Текст книги "Цветок Эридана (СИ)"

Автор книги: Лидия Розалиска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 49 страниц)

Убедившись, что ситуация под контролем, Прасет громко объявил, что в этот ход защитникам не засчитана победа и они должны убраться с арены. Палач с саем тут же бросил им вызов, но желающих драться опять не нашлось. Видя, что тун упорно избегает стычек с палачами, зрители шумно выразили недовольство, которое перешло в свист, и на арену опять шлёпнулось несколько помидоров. Расплата была жестокой и быстрой: Прасет объявил супплициум, и голова стоявшего у столба человека под одобрительный гул толпы отделилась от тела.

К семнадцатому ходу тун, кажется, понял, что обстоятельства складываются не в пользу защитников, а потому суетливо выставил вперёд новую фигуру − падавана с большим двуручным топором. Это был угрюмый мроаконец с пропорциями гориллы, и тун надеялся с его помощью освободить парочку смертников, пока палачи не сравняли счёт. В галерее отреагировали на это презрительно.

− Какая-то странная тактика, − сказал молодой кадар. − Почему он не сражается сам?

− Тактика? Эта немытая деревенщина и драться-то не умеет.

− Мда, тун из него никудышный. Предыдущий лез на рожон, а этот, похоже, боится за свою шкуру.

− Интересно, на что он рассчитывает? Вообразил, что сможет спасти смертников или просто тянет время?

− Не думаю, что ему улыбнётся удача. Защитников сейчас вырежут, как младенцев.

− Как знать − дуракам обычно везёт.

Едва детина с топором достиг середины, как решётка опрокинулась, и на арену выбежала любимица публики − серо-коричневая эмбия. При виде удлинённого существа, напоминающего двухвостку с крупной головой и изящными усиками, амфитеатр огласился воплями восторга. Эмбия была самцом, о чём говорили две пары крыльев за спиной и миниатюрная длина − всего метр шестьдесят. Падаван попятился назад и поднял оружие.

Эмбия шустро обежала человека − тот едва успевал оборачиваться, чтобы не выпускать её из виду. Насекомое продолжало бегать по кругу, время от времени подскакивало к мроаконцу, норовя ощупать его длинными усиками. Падаван отчаянно крутил тяжёлым топором, но тварь легко уворачивалась и лишь пощёлкивала челюстями, нервируя его всё больше. Наконец, он замахнулся и бросился к ней; эмбия, с одинаковой лёгкостью перемещавшаяся взад-вперёд, снова избежала удара, и лезвие топора зарылось в песок. Послышался недовольный свист с нижних рядов, боец на мгновенье отвлёкся и тут же был сбит на землю ударом хвоста. Перекувырнувшись, он попытался встать, но эмбия ударила его снова, и теперь топор одиноко валялся на земле. Мужчина вытащил из ножен кинжал, но было уже поздно: внушительные челюсти самца впились в его предплечье. Ремень, крепивший наручи, лопнул, и деталь доспеха осталась в челюстях насекомого (что спасло падавану руку). Воспользовавшись ситуацией, воин вонзил кинжал в извивающееся коричневое тело. Кажется, он попал, но не очень удачно: насекомое отскочило и заметалось вокруг, прижимаясь к земле и угрожающе стрекоча. Беготня продолжалась ещё минут пять, пока мроаконец не добрался до своего топора. Он тяжело дышал от напряжения и весь взмок, отмахиваясь от эмбии. Она лишилась одного усика и приволакивала заднюю лапку, но продолжала легко уворачиваться от ударов и вдруг, треща крыльями, поднялась в воздух и зависла над падаваном, кружась над его головой и выбирая удобный момент для нападения. Неожиданно её крылья сложились, и насекомое спикировало вниз, уронив противника на спину. Топор выпал у него из рук, и амфитеатр всколыхнулся, предвкушая зрелище человеческой смерти.

