Текст книги "Багровая смерть (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 53 страниц)

– Что случилось, Анита? – спросил Натэниэл – снова своим голосом. Он вновь был частью моего средоточия спокойствия.

Я покачала головой.

– По одной проблеме за раз. Что ты имел в виду, когда говорил, что Дамиан и вообще все это – твоя вина? – спросила я.

– Я был зол, но часть меня знала, что Бобби Ли лучше меня в бою, так что был зол и напуган.

– Я это почувствовал, – подтвердил Дамиан. – И я знал, что должен защитить тебя, – он будто прокручивал в голове воспоминание, а не думал о том, что произошло.

– А гнев мог быть и моим, – они посмотрели на меня. – Эти эмоции сняли что-то в моем самоконтроле и дали моим зверям говорить со мной.

Все присутствующие оборотни в унисон уточнили:

– Говорить с тобой?

– Я перевожу это в слова, но я не уверена… Короче, они расстроены новым прибавлением.

– В каком смысле – новым прибавлением? – не понял Дамиан.

– Ты имеешь в виду крысу? – догадался Бобби Ли.

– Да, они, судя по всему, расценивают ее как добычу, и это еще одна вещь, которую они не могут сделать. Они не могут выйти из моего тела и быть собой, а теперь они еще и заключены в моем теле с добычей, которую они не могут сожрать.

– Не понимаю, – сказал Дамиан.

– Это очень огорчительно, – заметил Бобби Ли.

– Они жаловались на крысу прежде? – спросил Натэниэл.

– Мой контроль сейчас великолепен, – ответила я.

Натэниэл посмотрел на меня:

– Анита?

Домино подошел и встал напротив меня:

– Ты не поговорила с ними сначала? Ты их игнорировала.

Я открыла рот, захлопнула его и пожала плечами.

– Марианна учила тебя медитировать и общаться со своими зверями, – сказал Натэниэл. – Я думал, ты регулярно это делаешь. Я думал, это часть твоего нового сверхконтроля над ними.

– А если я скажу, мне жаль, это поможет?

– То есть это гнев твоих внутренних зверей распространился на Натэниэла и Дамиана? – спросил Бобби Ли.

– Вероятно.

Натэниэл шагнул от меня, потом назад:

– Анита, ты не можешь притворяться, что внутри тебя нет зверей.

– Я не притворяюсь…

– Контролировать зверей не значит игнорировать их. Это значит, что ты миришься с ними или что-то в этом роде. Это сотрудничество, а не диктатура.

Я вновь пожала плечами:

– Я большую часть времени достаточно сильна, чтобы быть диктатором.

– Анита, потеря контроля раз в месяц – это не проклятие. Это освобождение, – сказал он.

– Я не люблю терять контроль, – покачала я головой.

– Что ж, это мягко сказано, – сказал Бобби Ли.

Я нахмурилась.

– Не злись на меня, когда ты только что облажалась со своим собственным зверинцем.

– Они не жаловались, когда я подхватила гиену.

– Это хищник и вообще случайность. А Рафаэлю ты позволила подрать тебя в форме крысолюда, надеясь подхватить то, что мы в результате имеем.

– Не думала, что они заметят разницу.

– Ты хочешь сказать, твои звери не видят, что это другое?

– Ага.

– Почему они не увидели бы различия между случайностью и преднамеренным действием? – спросил Бобби Ли.

Я не хотела говорить этого вслух, потому что даже мысленно оно звучало пренебрежительно и глупо. Но иногда достаточно громкие мысли могут услышать люди, связанные с тобой метафизически. Я думала, что это тоже контролирую, но ошиблась, снова.

Натэниэл уставился на меня:

– Ты не думала, что они понимают разницу. Анита, даже настоящий леопард знает, что такое случайность, – его лицо показало, насколько он во мне разочарован.

– Это почти видовой расизм, – уточнил Домино.

– Нет, это человекоцентризм, – поправил Бобби Ли. – Она все еще думает о себе в первую очередь как о человеке.

– Нет, – сказал Дамиан. – Я могу чувствовать… Она думает о себе как о человеке, точка.

