Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

61

Кое-кто, кто знал о смене часовых поясов побольше моего, разместил нас в кабинете с окном. Очевидно, большое количество солнечного света даже на второй день после приземления в другом часовом поясе помогало смягчить сбитые биоритмы. Естественный свет на улице был бы лучше, но мы довольствовались тем, чем могли, пока работали с фотографиями с мест преступлений. Натэниэл, Дев, Фортуна, Прайд, Донни и Гриффин отправились осматривать достопримечательности под лучами солнца. Натэниэл поцеловал меня на прощание, а я обернулась в него, как в любимый халат – источник комфорта, которым оказался мой любимый мужчина. Когда мы разомкнули объятия, подошел Дев:

– Моя очередь.

Я нахмурилась, потому что это было самонадеянно с его стороны, и мы были в коридоре, где на нас пялились копы. Я старалась не слишком тискаться на работе, потому что это чертовски портит твою репутацию. Но не сверкающая улыбка Дева заставила меня смилостивиться, а неуверенность в его глазах, которая дала мне понять, что он сомневался в своей желанности. Красивый и самоуверенный Мефистофель не получил бы от меня обнимашек перед другими офицерами, а вот менее уверенный в себе Дев мне импонировал. Одной рукой он обнял меня, а другой – Натэниэла. В какой-то момент мы обнимались втроем, и это было приятно, но внезапно я заскучала по Мике. Это было как волна ностальгии по ощущению его в наших общих объятиях. Я попыталась обнять их обоих, но, когда я пристроилась, мое место на груди у Натэниэла не компенсировало отсутствие соприкосновений с изгибом шеи Мики с другой стороны. Дев был таким высоким, что мое лицо прижалось к его груди еще ниже, чем у Натэниэла, и я слышала, как сильно колотится его сердце. Иногда, когда на Жан-Клоде была обувь с достаточно высоким каблуком, я могла положить голову ему на грудь, но сердце вампиров бьется не всегда, так что этот быстрый, монотонный ритм напротив моего уха был непривычен. Это и успокаивало, и нервировало одновременно, потому что я к такому не привыкла.

Натэниэл отступил, чтобы Дев мог обнять только меня. Это заставило меня прижаться к его груди, в которой так сильно и уверенно билось сердце. Он коснулся пальцами моих волос, и я подняла голову, прослеживая взглядом всю эту высокую и широкую верхнюю часть его тела, чтобы встретиться с ним глазами. Он наблюдал за тем, как я изучаю его, и я поняла, что все это чересчур затянулось. Мне следовало поцеловать его и отпустить, чтобы он вместе с Натэниэлом мог отправиться осматривать достопримечательности. Но все затянулось, и звуки вокруг нас постепенно умолкали, потому что копы и персонал постепенно отрывались от своих дел, чтобы поглазеть на нас. Я не оглядывалась, чтобы удостовериться в своей правоте или осознать, что слишком много о себе возомнила, потому что я знала: если люди действительно пялятся на тебя, ты не хочешь встречаться с ними глазами, а если не пялятся, то ты почувствуешь себя глупо, посмотрев в их сторону.

– О чем ты думаешь? – мягко спросил Дев.

– Что я никак не могу решить, какого цвета у тебя глаза.

Он улыбнулся и сказал:

– Мои водительские права утверждают, что голубые.

– Как и права Натэниэла, но ведь на самом деле они не голубые, – парировала я, улыбаясь в ответ.

– Мне нравится, что ты так много думаешь о моих глазах.

Я не стала объяснять ему, что частично это происходит потому, что не только его глаза меня озадачивали. Покрепче обняв его за талию, я прижалась плотнее. Настолько сильно, что почувствовала, как он счастлив быть здесь, а значит, мне нужно поцеловать его и отпустить, пока он не дошел до той стадии, когда ходьба причиняет неудобства.

