Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 53 страниц)

14

Я проснулась в беспорядке простыней на кровати в нашей комнате. Я не помнила, как вышла из ванной и попала в кровать. Рука Натэниэла прижимала меня за талию, его волосы сбились в спутанную массу, будто он заснул, пока они были влажными. Дамиан лежал по другую сторону от него. Он лежал на спине, его лицо было мирным во сне. Другая рука Натэниэла была перекинута через его талию, так что он заснул, обнимая нас обоих. Я лежала, пытаясь вспомнить, что же произошло раньше. Я помнила, как мы отправились в душ. Я помнила прелюдию, а потом… ничего.

Мое тело дало мне понять, что секс был, потому что, то, что проникло внутрь, со временем выходит наружу. Судя по ощущениям, презервативами мы не пользовались. То есть я не пользовалась ими с Натэниэлом, но с Дамианом должна была. Ведь так? Может, у меня просто было несколько соитий с Натэниэлом, и именно их последствия я чувствовала? Нужно проверить мусорные корзины в спальне и в ванной, чтобы удостовериться. Если ни в одной из них не окажется использованного презерватива, то это значит, что мы все забыли о самом главном правиле безопасного секса. Я была на противозачаточных, и ни вампир ни ликантроп не могли иметь венерических заболеваний, но все же… о чем мы все, блять, думали?

Я попыталась сесть, но Натэниэл придвинулся ближе, и его рука теснее прижала меня к кровати и его телу. Дамиан не шевелился совсем. Я присмотрелась к нему, задержав дыхание, чтобы понять, дышит ли он, но его грудь не шелохнулась. Я протянула руку через плечи Натэниэла, пока не коснулась руки Дамиана. Его кожа была холодной на ощупь, и впервые в жизни то, что кожа моего любовника холодна, утешало. Он умер, как и положено приличному вампиру. На остаток дня мы избавлены от кошмаров, и что бы мы ни совершили, оно наконец-то помогло.

Но что же мы все-таки сделали, чтобы вылечить его? Я не могла вспомнить ни единой, мать его, вещи с тех пор, как мы вошли в душ. Ну ладно, мы вошли в душ, а потом… Что?

Я лежала рядом с обнимавшим нас во сне Натэниэлом, и что-то там было. Воспоминание, мысль – что-то. Чем больше я старалась вспомнить, тем сильнее оно ускользало. Секс, даже секс с ardeur, никогда не был таким, за исключением того, когда что-то вмешивалось. Мать Всея Тьмы могла вызвать провал в памяти, как и Белль Морт или Любовник Смерти. Двое из троих были мертвы, и именно я помогла их убить; оставалась Белль Морт, но для нее это было слишком тонко. Ей нравилось, когда ты знаешь, что она тебя трахнула. Так что, если это был не другой вампир, то почему я не могла вспомнить, что произошло?

Я бросила взгляд на часы у кровати, а увидев время, присмотрелась внимательнее, не веря своим глазам. По часам был уже почти час дня, то есть мы провели здесь почти семь часов. Это было невозможно. Первая струйка страха сжала мой живот, и сделать глубокий вдох стало немного труднее. В последний раз, когда я потеряла так много времени, это произошло по вине Совета вампиров, ну или Мамочки Тьмы. Мы уничтожили власть первого и убили вторую. Я вспомнила слова Каазима о том, что сила Матери была внутри меня, и эта сила могла действовать такими путями, которых я вообще не понимаю.

Я попыталась двинуться, и снова рука Натэниэла прижала меня, удерживая на месте, но на этот раз меня охватила паника. У меня был один из тех моментов клаустрофобии, когда я должна выбраться из постели. Мне нужно было выяснить, что произошло, и как долго мы на самом деле пробыли в этой комнате. Я смогла сесть, но рука Натэниэла сжалась вокруг моей талии, и выбраться из кровати было нереально. Все было в порядке, мне никто не причинял вреда, но внезапно я захлебнулась от паНикки. Я толкнула Натэниэла в плечо с такой силой, что он поднял голову и неуверенно моргнул.

– Вверх! – мой тон был резким.

– Чего вверх? – непонимающе пробормотал он.

– Мне нужно подняться и выбраться из постели.

Он оперся на локоть, отпустил меня и спросил:

– Что случилось?

