Текст книги "Цветок Эридана (СИ)"

Автор книги: Лидия Розалиска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 49 страниц)

Глава 11. Носовые платки

С ангелом провести

Я так хочу ночь любви,

И пусть это свершится сейчас!

(из переводов Е. Ключаревой)

Для большинства участников вчерашнего маскарада утро выдалось мучительным и беспокойным: невыспавшиеся, сонные, вялые гости с ужасом вспоминали о ночном разгуле. Конечно, были и наивные души, искренне считавшие, что их шалости быстро забудутся, однако сплетни уже расползались по дворцу, разжигая пламя новых невиданных скандалов.

Принц Лотар явился в свою комнату перед самым рассветом и растолкал Сусанну, дремавшую поперёк кровати в обнимку с его плащом.

− Чего разлеглась, − немилосердно зевая, сказал он. − Иди к себе.

− Это моё место, − заявила блондинка.

− Твоё место там, где я скажу.

− Моё место там, где я легла. С тех пор как мы приехали в Эридан, ты ни разу не спал здесь, предпочитая постели местных шлюх. Никогда не знаешь, в чьей кровати тебя искать утром.

− Ладно, не злись, − Лотару было лень спорить, и он лёг рядом.

− Кто на этот раз? Брюнетка, блондинка или ты не запомнил? − допытывала гебетка.

− Отстань.

− Видимо, ты снял с неё одежду, но не потрудился снять маску?

− Дай поспать, я совершенно измотан, − принц повернулся на другой бок и уснул раньше, чем она успела ответить.

К завтраку собрались только после полудня. В нарядной белой зале, залитой солнечным светом, по углам которой стояли большие старинные вазы с букетами свежих цветов из сада, за полупустым столом восседала Ева-Мария и её гости. Королева выглядела безучастной и почти не прикасалась к еде. С левой стороны стола сидели фрейлины, бледные и тихие, даже Диана Саем сегодня была без макияжа. Девушки старательно ковыряли в тарелках, боясь поднять глаза. Возле них разместилась сухая и чопорная гофмейстерина. Дальше восседали министры с семействами, мэры, государственные сановники и родовая знать. За ними расположились пиранийцы. По пути в зал королева встретила Лорита − он, как всегда, был изящен, напомажен и одет в коричневый камзол с белоснежными кружевами и накрахмаленным воротничком. Сейчас Лорит изволил кушать, оттопыривая мизинец, поигрывая золотой вилкой и разглагольствуя на высокие темы. Его брат не мог оторвать взгляд от Евы-Марии: лицо принца выражало одновременно смятение, ужас и стыд. Гости из Лаоса, вчерашние Пират и Вампирша, явно скучали. Остальную половину стола занимал восточный двор: царица Агама учтиво кивала придворным, а её брат король Ардскулл лучился самодовольством и даже провозгласил тост за здравие королевы Эридана. Республиканцев за столом не было: после того как они перебрали вина, Волк загнал их в дворцовый флигель и запер до утра. Справа виднелись кислые лица сира Альфреда, короля Пораскидов, и его супруги Матильды II. Эти уже хлебнули скандала − к утру внезапно выяснилось, что принцесса Елена, невеста младшего сына, не ночевала во дворце: она, видите ли, уплыла кататься в лодке с незнакомым кавалером, а потом их лодка затонула, и парочку застали в кустах на диком острове, где они грелись единственным пришедшим им в голову способом − в объятиях друг друга. Как только Альфреду доложили об этом, помолвка была расторгнута, и несостоявшуюся невесту с позором отправили домой. Вечно депрессивная принцесса Сильвия хорошо вписалась в трагедию семьи, принц Персей был бледен, но по другим причинам, и только принц Иапет, которому полагалось играть роль оскорблённого жениха, ничуть не унывал. Правее сидели гости с Архипелага Дружбы. Прекрасная Эвтектика Монро гипнотизировала короля Лорита холодным, как мроаконское море, взглядом, так что Лорит боялся даже повернуться в её сторону. Места гебетцев были пусты.

