Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 53 страниц)

– Я говорю о том, что она была марой^[17]17
  mara – дух, привидение, призрак. У славян Мара – богиня смерти, слово мара в том же значении, что и в английском, сохранилось во всех славянских языках, сейчас считается устаревшим, редко употребляемым.


[Закрыть] – кошмаром, способным создать страх, чтобы пировать на нем после.

– Подождите. Хотите сказать, она могла питаться от людей пока они спали, а не только когда они бодрствовали?

– Изначально она была существом, которое питалось плохими снами, забирая их у спящих и помогая им избавиться от кошмаров, но за долгие годы она превратила свой дар в нечто менее доброе. Если она не могла насытиться теми кошмарами, что были, то вторгалась в сны людей и превращала их в кошмары, чтобы питаться.

– Хотите сказать, она была чем-то вроде хранителя снов, который помогает людям прогонять кошмары? – удивилась я.

– В начале.

Фланнери добавил:

– Местные власти официально зарегистрировали несколько ночных ведьм – существ, которые питаются кошмарами, но чем больше они питались, тем хуже становились кошмары, и в конце концов через них эти существа высасывали жизни людей.

– У вас тут в Ирландии есть те, кто настолько хорош в поедании через сны? – спросила я.

– Здесь это часто встречается и даже считается парапсихической способностью.

– Не магия, – уточнила я.

– Нет, потому что ее можно купировать современными препаратами. Когда тетушка Ним сказала, что Мастер-вампир Ирландии была чем-то вроде ночной ведьмы, я порылся в архивах дел. В большинстве случаев те, у кого зафиксирована такая способность, говорят, что делают это не нарочно. Это как лунатизм, за исключением того, что они неосознанно вторгаются во сны других людей.

– Хочешь сказать, что у вас тут, в Ирландии, если способность блокируется современными антипсихотиками или антидепрессантами, ее считают парапсихической, а если лекарства не помогают, то магической? – уточнила я.

Фланнери подтвердил:

– Да, это один из способов различать их. У вас в Америке так не делают?

– Нет, мы даем такие лекарства только тем, кто реально в депрессии или в психозе.

– Как же вы останавливаете тех, кто использует свои способности во зло?

– Если можем доказать, что кто-то сознательно причинил вред другому человеку с помощью магии, это автоматически ведет к тюремному заключению или смертному приговору.

По одному только лицу Фланнери было ясно, что он думает о наших понятиях справедливости.

– Это варварство, – возмутился он.

– Ваши ночные ведьмы могут высосать человека до смерти?

– Да, но мы останавливаем их до того, как все заходит слишком далеко.

– А если они уже кого-то угробили, что вы с ними делаете? Как защищаете от них других законопослушных граждан?

– Назначаем соответствующие препараты и лечение, пока они не перестанут представлять опасность для других.

– Сколько таблеток нужно, чтобы это произошло? – спросил Натэниэл.

Фланнери опустил глаза, затем поднял их, но встретиться взглядом с Натэниэлом он не решился. Может, на него давил мой взгляд по соседству, а может, причиной была чистота во взгляде Натэниэла. Я давно поняла, что у него была почти детская вера во все, что правильно. Не в том смысле, что он верил, что люди всегда поступают правильно, но он мог вызвать у других желание стать лучше, соответствовать его идеалам.

– Продолжай, племянник. Ответь ему.

Фланнери посмотрел на свою тетушку так, словно был недоволен ее вмешательством.

– Дозировка рассчитана так, чтобы сделать их безвредными для окружающих.

– Это не ответ, – возразила я.

– Ты правда считаешь, что убить их – лучший выход?

– Лучше, чем загнать их в кому или поджарить им мозги? Да, я думаю, смерть может быть предпочтительнее этого.

– Раньше мы не боялись убивать, если в этом была нужда, – заметила Ним.

Фланнери нахмурился, глянув в ее сторону.

– За прошедшие годы здесь было достаточно кровопролития. Нам не нужно еще больше смертей.

