующие насекомые. Это напомнило мне те ощущения, которые я ловила от энергии ликантропов до того, как сама стало носителем штамма, но если он сам был оборотнем, зачем ему понадобились мои ребята?

– Думаю, справитесь. Заберите из самолета свое снаряжение и поехали, – наконец, резюмировал он.

Представительница таможни сказала:

– Если с этого самолета будет еще багаж, нам придется досмотреть его.

Нолан повернулся к ней, вынул удостоверение из кармана на штанах и показал его ей.

Она нахмурилась и выглядела при этом крайне недовольной:

– Вы не можете поступать так все время.

– Согласно этой штуке – могу, – ответил он, и убрал удостоверение обратно в карман. После он пригладил его, будто хотел убедиться, что удостоверение на месте. Я гадала, что же это за удостоверение такое, а еще меня озадачило то, что сказала ему сотрудница таможни: «Вы не можете поступать так все время» – это означало, что мы были отнюдь не первыми специальными гостями капитана Брайана Нолана.

– Хватайте сумки и за мной, – бросил он.

– Туда, где мы сможем переодеться во что-то менее удобное? – уточнила я.

Нолан нахмурился, взглянув на меня, и снова линии, перечеркнувшие его лоб, были почти болезненными – как шрамы вместо морщин. Сколько же лет он был несчастлив, если они настолько исказили его лицо?

– Просто хватай свое снаряжение, дорогуша, переоденешься позже. – Он повернулся и направился к самолету так, будто все уже было решено.

– Мне казалось, что Бобби Ли остался дома. Он единственный, кто может называть меня так.

Нолан обернулся и уставился на меня. Его сверхъестественная сила колола мне кожу и танцевала на ней. Мне пришлось приложить усилие, чтобы не вздрогнуть – ощущения были такие, словно кто-то топтался на моей могиле. Не в том смысле, что его парапсихический дар был связан со смертью или чем-то похуже; это просто означало, что он был действительно силен.

– Берите снаряжение, поговорим наедине, – отрезал он, и по его тону было ясно, что акцент, будь он сколь угодно лирическим или киношным, не мешал ему звучать серьезно и даже угрожающе.

– Будет сделано, – ответила я. Эдуард, Прайд, Дев и я последовали за Ноланом. Когда мы вышли на улицу, я направилась к трапу, чтобы проверить Натэниэла и Дамиана. Я подоспела как раз в тот момент, когда они застегнули сумку, в которой лежал Дамиан. Он был так неподвижен, настолько… мертв, что это походило на упаковку тела в мешок для трупа. Кажется, я перестала дышать на секунду, и мое сердце просто замерло у меня в груди, словно ждало, пока мое тело поспеет за ним, и в результате, когда мне удалось набрать воздуха в легкие, вдох вышел судорожным.

Магда покосилась на меня, но Натэниэл все еще был занят сумкой с Дамианом.

– С тобой все в порядке, Анита? – спросила Магда. Цвет ее глаз казался таким серым в полумраке салона, будто всю синеву из них высосали.

Я кивнула, не доверяя своему голосу. Что за хрень? Я видала вещи и похуже. Почему это момент взволновал меня? Почему он обеспокоил меня до такой степени?

Голос Никки раздался у меня за спиной:

– Выйдем на минутку наружу.

Я покачала головой:

– Я в порядке.

– Лапшу мне на уши не вешай. Я чувствую то, что чувствуешь ты – независимо от того, насколько ты закрываешься от других. – Он протянул мне руку, и через секунду я приняла ее. Он отвел меня в сторонку и обернулся, все еще держа меня за руку. – Что вызвало у тебя это чувство? – спросил он.

Я рассказала ему.

– Думаешь, это предвидение того, что может случиться?

– Да, – ответила я.

– Не забивай себе голову, Анита.

– Мы охотимся на монстров. Люди в процессе этого дела умирают.

– Ты знала об этом, когда позволила им сесть на самолет.

– Знаешь, ты не всегда помогаешь, – съязвила я.

Он улыбнулся:

– Но теперь ты меньше боишься, скорее ты раздражена. Моя работа – помочь тебя чувствовать себя лучше. Порой она сводится к выбору тех эмоций, которые нравятся тебе больше других. Ты предпочла бы злиться на меня, а не трястись от страха или волнения.

Я еще сильнее нахмурилась, глядя на него, но спорить с ним не могла. В конце концов, я сжала руку Никки покрепче, и мы отправились за остальным багажом. В обычной ситуации я бы ответила ему поцелуем, но Нолан наблюдал за мной, а у него ко мне было достаточно претензий помимо того, что я прихватила с собой с собой слишком много своих парней и девушек. Не стоит подливать масла в огонь.

