Текст книги "Цветок Эридана (СИ)"

Автор книги: Лидия Розалиска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 49 страниц)

Они вошли в большую, со вкусом обставленную старинной мебелью комнату. Элия велела служанке принести тёплую воду.

− Как много крови, − с беспокойством сказала она. − Раны слишком глубоки, нужно зашить их. Я позову доктора.

− Нет, − принц удержал её за руку. − Не стоит суетиться из-за пары царапин.

− У Вас глаз затекает. Позвольте, я хотя бы наложу повязку, − она довольно ловко обработала раны и аккуратно промокнула лицо полотенцем.

− Да ты просто Мать Тереза! − с усмешкой сказал Лотар.

− Рада, что смогла помочь Вам, государь. Теперь, если Вам более ничего не нужно, я должна идти.

− Ты обещала спеть.

− Я не могу задерживаться, монсеньор, меня ждут в зале.

− Подождут, − оборвал он. − У нас есть время поболтать. Скажи, крошка, почему ты не замужем?

− Не думаю, что должна отвечать на этот вопрос, монсеньор.

− У нас же откровенный разговор. Ну?

− Не помню, в какой именно момент он был признан откровенным.

− А что тут скрывать? Вот я, к примеру, тоже холост, это плохо?

− Не знаю, − Элия растерянно оглянулась на дверь. − Может быть, я всё-таки пойду?

− Надо быть дураком, чтобы променять свободу на тяжесть брачных уз, − продолжал свои пьяные откровения принц. − Зачем ограничивать себя одним блюдом, если можно каждый день пробовать разные?

− Просто Вы, государь, ещё не встретили ту единственную, ради которой стоит жить.

− Ха-ха-ха! Веришь в сказки про любовь? Небось, принца на белом коне ждёшь? Того, единственного? Так вот он я!

Девушка вспыхнула и сделала движение к двери.

− Мне пора возвращаться, монсеньор!

− Э, нет, − он поймал её за руку и крепко сжал. − Так просто ты от меня не сбежишь.

− И всё-таки, сударь, я ухожу, − девушка вырвала руку и быстро направилась к выходу, но, открыв дверь, вскрикнула, так как путь ей преграждали два здоровенных гебетца с обнажёнными мечами.

− Не бойся, крошка, это всего лишь стражники, − молодой человек с ухмылкой захлопнул дверь и привалился к ней спиной. − Они тебя не обидят, да и я тоже, − он потрепал девушку по щеке.

− Позвольте мне покинуть эту комнату, монсеньор.

− Куда спешить? Моя компания намного лучше, чем занудство под названием "Конкурс певцов".

− Я должна идти, − она попыталась обойти его.

− Я начал терять терпение, − он развернул её к себе и прижал к двери. − Ты так хороша, дорогуша, так и хочется поскорей распробовать твои губки.

Лицо Элии побледнело.

− Не знаю, что Вы имеете в виду, но Вам лучше отпустить меня.

− И не подумаю.

− Пять минут назад Вы были совсем другим человеком, а сейчас вызываете отвращение.

− Какая честность! И ведь не боится заявлять такое будущему императору Гебета.

− Пожалуйста, разрешите мне уйти, государь. Всех наверняка беспокоит моё долгое отсутствие. Я просто хочу уйти.

− Про тебя давно все забыли, − рассмеялся Лотар. − Ну-ка посмотри мне в глаза и скажи: я недостойный твоего общества мерзавец?

− Я этого не говорила, сударь.

− Значит, тебе не приходилось встречать такого милого, доброго, умного, обаятельного, воспитанного и скромного человека, как я?

− Я назвала бы это преувеличением.

− Тогда решай сама. Я таков, каким меня хотят видеть окружающие. К чему быть честным и добрым, всё равно никто не оценит, приняв самый лучший порыв за очередную уловку для совращения добродетельных дев.

− Давайте оставим эту тему, − она опустила глаза. − Можете изображать что угодно, Вашей сущности это не изменит. Но я искренне верю, что в душе каждого человека живёт что-то хорошее.

− Тебе придётся долго копаться в ней, чтобы проверить свои догадки. Уверен, там нашлась бы только кучка дерьма. Сам я не отваживался так глубоко в себя заглядывать.

− Государь, мне кажется, Вы слишком плохо думаете о себе.

