Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 53 страниц)

67

Я притормозила, чтобы оказаться по другую сторону от Нолана, и подняла пистолет еще до того, как заглянула в тусклое пространство салона «скорой помощи». Моим глазам потребовалась секунда, чтобы приспособиться к полумраку после дневного света.

– Не стрелять, не стрелять! – крикнул Домино.

– Не стрелять, нельзя! – вторил Нолан.

– Не стрелять! – крикнул Эдуард, стоявший рядом с Домино.

Я стояла у задней части машины «скорой» и смотрела, как жуткая, прогоревшая до костей плоть, которая была вампиром, обхватила медработника так же, как это уже произошло с офицером, которого использовали вместо живого щита. Существо вгрызалось медику в шею. Этот способ кормежки не был фатален – мужчину можно спасти, если вовремя его оттащить. Мне не слишком повезло с обзором, но я знала, что у Эдуарда он был достаточно хорош, чтобы попасть в голову. И я знала, что он сделал бы это, а потом поняла, что второй фельдшер стоял позади этих двоих. Мы просто не могли не попасть в него. Блядь!

– Вытащите нас отсюда! – крикнул медработник.

Я запрыгнула в «скорую» вместе с Ноланом. Больше ни для кого в ней места не оказалось. Я слышала, как кто-то прокричал мое имя – возможно, предупреждая меня не делать глупостей, но было слишком поздно. Я уже действовала. Нолан прижал свой пистолет ко лбу вампира, но второй медработник все еще оставался на пути пули. Она прошла бы сквозь вампира и попала бы медику в грудь. Глаза укушенного были расфокусированы. Он больше не сопротивлялся, потому что вампир отымел ему мозг. По крайней мере, теперь ему не было страшно. Второй медработник был напуган до усрачки, и я не винила его за это.

Я попыталась подвинуться, чтобы выстрелить сбоку, но вампир зарычал на меня, и его глаза вновь загорелись синим пламенем. Этот цвет казался слишком живым на почерневшей головешке, напоминавшей череп. Вампир сильнее вгрызся в шею, слегка разрывая плоть – он словно предупреждал. Если бы он трепал шею мужчины, как собака игрушку, то вырвал бы яремную вену, и это могло бы стать концом.

– Не причиняй ему вреда, – сказала я.

– Да он уже его жрет! – орал медработник, вжившись в салон.

– Нет, он просто питается. Если это все, что он сделает, с вашим другом будет все в порядке. Я собираюсь выпустить из машины второго медика, – ответила я.

– Что? – не понял он.

– Я разговариваю с вампиром.

Тот сильнее впился в шею мужчины.

Я поменяла захват на своем пистолете – медленно, аккуратно переложив его в левую руку, и прицелилась в вампира. Так мне его не пристрелить, но если он начнет рвать медику горло, я буду стрелять в любом случае.

– Как вас зовут? – обратилась я к медработнику.

– Что?

– Кто вы? – спросила я.

– Геральд, Герри.

– Хорошо, Герри, вот что мы сделаем. Вы медленно двинетесь к моей руке, будете держаться у меня за спиной, между мной и стенкой, и так вы вылезете наружу.

Если Злобная Сука или вампир, которого она использовала, хоть немного разбирались в пистолетах, они его не выпустят, но, могу поспорить, она похожа на большинство действительно старых вампиров. Современное огнестрельное оружие не про них. Я поманила фельдшера свободной рукой, будто пыталась намекнуть ребенку, чтобы он взял меня за руку, и мы могли перейти улицу. Медработник Герри двинулся ко мне.

Низкий, зловещий звук послышался из груди вампира.

– Ты уже взял одного заложника. Второй тебе ни к чему.

Он покачал головой, вгрызаясь в шею еще глубже. Вокруг рта вампира начала просачиваться кровь. Он больше не пил, он просто позволял парню истекать кровью. Мать его! Я вскинула свободную руку, чтобы остановить Герри. Он замер. Я посмотрела в эти горящие синим пламенем глаза и начала погружаться в то тихое место, куда уходила, когда у меня было время, чтобы прицелиться в чьи-то живые глаза, потому что в этих было так много жизни. Я никогда не чувствовала, чтобы энергия вампира горела так… по-живому.