"Его Величество Ардскулл улыбается Вам. Её Величество донна Яшма недовольна рулетом из жареной птицы. Дети Её Величества ведут себя некультурно − пинаются и опрокидывают блюда", − нашёптывал в ухо девушки паж. Ева-Мария с трудом подавила в себе приступ раздражения и желание выбежать из залы. Завтрак тянулся и тянулся. Терпеть эту пытку больше не было сил: рука принцессы безвольно упала вниз и выронила вилку.

− Ваше Величество сегодня лишены аппетита? − поинтересовался лорд Фин.

− Да, и желания общаться тоже, − кисло ответила королева. Кажется, этот тип раньше не присутствовал на дворцовых обедах или же не заявлял о себе, стараясь держаться в тени − безликий, безмолвный слуга Её Величества.

Начальник тайной канцелярии сочувственно улыбнулся. Гости шептались, поглядывая на принцессу, а гофмейстерина уже готовилась произнести гневную тираду о недопустимости падения столовых приборов, но тут перед девушкой поставили новую тарелку.

− Китийский омлет, Ваше Величество.

Ева-Мария в расстроенных чувствах взяла со стола вилку вместо ложки, не ведая, что тем самым привела общество в сильнейший шок. Разумеется, никто не дерзнул указать королеве на нарушение этикета, и она продолжала думать о своём. Что на неё нашло в эту ночь? С чего она вообразила, что принц Лотар назначил ей свидание, и побежала к фонтану, словно неопытная фрейлина? Ведь она знала его всего четыре дня. Четыре! И отнюдь не с лучшей стороны.

− Овощи с соусом по-пиранийски, Ваше Величество.

В итоге случился весь этот позор с Гнейсом, да ещё и при свидетелях. А король Лорит? Искренни ли его чувства, которые он так часто выражал в нежных стихах? Вчера он ни разу не подошёл к ней − говорят, увивался вокруг других девушек. Не потому ли его младший брат решил, что имеет право на объяснения в любви?

− Ваше Величество, прикажете подать десерты?

− Да! Подавайте! − Ева-Мария на мгновение вынырнула из своих глубоких дум. "Господи, скоро ли кончится этот дурацкий завтрак!" − было написано у неё на лице. Все смотрели на неё, забыв о приличиях.

Наконец девушка не выдержала, отложила столовый прибор и встала. Пожелав гостям приятного времяпрепровождения, она удалилась отдыхать. Вскоре ей доложили, что гости с Пораскидов уезжают домой. Королеве и её свите пришлось отправиться к причальным мачтам и вынести полуторачасовую церемонию прощания, в течение которой принц Персей не сказал ни одного любезного слова. Ева-Мария была весьма заинтригована его холодностью; когда гости стали кланяться и целовать ей ручку, она удержала ледяные пальцы юноши и негромко спросила:

− Монсеньор, Вас что-то печалит? Неужели Вы жалеете, что посетили наше скромное королевство?

− Я могу сожалеть о многом, но не об этом, − сказал Персей, по-прежнему глядя вниз, и с поклоном отошёл. В руке Евы-Марии осталась тонкая, свёрнутая трубочкой записка, которая ловко исчезла в длинных рукавах принцессы − очевидно, девушка имела по этой части изрядный опыт.

− Прощайте, мадонна, − прошептал принц, отступая к дирижаблю, куда уже всходили король Альфред и его супруга. Ева-Мария изобразила печальный вздох и приготовилась помахать гостям платочком, какового в её кармане не оказалось. Секундная растерянность на лице девушки не укрылась от гофмейстерины.

− Что это Вы шарите руками по юбке, демуазель? − проскрипела та. − Со стороны это выглядит крайне неприлично. Неужели носовой платок потеряли? Какое безобразие! Миледи, у кого-нибудь из вас имеется запасное изделие? Одолжите Её Величеству, иначе демуазель, чего доброго, вздумает махать рукою. А Вам, мадонна, не мешало бы иногда вспоминать о соблюдении этикета: если всё время не следовать правилам хорошего тона, то они начинают улетучиваться из головы, особенно когда голова не слишком привыкла думать. Теперь меня не удивляет, почему Вы позволили себе кушать омлет вилкой.