− Неважно, что я думаю, с этим отлично справляются другие. Нарекли негодяем − надо соответствовать.

− Наверное, для этого были основания?

− Ещё бы! Разве ты не слышала, как меня именуют разбойником и сердцеедом?

− Может быть и слышала, но не прислушивалась, мсьё. Мне нет дела до вымыслов и сплетен. Пожалуйста, отпустите меня, мне нужно быть в зале.

− Останься со мной, детка, я потерял разум.

− Я не верю, что разум можно потерять за такой короткий период знакомства, монсеньор, − твёрдым голосом ответила мисс Кельвин.

− Можно, в присутствии хорошенькой, но холодной девицы, − он коснулся поцелуем её ушка. − Когда я взглянул в твои глаза, я чуть было не поверил в судьбу. Может быть, она свела нас не случайно? Наверное, это и есть та любовь, которая вспыхивает и сжигает в одно мгновенье? Почему ты отворачиваешься?

− У меня нет абсолютно никаких причин слушать эти глупости, − Элия попыталась вежливо отклониться.

− Хочешь, я увезу тебя в Гебет? − продолжал принц, заключая девушку в объятия. − Там, в священных садах Джахиса, мы будем любить друг друга до конца дней.

− Простите, сударь, я не очень-то в это верю. Вы говорили…

− Да мало ли что я говорил! Иди ко мне, моя богиня. Не стесняйся грешить, господь простит.

− Мне нужно…

− Тебе нужен только я, детка, − прошептал он, увлекая её в глубь комнаты.

Девушка уже не сопротивлялась ему. Не потому, что была распущенной или глупой − просто принц был чертовски убедителен, когда дело доходило до постели.

Конкурс подходил к концу. Последней участницей стала кареглазая принцесса Сильвия, ей аккомпанировала на арфе невеста принца Иапета Елена. Девушка исполнила песню под названием «Vivre» всё из того же пиранийского мюзикла. Её высокий, нежный, проникновенный голос представил всем совершенно другую Эсмеральду − слабую и грустную. Ей долго рукоплескали, дамы умилялись чистоте голоса, а Эвтектика Монро сидела как истукан, не переставая презрительно улыбаться.

Когда принцесса села на место, поднялся король Альфред.

− Дамы и господа! В завершение вечера мы приготовили подарок королеве Эридана, − король подал знак музыкантам и вышел в центр. Одновременно с мест поднялись принц Персей и сэр Данелон − сын и брат короля Пораскидов. Трио поклонилось Еве-Марии, после чего рыцарь низким голосом запел партию Квазимодо из композиции "Belle", в конце которой с хриплой молитвой обратился к дьяволу. Далее вступил король Альфред, не менее убедительно раздираемый греховной страстью и обетом, данным Господу. Гофмейстерина так и ахнула, услыхав, что просит священник: если горбун желал лишь коснуться волос цыганки, то Фролло требовал у богоматери позволения "войти в её сад". Тем временем наступила очередь принца Персея: не сводя глаз с Евы-Марии, он запел восхитительный куплет, используя всю страстность пиранийской речи и красоту своего собственного юного голоса − Феб жаждал сорвать цветок любви Эсмеральды. Под конец все трое, встав плечо к плечу, простёрли руки к королеве и запели хором.

Музыка стихла, исполнители склонились перед девушкой. Зал взорвался аплодисментами; дамы кусали губы от зависти, а королева зарделась, потому что на языке оригинала все эти признанья звучали куда более откровенно, чем в эриданском переводе, где всё выглядело скромно и невинно. Критики долго не могли определиться, признать им мюзикл развратной драмой или высочайшим произведением искусства; в конце концов, победило второе. Поблагодарив певцов и других участников, Ева-Мария вместе с судьями удалилась на совещание. Гофмейстерина увязалась за ними.

− Господа, не будем тратить время на споры, − произнесла демуазель, опустившись на диван. − Относительно победителя двух мнений быть не может: бесспорно, лучшим был наш паж!

− Право же, Ваше Величество, я польщён, но не согласен, − смутился лорд Кельвин.

− Возражения не принимаются! − капризно воскликнула Ева-Мария.

− Если мадонне интересно узнать другую точку зрения, − вмешался сир Альфред, − я буду настаивать, что победила Эвтектика Монро.