Нолан заговорил тихим голосом:

– Если ты вырвешь ему горло, мы откроем огонь.

– Если он и дальше будет истекать кровью, то все равно умрет, – сказал Герри.

– Не надо помогать нам, Герри, – сказала я, не сводя глаз с вампира и его жертве.

Рядом с дверью «скорой» произошло какое-то движение, и у меня все силы ушли на то, чтобы не посмотреть в ту сторону, но там был Эдуард, там был Каазим, там был Джейк, Домино и Никки. Они прикроют. Я должна была верить, что прикроют, потому что не могла позволить себе отвести взгляд от вампира и его сияющего синего глаза, потому что это было все, что я могла видеть на его лице, пока он пытался спрятаться от меня и Нолана за горлом и головой мужчины.

– Она велит ему бороться, – послышался голос Дамиана.

– Уходи отсюда, – сказала я ему, но забыла одну очень важную вещь: обратиться по имени. Герри подумал, что я говорю ему – он двинулся ко мне так быстро, как только мог, но он был всего лишь по-человечески быстр, а это недостаточно быстро. Вампир вырвал горло у своей жертвы и толкнул медика вперед, на Нолана, смазав ему выстрел. У меня было время на то, чтобы оказаться перед Герри, а в следующий миг вампир врезался в меня и утащил нас обоих обратно к стенке машины. Зубы вампира клацнули у моего лица, пока я своей свободной правой рукой упиралась ему в грудь и плечо, чтобы удерживать его подальше от себя, и решительно выстрелила туда, где должно находиться сердце. В этом тесном пространстве звук выстрела прогремел так мощно, что оглушил меня. Вампир продолжал напирать, беззвучно крича мне в лицо и пытаясь сожрать. Я вскинула колено, чтобы помочь себе удержать его, и выстрелила ему в грудь во второй раз. Казалось, он замешкался, словно этот выстрел нанес больше вреда, а затем краем глаза я уловила движение. Это был Эдуард. У меня была доля секунды на то, чтобы решить, что делать. Я прекратила отталкивать вампира и убрала руку, чтобы защитить свое лицо и глаза. Таким образом я перекрывала себе обзор, а когда почувствовала, что вампир подался вперед, моего колена не хватило, чтобы удерживать его на расстоянии, но в этот момент прозвучал еще один выстрел. Я ощутила, как что-то шмякнулось мне на руку и на другие части моего тела, но глаз не открывала. Я доверяла Эдуарду. Вампир уже не столь сильно напирал на мое колено. Мужчина, стоявший позади меня, схватил меня за плечи и, кажется, кричал. Прогремел еще один выстрел, но я не слышала ничего, кроме эха, отраженного металлическими стенами, и ощущала вибрацию в костях. В голове стоял высокочастотный гул, который не имел никакого отношения к звукам, происходившим за ее пределами.

Кто-то попытался опустить мою руку с пистолетом вниз, но это не было попыткой напасть – это было ради безопасности. Я опустила руку и поняла, что ранена, и все же теперь я смотрела в лицо Эдуарда. Я знала, что это будет он. Он что-то произнес, но я лишь покачала головой. Он, кажется, понял, потому что перестал пытаться говорить со мной, и осторожно прикоснулся к моей руке. Из нее торчал крупный осколок кости – кусочки вампира вонзились в меня. Если бы я не вскинула руку, чтобы защитить себя, она могла вонзиться мне в лицо, но я и раньше бывала так близко от выстрела в голову, и знала, что отдача может принести не только кровь и мозги. Только опыт поможет тебе обезопасить себя. Если бы это был не Эдуард, не знаю, доверилась бы я настолько, чтобы лишить себя зрения.

