Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 49 страниц)

Изайя вернулся в своё тело фэйри, переведя дух и осмотрев порез на боку с шипением. Он сказал: – Отличное время, брат.

Как раз тогда Тайнан спустился сверху. – Я как раз собирался вмешаться.

Тёмная фэйри прикрывала небо их восточных легионов.

Кайлир сказал: – Ты ранен. Тебе нужно отступить к палаткам целителей, прежде чем продолжать сражаться.

Изайя отмахнулся от него, но знал, что рана особенно серьёзная и будет мешать ему. Он не мог уйти сейчас. Изайя не хотел говорить им, что подозревает, что разлом рядом. Он решил, что будет легко потерять их в гуще боя.

Он высвободил клинок. – Я ещё продержусь. Отступлю, если понадобится.

Брови Кайлира нахмурились в знак протеста, но Изайя уже нырнул в массы врагов и товарищей.

Дни войны утомляли; ночи становились длинными и пропитанными кровью. Изайя не мог не гордиться стойкостью воинов, которые продолжали следовать за ним в бой.

Он отдалился от Кайлира и Тайнана, пробившись сквозь линию фронта и направившись к краю горы. Он знал, что через гряду за этой главной вершиной проходит ряд проходов, и именно туда он направится, чтобы исследовать, находится ли здесь разлом.

Когда он выбрался из гущи битвы, он побежал по узким проходам, убивая любого заблудшего врага, пытавшегося использовать лабиринт, чтобы проскользнуть мимо. Многие из его солдат охраняли эти скрытые проходы и не останавливали его, когда он проходил.

Изайя превратился в ястреба, чтобы лететь и разведывать быстрее. Из теней, отбрасываемых скалами, возникали формы. *Должно быть, близко.*

Затем, за следующей вершиной, над которой он пролетал... вот он.

Втиснутый в небольшую открытую площадку между высокими пиками. Как будто шрам разорвал воздух, пульсируя тьмой и открывая тонкую, похожую на глаз дверь в бездонную пустоту.

Адреналин Изайи взорвался. Возможно, он лишился рассудка, что обойдётся высшей ценой, если его вера окажется ошибочной.

Всё, что у него было... это сильное отчаяние и вера, что он сможет это сделать.

Изайя полетел ниже, глядя в пасть между мирами и задаваясь вопросом, не полный ли он дурак. Было слишком поздно раздумывать. Разлом закрывался, око тьмы медленно смыкалось, и он переместится снова. У него не будет другого шанса оказать большое влияние на всех его воинов в этой борьбе. На своих братьев. На свою королеву.

Он подобрался так близко, чувствуя лёгкие, леденящие прикосновения тени, протягивающиеся словно для приветствия. Краем глаза он увидел крылатую фигуру, готовую схватить его, и Изайе пришлось скорректировать курс, наклонив тело и опустившись достаточно низко, прежде чем вернуться в своё тело фэйри.

Тайнан приземлился, столкнувшись с ним с абсолютно ненавидящим взглядом.

– Может быть, в другой жизни, – с обидой бросил те слова тёмная фэйри.

Изайя чуть не вздрогнул. – Чтение у тебя продвигается, как я вижу.

Это была записка, которую он ему дал, хотя Изайя не ожидал, что тот найдёт время разобраться в ней так скоро, со всем бардаком, в котором они были замешаны.

– Я не позволю тебе сделать это. Пожертвовать собой. Потому что если это была твоя трусливая попытка признаться, что я тоже тебе не безразличен, то ты останешься, чёрт возьми, в живых, чтобы сказать это получше.

Изайя мог бы рассмеяться. Безумная ухмылка озарила его лицо, потому что было слишком поздно.

– Может быть, в другой жизни я сделаю тебе самое grand признание, какого ты желаешь, Тайнан Сильверфэйр. В этой же, боюсь, я тот козёл, который тебя подвёл. Это должно облегчить тебе задачу.

Челюсть Тайнана задвигалась, и его стойка изменилась, готовясь сразиться с ним, чтобы остановить, если потребуется. Изайя не хотел причинять ему боль, но он должен был... чтобы спасти его.