Облачко пыли на миг скрыло противников. Мужчина сбросил с себя эмбию, но та вцепилась челюстями в его колено и поволокла за собой. Человек выл от боли, потом выхватил кинжал и рассёк эмбии голову. Насекомое скрючилось, челюсти разжались, и, ощупывая путь выростами на конце брюшка, тварь шустро отбежала в сторону. Падаван поднялся и захромал к обронённому топору. Подобрав оружие, человек быстро оглянулся, выискивая глазами врага, но благодаря своей дьявольской быстроте, эмбия уже успела перебежать ему за спину, и всё началось по новой: выронил, упал, поднялся, выронил. В конце концов, поединок на арене окончился победой падавана, но эта победа далась ему нелегко: помимо раны на левой руке, его колено было прогрызено насквозь, и он почти не мог передвигаться.

− Деливеренс! − прокомментировал распорядитель и снова удалил в гонг.

− Этому человеку дарована жизнь, − произнёс халдор. − Увести его с поля.

− Что за времена! − вздохнул старый эрл. − Защитники не умирают, смертники освобождаются.

Падаван насколько мог торжественно поднял руку и отсалютовал публике. Стража, как обычно, расковала жертву, однако что-то привлекло внимание воина: он приблизился к заключённому и сдёрнул с его головы мешок.

− Не может быть! Он мёртв! − крикнул мужчина, всмотревшись в неподвижные черты.

− В чём дело? − напряжённо спросила Мункс, в упор глядя на халдора. Хазар проигнорировал её, а Тарг ухмыльнулся.

− Умер от страха, наверное. Сердце не выдержало.

Падаван был в растерянности, стражники тоже.

− Смертник по неизвестной причине умер, да продолжится игра! − поспешно сказал Прасет и стукнул в свой гонг.

− Неизвестная причина, вот как? − холодно протянула мроаконка.

− О чём только думает леди! − издевательски ответил Тарг. − Я приказал пропустить по столбу ток, хватит уже освобождать преступников.

По взгляду Хазара Мункс поняла, что он думает так же, и замолчала.

Хенкер понял, что бесполезно ждать от туна решительных действий. Окровавленная фигура палача в зловещем молчании переместилась в центр арены и встала перед туном.

− Вызываю тебя на поединок, − сказал он.

Тун побледнел и попятился к ограждению: он обливался потом, шевелил губами в молитве и трясся от страха, хотя переживать следовало вовсе не ему, а тому, кто должен был ответить на вызов − падавану-рыцарю с двуручником.

Публика, с нетерпением ожидавшая смертельной схватки, оглушительно взревела. Поскольку хенкер не мог нормально передвигаться после боя с кабаном, со стороны он мог показаться лёгкой добычей. Его длинный кнут, усаженный акульими зубами, не производил впечатления серьёзного оружия, но при правильном обращении хватало двух-трёх ударов, чтобы убить человека. К счастью для падавана, его позвоночник был защищён доспехом. Первый удар застиг мужчину врасплох, и он едва не лишился руки. Прикидывая, что делать, мечник держался поодаль, а кнут с музыкальным свистом рассекал воздух, то и дело выдирая клочья мяса. Наконец рыцарь пошёл в наступление, молотя тяжёлым клинком направо и налево; тогда хенкер отбросил хлыст и встретил противника с ножом наготове. Если б не ужасная рана на ноге, он уложил бы защитника в первые же секунды боя, но даже в таких неравных условиях нож в его руках представлял смертельную угрозу. Получив от падавана две болезненные, но неопасные раны, хенкер сделал обманное движение вверх и нижнюю подсечку. Сухожилия были рассечены, нога перестала слушаться, и падаван неловко рухнул вниз. Палач обхватил его сзади и перерезал горло.

Поднялся такой крик и гвалт, что несколько минут никто не мог услышать свой собственный голос. Тун стал белым, как полотно, а победитель прошёл мимо него к столбу. Несчастная жертва умерла от харакири, и этим артистичным способом убийца вновь снискал овации толпы: зрителям куда больше нравилось смотреть на трупы и кровь, чем на осторожность туна.

На арене теперь оставалось семь игроков: три палача и четыре защитника. Хенкер еле держался на ногах; тун прикинул, что победить такого слабого противника не составит труда, и решил сделать ставку на падавана с топором.

− Мы готовы сразиться ещё раз! Падаван за падавана! − поспешно выкрикнул он.

− Принимаю, − коротко ответил палач.

В галерее были удивлены и обменивались недоуменными взглядами.