Я немного отстранилась, и у нас появилось пространство, чтобы я могла встать на цыпочки, а он – наклониться. Он обнял мое лицо ладонью, а другой рукой придерживал меня за спину, в то время как я поднялась навстречу его губам. Поцелуй вышел мягким, однако губами мы двигали больше, чем это принято при нежном поцелуе, а кончики наших языков будто бы оставляли обещание на будущее. Мое тело отреагировало на это, так что к тому моменту, когда он отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза, у меня сбилось дыхание. Если бы я была мужчиной, Деверо был бы не единственным, кому нужно кое-что поправить перед уходом.

– Ого, – едва слышно выдохнула я.

Его улыбка, глаза, все его лицо засияли от счастья. Ему нравилось, что я так на него реагирую. Одна часть меня была счастлива, а другая – сконфужена. Я думала, что знаю, сколько людей в моей жизни – скольких из них я хочу в своей жизни, и сколько из них были для периодических забав и кормления, и когда один из них выкидывает нечто подобное, мне хочется чего-то посерьезнее. Проклятье.

Натэниэл взял его за руку и потянул на себя.

– У нас еще будет время для поцелуев. Я хочу увидеть Ирландию.

Дев рассмеялся и дал ему увести себя. Я заметила, как детектив Шеридан наблюдала за нами, и знала, что больше не будет недоразумений по поводу ее влечения к этому высокому блондину. Хорошо.

Ко мне подошла Фортуна, улыбаясь и качая головой:

– Мне этого не понять, так что давай просто пожмем друг другу руки. – Она не шутила, все же подошла за поцелуем. Она была в числе женщин нашей жизни и нашей постели, так что… я закатила глаза, но потянулась за поцелуем. Мне пришлось встать на цыпочки, как и с Девом, но по сравнению с предыдущим наш с ней поцелуй вышел легким и несерьезным. Сердце Фортуны принадлежало Эхо, которую она оставляла на мое попечение, пока впервые ехала осматривать Дублин и охранять остальных. Но она подошла за прощальным поцелуем, а значит, подтверждение наших отношений для нее что-то да значило. Иногда дело не в романтике, а в чувстве принадлежности – уверенности в том, что кому-то есть до тебя дело настолько, что он готов поцеловать тебя на публике и тем самым объявить: «мое». Или, как минимум, «я подумываю это присвоить». Подтверждение было важно для Фортуны и для Дева… Деверо. Разве не странно что он больше нравился мне под таким именем? Имя «Дев» казалось мне каким-то незавершенным, как сокращение от чего-то, и, поскольку это было сокращением от «Девила» («devil» означает дьявол – прим. редактора), которое я никогда не стану выкрикивать в момент страсти, «Деверо» мне нравилось больше. Может, Шекспир ошибался, и роза под другим именем была бы не такой сладкой? («Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет» – фрагмент из «Ромео и Джульетты» – прим. редактора)

Мне было грустно наблюдать за тем, как Дев с Натэниэлом уходят без меня. Было бы здорово вместе шататься по улочкам, держась за руки, и просто побыть романтичной туристкой. Но меня ждала работа, поэтому я присоединилась к Эдуарду в том кабинете, где мы изучали улики. Никки помог мне разместить светонепроницаемые сумки с Эхо и Дамианом по бокам от моего стула, а потом вышел в коридор к Домино, Каазиму и Джейку, как примерный телохранитель. Сократ с Итаном остались в штаб-квартире вместе с Магдой. Сократ решил, что неплохо было бы показать людям Нолана скорость обычного ликантропа. Они с Итаном были хороши, но медленнее Магды, потому что они не были в Арлекине, ну, и не спали со мной и Жан-Клодом. Хотя они бы опустили эту часть и просто сказали, что годы и практика сделали ее быстрее.

Фланнери вышел в коридор вместе с моими охранниками – он остался в качестве компаньона и подкрепления, а может, даже присматривал за своим боссом. На этот раз Нолан решил присоединиться к нам в кабинете. Кто бы за ним не стоял, это кто-то изо всех сил старался, чтобы Нолан был вовлечен в процесс. Пирсону и Шеридан это не понравилось, но они отнеслись к этому, как профессионалы, которыми и были. Такое бывает, когда начальство пропихивает других людей в твое расследование.