Пустота звучала как заглушённые рёв и напряжённые вопли, кружащиеся в мощных порывах ветра позади него. Они трепали грязно-русые волосы Тайнана, хлеща прядями по его умоляющим глазам. *Боги*, он был прекрасен. Таким драгоценным образом, что Изайя никогда раньше не восхищался человеком так, когда это поразило его гораздо глубже поверхностного естественного влечения. Изайя привык смотреть на Тайнана так, словно тот был *его*.

– Что ты, по-твоему, делаешь? – Этот резкий вопрос исходил не от тёмной фэйри, и взгляд Изайи скользнул к Кайлиру, когда тот приземлился.

– Мы уже не дети. Мне нужно, чтобы ты перестал вести себя как чёртов удушающий родитель хоть раз. – Его горькие слова ранили его самого так же, как и вызвали вздрагивание на лице Кайлира.

Изайя думал, что потеря памяти Кайлиром может быть временным благословением. Как раз для этого. И всё же его брат по-прежнему присматривал за ним так же яростно, как и всегда.

– Мы не знаем, как закрыть эту пустоту, – возразил Тайнан. – Полагаю, это была твоя цель.

– Мы знаем, как, – возразил Изайя.

Глаза Тайнана сузились. – Ты не пойдёшь в эту штуку. Если ей нужна жизнь, я пойду.

Изайя мрачно усмехнулся. – Не строй из себя героя ради меня. Это жалко.

– С какой стати ты думаешь, что я буду жертвовать собой ради тебя.

Изайя сделал длинный шаг назад, ближе к разлому позади себя, и и Тайнан, и Кайлир дёрнулись вперёд, как будто могли остановить его, если он развернётся и побежит. Его раздражение росло.

Краем глаза Изайя заметил двигающиеся тени. До того, как их окружит толпа, оставались секунды, и глаза Кайлира расширились от ужаса, глядя на него.

– Ты всегда присматривал за мной, брат. Всегда жертвовал ради меня и защищал меня. – Глаза Кайлира расширились, и боль, пронзившая его от этого прощания, была неизмерима. – Теперь моя очередь, хоть раз. Потому что ты заслуживаешь быть счастливым в этой жизни, которая сделала для тебя трудным найти эти вещи.

– ИЗАЙЯ!

Крик Кайлиром его имени атаковал самую его суть, в то время как крик Тайнана пронзил его сердце. Никто из них не мог остановить его, когда тварюги теней достигли их первыми, и они были вынуждены сражаться, давая Изайе возможность развернуться на пятке, броситься к разлому и прыгнуть в холодные, протянутые руки Смерти.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТЬ

Кайлир

Кайлир сражался яростнее, чем когда-либо прежде. Он *должен* был остановить Изайю от самопожертвования ради закрытия разлома. Барабан в его груди усиливался. Его разум крутился слишком быстро, когда Изайя побежал к нему.

Мой младший брат.

Он должен был защищать его, и всё же Кайлир подвёл его. Он снова закричал имя Изайи, когда его брат прыгнул в разлом, и его разум... *взорвался*.

Столько кадров движущихся образов пробилось через его голову, что он потерял концентрацию в бою и упал на колени. Тварюги теней прыгнули на него, но Кайлиру было уже всё равно. Он не мог оторвать взгляд от того места, где Изайя был поглощён разломом.

Тайнан защищал его, рассекая тени, которые мчались на него, пока он стоял там беспомощный и разбитый.

Он вспомнил всё. Его прошлое с Изайей было первыми воспоминаниями, пронзившими его. Не все они были радостными, но компания была таковой. Без Изайи Кайлир не знал, кем бы он стал. Изайя дал ему свет во всей тьме. Цель и волю бороться против всего, что пыталось причинить им боль, пока они росли.

И он позволил своему младшему брату умереть.

Новая волна тварей нахлынула и потянулась, чтобы схватить его... затем они замерли, прежде чем смогли атаковать, шипя и воя, прежде чем, одна за другой, тени потеряли свою оживлённость и развеялись, как не более чем дым на ветру.

К ужасу Кайлира, разлом начал закрываться быстрее.

Он вскочил на ноги, бросился к разлому, вспоминая ужасный день своего Перехода. Новые крылья, которые он носил теперь, замедляли его. Столько воспоминаний пронзило его, но он не прекращал бежать.

