Текст книги "Переписка с О. А. Бредиус-Субботиной. Неизвестные редакции произведений. Том 3 (дополнительный). Часть 1"

Автор книги: Иван Шмелев

Соавторы: Ольга Бредиус-Субботина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 59 страниц)

Под крестом – митрополита повесить хочет, наш дьячок посулился подарить.

– Пировать будем – первый ты гость будешь. Ну, батюшка придет, может, коли досуг дозволит: завтра у него много почетных именинников, не мне чета. Папашенька побывает, всегда уж… а ты все первый, ангельская душка. Ангелов праздник и прочих сил бесплотных. А вот зачем ты на Гришу намедни заплевался? Лопату ему расколол, он те побранил, а ты – плеваться! И у него тоже ангел есть, Григорий Богослов²⁴, а ты… За каждым ангел стоит, как можно… на него плюнул – на ан-гела плюнул!

На ан-гела?!.. Я это знал, забыл. Я смотрю на образ архистратига Михаила: весь в серебре, – а за ним воины и копья. Это все ангелы, и за каждым стоят они, и за Гришкой тоже, которого все называют охальником.

– И за Гришкой?..

– А как же, и он образ-подобие. А ты плюешься. А ты вот что: осерчал на кого – сейчас и погляди позадь его, и вспомнишь: стоит за ним! И обойдешься. Хошь царь, хошь вот я, плотник, – одинако: при каждом ангел. Все в дозоре у Господа. Так прабабушка Устинья твоя наставляла, святой человек. За тобой Иван-Богослов²⁵ стоит… вот, думает, какого плевальщика Господь мне препоручил! Нешто ему приятно? Чего оглядываешься… боишься?

Стыдно ему открыться, почему я оглядываюсь.

– Все и оглядывайся, и хороший будешь. И каждому ангелу день положен, славословить чтобы… вот человек и именинник с того, и ему почет-уважение, по ангелу. Придет Григорий-Богослов – и Гриша именинник будет, и ему уважение, по ангелу. А завтра вот моему ангелу славословие: «Небесных воинств архистратиги… начальницы вышних сил бесплотных…»²⁶ – поется так. С мечом пишется, на святых вратах, и рай стерегет, – все мой ангел. В рай-то впустит ли? А это как заслужу. Там [не] по кумовству-знакомству, а заслужи. А ты вон плюешься…

В летней мастерской, рядом, Андрейка простругивает стол, завтра тут нищим-убогим горячее угощенье будет.

– Повелось так от прабабушки твоей – убогих на именины радовать. Папашенька намедни, на Сергия-Вакха²⁷ именинник был, больше полста кормил. Ну, ко мне, бедно-бедно, а десятка два притекут, с солонинкой похлебка будет и каша белая, будто мой ангел угощает. Зима на дворе, вот и погреются. А то и кусок в глотку не пойдет, пировать-то станем. Ну, погодку пойдем-поглядим.

Падает мокрый снег. Черная грязь, такая же, как утром. От первого снега сорок ден вышло, надо бы зиме быть, а ее нет и нет. Горкин берет еловую досточку и горбушкой пальца стучит по ней.

– Волглый постук, и гляди ты – на колодце-то побелело, захолодало! – надо бы снегопаду быть. Говорил тебе – Михаил архангел все ко мне по снежку приходит!

Небо мутное, снеговое. Антипушка, старый кучер, справляется: «в Кремль поедешь, Михал Панкратыч?» В Кремль. Папашенька уж распорядился, на «Чаленьком» повезет Гаврила. Всегда в этот день Горкин ездит к архангелам, где Собор.

– И пешком прошел бы, беспокойство такое доставляю папашеньке. И за что мне почет-уважение такое?.. – говорит он, будто стесняется.

Я знаю, за что: после дедушки отец совсем молодым остался, Горкин ему указывал, как и что, – во всем помогал ему советом. И прабабушка говорила: «слушайся, Сереженька, Мишу… не обижай». Вот и не обижает. Я беру его за руку и шепчу: «и я тебя обижать не буду». И так горячо на сердце, и подступают слезы.

Три часа, сумерки, а Горкину надо в баню еще сходить-успеть, а там – ко всенощной.

* * *

Горкин в Кремле, у всенощной, в до-древнем Архангельском соборе. Там давние цари наши, в гробницах, – почивают. Их стережет архистратиг Михаил с мечом, и все небесное воинство его.

2

9. I.1943 9 утра

(Посылается 22 янв.)

«Михайлов день» – продолжение.