− Ах, несомненно! Ваша фаворитка первая во всём! Она ведь два раза спела − так старалась, бедняжка, чуть не сорвала голос.

− Миледи Монро вовсе не моя фаворитка, − огрызнулся сир Альфред, почему-то оглядываясь на дверь. − Уж если речь зашла о любимцах, Ваше Величество более всего склонны одаривать именно тех исполнителей, кто нравится Вам и кому нравитесь Вы. Заметьте, что все, абсолютно все, кого Вы предлагаете как самых достойных − поклонники Вашего Величества, потерявшие от Вас голову.

− И что же? Потеря головы ещё не означает потери таланта!

− Это верно, но Ваши личные пристрастия мешают Вам оценить таланты других участников.

− Вы, наверное, хотите сказать "участниц"? − съязвила королева.

− Да, и это тоже я хочу сказать! Надеюсь, лорд Кельвин наконец-то выскажется по поводу выступавших?

Хозяин замка смущённо откашлялся:

− Не судите меня строго, но я полагаю, среди певцов были более достойные, чем мой сын. К тому же Вы должны понять, мадонна: если Леонардо победит в конкурсе, все непременно скажут, что к этому приложил руку его отец.

− Какие глупости, лорд Кельвин! Тогда зачем он вообще принимал участие? − фыркнула Ева-Мария.

− Скорее всего, из любви к прекрасному искусству, − ответил вельможа.

− Все были без ума от его песни! − непробиваемость этих господ начинала злить Еву-Марию.

− Но ведь и пение миледи Монро всем понравилось, − возразил король Пораскидов. − Ваше Величество, я уже сделал Вам уступку в прошлом конкурсе, на этот раз я от своего не намерен отступать!

− Уступка! Это мы сделали вам двоим уступку! − возмутилась принцесса. − Не по нашей воле мессир Лорит был избран первым поэтом!

− Девушка достойна награды, − упёрся рогом сир Альфред.

− Нет, нет и ещё раз нет! Кто угодно, только не она! − королева обернулась. − Вы так и будете молчать, лорд Кельвин?

− Мне понравилось, как пела принцесса Сильвия с Пораскидов.

− Мой дорогой лорд, я не могу допустить, чтоб моя дочь оказалась объектом сплетен, − с неудовольствием заявил король.

− Тогда я вынужден воздержаться в этом споре, − ушёл от ответственности лорд.

− А нельзя ли разделить награду? − примирительно сказал Альфред, видя, что позиция лорда Кельвина привела королеву в бешенство.

− Нет! Победа достанется только одному!

− Так пусть это будет дама − в конце концов, мы же должны проявить уважение к прекрасному полу.

− Мы и так проявляем слишком большое уважение, позволяя Вам с нами спорить! − выпалила королева.

Они сцепились не на жизнь, а на смерть: Дора Инсара своими замечаниями только подливала масла в огонь, а лорд Кельвин тщетно пытался утихомирить августейших особ. Господин церемониймейстер уже четыре раза прибегал из зала с сообщением, что публика с нетерпением ждёт решения судей. Наконец, решение было принято большинством голосов: поскольку лорд Кельвин упорно воздерживался, третьим голосом выступила Дора Инсара. Выслушав произнесённую гофмейстериной отповедь, Ева-Мария топнула ногой и приказала всем убираться вон, сказав, что всё равно сделает по-своему. Король Пораскидов, красный и злой, пригрозил ей санкциями.

Примерно час спустя судьи вновь появились в зале. Королева дулась, и вместо неё речь произнёс сир Альфред. Орден "Пение Звёзд" и позолоченная лира в итоге достались Лаэрту Нэнилю из Деммы. Грянули аплодисменты, и на этом вечер, давно перешедший в ночь, завершился, а уставшие гости разошлись по комнатам.

Глава 9. Неприятность

Говори, что думаешь, делай, что хочешь,

Делай, что говоришь, думай, чего хочешь.

Ева-Мария была разбужена настойчивым покашливанием. Потянувшись, она подняла голову и сонно спросила:

− Кто смеет беспокоить нашу священную особу?

− Ваше Величество! − это был всего лишь церемониймейстер. − Умоляю Вас, простите мою дерзость, но произошло нечто ужасное! Ни одна из дам не решилась разбудить Вас.

