Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 53 страниц)

39

Инспектор Рэйчел Шеридан была высокой, стройной, ее прямые были почти черные, и спадали на плечи. Концы были завиты щипцами или, может, бигудями. Мои волосы были настолько курчавыми, что я ничем подобным не пользовалась, но, что бы она ни сделала, это смотрелось хорошо. Она умудрялась быть одновременно бледной и смуглой, словно могла загореть, если на ее долю выпадало достаточно солнца. Возможно, белая рубашка на пуговицах делала ее лицо смуглее. Черный брючный костюм был ей велик, словно она резко схуднула. Ее лицо было мягким треугольником, а его костная структура, как и кисти ее рук, была изящной. Что-то в этом было эльфийское, даже при том, что она выше меня дюймов на пять (12 см. – прим. редактора), если не больше. Но несмотря на свой рост, Шеридан казалась хрупкой и симпатичной. Будь она немного фигуристее, я бы назвала ее красивой, но мне хотелось понять, была ли она худой от природы или от голоданий. Если первое, говорить есть о чем, а если второе – я никогда не понимала женщин, которые сидели на листьях салата или того меньше для поддержания каких-то мифических идеальных параметров.

Она позволила нам войти, чтобы укрыться от дождя, но потом остановила, потому что нас оказалось на четырех человек больше, чем она ожидала:

– Я рада, что вы здесь, Тед и маршал Блейк. С удовольствием послушаю ваше экспертное мнение, но остальных я не знаю.

Мы тут же представились. Шеридан не могла пожать нам руки, потому что на ней были резиновые перчатки, в которых она уже осмотрела место преступления. У нее на ногах были бахилы. Она бросила Эдуарду улыбку, которая казалась интимнее деловой, а когда я представила ей наших спутников, она улыбнулась еще теплее Никки и Деву. Наверное, у каждого есть свой типаж, и у Шеридан была слабость к голубоглазым блондинам. Не могу сказать, что она вела себя непрофессионально, но она точно была рада им чуточку больше, чем Джейку и Каазиму. Я мысленно сделала себе пометку, чтобы в будущем убедиться, что она не потратит слишком много времени на флирт с мужчинами, которые уже были заняты. Я сталкивалась с одной женщиной-детективом в Сент-Луисе, которую бесило, что я «притворяюсь», будто бы Натэниэл не мой бойфренд, из-за чего она решила, что ее водили за нос. Не понимаю женщин. Шеридан предложила всем нам коробку с перчатками.

– Даже если не все войдут в дом, я не хочу тратить время на устранение ваших отпечатков с места преступления.

Никто из нас не спорил. Мы просто надели бахилы и натянули перчатки. Никто из допущенных к месту преступления теперь не наследит и не испортит улики, и мы не подарим судмедэкспертам набор отпечатков, которые не соответствуют уже найденным в доме.

В холл вошел высокий мужчина – он был даже выше Дева. Практически лысый, лишь с ободком коротко подстриженных темных волос. Его пиджак был приглушенного серого цвета, брюки – глубоко серого цвета, а рубашка белая, на пуговицах – она, казалось, выдавалась всем детективам в Америке, – сверху был галстук в тон пиджаку. Когда-то я бы сказала, что все это было одного цвета, но я слишком долго встречалась с Жан-Клодом и Натэниэлом, и они научили меня видеть разницу.

– Форрестер, хорошо, что ты здесь, и вы тоже, маршал Блейк. – На нем были перчатки, так что с этим инспектором тоже обошлось без рукопожатий. Его представили нам, как суперинтенданта Пирсон. Он окинул взглядом людей вокруг нас. – А эти джентльмены кем будут?

Не имена были важны Пирсону. Он хотел знать, какую пользу они могут принести на месте преступления. Как они могут помочь расследованию? Все четверо молчали, оставив объясняться нас с Эдуардом. Видимо, они просто не знали, что сказать.

– Зависит от того, что у нас тут за место преступления. У каждого своя специализация, – ответил Эдуард.

Пирсон кивнул, как будто понял то, о чем говорил Эдуард.

– Сейчас мы пытаемся решить, безопасно ли выводить вампиров из дома. Ты ведь помнишь, что один сгорел прямо при нас еще до того, как ты присоединился к расследованию?

Эдуард повернулся ко мне:

– Парамедиков вызвали к жертве, которая была без сознания, но, а когда они попытались вынести его из дома на носилках, солнце уже встало.