Да, я не помню, чем кончил, – я добавлял к первой редакции… Пишу на-ура, но ты поймешь…

Падает мокрый снег, но за черным окном начинает белеть железка карнизика^[409]. Я отворяю форточку: видно: на свете^[410] лампы, как струятся на черноте снежинки. Высовываю руку – хлещет! даже липко стегает в форточку, по стеклам. А воздух… – ах, какой-то особенной свежестью… это зимой пахнет! Михаил архангел это, всегда по снежку приходит, зиму приводит.

Отец велел сшить новую шубу Горкину. Скорняк еще летом подобрал мех, из старой хорьковой отцовской шубы. Она теперь шьется, и портной Хлобыстов обещал принести как раз перед обедней. Все готовят подарочки имениннику^[411], а я-то – что^[412] подарю? Банщики филипповский крендель сахарный принесут, Василь-Василич чашку чайную ему купить придумал, особо золоченую, из «дорогих», какие баре^[413] покупают дарить богатым старушкам-чаевницам… какого-то Граднера – завода, или Гарндера…^[414] или Кузнецова-старовера?²⁸ Воронин-булочник пирог принесет с грушками и желе, а дьячок наш казанский митрополита вон посулился достать – на стенку повесить… а я-то что же..?! Разве «Священную историю» подарить, Анохова, без переплета? и крупные на ней буковки, ему по глазам как раз? Она в кухне у Марьюшки, я давал ей смотреть картинки.

Марьюшка прибирается, спать скоро. За пустым кухонным столом, от которого всегда пахнет кашей, caлoм^[415] и селедкой, – как ни моет Марьюшка, а стол все какой-то красноватый и салистый, и^[416] пахнет^[417], – Гришка лениво разглядывает в «Священной истории» картинки^[418], пальцами по ним трет. Показывает на Еву и говорит^[419]: «а ета чего такая, волосьями прикрывается, вся раздемши?» – и как-то нехорошо смеется, гадкое что-то думает, кажется мне. Я ему рассказываю, что это жена-Ева, безгрешная была, когда в раю были… а как согрешила с яблоком, упробовала, а этого от Бога было не велено… и им Бог сделал кожаные одежды и изгнал из рая на простую землю, в поту лица. А дурак Гришка, прямо, как жеребец, – гогочет, дурак! Это Марьюшка так его. Гогочет и гогочет: «во-какая… согрешила – и обновку выгадала, ло-вкая..!» Ну, охальник, – все говорят. Я хочу отругать его, плюнуть и растереть… – смотрю за его спиной:^[420] тень на стене за ним, и я вспоминаю^[421] ангела, который стоит за каждым. Вижу в углу иконку с засохшей вербой, вспоминается «верба», вербный веселый торг на Красной площади, великий пост… – скоро буду говеть, понесу батюшке грехи, в первый раз^[422]. Пересиливая ужасный стыд, я говорю ему: «я на тебя плюнул вчера… ты, не сердись уж… прости мое согрешение…» – и тру-растираю картинку пальцем, стыдясь чего-то, боясь смотреть. Он глядит на меня, и лицо у него какое-то другое, будто он думает о чем-то очень трудном, будто какую-то загадку хочет отгадать… и потом грустное делается его лицо. – «Эн, про чего ты… а я и думать забыл», – говорит он, и лицо его становится добрым, ну, совсем-совсем другим, словно и не он это, даже, улыбается мягко, ласково, – ну, совсем не он это, всегда насмешник, всегда с подковыркой и зацепкой. – «Вот, погоди, паря… – и это самое ласковое у него – „паря“, когда он очень доволен чем-нибудь, – снегу навалит, во-сколько снегу, уж тогда мы с тобой слепим такую ба-бу… во всей-то сбруе!..»

Я срываюсь с лавки, бегу-топочу по лестнице к себе, в детскую, и так мне чего-то радостно, так хорошо, легко…^[423]

* * *

Я никак не могу заснуть, все думаю. За черным окном стегает по стеклам… снегом?!.. идет зима..?! Снегом, снегом… конечно, снегом!..