Фельдшер Герри протиснулся мимо меня и вывалился в открытые двери «скорой». Я подумала, он убежал, но, когда Эдуард помог мне выбраться, Герри стоял на коленях рядом со своим другом, которому Нолан пытался остановить кровь. По лицу Герри шрапнелью стекали кусочки обгоревшей плоти и костей, но он делал свою работу. Он остался. Не знаю, нашлось бы у меня достаточное количество очков, чтобы наградить его за это. Он не был ранен осколками костей так сильно, как я, так что мы позволили ему делать свою работу. Я заметила мерцающие огни прежде, чем поняла, что прибыла вторая машина «скорой». Я реально не слышала ее, а если и слышала, то звон в ушах не дал мне разобрать, что именно я слышала.

Никки вытащил тело вампира на свет. На улице оно практически мгновенно загорелось вновь. В этот раз, когда кто-то предложил всадить в тело дополнительную пару пуль из сострадания или чтобы предотвратить возможную атаку со стороны вампира – если честно, я не расслышала, чье это было предложение, но, чье бы ни было, Пирсон позволил этому случиться. Никки стрелял до тех пор, пока то, что оставалось от головы вампира, не исчезло, а обгоревшая грудная клетка не развалилась на части, вывалив наружу по-прежнему красное, окровавленное сердце – еще секунду оно пульсировало, а после занялось огнем.

68

На место происшествия прибыли новые машины «скорой» и новые фельдшеры. Они рассортировали тех, кто получил ранения, и я была рада оказаться не в начале очереди к медикам. Это означало, что я не умирала. Они забрали обоих мужчин с разорванным горлом, и я надеялась, что им помогут, но знала, что у нас, в Америке, в некоторых штатах бригада «скорой» не может объявить кого-то мертвым на месте происшествия, особенно если уже были начаты работы по их спасению. Я молилась, чтобы с ранеными все было в порядке, но это зависело от того, задел ли вампир яремную вену, и если да, то просто ли он ее вскрыл или вырвал вовсе. Если последнее, то они перевозили трупы, но не желали этого признавать. Два предыдущих варианта оставляли надежду. Я молилась на эту надежду. Молилась, даже если воспоминания о брызгах крови в здании участка заставляли меня в большей мере беспокоиться о первом мужчине. Я не знала, что еще, кроме разрыва яремной вены, могло спровоцировать такой мощный выплеск крови из области шеи. После такого долго не живут.

Я хотела молиться за них, и это отвлекало меня от моей собственной раны. Застрявшая в моей руке почерневшая кость саднила, но в основном это просто выглядело так себе. Так себе смотреть на свою руку и видеть, как из нее торчит что-то инородное. А если я подумаю о том, что именно из нее торчит – кусочек черепа, вернее, обгоревшего вампирского черепа, – будет как-то стремно. Ощущение того, что что-то застряло в твоем теле, и оно достаточно крупное, чтобы болезненно дергаться внутри при резком движении, выходит за пределы стандартных представлений о боли. А может, больно было как раз из-за этого ощущения?

Пока я ждала медиков и старалась не шевелить рукой, меня начало подташнивать. Эдуард разговаривал с полицейскими – он успел подружиться с ними за то время, пока работал тут без меня. Он пользовался навороченными берушами, которые рекомендовал и мне, и у меня была парочка, но я ведь была в полицейском участке. Я думала, мы тут в безопасности, и не воспользовалась берушами, так что пока у меня в голове стоял такой звон от выстрелов, что я даже не слышала, о чем говорят люди вокруг, да и вообще ничего толком не слышала, Эдуард был в полном порядке. Позже спрошу его, не живет ли он в этих чертовых берушах. Зная Эдуарда, вероятно, так и было. Звон в моей голове прекратился, и слух вернулся ко мне быстрее, чем я ожидала. Ура скоростному исцелению!

Нолан стоял рядом с Эдуардом, хотя я сомневалась, что он принимал участие в установке дружеских связей. Джейк и Каазим проверяли толпу на предмет опасности или старых знакомых. Не знаю точно, чем они там занималась, и не уверена, что меня это вообще волновало в достаточной степени, потому что я боролась с желанием блевануть. Во-первых, если это случится, я упаду в глазах ирландской полиции, а во-вторых, нереально блевануть, не дернув при этом большей частью своего тела, чем мне хотелось бы, в том числе и раненой рукой.