Я посмотрела в его лавандовые глаза и вспомнила, как они сияли в душе. Я так быстро вскочила с кровати, что чуть не упала на пол. Он передвинулся к краю и посмотрел вниз, на меня:

– Анита, что случилось?

– Не знаю, – но это была ложь. Я знала, или думала, что знаю. Я просто не хотела произносить этого вслух.

– У тебя был кошмар? – спросил он.

Я встала на ноги и покачала головой.

– Нет. А у тебя?

– Нет, я прекрасно спал. А ты?

– Не уверена.

– В смысле?

– Что ты помнишь после того, как мы вошли в душ? – спросила я.

Он самодовольно ухмыльнулся, как пресловутый кот, съевший канарейку:

– Все.

– Дай определение всему.

– Секс был ошеломительный, даже для нас.

– У нас был секс с Дамианом, – предположила я.

Его улыбка потускнела.

– Ты хочешь сказать, что не помнишь секса с Дамианом?

Я покачала головой.

Он сел в кровати, и без его поддержки Дамиан соскользнул с подушек, нескладно, как сломанная кукла. Один только угол его головы давал мне уверенность, что он мертв для мира, потому что во сне он изменил бы положение. Угол поворота его шеи был настолько неудобным, что казалось, будто она сломана. Если бы я могла ее поправить, не возвращаясь в постель, я бы это сделала, но в тот момент ничто на свете не заставило бы меня вернуться. Я была так перепугана, что похолодела.

Мой голос был немного хрипловатым, когда я сказала:

– Я не помню самого секса.

Он нахмурился. Усаживаясь, он уронил с себя простыни, и теперь сидел обнаженный и обеспокоенный.

– Не понимаю.

– Как и я, – сказала я.

– Ты выглядишь испуганной.

Я кивнула.

– Ты испугалась… меня?

– Я испугалась того, что не дает мне вспомнить последние несколько часов.

– Ты серьезно говоришь, что ничего не помнишь о сексе?

– Последнее, что я помню, это твои сияющие глаза и то, как ты сказал Я хочу этого.

– А потом у нас был потрясающий секс, – сказал он.

– Натэниэл, эту часть я не помню.

– Ты не помнишь, как тебя трахал Дамиан?

– Нет.

– А то, что он впервые позволил мне отсосать ему?

– Нет.

– А то, что он взял мою кровь, чтобы все мы могли продолжать заниматься сексом? – Натэниэл откинул спутанные волосы на одну сторону, и я увидела следы клыков на его шее.

– Я этого не помню.

– Что последнее ты помнишь?

– Я же сказала тебе: твои глаза светились, как и глаза Дамиана.

– Твои глаза тоже светились, Анита, как коричневые бриллианты на солнце.

– Верю на слово, но не помню.

– Ты должна помнить, Анита.

– Я не помню.

– Почему?

– Не знаю.

Он обернулся на другого мужчину, безжизненно лежавшего в постели.

– Надеюсь, Дамиан помнит больше, чем ты. Мы сделали впервые несколько очень серьезных вещей. Будет печально, если я буду единственным, кто об этом помнит.

– Мы должны поговорить с Жан-Клодом, – сказала я.

– Зачем?

– Затем, что я ничего не помню, Натэниэл. То есть, ничего с тех пор, как твои глаза начали светиться.

– У всех глаза светились, Анита, не только у меня.

– Я верю твоим словам, но я не помню, честно.

Он соскользнул с кровати, и я сделала шаг назад. Он был очень тихим, лицо стало очень серьезным.

– Ты не просто боишься. Ты боишься меня.

– Думаю, да.

– Почему? Я бы никогда не причинил тебе вреда, Анита.

– Умом я это понимаю, но логика здесь ни при чем.

– Нет, для тебя все дело в эмоциях. Я их чую.

– Чуешь мои эмоции?

– Твой страх, – сказал он спокойным голосом, будто он не хотел добавлять еще больше эмоций. Так обычно со мной говорил Мика, когда я была расстроена, но думаю, мы достаточно долго встречались, чтобы знать, как обращаться друг с другом.

– Анита, я не знаю, что произошло, или почему ты не можешь все вспомнить, но если нами завладел какой-то более крупный вампир, не поступай со мной как с Сином или Жан-Клодом и Ричардом в прошлом.