Утро. Окна захлестаны. В комнате снежный свет, новый, холодный^[424], радостный, _з_и_м_н_и_й_ свет^[425], – вот и пришла зима!.. «Зима… крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь…»²⁹ – Господи, вот и пришла зима!.. Я соскакиваю с постельки, в холод, в радостный, снежный, свет, пробегаю по крашеному полу, не слыша холода, взбираюсь на окошко… – снегу-то, снегу ско-лько..! Грязь завалило снегом. Антипушка, весь в снегу, отгребает лопатой от конюшни. Засыпало и сараи, и заборы, и конуру Бушуя, и барминихину бузину, ветки ее заплюхало и придавило^[426] – только мутно желтеет лужа. Я отворяю форточку…^[427] – свежий, острый^[428], новый какой-то воздух, яблоками как-будто пахнет, крымскими яблоками, свежими^[429] – ну, как^[430] в театре,^[431] вдруг донесет из ложи, рядом, где хрустнут яблочком… сочным таким^[432], крепким таким и сладким. И^[433] ти-хо-тихо. Я кричу в форточку, совсем задыхаясь в радости^[434], – «Антипушка… зима…!» Мой^[435] голос тоже какой-то новый, будто кричит в подушку. И Антипушка, будто из-под подушки тоже, – «при-шла-а… слава те, Господи… при-шла-ааа… зимушка-зима… зи-ма-а…» Лица у него не видно, – снег не стегает, а густо валит, сильней, сильней. Попрыгивает по снегу кошка, отряхивает лапки. Куры стоят у лужи и не шевелятся, словно боятся снега. Петух все вытягивает голову к забору, хочет взлететь, но и на заборе навалило, и куда ни гляди – все бело.

* * *

Я прыгаю по снегу, проваливаюсь рыхло, по-колено, нюхаю полушубочек-обнову – радостно пахнет кислым, какими-то зверями… зимой пахнет! Наступаю^[436] на путающуюся полу, падаю в снег^[437], карабкаюсь. Ковыряю лопаточкой, лопаточка глубоко уходит, тупо стучит об землю, – значит, зима легла. В саду завалило смородину, крыжовник; торчат из снегу^[438] черные^[439] палки голых подсолнухов, пропали клумбы с сухими маками и астрами, низкие совсем стали зеленые скамейки, на круглом столе^[440] под яблоней, где варили варенье летом и пили чай, – огромный снежный пирог – мороженое-безе, как будто… смешно даже! И^[441] все завалило, завалило, только под яблонями еще синеет кругло. Снег вязко налипает, похрупывает туго и маслится, – надо ему окрепнуть. От ворот на крыльцо следочки, – кто-то уже прошел. Михаил-архангел все по снежку приходит… но он бесследный, ходит прямо по воздуху?… Из конторы, у ворот, выходит Василь-Василич, по-зимнему, в знакомой «коротышке» светлого суконца похожего на войлок,^[442] попискивает по снегу сапогами^[443]. Спрашивает, чего^[444] имениннику подарю. Я не знаю… а он бо-гатую чайную чашку купил ему, выведено на ней толсто золотом – «На День ангела», день – и через ять!! А я-то подарю что?..

Стряпуха варит похлебку нищим. Их уже набралось к воротам, топчутся по снежку. Трифоныч отпирает лавку, глядит по улице, не едет ли наш Панкратыч, – хочет первым его поздравить. Говорит мне – «поднесу вот ландринчику и сахарного мармаладцу, любит с чайком пососать Панкратыч». Должен вот подъехать, ранняя-то уже отошла, по времю-то. Спрашиваю у Гришки, что он подарит. Говорит – «я ему сапоги начистил для аменин, как жар горят». Говорит – «шуба новая, хорьковая, к обедне надел – поехал… – не узнать Панкратыча: прямо – купец московский, хоть жениться».

Вон и банщики – крендель несут на большом подносе, трое несут, особенный крендель, «филипповский», «по заказу», – в месяц ему не съесть. Ну, все с подарками, а я-то что же? Спросить у Антипушки, а он – что? Антипушка тоже чашку, с золотцем у пригубья, колечко такое, золотое, – семь гривен дал. Я хожу по снежку, не знаю, что подарить Панкратычу. «Священная история» Анохова ободрана, такую дарить нельзя. Марьюшка тоже приготовила – испекла большую кулебяку с рисом и яичками – одна половинка, а другая – с ливером даже! – и еще пирог с изюмом, сахарный, с посыпкой, в окошечках решетчатых, потрудилась. А я ничего… Я бегу в дом, к папашеньке. Он считает на счетах в кабинете. Говорит: «не мешай… сам придумай». Ничего не придумаешь, как на грех… – старенькую копилку разве..? или – троицкий сундучок? – только без ключика он, и Горкин его уж знает… даже сам мне и подарил, к Троице ходил. Папашенька говорит: «хорош, гусь… он всегда горой за тебя, а ты и ко Дню ангела не озаботился… хо-рош, нечего сказать…» Мне даже тошно делается, и стыдно… и страшно даже: ведь такой день, порадовать надо ангела… Михаил-архангел – всем ангелам ангел, Горкин вчера сказал. Все станут приносить, а он посмотрит – я-то чего несу..? Сейчас подъедет… Я взбираюсь на тугой кожаный диван, высокий, скользкий^[445], – едва удержишься, забиваюсь в угол его и начинаю плакать, так сердце и разрывается. Отец двигает креслом, морщится, выдвигает ящик. – «Так ничего и не придумаешь?» Спрашивает ласково. Я молчу, не могу выговорить от слез. Он достает… новенький кожаный кошелек! – «Вот… сам хотел ему подарить, старый у него совсем плохой, от дедушки еще. Ну, Бог с тобой, вместе ему подарим… Ты – кошелек, а я – в кошелек». Он кладет немного серебреца, все новенькие монетки, раскладывает за щечки, а в середку кладет белую бумажку – «четвертную», написано на ней – «25 рублей серебром». Средний кармашек сделан из красного сафьяна. – «Так и скажешь: „это от нас с папашей“». У меня перехватывает горло, хочу поблагодарить, и плачу – не помню себя от радости.