Под бурчание Доры Инсары Стелла извлекла на свет чистый благоухающий платок из голубого кружева и с поклоном подала королеве. Три дирижабля медленно отплывали на запад; голубые флаги Пораскидов, трепеща на ветру, сливались с небесами. Гофмейстерина всё зудела и зудела: начав с платка она, как обычно, перешла к другим грехам подопечной. Толпа провожатых редела, фрейлины шушукались о своём.

− Мы желаем прогуляться по саду, − объявила Ева-Мария.

При свете дня королевский сад выглядел на редкость ухоженным и красивым. Ева-Мария неспешно плыла вдоль фонтанной аллеи, размышляя над тем, как бы избавиться от Доры Инсары и незаметно прочесть записку Персея. Сделать это было не так-то просто; тогда она грациозно присела на одну из резных белых скамеек, расставленных вдоль дороги, и произнесла первое, что пришло в голову:

− Что-то нам почитать захотелось! Леди Инсара, у Вас, случайно, нет с собой какой-нибудь умной книжки?

− Нет, Ваше Величество, − жёлчно отозвалась Дора. − Почитать обычно ходят в библиотеку.

− В таком случае окажите нам любезность, принесите что-нибудь из читального зала, на Ваше усмотрение, − велела Ева-Мария.

− Смею напомнить, я приставлена к Вашему Величеству чтобы воспитывать, а не быть на посылках, − оскорбилась женщина. − И если во время прогулок у Вас возникают разные нелепые прихоти, уместнее сообщать об этом не мне, а Вашим фрейлинам.

− Значит, Вы намерены отказать нам в столь ничтожной просьбе, леди Инсара? Ну что ж, тогда за книгой сходит госпожа Саем.

− Да, мадонна, − Диана поклонилась. − Что прикажете принести?

− Новый роман Сёрена Кьеркегора, философа. Мсьё Лонгорий недавно рекомендовал его нам.

− Ваше Величество имеет в виду "Дневник обольстителя"? − лукаво спросила фрейлина.

− Как, сударыня! – Дора Инсара пришла в сильнейшее негодование. − Вы изволите интересоваться этим бездарным непотребством? Какой позор! Я и помыслить не могла, что за Вами водятся столь извращённые пристрастия, ведь приличной особе Вашего возраста надлежит читать исключительно классику и произведения нравственно-назидательного характера. Миледи Саем представления не имеет, где искать подобные книги, поэтому я вынуждена сопроводить её до библиотеки, дабы указать нужные полки, − Дора поджала губы и величавым шагом направилась в сторону дворца. Диана Саем без всякого энтузиазма следовала за ней, зато другие фрейлины вздохнули с облегчением и тут же принялись шептаться.

Не успела Дора скрыться за поворотом, как Ева-Мария вспорхнула со скамьи и велела пажу идти вглубь сада по маленькой дорожке, посыпанной речным песком. В течение получаса они блуждали среди деревьев и статуй, пока не вышли на берег небольшого пруда, сохранённого в почти первозданном виде. Тропинка вилась вокруг водоёма, ныряя между деревьями, подстриженными кустиками и заросшими вьюнком беседками.

− Ой-ой! Лилии! Смотрите, смотрите, лилии! − закричала Клерия Исона. − Ой, какие красивые! Я хочу их сорвать!

Она испуганно оглянулась на королеву, но та отпустила фрейлин нетерпеливым движением руки, сообщив, что желает побыть одна в маленькой беседке на берегу. Страже было приказано удалиться на сто шагов. Клерия и Элиза убежали к воде, их восторженные повизгивания и аханье постепенно становились всё тише. Стелла ди Муян неуверенно топталась в тени беседки, потом извинилась и, сказав, что хочет пить, ушла искать родник.