– Что это значит? Как я с ними поступила? – в своем голосе я услышала страх и зарождающийся гнев.

– Позволила своему страху перед тем, что произошло отнести всех причастных к тем же проблемам. Если со мной ты обойдешься так же, это разобьет мне сердце.

Я смотрела в это красивое лицо и не знала, что сказать.

– Я не думаю, что справлюсь так же хорошо, как они.

– Что ты имеешь в виду? – мой голос был все еще резким, в него подмешивался гнев, и это помогало держаться подальше от страха.

– Не обвиняй меня или Дамиана, если нами тоже завладели.

– Но ты помнишь. Если бы это было так, ты бы не помнил.

– Я не знаю, почему я помню, но вы с Дамианом согласились на все, что мы делали. Ненавижу мысль о том, что ты не помнишь, как давала согласие, и чертовски надеюсь, что Дамиан вспомнит.

Я глянула на вампира, который выглядел сломанным на кровати.

– Можешь сменить ему позу? Он выглядит… сломанным.

– А ему на самом деле не повредит то, как он сейчас лежит? – осведомился Натэниэл.

– Нет, это только выглядит неудобным.

Натэниэл не стал возражать, просто вернулся на кровать и повернул вампира так, чтобы он лежал в более нормальном положении для сна. Тело Дамиана двигалось так, как может только мертвец, без костей и так, что трудно удержать его в определенной позе, так что голова продолжала склоняться набок под неправильным углом. Натэниэлу в итоге пришлось использовать подушки, чтобы приподнять голову вампира под тем углом, который был мне по душе.

– Пойдем найдем Жан-Клода. Он не должен сейчас спать, – сказала я.

– Как минимум, ты захочешь причесаться пальцами, – улыбнулся он.

Я нахмурилась.

– Ты правда думаешь, что меня волнует, как сейчас выглядят мои волосы?

– Нет, но может, если заглянешь в зеркало.

Я чуть улыбнулась и покачала головой.

– Чтобы ты продолжал настаивать, это должно быть плохо.

– Да. Думаю, мы все забыли нанести кондиционер по окончании части с душем.

– Ты никогда не забываешь про средства для волос, – сказала я.

Он нахмурился.

– Точно.

– Ты уверен, что помнишь все, что произошло? – уточнила я.

– Я думал, да, но теперь не уверен.

Я потрогала волосы, но на ощупь все не казалось так уж плохо. Я пошла в ванную, но Натэниэл последовал за мной, и мне пришлось его остановить.

– Прямо сейчас я не хочу, чтобы со мной в ванной был еще кто-то.

Он выглядел опечаленно.

– Прости, Натэниэл, но пока мы не поймем, что произошло, мне нужно немного личного пространства.

– Не отдаляйся, Анита.

– Мне нужно немного уединения в ванной. Не думаю, что прошу слишком уж о многом, – сказала я.

Он кивнул и дал мне идти одной, но его плечи резко опали, каждая черточка его тела стала печальнее, чем несколько секунд назад. Мне хотелось броситься к нему и крепко обнять, изгнать из него всю грусть, но, блядь, имела же я право пойти в ванную сама. У меня было право на немного уединения, немного личного пространства, даже если это касалось его.

Я закрыла дверь, но оказаться в помещении, где я потеряла время, было не хорошо. Внезапно мне захотелось выйти также сильно, как я хотела выбраться из кровати. Я распахнула дверь и выскочила, тяжело дыша.

– Анита, ты в порядке? Что-то случилось в ванной только что?

Я покачала головой.

– Я собираюсь оставить дверь открытой, ладно?

– Хорошо, я не буду пытаться войти, пока ты там.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Я не знаю, что не так, но не хочу все ухудшать, – ответил он.

– Я знаю, что не хочешь.

Я вернулась в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало и тотчас же поняла, почему Натэниэл об этом заговорил. Мои кудри не всегда выглядели хорошо, если я ложилась спать, не высушив их, но это было нереально плохо, даже для меня. Выглядело так, словно с одной у меня выросли кривобокие рога, вместе с другими странными выпуклостями между ними. Если бы я просто спала на мокрых волосах, такого бы не произошло; выглядело так, будто мы нанесли шампунь и оставили его, или же мы переборщили со средствами для ухода, но волосы так и не уложили. Как только я увидела свои волосы, я поняла, что Натэниэл тоже не помнит всего. Он никогда не позволил бы мне лечь спать с таким количеством средств на волосах, не потрудившись помочь мне привести их в порядок. Натэниэл думал, что помнит абсолютно все, но он ошибался.