Где вы, спутники детских лет? Сколько любви я видел и в нашем старом, милом, простом дворе с покривившимися сараями! сколько корявых рук нежно меня ласкали, вытирали слезинки жестким, мозолистым пальцем!.. Ангелы охраняли вас, неотрывно ходили за вами, с вами… Пропали ангелы..?

* * *

Кричат у ворот – «е-дет!»… Едет, катит, в лубяных саночках, по первопутке – взрывает «Чаленький» рыхлый снег, весь передок заляпан, влипают комья. Едет – снежком запорошило, серебряная бородка светится, розовое лицо сияет. Шапка торчком, барашковая… Шуба богатая, важнецкая, отвороты широкие, хорьковые, настоящего темного хоря, не желтого, прямо – купец московский! Нищие голосят в воротах: «с ангелом, кормилец ты наш, Михаила Панкратыч-батюшка… дай те Господь здоровья, родителям царство небесное!» Трифоныч поздравляет у ворот, подносит жестяные круглые коробочки с монпансье и сахарный мармаладец в фунтике, – целуется крест-на-крест, будто христосуются. Все^[446] идем в жарко натопленную мастерскую, за именинником. Василь-Василич снимает с него шубу и раскладывает на лавке, хорями^[447] вверх. Все разглаживают и щупают: «бо-гатая шуба», говорят. Скорняк подносит «золотой лист» – сам купил в синодальной лавке! – раскатывает трубочку и говорит высоким голосом, как дьякон^[448] в церкви: «Золотое слово Иоанна Златоуста!»³⁰ Вот мне-то бы купить ему «золотое слово»! Горкин его целует, целует лист, будто икона это, и говорит: «радости-то мне сколько, братцы…» – совсем расстроился, плачет даже. Скорняк читает «золотой лист»: «Счастлив тот дом, где пребывает мир, где брат любит брата, родители пекутся о детях, дети почитают родителей… там благодать Господня…» Все слушают, как молитву. Я знаю эти слова, с Горкиным мы читали. Отец тоже обнимает Горкина, и я тоже обнимаю, дарю ему новый кошелек, и мне почему-то стыдно. Горкин всплескивает руками, голос его дрожит, он совсем говорить не может, одно только: «а за что мне такое… Го-споди!..» Все говорят – «а хороший ты человек, Михаил Панкратыч, потому!» Приносят банные молодцы на большом подносе крендель, вытирают усы и крепко, взасос, целуют Горкина. Горкин то их целует, то меня: прихватит за макушку и целует, – и так хорошо пахнет от его головы, розовой помадой, «праздничной», как вот от мира пахнет. Говорят – монашки из Зачатиевского монастыря одеяло привезли. Две монахини входят чинно, крестятся на открытую каморку, в которой горят лампадки, кланяются низко Горкину, подают стеганое голубое одеяло, говорят напевно: «дорогому радетелю нашему… со Днем ангела поздравляем… матушка-игуменья благословила…» Говорят все: «вот какая ему слава, во всю Москву!» Василь-Василич подает синюю чашку в золоте. На столике у стенки уже четыре чашки и кулич с пирогом. Скорняк привешивает на стенку в уютике Горкина «золотое слово». Заглядывают в каморку, дивятся образам: «Божье благословение, бо-гатое-то какое, ста-ри-нное..!» Василь-Василич – скорняк говорит церковно: «дре-влее!» «Собор архистратига Михаила и прочих сил бесплотных» весь серебром сияет, будто зима святая. Дивятся, крестятся. Все говорят – «ах, благолепие… ну, дочего же сла-достно… не ушел бы!»