Я вытаращила глаза:

– Он загорелся?

Эдуард и оба инспектора кивнули.

– Ого. Врачи, должно быть, были в шоке.

– Согласно показаниям свидетелей, в процессе горения вампир проснулся и начал кричать. Парамедики оказались застигнуты врасплох и понятия не имели, чем помочь жертве… то есть, вампиру.

– Не всегда есть возможность погасить вспыхнувших на солнце вампиров, – сказала я.

– Могу я внести уточнение? – подал голос Джейк.

– Если хотите сказать что-то полезное, – разрешил Пирсон.

– Как только удастся убрать вампира из-под прямых солнечных лучей, нужно просто сбить огонь, как и на горящем человеке, хотя по общему признанию некоторые виды вампиров горят активнее остальных.

– Маршал Форрестер уже просвещал нас по поводу разновидностей вампиров, – кивнул Пирсон.

– Если бы парамедики поместили вампира в «скорую помощь», смогли бы они сбить пламя, или вся машина «скорой» загорелась бы вместе с ним? – поинтересовалась Шеридан.

– Я бы утащила его обратно в дом – больше места для маневра, меньше шансов спалить здание. Не уверена, что хотела бы взять с собой вампира в машину. Говорите, этот кричал и носился вокруг?

– Так говорят свидетели, – кивнул Пирсон.

– Вампир паниковал и, вероятно, мог потянуться к медикам. Если он схватил кого-то из них, то они могли загореться вместе с машиной.

– Они пытались сбить пламя, но не догадались унести его подальше от солнечного света, – сказал Пирсон.

– Я уже говорил, что использую солнечный свет только для сжигания вампиров. Я никогда не пытался спасти никого из них, так что понятия не имел, что это возможно, – сказал Эдуард.

– Я тоже никогда никого не пыталась спасти от солнечного света, если они уже воспламенялись, – добавила я.

– Рад, что смог внести свою лепту по данному вопросу, – сказал Джейк.

Пирсон пристально смотрел на него.

– У нас полный дом фельдшеров, которые хотят знать, как лечить вампиров с медицинской точки зрения.

– Буду рад поделиться информацией.

– Поэтому у вас снаружи так много «скорых» – вы оказываете помощь и вампирам, и их жертвам? – уточнила я.

– Мы вывезли из дома всех, у кого не были обнаружены клыки, считая их за жертв, – сказал он.

– Я объяснил им, что клыки – это один из способов отличить вампира от невампира, – пояснил Эдуард.

– Как и отсутствие дыхания, – добавила я.

– Несколько жертв впали в кому – их дыхание оказалось столь слабым, что его невозможно было различить, маршал Блейк. В такой ситуации врачам необходимо специальное оборудование.

– Логично. Так сколько у нас… жертв с клыками осталось? Это их ждут три «скорых» снаружи?

– На данный момент у нас три потенциальных вампира, – ответил Пирсон.

– А сколько невампиров вы вывезли? – спросила я.

– Четырех.

– И как вы с ними поступите?

– Больница пытается выяснить, живы они, мертвы или еще чего, и можно ли что-то сделать, чтобы вернуть их к жизни, – ответила Шеридан.

– Я читала новое исследование по активности вампирского мозга. Выяснилось, что в отличие от истинно мертвых, тела, которые могут восстать, как вампиры, демонстрируют определенную активность мозга, – сказала я.

– Значит ли это, что вампиры – не ходячие мертвецы? – поинтересовался Дев. – В смысле, смерть мозга – это ведь один из показателей, по которому врачи решают, стоит ли отключать аппарат жизнеобеспечения. Значит ли это, что вампиры на самом деле не умирают?

– Так мило, когда ты пытаешься глубокомысленничать, – съехидничал Никки.

– Вообще это здравая мысль. Но если сейчас больница проверит мозговую активность на жертвах и не обнаружит ее, то вероятно, решит, что они мертвы, – сказала я.

Дев глянул на Никки своим ну-и-кто-тут-был-прав взглядом. Никки в ответ нахмурился. Я заметила, что Шеридан наблюдала за ними куда пристальнее Пирсона.

– Где ты нашла эти новые исследования? – спросил Каазим.

– Я подписана на научные и медицинские статьи о вампирах, зомби, ликантропах и сверхъестественных исследованиях в целом. Это как вырезки из газет, за исключением того, что хранятся они на компьютере, и не уничтожают деревья, если только я не захочу что-нибудь распечатать.