– Если бы вы предложили ночным ведьмам выбор между вашими лекарствами и чистой смертью, многие из них выбрали бы последнее. Ты ведь понимаешь это, Фланнери? – поинтересовалась я.

– Я этого не знаю, и ты тоже.

– Ты знаешь это до мозга своих костей, племянник, иначе не сердился бы на нас сейчас, – сказала тетушка Ним.

– Если вы знали, что она ночная ведьма, почему не отнеслись к ней со всей строгостью ваших законов? – спросила я.

– Насколько нам известно, она никого не убивала, поэтому не подпадает под наши законы.

– Ты все это время знал, что она существует? – уточнила я.

– Ты спрашиваешь, знал ли я, что здесь есть вампиры, и умолчал ли я об этом?

– Я спросила ровно то, о чем хотела узнать.

– Я не знал, что она существует. Я не знал, что здесь есть вампиры, пока ты не сказала другим офицерам. Они рассказали мне, а я спросил тетушку Ним. Тогда она сказала мне правду.

– Я ничего не скрывала от тебя, племянник, – парировала тетушка Ним. – Ты никогда не спрашивал меня, есть ли вампиры в Ирландии.

– Несколько недель я распинался перед тобой по поводу вампиров, которых здесь якобы нет, но ты ничего не сказала^[18]18
  Имеется в виду, что для получения от фейри ответа на вопрос, надо задать его прямо. Фейри не могут солгать, но и не должны ничего говорить, если их не спрашивают.


[Закрыть].

– Сколько осуждения. Тебе повезло, что ты и вправду мой племянник, ведь если бы ты им не был, подобная критика в наш адрес могла бы оставить тебя беззащитным перед лицом нужды в магии.

– Это угроза, тетушка Ним?

– Всего лишь правда, племянник.

– А Нолану известно, что ты на самом деле частично фейри? – поинтересовалась я.

– Известно, – ответил Фланнери.

– Но остальные в команде не знают, так?

– Блейк, а другие маршалы, с которыми ты работаешь, знают все твои секреты?

Мы с Фланнери долго пялились друг на друга, затем я покачала головой.

– Я бы попросил тебя сохранить мой, – попросил он.

– Это честь для меня, что ты нам доверился.

– Тетушка сказала, что тебе нужно знать. В этом она похожа на большинство фейри: они будут хранить секрет до тех пор, пока не захотят поделиться им, но если она говорит, что нужно что-то сделать, то это, как правило, важно.

– Я должна была увидеть тебя, Анита, тебя и всех твоих… мужчин, – подала голос тетушка Ним.

Я не была уверена, что мне понравилось, как она замялась на последнем слове, но решила забить. Я не стала давить, потому что не знала, какое слово она проглотила, и у меня все еще были секреты от Фланнери и остальных полицейских, с которыми я работала, не считая, пожалуй, Эдуарда. Не знаю, остались ли у меня тайны или хоть что-то важное, чего бы он не знал.

– Почему так важно было нас увидеть? – не поняла я.

– Когда ты вошла в наш паб, то ощутила гнев.

– Ага.

– Оглянись вокруг и попробуй почувствовать.

Это было странное предложение, и все же я осмотрела паб, стараясь почувствовать враждебность, но ее там не было. Люди за столами стали более расслабленными. Пара человек даже улыбнулись мне. Я кивнула и улыбнулась в ответ, потому что мы пришли сюда за информацией. Люди охотнее сотрудничают, если вы им нравитесь или, по крайней мере, не бесите их. Улыбка может послужить подспорьем в этом деле.

Тетушка Ним подозвала одного из мужчин, который улыбался. Он подошел к нашему столу с шляпой в руках. У него были темные, почти черные волосы, карие глаза и кожа, которая могла бы загореть, если бы ей дали такой шанс. Он был очень похож на Фланнери и Морта, хотя его волосы были гораздо длиннее – они доставали до плеч.

– Это Слэйн. Он может принести вам послание или помощь от меня.