На большом артельном столе, накрытом посередке голубой скатертью с белыми розами, – я ее у Трифоныча видел: Федосья Федоровна, может быть, принесла украсить, или и подарила в День ангела? – кипит огромный, «людской», самовар, трехведерный. Марьюшка приносит с поклоном кулебяку и пирог с изюмом, горячие, пар от них, ужасно вкусный. Все садятся по чину: кто постарше – поближе к имениннику. Я один не в счет только: меня он рядышком усадил, «под крылышко», – будто под ангельское крылышко выходит, Михаил архангел за ним стоит! Крестница Маша, которая у нас в горничных, разливает чай в новые чашки и стаканы. Она вышила крёсенькому туфельку под часы. Очень она красива в новенькой кофточке, с крахмальным воротничком, мамашиным, и пахнет душками от нее, когда рукавом заденет. Едят кулебяку, не нахвалятся: ну, прямо, тает! Входят певчие, поют тропарь – «Небесных воинств архистратизи…», подносят кулич с солонкой, резной-костяной, и обещают петь стихиры. Приносят новую кулебяку, от булочной Ратникова, где забираем артельный хлеб, – «не кулебяка, а перина», говорят, дотого она велика! Опять наливают рюмочки и пробуют кулебяку, – «ну, и кулебя-ка… постарался Ратников!» – говорят. Сам обещался быть, попозже. Является наш псаломщик, приносит «Митрополита Филарета, самого мудрого». – «Отец Виктор поздравляет, прислал^[449] просфору и куличик вам, Михаил Панкратыч, и очень сожалеет…, – говорит псаломщик, – что к пирогам не поспеет, а попозже постарается уважить… у Пушкина Михаилы Кузьмича на пироге… жертвователь, уважить необходимо… а к вечернему чаю всенепременно постарается быть». И все приходят, приходят, поздравляют, несут подарочки: и Денис, с портомойни, – принес живого налима, «с руку»! – и водолив с водокачки, и банщики, и банщицы, и весь рабочий народ, и Солодовкин-птичник, скворца принес. Весь день самовар со стола не сходит.

* * *

Поздний вечер, только свои остались. Сидим у печки. На дворе морозит, зима взялась. В открытую дверь каморки видно, как теплится лампадка перед снежно-блистающим архистратигом. Горкин рассказывает про гробы давних царей в Архангельском соборе. Говорят про Ивана Грозного, простит ли ему Господь. Скорняк говорит строго: «не простит, он святого митрополита задушил!» Но Горкин говорит милостиво, что воля Господня неисповедима… Святой митрополит теперь ангел, и все умученные Грозным теперь ангелы,

3

21. I.1943, ночь на 22-ое

Михайлов день (Окончание, 3-ий посыл)

и скажут они с митрополитом у Престола Господня так: «прости ему, Господи!» И все воскликнут, святые, Престолу предстоящие, и все древние мученики, и все преподобные и богоносные, и все чины: «прости ему, Господи!» И простит Господь. И все говорят – обязательно простит, нет предела Господней милости. И скорняк думает, что пожалуй, и простит: это у нас так, а _т_а_м, у ангелов…^[450] по-другому. – «Всем милость и всем прощение… т_а_м_ уж все по-другому будет… это наша душа короткая!..» – говорит Антипушка, и все дивятся: мудрое какое слово, а все его простачком считают! А это, пожалуй, ангел нашептывает слова такие, хорошие. За каждым ангел, а за Горкиным ангел над ангелами – архистратиг. Стоит невидимо за спиной и радуется… и все ангелы радуются с ним, потому что сегодня день его славословия, и ему, будто, именины, – Михайлов день.

Ив. Шмелев Январь, 1935 Париж

Примечания

Письма

1

Ед. хр. 58. Л. 4. Записка, приложенная к цветам, рук.

2

Ед. хр. 58. Л. 6. Почтовая открытка, рук.

¹В ответ на Ваше… посылаю Вам большое письмо. – имеются в виду письма И. С. Шмелева от 23 октября 1939 г. (И. С. Шмелев и О. А. Бредиус-Субботина: Роман в письмах. Т. 1. М., 2003. № 5) и О. А. Бредиус-Субботиной от 27 октября 1939 г. (Там же. № 7).

²…гремящем пустой бочкой… – образ из басни И. А. Крылова «Две бочки» (1819).

3

Ед. хр. 58. Л. 13. Почтовая открытка, рук.

³…русские воины… – письмо написано во время советско-финляндской войны 1939–1940 гг. См. примечание 35 к письму № 10 (Т.1).

⁴…не пустили ни за что. – А. А. Овчинникова и С. А. Субботин в это время находились в Берлине, в Голландию они переехали 11 марта 1940 г.

4

Ед. хр. 58. Л. 19. Почтовая открытка, рук.

⁵…получу от Вас сегодня весточку… – имеется в виду открытка И. С. Шмелева от 31 марта 1940 г. (Т. 1. № 16).

⁶...батюшка из Гааги… – речь идет о духовнике О. А. Бредиус-Субботиной иеромонахе Дионисии (Лукине). См. примечание 77 к письму № 26 (Т. 1).