Мы склонились над стремными фотками, разбросанными по столу, на доске висела актуальная карта Дублина, а люди приносили нам бумаги, потому что у меня не было ни айпада, ни компьютера, чтобы изучать информацию с экрана. Мой айфон был хорош во многом, но для чтения подробных отчетов криминалистов не очень подходил.

Я глянула на первую жертву с разорванным горлом и подумала: как же я не хочу быть здесь. Мне хотелось быть там, вместе с Натэниэлом, Девом и Фортуной, и даже с Донни и Гриффином. Они оба казались приятными людьми и, вероятно, могли бы стать прекрасными гидами. Я пообещала себе, что возьму несколько дней отпуска для себя и своих людей прежде, чем мы отчалим домой. Так, блядь, и сделаю, но сначала нам нужно раскрыть преступление.

Почему впервые за всю историю Дублина в нем расплодились вампиры? Почему в черте города начала увядать магия фейри? Почему прежний мастер Дамиана не приструнила новых вампиров, не уничтожила их? Неужели она действительно потеряла столько власти, и утратила ли она ее потому, что мы уничтожили Матерь Всей Тьмы? Как нам найти вампира, заварившего эту кашу, если это не Миледи? Как найти кровососа, который, по ходу, наслаждается тем, что вырывает людям глотки? Как уберечь другие семьи Дублина, чтобы они не присоединились к семье Брэди в качестве новообращенной нежити? Было так много вопросов, и нам нужны были на них ответы – именно по этой причине я не отправилась играть в туристку. Вот раскроем дело, переловим всех плохих мальчиков и девочек, спасем Ирландию от первой в ее истории вампирской чумы, тогда я и стану туристкой, а до тех пор я должна заниматься только работой, потому что если я ее не сделаю, погибнет еще больше людей.

Странно ли это, что я думаю о семье Брэди, как об умерших, хотя они стали вампирами? Я любила Жан-Клода, была помолвлена с ним, но, глядя на новообращенных вампиров в детской, все еще думала о них, как о мертвых, убитых, а не как о нежити или живых. Даже если жертвы убийств на закате восстанут из мертвых, это не всегда отменяет тот факт, что у них отняли жизнь. В Соединенных Штатах обращение в вампира против воли по-прежнему расценивалось, как убийство. Интересно посмотреть, как с этим справляются ирландские законы.

Необходимо время, чтобы привыкнуть к мысли, что жертва способна давать показания по поводу собственного убийства. Именно ирландским судьям и политикам решать, считать ли обращение против воли убийством. Все, что я знала, это что дома у нас с Эдуардом уже были бы на руках ордера на казнь всех вампирских задниц, которые были в этом замешаны, и, глядя на следы от клыков, вырванные глотки, разорванные на части тела, я знала, что такой расклад меня полностью устраивал.

62

Несколько часов спустя карта города была покрыта отметками с важными локациями и местами преступлений. Шеридан осталась, чтобы помочь нам все промаркировать цветами, хотя я думала, что у них уже была карта с отметками. Я действительно спросила об этом:

– Разве мы не дублируем все то, что вы проделали в отделе убийств?

– Мы его так не называем, – сказала она.

– Прошу прощения, но как бы вы ее не называли, вы ведь уже проделывали это?

– Они хотят посмотреть, может, ты найдешь что-то, что они упустили, – пояснил Эдуард. – Если они дадут тебе свою карту, ты сконцентрируешься на том, что они считают важным.

Я подарила ему многозначительный взгляд:

– Мы теряем время, повторяя одно и то же.

– Не совсем, маршал Блейк, мы хотим узнать ваше мнение без нашего влияния.

Я могла бы принять это объяснение, но не купилась на него. Я была практически уверена, что они не хотели показывать мне все улики – на тот случай, если в итоге я окажусь плохим некромантом.

Они позволили мне выбрать цвета для каждой точки, которую я захотела отметить. Что ж, круто. Цвет для домов жертв, которые выжили, но еще не превратились в вампиров, и места, где они были атакованы, если это было известно, – они отмечались другим цветом. Флажки для тех, кто не выжил, и не превратился в вампиров. Флажки для тех, кто восстал в качестве немертвых. Флажки для настолько изувеченных, что даже полиция сомневалась, были ли они жертвами вампиров, или у них тут серийный убийца. Они были почти уверены, что это поддавшиеся обретенной силе молодые вампиры, потому что нужно быть сильнее человека, чтобы разорвать тела подобным образом.