– Только то, что ты не перекидываешься в животную форму, не делает тебя человеком, – сказал Натэниэл.

– Я думаю, делает.

– Так факт, что я перекидываюсь в леопарда, означает, что я меньше чем человек? – снова появился гнев, он говорил с моими зверями, а может, с той частью меня, которую я не могла принять.

– Нет, конечно же, нет, – ответила я.

– Но человеком быть лучше, – не унимался он.

– Я этого не говорила. Я бы никогда такого не сказала.

– Ты все еще чувствуешь облегчение, что не перекидываешься, – сказал он, и лавандовые глаза смотрели на меня так, будто видел все мои мысли и чувства, потому что он был прав. Я чувствовала облегчение от того, что не могу изменить форму. Я думала, что это лучше. Делало ли это меня эквивалентом расиста по отношению к видам? Человекоцентристом? Может быть.

– Ого, ладно, – сказал Домино. – Мы получили достаточно много правды за раз.

– Ты тоже можешь чувствовать то, что чувствует она? – спросил Натэниэл.

– Я больше слышу ее мысли, чем чувства.

Натэниэл повернулся к Дамиану:

– А ты – мысли или чувства?

– Ее мысли, твои эмоции, я думаю. Это новый уровень контакта, так что я не уверен, в каком направлении он работает.

– Как единственный в этом помещении, кто не связан с тобой так тесно, я вот что скажу: тебе придется считать зверей реальной частью себя, Анита. Ты одна из наиболее сильных метафизиков, каких я когда-либо встречал, но, в конце концов, тебе нужно будет стать единым целым, а это значит, что ты должна принять всю себя включая те части, которые раз в месяц хотят стать мохнатыми, – решительно произнес Домино.

– Даже если они не становятся мохнатыми раз в месяц?

– Может, из-за этого в особенности, потому что контактировать с ними посредством медитации и магии – единственный для тебя способ общения с ними.

Я не знала, что на это сказать.

– Несколько поздновато для извинений.

– Извинений перед кем? Твоими зверями, Натэниэлом и Дамианом, Бобби Ли? – уточнил Домино.

– Перед всеми перечисленными, – ответила я.

– Это уже начало, – сказал он.

– Ты спрашивала меня, кто еще поедет в Ирландию, – сказал Бобби Ли. – Как насчет Домино? Он прекрасно разрешил конфликт.

– Да, спасибо за помощь, Домино.

– Это моя работа. Кроме того, это ничто по сравнению с некоторыми ссорами, в которые Макс и Вивиана ввязываются в Вегасе. Когда твой Мастер города и королева твоего клана доходят до такого, тогда это становится проблемой.

– Держу пари, у них бывало нечто выдающееся, – рассмеялась я.

– Они достаточно сильны, чтобы уничтожить друг друга. Вместо этого они женаты уже более семидесяти лет. Часть нашей работы как охранников – выявлять проблемы и предотвращать их.

– Вы втроем будете еще изучать этот новый уровень силы. Похоже, Домино может вам с этим помочь, – предложил Бобби Ли.

– Согласна, – кивнула я.

– И без обид, но он может стать пищей для ardeur, если понадобится.

– Без обид, – согласилась я.

– Вообще-то я исключен из меню, – напомнил Домино.

Бобби Ли посмотрел на нас по очереди:

– Я слышал, что Анита сокращала свой список любовников.

– Мне жаль, Домино, но меня просто недостаточно для такого количества народа. Я не могу встречаться с дюжиной людей. Никто не может.

– Я помню наш разговор, Анита, – его голос звучал с ноткой горечи.

– Я не собираюсь снова извиняться.

– Никто и не просил.

– Хватит, – остановил нас Бобби Ли. – Домино едет только в том случае, если может с чем-то помочь, а не сделать хуже.

– Я могу держать себя в руках и это похоже на обычный разрыв; ты исцеляешься поэтапно, – сказал он.