Мы похватали наши сумки, до краев наполненные вещами, с которыми мы бы никогда не прошли обычную инспекцию. Эхо и Джакомо находились в больших светонепроницаемых сумках, как и Дамиан. Фортуна и Магда перевязали своих мастеров и помогли Натэниэлу поймать баланс с телом Дамиана. Глядя на то, как они держат полный вес мертвых тел своих мастеров, и в то же время несут сумки с оружием, я поняла, почему большинство вампиров выбирали себе в качестве слуг крупных людей. Тебе просто необходимо быть большим, чтобы унести такую ношу. Я не была уверена, что смогу нести Дамиана и свое снаряжение одновременно. Как только Натэниэл поймал равновесие с сумками, проблем у него больше не было. Правда он не носил ни в руках, ни на себе столько оружия, сколько носила я.

Джейк и Каазим предложили понести сумки Магды и Фортуны, и они позволили взять некоторые из них. Ни один мужчина не предложил понести за них вампиров, хотя Джакомо был большим парнем даже для кого-то настолько внушительного, как Магда. Она была достаточно сильна, но когда речь идет о том, чтобы переместить того, кто твоего роста, но шире и тяжелее тебя, важнее другие габариты. Я начала понимать, почему Магда налегала на железо больше, чем Фортуна. Это не просто личное предпочтение – ей нужна была мышечная масса, чтобы нести Джакомо.

– Я бы предложил понести его за тебя, но, полагаю, ты справишься с этим лучше, – сказал Сократ.

– Спасибо за комплимент, – ответила она и еще раз проверила снаряжение у себя за спиной, чтобы убедиться, что маленькие сумки плотно закреплены и помогают удерживать тело Джакомо на месте. Порой важно не то, сколько вещей вы несете, а то, насколько удачно вы их распределите.

Нолан помощи никому не предложил– он просто ждал, стоя с этими морщинистыми линиями, перечеркнувшими его лоб. Если у него и были морщинки от улыбок, я их пока не заметила. В смысле, он, разумеется, улыбался, но, вероятно, делал это так редко, что линии вокруг его рта не подтверждали этого. Я никогда не видела таких глубоких морщин – они больше походили на шрамы.

Нолан повел нас по взлетной полосе, Эдуард шел рядом с ним. Они негромко переговаривались между собой о чем-то серьезном. Мы пристроились сзади. Натэниэл шел рядом со мной. На самом деле, казалось странным идти рядом с ним и не держаться за руки, но я несла слишком много вещей, и мне нужно было сосредоточиться на работе. Никки был с одной стороны от нас, а Дев – с другой. Домино шел впереди, а Итан замыкал колонну. Мы были в коробке из телохранителей, как я это называю. Я заметила, что Джейк, Прайд, Сократ и Каазим несли чуть больше вещей, чем остальные. Они распределили нагрузку молча, дав четырем охранникам вокруг нас возможность выхватить оружие, если придется. Приоритетом для Магды и Фортуны была безопасность их Мастеров, поэтому сейчас они не входили в группу телохранителей. Я их понимала. Если бы я при свете дня несла в вещевой сумке Жан-Клода, меня бы парила исключительно ее непроницаемость для солнечных лучей. Меня и Дамиан в руках Натэниэла беспокоил, хотя я знала, что солнечный свет его не сожжет.

Глядя на пасмурное небо, затянутое тучами в обещании дождя, я подумала о том, что знаменитая ирландская погода подходит вампирам больше, чем климатические условия в других местах. Когда у тебя бледная кожа, солнечный ожог можно словить и в пасмурный день, но имеет ли значение облачный покров для вампиров? За все те годы, что я была близка с немертвыми – сперва охотилась на них, а после стала спать с ними – я никогда не спрашивала их об этом. Я к тому, что если твоя кожа буквально горит на солнце, снижает ли пасмурный день подобный риск?

Нас ожидали три черные машины, которые чем-то напоминали полицейскую версию военного «хаммера», хотя не все из них были «хаммерами», и я это знала, но будь это одна из машин спецназа или бронированный военный транспорт, все они выглядели одинаково – как если бы джип, внедорожник и маленький танк собрались вместе и хорошенько повеселились, а в результате на свет появилось это. Военные раскрасили их бы в камуфляжный цвет, либо же в тот, который соответствовал современной военной технике. Полиция предпочитала базовый черный.

Три солдата стояли между тремя черными машинами, и все они были одеты в идентичную черную, как и Нолан, форму. Одежда и тачки напомнили мне о моей работе со спецназом, и, хотя среди наших местных ребят у меня была хорошая репутация, от этих враждебность и настороженность исходила буквально волнами. Она не была нацелена конкретно на меня – мы все для них были посторонними. Эти трое понятия не имели, насколько хорошо мы были обучены, и как наша подготовка повлияет на работу с ними. Когда собираешься доверить кому-то свою жизнь, то хочешь знать, что он достоин этого доверия.