− Какого чёрта он делает? − выкрикнула Мункс, привстав с места.

Этот вопрос интересовал не только заключённую − на трибунах творилось бог знает что: мроаконцы возмущённо кричали, кое-где завязались потасовки.

− Да продолжится бой! Приведите смертника, − объявил Прасет одновременно с ударом в гонг.

Недовольный гул утих: все взоры обратились на арену. Мужчина был потрёпан после поединка с самцом эмбии, но ещё вполне в состоянии защитить себя. Он нерешительно оглянулся, и тун жестами показал − давай, мол, не подведи! Вариантов было только два: или выиграть, или умереть. Падаван шагнул вперёд и с рёвом поднял над головой топор. Толпа кровожадно взвыла и притихла: тысячи глаз напряжённо следили за тем, как забрызганная кровью фигура хенкера двинулась навстречу защитнику.

Они сошлись посреди ямы: оба были ранены и оба жаждали победы. Первым бросился в атаку падаван: он помнил, что промедление стоило жизни предыдущему противнику палача. Хенкер размахнулся и ударил кнутом. Было видно, что даже такое незначительное усилие заставило его пошатнуться и завалиться вперёд − он совсем ослабел от ран, и удар под колено, который должен был свалить падавана, лишь рассёк поножи, отхватив небольшой кусок мяса. Издав звериный рык, воин опустил топор в то место, где только что находилась голова противника, но хенкер отклонился, и лезвие лишь скользнуло по плечу. Прежде чем падаван успел занести оружие для повторного удара, кнут хлестнул снова, причинив такую страшную боль, что защитник с воем опрокинулся на землю.

− Сдаюсь! − хрипел он.

Пальцы на трибунах показывали вниз, но хенкер огрел его пару раз и отпустил. После того как повторно объявили супплициум, он вырезал смертнику сердце и трагическим жестом протянул его в сторону Мункс. Та грубо выругалась.

− Прекрасно, − в восхищении произнёс Тарг. − Финал превосходит все мои ожидания.

Прасет несколько раз ударил в гонг, призывая к порядку.

− Унести тело! − приказал он страже. − Да продолжится игра! Объявляю девятнадцатый ход!

Не успели стихнуть восторженные крики толпы, как по решению туна в игру вновь вступил копейщик. Все затаили дыхание: счёт составлял 6:5, и сейчас решалась участь последнего смертника. Гассеры чуть не вываливались вниз, надеясь на победу монстра. Копейщику, как всегда, не везло − он был измотан последними поединками, а его противником стала двухметровая эмбия-самка. Самки были гораздо свирепее и опаснее самцов. Её длинные усики агрессивно развернулись в сторону человека, учуяв свежую кровь. Без особых церемоний эмбия обежала вокруг, так как была зла и голодна. Копейщик вертелся как юла, держа копьё левой рукой наготове. Р-раз! − эмбия отскочила; юноша быстро выдернул копьё из песка и встал в прежнюю позу. Р-раз! − устрашающие челюсти щёлкнули возле ноги падавана, но нога вовремя поднялась, а копьё едва не пригвоздило эмбию сверху.

− Парнишка уже наловчился драться, − отметила Мункс.

− Вот это да! − не выдержал Неай. − Сейчас освободят ещё одного смертника. Ну и ну!

− Не импакт, а цирковое представление! − выругался седой эрл.

− Это всё для более острых ощущений, не так ли, Тарг? − язвительно усмехнулась Мункс.

− Да уж, ощущений хоть отбавляй, − проворчал Ога.

Халдор подозвал к себе двух эдлеров и что-то приказал им; на арену он больше не смотрел, поскольку пока ни одна из сторон не имела перед другой сколько-нибудь существенных преимуществ. Пару раз эмбия пыталась сбить падавана ударом хвоста, и ноги у него украсились длинными рваными рубцами, пару раз падаван успел ткнуть в тело, не задев, по-видимому, никакого важного участка. Развлекая таким образом публику, они крутились по арене. В конце концов, после очередной неудачной попытки добраться до человека и колющего удара в бок дьявольское насекомое потеряло терпение, обежало падавана в последний раз и перескочило туда, где его ждала более легкая, дрожащая от страха добыча. Крики волнения пролетели по рядам зрителей. Далее всё происходило с неслыханной быстротой: несколько секунд эмбия ощупывала жертву усиками, затем отогнула их и свирепо вцепилась челюстями в скованного смертника. Издавая нечеловеческие вопли, тот забился в цепях, а эмбия зарылась ему в живот, раскапывая внутренности. Такое на играх случалось постоянно, но это зрелище по отвратительности далеко превосходило предыдущие. Многие отворачивались, не в силах смотреть на происходящее, в том числе и Мункс.

