Текст книги "Цветок Эридана (СИ)"

Автор книги: Лидия Розалиска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 49 страниц)

– Ах! Ах! Подумайте только, какие высокие чувства! – зашептались придворные, но королева развеяла их умиления резким ответом:

– Тогда Вам нужен пудель, а не жена!

– Mon Dieu! – ахнула одна из пиранийских принцесс. – Ainsi parler au mari!113

Ева-Мария презрительно фыркнула и поднялась на ноги.

– Господи помилуй, а что с Вашим платьем?! Вы измазали подол! Зачем Вы прислонялись к стенам? Оно же было совершенно белое! – завопила Спика Досская.

– Подумаешь, наденем новое! – девушка пожала плечами.

– Уже четвёртое за сегодня! Мадам, Вы меня разорите! – раздражённо сказал Лорит.

– Неудивительно, что у Эридана такие долги, – ехидно прокомментировал один из кавалеров.

Принцесса сделала вид, что не слышит, и удалилась переодеться.

Около полуночи музыка стала стихать, а гости понемногу расходиться. Королева хоть и устала, но была недовольна таким скорым, по её мнению, окончанием бала, однако Лорит продолжал спроваживать гостей, и вскоре в пустой зале остались только эриданцы и хозяева дворца. Рассердившись, что её мнением пренебрегли, демуазель поджала губки и направилась в свои покои. В её отсутствие в комнатах успели навести порядок, но едва она разделась, выяснилось, что вода в ванне не согрета. Это переполнило чашу терпения Евы-Марии, и на звон разбиваемого туалетного прибора вбежала толпа камеристок и обе тётки.

– Mon Dieu! – закричала леди Спика, склоняясь над осколками чаш и умывальников. – Qu'est-ce que Vous as fait, madame! C" est donc la porcelaine de Saxe!114

– Нас не волнует судьба какого-то фарфора, если наша ванна не готова! Мы требуем, чтоб эти служанки были заменены на более расторопных!

– Ваше Величество, ринимать в этот час ванну – грубейшее нарушение церемониала!

– Да что Вы говорите! – передразнила королева. – Мы вытерпели множество никому не нужных церемоний и желаем тёплой воды!

– Но сегодня Ваша брачная ночь!

– Боже милосердный, только не это! Мы хотим спать!

– Племянница, я много раз говорила, что брачный протокол спланирован до мелочей, – наставительно сказала делла Келерия. – Вам следовало покинуть зал и в сопровождении супруга направиться в спальню.

– Наша голова просто раскалывается! Подите вон из наших покоев! – заявила Ева-Мария, на ощупь покидая туалетную комнату.

Дамы, встревоженно переглядываясь, двинулись за ней, пытаясь что-то втолковать девушке, но та лишь раздражённо отмахивалась. Каково же было удивление Евы-Марии, когда, распахнув дверь, она обнаружила в своей спальне толпу вельмож, супруга и священника! Все они в торжественном молчании воззрились на королеву, на которой была лишь тонкая шёлковая сорочка.

– А вот и наша зазнобушка! – оповестил всех пиранийский советник и ткнул Лорита локтем.

Принцесса опомнилась и метнулась обратно, прямо в объятия тётушек.

– Ваше Величество, следует выйти к жениху! – приглушённо затараторила леди Спика.

– Ни за что! – крикнула девушка, отталкивая от себя протянутые руки.

– Тссс… нельзя такое говорить… Ваше Величество, да что с Вами!

– Донна! Ступайте к супругу!

– Выйдите из комнаты, Вас ждут. Ну же, не упрямьтесь!

– Мы не можем показаться придворным без платья и короны! – Ева-Мария то краснела, то бледнела, и её голос дрожал от возмущения.

– Но именно это мы пытались донести до Вашего Величества во время бесед, – не выдержала тётка. – Или Вы, дитя моё, ещё не осознали, что такое замужество?

– Вы не говорили, что кроме Лорита, в спальне будет кто-то ещё! Там целая толпа! – девушка нервно рассмеялась.

– Ритуал совершения брака требует присутствия высокопоставленных лиц, – назидательно промолвила леди Спика, пока пожилая кормилица развязывала на девушке шёлковые тесёмки. – Вначале Его Преосвященство освятит ложе, затем вас сопроводят к постели, где совершится самое главное.

