Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 49 страниц)

Она подтянула колени к груди, размышляя. Если она решит поверить его невероятной истории о пересечении миров, ей нужно выяснить, может ли он быть полезен против его матери. Возможно, это эгоистично, но она должна учесть, что он может быть рычагом или преимуществом как-то иначе.

Он достал что-то из кармана и начал рассеянно подбрасывать это на ладони. Когда Фэйт мельком увидела бронзу, настала её очередь удивиться.

«Откуда у вас это?» – потребовала она.

Фэйри посмотрел на неё, затем вниз на предмет, в который она уставилась. «Думаю, кто-то прислал мне это. Внутри была записка, говорившая, что оно мне понадобится, чтобы вернуться домой когда-нибудь». Он нахмурился, перевернув его, и Фэйт увидела неоспоримый символ Марвеллас на обратной стороне. «Оно было в моём кармане, когда я впал в проклятие смертного сна. Тогда у меня была бредовая мысль, что оно может предотвратить проклятие».

Фэйт дрожала, но не от холода. «Вы знаете, кто прислал записку?»

«Она была подписана кем-то по имени Аэсира. Это, случаем, не вы?»

Она прикрыла ладонью лоб. У неё не было памяти Аэсиры об этой записке, но компас... она нашла его в заброшенной лавке в Райенелле. Дрэссэйр просил его, и Фэйт бросила его в зеркало, прежде чем разбила их все, освободив Дрэссэйра, принявшего жизнь Пресиллы. Пока что.

Продувное, вмешивающееся создание.

Но как он его нашёл?

«Ваша реакция говорит мне "да", и теперь я очень заинтригован», – сказал он.

«Не совсем», – пробормотала она.

«Я никогда не был любителем загадок».

«Моя душа когда-то была Аэсирой. Теперь я Фэйт Ашфаер».

Эти два слова могли бы быть лезвием, потому что его шаги резко остановились, будто она вонзила его ему в грудь. Его янтарные глаза впились в неё.

«Ваш отец...?»

Конечно, если он говорил правду, этот фэйри не имел знаний о королевствах здесь или их правителях. Хотя она не знала, почему имя её отца было важно для него сейчас.

«Агалхор Ашфаер».

Напряжение в его скованных плечах рассеялось, словно облегчение. Не то имя, которое он, возможно, ожидал услышать.

«Ваша очередь назвать имя», – сказала Фэйт.

Тревожащий взгляд фэйри скользил по ней, будто он всё ещё пытался что-то осмыслить, и Фэйт с каждой секундой становилось всё более тревожно. Она никогда не могла бы предсказать, что его личность столкнётся с её собственной по-настоящему невероятным, непостижимым образом.

«Меня зовут Найт, – сказал он, удерживая её золотыми глазами родича. – Райнайт Ашфаер».

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Фэйт

Райнайт Ашфаер.

Это не имело смысла. Имя. Его существование. Фэйт была уверена, что у неё галлюцинации или она порождает нелепый сон после того, как поддалась своей агонии на пиру у Марвеллас.

«Прошло *очень* много времени с тех пор, как я использовал свою фамилию. Мне нравится забывать, что она существует, но Боги, кажется, зло подшучивают надо мной», – сказал Найт, проводя рукой по черным как смоль волосам и расхаживая по камере, погружённый в глубокие размышления об этом невероятном открытии.

Фэйт не могла осмыслить это, её било головокружение и замешательство.

«Агалхор никогда бы не... *был* с ней», – с ужасом сказала Фэйт. У неё засосало под ложечкой, и она соскользнула с койки. Она болела и дрожала, но не могла сидеть спокойно с этой меняющей мир информацией.

«Он мне не отец, уверяю вас», – предложил Найт. Он выглядел слишком собранным, тогда как Фэйт была на грани безумия.

«Его брат...» – вспомнила Фэйт память о семейном портрете, который Агалхор показывал ей в Райенелле. «Но он погиб в бою столетия назад?»

«Он очень даже жив, и мне очень не терпится вернуться к нему, чтобы убить».

«Где?»

Всё, что знала Фэйт, – это Унгардия, но могло ли быть правдой, что Принц Райенелла, брат Агалхора, пересек миры?

Кто-нибудь знал о его отношениях с Марвеллас и сыне, которого она от него родила?

«Она поместила вас сюда, чтобы заморочить мне голову», – сказала Фэйт, возвращаясь к своей первоначальной догадке. Верить в это было гораздо логичнее. Она взялась за голову и раскачивалась на койке, чувствуя, как безумие подкрадывается к её разуму. «Вы не настоящий», – прошептала она.

«Фэйт⁠–»

Она зажала руками уши, желая забрать обратно дар своего имени.

Он не настоящий.

Фэйт не могла перестать шептать это себе, лёжа к нему спиной. Она отгородилась от него, не видя и не слыша, желая, чтобы мучения от его появления исчезли.

И всё же загадка Дрэссэйра в заброшенной лавке Райенелла повторялась сквозь её отчаянное отрицание.

Грядёт возвращение потерянного первенца.

Что это означало?

Фэйт сжалась в комочек. Так много боли пронзало её тело, разум, душу... Марвеллас сможет сломать её легко, если она не соберётся.

«Смерть говорила, что ты придёшь», – прошептала Фэйт, вспоминая жуткое видение в разрушенном храме.

Любопытное «хм» Найта заставило её убрать руки с ушей, но она не могла повернуться и снова встретиться с теми золотыми глазами.