Эти фотографии я рассматривала дольше всех, потому что вампиры редко вот так разрывали тела. Я смотрела на эти снимки, а мой мозг отказывался «видеть», какими эти люди были раньше. Так разум защищает нас от ужасных картин, которые могут травмировать психику. Однако это была часть моей работы – смотреть на вещи, большинство которых обычные люди никогда не увидят. Я не могла позволить себе отвернуться, потому что с местом преступления было что-то не так. В нем было что-то нехарактерное для убийств, совершенных вампирами.

Я разложила снимки на своей части стола и заставила себя попытаться сложить их в общую картину. Мне очень хотелось прислушаться к собственному разуму, когда он твердил: «не смотри, нам не нужны новые кошмары». Но я знала, что если отступлю, то могу что-нибудь упустить, и часть меня всегда будет думать, что то, что я упустила, могло стать ключом к раскрытию дела. А раскрытие дела означало спасение жизней, поэтому я смотрела на фотографии.

Сперва я не была уверена, одно это тело или два. Я смотрела на плечо с целым предплечьем, но без кисти. Отдельно кисть – вероятно, с того самого предплечья. Даже сквозь всю эту кровь я видела, что пальцы были достаточно толстыми, а кисть – крупной, и рука, вероятно, принадлежала мужчине. Рука была довольно мясистой, и я могла почти твердо сказать, что, это мужчина. Рядом находилась нижняя часть тела – она казалась неповрежденной и была довольно крупной, так что тут у нас один мертвый мужчина. Я уставилась на прочие кровавые кусочки, пытаясь воссоздать из них отсутствующие фрагменты верхней части тела, но у меня не получалось. Не знаю, в чем было дело – то ли куски слишком мелкие, то ли их просто не хватало. Если второе, то тут поучаствовали не только вампиры, потому что они не могут есть твердую пищу. Тело мужчины было одним из трех растерзанных на части. Ни у одного из трупов не было ничего похожего на голову во всей этой кровавой мешанине, но вокруг было достаточно разбросанных фрагментов, чтобы предположить, что голова могла быть раздроблена и валялась кусками среди всего этого месива.

– Вы выглядите озадаченной, маршал Блейк, – прокомментировал Пирсон.

Я перевела взгляд на него:

– Я пытаюсь понять логику серийного убийцы и воссоздать недостающие части тела. Вы нашли все фрагменты трупа этого мужчины на месте преступления?

Пирсон обменялся взглядами со всеми, кто был в комнате, включая Эдуарда и инспектора Люка Логана. Инспектор Логан был среднего роста и выглядел совершенно непримечательно, волосы у него были темные. Он постоянно расхаживал по кабинету, который был недостаточно просторным для этого. Логан присоединился к нашей развеселой маленькой компашке пару часов назад. К тому времени у нас уже имелся большой стол, стулья на пятерых и стенд с картой. Плюс сумки с Эхо и Дамианом у моих ног за спинкой стула, на котором я сидела. Здесь и так было тесно вшестером, но когда ваш шестой энергично расхаживает и в процессе разговора размахивает руками… Я довольно быстро поняла, почему его все недолюбливали.

– Что нужно искать? – спросил Нолан, стоя по другую сторону от Эдуарда, который усадил его в конец стола. Я поняла, что не только меня не посветили в этот всезнающий взгляд. Меня бесило, что Эдуард что-то скрывал от меня, но когда он этого не делал? Он обожал свои чертовы тайны. Позже я поговорю с ним об этом, с глазу на глаз.

– Я же говорил, что она заметит, – сказал Эдуард.

– Заметит что? Почему так важно, сможет ли Блейк отыскать все части тела? – спросил Нолан. Он посмотрел на фотографии, которые лежали передо мной.

– Ты можешь найти все фрагменты трупа на этих фотографиях? – спросил Эдуард, глядя на Нолана.