Домино, Никки и Дамиан были со мной, возле машины медиков, забрызганной кусками вампира вроде тех, что застряли в моей руке. Санитарные условия в «скорой» были нарушены, так что, пока они не смоют все это, никто не станет ей пользоваться, если только они не изведут все примочки из других «скорых» или если им больше не на чем будет перевозить раненых. Снаружи машина была почти чистой, так что Дамиан сидел прямо у дверей, где на него не попадали солнечные лучи. Я же сидела на краю, ноги у меня болтались над землей, и я чувствовала себя так, будто мне снова было пять лет. Рука Дамиана лежала у меня на спине. Он не гладил меня и не пытался потирать мне спину, поскольку это спровоцировало бы движение в моем теле, а прямо сейчас это было плохой идеей. Двери «скорой» были все еще распахнуты, так что мы были защищены от взглядов большинства зевак, которые собрались по другую сторону от оградительной ленты. Приятно видеть, что в чем-то здесь все так же, как и у нас дома. Если происходит преступление, на месте всегда собирается толпа.

Я вскинула голову, чтобы посмотреть на Домино – он встал передо мной, как живой щит, загородив меня и Дамиана практически от всего вокруг. Никки делал то же самое с другой стороны двери, но сейчас он стоял передо мной на коленях, помогая мне удерживать руку неподвижной. Она слабо кровоточила – это было и хорошо, и плохо. Плохо потому, что осколок кости, вероятно, засел глубоко и плотно, и был как пробка в ране, мешая ей кровоточить, и это плюс, но это также могло означать, что для извлечения осколка мне понадобится помощь хирурга.

Никки помахал ладонью у меня перед глазами, и я уставилась на него. Он указал на свое лицо. Я посмотрела в его единственный голубой глаз, на спадавшую светлую челку, закрывавшую второй, если бы он там был. Я медленно моргнула, обычно это означало, что я была немного в шоке.

– Она в порядке? – спросил Домино.

Никки не ответил, а просто продолжил смотреть на меня, чтобы я могла сосредоточиться на его лице и на голубизне его глаза.

– У нее легкий шок, но слух восстановился лучше, чем я думал, – ответил Дамиан.

Я моргнула, глядя на Никки, и повернула голову, чтобы посмотреть на Дамиана, из-за чего моя рука дернулась слишком сильно. Желудок сжался и волна тошноты подкатила к горлу. Я ощутила, как выступила испарина, и тяжело сглотнула.

Домино коснулся своего живота и сказал:

– Я это почувствовал даже сквозь щиты. Если она начнет блевать, не уверен, что не присоединюсь к ней.

– Не вздумай, – предостерегла его я. Мой собственный голос у меня в голове прозвучал нормально, чего не должно было быть – не так скоро после стрельбы в тесном пространстве салона. Когда чуть ранее мне позвонил Натэниэл, я не услышала звонка. Трубку взял Дамиан и поговорил с ним. Очевидно, Натэниэл и Дев, Деверо, оба словили отголосок контузии и раны у меня на руке. В тот момент я еще плохо слышала, и не могла говорить по телефону. Теперь же мой слух был в порядке. Что за херня? В ушах, как минимум, еще должно звенеть. Эти размышления помогли мне справится с тошнотой.

Я посмотрела на Никки, стоявшего предо мной на коленях.

– Ты слышишь меня?

Он улыбнулся и кивнул.

– Скажи что-нибудь, – попросила я.

– Я в порядке, – отозвался он.

Я прищурилась и посмотрела на него, потому что не поверила. Я вновь повернула голову, чтобы посмотреть на Дамиана. Никки чуть усилил хватку на моей руке, чтобы помочь мне стабилизировать ее. Это было именно то, что мне сейчас нужно – с этой ролью он всегда прекрасно справлялся. Я сказала Дамиану:

– Мой слух еще не должен был восстановиться. Боюсь, что Никки как примерное пушечное мясо, взял урон на себя.