*Зайанна...* Она была там, когда они убили его. Она сражалась за него.

Её потрясающее лицо наводнило его разум. Самое большое сожаление, которое наполнило его грудь, если ему суждено встретить свой конец на этот раз окончательно... было то, что он не успеет поблагодарить её. Сказать ей, что она была неправа. За всё время, что они провели вместе, пока его воспоминания были потеряны, он хотел, чтобы она была рядом. Воспоминания об их неровном прошлом ничего не меняли. И его единственное желание... чтобы у них могло быть больше времени вместе.

Кайлир мчался наперегонки со временем. Наперегонки с закрывающейся дверью, готовой захлопнуться с его братом внутри.

Он не успеет.

Боевой клич вырвался из него, когда он протянул руку, думая, что если он сможет просто *прикоснуться к ней*, может, она засосёт и его тоже.

Но этого не произошло...

Кайлир пошатнулся от отчаянного последнего толчка своего тела, прежде чем разлом захлопнулся с яростным порывом воздуха.

Он замер смертельно неподвижно, в полном отрицании того, что только что произошло. Его грудь тяжело вздымалась, и наступившая тишина превратила его сердце в стекло, готовое разбиться от одного запертого крика в его душераздирающей агонии.

– Изайя... – прошептал он. Как будто он получит ответ от своего брата и обернётся, чтобы обнаружить, что этот кошмар не реален.

Вместо этого он увидел Тайнана на коленях, безучастно смотрящего на пространство, где была пустота. Изайя сделал это. Освободил мир от тварюг теней и дал их силам огромную передышку.

В своём эгоизме Кайлир не мог принять, что цена того стоила.

Хотя разлом исчез, шёпот его присутствия задержался на его коже. Кайлир не знал всего, что изменилось в нём с момента Перехода, но он вспомнил что-то вроде сна во время его изменения. Он видел высокую, нависающую фигуру в капюшоне без лица, держащую косу. Он не знал, почему это видение вернулось к нему сейчас, но задавался вопросом, не вмешалось ли что-то в его Переход... и оставило свой след в его перьевых крыльях.

Он слышал шёпот в своём ухе, который подстрекал его. Дразнил его. Шёпоты смерти, которые разрывали его разум. Когда он не мог выдержать этого ни секунды дольше, Кайлир рванулся вперёд с криком, вырванным из самых недр Преисподней. Прямо там, где вертикальная полоса разлома разорвала воздух, Кайлир вонзил свои руки между ним... и встретил сопротивление.

Может, это была его собственная иллюзия – исступлённая сила его воображения – но Кайлир позволил вибрациям пройтись по его коже. Он вцепился в невидимые швы разлома с бросающим вызов Богам решением разорвать его обратно собственными руками.

Если это вернёт тварюг теней... к чёрту мир, если это значит, что он вернёт своего брата. Кайлир задавался вопросом, что это делает с ним, таким холодным и эгоистичным, но это было последствие, которое он понесёт позже.

– Боги всемогущие, – пробормотал Тайнан.

Кайлир едва слышал его голос, когда тёмная энергия разрывала его, сопротивляясь его воле разорвать разлом голыми руками.

Две тёмные линии проявились за его руками, которые дрожали, словно пытаясь расколоть валун надвое из паутины трещины. Щель тёмной пустоты изнутри приоткрылась, и Смерть усмехнулась ему на ухо, довольная.

Огонь пронёсся по его мышцам, протестовавшим против того, чтобы отпустить. Он не мог. Кайлир стоял там, как Бог, полный решимости разорвать пустоту, которая украла его брата. Если бы он мог просто открыть её достаточно широко, чтобы проскользнуть внутрь, может, он смог бы найти Изайю и разорвать её изнутри, чтобы вернуться в этот мир.

Пот стекал по его лицу, пока он выходил далеко за пределы своих физических возможностей. Это не должно было быть возможным, но адреналин, бурлящий в нём, не знал конца.

Когда разлом боролся с ним тёмными и смертоносными всплесками силы, внезапно он сдался. Сопротивление прекратилось, и Кайлир отпустил, чтобы увидеть, как разлом с рёвом открывается больше, чем прежде.

Затем из него...