Я изо всех сил попыталась не думать о том, что для меня это не выглядело разрывом, потому что отношений у нас не было; у нас был какой-то полурегулярный секс, но в любом случае, между нами не было того эмоционального щелчка, как между мной и Натэниэлом. Черт, его не было между верлеопардом и вампиром до последнего магического происшествия. Домино никогда не пересекал эмоциональных границ со мной, по крайней мере в достаточной степени. Я понимала, что это эмоции Натэниэла сделали Дамиана чем-то большим, но даже зная это, я не могла разделить чувства на его, мои и Дамиана. К счастью для меня, ни один из прочих моих зверей зова не имел вампира, который мог бы им помочь, и я сама не была связана с другими вампирами кроме Жан-Клода и Дамиана. Однажды я почти вышла за Ричарда, частично благодаря вампирским меткам, которыми наградил нас обоих Жан-Клод [Л.Г.: I’d almost married Richard once, thanks in part to the vampire marks that Jean-Claude had on both of us].

Я перевела взгляд с Натэниэла на Дамиана, и впервые мой взгляд задержался на них обоих. Мне вдруг захотелось, чтобы Мика или Жан-Клод могли поехать с нами в Ирландию – не для расследования преступления или обеспечения физической безопасности, ради безопасности эмоциональной. Наверное, это было не лучшей идеей – лететь в Ирландию без кого-то из остальных двоих, за кого я собираюсь замуж. Мне нужен был кто-то еще, кто мог помочь Натэниэлу не зацикливаться на новых границах отношений с Дамианом, потому что его одержимость легко могла стать моей. Я брала с собой двух женщин, которыми мы делимся, но одна из них была скорее приятельница по траху для нас для всех, а для другой на первом месте был ее мастер-вампир, любовь всей ее жизни. Если я смотрела на Дамиана так, словно он значит для меня куда больше, чем это есть на самом деле, то я знала, что это из-за Натэниэла, а значит, нам нужен буфер.

Я была почти уверена, что знаю, кого взять для помощи своему сердцу, но нам нужен был кто-то, кто поможет и Натэниэлу тоже. Я смотрела на Домино и знала, что есть другой вертигр, который может оказаться самое то.

25

В перерыве между мирными переговорами я наконец-то дозвонилась до Мики.

– Как идут переговоры? – поинтересовалась я.

– Драться нам пока что ни с кем не пришлось. Все продолжают обсуждать решение, которое сможет по-настоящему предотвратить кровопролитие.

– Великолепно. Ты знаешь, я волнуюсь, когда ты уезжаешь на такие переговоры.

– Потому что прежде чем согласиться на мир, они обычно хотят небольшую войну, – ответил он со сдерживаемым смехом в голосе, но его ответ был слишком близок к правде, чтобы я находила это забавным.

– Ирония в том, что мне не нравится, как изменилось положение в отношении опасности, – заметила я.

– Ты прекрасно умеешь не говорить о беспокойстве вслух.

– Спасибо, ты был молодцом все эти годы борьбы с преступностью, так что с моей стороны было бы дурным тоном жаловаться сейчас.

Тогда он действительно рассмеялся:

– С каких это пор быть половинкой пары стало соотноситься со справедливостью?

– С тех самых, как я начала пытаться этого достичь, – сказала я с небольшим смешком, потому что именно этого он от меня и ждал.

– Все мы пытаемся быть справедливыми, – ответил он.

– И мы это делаем.

– Так Эдуард таки придумал, как пригласить тебя в качестве консультанта в Ирландию.

– Ага, но не только меня. Я могу взять с собой нескольких охранников.

– Правда? Как ему это удалось?

– Ну, это же Эдуард. Он как палочка-выручалочка в практически невозможных вопросах.

– Кого возьмешь с собой? – поинтересовался он.

– Именно это я и хотела тебе рассказать, пока мы не уехали.

– Ой-ой, – сказал он.

– Что ой-ой?

– Похоже, ты думаешь, что из-за некоторых людей, я буду не рад.

– Откуда ты знаешь?

– Твои интонации только что мне все сказали.

– Мне нравится, что ты так хорошо меня знаешь, но иногда это немного тревожит.