− Нервишки, нервишки, − усмехался над её ухом Тарг.

Падаван, изменившись в лице, метнул копьё, и оно пробило мягкое брюхо твари, намертво пригвоздив её к земле. Эмбия задёргалась, пытаясь освободиться, но поскольку не могла этого сделать, снова и снова с яростью кидалась на беззащитного смертника, изгрызая его заживо. Человек скрючился и повис на цепях, хрипя от мучительной боли. Копейщик бросился к столбу, вытащил нож и с хрустом вонзил его в сплетение нервных узлов монстра.

− Наш новый Спаситель, − произнёс Тарг, преследуя копейщика хищным взглядом.

Среди зрителей поднялся бушующий рёв, в котором потонул звон гонга, и непонятно, чего было больше в этом шуме: удивления, недоверия или неудовольствия. Смертника расковали и тут же пристрелили из арбалета, чтоб не мучился.

− Люди Мроака! Объявляю конец игры! − провозгласил распорядитель. − Защитники одержали победу со счётом 6:5! Впервые мы наблюдали такое сочетание удачи и мастерства боя! Приветствуйте защитников! Слава героям! Слава победителям!

− Экая жалость, гебетский раб не дожил до конца, − ехидно сказал Ога. − А то получил бы свою награду.

− Ничего, зато её получит копейщик, − прошелестел Тарг с другой стороны. − Не так ли, Мункс? Столько переживаний за бедного мальчика.

− Если вы оба не заткнётесь, ваши кости загремят по арене, − пригрозила Мункс.

Трибуны сотрясались от криков, свиста и оваций. Трижды пропели трубы, и растерянные победители совершили круг почёта по арене. Первым шёл тун, за ним оба падавана − они имели потрёпанный и усталый вид, но были безмерно счастливы. Завершал процессию одурело выглядевший квад.

− Что-то наша мятежница бледна, − произнёс король. − Вина?

− Спасибо, − она взяла кубок, залпом выпила и поставила обратно на поднос.

− Неужели ты не рада победе? − съязвил Ога.

− Рада, − без энтузиазма ответила Мункс. − Конец уж больно мрачноват. Смотреть, как живое превращается в мёртвое − просто жуть.

− Леди утратила былую закалку, − поддел её Тарг. − Дать тебе носовой платочек?

− Тарг, да пропади ты пропадом!

Эрл не унимался:

− Вечером будет торжественная часть. Поздравляю − ты приглашена.

− Неужели? За что преступнице такая честь? − Мункс с подозрением посмотрела на Хазара, но тот ничего не ответил, так как в это время процессия доковыляла до королевской галереи и дробь барабанов оборвалась. Трое защитников и тун зачарованно посмотрели наверх. Хазар произнёс небольшую речь, поздравил победителей игры, похвалил туна за хитрость, а копейщика за смелость, потом добавил пару слов о вознаграждении и завершил речь приглашением на сегодняшний ужин в замке в качестве почётных гостей. Защитники поклонились, обескураженные такой милостью. Что касается Мункс, её снова связали, и гассер Неай получил приказ отвести пленницу в карцер.

Глава 3. Пирушка

Мы маленькие рыбки, ведомые нашим ikhthus, мы рождаемся в воде

и можем спастись не иначе, как пребывая в воде.

(из христианского)

В зал стекались приглашённые. Молчаливые слуги сновали между группами одетых в чёрное людей, заканчивая накрывать на стол и разносить напитки. Слабое факельное освещение создавало мрачную атмосферу, и со стороны могло показаться, что здесь собрались для заговора, а не для праздничного банкета. Многие гости обменивались косыми взглядами, в которых легко читалась враждебность. Большинство составляли соратники халдора, но были и другие − в длинных одеяниях, с охраной и даже с жёнами. Женщин рассматривали без всякого стеснения − здесь это было в порядке вещей.