Мужчина вновь улыбнулся и слегка кивнул. Его волосы качнулись вперед и я заметила что-то под ними. Я моргнула и оставила эту мысль при себе, потому что, во-первых, не была уверена в том, что увидела, а во-вторых – это не мое дело, замечать, что там у кого-то с ушами. У всех нас есть физические недостатки. К тому же, мой отец учил меня не тыкать в людей пальцем и не вопить: «У тебя уши висят, как у гончей».

– Все в порядке, – произнес он, и его голос просто сочился акцентом – такого мы здесь еще не слышали. – Тетушка Ним велит доверять вам, что мы и делаем. – По крайней мере, я услышала именно это. Потом уточню у Фланнери.

Слэйн откинул свои волосы назад и продемонстрировал, что его уши действительно были как длинные и шелковистые собачьи ушки. Цвета они были как у бигля – коричневые с белым, но длиннее и по форме скорее как у кунхаунда или, может, еще более длинноухого бассета.

– Клевые, – оценила я.

– Мне неизвестно это слово, – смутился он.

– Здоровские, симпатичные, интересные. Они кажутся шелковистыми, – озвучила свою мысль я, потому что у меня произошел социально-неловкий момент. В каждой стране свой сленг, и в языке тоже. Я должна была помнить, что слово «клевый» здесь не в моде. Черт, да оно и дома не в моде.

Он улыбнулся шире, довольный комплиментом.

– Из-за них я почти всегда ношу шляпу в помещениях. Это помогает скрывать их под волосами, потому что большинство женщин не находят их… клевыми.

– А зря, – пожала плечами я и, увидев озадаченность на его лице, пояснила: – Если они не понимают, что особенности – это интересно, а не плохо, то сами виноваты, потому что из-за этих особенностей они упускают шанс узнать вас. – Я в очередной раз поняла, что вербально выкапываюсь из ямы, в которую сама же себя загнала из-за своих эмоций, но, по крайней мере, я выкапываюсь, а не зарываюсь в нее еще глубже.

– Чудесная мысль, – похвалила меня Ним. – Однако в тебе не больше человеческого, чем в моих потомках, так что широта взглядов от тебя вполне ожидаема.

– Спа…

– Не надо, – перебил Фланнери. – Не произноси это слово, обращаясь к моей тетушке или к кому-то из старших фейри. Это оскорбление.

– Хорошо, я постараюсь запомнить.

Ним спустила свою шаль на плечи, открыв свои темно-каштановые волосы. Они были почти такого же цвета, как у Натэниэла.

– Выглядишь как один из наших, Натэниэл Грейсон.

– Из ваших? Вы имеете в виду своих потомков? – уточнил он.

– Именно так.

– Я мало что знаю о своей семье. Мне неизвестно, были ли среди них ирландцы.

– Ты сирота?

– Вроде того, – ответил Натэниэл. При этих словах он сжал мою руку. Дев коснулся его лица и шеи, ощутив его потребность в тактильном контакте. Никогда не думала, что Натэниэла может беспокоить тот факт, что он не знает своей родословной.

– Многие из нас ничего не знают о своих семьях, – добавил Домино.

– Вы с мистером Флинном могли бы сойти здесь за фейри благодаря вашим волосам и глазам, потому что у большинства из нас есть некие отличия, но ваша энергия нам не родная. – Затянутый в черную перчатку палец Ним указал на Натэниэла. – Но этот ощущается как родной.

– Я правда не знаю, есть ли во мне ирландская кровь, – напомнил он.

– Твои глаза могут быть нашей отличительной чертой.

– У тебя такие глаза, а мне достались собачьи уши, – с улыбкой произнес Слэйн, и я не могла сказать, жалуется он или просто подмечает.

– Я хочу больше знать о своей семье, – сказал Натэниэл, – но мы пришли сюда для того, чтобы узнать о вампирах и проблемах с местной магией.

– Вы не знаете, из-за чего это происходит? – спросила я.

– Неприятно это признавать, но нет.

– Эта встреча в основном нужна была для того, чтобы они могли увидеть тебя и почувствовать твою магию, Блейк, тебя и всех вас, – сказал Фланнери.

– Это было познавательно, но раз ты знал, что они не помогут расследованию, мы разве не потратили дневное время впустую? – поинтересовалась я.