– Это лучше, чем, если бы навевало жуть, как ты раньше думала про все эти межличностные отношения в паре.

– Не такой я была плохой, – заявила я.

– Ты действительно хочешь сейчас дискутировать на эту тему? У меня всего несколько минут до того, как мне придется вернуться и продолжить играть роль рефери для дальнейших переговоров.

– Замечание по делу, – ответила я и попыталась объяснить, как оказалось, что я еду в Ирландию не только с Натэниэлом, а почти со всеми его любовниками. Жан-Клод оставался дома, но они с Микой не любовники, что бы им ни приписывали слухи.

Он какое-то время помолчал, потом медленно заговорил, будто подыскивая слова:

– Так, позволь мне проверить, правильно ли я понял. Ты берешь с собой Натэниэла, потому что он, наконец, понял, как контролировать ваш с Дамианом триумвират, который дает вам повышение силы, и заставит Дамиана почувствовать себя в большей безопасности, вернувшись в страну, из которой сбежал?

– Он не бежал. Его бывший мастер его отпустила.

– После столетий мучений, она просто отпустила его?

– Да.

– Почему?

– Он думает, она в своем извращенном смысле заботилась о нем и боялась, что, в конце концов, убьет его.

– Ты имеешь в виду, она его отослала, чтобы спасти? – в голосе Мики звучало сомнение. Я не могла его винить.

– Так утверждает Дамиан.

– А ты что думаешь?

– Я думаю, у нас будет охрана и полиция, плюс военизированное подразделение, которое будет следить за нашей безопасностью. И я не думаю, что мы встретимся со старым мастером Дамиана лично.

– И ты действительно полагаешь, что смерть Марми Нуар заставила его старого мастера потерять так много сил?

– Это возможно.

– Много чего возможно, Анита. Объясни мне еще раз, почему вы с Натэниэлом внезапно так сильно увлеклись Дамианом?

– Ты помнишь, что когда ты со мной встретился, твоей мечтой была возможность найти безопасное убежище, дом для тебя и твоих верлеопардов, а я мечтала найти настоящего партнера, и ardeur дал нам то, чего желали наши сердца?

– Да.

– Дамиан хотел нас, кого-нибудь, кто желал бы его так, как мы желаем тебя. Натэниэлу хотелось, чтобы Дамиан хотел его и по-настоящему был его любовником. Он устал от того, что так много мужчин шарахаются от всех этих «парень-с-парнем».

– Он был очень терпелив со мной. Это одна из причин, почему я его люблю.

– Мика, я на тебя не намекала.

– Может, я чувствую вину за то, что заставил Натэниэла так долго ощущать себя отверженным.

– Это твои тараканы. Я такого не подразумевала и даже не собиралась.

– Это справедливо, – ответил он. – Анита, а чего хотела ты, когда пришла сила?

– Помню, я подумала, что жизнь была бы намного проще, если бы было больше бисексуальных мужчин.

– И ты говоришь, Дамиан это хорошо воспринял? То есть, он же махровый гомофоб. Просто до Натэниэла мне не нравились парни.

– Выглядит он нормально, даже до жути нормально. Жан-Клод думает, что Натэниэл его в буквальном смысле зачаровал.

– И тебя, ты ведь тоже потеряла время.

– Знаю.

– Как чары подействовали на тебя?

– Я же сказала, что меня привлекает Дамиан намного больше, чем когда-либо.

– Так сильно, что берешь других любовников, чтобы убедиться, что вы с Натэниэлом не унесетесь с ним на волне романтики, – голос Мики стал суше.

– Ага, – сказала я.

– Фортуна, Эхо и Магда – это мне понятно, все они «Арлекин» и твои любовницы.

– Эй, ты тоже спишь со всеми этими девчонками.

– Тебе не нужно защищаться от меня. Я не критикую.

– Извини. Я думаю, что чувствую себя плохо из-за того, что увожу из города всех, с кем ты спишь.

– Не стоит. Ты объяснила, почему не можешь взять крыс, и в любом случае, тебе нужны люди, от которых ты можешь кормить ardeur. С Магдой ты берешь и ее мастера, Джакомо, а они одни из самых жестких воинов, что у нас есть. Мне нравится, что с вами едут хорошие люди.