Кайлир наблюдал с полным благоговением и ужасом, как великий чёрный Феникс появился с оглушительным криком, который потряс звёзды.

Разлом захлопнулся. Сила его ударила в Кайлира, но он удержался в воздухе крыльями. Затем он сильно взмахнул ими, преследуя чёрного Феникса.

Паря в небе, он наблюдал, как Феникс проносится над основным полем битвы, возвещая о своём триумфальном присутствии ещё одним криком.

– Он сделал это, – сказал Тайнан, паря рядом с ним. – Изайя стал чёрным Фениксом.

Кайлир не мог в это поверить. Он хотел накричать на своего брата за его безрассудную глупость, но всё это смылось под волной его невероятной гордости.

Его младший брат был гениален.

Глупый, безрассудный, иногда высокомерный... но абсолютно гениальный.

Чёрный Феникс приземлился в промежутке, который открылся на их стороне. Все отшатнулись от чёрной Огненной Птицы, чьи тени струились у их ног. Грудь Изайи тяжело вздымалась, и люди вскрикивали, пытаясь отползти на расстояние.

Густая тьма струилась с его тела и извергалась с его дыханием. Она не причиняла вреда ни одному живому. Кайлир мало что знал о чёрном Фениксе, но напрягся, ожидая результата того, что может сделать его сила.

К его изумлению и полному страху... его дыхание действовало на мёртвых, а не на живых.

Кайлир приземлился на горный пик, ошеломлённый тем, что он наблюдал.

– Он может оживлять мёртвых, – сообщил ему Тайнан. – Пока Изайя командует им, трупы будут сражаться за него.

Это было мрачно завораживающей концепцией. Когда он наблюдал, как тела павших снова поднимаются, течение войны изменилось в их пользу. Числа, которыми они были сильно превзойдены, выровнялись, и они склонятся ещё больше в их пользу с каждым убитым врагом, которого Изайя временно воскресит, чтобы сражаться против них же теперь.

Преимущество было беспрецедентным.

Изайя был жив.

Его разум пытался успокоить себя, но пока его брат не стоит перед ним в своём теле фэйри, Кайлир не мог отпустить ужас потерять его.

Кайлир уже собирался спуститься и присоединиться к битве рядом с чёрным Фениксом, но извержение электричества и света привлекло его внимание справа. Оно было далёким, зажатым среди дальних горных пиков на гряде, но ощущение было unmistakable. Лёгкая примесь фиолетового в молнии притягивала его, как мотылька к пламени.

Зайанна была в беде.

Он стиснул зубы. Бросив взгляд обратно на Изайю, он увидел, что Огненная Птица и её армия мёртвых доминируют на поле битвы, так что его влияние будет невелико. Тайнан пойдёт к нему.

И поэтому Кайлир снова нацелился на страдание, исходившее от его прекрасного кошмара, и отправился к ней.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Зайанна

Когда поток воинов, устремившихся вперед, стал слишком густым, Зайанна потеряла из виду Маверика и Рейлана. Её сердце бешено колотилось, она пробивалась сквозь толпу, пытаясь найти достаточно большое пространство, чтобы расправить крылья и полететь за ними.

Он убьёт его.

Зайанна должна позволить Рейлану совершить свою месть. Маверик убил его напарницу у него на глазах, а затем убил его короля. Два непростительных преступления, оправдывающих путь Рейлана.

Она не знала, кем это делает её, – что она бросает свой пост, пытаясь остановить Рейлана в том возмездии, которого он заслуживает. Станет ли она снова врагом Фэйт и Рейлана? Она не станет винить их. Она сможет с этим жить.

Мысль её обратилась к Кайлиру. Мысль о том, что снова придётся бежать как врагу и оставить его позади.

Однажды он вернёт свои воспоминания. И тогда он будет этому рад.

От этой мысли её сердце не болело меньше.

Слишком много времени ускользало, и Зайанна всё больше злилась из-за того, что была меньше большинства солдат, протискиваясь сквозь ряды, как испуганный ребёнок на переполненном рынке.