Дамы в окружении суетящихся служанок ввели невесту в опочивальню. Священник замахал кадилом и начал читать молитву, окропляя кровать святой водой, а остальные участники шоу столпились вокруг. Лорит, не сводя с королевы бархатистого взгляда, подал нетерпеливый знак, и двое лордов бросились расстёгивать ему камзол.

– У нас ужасная мигрень, оставьте нас в покое! – королева вырвалась и убежала обратно в туалетную комнату.

Дверь захлопнулась. Лорит застыл, не веря собственным ушам. Лорд Фин кашлянул. Святой отец уронил кадило. Члены королевских семейств зашептались.

– Эй, а где невеста? Кого в постель-то класть? – пьяным голосом выкрикнул сир Орк. – А ну, давай её сюда!

Советник направился к туалетной и стал дёргать за ручку.

– Красотка-а! Выходи!

– Подите вон, королева утомлена, – послышалось оттуда.

– Ваше Величество! – леди Спика прильнула к замочной скважине. – Вам не подобает так вести себя! Немедленно откройте! Вас ожидает супруг!

– Ежели этот болван не сможет, я его подменю, – сир разразился зычным гоготом.

– Сир, Вы не могли бы не отягощать наш слух столь грубыми высказываниями! – взбеленился король Пирании. – Ваши намёки совершенно лишены обоснований и оскорбляют мою честь!

– Эй! – дед заколотил ногами в дверь. – Выходи, у жениха ширинка скоро лопнет.

– Нет! – Ева-Мария была непреклонна.

– Эй! – устав ломиться в дверь, пиранийский советник повернулся к гостям. – А ты чего встал! Ну-ка, обуздай эту дамочку!

– Ваше Превысочество, не смейте так говорить о моей супруге!

– Энто не супруга ищо… а девка…

– Довольно! – Лорит был красен не менее, чем Ева-Мария пять минут назад. – Я полагаю, дамы и господа, вы должны покинуть эту комнату.

– Чего? Тьфу, слюнтя-а-ай! – сир Орк смачно плюнул на натёртый паркет. – Ну и ну, даже бабу завалить не может. И этот болван правит Пиранией!

– Всё из-за Вас! – завопил жених. – Вы, грубый старикан, напугали её своими скабрёзностями! Убирайтесь! Вульгарный пьяница! Вы сломали мне жизнь!

– Ори-ори, дурень, – беззлобно ухмыльнулся советник. – Вечно у тебя кто-то виноват.

Все зашумели, пытаясь унять перебранку между дедом и внуком, и постепенно голоса и выкрики затихли в отдалении. Ушли, ничего не добившись, придворные дамы. Через несколько минут дверь тихонько открылась, и королева проскользнула в комнату. На цыпочках подойдя к высоким белым дверям с золотым рельефом, она заперла их на ключ и, немного подумав, заперла все другие двери. Только после этого принцесса со вздохом облегчения присела на кровать, ощущая себя пленницей нарядной душной спальни, освещённой дрожащим пламенем свечей. Большое квадратное ложе с рассыпанными лепестками роз, высоким балдахином, кисточками на белых драпировках и четырьмя столбиками в виде пошлых позолоченных амуров не пришлось ей по вкусу, но она чувствовала себя такой измотанной и опустошённой, что уснула бы даже на голом полу. Голод, весь вечер мучивший королеву, притупился от пережитых волнений, к тому же его всё равно нечем было утолить – в дворцовых комнатах не было ни столиков с фруктами, ни конфетных ваз. Она была одна среди незнакомых стен, украшенных цветистыми панно, но одиночество было лучше, чем Лорит.

Вздрогнув от отвращения, Ева-Мария уронила на грудь две маленьких слезы, закуталась в бархатное одеяло и забылась тяжёлым, тревожным сном.

Утро началось с бесцеремонного стука в дверь. Королева открыла заспанные глазки, долго потягивалась и наконец села в постели, так как стук не прекращался. В первое мгновенье девушка не поняла, где находится: над нею нависал совершенно незнакомый цветной потолок, а за плотными белыми шторами чадили оплавившиеся свечи.

– Ваше Величество! Откройте сейчас же! – требовали за дверью.