– У нас и Никки тоже будет. Он будет нас охранять.

– Я никогда в нем не сомневался. Он отдаст за тебя и Натэниэла жизнь, так что я доволен, что он тоже едет.

– Джейк и Каазим, Прайд, Дев, Домино, Сократ и, вероятно, Итан.

– У нас в охране нет плохих людей, Анита, и тебе нужно дать преимущество тем, кто будет готов обеспечить питанием тебя и вампиров, которые едут с тобой. Что тебя беспокоит, что ты чувствуешь необходимость все мне объяснить? Обычно ты просто делаешь выбор и действуешь. Ты выбираешь Никки, как я – Брэма, но если не брать их в расчет, мы оба выбираем людей, лучше всего подходящих для конкретной работы.

– Ты сказал, что у тебя проблемы с Девом.

– Нет, у меня проблемы с самим собой, потому что я ничего не замечал, пока Дев не начал встречаться с Натэниэлом, тобой и Жан-Клодом.

– Мы с Девом не встречаемся на самом деле.

– Он встречается с обоими мужчинами.

Я кивнула, осознала, что он этого не увидел, и сказала:

– Да, встречается.

– А еще он совершенно и без всяких оговорок бисексуален с ними двумя, в отличие от меня.

– Вы с Натэниэлом любовники, и ты… больше, чем друг Жан-Клоду.

– Еще осталось кое-что, чего я не делаю с Натэниэлом, и чего ему хотелось бы. Это одна из причин, почему я согласен на то, чтобы Дев с ним встречался. Мы полиамурны, не моногамны, так что выглядит вполне честно и логично, что в его жизни есть другой мужчина, который может дать ему то, чего я не могу.

– Всякий раз, как ты романтические решения превращаешь в нечто логичное и согласованное со справедливостью, обычно кончается тем, что кто-нибудь начинает ощущать их совершенно несправедливыми и нелогичными.

– Ты мне будешь рассказывать, – он попытался перевести все в шутку, но получилось не очень.

– Жан-Клод все еще не будет в постели с Девом и Натэниэлом, по крайней мере, без тебя или меня.

– Он не хочет быть с Натэниэлом в постели в твое отсутствие. Жан-Клод принимает все эти «парень-с-парнем» фишки Натэниэла не больше моего.

– Ты мне говорил, что у тебя были какие-то проблемы с тем, что у Натэниэла стало с Девом все серьезнее, чем ты полагал, или что-то в этом роде.

– Ага, что-то типа того. Я совершенно недооценил, как много будет значить для мужчины, которого я люблю, когда в его постели будет мужчина, который будет, который счастлив делать с ним все возможное.

– А Дев расстроен, что Жан-Клод не реагирует на его обаяние с таким энтузиазмом, как Натэниэл, – добавила я.

– Не думаю, что Жан-Клоду настолько же нравятся мужчины, как этим двоим.

– Нравятся ему мужчины, – возразила я.

– Я просто хочу сказать, что он не любит их настолько же сильно, как Дев и Натэниэл.

– Натэниэл один из самых равно бисексуальных людей, которых я когда-либо встречала, а Дев очень близок к тому, чтобы назвать его вторым.

– К мужской половине он склоняется чуть больше, – уточнил Мика.

– Может и так, но мне, как женщине, трудно судить.

– Точно. А куда ты отнесешь Жан-Клода по шкале Кинси [ «Шкала Кинси» – попытка измерить сексуальную ориентацию людей по шкале от нуля (исключительно гетеросексуальная ориентация) до 6 (исключительно гомосексуальная ориентация). Она была впервые опубликована в книге «Половое поведение самца человека» в 1948 году, написанной зоологом и сексологом Альфредом Кинси в соавторстве с Уорделлом Помероем и другими, и была также представлена в дополняющей работе Кинси и сотрудников «Половое поведение самки человека», опубликованной в 1953 году. В обеих работах была также использована дополнительная оценка «X», обозначающая «асексуальность»]?