Стелла ничего не понимала в родниках, поэтому ей пришлось довольно долго бродить по берегу, цепляясь шёлковым подолом за высокую траву и растерянно озираясь в поисках живительной влаги (она представляла источник в виде маленького фонтана, предпочтительно в ровном сухом месте). Фрейлина потеряла тропинку, которой шла, миновала заросли кустов и неожиданно ступила в грязь. Вскрикнув, девушка подхватила юбки и отскочила назад, с недоумением глядя, как след от её туфельки постепенно наполняется водой. Неподалёку она увидела родничок. Заботливая рука садовника углубила ямку и выложила её десятком больших галек, вокруг которых натекла небольшая лужица. Стелла недовольно скривилась, но жажда была сильней брезгливости, и девушка начала медленно подбираться к ямке, стараясь не увязнуть в напитанной влагой земле. Потом она повыше задрала юбку и свободной рукой потянулась к источнику, чтобы зачерпнуть воды. За спиной послышался громкий смех. Стелла потеряла равновесие, выпустила юбки и смешно качнулась вперёд, покраснев от досады, что кто-то был свидетелем её попыток напиться из этой лужи. Позади, буквально в пяти шагах от неё, стояла женщина удивительной красоты − белые волосы роскошной гривой спадали на платье цвета спелого лимона. Окончив смеяться, блондинка спросила:

− Hast du meinen Bruder gesehen? Ich suche ihn schon eine halbe Stunde.67

Фрейлина остолбенела.

− Verstehst du gebetisch? Nein? O, Donnerwetter!68 − выругалась незнакомка и исчезла за кустами.

Ева-Мария сидела в вальяжной позе и рассеянно сгоняла стрекоз; в пальчиках у неё покачивалась увядшая ветка душистого горошка. Антоний Волк и Леонардо Кельвин стояли рядом, ожидая приказаний.

− Господин Волк, сколько можно повторять, − капризничала принцесса, страстно желая избавиться от капитана стражи. − Идите погуляйте, понюхайте цветочки! Нам надоело Ваше постоянное присутствие!

− Нельзя. Вы и так разогнали всю охрану, мадонна. А вдруг что-то случится? − с непреклонным видом возразил Антоний Волк.

− Тогда принесите нам вина и фруктов!

− Пусть паж сходит.

− Приведите сюда фрейлин!

− Могу покричать их, если хотите.

− Нет! Просто уйдите куда-нибудь! − Ева-Мария рассердилась и топнула ножкой.

Внезапно со стороны озера долетел пронзительный женский визг.

− В чём дело? Волк, немедленно разберитесь! − королева, не веря своей удаче, вскочила со скамейки. Начальник охраны колебался. − Ну же, скорей, вдруг там кто-нибудь тонет! Или следить за порядком тоже должен наш паж? − язвительно хихикнула она.

Капитан быстрыми тяжёлыми шагами направился в сторону, откуда прозвучал крик.

− Наконец-то мы одни! − выдохнула принцесса и торопливо достала записку. − Читай скорее!

Её запястье перехватила рука в мягкой кожаной перчатке, и насмешливый голос осведомился:

− Na, wo brennt's denn?69

Немая сцена длилась несколько секунд, затем Ева-Мария сердито дёрнула рукой в попытке освободиться.

− Вас это не касается! Что Вы тут делаете?

− Я всего лишь прогуливался по саду. Мне сказали, что отсюда открывается чудесный вид, и ведь не обманули, − ответил принц, бесстыдно ползая глазами по её декольте.

− Ах, вид? Может, Вы наконец отпустите нашу руку?

− Да запросто, крошка. Что у нас тут? Никак, письмо!

Королеву бросило в дрожь при мысли, что записка Персея станет достоянием этого гнусного типа.

− Отдайте! Это совсем не для Вас!

− Знаю, что не для меня, но ничего не могу с собой поделать, − Лотар начал разворачивать бумажку, и Ева-Мария вцепилась ему в рукав:

− Дайте сюда! Немедленно!

− Сейчас, только прочитаю, что здесь написано.

− Не смейте! Отдайте, мы просим Вас! Пожалуйста!

Он поднял руку повыше, чтоб она не могла дотянуться, и пробежал глазами несколько строк.

− Ха, это же любовное послание!

− Монсеньор Лотар! − лицо принцессы залила краска. − Верните письмо!

− Верну, но не за просто так, − нагло улыбнулся юноша. − За поцелуй.

− Нет! − крикнула она и ударила его кулачком в грудь.

− Ах, ты ещё дерёшься, − ухмыльнулся Лотар, поймал её за талию и увлёк в беседку. − Ставка повышается: поцелуй и показ ножки.

− Скорее мы расцелуем Вашего шута, − фыркнула принцесса.