Я сделала все, что смогла, чтобы как-то с этим разобраться, поплескав водой, но в конце концов позволила Натэниэлу войти и помочь мне. Он кое-как туго заплел их, пообещав помочь мне отмыть их позже. Свои волосы ему тоже пришлось заплести. Мы оба решили разобраться с прическами позже, но я никак не могла вернуться в душ пока не поговорю с Жан-Клодом. Мне было нужно узнать, кто же прокатился нам по мозгам и почему. Некоторые старые вампиры могут трахнуть тебя просто для процесса, но у большинства из них есть цель, если они тебя мучают; назовите это садизмом с оправданием. Мне нужно было знать это оправдание, а Жан-Клод должен знать, что все еще существует кто-то большой и достаточно плохой, чтобы так полноценно мной завладеть, потому что, если они могут это сделать, не насторожив его, они серьезный геморрой. Каждый раз, когда мы уничтожали великое зло, казалось, что другое занимало его место, словно злобная версия постулата о том, что природа не терпит пустоты. Словно бы Мать Всея Тьмы держала всех других плохих вампиров на коротком поводке, а теперь, когда ее не стало, они пытались распахнуть свои суперзлодейские крылья. Я действительно начала уставать от того, что всякий раз оказывалась для них целью du jour [дня].

15

– Ma petite, я не верю, что твое время похитила внешняя сила.

– Тогда что это было? – потребовала я ответа, расхаживая по комнате.

Мы вернулись в спальню Жан-Клода, но нам пришлось сидеть в креслах возле фальшивого камина, потому что от кровати, на которой он обычно любил расслабляться, остался один каркас. Изготовленный на заказ матрас был уничтожен пролитой кровью Дамиана. Команда уборщиков, состоящая из наших людей, не могла гарантировать, что сможет это исправить. Чтобы получить изготовленную на заказ замену потребуются недели, а то и месяцы.

Он взглянул на Натэниэла, который свернулся у электрокамина и был одет в одни лишь шелковые черные шорты и свою длинную косу.

– Кошки всегда находят самое теплое место в комнате, – заметил Жан-Клод.

– Надеюсь, ты будешь оставлять камин включенным, когда мы будем ночевать здесь, – сказал Натэниэл.

– Я не настолько доверяю тому, что он не замкнет и не загорится, пока я не в состоянии спасти себя.

– Современные электроприборы намного безопаснее, чем раньше, – заметил Натэниэл.

Жан-Клод кивнул.

– Умом я это понимаю, но некоторые опасения не подчиняются логике.

– На нас нападает еще один большой плохой вампир, а ты беспокоишься о том, чтобы пока мы спим, было тепло. Если бы было чуть теплее, когда я сплю между тобой и Микой, я бы расплавилась.

– Я обычно с краю, так что для меня немного тепла не помешало бы, – сказал Натэниэл.

– Как ты можешь быть таким спокойным? – спросила я его.

Он пожал плечами и посмотрел на пламя.

– Ardeur накормлен. Все мы чувствуем себя лучше. Дамиан даже умер на день. Ничто не кажется неправильным; почему ты беспокоишься? – он посмотрел на меня, пока я расхаживала.

– В одном наш котенок прав, ma petite. Похоже, не было причинено никакого вреда.

– В этот раз. В этот раз не было причинено вреда, но одно я твердо усвоила: как только один их этих ублюдков начинает с нами связываться, он не остановится, пока ему не надоест, или пока он не причинит нам вред.

– Ты согласен, котенок, что, кто бы ни сделал это, не остановится, пока ему не надоест или пока он не причинит вред?

Натэниэл покачал головой.

– Не думаю, что надоест.

Я переводила взгляд с одного на другого, понимая, что что-то пропустила.

– Что все остальные в этой комнате знают, чего не знаю я?

Они обменялись взглядами, и Жан-Клод сделал легкое движение руки в сторону второго парня.

– Это обязательно? – спросил Натэниэл.

– Да, mon minet.

– Что Натэниэл должен сделать? – спросила я.