⁷…сотрудничество с очень хорошим врачом… – с 1929 по 1936 гг. О. А. Бредиус-Субботина работала в Берлине в частной клинике под руководством хирурга Е. Шахбагова. См. примечание 219 к письму № 55 (Т. 1).

5

Ед. хр. 58. Л. 21. Почтовая открытка, рук.

⁸…получила Вашу открыточку… – имеется в виду открытка от 28 апреля 1940 г. (Т. 1. № 18).

6

Ед. хр. 4. Л. 20. Почтовая открытка, рук.

⁹…дом в имении… – речь идет о Викенбурге (Wickenburgh), где О. А. Бредиус-Субботина провела весну – лето 1941 г.

7

Ед. хр. 58. Л. 23. Письмо, рук.

8

Ед. хр. 4. Л. 58. Черновой фрагмент письма от 24 августа 1941 г. (Т.1. № 35), написанный на конверте письма И. С. Шмелева от 17 августа 1941 г.

9

Ед. хр. 59. Л. 15. Почтовая открытка, рук.

¹⁰Газету получила. – речь идет о берлинской газете «Новое слово», которую И. С. Шмелев выписал для О. А. Бредиус-Субботиной (см. примечание 741а к письму № 189. Т. 1).

¹¹…М-те Земмеринг. – см. примечание 91 к письму № 30 (Т. 1).

10

Ед. хр. 5. Л. 3. Почтовая открытка, рук.

¹²…там «Свете тихий»… – очерк, посвященный О. А. Бредиус-Субботиной (Т. 1.№ 42).

¹³…от 27.VII и 24–26.VIII… – указанные письма опубликованы в Т. 1 (№ 30, 35).

11

Ед. хр. 5. Л. 5. Почтовая открытка, рук.

¹⁴…Ваше письмо, 31.VIII. – указанное письмо опубликовано в Т. 1 (№ 36).

12

Ед. хр. 59. Л. 20–22. Письмо, рук.

¹⁵…от 27.VIII… – указанное письмо опубликовано в Т. 1 (№ 38).

¹⁶…живу от письма до письма (конечно Вашего)… – здесь и далее цитируется письмо И. С. Шмелева от 17 августа 1941 г. (Т. 1. № 34).

¹⁷«Глаза» я Вам пришлю… – имеется в виду фотопортрет О. А. Бредиус-Субботиной (не сохранился).

¹⁸…«золотое» мое письмо… – имеется в виду письмо О. А. Бредиус-Субботиной от 23 июля 1941 г. (Т. 1. № 29).

¹⁹Первое письмо с «драмой» моей… – в архиве О. А. Бредиус-Субботиной письмо не сохранилось. Вероятно, впоследствии на основании этого письма был написан мемуарный очерк «Повесть жизни» (Т. 1. № 81,109–114).

13

Ед. xp. 59. Л. 25. Почтовая открытка, рук.

14

Ед. xp. 5. Л. 17–19. Письмо, рук.

²⁰…письмо Ваше, – 10.IX. – указанное письмо опубликовано в Т. 1 (№ 37).

²¹…я не тронул перышков… – они подшиты Вами… – О. А. Бредиус-Субботина подшила к письму несколько стальных перьев, которые сохранились вместе с перепиской.

²²… как A. M. D. для Рыцаря… – «Ave, Mater Dei» (в пер. с лат. «Радуйся, Матерь Божия»), девиз на щите рыцаря из стихотворения А. С. Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный…» (1829).

²³…сейчас плевелы сгорают. – образ из Евангелия (Мф. 13, 30). Об отношении И. С. Шмелева ко Второй мировой войне см.: Шмелев И. С. Необходимый ответ // Шмелев И. С. Собр. соч. М., 1999. Т. 7. С. 553–556; Бонгард-Левин Г. М. Дело И. С. Шмелева // Бонгард-Левин Г. М. Из «Русской мысли». СПб., 2002. С. 100–110; Сорокина О. Н. Московиана. М., 2000. С. 294–296; Хачатурян Л. В. Последний роман Ивана Шмелева // Т. 1. С. 12–14.

15

Ед. хр. 5. Л. 43. Почтовая открытка, рук.

²⁴Любуюсь на девочку под деревом. – упоминается фотография О. А. Бредиус-Субботиной (хранится в Российском Фонде Культуры: Архив И. С. Шмелева. Свидетельство о дарении 1053).

16

Ед. хр. 59. Л. 37, 38. Черновик письма О. А. Бредиус-Субботиной И. С. Шмелеву от 23 сентября 1941 г. (T. 1. № 47), рук.

²⁵…принесли мне Ваш exprès. – имеется в виду письмо И. С. Шмелева от 22 сентября 1941 г. (Т. 1. № 46).