– Подите прочь! – недовольно крикнула принцесса, лихорадочно вспоминая: кажется, вчера она вышла замуж. А может, это ей приснилось? Она протянула руку, ощупывая кровать. Нет, комната чужая – значит, она уже в Досе.

– Отоприте дверь! – голос был твёрдым и принадлежал мужчине.

– Мы не желаем никого… – начала Ева-Мария и осеклась, узнав советника. – Мы не одеты, лорд Фин!

За дверью посовещались, после чего подобострастный голосок леди Спики сказал в скважину:

– Ваше Величество, сир Лорит приглашает Вас позавтракать.

Девушка вспомнила, что со вчерашнего утра ничего не ела, и соскользнула с кровати. Золотой ключ повернулся в скважине, двери открылись, и комната наводнилась прислужницами. Начальник канцелярии не замедлил войти следом – на плечи девушке едва успели накинуть голубой пеньюар.

– Bonum mane, madonna mea,115 – привычно произнёс советник.

– Donna, – с оттенком злорадства поправила Ева-Мария. – Вашими стараниями мы теперь замужняя дама.

Советник запнулся.

– Э-э… Нам следует поговорить, донна, – он словно пробовал новое слово на вкус, – о том, что произошло – или, правильней сказать, не произошло вчера вечером.

– Чуть позже, лорд советник, сейчас нам нужно заняться туалетом: мсьё Лорит ожидает нас к завтраку, – прощебетала девушка, и леди Мари повела её в ванную.

Советник проводил королеву долгим взглядом, выражение которого сложно описать, затем выглянул в коридор, прошёлся по спальне, потеребил одного из амуров по курчавой голове и сухо приказал:

– Сегодня же снять все замки.

Смотритель дворца и обер-камергер почтительно склонились. Десять минут спустя из туалетной появилась королева; она прошла в будуар и, деликатно прикрыв зевок, уселась на стул. Вокруг тотчас засуетились парикмахер и модистки.

– Донна, по поводу брачной ночи…

Ева-Мария слегка повернула голову:

– Господин Фин, Вам разве мало вчерашнего фарса?

– Я понимаю Ваше негодование, донна, – признал советник, – но брак есть брак. Нельзя отказывать мужу в его правах. В контракте сказано, что господин Лорит имеет право дважды в месяц входить в спальню своей жены, которая не может ему отказать, не расторгая тем самым брачный договор.

Королева зарделась.

– Мы ясно объяснили, что наше самочувствие не позволяло нам принимать кого бы то ни было в своих покоях! И мы уверены, что в брачном договоре ничего не сказано о пьяных сборищах в спальне королевы.

– Все, кто подписывал договор, должны удостовериться в совершении брака.

– Это отвратительно! – воскликнула Ева-Мария.

– Вам придётся смириться с фактом, – канцлер-страж заложил руки за спину и перешёл на латынь, так как пиранийские слуги едва не лезли в будуар, лишь бы получше расслышать. – Non ridere, non lugere, neque detestari, sed intelligere.116

– Nihil ad nos,117 – высокомерно ответила Ева-Мария.

– Res semel admissa reprimi non potest,118 – сдвинул брови Фин. – Agenda res est audendaque, de cetero fors fortuna, ut volet, ordinet.119

– Sufficere! Aluquid, quo non consuevimus uti.120

– Haud desĭnam, dōnec pefecero. Vos hoc cogor – sed cōnscriptio conjugii.121

– Age, sit ita factum, ad depudet nōbis hoc facere in cōram omnium!122 – королева вспыхнула так ярко, что все в комнате поняли, о чём идёт речь.

В этот момент внесли тяжёлое белое платье, украшенное кружевами и драгоценной вышивкой, и девушка встала со стула. Лорд Фин в молчании следил за тем, как ей помогают одеваться, но тут на пороге возникла гофмейстерина.

– Ваше Величество изволят опаздывать, – осуждающе изрекла она.

– Леди Инсара, здесь и без Вас происходит столпотворение, – раздражённо отмахнулась Ева-Мария.

– Вам надлежит проявлять более собранности и уважения к окружающим, ибо сейчас Вы находитесь не дома. Все мы лелеяли надежду, что супружество положительно скажется на Вашем воспитании, но, по всей видимости, нам предстоит быть обманутыми в своих ожиданиях: Ваше Величество остаются верными своей отвратительной привычке опаздывать, нарушая тем самым общепринятый распорядок и выказывая более чем пренебрежительное отношение к пиранийскому двору.