– Много чести для Яшки, – принц, не дожидаясь разрешения, обхватил Еву-Марию за шею и приник к её очаровательному рту. У королевы закружилась голова, её колени задрожали и подкосились, точно она куда-то проваливалась, всё стало исчезать − звуки, чувства, голоса…

− Was ist hier los?!70 − послышалось снаружи.

У входа в беседку стояли Стелла и белокурая приятельница принца. Гебетка зловеще сверкала глазами, а фрейлина выглядела шокированной и даже не пыталась это скрыть.

− Was soll das bedeuten?71 − раздражённо повторила блондинка.

− Nichts besonderes,72 − произнёс Лотар.

− Du sogest dich, wie ein Säufer an Pökellake an,73 − полным яда голосом продолжала женщина, ревниво разглядывая Еву-Марию. − Was heißt das? Du hattest sie auf die Lippe gebissen!74

− Ein klein bisschen,75 − принц достал носовой платок и вытер девушке губы. − Мы с Сусанной направляемся во дворец, не хотите присоединиться?

− Спасибо за предложение, нам в другую сторону, − пролепетала королева, придав своему лицу самое безразличное выражение, хотя её сердце билось быстро-быстро, а колени до сих пор подкашивались.

Гебетцы скрылись за деревьями. Ева-Мария смущённо стояла возле беседки, вслушиваясь в звук удалявшихся шагов. Возле рта она всё ещё держала платок, хотя крови уже не было − осталось лишь ощущение сладкой боли на губах. Подбежавшие Клерия и Элиза ни о чём не догадались.

− Миледи Стелла, Вы себе платье испачкали! − громко закричала Исона. − Ой, сколько грязи! Неужели куда-то свалились?

− Я оступилась, пока искала остальных, − с кислой миной ответила Стелла. − И где вы были?

− Гуляли вокруг озера, − мило улыбнулась Элиза. − Мы встретили много-много прелестных бабочек, порхавших над кувшинками.

− Лилиями, а не кувшинками, − поправила Клерия Исона. − И вообще, никакое это не озеро! А про лилии есть такая легенда: жила-была в Гебете прекрасная принцесса по имени Лилит…

− Не надо упоминать про Гебет, прошу Вас, − испуганно сказала Стелла.

− При чём тут Лилит? − искренне удивилась Торн. − Мы, кажется, говорили о кувшинках.

− О лилиях!

− Это одно и то же!

− Вовсе нет! Сейчас я расскажу эту легенду, и вы поймёте, в чём разница, потому что про кувшинки есть другой рассказ. Кстати, название "кувшинка" происходит от слова "кувшинчик".

− Да замолчите вы! Хватит этой глупой болтовни, у нас голова разболелась! − крикнула Ева-Мария.

Фрейлины притихли, как испуганные маленькие птички.

После обеда королева удалилась в личный кабинет, позволив лорду Фину сопровождать себя, и неспроста: ей вовсе не хотелось оставаться один на один с министром внутренних дел. Лорд Лен кипел холодной злобой и явно собирался устроить ей очередной разнос. Принцесса и министр сели в кресла, а начальник тайной канцелярии остался стоять, облокотившись о спинку стула.

− Мне казалось, господин канцлер-страж, что разговор о внутренних делах королевства Вас не особенно заинтересует, − недовольно произнёс Лен.

− Невозможно отвечать за порядок и безопасность в стране, пренебрегая подобными вещами, − прошелестел Фин.

− Я бы на Вашем месте поостерёгся взваливать на себя такой груз забот.

− Господин Лен, − перебила Ева-Мария, грациозно склонив голову, − не изволите ли перейти к сути вопроса?

− Приятно удивлён, что Вы снизошли до государственных дел, − съязвил министр. − Я опасался, что Ваше Величество так и не вспомнит про свои королевские обязанности.

− Вы утомили нас неумными нотациями, господин министр!

− Да-да, я в курсе. Позавчера секретарь уведомил меня, что мне надлежит отправиться в бессрочный отпуск в Долину Трёх Озёр.

− Вы долго трудились на благо королевства, и мы обязаны позаботиться о Вашем здоровье, − парировала Ева-Мария.