Наконец она отступила достаточно далеко, чтобы воспользоваться крыльями, и взмыла вверх, высматривая на свирепом поле боя отблески синего пламени при парировании ударов. Их было много. Владение огнём довольно распространено среди фэйри. Её внимание металась от одного огненного шара к другому, но Рейлан и Маверик удалились из самой гущи сражения. Вероятно, приказ Маверика состоял в том, чтобы увести генерала как можно дальше от места, где он мог бы помочь Фэйт.

Зайанна облетела небольшой острый выступ скалы. Несколько воинов сражались в узких проходах среди горных отрогов. Грохот битвы стихал по мере удаления от основного поля. И тогда она услышала тот самый, ни с чем не сравнимый звук пламени Маверика. Оно отличалось от других, или, может быть, за все эти годы она научилась различать особый звук его огня. *Как странно*, подумала она. Эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову, и она знала, что это её паника терзает её.

Всё, что она собиралась сделать, – это убедиться, что Маверик уйдёт, далеко уйдёт, и никогда не вернётся. Зайанна оправдывала свои действия по защите Маверика справедливостью. Фэйт и её спутники приняли её, несмотря на содеянное... но убийства, совершённые Мавериком, были близки к тому, чтобы стать её преступлениями. Даже если он сделал это ради собственной выгоды, она не могла позволить ему умереть за поступки, которые должны были сделать *её* той злодейкой, на которую сейчас охотится Рейлан.

Крылья Зайанны забились сильнее, облетая высокий тонкий скальный шпиль.

Она нашла их. Только их.

Но она опоздала.

Рейлан стоял в готовности, стрела на тетиве его лука, готовый выпустить её.

Вторую стрелу.

Первая уже вонзилась в грудь Маверика, и что хуже всего, когда она подлетела ближе, она ощутила отвратительное чувство, исходящее от стрел, наконечники которых были сделаны из стали Нилтэйн.

Она летела быстрее. Быстрее. Быстрее.

Вторая стрела выстрелила, угодив рядом с первой. Маверик упал на колени, кашляя чёрной кровью.

Рейлан снова натянул тетиву.

Зайанна с криком опустилась перед Мавериком. «СТОЙ!» Её грудь тяжело вздымалась, а навстречу ей смотрели пугающая ненависть и ярость Рейлана Эрроувуда.

«Уйди с дороги, или эта стрела пройдёт сквозь вас обоих.»

«Подожди... пожалуйста». *Боги*, она звучала жалко, но её отчаянию было всё равно.

«Отойди... Зай... Зайанна», – с трудом выдохнул Маверик.

«Ты проклятый дурак», – прошипела она на него, но в её голосе не было обычной злобы, когда она увидела его ослабевшим.

Две стрелы не попали в сердце – ещё был шанс вытащить их и найти целителя, чтобы остановить яд Нилтэйн, убивающий его. Нерида смогла бы.

«Я не хочу убивать и тебя», – сказал Рейлан, не сдаваясь.

«Мы сражаемся как один народ», – сказала она, лихорадочно пытаясь найти смысл. «Ты простил меня. Я не прошу тебя простить его за убийство твоего короля и Фэйт, но просто позволь нам бежать. Мы никогда больше не вернёмся на этот континент.»

Рейлан прищурился. «Мы?»

Она с трудом сглотнула. «Я не жду, что ты простишь мне такую измену. Ты заслужил это убийство, эту месть за то, что потерял, – я знаю. Но я прошу тебя, как друзья, если это то, что мы нашли среди всей этой запутанной измены и битв, в которых сражались друг против друга, – отпусти нас.»

«А как же Кайлир? Ты заставила его искренне полюбить тебя, только чтобы бросить его ради *этого*», – прошипел он, на этот раз нацелив стрелу прямо в сердце Маверика.

«Ты знаешь, Кайлир заслуживает лучшего, чем я. Когда он всё вспомнит, он тоже это поймёт.»

Зайанна не знала, что говорит. Что делает. Мысль о том, чтобы никогда больше не видеть Кайлира, разрывала её на части в тех местах, которые раньше никогда не были затронуты. Но так же разрывала и мысль о смерти Маверика.

Скулы Рейлана напряглись, взвешивая обе их жизни на острие своей стрелы. Она слушала свои удары сердца, будто это был отсчёт до конца.