– Многие из моих людей не верили, что некромант, да еще и тот, который планирует выйти замуж за вампира, будет желанным гостем здесь, в Ирландии, – заметила Ним. – Они не верили, что ты нам поможешь. Мы опасались, что ты усугубишь ситуацию, но мой племянник сказал, что приведет тебя к нам, если поймет, что твоя сила окажется позитивной магией.

– Кузен сказал, что у вас энергия жизни и фертильности, а не смерти, – сказал Слэйн.

– Я стараюсь, но я правда поднимаю мертвых. И не стану скрывать, что я – некромант.

– Я видел кое-что на Ютубе о прошлогодних событиях в Колорадо, – признался Слэйн. – Ваши способности легендарны, миз Блейк.

– Я все еще не знаю, как реагировать, когда люди говорят мне такое, – призналась я в ответ.

– Это всего лишь правда, – сказала Ним. – Прими ее и перестать ее стыдиться.

– Постараюсь, – ответила я.

Она улыбнулась.

– Толку от нас было мало, так что мы отпускаем вас, чтобы вы не тратили больше световой день, потому что я боюсь за наш город, когда на него опускается ночь.

Я кивнула:

– Я тоже.

Она поднялась на ноги, и Слэйн с Фланнери рванулись ей помочь. Не знаю, было ли это признаком уважения или ей правда нужна была помощь, но Никки поднялся со своего места, как будто тоже хотел помочь, и мы все поднялись, при этом я ухватилась за руки Дева и Натэниэла. Пистолет мне сейчас не помощник, в отличие от сил Дева. Спрошу у него, когда мы останемся одни, что именно он сделал и откуда он знал, что надо делать, но не сейчас.

Тетушка Ним навалилась на трость сильнее, чем раньше, и я поняла, что часть ее гламора выравнивала ее походку. Теперь я видела, насколько она действительно нуждалась в своей трости. Ее юбка колыхнулась и я мельком увидела ее ноги. Один старомодный черный ботинок и одно черное копыто – раздвоенное, как у козла. Неудивительно, что ей нужна была трость.

Я смотрела, как она возвращается к своему столику в сопровождении Слэйна. Фланнери вел нас к выходу. Я не могла не всмотреться в него внимательнее, чем раньше. Он походил на обычного человека, но всегда есть что-то, что нас отличает – так сказала Ним. Впервые я гадала, что же скрывает под одеждой мужчина, и это абсолютно не было связано с сексом.

49

Фланнери окликнули, чтобы он остался и поговорил со своей тетей наедине, так что он отправил нас к машине одних. Меня все устраивало, ведь это означало, что мы сами могли поговорить без свидетелей.

– Что ты там учудил, Деверо? – спросил Никки из-за наших спин. Я все еще держалась за руку Натэниэла, а Дев сжимал его вторую ладонь. Мы шли втроем в один ряд, и занимали всю ширину тротуара – может, даже больше. Мир действительно не приспособлен для гулянок втроем, черт, да и по двое-то идти затруднительно было на некоторых улочках. На нас пялились прохожие, и этого можно было бы избежать, если бы посередине шла я, но эти двое были любовниками, так что какого черта?

– Почему она назвала тебя колдуном? – спросил Домино.

Дев рассмеялся.

– Я вбросил силу и прояснил сознания Аниты и Натэниэла, только и всего.

– Но как ты это сделал? – включился Итан.

Дев посмотрел на него:

– Меня обучали с рождения, как и всех в нашем клане.

– Обучали чему? В смысле, то, что ты провернул сегодня, только что, было частью твоих тренировок? – уточнил Итан.

– Я обучен быть тем, кем мой Мастер пожелает, чтобы я был.

– Мы в курсе, – отмахнулась я, – но что именно ты там сделал?

Он уставился на меня и лицо его посерьезнело:

– Во многом мое обучение выглядело так, словно я собираюсь стать членом Арлекина. Нельзя быть шпионами и палачами всех вампиров, если вы не можете даже стряхнуть эффект парапсихических способностей людей.