– Сказать тебе правду.

– О чем? – потребовала я.

Натэниэл обнял колени, прижав их к груди, и посмотрел в пол, не на меня. Это не предвещало ничего хорошего.

– Не вампир тебе проехал по мозгам.

– Тогда кто?

Он поднял глаза.

– Только не сходи с ума. Я не хотел. Я не знал, что могу.

– О чем ты говоришь? – не поняла я.

– Ты была против кормления ardeur на Дамиане. Ты была против того, чтобы мы втроем были вместе, как и всегда.

– И?

– Я не был против.

– Я знаю, что тебе бы понравилось, если бы у нас был тройничок, по крайней мере в сексуальном плане.

– Не понимаю, почему ты не видишь, насколько Дамиан шикарен.

– Нам мешают его противоречия и мои, – ответила я.

– А мои мне не мешают.

– У тебя нет никаких противоречий по поводу того, что мы втроем будем ближе, – сказала я.

– Точно.

Я нахмурилась.

– Тебе придется быть более прямолинейным с ma petite, Натэниэл. И тебе это известно.

Натэниэл вздохнул.

– Вы двое позволили этому вновь ускользнуть, а я хотел, чтобы это работало, поэтому я заставил это работать.

Я нахмурилась сильнее.

– Я не понимаю.

– Никакая внешняя сила не атаковала нас, ma petite, это те, кто внутри, увеличивают свои силы.

– Я все еще не понимаю, – и тут внезапно до меня дошло, или я подумала, что дошло. – Погоди-ка. Ты говоришь, что Натэниэл прехал мне по мозгам.

– Я не собирался делать это, но я хотел, чтобы ты и Дамиан были со мной, чтобы все мы были вместе.

– Что ты натворил? – спросила я, останавливаясь перед ним.

Он ссутулился.

– То, что ты так надо мной нависаешь, не помогает.

– Ты выше мня.

– Дело не в физическом росте, ma petite, и ты это знаешь.

– Отлично, – сказала я, и отошла, чтобы не казаться угрожающей. Я стояла, скрестив руки, пытаясь не выглядеть мрачно, и похоже, терпела неудачу.

– Я хотел, чтобы оно работало между нами.

– Постой. Я помню как ты сказал что-то: Я хочу этого.

– Да.

– Твои глаза сияли лавандовым цветом, так что это была твоя сила, а не вмешивающаяся, потому что иначе твои глаза светились бы так, как глаза того, кто пытается нас захватить.

– Глаза Дамиана пылали его цветом, твои горели твоей силой. Это были все мы. Просто мы.

Я покачала головой.

– Так почему я не помню?

– Он впервые был ведущим вашего метафизического союза, ma petite. Я думаю, он использовал больше силы, чем нужно, но не понимал этого до тех пор, пока ты не забыла обо всем.

– У нас у всех был незащищенный секс? То есть, ты не позаботился о кондомах для Дамиана?

Натэниэл выглядел несчастным.

– Нет, я увлекся всем этим. Мне очень жаль, я искренне сожалею об этой части.

– В нормальной ситуации я бы больше разозлился, – сказал Жан-Клод. – Но ma petite и так на противозачаточных, кроме презервативов. А Дамиан даже старше, чем я, так что маловероятно, что он фертилен. Если тебе пришлось с кем-то совершить такую ошибку, то он – неплохой вариант.

– Спасибо, что не злишься, – сказал Натэниэл.

– Он не злится, а вот я – да.

– Я не знал, что могу управлять всеми нами. Вы оба просто сказали «да» тому, что я хотел. Я спрашивал несколько раз, и вы сказали «да».

– «Да» на что? – уточнила я.

– Скажем так, я надеюсь, что Дамиан либо помнит, что сказал мне «да», либо вообще ничего не помнит.

Я покачала головой.

– Что ты сделал с нашим гетеросексуальным вампирчиком?

– Вообще-то, я ничего с ним не делал.

– Что ты сделал для него в таком случае?

Он склонил голову на бок и приподнял косу, чтобы показать больше аккуратных отметок от клыков на шее.

– Он снова хотел секса.

– Так что ты предоставил кровь для следующего раунда, – сказала я.

Он вернул косу на место.

– Для второго раунда, да. но

– Сколько было раундов? – спросила я подозрительно.