− Обсудите это с советником, − девушка уткнулась в подушку, сладко зевнув и вновь погружаясь в сон.

− Ваше Величество, Вы находитесь в замке Клён, а советник всё ещё под арестом, − голос Барнетта стал умоляюще-взволнованным. − Я принял решение потревожить Ваш августейший сон даже ценой своей головы.

− Подите вон, пока Ваша голова цела.

− Умоляю, выслушайте меня!

− Ну, в чём дело! − королева села на кровати, и её лицо не предвещало церемониймейстеру ничего хорошего. − Все прекрасно знают, что даже если случится конец света и разверзнутся небеса, ничто не должно прерывать нашего сна! А Вы вбегаете и кричите возле нашей постели. Мы прикажем казнить каждого, кто ещё раз переступит порог этой спальни!

− Ваше Величество, прошу Вас! − мужчина упал на колени. − Ситуация ужаснейшая! Мы прикрыли зеркало, но новость уже разошлась. Боюсь, скандала не избежать.

Вместо ответа принцесса раздражённо затрясла серебряным колокольчиком. В спальню вбежали служанки.

− Приготовьте нам ванну, − приказала Ева-Мария. − Лорд Барнетт, идите прочь и не показывайтесь, пока мы сами не пожелаем говорить с Вами.

Все утренние церемонии − омовение, одевание, напудривание, причёсывание − были тщательно соблюдены. Когда Ева-Мария вышла из покоев, ожидавшие её фрейлины склонились в низком реверансе. Лица у всех четырёх были напуганные, даже Диана Саем утратила привычную наглость.

− Доброе утро, мадонна, − чопорно изрекла гофмейстерина. − Пока Вы изволили почивать, внизу имело место одно шокирующее обстоятельство.

− Нам протрезвонили об этом все уши, − раздражённо ответила королева. − В чём дело? По комнате бегает мышь?

− Вам следует незамедлительно спуститься вниз. Начальник тайной канцелярии уже вызван и прибудет с минуты на минуту, − продолжала Дора Инсара.

Ева-Мария, обмахиваясь веером, последовала за ней. Её сопровождали фрейлины, стража, господин церемониймейстер и ещё несколько придворных. В большой гостиной, возле лестницы на верхний этаж стояли и шептались несколько человек. Увидев королеву, они приветствовали её издалека, не решаясь приблизиться. Большое зеркало напротив лестницы было закинуто плотной тканью. Дора Инсара в молчании подплыла к нему и сдёрнула занавеску. Под ней содержалось послание, начертанное корявыми ярко-красными, похожими на кровь и кое-где подтёкшими буквами.

− Мои сожаления, Ваше Величество, − пробормотал один из гостей.

− Неужели кто-то умер? − насмешливо спросила Ева-Мария.

− Пока ещё нет, но может быть всякое, − Барнетт не смел договорить.

− В чём дело?! Немедленно объясните! − королеве надоели эти недомолвки, и она сердито топнула ножкой.

− Тут написано про Вас, Ваше Величество, − бледнея, сказал паж. − Какой-то странный стих.

− Читайте!

− Я не могу.

Принцесса была изумлена подобным неповиновением.

− Да что же это! Какая дерзость! Мисс Торн, читайте Вы!

Малютка дрожащим голосом залепетала:

− Опять для сплетен и острот

Даёт всем повод королева:

В раздумьях ночи напролёт

Цветок страны, Мария-Ева!

Её манят любви грехи,

И в облаках она витает:

Кого бы выбрать в женихи,

Её Величество не знает.

Ардскулл известен и богат,

Давно посол у юбки вьётся,

И принц Персей стараться рад −

Над всеми шутками смеётся;

Лорит − красавец и щеголь,

Монро − павлин, Випонт − повеса,

И даже Мроака король

К ней не скрывает интереса.

Как сложен выбор, вот беда!

Их всех замучила икота.

Но обещаю, никогда

Ей не достанется принц Лотар!

Кровь бросилась в лицо королеве Эридана.

− Кто посмел это написать?! − она приникла к зеркалу, тщетно ощупывая стекло. − Отыскать и привести! Немедленно!!!

Задыхаясь от гнева, принцесса взбежала по лестнице: от утренней вальяжности не осталось и следа. На пути ей попался бледный лорд Кельвин.

− Доброе утро, Ваше Величество.