– Вот это мой партнер, всегда старается совершенствоваться, – Эдуард сказал это так недружелюбно, что я не могла понять, искренен ли он, или хотел быть саркастичнее Теда.

– Я лично говорил с той парой, которая владеет этим домом. Менее двух недель назад они хотели – даже требовали, – чтобы мы приложили больше усилий к поискам их пропавшей дочери. – Приятное, но нечитаемое коповское лицо Пирсона на миг треснуло, и я мельком увидела в его карих глазах сколько боли это причиняло ему. Всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы я прониклась.

– Родители в больнице или здесь? – спросила я.

– Мистер Брэди сейчас в больнице со своими родителями и младшей дочерью. Миссис Брэди здесь, вместе с пропавшей дочерью и ее лучшей другой.

– Всегда тяжело, когда ты знал кого-то до того, как они стали вампирами.

– А вы знаете таких людей? – спросил он.

Я кивнула.

– Всегда труднее убивать того, кого ты знал, – заметил Эдуард, и в этой фразе не было ни грамма добрососедского обаяния Теда.

Пирсон посмотрел а него:

– Ты перебил всех знакомых тебе людей, когда они стали вампирами?

– Тех, кто попытался убить меня, – ответил Эдуард.

– После обращения жажда крови настолько сильна, что вампиры бросаются на всех подряд. Они хотят есть, а еда для них – это свежая кровь, – сказала я.

– Вот почему мы нашли здесь дочь, вместе с ее семьей? – уточнила Шеридан.

– Нет, – ответил Эдуард, – вы нашли ее здесь потому, что некоторые новообращенные сохраняют достаточно человечности, чтобы вернуться домой. Их привлекают места, которые они хорошо знали при жизни, а членов семьи проще уломать подойти ближе, чтобы они могли покормиться.

– К тому же, в свои дома они могут войти без приглашения, – добавила я.

Эдуард кивнул:

– Я рассказал им, что вампиры не могут войти в чужой дом без приглашения.

– Поэтому в любой частный дом или здание, в которое они были приглашены при жизни, они все еще могут войти и после обращения, если только кто-то из владельцев не отзовет приглашение, – добавила я.

– Как отозвать приглашение? – заинтересовалась Шеридан.

– Просто говорите: «я отзываю свое приглашение».

– Серьезно, так формально?

– Не знаю. Я говорила эту фразу. – Я посмотрела на Джейка и Каазима – Джентльмены, это как-то еще работает?

– Будет достаточно велеть им уйти или сказать, что им больше не рады в этом доме, – ответил Джейк.

– Просто сказать: «тебе здесь больше не рады» или «ты больше не мой гость» тоже сработает, – пояснил Каазим.

– Если только они не жили в этом доме до обращения, – добавил Джейк.

– С этим сложнее, – согласился Каазим.

– Похоже, у вампиров куда больше правил, чем мы думали, – заключила Шеридан.

– Ага, есть правила, – кивнула я.

– Нам нужно знать все, – сказал Пирсон. – Но конкретно сейчас я бы хотел, чтобы маршалы вместе с нами осмотрели жертв.

– Если у них есть клыки, суперинтендант, то они не жертвы. Они – вампиры, – сказала я.

– В первый раз я говорил с Хелен Брэди месяц назад, а затем – две недели спустя. Я несколько недель смотрел на фотографию ее дочери Кейти в надежде, что мы ее найдем. Ее лучшую подругу зовут Шинейд Ройс. Когда она исчезла вслед за Кейти, мы не думали, что это вампиры. Мы решили, что имеем дело с похитителем, который знал девушек. Мы думали, что это педофил или сталкер, или еще кто, но только не вампир, а теперь они все лежат там, мертвые, или неживые, но кем бы они ни были, кто-то сделал это с ними. Кто-то выпил кровь Кейти Брэди и обратил ее, что делает ее жертвой, маршал Блейк.

– Да, конечно, но… – Эдуард схватил меня за руку, останавливая. Он был одним из немногих людей на планете, которые могли схватить меня и сказать, чтобы я притормозила, и я бы послушалась. Я посмотрела на него, ожидая объяснений.

– Будем последовательны. Давай для начала посмотрим, что там.

– Конечно, Тед. Как скажешь.