Он усмехнулся, но взгляд, который сопровождал это, сказал, что он слишком доволен собой.

– Сколько, Натэниэл?

Он раздвинул колени, приподнял край шорт и показал еще один укус на внутренней поверхности бедра.

Я потянулась к своей ноге.

– Я не заметила такого, когда одевалась.

– Ты была очень расстроена, когда одевалась, – сказал он, чуть улыбнувшись.

Он старался не выглядеть счастливым, но безуспешно. Я оценила усилия не раздражать меня сильнее. Это не сработало, но я оценила усилия.

– Четыре раза, правда? Четыре раза без презерватива – это повышает шансы немного чересчур, Натэниэл, – сказала я.

Я позволила неодобрительному взгляду перейти в сердитый, который не хотела показывать последние пятнадцать минут.

– Это не повышало твои шансы в четыре раза, а сам я не должен беспокоиться о беременности.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Жан-Клод рассмеялся, откинув голову, громко и долго, да так широко, что стали видны не только клыки, а вообще почти все зубы.

Я повернулась со всей своей мрачностью к нему.

– Что такого, блять, забавного?

– Ma petite, Натэниэл был достаточно галантен, чтобы использовать свое тело для защиты твоего.

– Чего? – спросила я.

– Вы с Дамианом продолжали говорить «да». Откуда мне было знать, что вы были недостаточно здравомыслящи, чтобы давать согласие?

До меня доходило медленно, потому что я была зла, и было проще злиться вместо того, чтобы слушать, но Натэниэл заслуживал от меня лучшего, чем это. Я любила его, была в него влюблена, вышла бы за него замуж, если бы могла вступить в брак больше чем с одним мужчиной.

Я глубоко вздохнула и выдохнула, считая свои вдохи, расслабляя тело. Злиться и обвинять всех вокруг было легко. Годами это давало мне эмоциональную безопасность и изоляцию. Я решила, что больше не буду так поступать, поэтому нужно было выбрать что-то другое. Я поняла, что в моей жизни что-то не так, и все еще работала над тем, чтобы это исправить.

– Ты в порядке, ma petite?

Я кивнула.

– Пытаюсь успокоиться.

Я подошла к Натэниэлу и протянула ему руку. Он посмотрел на меня и принял ее.

– Мне правда жаль, Анита. Клянусь, я думал, вы с Дамианом наслаждаетесь всем этим так же, как и я.

– Я тебе верю.

Он улыбнулся и сжал мою руку.

– Я люблю тебя.

– Я тебя больше.

– Я еще больше, – сказал он.

– А я вообще безгранично, – сказала я, улыбаясь. Обычно ритуальную фразу заканчивал Мика, но она же существовала для двоих.

– Я не знаю, что подумает Дамиан, когда проснется на ночь, но я в порядке.

– Думаю, ma petite, mon minet, это будет зависеть от того, дарил или получал Дамиан внимание.

– Я дарил, – сказал Натэниэл. – Многие гетеросексуальные мужчины мечтают об этом, но нахождение по другую сторону отпугивает их больше. Я не давил.

– Вначале довольно сложно отличить обычное убеждение от вампирских сил, – сказал Жан-Клод.

– Я не ожидал, что у меня есть вампирские силы, – сказал Натэниэл, – я думал, «силы» есть только у Аниты и Дамиана. Он сделал свободной рукой в воздухе кавычки на слове силы.

– Ричард стал сильнее, став частью нашего триумвирата, – сказал Жан-Клод.

– Он вожак местных вервольфов. Он и начинал сильным, – возразил Натэниэл.

– Не стоит недооценивать себя, Натэниэл. Есть разные типы силы. Ты сделал что-то такое, чего никогда не сможет Ричард.

– Он раньше пытался меня околдовать, – напомнила я.

– Но ему так и не удалось, а это было очень успешно, – уточнил Жан-Клод.

– Надеюсь, Дамиан, проснувшись, согласится с успешной частью, – сказал Натэниэл.

– По одной проблеме за раз, котенок.

Мой телефон зазвонил, и это был рингтон Эдуарда.

Натэниэл сжал мою руку и сказал:

– Это Эдуард. Ответь.

Я взяла трубку:

– Я здесь… Тед.

– В данный момент нам не нужно притворяться, – ответил он.