− Весьма тронут, − министр привстал и поклонился. − Никогда не предполагал, что мои деяния будут вознаграждены ссылкой. А Вы подумали, что станет с Эриданом? В настоящее время дела застопорились, поскольку в королевстве нет советника, который взялся бы за их рассмотрение, а Совет Министров не вправе выносить решения, пока не будет утверждён в новом составе. Уже неделю никто ничего не делает, все только пляшут и едят, а ведь за это время не была подписана ни одна важная бумага, не поставлена ни одна печать. Казначейство на грани паники: гости и праздники обошлись нашему государству в два миллиона золотых. Два миллиона! Это весьма ощутимо для бюджета.

− За казну отвечает лорд Уннянский, с него и спрашивайте, − отмахнулась Ева-Мария.

− Деньги тратит не казначей, − возразил Лен.

− Ну конечно, кого же ещё обвинить, как не нас! − демуазель гневно дёрнула ножкой. − Вас послушать, так кабинет министров прямо святой! И откуда только взялись огромные долги с бешеными процентами? Скажите спасибо советнику и его глупым ошибкам!

− Прекрасно, что Ваше Величество вспомнили о господине Мокке. Осмелюсь просить Ваше Величество напомнить, о каких именно ошибках идёт речь.

− О всяких! Подобно Вам, господин Мокк неоднократно получал от нас предупреждения, но упорно игнорировал их, чем истощил наше августейшее терпение, за что и был смещён с поста.

− Я так и думал, − с сарказмом ответил министр.

− Господин Мокк обвиняется в ведении антигосударственной политики и причастности к ряду преступлений, − тихим бесцветным голосом произнёс лорд Фин, хранивший молчание во время их перепалки.

− Господин канцлер-страж, − Лен повернулся к начальнику канцелярии и поглядел на него в высшей степени недружелюбно. − У Вас есть доказательства? Нет? Тогда, полагаю, господина Мокка следует немедленно освободить из-под стражи. Кроме того, займитесь наконец поисками его дочери: она три дня как пропала, а вам и дела нет.

− Вы что, опекун миледи Мокк? − высокомерно перебила Ева-Мария.

− Я проявляю интерес к судьбе несчастной девушки, чья единственная вина, по всей видимости, состоит в том, что она дочь своего отца.

− Виктория Мокк обвиняется в обмане, злоупотреблении полномочиями и пособничестве делам советника. Установлено, что она самовольно покинула дворец, после того как своими действиями едва не спровоцировала межгосударственный конфликт, − опять проговорил канцлер-страж.

− Господин Фин, − язвительно сказал министр внутренних дел, − теперь я понимаю, зачем Вы вошли в этот кабинет. Без Вас Её Величеству было бы весьма неудобно отвечать на мои вопросы.

− Пока что я слышу от Вас только безосновательные обвинения в адрес королевы и ни одного конкретного предложения по улучшению ситуации, − Фин взглянул на министра своим пронзительным взглядом, от которого даже Лену, при всей его спеси, сделалось неуютно.

− Прямо-таки безосновательные? − сановник так и брызгал жёлчью. − Смею напомнить, что принцесса шлёпала королевскую печать на что попало, не особенно вникая в суть дела; в итоге экономика затрещала по швам и казна опустела. Пришлось занимать деньги у других королевств, чтоб хоть как-то преодолеть кризис.

− Сами заняли, а теперь обвиняют нас! − обиженно вмешалась Ева-Мария.

− Кто, вместо того чтобы взяться за ум, растратил казну на праздники, развлечения и красивые платья?

− Только не надо говорить, что дефицит казны произошёл от покупки наших платьев! − вознегодовала принцесса.

− Не угодно ль Вашему Величеству назвать иные причины?

− Угодно! Всему виной ваши глупость и чванство! − не задумываясь выпалила королева.

− Глупость и чванство − согласен, но никак не мои.

− А чьи же? − спросила демуазель, изрядно покраснев.

− Полагаю, ответ на этот вопрос очевиден, Ваше Величество, − с сарказмом ответил министр.

− Лорд Лен, не кажется ли Вам, что Вы бесконечно забылись в своём обращении с нами?

− Мадонна, я полагаю, всякий заслуживает того обращения, которое получает.