– Туда, куда он захочет.

– Наверное, это куда как справедливее, чем наше восприятие его сущности.

– А я о чем? Может, я его понимаю.

– Ты знакома с ним дольше моего.

– Я беру Дева с конкретной целью помочь мне уберечь Натэниэла от слишком сильной любви к Дамиану. Я не уверена, что тебе это понравится.

– Особенно после того, как ты узнала, что я несколько волнуюсь, что Натэниэл уже слишком сильно влюблен в Дева, чтобы меня это устраивало.

– Да, – подтвердила я.

– Дев – твой золотой тигр зова, и это потрясающая сила, усиливающая тебя и меня как твоего Нимир-Раджа. Комбинация твоей мультиликантропии и его силы как золотого тигра помогли мне найти вторую форму как черному тигру. Возможность перекинуться в другого зверя позволила мне выиграть битвы, в которых я должен был потерпеть поражение, и лишь это пугало тех оборотней, кто мог уничтожить нас в этих поездках. Мультиформа – редчайший вид ликантропии. Такие веры почти легенда среди нас. Дополнительная сила, которую я получаю от нашей связи с Девом, не раз спасала мою плоть и кровь.

– Чему я безмерно счастлива, – вставила я.

– Я тоже, – согласился Мика, и я услышала так мною любимый оттенок улыбки в его голосе.

– Ты сказал Деву, что если он даст достаточно силы, чтобы сделать как раз то, что ты только что сказал, то ты оденешь ему кольцо.

– Он хочет быть вертигром на свадебной церемонии с тобой и мужчинами, которых ты выберешь.

– Если бы я могла, я бы вышла замуж за тебя, Натэниэла и Жан-Клода.

– По закону ты можешь вступить в брак только с Жан-Клодом, потому что если это возможно лишь с одним из нас, то это должен быть король вампиров.

– Ты король леопардов.

– В Сент-Луисе, не во всей стране.

– И все равно, при возможности я бы вышла за вас троих.

– Я знаю, и ценю это.

Я помолчала секунду и почти не сказала этого, но, в конце концов, мне пришлось:

– Ты же знаешь, дело не в сексе парня с парнем, это не из-за него Дев так поднялся в глазах Натэниэла, верно?

Он тяжко вздохнул:

– Я знаю, что был придурком. Знаю, что веду себя глупо.

– Я этого не говорила.

– Я не ожидал, что Натэниэл предложит мне пожениться по-настоящему, как собираетесь вы с Жан-Клодом.

– Ты однажды сделал предложение нам обоим, Мика. Ты сказал, что женился бы на нас на обоих, если бы смог.

– Я имел в виду, что женился бы на вас обоих, а не на одном из вас.

– Мика, будь честен. Ты бы женился только на мне, если бы мог, так что ты не можешь винить Натэниэла за то, что ему больно оттого, что ты не станешь жениться только на нем.

– Я же сказал, что веду себя глупо. Просто он первый бойфренд, который у меня когда-либо был. Если бы я собрался жениться, то я всегда видел себя с женщиной.

– Многие из нас зацикливаются на том, что мы, по нашему мнению, должны иметь, должны любить, должны хотеть, и страстно желать. Психотерапия помогла мне преодолеть фантазии о белом штакетнике, потому что в моей жизни места ему нет.

– Хорошо. Я чувствую угрозу от Дева, потому что он бы женился на Натэниэле.

– Я не думаю, что они станут друг для друга основными партнерами, – сказала я.

– Им не придется, Анита. Вот что делает возможной мысль о том, что Дев наденет кольцо на палец Натэниэлу. Они оба хотят вступить в брак. Натэниэл просил меня, я сомневаюсь. Дев предлагал Ашеру и получил отказ.

– У Ашера в этом вопросе аж говно из ушей. Мы все с ним порвали как раз из-за того, что он весь состоит из такого дерьма, – сказала я.

– Я не рвал с Ашером. Я не вижу, что вы все в нем такого видите.