И тогда, к её огромному облегчению, Рейлан опустил лук, и всё напряжение, скопившееся в теле Зайанны, схлынуло. «Я делаю это не для кого-либо из вас. Милосердие – не то, что я знаю за преступления, которые он совершил. Но Фэйт знает. Это из-за неё вы живы.»

Рейлан постоял ещё мгновение, скованный и всё ещё яростный. Зайанна затаила дыхание, зная, что он может передумать в любую секунду.

Только когда вспышка света окутала его и белый орёл взмыл вверх, облетел склон горы и скрылся из виду, она наконец расслабилась.

Однако гнев вернулся к Зайанне, когда она обернулась к Маверику и опустилась на колени, чтобы осмотреть его раны.

«Зачем ты это сделала?» – прорычал он.

Её руки замерли, не дотронувшись до него. «Я только что спасла твою проклятую жизнь», – отрезала она, возмущённая его тоном.

«Я не просил тебя об этом. Это значит, что всё было зря.»

«О чём ты?»

Их пререкания и обида были знакомы, вызывая одновременно комфорт и раздражение.

Зайанна потянулась к одной из стрел, чтобы вытащить её, но он схватил её за запястье. Их взгляды скрестились, полные ненависти и страсти.

«Оставь меня», – сказал он.

«Я ненавижу тебя, Маверик. Но я не хочу мира, в котором мне не на кого ненавидеть. Только если ты не покинешь его на моих условиях.»

Его чёрные глаза вспыхнули. Их противостояние усиливалось, пока его хватка не ослабла, и она снова потянулась к стреле.

Её следующее дыхание застряло в горле, когда он грубо оттолкнул её. Застигнутая полностью врасплох, она потеряла равновесие и тяжело упала на бок.

Зайанна оттолкнулась, чтобы подняться... и её встретило самое потрясающее мир зрелище.

Как она не почувствовала приближение Мордекая? Как он сумел подобраться достаточно близко, чтобы ударить её в спину совершенно незаметно? Как она могла быть так медлительна, чтобы почувствовать, что Похититель заклинаний целится в её сердце... которое теперь вместо этого пронзило Маверика.

Зайанна *закричала*.

В этом звуке, вырвавшемся из неё, была сила. Волны и волны высвободившейся молнии обрушились на верховного лорда, и она потеряла его в бурных потоках зазубренных фиолетовых линий.

Хотя она и хотела посмотреть ему в глаза, отнимая у него жизнь, Зайанна надеялась, что он сгорел дотла в силе её молнии, которую пытался украсть.

Стону Маверика вернул её внимание к нему. Она ахнула, рванувшись через короткое расстояние, когда он упал вперёд на колени. Зайанна подхватила его.

Её сердце яростно стучало о его грудь, пока оно пыталось биться. Зайанна не знала, что делать, и было странно, какие обрывки мыслей и глупые вопросы требовали ответов теперь, когда время превратилось в песок и утекало сквозь её пальцы.

«Что ты хотел сказать?» – прошептала она.

Когда Маверик не ответил, она отстранила его от своей груди, чтобы посмотреть ему в лицо. Она потрясла его, когда его веки задрожали, отчаянно пытаясь не дать ему потерять сознание, полностью отрицая, что его уже не спасти.

«В пещере той ночью, помнишь? Ты хотел что-то сказать, а я остановила тебя. Что ты хотел сказать?»

Его дрожащая рука поднялась, едва коснувшись её подбородка, прежде чем безвольно опуститься ей на шею. «Для меня это была не просто одна ночь», – прохрипел его голос. Он угасал быстро.

Резкое рыдание вырвалось из её губ вместе с тряской головой, а она сжимала его крепче. «Для меня это тоже была не просто одна ночь.»

Маверик попытался улыбнуться, но это было мучительное и недолгое усилие. Она вцепилась в его тёмный взгляд, страх в нём пронзал её так глубоко.

«Ты однажды сказала, что мы монстры, которым не суждено счастливого конца». Его слова были едва слышным шёпотом, хриплым. Зайанна отключила всё, кроме него. Завывающий ветер, далёкие крики сражения, лязг оружия. Как она делала уже столько раз, Зайанна мастерски отключила всё это, чтобы уловить каждое его последнее слово. «Я раньше думал, что нет никакого счастья, только концов. Но ты показала мне иное. Ты показала мне... как снова любить в этой второй пустой жизни.»