Взгляд Дамиана скользнул мимо меня на Никки:

– Это его метафизическая обязанность, как твоей Невесты.

Я сидела, чувствуя надежную и уверенную руку Никки на своей руке, и не ощущала его, как расходное пушечное мясо. Скорее прикосновение его рук помогало мне дышать чуть свободнее.

– Да, но теперь, когда я влюблена в него, это звучит хреново. Ладно, это было хреново еще в тот момент, когда я впервые услышала о концепции Невест.

Дамиан улыбнулся мне и коснулся кончиками пальцев моего лица.

– Ты бываешь резка, но при этом ты – одна из самых заботливых людей, что я встречал.

Комплимент смутил меня. Не знаю, почему, но это так.

– Не знаю, что на это сказать.

– Ты и не должна ничего говорить.

– Если Никки действительно плохо слышит, надо понять, сможет ли он и дальше охранять тебя сегодня, – вмешался Домино.

– Хороший вопрос, – сказала я, посмотрев на него. Солнечные лучи касались его волос, из-за чего пара белых прядей посреди основной массы черных почти переливались, словно густое ирландское солнце наполнило их сиянием.

– Он чувствует, что я говорю, потому что касается меня. Пусть один из вас что-нибудь скажет там, где он вас не увидит.

Дамиан наклонился, чтобы поцеловать меня, и его лицо скрылось от взгляда Никки. Он поцеловал меня мягко и нежно, а, отстраняясь, сказал:

– Ты меня слышишь, Никки?

Ответа от парня, который держал меня за руку, не последовало. Мне пришлось побороть в себе желание развернуться и посмотреть на него, потому что этого будет достаточно, чтобы дать ему подсказку.

– Попробуй еще раз, – попросила я Дамиана.

Он наклонился за вторым поцелуем, а после этого остался на месте, прикасаясь своим лбом к моему, и его длинные волосы упали вперед, так что даже если приглядываться, рассмотреть наши лица было нереально, не говоря уже о губах. Наверное, это выглядело очень интимно, но Дамиан, скрывшись таким образом от посторонних взглядом, проговорил:

– Никки, если ты не сможешь ответить на мой вопрос, тебе придется уйти с поста телохранителя Аниты.

Мы подождали секунду, все еще соприкасаясь лицами, но Никки не ответил. Вот дерьмо.

– Никки, ты нас совсем не слышишь?

– Должно быть, это «нет», – подытожил Домино.

Дамиан отстранился и посмотрел на Никки. Я развернулась и тоже уставилась на него. Я смотрела в это лицо, которое, вероятно, успокаивало меня самим фактом своего присутствия. Не каждый из моих возлюбленных вызывал у меня подобное ощущение, и, может, дело тут вовсе не в наших чувствах, а в том, что он был моей Невестой. Я терпеть не могла эту логику, но избегать ее было все равно что прятаться от правды.

– Никки, ты слышишь то, что мы говорим?

– Да, – ответил он.

Домино встал немного сбоку от него, так что Никки не мог увидеть, как он говорит:

– Насколько хорошо ты слышишь?

Никки повернулся и посмотрел на него.

– Кое-что

– «Кое-что» – это сколько? – уточнил Домино.

– В ушах звенит, и я слышу все как из тоннеля – так бывает, если не защитить уши.

Я коснулась его лица свободной рукой, развернув его обратно к себе.

– Почему ты не сказал мне?

– Твой слух в порядке?

Я кивнула. Он улыбнулся.

– Значит, я выполнил свою работу.

– Если ты перекинешься в льва, это поможет? – спросила я.

Он нахмурился – вероятно, он не понял всего, что я сказала. Я попыталась произнести это снова, с меньшим количеством слов и тщательно проговаривая:

– Обращение исцелит тебя?

– Да.

– Ему нужно сделать это быстрее, – поторопил Домино. – Чем дольше тянуть с перекидыванием и исцелением, тем больше вероятность, что часть нанесенного урона останется. С какими-то вещами это срабатывает в большей степени, с какими-то – в меньшей, но слух может входить в зону риска.