– По нашему мнению, все слишком беспокоятся о благополучии пиранийского двора, – язвительно ответила королева.

Фрейлины молча выразили одобрение: их тоже тяготила чопорность и строгость местных нравов. В комнату вошла делла Келерия.

– Ах, puella mea, – протянула тётка, запечатлев на лбу девушки изысканный поцелуй, – знали бы Вы, как дорого мне обошлись Ваши вчерашние капризы! Нам, безусловно, предстоит долгий и серьёзный разговор. Ума не приложу, почему все мои старания подготовить Вас к браку пропали втуне.

– Боже, день ещё не начался, а мы уже выслушали тысячи попрёков! – воскликнула Ева-Мария, досадливо морщась. – А где самая главная пиранийская зануда?

– Вы имеете в виду мадам Спику? Она с мсьё Лоритом, сплетничает про Вас.

– Что за скверная манера плохо отзываться о людях! – затрясла подбородком Инсара. – Вам надлежит с глубокой благодарностью принимать заботу, которые более опытные и мудрые дамы по доброте души оказывают заблудшим агнцам вроде Вас. Похоже, Вы не способны отплатить кому бы то ни было за его доброту. Воистину, черны души тех, кто рядится в белое платье.

Все скосили глаза на траурный наряд гофмейстерины, а делла Келерия громко фыркнула:

– Не все столь наивны, чтоб судить по одежде, мадам Инсара.

– И вы туда же! – вознегодовала гофмейстерина. – Какой пример Вы подаёте своей племяннице, мадам? Остаётся благодарить бога, что Вы не были допущены к воспитанию донны с малолетства.

– С нею даже Вы бессильны что-то сделать, – развела руками тётка.

– К Вашему сведению, только благодаря мне совершенно неуправляемому ребёнку удалось привить какое-то подобие морали, – Дора гневно двинулась на Келерию, но принцесса была не из пугливых. Упёршись в бока холёными ручками, она встретила гофмейстерину насмешливым взглядом.

– Вы только что поносили воспитание Евы-Марии, а тут вдруг оно стало превосходным! Чудеса!

– Об этом следует лишь мечтать, потому что Её Величество и хорошие манеры несовместимы, как день с ночью, – злобно процедила Дора Инсара.

– Тогда, выходит, Вы ругаете саму себя. Ах, ворчливая леди, Вы нисколько не изменились!

– Тётушка, Вы не говорили, что Вас воспитывала госпожа Инсара, – вмешалась Ева-Мария, очень довольная, что ей не придётся в одиночку отбиваться от Доры.

– Спаси меня Бог от такого! Кривое дерево прямым не вырастить, – Инсара скорбно поджала губы.

– Конечно, нет, дитя моё. Эта дама появилась в Ахернаре со свитой деллы Тинки, и страдали от неё в основном Ваша мать и её фрейлины, включая Маргариту Бэйсик. Правда, госпожа Инсара пыталась извести этикетом всех, до кого могла дотянуться, но я, слава небесам, вскоре вышла замуж и уехала в Пиранию, и теперь близко не подпущу к своей дочери никаких гофмейстерин.

– Ничто так скверно не отражается на юных душах, как неумение родителей их воспитывать. Образование не принесёт ровно никакой пользы, если они не получат основательного воспитания, а этого трудно ожидать, имея перед глазами столь вопиющий пример, как безнравственная мать. Большинство девушек, лишённых опытных, умных наставниц, имеют ложный взгляд на жизнь и семейные обязанности. Дети перенимают дурные привычки тех, кто даёт им воспитание, и сплошь и рядом в их незрелых душах укореняются недостатки и пороки самого отвратительного свойства. От неправильного воспитания, совершенно противного природе ребёнка, происходят заблудшие, порочные создания, не имеющие нравственных ориентиров в жизни, и никакая строгость впоследствии не исправит ошибки, совершённые их безмозглыми матерями.