Каазим и Джейк оказались достаточно полезны, чтобы Пирсон позволил всем четверым остаться у двери вместе с одним офицером в форме – его приставили к ним, чтобы убедиться, что они ничего не тронут. Мы находились на месте преступления, а это уже больше, чем то, на что я могла надеяться, и, если в соседней комнате вампиры встанут пораньше, у нас в пределах слышимости есть по крайней мере четверо ребят, которые окажутся намного полезнее обычных людей. Если бы я не разозлила Пирсона, мы бы уже давно были частью расследования. Я не хотела допекать ирландских детективов до такой степени, чтобы меня запихнули в самолет и отправили домой, но у меня было предчувствие, что они собираются относиться к вампирам, как к обычным людям, только с клыками. Это было бы ошибкой. И для кого-то эта ошибка может стать фатальной.

40

Комната была оформлена в ярких тонах. Одна половина была посвящена цирковой тематике: стены пестрели росписью сцен из мультфильмов о цирке, в комплекте шла лампа-клоун у двуспальной кровати. Другая половина комнаты была обклеена плакатами бойз-бэндов, которых я не знала, хотя некоторых актеров с постеров я узнала, был также плакат с регби, который представлял собой снимок мужиков в коротких шортах и по уши в грязи. Я никогда не думала о регби, как о мужском эквиваленте женской борьбы в масле, но внезапно провела аналогию, потому что изо всех сил старалась увидеть в комнате что-то, кроме тел.

Хелен Брэди лежала на второй кровати под регбийным постером, рядом с ней свернулась в клубочек ее дочь. Рука Хелен обнимала девочку так, словно хотела защитить ее, и если бы они дышали, это был бы очаровательный пример материнской любви. Единственным положительным моментом было то, что Кейти Брэди выглядела лет на пятнадцать-шестнадцать. Если мы удержим ее от новых убийств, а ирландская правовая система не пожелает казнить ее за то, что она уже натворила, то через несколько лет, когда ее разум и эмоции придут в норму, у нее будет достаточно взрослое тело, чтобы вести взрослую жизнь.

Шинейд Ройс лежала на другой кровати под цирковым балаганом. Она выглядела старше Кейти, и могла легко сойти за восемнадцатилетнюю.

– Сколько лет этой? – спросила я.

– Шестнадцать. Им обеим шестнадцать, – ответил Пирсон.

– А сколько лет младшей сестре – той, что в больнице?

– Восемь.

– Слишком большая разница, чтобы жить в одной комнате, – констатировала я.

– После смерти деда они забрали мать Майкла Брэди к себе, а затем перевезли к себе и ее мать тоже, когда она неудачно упала, поэтому девочкам пришлось разделить эту комнату.

– Ответственные дети, – прокомментировал Эдуард.

– Они были хорошими людьми, – согласился Пирсон.

Взглянув на тела на кровати, я мрачно произнесла:

– Это неправильно.

– Да, – согласился Эдуард. – Неправильно.

Я покачал головой.

– Одно из немногих табу, которое есть у вампиров – не обращать детей. У нас тут двое обращенных подростков, поэтому можно предположить, что вампир старый – для таких шестнадцатилетние уже взрослые, потому что на протяжении веков принято было так считать. Но тот, кто сделал Кейти Брэди вампиром, отпустил ее к своей семье. Тот, кто ее создал, должен был за ней присматривать, пока она не начнет мыслить здраво, потому что, как и говорил Тед, первое, что сделает новообращенный – вернется домой. Предполагается, что создатель не должен допустить подобного.

– Почему? – спросил Пирсон.

– Во-первых, это крайне сомнительно с точки зрения морали, а во-вторых – это плохо для бизнеса. Так в прежние времена обнаруживали вампиров: от какой-то ужасной неизвестной болезни умирает один человек, а затем и остальная часть его семьи, и однажды кому-то приходит в голову блестящая идея выкопать первого усопшего, и вуаля – он оказывается вампиром. Большинство старых вампиров предпочитают оставаться в гробах в течение дня, потому что тогда это было единственное защищенное от солнца место, которое они знали, а некоторые даже верили, что им необходимо спать в своем изначальном гробу, иначе, умерев на рассвете, они уже не смогут подняться вновь.

– Хотите сказать, что вампиры суеверны? – усомнилась Шеридан.

– Люди суеверны. Чем хуже вампиры?

– Кейти не хоронили. Она значилась пропавшей без вести, – уточнил Пирсон.