В кабинете воцарилось тяжёлое молчание. Томас Лен озирал что-то на потолке, канцлер-страж не шевелился, полузакрыв глаза, а королева от возмущения потеряла дар речи. Наконец, её рука потянулась к колокольчику.

Через минуту в дверь тихонько просочился Вольф Росс, секретарь королевы.

− Ваше Величество изволили звать меня? − робко осведомился он. − О, господин министр… Господин канцлер-страж… Простите, я не знал, что вы беседуете. Прошу меня извинить, − он начал исчезать из кабинета, но девушка сердито обронила:

− Милорд Росс, проследите, чтоб господин Лен сегодня же покинул столицу в обговорённом направлении. Подготовьте бумаги о наложении ареста на имущество господина Лена до истечения срока ссылки. Пост министра внутренних дел отныне займёт господин Банс, а главным государственным советником назначается лорд Фин.

− Мадонна, Вы ведь хотели назначить лорда Виллярса, − секретарь выронил из рук папку, а канцлер-страж вышел из своего странного состояния и поклонился в сторону королевы. Губы его даже изобразили какое-то подобие улыбки.

− Выполняйте! И позовите стражу!

Росс испарился, забыв про папку. Побледневший лорд Лен с намерением возразить что-то вскочил из-за стола так резко, что опрокинул графин с водой. Слова возмущения застыли у него на языке, и вместо этого он пробормотал:

− Простите, это вышло случайно.

Королева, чувствуя, как жидкость растекается по столу, отдёрнула руку. Появилась стража, бывший министр без лишних вопросов был выведен из кабинета. Он мог бы молить о прощении или осыпать Еву-Марию упрёками, но даже сейчас Лен был настолько горд, что не сказал ни единого слова и вышел с таким видом, точно единственным королём в этой комнате был именно он. Камердинер неслышно прикрыл за ним двери.

− Вот и получил, что причиталось, − сказал канцлер-страж, проводив Лена взглядом, и королева услышала кашляющий смешок.

Продолжая смеяться, Фин сел на стул и провёл пятернёй по голове, приглаживая и без того прилизанные волосы. Ева-Мария в молчании вынула платок, чтоб вытереть пальцы. Смех мужчины резко оборвался.

− Вы нездоровы, мадонна?

Королева вздрогнула от неожиданности.

− Почему Вы так думаете, лорд Фин?

− На Вашем платке кровь.

Девушка машинально сжала пальцы. Тонкая белая ткань, слегка измятая, в самом деле была покрыта буровато-красными пятнами. Впрочем, принцесса тут же вспомнила про эпизод в саду и покраснела.

− Это не наш платок, − в отчаянии произнесла она, но пожалела об этом: Фин привстал с места, а его глаза впились в принцессу, как два буравчика.

− Не Ваш? Тогда чей? И как он очутился у Вас в кармане?

− Наверное, его подала одна из фрейлин, − еле выговорила королева, моля бога, чтобы Фин не знал, о какой "фрейлине" идёт речь. Одновременно с этим её посетила странная мысль, что безопасней иметь рядом целую толпу Мокков и Ленов, чем одного этого человека.

− Я не вижу герба! − резко заметил Фин. − Дайте сюда платок, мадонна.

Негнущимися пальцами Ева-Мария смяла аксессуар и торопливо сунула в декольте.

− Мы не понимаем, отчего Вы так разволновались, лорд Фин, − она пыталась казаться спокойной. − Это всего лишь деталь туалета.

− Он может быть отравлен, − канцлер-страж уже стоял над девушкой и нетерпеливо заглядывал туда, где виднелся кончик платка. Принцесса стала бордовой.

− Господин канцлер-страж, не могли бы Вы сесть на место? − надменно попросила она. − Вы, кажется, обещали раскрыть тайну вчерашнего происшествия.

Фин подчинился, но сел он не на стул, а в кресло, где до этого сидел министр.

− Действительно, − кивнул он. − Я нашёл разгадку, посетив галереи, где за день до этого кто-то разрисовал портреты. Делу нашлись свидетели. Во время карнавала, который преподнёс нам немало сюрпризов, я разыскал подозреваемых. Они были взяты под стражу и поначалу всё отрицали, но потом сознались как миленькие.

− Они? − переспросила Ева-Мария, хмуря брови.