²⁶«Вся жизнь моя была залогом…» – строка из письма Татьяны Евгению Онегину («Евгений Онегин». Гл. 3, XXXI).

²⁷«И разумом всечасно смирять…» – строка из письма Евгения Онегина Татьяне («Евгений Онегин». Гл. 8, XXXII).

²⁸…о совестном акте… – см. примечание 181 к письму № 47 (Т. 1).

²⁹…к одним знакомым в Meudon’e… – лица не установлены.

³⁰Болею за бабушку. – здесь и далее в абзаце речь идет о событиях II мировой войны (иносказательно названы Россия и Гитлер). Впервые этот прием использован О. А. Бредиус-Субботиной в письме от 8 июля [1941 г.] (Т. 1. № 28).

17

Ед. хр. 59. Л. 44, 45. Письмо, рук.

³¹…«Евгения Онегина», «Снегурочку»… – среди опер, перечисленных О. А. Бредиус-Субботиной: «Евгений Онегин» П. И. Чайковского (1878), «Снегурочка» Н. А. Римского-Корсакова (1881), «Борис Годунов» М. П. Мусоргского (1872).

³²…Шуберт, «Экспромт 4»… – Экспромт № 4 входит в цикл романтических фортепианных миниатюр, которые Франц Шуберт сочинил в 1827–1828 гг. Цикл состоит из 11 экспромтов.

³³…Шопена «Вальс-бриллиант»… – имеется в виду «Большой вальс-бриллиант № 1» (1835).

³⁴…многое Шаляпину в вину вменяет… – имеется в виду статья И. А. Ильина «Жизнь и творческая судьба Шаляпина».

³⁵ …девочку за белой скатертью с яблоками. – вероятно, О. А. Бредиус-Субботина имеет в виду картину В. А. Серова «Девочка с персиками» (1887, портрет В. С. Мамонтовой).

³⁶…счастливое время… – в Берлине И. А. Ильин часто бывал в семье Субботиных.

³⁷…о бессоннице… – гл. II книги И. А. Ильина «Ich schaue ins Leben. Ein Buch der Besinnung» (Берлин, 1938). Русский перевод выполнен О. В. Колтыниной в 1992 г. (Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий // Ильин И. А. Собр. соч. Т. 3. М., 1994. Гл. II. С. 92–94).

18

Ед. хр. 60. Л. 13. Почтовая открытка, рук.

³⁸… написала письмо… – имеется в виду письмо О. А. Бредиус-Субботиной от 4(6) октября 1941 г. со стихотворением «Созвучья дивной Песни Мира…», датированное 16 сентября 1941 г. (Т. 1. № 55).

19

Ед. хр. 6. Л. 1. Почтовая открытка, рук.

³⁹…безумное письмо 7-го? – экспресс от 7 октября 1941 г. был возвращен И. С. Шмелеву (его объем превышал установленные цензурой ограничения). Шмелев не отправил это письмо повторно. Об этом см. письмо И. С. Шмелева от 16 октября 1941 г. (№ 20 в настоящем томе). В письме от 26 октября 1941 г. (№ 29 в настоящем томе) И. С. Шмелев приводит фрагмент из неотправленного письма.

20

Ед. хр. 6. Л. 12, 13. Письмо, рук., машинопись.

⁴⁰…с бароном профессором Таубе… – Михаил Александрович фон Таубе (1869—?), специалист в области генеалогии, юрист.

⁴¹…Николая Васильевича ван Вейка. – см. примечание 38 к письму № 12 (Т. 1).

⁴²…Bauer (Бауэр) – см. примечание 49 к письму № 16 (Т. 1).

⁴³…открытка от 2.X… – указанная открытка опубликована в Т. 1 (№ 50).

21

Ед. хр. 60. Л. 24. Почтовая открытка, рук.

⁴⁴… вчерашнему письму… – имеется в виду письмо О. А. Бредиус-Субботиной от 16 октября 1941 г. (Т. 1. № 57).

⁴⁵… мой «экспресс» от 30. IX… 9.Х должна получить. – указанные письма опубликованы в Т. 1 (№ 49, 52).

⁴⁶Я писал еще 10-го… и еще вечером. – указанные письма И. С. Шмелева опубликованы в Т. 1 (№ 53, 54, 58).

⁴⁷Мой «вопрос» – 25.IX… – указанное письмо опубликовано в Т. 1 (№ 48).

⁴⁸…близится день Св. России. – вероятно, И. С. Шмелев имеет в виду свержение советской власти, которое он связывал с наступлением немецких войск на Москву.

⁴⁹«Солнце мертвых», вышло на 6 языках… – роман-эпопея «Солнце мертвых» был переведен на французский, немецкий, английский, сербский и чешский языки.