– Ты мог бы перекинуться в машине «скорой», – предложила я.

Никки нахмурился. Домино сказал:

– Ему придется остаться в звериной форме на несколько часов, чтобы убедиться, что он полностью исцелился. Он не может просто перекинуться туда и обратно, не рискуя нанести непоправимый вред своему слуху.

– Ему нельзя бегать по Дублину в львиной форме, Анита, – сказал Дамиан.

– Особенно когда она размером с небольшую лошадь. Все мы крупнее естественных форм наших животных. Такой огромный лев привлечет к себе слишком много внимания, – согласился Домино.

– Думаю, любой лев, свободно разгуливающий по Дублину, привлечет к себе много внимания, – заметила я.

– Верно, но стандартный размер нашего зверя огромен. Его не выдать за обычного.

– Я видел оборотней, форма которых была естественного размера их животных, – сказал Дамиан.

– А я – нет.

– Думаю, это мог быть более древний вид ликантропии, – предположила я.

– Это бы все объясняло, но все же это странно. Почему более древние штаммы ликантропии были больше похожи на естественных животных? – спросил Домино.

– Может, это маскировка, – предположила я. – Раньше, когда было больше настоящих львов, тигров и медведей, вы могли выдать себя за обычное животное, и это могло помочь дольше оставаться незамеченными.

– Так почему же эта порода вымерла, а наши по-настоящему необычные животные формы выжили? – удивился Домино.

Никки следил за нашей беседой, но если только он не читал по губам, то не мог понять, о чем речь. Я чувствовала себя виноватой за то, что он страдал от вреда, причиненного мне. Я неосознанно повредила ему слух. Я коснулась его лица, и была вознаграждена улыбкой. Мне хотелось поцеловать его, но я боялась, что если наклонюсь так сильно вперед, то сдвину свою руку. Мой желудок успокоился, и я хотела, чтобы так и оставалось, потому что нет ничего романтичного в том, чтобы блевать при ком-то.

– Я знаю, что оборотни, которые выглядят, как обычные животные, не сильно скрываются в своей звериной форме, в отличие от тех, которые не могут сойти за естественных, – произнес Дамиан.

– По этой причине на многих из моих братьев охотились, как на обычных волков, – сказал Джейк. Очевидно, он подошел, пока мы разговаривали.

– Хочешь сказать, они могли затеряться среди обычных волков, и потому не особо скрывались, из-за чего на них и охотились? – спросила я.

Он кивнул.

– Но их же нельзя ранить обычным оружием, – сказал Домино.

– Как только охотники прознали, что имеют дело с необычными волками, в ход пошла магия и другое оружие, – ответил Каазим.

– Подожди, – оборвал его Домино. – Хочешь сказать, ваши звериные формы, твой волк и твой шакал, выглядят как естественные?

– Мой – да, – подтвердил Джейк.

– Значит, твоя ликантропия – старая, – констатировала я.

– Очень старая, – коротко улыбнулся он. У него на спине все еще висела сумка с Эхо. Не уверена, что смогла бы сама нести ее вот так, а с раненой рукой даже не стоило пытаться.

– Мой шакал – нет, но он ни то, и ни другое, – сказал Каазим.

– Со всего города поступают сообщения о людях, охваченных огнем, – отрапортовал Джейк.

– Людях? – усомнилась я.

– Ты сказал, что горели люди? – переспросил Никки.

– Вампиры. Думаю, сообщения были о вампирах.

– Никки, ты нас слышишь?

– Частично, – ответил он.

– Мне жаль, – сказала я.

– Это моя работа, – повторил он.

– И, тем не менее, мне жаль.

– А мне – нет.

– Вы уверены, что все жертвы – вампиры? – уточнил Дамиан.

– Новости и социальные сети спекулируют этой информацией, особенно последние. Они говорят о зилотах (религиозно-политическая группировка – прим. редактора), которые сжигают себя заживо в знак протеста против серийного поджигателя, которых предает беспомощных жертв огню с помощью какого-то неизвестного горючего, которое невозможно потушить обычными средствами.