Фонтан красноречия Доры Инсары был неиссякаем – впервые за много дней она наконец-то получила возможность выговориться в присутствии большого числа слушателей. Дора вещала и убеждала, потрясала и сокрушала, низвергая на головы грешников каскады проповедей, предназначенных очистить их нравственный облик от скверны и заблуждения. Без сомнения, это была одна из самых затяжных речей в истории гофмейстерины и вообще в истории. Прошёл час, затем второй, и только появление пажа вывело оглушённых придворных из состояния оцепенения. Мальчик робко обратился к королеве, сказав, что Его Величество ожидает её в тронном зале.

Поднялась беготня. Все были так озадачены поиском перчаток для принцессы, что королю Пирании пришлось демонстративно откашляться, прежде чем его заметили в будуаре. Фрейлины и служанки низко склонились, и Ева-Мария тоже присела перед супругом в реверансе. Лорит был сильно раздражён, но прелестная улыбка королевы удержала его от резких слов.

– Доброе утро, сир. Ах, если бы не Вы, парикмахер никогда не закончил бы эту причёску!

– Весьма прискорбно, что кто-то смеет задерживать Вас, в то время как я провёл два часа в безлюдном зале, – дуясь, сказал он.

– А другие гости ещё не спустились?

– Сударыня, Вы прекрасно знаете, что без Вас даже самая людная комната для меня пуста! – Лорит куртуазно поклонился и приложился губами к её руке.

– А где Ваш свадебный веер, донна? – пискнула у него за спиной леди Спика.

Ева-Мария в недоумении подняла брови:

– В самом деле, где же он? Мари!

– Ваше Величество, – дрожа, поклонилась распорядительница. – Простите, ради всего святого, нам никак не удаётся найти его.

– Так подайте другой, – девушка нетерпеливо притопнула ножкой и тут же очаровательно улыбнулась Лориту.

– Сударыня, неужели Вы откажете мне в удовольствии лицезреть мой подарок? Я буду счастлив, если во время завтрака он будет овевать Ваше нежное чело – пусть все видят, как щедро я одариваю свою супругу.

– Какая мелочь! Уж не ждёте ли Вы, что мы будем появляться в свете с одним и тем же аксессуаром? – фыркнула принцесса, не ведая, что оскорбила короля до глубины души.

– Мадам, я настаиваю! – с истеричными нотками в голосе возразил Лорит. – Или Вы недовольны моим подарком, этой, как Вы изволили выразиться, "мелочью", которую я приобрёл для Вас за сто тысяч золотых?!

– У нас имеются и получше, – надменно ответила королева. Дамы не успели вмешаться – король Пирании побледнел от негодования и с размаху швырнул на пол какую-то побрякушку со стола.

– Может быть, это и так, – тонким, полным злости голосом выкрикнул он, – поскольку Вы, сударыня, привыкли без разбору тратить деньги на безделушки, вследствие чего привели своё королевство к полному краху, от которого Вас удержала только моя спасительная длань. И я имею полное право требовать, чтоб Вы явились завтракать с моим веером в руках!

– Найдите его, а мы, так и быть, явимся!

– Что? Вы потеряли веер стоимостью двести тысяч?! – Лорит задохнулся, его поддержали стоящие рядом вельможи.

Королева Эридана изящно пожала плечиками:

– Подумаете, двести тысяч! Мы уверены, что столь щедрый супруг незамедлительно подарит нам другой.

– Что-что? – король даже подавился. – Вы ничего больше не получите, если осмеливаетесь так небрежно обращаться с моими подарками!

– Ваше Величество, не слушайте эту несносную демуазель, – бросилась к нему леди Спика. – Ваша супруга на редкость избалована и неблагодарна! Кроме того, она лжёт Вам, Ваше Величество!

– В каком смысле? – с подозрением спросил Лорит.

– Спросите у супруги, сир – может, она выронила веер на свидании и теперь боится признаться? – дама выпучила глаза и прикрыла рот чёрным креповым платком.

– Как Вы смеете! – возмутилась девушка. – Свидание? С кем? Всё это гнусная клевета!

– Вчера вечером Вы были на балконе, – бледнея от ревности, проговорил молодой человек, и его тонкая ладонь легла на рукоять шпаги.

– Хватит, милые господа, – вмешалась делла Келерия, примирительно беря их за руки и соединяя вместе. – Любовь должна питаться подозрением, но не до такой степени. Извольте спуститься в зал, гости заждались.