⁵⁰…вышло до 28 г. – 12 изданий. – имеются в виду переиздания книги «Die Sonne der Toten» (Берлин, 1925).

⁵¹…нудится оно, как Царство Божье… – неточная евангельская цитата (Мф. 11,12).

⁵²…за немецким колонистом… – о нем см. письмо И. С. Шмелева от 17 ноября 1942 г. (№ 230 в настоящем томе).

⁵³…«истеричкой» и даже – «ханжой». – И. А. Ильин писал И. С. Шмелеву 8 декабря 1935 г.: «Раисой Земмеринг не очень увлекайтесь издали. Не стоит. Очень тщеславна, „почвенна“ больше на словах, неумна, истерична, с левинкой». (Ильин И. А. Собр. соч.: Переписка двух Иванов. М., 2000. Т. 2. С. 116).

⁵⁴…в поездках по Эстонии… – конец лета и начало осени 1936 г. И. С. Шмелев провел в Прибалтике, где выступил на нескольких литературных вечерах. В поездках по Латвии писателя сопровождал Р. А. Берзинь, в поездках по Эстонии – Л. Г. Земмеринг; …жили там на даче. – вероятно, имеется в виду деревня Пачковка, в которой семья Земмеринг проводила лето 1936 г. Об этом см.: Сорокина О. Н. Московиана. М., 2000. С. 227–228.

⁵⁵…успех в лимитрофах… – в 1920–1930-х гг. лимитрофами называли государства, образовавшиеся на западных окраинах бывшей Российской империи после 1917 г. (Латвия, Литва, Эстония, Польша, Финляндия).

⁵⁶…у профессора Арсеньева… – Николай Сергеевич Арсеньев (1888–1977), богослов, историк культуры, писатель. В 1920 г. эмигрировал в Западную Европу, преподавал в Кенигсберге. В 1948 г. переехал в США.

⁵⁷…из «Последних новостей»… – с редакцией газеты «Последние новости» у И. С. Шмелева существовали идейные расхождения. Ведущий литературный критик газеты Г. В. Адамович в рецензиях на романы «Няня из Москвы» (Последние новости. 1934. 24 мая; 1935. 21 февраля; 1936. 30 января) и «Пути небесные» (Последние новости. 1937. 13 мая) упрекал писателя в реакционности, провинциализме и «декоративном патриотизме». Кроме того, Шмелев был не согласен с общим либерально-демократическим направлением газеты. В 1940 г. Шмелев отказался подписать протест «Последних новостей» против нападения Советского Союза на Финляндию. Об этом см.: Сорокина О. Н. Московиана. М., 2000. С. 269–270. См. также примечание 317 к письму № 142 в настоящем томе.

23

Ед. хр. 60. Л. 27,28. Письмо, рук.

⁵⁸…мое письмо от 16-го. – указанное письмо опубликовано в Т. 1 (№ 57).

⁵⁹Свечу… большую, дьяконскую. – массивная свеча на подставке, с которой дьякон предваряет священника во время торжественного каждения храма.

⁶⁰За бабушку я извожусь совсем. – О. А. Бредиус-Субботина иносказательно рассуждает о положении в России.

24

Ед. хр. 6. Л. 25. Почтовая открытка, рук.

⁶¹…открытку от 9, отправленную 12-го. – указанная открытка опубликована в Т. 1 (№ 56).

25

Ед. хр. 6. Л. 36. Почтовая открытка, рук.

26

Ед. хр. 6. Л. 47, 48. Письмо, машинопись.

⁶² – любовался на новую _х_о_з_я_й_к_у… – в архиве О. А. Бредиус-Субботиной фотография не сохранилась. О ней идет речь в письме И. С. Шмелева от 20 октября 1941 г. (Т. 1. № 61).

⁶³…зажечь свечу церковную и жечь под грудью? – эпизод из главы XIV «Злое обстояние» I части романа «Пути небесные» (Шмелев И. С. Собр. соч. Т. 5. С. 118).

⁶⁴…с Ириной… – имеется в виду Ирина Сергеевна Серова, см. примечание 203 к письму № 53 (Т. 1).

⁶⁵…Марго… – имеется в виду Маргарита Александровна Серова, см. примечание 207 к письму № 53 (Т. 1).

⁶⁶…племянницу жены покойной… – речь идет о Юлии Александровне Кутыриной, см. примечание 256 к письму № 62 (Т. 1).

⁶⁷…инженерша, в Праге… – в переписке упоминается как Екатерина (Катерина) Дмитриевна, «дама с собачкой». См. письмо И. С. Шмелева от 20 октября 1941 г. (Т. 1. № 59).