– Ты не любишь связывание и грубый секс настолько, чтобы оценить лучшие качества Ашера.

– Я знаю, что он на самом деле хорош в том, чтобы притвориться в темнице и в реальной жизни. Из-за второй части я совершенно не обращаю внимания на первую.

– Тебе первая часть не нравится, – напомнила я.

– А тебе – вторая, – дополнил он.

– Ни одному из нас, поэтому Жан-Клод, Натэниэл, Ричард и я порвали с ним.

– Судя по всему, он жалок с одним лишь Кейном в качестве своего любовника и moitié bête, – заметил Мика.

– Ашер один из наименее моногамных людей, которых я знаю, и один из самых извращенных. Сейчас он застрял в моногамии с Кейном, который абсолютно ванилен и совершенно не приемлет извращений. Конечно, Ашер жалок. Он сам построил себе прижизненный ад.

– Некоторые люди сказали бы, что гомосексуализм – вид извращения, – сказал Мика.

– Значит, некоторые люди знакомы с недостаточным числом гомосексуалистов, потому что они могут быть настолько же консервативными и узколобыми, как любой гетеросексуал.

– Мой опыт ограничен, и большинство бисексуалов, которые мне знакомы, тоже извращенцы.

– Бисексуалы, судя по всему, извращеннее, чем любые крайности шкалы, – предположила я.

– По крайней мере те, кого мы знаем, – согласился он.

– Достаточно честно, так ты хочешь, чтобы я оставила Дева дома?

– Ты бы действительно так поступила, просто потому что я виню его за то, что на самом деле является моей виной?

– Нет, потому что Дев очарователен, а я не хочу усугублять проблему между тобой и Натэниэлом. Не знаю, хочу ли я, чтобы Дев постоянно жил нами. Он не настолько хорошо сыгрался с нашей поли группой, как некоторые другие.

– Никки прекрасно вписался, но ни Жан-Клод, ни я не станем проводить с ним свадебную церемонию. Син тоже, но тут уж даже ты не станешь.

– Он племянник Жан-Клода и брат-муж всем остальным.

– Сина я так назвать могу, но не Никки.

– Никки всего лишь лев, так что он все равно не поможет нам с тигриной проблемой, – сказала я.

– Я знаю, что лидеры тигриных кланов не успокоятся, пока тебя не выдадут замуж за одного из тигров клана.

– Легенды гласят, что если я не выйду за тигра, Мать Всея Тьмы восстанет из мертвых и уничтожит мир.

– Приятно узнать, что они отступили от того, чтобы один из тигров стал твоим законным супругом и согласились на неофициальную церемонию, – сказал он.

– О да, это для них большой прорыв.

– Можешь быть саркастичной, но они действительно пошли на компромисс.

– Значит, нам нужен тигр в качестве одного из участников нашей свадебной церемонии, с которым мы все готовы жить, и наша группа не может прийти к единому мнению.

– Добро пожаловать на темную сторону полиамурности, где все имеют право вето на любовников всех остальных, – сказал Мика.

– Вето-шмето, эта часть «жизни с», которая делает выбор невозможным.

– Согласен. Мне показывают, что время вернуться к переговорам. Спокойного тебе перелета. Хотел бы я полететь с тобой и помочь вам с Натэниэлом уберечь свои мысли от Дамиана.

– Я тоже.

– Я люблю тебя, Анита Блейк.

– Я люблю тебя больше, Мика Каллахан.

– Я тебя еще больше.

– А я вообще безгранично.

– Мне нужно идти удостовериться, что они там не собираются поубивать друг друга.

– А мне – ехать в Ирландию и остановить тех, кто уже убивает друг друга.

Я услышала с его стороны голос, кто-то тихо с ним разговаривал. Ему было нужно идти, как и мне. Обе наши работы предназначены спасать жизни, но мы оба отняли бы жизнь, если бы думали, что это спасет больше жизней в будущем. В большинстве случаев я делала это с юридического благословения своей страны. А когда Мика кого-то убивал на дуэли, это никогда не было законно, потому что дуэли запрещены вне зависимости от того, человек ты или больше чем человек.