– В Арлекине состоят либо непосредственно Мастера вампиров, либо звери их зова, которые защищены от подобного дерьма силой своих Мастеров. Но я твой Мастер, и я попалась. Как ты умудрился избавить нас от иллюзий?

– Ты с самого начала видел сквозь них? – задал вопрос Никки.

– Да, – ответил Дев.

– Как? – уточнил он.

Казалось, Дев задумался над вопросом пока мы шли. Впереди появился фонарный столб, и нам предстояло решить, кто кого отпустит, чтобы не вписаться в него. Дев отпустил руку Натэниэла и широким шагом обогнул столб, нырнув в мощеный кирпичом проулок, прежде чем вновь присоединиться к нам на тротуаре.

– Будет понятнее, если я скажу, что всех нас растили своего рода живыми талисманами?

– Я слышала, что ты сказал, и ты говоришь на английском, но смысл я не улавливаю, – ответила я.

– Думаю, Джейк объяснил бы понятнее, но мы подвергались магическому воздействию еще с рождения. Они словно выковали из нас… талисманы. Мы видим сквозь иллюзии и магию лучше всех остальных, если не считать истинных адептов мистических искусств. Мы можем действовать как своего рода фамильяры, добавляя энергию своим Мастерам, когда они используют силу или сражаются.

– Все мы можем служить для Аниты энергетическими батарейками и фамильярами, – отмахнулся Никки.

– Можем? – удивился Итан.

– Для меня это новость, – согласился Домино.

– Она проделывала это со мной, Микой, Натэниэлом и, кажется, с одним из вампиров, который сейчас в другом городе.

– С Реквиемом, – разъяснила я. – Возможно, я могу использовать любую нежить в качестве усилителя, либо это должен быть кто-то из одной кровной линии со мной и Жан-Клодом.

– Я этого не знал, – удивился Дев. – Это дает тебе больше возможностей.

– Так значит, ты практически неуязвим для любой магии? – уточнила я.

– Ага. Если ты хочешь знать, как я этому обучился или как это работает, спроси у Джейка и Каазима.

– А кто-то из нас может этому научиться?

– Думаю, для этого ты должен быть золотым тигром.

– Значит, я мог бы сделать это? – спросил Итан.

– Частично ты золотой, так что не исключено. Спроси Джейка, возможно тебе нужно было начинать тренировки с младенчества. Именно так было с нами.

– Что если бы победил кто-то сумасшедший и злой, вроде Любовника Смерти, которого мы одолели в прошлом году в Колорадо? Тебе пришлось бы служить ему также, как ты теперь служишь мне?

Дев подарил мне очаровательную улыбку, но она не возымела эффекта:

– Не думаю, что я был в его вкусе.

– Я серьезно, – настояла я.

Улыбка соскользнула с его лица – таким серьезным я его еще никогда не видела.

– Мы были созданы служить тому, кто убьет Мать Всей Тьмы и станет новым Королем Тигров. Нас тренировали, чтобы мы были полезны любой из вампирских линий крови, так что в конечном итоге я вынужден ответить «да».

Натэниэл остановился и обернулся, чтобы посмотреть Деву в глаза:

– Любовник Смерти черпал свои силы из насилия и гибели людей от болезней. Чтобы стать достаточно сильным и править миром он должен был постоянно убивать. Неужели ты действительно стал бы помогать ему в этом?

– Не думаю, что я смог бы помогать ему в этом, но у меня есть кузены, которые могли бы и, вероятно, стали бы. Джейк буквально отбирал нас, как котят или щенят в помете, и порой формировал в небольшие узкоспециализированные группы. Прайд, Энви и я были в группе, подогнанной для помощи кровной линии Бель Морт, что стало одной из причин, по которой именно мы были предложены тебе и Жан-Клоду.

– А кто был в коробке для Любовника Смерти? – поинтересовалась я.

– Это неважно, Анита. Он мертв. Теперь никто не обязан служить ему.

– Ты не хочешь говорить, потому что опасаешься, что я использую эту информацию против тех, кто должен был попасть к нему.