– Современные процедуры, сопровождающие погребение, такие как бальзамирование и донорство органов, убивают вампира прежде, чем он успеет подняться впервые. Если создатели хотят, чтобы их отпрыск восстал из мертвых, они заберут с собой тело и спрячут его.

– «Если». Но что если некоторым вампирам плевать, восстанут ли эти, как вы их называете, отпрыски?

– Вы ведь в курсе, что некоторые люди могут быть ненормальными или жестокими, или просто небрежными?

– В курсе.

– Такими же могут быть и вампиры.

– Что мы можем для них сделать? – спросил Пирсон.

– Они все достаточно молоды, поэтому, как только стемнеет, им надо будет кормиться. Если это первая ночь миссис Брэди как вампира, то она будет неконтролируема, по крайней мере, ребенку-вампиру вроде Кейти или Шинейд будет не под силу взять ее под контроль. И я не о том, что они подростки. Я о том, что им, как вампирам, меньше месяца. Тот, кто создал Кейти, все равно должен был держать ее при себе по ночам и контролировать процесс ее кормления. Этот процесс был узаконен задолго до того, как вампиры получили гражданские права.

– Там у вас, в Штатах, вы бы казнили Кейти? – спросил Пирсон.

– Зависит от того, есть ли доказательства ее вины в чьем-то убийстве. Насколько нам известно, некоторые тела с порванными глотками могут быть ее работой.

– Надеюсь, что нет, – сказал Пирсон.

– Я тоже на это надеюсь, но она должна была получать кровь еще где-то помимо своей семьи.

– Почему вы так считаете?

– Потому что она должна кормиться каждую ночь, а от своей семьи она не кормилась достаточно долго, так что они не могли быть единственным источником ее пищи.

– Откуда вам это знать?

– Родители не пришли бы к вам две недели назад, требуя искать ее активнее, если бы она уже начала кормиться от них.

– Она питалась от Шинейд.

– Ее семья все еще жива и здорова?

– Насколько нам известно.

– Они живут рядом? – спросила я.

– Да.

– Тогда вам следует проверить семью Шинейд.

Пирсон выругался и вышел из комнаты, на ходу вынимая телефон. Он отправлял офицеров в другой дом. Я надеялась, что та семья в порядке. Не хотелось мне решать подобные моральные дилеммы два раза за один день.

– Как будем действовать, когда они проснуться ночью? – спросила Шеридан.

– Есть только три варианта, – ответила я.

– Убить их, – начал Эдуард.

– Да, это первый.

– Какой второй? – продолжила спрашивать Шеридан.

– Запереть их в гробу или клетке с кучей освященных предметов и держать там. Необходимо убедиться, что тот, кто охраняет их, истинно верующий и носит с собой ту реликвию, в которую верит, потому что даже молодые вампиры могут захватить тебя своим взглядом и сделать своей сучкой.

– А третий вариант? – снова спросила она.

– Ничего не делать – пусть они продолжают нападать на людей, – сказал Эдуард.

– Ладно, тогда варианта четыре, – вздохнула я.

Он перевел взгляд на меня.

– Какой еще четвертый вариант?

– Наличие достаточно сильного вампира, чтобы он смог их проконтролировать.

– Не думаю, что мы хотим передать семью Брэди создателю Дамиана, – сказал Эдуард.

– Однозначно нет, – подтвердила я.

– Но она единственный мастер-вампир в Ирландии.

– Уже нет, – возразила я.

Мы переглянулись.

– Разве тебе не надо сначала переговорить со своими вампирами, прежде чем предлагать им роль нянек?

– Да, но я не смогу поговорить с ними до темноты, а к тому времени новообращенные в этой комнате тоже встанут, и будет уже поздно спрашивать.

– Дилемма, – резюмировал Эдуард.

– Ага, – согласилась я.

– Не поняла, – нахмурилась Шеридан.

– У Аниты есть с собой парочка вампиров.

– Хотите сказать, ваши вампиры могут контролировать новообращенных?

– Троих в этой комнате – вероятно, но, поскольку они их не создавали и никак не связаны с создавшим их вампиром, не уверена, насколько хорош будет этот контроль.

– Тогда возвращаемся к трем вариантам, – сказал Эдуард.

– Мы не позволим вам их казнить, – заявила Шеридан.

– Тогда к двум, – скорректировал он.

– Мы не можем позволить им кормиться на всех подряд, – сказала она.

– В таком случае, остается только один вариант.

– Насколько прочны ваши камеры для заключенных, и все ли они с окнами? – поинтересовалась я.