Капитан помолчал с минуту, глядя в лица присутствующих. Только Логан смотрел в сторону, скрестив руки на груди, словно пытался чего-то не выдать. Наконец, Нолан произнес:

– Нет, но некоторые куски могли растащить бродячие собаки или вороны.

– Ты видишь следы животных в крови? – спросил Пирсон.

Нолан наклонился ближе к снимкам через Эдуарда. Я подтолкнула их к нему, но в конце концов он покачал головой.

– Нет.

– Мы не исключаем, что вороны или другие птицы, пролетавшие мимо, не растащили куски до того, как мы обнаружили тело, но у нас тут не водятся настолько крупные птицы, которые могли бы унести столько всего, позволив нам свалить на них недостающие фрагменты.

– Что, по-вашему, случилось с недостающими частями? – спросил я.

– Я не знаю, – ответил Нолан.

– Вообще-то, я спрашиваю у всех, кто сейчас здесь, а не только у вас, Нолан. Вы такой же опоздавший на этой вечеринке, как и я.

– Сперва мне бы хотелось услышать ваши предположения, – сказала Шеридан.

– Почему?

– У Форрестера есть гипотезы, но я настоял на том, чтобы он не делился ими с вами, пока у вас не появится возможность лично осмотреть улики, – ответил Пирсон.

– Зачем скрывать от меня информацию?

– Потому что Тед целыми днями нахваливал вас, и мы хотим знать, настолько ли вы хороши, как он говорил, – ответил Логан, махнув рукой в сторону Эдуарда.

– Не в этом дело, – окинул Логана хмурым взглядом Пирсон.

Шеридан отступила от карты:

– У Теда есть… интересные догадки по поводу конкретных снимков. Он хочет знать, придет ли другой охотник на вампиров к таким же… выводам.

Они все с такой осторожностью подбирали слова, даже Логан был менее прямолинеен, что, видимо, давалось ему с трудом. Я вздохнула и покосилась на Эдуарда. Он ответил мне прямым взглядом:

– Говорил же, я знал, что ты заметишь.

Я передвинула фотографии обратно и вновь разложила их перед собой.

– Вы разложили их здесь, чтобы сбить меня с толку?

– В каком смысле сбить с толку? – не поняла Шеридан.

– Обмануть.

– Нет. Конечно же нет, – Она выглядела такой озадаченной, что я ей поверила.

– Эти снимки из другого дела? – продолжила я.

– Почему вы об этом спрашиваете, маршал? – спросил Пирсон.

– Они не сочетаются. Не только с этим мужчиной, но и вообще с другими разорванными телами.

– У нас их только три, – сказала Шеридан.

Я посмотрела на нее, чтобы убедится, не прикалывается ли она, но она смотрела на меня абсолютно серьезно.

– Неужели в Дублине настолько много расчлененки, что три новых трупа – это просто фигня?

– Нет, конечно же нет, – повторила она.

– Это такая же редкость в нашем городе, как и в вашем, – ответил Пирсон.

Я посмотрела на Нолана и Эдуарда. Первый выглядел озадаченным, а второй – загадочным. Никто не хранил секреты так, как это делал он – никто из живых, по крайней мере.

– Это не похоже на работу вампиров, – заключила я.

– Мы думали, они достаточно сильны для подобного, – сказал Пирсон.

– Так и есть, но им несвойственно столь грубое насилие.

– Почему нет? – спросил Пирсон, и смотрел он на меня при этом таким взглядом, словно хотел залезть мне в голову и увидеть, о чем именно я думаю.

– Пустая трата крови и вообще слишком грязно. Если вы разорвете тело, то зальете себя кровью. После этого уже нельзя прогуляться по улицам так, чтобы никто не позвонил в полицию.

– Если не брать в расчет напрасную трату крови, то, что вы сейчас сказали, можно применить к кому угодно, – заметил Пирсон.

– Человек не может разорвать тело вот так, – прокомментировал Логан, махнув рукой так, что практически задел плечо Шеридан. Он отшатнулся от нее, словно обжегся, и отошел в другую часть комнаты, поближе к двери.

– Не похоже, что для расчленения пользовались ножом, верно? Вы обнаружили следы инструментов?