– Я просто знаю, что ты это сделаешь. Я чувствую это, стоя здесь, рядом с тобой и Натэниэлом.

Я вдохнула и медленно выдохнула.

– Я правда из-за смены часовых поясов так психую?

– Тебе нужно поесть нормальной еды и вздремнуть пару часов в отеле, только тогда можно будет делать что-то при солнечном свете, – сказал Никки.

– Тогда я перестану вот так терять над собой контроль?

– Сон всем помогает.

– А почему при солнечном свете? – поинтересовался Натэниэл.

– Потому что чем больше времени ты проводишь на свету в новом часовом поясе, тем быстрее к нему приспосабливаешься.

– Отлично. Пошли к машине, потом займемся едой и сном, – дала установку я. – Мне нужно вернуться в норму.

– Они все говорят, что здесь некромантия работает не так, как в других местах. Может, именно это на тебя повлияло? – предположил Натэниэл.

Я покосилась на него:

– Не знаю, все может быть.

– Как бы то ни было, замечание дельное, – отметил Итан.

– Мы все еще не знаем, сработает ли здесь вообще моя некромантия.

– И не можем выяснить это, пока полностью не стемнеет, – добавил Никки.

– А к тому времени мы по самую задницу будем в уже проснувшихся вампирах, – сказала я.

– Ага.

– Надо попытаться поднять зомби пока ты в Дублине, на всякий случай, – добавил Натэниэл.

– Какой еще случай? – не поняла я.

– Чтобы понять, можешь ли ты поднять другую нежить нам на помощь.

– В смысле, чтобы проверить, можно ли тут использовать зомби для борьбы с вампирами? – уточнила я.

– Почему бы и нет?

– Если в Ирландии не знают, что делать с вампирами, то они и понятия не имеют, как быть с зомби.

– Зомби вернутся в свои могилы, – сказал он.

– Если я вообще смогу их поднять.

– Я просто подумал, что это хорошая идея – выяснить, как работает некромантия в Ирландии.

– Мы не станем разворачивать на улицах Дублина войну зомби с вампирами, Натэниэл.

– Я не это назвал хорошей идеей. Я имел в виду, что было бы неплохо понять, какими ресурсами мы располагаем, вот и все.

– Ты имеешь в виду дополнительное оружие, – догадался Никки.

– Да.

– Мне нравится, – поддержал его Никки.

– Ну, а мне – нет, – возразила я. – Я не поднимаю зомби без веской причины, а делать это для того, чтобы просто убедиться, что я могу это сделать – недостаточно веская причина.

– Сон, еда и солнечный свет. Потом посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, – напутствовал Никки.

– Я не собираюсь поднимать зомби в Ирландии только для того, чтобы посмотреть, смогу ли я сделать.

– До темноты еще несколько часов, Анита. Мы вернемся к этой теме позже.

– Нет, не вернемся, – отрезала я.

Никки наклонился ко мне и прошептал:

– Тебе хочется узнать, сможешь ли ты поднять здесь мертвых. Ты хочешь знать, станешь ли ты первым некромантом, поднявшим зомби в Ирландии. Я чувствую, что хочешь, Анита.

Что я могла на это сказать? Мне не хотелось поднимать здесь мертвяков, и я старалась никогда не делать этого без веской причины. Я поднимала их, чтобы получить ответы на исторические вопросы, чтобы понять, какое из завещаний было подлинным, или взять показания для суда. А поднять одного просто для того, чтобы убедиться, что я могу, это не веская причина, но… Никки был прав. Какой-то части меня хотелось узнать, смогу ли я провернуть то, что по мнению остальных было здесь невозможно. Мое эго хотело убедиться, что я достаточно легендарна, чтобы поднять зомби в Ирландии? Да. Собиралась ли я ему поддаться? Нет. Нет, однозначно. Никаких поднятий зомби в Ирландии. Я приехала сюда, чтобы помочь с вампирской проблемой. Я не собиралась создавать еще одну – с другой нежитью. Нет, я не стану этого делать, но какая-то часть меня действительно задавалась вопросом, смогла бы я.