Одна кучка была особенно многочисленной, однако примечательность её заключалась не в этом. Приглядевшись, можно было заметить, что компанией верховодит высокая стройная женщина в воинской одежде. Ей нельзя было отказать в своеобразной привлекательности, хотя капризный излом губ и прищур узких тёмных глаз придавали её лицу выражение постоянного нахальства. Гладкие белые волосы были разделены пробором и падали вдоль ушей, едва касаясь плеч. Она непринуждённо смеялась и отпускала замечания по поводу входящих.

− А, Тарг! Я уж думала, ты не придёшь, − сказала она, крепко обнимая эрла. − Где был? Подсчитывал убытки с импакта?

− Нет, дорогая, глотал пилюли и плакал в подушку.

− Ах, ты ещё и язвишь? Значит, дела не так уж плохи, − ухмыльнулась женщина. − Что сказал Хазар?

− Как всегда, недоволен.

− Зато какое веселье! Хотя твоя цангелия чуть всё не испортила.

− Что, слишком жестоко? − Тарг склонил лысую, покрытую беловатыми шрамами голову.

− Нет, слишком быстро. Я не люблю это, ты же знаешь, − она толкнула его кулаком и засмеялась.

Пока они беседовали на тему сегодняшней игры, в зал вошёл тун, смущённый, но очень гордый, что попал в такое избранное общество. Все взгляды тут же обратились в его сторону.

− Это и есть герой импакта? С виду обычный анзат, − произнес крепкий мужчина со сломанным носом.

− Говорят, он бывший земледелец, − добавил гассер по имени Хейль.

− И что привело его на арену?

− Чёрт его знает: то ли жажда денег, то ли какие-то грешки. Я слышал, он занимался контрабандой в Проливе Угроз, − вступил в разговор третий.

− Точно, вспомнил! Это был снеккар "Морская птица". Значит, не всегда ему везло.

− Как сказать: был никто, а теперь знаменитость. Ишь, на радостях разоделся, как архонт.

− А чем закончилась история с эриданским кораблём? − крепышу с царапиной на носу не терпелось вернуться к исходной теме разговора. − Сколько женщин на нём было?

− Штук десять, но все старые.

− Чёрт, а я рассчитывал попробовать эриданочек − ради них и приехал.

Шутка была встречена смехом и замечаниями циничного свойства.

− Раскатал губы! Скоро эту лавочку прикроют.

− Да ну? − женщина повернулась к эрлу. − Тарг? Что за странные слухи? Нас лишат медовеньких девиц?

− Никто ничего не знает, − ответил тот.

− Как это не знает? А ты?

− А что я? Я ничего. Если хочешь, спроси у халдора, − и Тарг, щипнув её за зад, с усмешкой отошёл.

− Что-то не пойму я, куда ветер дует, − женщина сделала глупые глаза. − Кто-нибудь в курсе?

− Всё просто, − откликнулся один из кадаров. − Пришла пора налаживать внешние связи.

− Оно и видно, раз наши послы вдруг разъездились в Эридан, − заметил Хейль.

− Тогда почему бы нам не спросить у Гована? − амазонка огляделась по сторонам. − Где этот ходячий секс-символ Мроака?

− На материке, вкушает эриданское гостеприимство.

− Не может быть: я вижу в зале его гассеров, − она махнула рукой, кого-то подзывая. Через несколько минут к компании присоединился сухощавый мужчина с резкими чертами лица и холодной натянутой улыбкой. Он кивком приветствовал всех, кого не видел.

− Краус, ты сопровождал Гована в Эридан?

− Да, Дратса.

− Странно, он до сих пор не пришёл. Вроде не в его привычках опаздывать.

− Он и не придёт, − Краус понизил голос. − Он разжалован, и советую не упоминать его имени в присутствии халдора.

− Вот так новость! − женщина стервозно ухмыльнулась. − Что натворил наш горе-хередер?

− Облажался по полной, − небрежно ответил гассер. − Вино, шлюхи… всё как обычно.

− Как это случилось? Выкладывай подробности! − воскликнул молодой человек по имени Гай.