Эмоции душили Зайанну.

«Я знаю, что *ты* чувствуешь любовь. Я видел это. Мой счастливый конец – это возможность сказать тебе это. Встреться мы в иное время или в ином мире, мы бы оказались на одной стороне поля боя... но я рад, что в этой жизни этого не случилось. Я рад... что ты выбрала правильную сторону.»

Только смерть – *смерть* – могла взорвать хранилище отрицания, которое она запечатала в своём разуме. *Смерть*, которая могла вцепиться в каждое подавленное воспоминание и чувство и безжалостно утопить её.

«Ты не можешь умереть так*,*» – сказала она сквозь стиснутые зубы, пока его тело снова обмякло на ней.

«Я умер давно, Зайанна. Больше одного раза. В тот день, когда меня изменили. А затем в ту секунду, когда я стоял перед собственной напарницей и не узнал её, пока не стало слишком поздно и она умерла от моей руки, я почти покончил со всем... пока не встретил тебя.»

«После Кровавых Испытаний ты убила Финиана. И я узнал ту спираль, что началась внутри тебя. Любовь была не тем, что нужно было любому из нас, – это была ненависть. Нечто, на что можно было переложить наше самоотвращение. Думаю, ты тоже это знала. Каждый раз, когда мы сражались, словесно или сталью, это было словно атака на отражение в зеркале. Высвобождение всего, что мы чувствовали о себе, потому что мы были одним целым. В какой-то момент, думаю, взяла верх усталость, и я начал влюбляться в тебя, хотя не хотел. Я знал, что ты никогда не сможешь быть моей. Мы оба застряли бы здесь, трагически проклятые никогда не двигаться дальше от нашего прошлого.»

Слёзы катились из её глаз, пока она смотрела в ночное небо над его плечом, держа его, слушая прерывистый отсчёт в его груди сквозь все его признания. Горло сжалось; грудь распирала агония. Она думала, что умрёт здесь вместе с ним.

Он сказал, и его голос ускользал с каждым словом: «Пожалуйста... позволь мне умереть как Маверик Блэкфэйр, но можешь ли ты сказать им, чтобы помнили меня как Каллена Осириона? И скажи Фэйт Ашфаер... скажи ей, что всё это было ради тебя.»

«Остановись», – прохрипела она, сжимая его крепче, когда он обмяк, его вес давил на неё, но ей было всё равно. «Перестань *умирать*!»

Было слишком поздно.

Эта мольба сорвалась с её губ, чтобы быть услышанной только ветром, который унёс последний вздох Маверика.

Она поймала его последний удар сердца своим собственным.

А затем его не стало.

Время... оно больше не ощущалось якорем реальности.

Так не должно было быть.

Зайанна держала его, задаваясь вопросом, как наступил этот момент. Не в силах найти реальность, в которой можно было бы представить себе дни, проходящие без учёта его присутствия. Она ни о чём не сожалела в их отношениях. Ни о ненависти, ни о злобе, ни о насмешках, ни о том, что она так и не осознала... что тоже влюблялась в него.

«Зай.»

Её имя из уст Кайлира ударило по ней с такой же силой, как её молния. Оно обхватило её, как кандалы, приковывая к настоящему, и она опустила взгляд на неподвижное тело, которое держала.

Маверика не было.

«Нет», – сказала она – пустое слово отрицания. Зайанна нахмурилась, качая головой. «Вставай.»

«Зай...»

«НЕТ!»

Она прижала Маверика ещё крепче, будто Кайлир собирался вырвать его у неё, и он боялся причинить ему боль, если попытается.

Это не может быть концом. Ещё нет.

«Твоя жизнь принадлежала мне», – бесстрастно сказала она.

Нет – больше нет.

Мордекай забрал его у неё.

«Мне жаль», – мягко сказал Кайлир.

Слишком мягко. Как будто сообщает новость, которую она не хочет принимать.

Её руки начали разжиматься, вес тела Маверика становился слишком тяжёлым, чтобы его вынести.

«Мне тоже», – прошептала она, глядя на его застывшее лицо.

Она ждала, когда его тёмные глаза откроются. Чтобы он сказал что-нибудь невыносимое.