– Копы понятия не имеют, насколько острый у тебя слух, – заметила я.

Джейк улыбнулся:

– Это так, а еще я слышу болтовню в толпе.

Каазим добавил:

– Они говорят о книге лиц (намек на «фейсбук» – прим. редактора) и других интернет-ресурсах. Полиция пытается решить, какую информацию можно им скормить, чтобы угомонить слухи.

– Если вампиры вот так бросаются на людей, это должно было попасть в прессу. Должно быть известно, что как минимум некоторые из жертв – вампиры, – сказала я.

– Если верить тому, что мы слышали, остальные вампиры не нападали на людей, которые пытались им помочь, – произнес Каазим.

– Почему же тогда этот напал? – спросила я.

– Вампирами движет жажда крови, но подо всем этим они по-прежнему те, кем были до обращения. Некоторые быстро вспоминают свою личность, и, если они были хорошими людьми до того, как стали вампирами, то останутся таковыми и после смерти.

– Некоторым удается побороть жажду крови, – подтвердил Дамиан, – но таких мало. Не имеет значения, насколько хорошим ты себя считаешь, когда впервые встаешь из могилы и жаждешь крови, в тебе не остается ни человечности, ни сострадания.

– После кормления здравомыслие возвращается, – сказал Джейк.

– Первая кормежка зачастую приводит к убийству, как это произошло с детективом Логаном. Были еще подобные жертвы? – спросил Дамиан.

– Ты абсолютно прав, Дамиан. Их должно было быть больше. Даже хороший человек в первые несколько ночей поднимается свихнувшимся чудовищем, – подтвердил Каазим.

По моей коже шепотом пронесся воздух, потяжелевший от силы. Это спровоцировало рой мурашек, и меня бросило в дрожь, из-за чего рука сдвинулась. Боль была острой, а ощущение осколка, который дернулся в моей руке, заставило желудок кувыркнуться. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

Домино держался за свой живот:

– Знаешь, тебя ранили и сильнее. Почему же сейчас тебя так тошнит?

Я сделала несколько успокаивающих вздохов, затем ответила:

– Не знаю.

– Ты это слышишь? – спросил Дамиан, и даже эти его слова были наполнены страхом.

Я сосредоточилась на шепоте силы, попыталась прислушаться, и, как и прежде, смогла расслышать слова: «Выходите, выходите на улицу». Я кивнула:

– Слышу.

– Для меня это снова всего лишь шум, – сказал Домино.

– «Выходите», – повторил Джейк.

– Она вынуждает своих созданий выйти на улицу, – сказал Каазим.

– Значит, у нее есть лимит тех, кого она контролирует за раз. Не то чтобы это поможет нам остановить ее, – сказала я.

– Мы можем остановить ее в этот раз? – спросил Домино.

– Не знаю, но я открыта для идей, – ответила я.

– Прежде, чем возобновить охоту на вампиров, необходимо обработать рану, – вмешался Никки.

– Твой слух вернулся полностью? – спросил Джейк.

– Нет, – ответил Никки. – Я не слышу всего, что говорят.

– Очки тебе за смелость признаться в этом, – сказал Домино.

– Если я не слышу всего и солгу об этом, это подвергнет опасности Аниту.

– Молодчина, – похвалил Джейк и похлопал Никки по плечу, как похлопывал Дева и Прайда.

Зазвонил телефон Дамиана. Он снял трубку со словами:

– Это Натэниэл.

– С ним все в порядке? – спросила я. Мой пульс участился от одних только домыслов.

– Он говорит, что в порядке. – Дамиан помолчал, слушая, но его рука вернулась ко мне на плечо, словно что-то в словах третьего из нашего триумвирата вызвало у него желание коснуться меня. Я не возражала, пока он на меня не наваливался.

Зловещая энергия стихла – нет, не стихла. Ее как будто заглушили, и на ее месте заиграла музыка. Я не могла разобрать мелодию и слова, это просто была мелодия и кто-то пел… что-то пело.

– Вы слышите музыку? – спросила я.