Королевская чета направилась завтракать. Потом началась череда затяжных приёмов и поздравлений, во время которых Ева-Мария блистательно играла роль примерной жены, а все втихомолку судачили о том, что она не подпускает короля к брачному ложу; наконец, после ужина объявили бал. Ева-Мария предстала в атласном розовом платье, затканном золотым шитьём. Волосы у неё были убраны в высокую причёску, увенчанную фероньеркой с бриллиантами (подарок жениха) – принцесса весело смеялась и кружилась, но проницательный наблюдатель мог заметить в этой весёлости признаки нарастающей нервозности. Лорит следовал за ней по пятам, не отрывая от красавицы алчущего взгляда, и когда она танцевала с каким-нибудь юношей, бледнел от ревности и устраивал перед своей свитой целый спектакль. Король так извёлся, что церемониймейстеру был дан знак заканчивать бал. Задолго до полуночи был объявлен последний вальс, и лорд Фин, извинившись, забрал Еву-Марию у её кавалера. Подведя девушку к Лориту, советник шепнул:

– Utcumque res ceciderit nulla via rursus est.123

Обе свиты в молчании последовали за молодыми до входа в покои королевы, но в спальню на этот раз были допущены только избранные. История повторилась: едва священник взмахнул кадилом, распространяя вокруг приятно-сладкий запах ладана, Ева-Мария сообщила, что от благовоний ей дурно, и выбежала в туалетную. Лорит побледнел и порывался идти за ней, но лорд Фин удержал короля и подал знак королевскому лекарю. Майнер был наготове: он вошел следом и заставил принцессу выпить опиумную настойку. Двери распахнулись, придворные дамы вывели слабо сопротивлявшуюся девушку. Епископ начал читать молитву, все приняли благопристойный вид, и делла Келерия с леди Спикой принялись расшнуровывать на королеве платье, в то время как два знатных лорда помогали раздеться Лориту. Его Величество был в нетерпении: щёки его зарумянились, глаза блестели, и он не сводил с королевы нежнейшего взгляда. Затем со множеством церемоний были поданы и надеты две сорочки. Нижний ряд свечей на люстре был притушен, и в комнате воцарился полумрак. Четверо свидетелей со свечами в руках заняли места по углам кровати. Под многочисленными любопытными взглядами принцессу подвели ближе и в состоянии наркотического полусна уложили на супружеское ложе. Лорит, раздираемый похотью и смущением, топтался рядом, и дед прикрикнул на него:

– Ну? Чего встал, дурень? Давай, внук, за дело! Покажь, на что способен!

Подбадриваемый мужчинами, Лорит залез на кровать и начал свои неумелые действия. Ева-Мария лежала неподвижно – советнику показалось, что она в обмороке, пока её пальцы в отчаянии не смяли простыню. Фин не выдержал:

– Sufficere, – сказал он резко, развернулся и рывком распахнул двери. – Matrimonium consummatum est.124

– Больно рано, – проворчал сир Орк, глядя на постель и похабно облизывая губы.

Тем не менее, свидетели подтвердили, что брак совершён, и король с королевой наконец остались одни.

Лорит был в ярости.

– Вы! Вы!.. Кто бы мог ожидать! – сдавленно взвизгнул он, оттолкнув её от себя. – Вы не были невинны!

Ева-Мария безмолвствовала.

– Какой позор! Сударыня, я… я не нахожу слов! Я берёг себя для Вас!

Девушка повернулась на правый бок. Её шёлковые волосы струились по подушкам, а рубашка задралась так, что Лорит покраснел.

– Я… – он нервно сглотнул. – Я крайне разочарован. Ноги моей больше не будет в Вашей опочивальне!

– Уйдите, Вы нам противны, – не оборачиваясь сказала Ева-Мария.

– Ах, вот как?! – король Пирании спрыгнул с постели и промаршировал к двери. Уже почти выйдя, он спохватился и вернулся за одеждой. Разыскивая камзол и панталоны, он проклинал узы брака, связавшего его со столь недостойной особой, и стенал о женском вероломстве, при этом взгляд короля вновь и вновь обращался на кровать, и его злость удесятерялась. Найдя, наконец, свои вещи, Лорит произнёс последнее оскорбление и вышел вон, громко хлопнув дверью.