− Доброе?! − взвизгнула Ева-Мария и закатила ему пощёчину. − Что творится в Вашем замке? Мы всех казним!

− Мадонна, уверяю Вас, я ничего не знал.

− Разбейте это зеркало! Сейчас же!

− Ваше Величество…

− Если тот, кто это сделал, не будет найден, за всё ответите Вы! Головой!

− Клянусь, будут приняты все меры, чтобы выяснить, кто посмел оскорбить Вашу сиятельную особу.

Королева, не удосужившись выслушать его оправдания, направилась наверх и хлопнула дверью. Завтрак был отменён − она сослалась на мигрень; между тем слухи о случившемся позоре облетели весь замок, и гости только и делали, что сплетничали об этом. Многие поспешили вернуться в столицу, опасаясь, что дело будет иметь для них дурные последствия.

В дверь опочивальни негромко постучали.

− Прочь, мы не желаем никого принимать! − крикнула Ева-Мария.

Двери, тем не менее, отворились, и в комнату просунулась голова слуги.

− Ваше Величество, из столицы прибыл Его Милость лорд Фин, глава тайной канцелярии.

Слугу отстранили, и в комнату вошёл невысокий человек среднего возраста в дорожной одежде.

− Salvere, madonna mea,46 − слегка поклонился он. − Я оторвался от дел, чтоб лично расследовать происшествие.

Этот холодный шуршащий голос королева уже слышала, и не далее чем вчера − он принадлежал неприятному типу, который приходил к ней в будуар докладывать про исчезновение Виктории Мокк. Ева-Мария прикусила язычок, с которого уже готова была сорваться резкость, и сделала вид, что целиком поглощена чтением книги.

− Господин Фин, − леденящим тоном произнесла она, − Вам не было позволено войти, это во-первых; а во-вторых, поговорите с господином Барнеттом: мы в данный момент не настроены удовлетворять Ваше любопытство.

− Тем не менее, Вам придётся, − канцлер-страж щёлкнул пальцами, обращаясь к слуге. − Позови церемониймейстера. Барышни, оставьте нас одних.

Последнее относилось к фрейлинам. Девушки встали с мест и с явным облегчением покинули комнату, поскольку вот уже час королева вымещала на них свою злость.

− Вы изволите забываться, − высокомерно сказала принцесса, желая напомнить, что главная здесь по-прежнему она, а все остальные − жалкие черви.

− Я всего лишь выполняю свою работу, − Фин проводил взглядом попку Дианы Саем, подошёл к королеве и забрал у неё из рук книгу. − С Вашего позволения, займёмся делом. Могу я изучить записку, в которой начертано послание?

− Она в гостиной.

− Вот как? Пойду взгляну, − канцлер-страж проигнорировал её сарказм и направился к двери

Внизу несколько человек под командованием Антония Волка волокли куда-то тяжёлую раму. Пол был усыпан осколками стекла, деревянные панно сорваны со стен − вытащить такое огромное зеркало оказалось нелёгкой задачей. Слуги лорда причитали над беспорядком, учинённым стражей королевы в хозяйском замке. Понаблюдав несколько минут, Фин негромко, но повелительно спросил:

− Что здесь происходит?

− Зеркало уносим, − не оборачиваясь, буркнул капитан стражи.

− И зачем вы к нему полезли?

− Её Величество велели разбить, чтобы никто не читал надпись.

− Кто-нибудь догадался скопировать текст?

− Не было такого указания.

− Дурак, − процедил глава канцелярии: он питал неприязнь к твердолобому исполнительному Волку.

Ему пришлось вернуться к королеве ни с чем. Лорд Барнетт уже ждал в комнате и приветствовал Фина низким поклоном. За его спиной маячила пара слуг − пожилой и молодой. Мельком взглянув на собравшихся, канцлер-страж с порога обратился к Её Величеству.

− Что за детские выходки, мадонна! Теперь ни возможности сличить почерк, ни восстановить содержание, − в голосе Фина проскальзывали нетерпеливо-холодные нотки.

− Мы не могли вынести подобного надругательства над нашей королевской честью! − высокомерно ответила Ева-Мария.

− Несомненно, Ваша Милость, всё это было подстроено специально к поэтическому конкурсу, − заметил церемониймейстер. − Послание было написано стихами, с хорошей рифмой, кроме одного места.