− Республиканцы. Я сразу предполагал, что злоумышленников было как минимум двое − так и оказалось. Нужно припугнуть их и без шума выслать из столицы. Но, − не дав королеве опомниться, продолжал он, − предлагаю сейчас поговорить о другом, мадонна, а именно: решить судьбу экс-советника Мокка.

− Мы рады, что он перестал докучать нам.

− Вокруг его ареста плетутся интриги, они могут повредить Вам и королевству. Если лорду Мокку в ближайшее время не будет выдвинуто обвинение, придётся отпустить его на свободу.

− Но Вы же сами сказали, что Мокк виновен в государственной измене! − воскликнула девушка.

− Априорно. Доказательствами я не располагаю. Единственное, что сейчас есть против Мокка − косвенные улики в пособничестве Гебету.

− Лорд Фин, а если никакой измены не было? − возмущённо выпрямилась девушка. − Неужели придётся восстановить его в должности?

− Должность теперь занята, − пожал плечом канцлер-страж. − Давайте подумаем, что делать с обвиняемым. Государственным преступникам положена казнь, но тогда армия сочувствующих получит отличный повод для нападок на Вашу особу. Вы же знаете, что советника поддерживали многие аристократы и члены правительства?

− Нам постоянно приходится иметь с ними дело, − вздохнула Ева-Мария.

− Если освободить Мокка, он начнёт активно подстрекать министров к неповиновению. Такие люди часто устраивают мятежи и государственные перевороты, а нам это совершенно ни к чему. Выход один − найти доказательства измены и незаметно устранить советника и его дочь. Это поубавит пыла у его сторонников, и всё их недовольство, как обычно, ограничится болтовнёй.

Фин пустился в рассуждения, но Ева-Мария никак не могла сосредоточиться на его словах: ей не давала покоя история с носовым платком, и мысли её витали вокруг беседки и фонтана. Когда принцесса упорхнула, канцлер-страж долго и странно глядел ей вслед, затем вызвал камердинера и приказал немедленно привести сюда пажа и фрейлин королевы.

После роскошного ужина, на котором, помимо гостей с Пораскидов, отсутствовали также представители острова Писк, Китии и Даира (впрочем, это не сильно сказалось на числе приглашённых), церемониймейстер объявил конкурс на звание лучших танцоров. В состав жюри вошли Дора Инсара, королева Архипелага Яшма Монро, пиранийский обер-гофмейстер лорд Брунис и придворный танцмейстер Ляллиан Бри. Номинаций было две − самый красивый танец и лучшие исполнители. В первом туре предлагалось вальсировать, далее начиналась произвольная программа.

На вальс набралось около двухсот пар, в основном девушки и юноши. Среди них блистали Эвтектика Монро и благородный островитянин, смотревший на неё преданным влюблённым взглядом. Принц Гнейс без всякого желания кружил молоденькую пиранийку. Множество взоров притягивала красавица Ригилина из Дриады, изящество которой бросало вызов даже королеве Эридана. На повторе танца участников было больше. Принц Этрум Монро с присущим ему самодовольством попытался пригласить Еву-Марию, но девушка высокомерно ответила, что не желает танцевать то же, что и все. Услышав это, стоявший неподалёку Лорит заулыбался и, подойдя к ним, пояснил:

− Вы, должно быть, не знаете, сударь, но Её Величество имеет обыкновение танцевать пиранийский вальс исключительно в паре со мной.

− Неужели? В таком случае весьма сожалею, мадонна, − Этрум поклонился, не считая нужным скрывать неудовольствие. − И что, позвольте спросить, эта традиция никогда не нарушается?

− Иногда, но не сегодня, − отрезала Ева-Мария.

Скрипнув зубами, принц ещё раз поклонился и отошёл. Лорит − сама любезность − раскланялся в ответ и обратил на королеву бархатный взор.

− Сударыня, могу ли я надеяться, что сегодня вечером стану Вашим cavaliere?

Ева-Мария недовольно обмахивалась веером: своим кавалером она желала видеть только Лотара и никого другого, но принц со своей блистающей декольте подружкой угощались едой, не проявляя интереса к танцам. Большинство гостей, не принимавших участия в конкурсе, ждали начала парных выступлений.