– Ладно, что случилось, Эдуард?

– Я сказал полиции, что у тебя есть вампир, который знает местных старых вампиров.

– И?

– Если привезешь его, чтобы помочь нам поговорить с ними, полиция согласна, чтобы ты приехала для консультации.

– Я не могу согласиться на то, чтобы Дамиан вернулся в Ирландию, Эдуард. Он чувствует себя так, словно в прошлый раз едва сбежал.

– На этот раз мы знаем, что вампиры здесь, и они реальны. Дамиан будет под полной защитой полиции.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Эдуард.

– Я знаю, что люди умирают, Анита. Я знаю, что умрут еще, пока мы не поймем, как это остановить.

– Это просто группа вампиров, Эдуард. Ты знаешь, как убивать вампиров. Убей их и убирайся оттуда.

– Местная полиция держит меня на коротком поводке.

– То есть?

– У ирландцев проблемы с тем, как поступить с вампирами.

– Ты нашел вампиров, которые это делают?

– Пока нет, но даже когда найду, будет проблема. У ирландцев нет смертной казни.

– Подожди. Ты серьезно хочешь сказать, что когда ты, наконец, найдешь этих ублюдков, местная полиция не собирается их убивать?

– Тебе лучше моего известно, что вампиры могут стать хорошими маленькими гражданами, Анита.

– Нет, если они занимаются этим дерьмом, Эдуард.

– Бьюсь об заклад, если ты спросишь своего жениха, что он делал, восстав впервые, оно будет ничуть не хуже чем это.

Разумеется, Жан-Клод слышал обе стороны разговора. Он сказал:

– Когда жажда крови пробуждается впервые, все мы творим ужасные вещи, если наши мастера не запирают нас на первые ночи.

Я посмотрела на него, отвечая Эдуарду:

– Полагаю, никто не невинен, но кто бы ни делал это в Ирландии, он убивает людей сегодня, а не сотни лет назад.

– Думаю, от этого только хуже, – его голос был сух.

– Я не могу просить Дамиана вернуться в Ирландию.

– Анита, его старый мастер была такой страшной, что напугала тебя, но всего несколько лет спустя она потеряла достаточно силы, что не может контролировать группу новых вампиров. Что же изменилось?

– Дамиан не знает ответа на этот вопрос.

– Нет, но он знает больше о местных вампирах, чем кто-либо еще здесь, потому что он был одним из них.

– Я не могу обещать, что он согласится приехать, Эдуард.

– А разве не ты его мастер?

– Я не принуждаю его, Эдуард.

– Я ведь нечасто прошу о помощи, Анита, но я прошу сейчас.

– Случилось что-то еще, Эдуард?

– Еще два тела.

– Ты и раньше видел мертвые тела, Эдуард.

– Я бы лучше прекратил встречать их здесь, Анита.

– Что ты мне не договариваешь, Эдуард?

– Вампиру-ребенку больше нравится нападать на других детей?

– Иногда. Им проще подчинить их физически. Даже современные дети, которых предостерегают от педофилов, доверяют другим детям. Дерьмо, последние две жертвы – дети!

– Да.

– Дети – это всегда тяжело.

– У тебя пока нет своих детей, Анита. Как только появятся, ты поймешь еще лучше.

– Не планирую когда-либо заводить детей, Эдуард.

– Я тоже не собирался.

– Думаю, я могу воздержаться от отношений с людьми, у которых уже есть семья, – сказала я.

– И я так думал.

– Я поговорю с Дамианом, когда он проснется, но не сильно надейся.

– Могу послать тебе последние снимки, Анита. Это может поменять его мнение.

– Сомневаюсь.

– Может изменить твое.

– Я всегда была готова приехать.

– Я пытался найти старых вампиров, Анита. Такое ощущение, что их здесь нет.

– Они там, Эдуард. Гарантирую.

– Тогда помоги найти их.

– Дамиан не проснется еще несколько часов.

– Дай мне знать, когда это произойдет. Может, я смогу убедить его.

– Ты когда-нибудь разговаривал с Дамианом?

– Нет.

– Тогда почему ты думаешь, что ты можешь быть более убедительным, чем я?

– Отчаяние.

– Ты не так легко приходишь в отчаяние, Эдуард. Чего ты мне не сказал?