− Когда мы приехали, в столице отмечали какой-то праздник: всюду были гости, на столах чего только не стояло. Мне была отведена скромная роль за спиной Гована: он развлекался, я смотрел.

− А что праздновали?

− Я так и не понял.

− Весело хоть было? − спросил мужчина со сломанным носом.

− Средне.

− Слушай, Краус, а что за история с какой-то принцессой? − полюбопытствовал кадар, стоявший рядом с Дратсой. − Швабег клялся, будто Гован втрескался в неё, да так, что позабыл, зачем приехал.

− Была там одна вертлявая девчонка, но я особо не приглядывался.

− Эх, ты, − рот Гая растянулся до ушей. − Неужто попал в рай и не пощипал райских птичек?

− Гован после кувырканий с рыжей птичкой вылетел из кадаров, − отрезал гассер. − Это тебе не Мроак, где всё позволено.

− Дело даже не в птичках, а в шуме, который поднялся в курятнике, − вмешался подошедший мроаконец. − Некоторые нарочно пугают куриц, чтоб убрать соперника с пути.

− На что это ты намекаешь, Найтли? − ощетинился Краус, берясь за рукоять ножа.

− Гован тебе как кость поперёк горла. Ты, говорят, пальцем не шевельнул, чтоб вытащить его из переделки, – парень иронично улыбнулся.

− Плевать мне на него, сам виноват. Послами должны быть достойные.

− Такие как ты?

− Эй, потише, − Дратса встала между ними. − Краус, тебе стоит поговорить об этом с Таргом.

− Как думаете, если это правда, то кого теперь назначат послом? − спросил Хейль, провожая гассера недружелюбным взглядом.

− Да Крауса и назначат.

− Исключено: его обаяние действует только на рыб, − женщина пренебрежительно плюнула на пол. − Эй, Гесс! Ты пришёл последним, так что ведёшь всех в бордель и платишь за выпивку.

− Вот ещё! Я не последний, − он огляделся. − Нет Неая.

Со всех сторон раздался дружный смех.

− Неай отпросился в лазарет, − сказал один из гассеров.

− По делам халдора? − не понял Гесс.

− Нет, у него наверняка сломан нос, челюсть и пара конечностей, − ответ сопровождался очередным взрывом смеха.

− Ага, наш юный друг решил за кем-то приволокнуться! − стало доходить до Гесса. − И кто его новая пассия?

− Всё куда прозаичней, − скривив мину, ответила Дратса. − Неай сунулся будить одноглазого, а тот спросонья дал ему леща. Ладно хоть топор лежал в стороне.

− Чудной эрл − приехал в столицу только для того, чтобы проспать главное развлечение года.

− Но ужин-то он не пропустит, − ухмыльнулась мроаконка.

− А что за цыпка сидела на импакте рядом с халдором? − спросил крепыш, которого интересовали только женщины.

− О-о-о! − протянул Хейль. − Это же почётная гостья Хазара, королева рукопашного боя, ломательница шей Муни-Медведица.

− Разве её не должны были казнить? − удивился кривоносый.

− Зачем убивать такую красулю? Кому-то не дала? − брякнул Гай.

− Её дружки готовили покушение на халдора и собирались взорвать арену, − резко ответила Дратса. От её взгляда готовые было засмеяться гассеры проглотили улыбки и приняли почтительный вид. В этот момент по залу пробежало оживление, и все повернулись в сторону двери.

− Ух ты! Да это же Мункс! Легка на помине, − громко сказала Дратса. Остальные ничего не смогли сказать, потому что челюсти у них дружно отвисли.

Мункс услышала возглас Дратсы и, прихрамывая, направилась к ним.

− Добрый вечер, − поздоровалась она сдержанным тоном.

− Привет. Отлично выглядишь, − давясь от смеха, сказала Дратса. Руки у неё были предусмотрительно заложены за спину.

− Ты тоже, − мрачно ответила та.

Мункс выглядела, пожалуй, даже слишком отлично: на ней было малиновое, узкое в плечах платье из гаруса, какое полагалось носить публичным женщинам. Расчёсанные кудряшки украшала заколка с цветком. На лице, выражавшем одновременно досаду и усталость, виднелись синяки и ссадины, а на челюсти − кровоподтёк, оставленный кулаком кадара Дрена. Костюм довершался ошейником с застёжкой на затылке.