– Никаких следов инструментов, – ответил Пирсон.

– В таком случае, я не думаю, что это сделал человек.

– Что же вы тогда думаете об этом, Блейк? – спросил Логан.

– Я думаю, что у вас тут может быть серия преступлений, совершенных вампирами, но помимо этого что-то еще прибыло в город. Я согласна, что это что-то сверхъестественное, но единственное, чего не могут вампиры, это есть твердую пищу. Серийный убийца, если это человек, мог бы забрать трофеи, чтобы съесть их позже, но он недостаточно силен, чтобы разорвать тела на части. Вампир способен на это, но у него нет повода забирать с собой мясо с места преступления.

– Вы только что назвали части тел жертв «мясом»? – требовательно вопросил Логан, меряя шагами комнату и стараясь занять еще больше пространства, чем мог. Пирсон и Нолан были выше него, и почти все присутствующие тягали больший вес, чем можно было сказать по их телосложению, включая Шеридан – я включила ее, когда увидела ее предплечья, которые выглядывали из-под коротких рукавов белой блузки. Она была сложена как более высокая версия Морта – вся сплошь сухожилия и мышцы, если не брать во внимание значительные изгибы. Может, она и была худой, но качалась. Мне нравилось, что я была не единственной женщиной в комнате с рельефными бицепсами.

– Предполагаю, так думает наш убийца.

– Что вы имеете в виду, Блейк? – спросил Пирсон.

Я подавила в себе внезапный порыв глянуть в сторону Нолана.

– Оборотень мог бы растерзать тело без каких-либо инструментов, и он мог бы сожрать фрагменты тела.

– Но разве оборотень не будет покрыт кровью и не лишит себя возможности скрыться от полиции, как вампир или человек? – спросил Нолан. Если ему и было не по себе в этом разговоре, то он никак этого не показал. Если бы я не знала его тайну, то и не догадалась бы.

– Так и есть, но оборотень может буквально сменить не только одежду, но и кожу, так что, даже если зверь был покрыт кровью, приняв человеческую форму он очистится от нее.

– И тем не менее, мы должны были бы найти рядом с местом преступления обнаженного человека без сознания, но мы его не нашли.

– Я им сказал, что не все ликантропы впадают в подобие комы, когда перекидываются обратно в человека, но мне не поверили, – заметил Эдуард.

– Почему? Ты же прав, – удивился я.

– Потому что, согласно литературе, они засыпают, чуть ли не впадают в летаргический сон после того, как перекидываются из зверя обратно в человека, – объяснил Пирсон.

– Вы же не думаете, что знаете больше, чем все остальные эксперты вместе взятые?

– В данном случае – да, думаю, потому что книги, которые вы читали, написаны людьми, изучающими ликантропов, может, бравшими у них интервью. А я с ликантропами живу, – сказала я.

– Я им просто хороший приятель, – добавил Эдуард голосом Теда. – И, тем не менее, это более личный формат взаимодействия, чем книги от экспертов.

– Как вы можете быть уверены? – спросила Шеридан.

– Мы читаем ту же литературу, что и вы, – ответила я. – И я читала ее до того, как лично познакомилась с оборотнями. Многие из них вынуждены впадать в спячку, им необходимо проспаться. Но на самом деле, большая часть тех, кто впадает в столь крепкий сон, даже не помнит ночей, проведенных в животной форме.

– И вы утверждаете, что некоторые из них просто меняют форму и могут спокойно уйти с места преступления вроде этого? – уточнила Шеридан.

– Безусловно.

– Это тот самый момент, когда я могу сказать: «а я говорил», – заметил Эдуард с сильным южным акцентом.

– Только если ты не джентльмен, но я знаю, что ты джентльмен, – с улыбкой проговорила Шеридан.

Эдуард слегка улыбнулся ей и чуть кивнул. Если бы на нем все еще была шляпа, он точно бы приподнял ее. Я не могла сказать, реально ли он флиртовал с Шеридан или был настолько погружен в свое тедовское альтер-эго, что просто не мог повести себя иначе.

– Итак, вы были правы насчет нее, Форрестер, – резюмировал Логан, продолжая мерить шагами стену у двери. – Вы натаскали ее. Обучили всему, что она знает.