– У меня такое чувство, Анита. То, которое говорит, что все станет только хуже.

Это не похоже на него быть настолько напуганным.

– Береги свою задницу.

– А разве я не всегда так делаю?

– Всегда, но я чувствую, что ты что-то опускаешь.

– А так я разве не всегда поступаю?

– Да, всегда.

– Позвони мне с ответом Дамиана, – сказал он и дал отбой.

– Блять, – сказала я телефону.

– Что не так? – спросил Натэниэл.

– Еще смерти в Ирландии. Очевидно, у одного из вампиров пристрастие к детям.

– Я не думал, что вампиры так часто нападают на детей, – сказал Натэниэл.

– Не нападаем, – откликнулся Жан-Клод.

– Их горло настолько маленькое, что хороший укус может перекрыть кровоснабжение, так зачем на них нападать? – спросила я.

– Попроси Эдуарда прислать снимки новых жертв. Если их глотки целы, а укусы достаточно изящны, то возможно, новые ирландские вампиры нарушили одно из немногих наших строгих табу.

– Ты имеешь в виду, создают новых детей-вампиров, – сказала я.

Жан-Клод чуть кивнул. Он не пытался скрыть злость на лице.

– Я король только Америки, но если они это делают, их нужно остановить. Запрещено обращать детей по любой причине.

– Как король Америки, ты не имеешь власти за ее пределами, правильно?

– Единственным правителем в Ирландии была старый мастер Дамиана. Если она не может контролировать новых представителей своей страны лучше, то что-то тут очень не так.

– Что могло так сильно навредить ее силе всего за несколько лет? – спросила я.

– Вы почувствовали ее силу на расстоянии, ma petite, Натэниэл. Я чувствовал лично. Я не могу ничего себе представить, что могло бы оставить ее беззубой и бессильной перед любым противником, кроме самой Матери.

– Похоже, это новые монстры, а не старые, – сказала я.

– Согласен, ma petite, но новички сильные.

– Не важно, старая это сила или новая, – сказал Натэниэл. – Мы должны остановить тех, кто это творит.

– Да, должны, – ответила я.

– Мы согласились, – резюмировал Жан-Клод.

Да, мы с этим согласились, и это прекрасно, но нам был нужен план. Эдуард просил о помощи, чего не делал почти никогда. Одна из жутчайших вампиров, похоже, потеряла силу перед лицом того, что происходит в ее стране, или может, ей плевать.

Я спросила Жан-Клода:

– Могла Та-Что-Создала-Дамиана просто насрать на все?

– Прости, ma petite?

– Она могла просто не заботиться о том, чтобы контролировать новых вампиров?

– Ты имеешь в виду, не могла ли она уступить?

– Я имею в виду, она достаточно стара, чтобы не двигаться во времени? Некоторые так поступают, верно? Они просто отклоняют изменения и как будто прячутся ото всего.

– Это случалось, но в прошлом совет не позволял этому нарушать обычную работу.

– То есть Мать Всея Тьмы отправила бы Арлекин узнать в чем дело и все исправить.

– Qui, это я и имел в виду.

– Мы убили Мать Всея Тьмы, а большая часть Арлекина работает теперь на нас.

– Это правда, ma petite.

Натэниэл переводил взгляд с одного из нас на другого.

– Делали ли они что-то, чего мы не делаем сейчас?

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Жан-Клод управляет новой структурой власти, но она не похожа на старую. Мы в основном только здесь, в Америке. Старый совет поступал иначе, верно? – сказал Натэниэл.

– Они имели связь с большей частью мира, чем мы, – сказал Жан-Клод.

– Мы упустили тут что-то, Жан-Клод? Мать, Арлекин или старый совет делали что-то, чтобы сохранить Ирландию в безопасности, и теперь, когда мы уничтожили их власть, неужели мы каким-то образом стали причиной этого? – предположила я.

Он стал очень тихим. Я знала, что это значит, что он либо думает, либо прячет свои мысли.

– Я в это не верю, но если мы хотим узнать, что совет делал для сохранения статус-кво в Ирландии, у нас есть, кого спросить.

– Арлекин, – сказала я.

– Теперь – наша охрана, – поправил он.

– Разве Арлекин тебе не сказали бы, если было бы что-то важное, что ты должен продолжать делать? – спросил Натэниэл.