− Давно о тебе не слышно, и вдруг всплыла, − Дратса улыбнулась − так могли бы улыбаться пауки перед трапезой. − Вижу, теперь ты работаешь в борделе?

− Нет, − прорычала Мункс. − У меня техническая специальность.

− Мастер по эксплуатации и обслуживанию мужчин?

Возникла пауза. Мункс и Дратса с отвращением смотрели друг на друга − их застарелая неприязнь уходила корнями в прошлое, в те дни, когда обе служили у Тарга и постоянно сталкивались лбами.

− Ты всегда была туповата, Дратса.

− Зато клинок у меня острый, − женщина с усмешкой достала нож и подбросила его в воздух. − А где твоё оружие, подруга? Прячешь под юбкой?

Грянул хохот, а Мункс побагровела.

− Похоже, тут одни идиоты, − сказала она, еле сдерживая гнев. − Я с вами по-человечески разговариваю.

− Ты позор этено, − перебила Дратса и ткнула ножом в сторону архонтов. − Иди отсюда, вон твоя компания.

Заключённая круто развернулась, и ошейник у неё на шее сердито забренчал в такт удаляющимся шагам.

− Никогда не думал, что увижу Мункс в платье, − Хейль проводил её масляным взглядом.

− Какая милашка! − восхитился Гесс. − Интересно, свободна ли она сегодня вечером? Я бы к ней подкатил.

− Размечтался, − Дратса поскребла лезвие ножа и спрятала его в ножны. − Мункс не оценит твоих притязаний; кроме того, у халдора на её счёт другие планы.

− Вряд ли, − скептически произнёс человек со сломанным носом.− Он разборчив в женщинах, а по этой петля плачет.

− Я не говорила, что он на ней женится, − хохотнула та. − Пустит по рукам, а утром повесит.

− Халдор никогда не женится, − упрямо сказал Гай.

− Он хочет, чтоб все так думали. Но поверь мне: однажды здесь появится молодая королева.

− На черта она сдалась, если можно иметь кучу любовниц и жить в своё удовольствие?

− Не будь идиотом, − женщина ухмыльнулась. − Как говорил один монарх, брак − это не только две пары голых ног в постели. Дойная козочка с большим приданым обеспечит нам доступ к важным портам и голоса в Мировом Совете.

− Эка невидаль, − скептически заметил крепыш. − Главный козырь в политике не козочки, а войско и флот.

− Верно говоришь, − зашумели гассеры.

Дратса прищурилась.

− С такими мозгами, Миттель, ты всю жизнь будешь узнавать новости из газеты "Пиранийская правда".

− Да он и читать-то не умеет, − Хейль толкнул крепыша локтем, и все засмеялись.

Разговор перешёл к обсуждению последних событий в скводах. Внимание других приглашённых по-прежнему было приковано к четвёрке сегодняшних победителей. Те чувствовали себя неуютно: падаваны отмалчивались и скромно топтались в сторонке, квад разглядывал женщин, и лишь тун, подвыпив, пустился в разглагольствования о своих подвигах на арене, чем несказанно веселил окружающих. Вскоре в зал вошёл Хазар. Собравшиеся приветствовали его и продолжали общаться между собой. Вокруг короля собралась кучка избранных во главе с Таргом: как видно, на подобных собраниях не только пили и ели, а ещё решали многие дела.

Мункс не заметила прихода халдора: она стояла, прислонясь спиной к холодной каменной стене, и вслушивалась в разговор между немолодым мужчиной в длинном платье и одетым с иголочки толстяком лет пятидесяти, то и дело отиравшим крупные капли пота с лоснящегося лица. Вокруг вздымались загривки телохранителей.

− Этот выскочка-халдор стал забывать, кому обязан своим приходом к власти, − бурчал толстяк. − До меня дошли странные слухи насчёт женитьбы.

− Что ж, очередная блажь: халдоры и раньше брали себе женщин.