– О, нет, Логан. Я помог Аните преуспеть в убийстве монстров. Она же научила меня лучше их понимать.

– Спасибо, Тед, а вот вам мне сказать нечего, Логан. Обожаю, когда мужики полагают, что если в жизни женщины есть мужчины, то всему, что она знает, она обязана им.

Он бросил в меня хмурый взгляд, но на фоне Нолана в этом деле он был просто любителем.

– Это просто фигура речи, Блейк.

– Повторяйте себе это почаще, Логан, пока остальные заняты делом и ловят злодеев.

– Каких еще злодеев, Блейк? Вы здесь, чтобы помочь нам найти стоящего за всем этим вампира, так что у нас тут только один злодей.

– Здесь есть кто-то, кто убивает людей, разрывая их на части – скорее всего, это не вампир, к тому же, у нас тут парочка шей без следов от клыков.

Эдуард выудил нужные фотки из кипы снимков, и мне даже не пришлось указывать на них. Он передал их мне, и я выставила их перед Логаном, Пирсоном и Шеридан так, словно устраивала презентацию. Если Нолан желает разглядеть получше, ему придется придвинуть свой стул. – Ваши судмедэксперты обнаружили отметины, которые могли оставить человеческие зубы?

– Нет, – ответил Пирсон. – Но настолько беспощадный укус, когда вампир треплет рану, как терьер крысу, может смазать четкость отпечатков зубов.

На мгновение я прикрыла глаза, прогоняя от себя воспоминание о вампире, который проделал со мной подобное когда-то.

– Анита отлично осведомлена об этом, старший офицер Пирсон. – Я посмотрела на Эдуарда, пытаясь взглядом спросить у него, как много он хочет, чтобы я показала и рассказала. У меня были шрамы от точно такого же укуса вампира, о котором говорил Пирсон.

– Хотите сказать, что у нас в Дублине три серийных преступника, включая серийного убийцу-человека, который использует собственные зубы, чтобы рвать ими глотки? – требовательно вопросил Логан, остановившись, чтобы уставится на меня.

– Нет, я говорю, что это вероятно. Просто наличие вампиров и насильственных преступлений в одном городе не означает, что все эти преступления связаны с вампирами.

– Мы не пытаемся повесить все насильственные преступления на вампиров, маршал Блейк, – возразила Шеридан, стоя у пробковой доски. Думаю, она встала в надежде, что Логан воспользуется ее стулом – не свезло.

– Я это знаю, инспектор Шеридан, но для одного вампира тут слишком много жертв.

– Мы не идиоты, Блейк. Мы в курсе, что ни один вампир-одиночка не мог сотворить все это, – буркнул Логан, указав на карту таким размашистым жестом, что едва не треснул Пирсона по башке. Сам Логан либо не заметил этого, либо проигнорировал, потому что даже не извинился. Он вновь начал расхаживать вокруг стола, то и дело проходя за спиной у Нолана.

Нолан встал и отошел в дальний угол стены с окном. Он уперся спиной в угол так, чтобы у Логана не было возможности маячить позади него. Он даже сказал Логану, что если тот снова начнет маячить позади него, то окажется на полу, но Пирсону это не понравилось. Логан был ему не по душе, но его вынудили терпеть участие Нолана в расследовании, так что сам Нолан также не был его любимчиком. Пирсон сказал:

– Если вы попытаетесь повалить на пол одного из моих людей, то у нас с вами будет разговор, который вам не понравится.

Нолан стоял в углу, глядя на Логана, который вновь прохаживался вокруг стола, маяча за спиной у меня и Эдуарда. Как я уже сказала, кабинет был не настолько просторным, чтобы наматывать по нему круги, особенно когда в этом пространстве было так много взрослых.

– Анита не утверждала, что один и тот же вампир напал на всех жертв, – сказал Эдуард.

– Именно это она и сказала.

– Нет, не это. Я…

– Вы это сказали.

– Но это не означает, что…

– Как это может означать что-то другое? – потребовал он голосом, в котором скулеж перемешался со злостью. Звучало неприятно. На самом деле, мне пришлось приложить усилие, чтобы не заскрежетать зубами.