– Нет, – в унисон ответили Джейк и Каазим. Они обменялись взглядами, а затем Каазим добавил, – Но принуждение ослабло, не ушло совсем, однако его напор ослаб.

– Я слышу музыку, – подтвердил Домино.

– Ты можешь разобрать слова? – спросила я.

– Нет.

– Я тоже.

– Я ее не слышу, но Анита стала спокойнее, – заметил Никки.

– Что это за хрень? Я имею в виду музыку.

– Что бы это ни было, кажется, оно на нашей стороне, или, как минимум, не на ее, – предположил Джейк.

– Натэниэл говорит, что это друзья Фланнери, – передал Дамиан.

– Ты имеешь в виду фе… дивный народец? – Мне, наконец, удалось произнести то, что не оскорбит каждого фейри в пределах слышимости.

– Фланнери помог приглушить ее магию их собственной, но это временное решение, – сказал Дамиан, и говорил он это так, словно повторял за кем-то.

– Насколько временное? – уточнил Домино.

– Сколько времени у нас есть? – спросила я.

– Они не уверены, поскольку никогда так не делали, – передал Дамиан. – Но предполагают, что до темноты.

Джейк смотрел куда-то вдаль, но, что бы ни привлекло его внимание, оно было скрыто от нас дверьми «скорой».

– Сюда идут Нолан и Форрестер.

Каазим тоже посмотрел в ту сторону:

– Они явно не просто прогуливаются.

– Эд… Тед никогда не прогуливается просто так, и Нолан, вероятно, тоже, – ответила я.

Домино встал так, чтобы видеть происходящее за дверью.

– Ты в курсе, что Тед – это Кларк Кент? – спросил он.

– Ага, – подтвердила я.

– У этого Супермена сейчас очень серьезное лицо.

– Если Супермену нужно, чтобы я сыграла Бэтмена, то я собираюсь стать олдскульной летучей мышью.

– В смысле? – не понял Домино.

Джейк ответил:

– Изначально Бэтмен стрелял в людей, и только потом он начал использовать гаджеты и кунг-фу. Я думал, ты слишком молода, чтобы знать об этом, Анита.

– У моего отца была коллекция комиксов, и ему нравился Бэтмен, – ответила я.

– А, понятно.

Я опустила взгляд на свою руку.

– Хорошо, что я тренировались стрелять левой.

– Как раз поэтому мы и тренируем обе руки, – согласился Каазим.

– Твоя группа одинаково хороша на стрельбище как с левой, так и с правой руки, – сказал Никки.

– Да, но в динамике я не так быстро выхватываю ствол и целюсь левой, – сказала я.

– Отстреливать плохих парней и защищать тебя – это наша работа, – напомнил Домино.

– Но не тогда, когда я работаю с полицией, – возразила я.

– У тебя своя версия Кларка Кента, Анита. Это немного усложняет положение вещей, – заметил Джейк.

Я даже не пыталась с ним спорить, потому что он был прав.

– Если бы я пристрелила вампира, как только увидела его еще внутри здания, то сейчас на двоих пострадавших и одного мертвого офицера было бы меньше.

– Но Супермен не стал бы этого делать в любом случае, – заметил Домино.

– Поэтому он и не является моим альтер-эго среди супергероев.

– Вы с Тедом оба скорее Бэтмены, чем Супермены, – заключил Никки.

– Согласна. – В этот момент к нам подошли Эдуард с Ноланом, и, поскольку присутствовали только мои люди, нам не было нужды притворяться невинными овечками. Мы могли просто быть теми, кто мы есть – хорошими ребятами, которые делают свое дело по-плохому, ведь со злодеями бывает непросто, и ты не всегда выходишь чистым из воды. Иногда для того, чтобы избавиться от грязи, приходится замараться самому. Если бы я выстрелила в тот момент, кому у меня возникло это желание, сейчас я не была бы ранена. Если бы тогда я выстрелила, Эдуард и мои ребята присоединились бы. И сегодня у нас было бы лишь двое пострадавших: Логан и вампир. Меня бы это устроило. Думаю, семьи раненых и погибших офицеров на такой расклад тоже согласились бы.