− Но не принцесс! Что он о себе возомнил? Тинт не давал ему разрешения жениться! Так и очнуться не успеешь, а дело дойдёт до престолонаследия. Неуправляемый халдор для нас опасен. Пора организовать новые выборы и назначить своего кандидата.

− Рискованная затея: Хазара всё ещё поддерживают Тарг и его клика.

− Можно надавить на несколько рычагов, тогда часть эрлов проявит недовольство и встанет на нашу сторону.

− Всё-таки сомневаюсь, что этого достаточно. Вдруг они не захотят признать нового правителя? Начнутся междоусобицы, а это навредит торговле. Нам следует действовать по-другому, не провоцируя явный конфликт.

− Как?! Мы пытались образумить его, но он не понимает намёков. Тупая, упрямая обезьяна! Открыто наплевал на наши устои, вооружает войско, дерёт налоги! А теперь ещё и жену хочет!

− Т-с-с, не кричите так, господин Нелу, мы же с вами интеллигентные люди. Очевидно, в намерениях халдора развязать войну с материком. Предлагаю дождаться, когда он её проиграет, и избрать нового правителя − более благоразумного, чем нынешний. Ваш белобрысый посол вполне подойдёт. Я хотел бы встретиться с ним, он здесь?

− Чёрт его знает, − толстый с брюзгливой миной оглядел зал.

Его взгляд равнодушно скользнул по Мункс, но сочтя её всего лишь местной куртизанкой, архонт продолжал:

− Нужно принимать меры. У Хазара слишком много амбиций, он разорит нас своими поборами. Северные рудники и так не приносят прибыли, а он, вместо того чтоб умерить потребности, решил строить флот. Какой флот в наших атмосферных условиях?! Вы видели смету на новые дирижабли? Их выгоднее купить, чем тратить деньги на постройку.

− Говорят, он пытался приобрести несколько кораблей в Нопле. Сделка, понятное дело, сорвалась.

− Наш правитель − идиот, − прорычал Нелу. − Никто ему ничего не продаст. Надо было действовать тонко, через подставных лиц, с откатами, по подложным документам.

Собеседники прошли мимо, и женщина переместилась поближе к пёстрому кружку слушателей, откуда доносились гневные возгласы: высокий кадар со множеством насечек на базубанде, означавших потопленные корабли, спорил о чём-то с мужчиной в одежде священника.

− Все мы игрушки судьбы, − со вздохом вещал тот. Речь его была быстрой и гладкой, словно льющейся из узкого бледного рта. − Бывает, волна выносит на гребне песчинку. Песчинка мнит себя выше других, но приходит время, и она снова оседает на дно. Плеск волн − это лишь хаотичное мгновенье жизни, а взлёт и падение − не более чем воля случая.

− Ерунда! Человек – хозяин судьбы. Я могу управлять ей, как своим кораблём.

− Сколько людей бросало вызов Создателю в тщетной попытке пересечь океан жизни! И каждого из них настигла буря − одна из тех, что срывает паруса и топит корабли, швыряя на скалы мёртвые тела.

− При чём тут создатель? Какой дурак потащит в шторм свои снеккары? Разве что идиот, всю жизнь проторчавший на суше, − воин выругался и сплюнул. − Не лезьте в наши порядки, магистр, добром это не кончится.

− Вот и вам не следует влезать в управление государством. Пусть каждый занимается своим делом: одни воюют, другие издают законы. Во главе государства должен стоять не тиран, а мудрый и достойный правитель.

− Какой же он достойный, если не смог победить соперников?

− А был ли смысл начинать неравную схватку? Разве исход борьбы не очевиден? Давайте изменим правила и не будем махать топором, чтоб доказать свою правоту, как в той бойне на арене, которую вы зовёте игрой. Впрочем, она являет собой отражение нашего общества: одни довлеют над другими, прикрываясь законами, которые для себя же и сочинили. Власть сильных не обеспечивает порядок, а вынуждает к повиновению. Правила выгодны лишь тем, кто их установил, кто присвоил себе право всегда выигрывать и возвышаться над другими, творить насилие и произвол, не являясь при этом лучшим представителем своего народа.

− Так и должно быть! Слабак никогда не сможет укрепиться и подчинить других. Кто будет такого слушать? Да его растопчут! Это закон природы, он незыблем.