– Если вы прекратите перебивать меня, то я поясню.

– Вы считаете себя экспертом по вампирам, и это делает вас лучшим копом, чем мы. Так?

Он прошелся мимо Нолана, и тот сказал:

– Не маячь передо мной, Логан.

Логан развернулся и направился обратно к столу и ко мне. Он попытался пройти между сумкой с Эхо и пробковой доской, но двигался быстрее, чем вписывался в этот узкий промежуток, и потому споткнулся о сумку. Я бы спустила ему это, если бы после он ее не пнул.

Я встала, перешагнула через сумку с Эхо, на ходу вписав плечо в Логана. Он отшатнулся, хотя был как минимум на пять дюймов выше меня и почти на сотню фунтов тяжелее (12 см. и 45 кг. – прим. редактора).

– Какого черта, Блейк? – едва не прокричал он.

– Вы пнули одного из моих людей.

– Они ничего не чувствуют. Сейчас день.

– Кто сделал вас экспертом по вампирам, Логан? – спросила я, и вновь шагнула к нему. Ему пришлось отступить, иначе я бы на него наступила.

– Я их не трахаю, чтобы быть экспертом, – рыкнул он.

– Логан! – ахнула Шеридан.

– Могу поспорить, вампиры – не единственные, кого вы не трахаете, – парировала я.

– Маршал Блейк! – прикрикнул Пирсон. Я слышала, как отодвинулся его стул, и встала так, чтобы видеть его. Я знала, что он не несет мне реальной угрозы – просто сделала это на автомате.

– Какого хрена это значит? – Лицо Логана потемнело то ли от гнева, то ли от смущения.

– Это значит, что каждый раз, когда кто-то начинает обвинять меня, что я использую секс, чтобы хорошо делать свою работу, как правило, это означает, что либо этот кто-то хотел меня трахнуть, а я отказалась, но мы с вами недостаточно для этого знакомы, либо же это означает, что ему вообще никто не дает, и он просто бесится от того, что у меня больше секса, чем у него.

Лицо Логана стало приобретать пунцовый оттенок – это было не смущение, это было кровяное давление. У инспектора Логана пылкий темперамент – отлично, может, удастся его спровоцировать на какую-нибудь глупость, и Пирсон отправит его домой.

Эдуард встал со стула, но не пришел мне на выручку. Он знал, что я в ней не нуждаюсь, ну а я знала, что встал он не без причины. Он обогнул стол, говоря на ходу:

– Рэйчел, не думаю, что тебе стоит слушать все это, – сказал он, используя наилучшую версию своего тедовского акцента. – Почему бы тебе не сводить меня на чашечку чая в отеле, который ты так нахваливала?

О, Господи ты боже мой, Эдуарду в голову пришла та же идея, что и мне. Мы собирались вынудить Логана потерять самообладание.

– О, Тед… – начала было Шеридан, и я была почти уверена, что она выдаст что-то типа того, что ничего такого, с чем она не сможет справиться, она не услышит, но Логан не дал ей возможности ответить.

– Ты не пойдешь с ним ни на какой чай в отеле, – проорал он, ну, или почти проорал. Я стояла достаточно близко, чтобы это прозвучало очень громко.

– Я пойду с кем хочу и куда хочу, – отрезала Шеридан, повысив голос.

– Нет! – рявкнул он.

Я продолжала смотреть на него, борясь с желанием обернуться и посмотреть на Шеридан, которая стояла позади меня. Я стояла к Логану ближе всех, и, если он окончательно сорвется, я хотела, чтобы у меня был шанс подлить масла в огонь и не быть при этом избитой или затоптанной. Его лицо побагровело от гнева. Он был слишком молод – сорок с хвостиком, и даже близко не был таким крупным, чтобы иметь подобный цвет лица в таком состоянии. В его горле послышался какой-то невнятный и низкий звук. Я хотела, чтобы он покинул комнату, а не чтобы его хватил удар, но вдруг поняла, что не знаю, какой из этих вариантов вероятнее. Его в буквальном смысле переполняло бешенство. Вау.