С каждой секундой в её груди раскрывалась пустота. Что-то в ней, о чём она не знала, что оно занимало жизненно важное место, медленно умирало вместе с её принятием правды.

Умерло... вместе с ним.

Укладывая его, она никогда не видела его таким спокойным. Как будто он просто уснул.

Он наконец был свободен.

И на секунду... Зайанна позавидовала ему за это.

Рука на её плече приковала её к этой земле. Зайанна стряхнула её и поднялась.

«Тебе не нужно притворяться, что ты не рад этому», – сказала она, её голос холодный, как смерть, что витала в воздухе.

«Я не могу радоваться ничему, что причиняет тебе боль.»

Улыбка, изогнувшая её губы, была медленной и зловещей. Её горе оттачивало когти ярости и обиды, готовые обрушиться на любого на её пути.

«Тебе стоит уйти», – предупредила она.

Зайанна даже не могла повернуться, чтобы посмотреть на Кайлира. Всё доброе и тёплое спускало курок той ненависти внутри неё, которая хотела *причинить боль*. И когда это становилось невыносимым внутри, появлялись когти, и они заставляли яркие вещи кровоточить.

«Я не собираюсь оставлять тебя.»

«Я не хочу, чтобы ты был здесь.»

«Я помню». Эти два слова сковали её позвоночник. «Я помню всё, и я всё равно никуда не уйду, сколько бы раз ты меня ни отталкивала.»

Она была так разрываема между тем, чтобы упасть на колени в покорности, и тем, чтобы причинить ему боль; сделать всё возможное, чтобы заставить его уйти, хотя бы чтобы уберечь его.

«Тогда ты ещё больший дурак, раз стоишь здесь.»

«Я хочу тебя», – признался он, приближаясь.

«Остановись», – взмолилась она.

«Сколько бы раз ты ни боролась со мной. Сколько бы времени тебе ни понадобилось, чтобы снова захотеть меня. Я не сдамся.»

Как он мог не знать, как отчаянно она уже хочет его? Неужели она была настолько ужасна, что не показывала этого достаточно, чтобы развеять его сомнения? Она притянула его ближе, только чтобы грубо оттолкнуть. Он заслуживал лучшего.

«Я не могу любить тебя, Кайлир. Вот что случается», – прошипела она, указывая рукой в сторону Маверика, но не могла опустить взгляд.

«Я не боюсь.»

Зайанна высмеяла его жестоким смехом. Она была готова выпустить ещё больше уродства изнутри, стремясь ранить их обоих.

Мерцающее движение привлекло её взгляд как раз за плечом Кайлира. Вспышка кобальтово-синего. Зайанна в тот же миг метнула в неё свою молнию. Кайлир увернулся в сторону, отступив, пока не оказался рядом с ней.

Она уставилась на угрозу, совершенно шокированная и переполненная яростью такой свирепой и смертоносной, что она могла расколоть этой гору.

Мордекай всё ещё был жив. Конечно. Но то, что сотрясло её тело острой, ослепляющей жаждой мести, было синим пламенем в его руке. Владение огнём, которое он украл у Маверика с помощью кинжала, прежде чем тот убил его.

Кобальтовое пламя насмехалось над её горем. Это было оскорблением жертве Маверика, спасшего её, и Зайанна потеряла себя в необузданной агонии.

Её буря собралась в смертоносную силу, и она метала удар за ударом в Мордекая. Хотя он только что воссоединился с магией, его мастерство владения ею было так знакомо. Он двигался так же, как она, в танце штормов, демонстрируя именно то, откуда она унаследовала свои силы.

Она стиснула зубы, и её эмоции выбрали худшее время, чтобы сделать её слабой. Каждая вспышка синего разрывала её горе напоминанием о Маверике.

Расстояние между отцом и дочерью сократилось, и когда последнее столкновение аметистового и кобальтового рассеялось, они уставились друг на друга в горящем взгляде ненависти.

«Это не та сила, которую я желал, но она близкий соперник», – сказал он, как будто отнять ради неё жизнь Маверика ничего не значило. «Ты во всём моя дочь, Зайанна Весария. С каждым годом я всё больше убеждался, что твой потенциал – это возмездие для этого мира.»