− Излагайте суть дела, а не свои домыслы, − сухо перебил Фин. − Меня интересует текст.

− Э-э-э, − замялся лорд Барнетт и испуганно посмотрел на Её Величество.

− Да, королеве это неприятно, но сейчас не время для сантиментов, − подпнул его канцлер-страж. − Начнём с начала. Кто первым увидел надпись?

− В-вот этот человек, − Барнетт дрожащим пальцем указал на долговязого субъекта в ливрее. − Это Бóррис, старший слуга в замке Кельвинов.

− Господин Кельвин велел лично проследить за тем, чтобы гостей разместили наилучшим образом-с, − слегка запинаясь, произнёс слуга. − Поэтому я встал раньше всех и отправился будить повара, чтобы он не задерживал с завтраком-с. Надо было также украсить столовую цветами из сада и разбудить этих бездельниц, служанок миледи Элии. Они так привыкли, что хозяйка всё делает сама, что непозволительно обленились.

− Ближе к делу! − потребовал Фин, и слуга зачастил, проглатывая окончания слов.

− Я пару раз прошёл через гостиную, но сперва ничего не заметил, потому как было ещё совсем темно. Когда просветлело, покажись мне, будто зеркало грязное. Я велел одной из служанок протереть его и тут вижу, что там буквы какие-то. Подошёл я поближе глянуть − жуть, срамота! Хотел стереть непотребство, да краска хоть и свежая, а ведь никак не отходит. Я велел постельничему, чтоб он разбудил господина лорда, и пока подлец препирался со мной, прошло приличное время; тогда я направился к распорядителю. Их Милость не поверили-с моим словам, велели-с подать халат и самолично спустились вниз, а там уже несколько вставших рано гостей стояли возле этого зеркала и читали-с.

− Какое безобразие! − покраснела королева. − Из-за вашего ротозейства этот гадкий стишок увидели посторонние! Теперь все только и делают, что пересказывают его тем, кто не видел!

− Продолжайте, − приказал, оглянувшись на девушку, начальник канцелярии.

− Господин Бейн долго не знали, что делать, они приказали очистить зеркало, но краска, как я уже говорил, не сходила. Тогда они хотели вынести его, но зеркало-то старое, фамильное, крепко вделано в стену. Послали тогда за господином церемониймейстером.

− Я посоветовал завесить надпись, − вмешался Барнетт. − Мы все опасались что-либо предпринимать − по крайней мере, до указаний Вашего Величества.

− Опасались! Да вы предприняли всё, чтоб нас опозорить! − воскликнула Ева-Мария.

− Никто из слуг не заметил ничего странного ночью?

− Все спали-с, − ответил Боррис. − Распорядитель лично опрашивал всех до последней поломойки. Видите ли, сударь, мы несколько дней готовили замок к приезду гостей, такое ответственное дело-с.

− А это кто? − Фин указал на второго слугу, робко переминавшегося у двери.

− Младший камердинер господина лорда-с, − засуетился долговязый. − Елесар, подойди ближе, чего ты там жмёшься.

Тот сделал пару нерешительных шагов и остановился.

− Н-да, − Фин осмотрел молодого слугу пристальным взглядом, от которого Елесар смутился и покраснел. − И как он связан с этой историей?

− Вы спрашивали, не было ли ночью чего необычного, − долговязый икнул и замолк с выпученными глазами.

− Хватит мямлить! − разозлился канцлер-страж. − В загадки поиграете после, со смазливой служанкой. Дело касается королевы: будете хитрить и недоговаривать − продолжим разговор в другом месте.

− Как прикажете, Ваша Милость, − Боррис в мгновение сделался бледнее мела и дал Елесару затрещину. − Ну, давай, говори же: видишь, дело-то не шутка!

Камердинер опустил голову и продолжал молчать. Тогда слуга всё рассказал сам. Оказывается, миледи Элия сегодня не ночевала в своих покоях. Молодой болван, который сохнет по ней, не мог уснуть и видел, что она вернулась в спальню лишь под утро. Но не могли же об этом рассказать её отцу! Поэтому Елесар сказал, что ночью спал, как все, и ничего не слышал.

Канцлер-страж откашлялся.

− Очень любопытная подробность. И где же миледи провела ночь?

Елесар ещё больше опустил голову, а Ева-Мария изобразила живейший интерес к тому, как птички поют за окном.

− Отвечай, − прошипел начальник тайной канцелярии.

− Не могу знать-с, − еле слышно произнёс молодой слуга, а старший повернулся к лорду Фину.

− Вы только хозяину не говорите. Наша госпожа была в покоях принца из Гебета.

От неожиданности принцесса выронила веер, который как раз собиралась раскрыть. Фин сделал вид, что не заметил её реакции на эту пикантную новость.

− Вот как? − он откинулся на спинку стула, и на его тонкие поджатые губы вползла, как змея, ядовитая улыбка. − Ob sie wohl gebetet haben?47

Барнетт угодливо хихикнул, долговязый завертел головой, не понимая гебетского, а Елесар продолжал смотреть в пол, но бордовая краска залила его лицо по самый воротник ливреи.

− С миледи я побеседую позднее, но сдаётся мне, ночью ей было не до стихов, − заметил Фин.

− Почему, Ваша Милость? Ведь в послании, кажется, был упомянут принц Лотар. В свете открывшихся событий, учитывая его внезапное появление в разгар вечера… − заикнулся церемониймейстер.

− Не надо играть в следователя, лорд Барнетт, − холодно перебил Фин. − Лучше предоставьте списки всех, кто ночевал в замке Клён и заявился на поэтический конкурс.

− Вы же не думаете, что подобную выходку мог совершить кто-то из знатных гостей? − подала голос Ева-Мария.

− А что? У Вас есть какие-нибудь предположения?

"Держись подальше от Лотара: он мой!" − пронеслось в голове у принцессы.

− Н-нет, − торопливо ответила она, и её щёки окрасились лёгким румянцем вранья.

− Жаль, − мужчина пристально смотрел ей в лицо.

− Позвольте, я озвучу несколько догадок, − вмешался церемониймейстер. − Возможно, некий поклонник Её Величества…

− Двое.

− Простите, что Вы сказали?

− Двое, − повторил Фин. − Один писал, другой следил, чтобы никто не заметил.

− Но госпожа Кельвин и Его Высочество принц… − опять начал Барнетт.

−…были, без сомнения, заняты более интересным делом, − перебил начальник канцелярии, поднимаясь со стула. − Я опрошу фрейлин и слуг и займусь гостями. Однако прежде мы должны выяснить, что произошло по пути в замок Клён.

Ева-Мария вздрогнула, как от удара: вопрос застал её врасплох.

− При чём здесь вчерашняя поездка? − недовольно воскликнула она. − Лучше занимайтесь расследованием, пока все гости не разъехались!

− Мадонна, я сделаю всё возможное, но Вам необходимо успокоиться и взять себя в руки − импульсивность редко приводит к хорошим последствиям, − Фин подошёл к ней и слегка поклонился, одновременно сделав знак Барнетту и пажу следовать за ним.

Как только дверь за ними закрылась, лорд канцлер-страж согнал с лица улыбку и процедил:

− Куда смотрит начальник охраны? Живо привести ко мне этого недоумка!

Через две минуты Антоний Волк уже стоял перед Фином навытяжку.

− Может, объясните мне, почему принцесса разъезжает между замками одна? − шипел тот.

− Мой господин, королева сама пожелала, чтоб придворные не мешали её разговору с мессиром Ардскуллом, − сказал церемониймейстер. − Они ускакали далеко вперёд, и никто не мог их догнать.

− Молчать! − рявкнул Фин. − Мне нужны факты. Говори ты, − его палец упёрся в пажа.

− Всё так и было, − подтвердил юноша. − Её Величество отослали фрейлин и стражу, а потом направились в замок.

− С разорванным платьем, − прорычал канцлер-страж. Лицо капитана стражи чуть дрогнуло.

− Ваша Милость, мы не знаем, при каких обстоятельствах принцесса… − начал было лорд Барнетт.

− Её Величество упали с лошади, − заученным тоном повторил паж, но тут же ойкнул, получив оплеуху от Фина.

− Не лги мне, щенок.

− Но…

− Цыц! − вторая пощёчина была гораздо сильнее. Никто ещё не видел лорда Фина в такой ярости, и даже Антоний Волк немного съёжился в своих доспехах перед этим невысоким человеком. − Выкладывай правду, или вся ваша троица лишится голов.

Паж побледнел и рассказал всё. Слушая его, Волк невольно тянулся к мечу: глаза его потемнели, на лбу вздулись вены, и он был готов бежать и рубить каждого, кто угрожал ненаглядной Еве-Марии. По словам юного Леонардо, принцесса отвечала бандитам по-гебетски, и он ничего не понял, однако тон и поведение гебетцев явно указывали на дурные намерения. Церемониймейстер отирал платком вспотевший лоб и украдкой крестился: "Господи, пронеси!" После упоминания о том, как предводитель выхватил меч и едва не зарубил королеву, Барнетт не выдержал:

− Я ведь говорил, что принц Лотар каким-то образом причастен к этой неприятной истории.

− Так это был принц?

− Похоже на то, но не берусь утверждать, − паж очень нервничал. − Он был в шлеме, с опущенным забралом. Я слышал только голос.

Канцлер-страж сосредоточенно размышлял.

− Ладно, − он внезапно махнул рукой в сторону двери. − Вы двое, пошли вон и держите рот на замке. Что касается Вас, господин Волк, − острый взгляд канцлера пробороздил непоколебимое лицо воина, − Вы плохо справляетесь со своими обязанностями. Я лично позабочусь о том, чтобы охрана королевы была поручена другому человеку.

Изнеможённые фрейлины по очереди вызывались для беседы с начальником канцелярии. Выйдя из комнаты, Диана опустилась в кресло и принялась обмахиваться платком.

− Я чуть не упала в обморок прямо там, ей-богу! − сообщила она остальным. − До того коленки тряслись. Уж лучше терпеть истерики королевы, чем говорить с этим Фином.

− Да-да, − пролепетала Клерия Исона, от волнения измявшая юбку. − Ой, как я боюсь, мамочки!

− Если Вы чего-то боитесь, мисс Исона, то это означает, что у Вас нечиста совесть, − сделала ей замечание Стелла. − Я, например, не совершала ничего дурного, поэтому спокойно отвечу на любые вопросы.

− Иди, твоя очередь! − прикрикнула на Исону Диана. Клерия заныла, и фрейлине пришлось чуть ли не силой вытолкнуть её за дверь.

− Господин Фин ещё страшнее госпожи Доры, − пропищала Элиза Торн.

− И зачем вы с Исоной притащили сюда эту старую перхоть! − огрызнулась Диана, возвращаясь в кресло. − Лежала бы дома в постели, пила чай с вареньем и пересчитывала мух − нет ведь, приехала, чёрт её побери!

− Отвратительно, Саем! − возмутилась Стелла. − Не смейте так выражаться! Подобная брань недопустима для леди!

− Прошу, без проповедей, − простонала Диана. − И так настроение хуже некуда: сначала этот дождь, потом всякое занудство − стихи и пение, затем нагрянула гофмейстерина, а под утро королева взбесилась.

− Я не успела дочитать, что написано на зеркале, − призналась Элизочка.

− Интересно, кто решился такое написать? − хмыкнула Саем.

− Прекратите сплетничать, это не ваша забота, − произнесла Стелла. − Такое чувство, что вы готовы часами нести всякий вздор, точно нет более интересных и достойных тем для разговора.

− Ах-ах-ах, глядите-ка, − насмешливо протянула Диана. − Вчера шепталась про Лаэрта Нэниля, а сегодня решила побыть леди.

− Что-что? Про кого? − встрепенулась Элиза.

− Ди Муян вообразила, что Лаэрт Нэниль пел свою балладу для неё, представляете?

− Так он же вроде женат? − удивилась Исона, выходя от канцлер-стража и шмыгая носом.

− Женат? Разве? − пискнула Элизочка. − Я не знала. А на ком?

− На ком, на ком! На старшей Бэйсик, дочке мэра. Правда, при этом сохнет по младшей, − и Диана стервозно захихикала.

− Элис Бэйсик? Быть не может! − Стелла вскочила с места и сверкнула глазами. − Она ведь помолвлена.

− А ты не подслушивай наши сплетни, мисс Правильное Поведение, − съязвила девушка.

− Я не собираюсь слушать глупости. Речь шла о другом молодом человеке, − она зашла в кабинет канцлер-стража и плотно прикрыла за собой дверь.