«Эта первозданная, кажется, устроила из моей судьбы спортивное состязание», – проворчал Найт, недовольный.

«Они послали вас сюда, чтобы помочь нам против Марвеллас?» – Фэйт обняла себя, уставившись на каменистую каменную стену.

«Нет. Скорее, я надеюсь, что я здесь, потому что вы поможете мне».

«Если это не очевидно, я мало кому могу помочь здесь».

Он оставил паузу тишины. «И что же вы собираетесь с этим делать?»

Фэйт не ожидала, что это заденет её за живое.

Что она делала? Лежала здесь в жалкой куче агонии, поражения и отрицания. Она обещала друзьям и себе, что будет сражаться, и уже позволяла кусочкам себя рассыпаться.

С глубоким вдохом Фэйт поднялась. «Я собираюсь победить».

«У вас есть план?» – спросил он.

«Не совсем. Я не могу предсказать, что сделает Марвеллас – каждый день неопределён. Но она не может предсказать, что *я* могу сделать».

«Звучит как очень опасная игра».

Фэйт наконец посмотрела на него. Ни одна деталь не изменилась. Она почти хотела прикоснуться к нему, убеждённая, что это всего лишь иллюзия. Он был слишком идеален, даже со шрамом на лице. Слишком пугающ... слишком похож на свою мать.

Что сделает Марвеллас, когда обнаружит его здесь?

Это могло изменить всё.

Найт взглянул мимо неё, вниз по коридору. «Кто-то идёт».

Голова с растрёпанными тёмно-русыми волосами вышла из теней и остановилась перед её камерой. Она видела этого стража раньше и запомнила его, так как он был одним из немногих, кто не скрывался под маской и капюшоном. В его тёмных глазах каждый раз, когда он стоял рядом с Марвеллас, даже в обличье королевы Лейкларии, было что-то садистски-радостное.

«Собираешься вести себя прилично?» – поиздевался он.

Тело Фэйт напряглось, сопротивляясь желанию доставить ему удовольствие, увидев дрожь, пробежавшую по её коже. Она имела дело с мужчинами-фэйри вроде него раньше, и прошло много времени с тех пор, как она вообще вспоминала капитана Вариса в Хай Фэрроу.

«А ты её милый питомец, играющий в апорт?»

Возможно, неразумно провоцировать того, кто в положении причинить ей вред, но она не могла сдержать природного отвращения, что всплыло на поверхность, будто она снова оказалась в тех камерах в Хай Фэрроу.

Он вогнал ключ в её камеру и распахнул единственный барьер защиты, что был у неё против него. Фэйт презирала то, что клетка была её представлением о безопасности во владениях Марвеллас и её банде нестабильных фэйри и союзников-тёмных фэйри.

«Меня зовут капитан Даэгал. Хочу, чтобы ты запомнил, кто завоевал континент как правая рука Богини». Он вошёл в её камеру с медленным предвкушением хищника.

«Ты для неё не более ценен, чем скамеечка для ног».

Капитан потянулся к ней, но Фэйт предугадала это. Хотя у неё не было магии, и она всё ещё восстанавливала силы, она не была совершенно бесполезной. Всё, что потребовалось, – предугадать его жестокость и своевременно сделанный шаг, поворот и небольшой наклон, чтобы уйти с его пути. Он запнулся о собственную ногу, когда не смог схватить её для опоры, но удержался, шлёпнув ладонями о стену.

«Это было неловко», – прокомментировал Найт позади неё.

Капитан прошипел от возмущения, резко повернув к ней голову, с яростью, вспыхнувшей в глазах.

Фэйт осознала своё положение, и её импульс заставил сделать три шага назад как раз в тот момент, когда он оттолкнулся от стены. Её пальцы вцепились в железо, и затем...

Хлоп.

Капитан достиг двери камеры как раз, когда она закрыла её. Она моргнула в недоумении, не ожидая, что это будет так легко.

Плавный смешок Найта вывел её из оцепенения. «А ты не собираешься бежать?»

«Несносное *дитя*», – прошипел капитан. Звон ключей прозвучал в её сознании, пока он лихорадочно искал нужный, чтобы освободиться.

Фэйт не могла пошевелиться. Её взгляд скользнул к Найту, и она осознала, что капитан ни разу не признал его присутствия и не отреагировал на его комментарии. У неё не было намерения бежать – её действия только что были лишь импульсом для собственного развлечения.

Она подплыла к камере Найта и встала перед ней, пока капитан шипел ругательства и пытался найти ключ. Фэйт больше не заботилась о нём.

Стоя прямо перед Найтом, с его эфирными золотыми глазами, устремлёнными на неё, она не могла быть уверена, что происходит – или, что ещё страшнее, был ли он благословением или проклятием.

«Вы же не заперты там, правда?» – сказала она.

Капитан не видел его.

Челюсть Найта напряглась. «Думаю, я заперт с тобой. Где бы ты ни была, или где бы ты меня ни поместила. Я начинаю верить, что ты укрываешь моё сознание своим даром».

«Я проявила вас как сокамерника?»

«Могло быть и хуже, полагаю».

«Вы слышите мои мысли?»

«Нет, но я чувствую твои эмоции».

Это, по крайней мере, было облегчением. Она не знала, что означало присутствие Найта – будет ли он вообще полезен ей в борьбе против Марвеллас.

Райнайт Ашфаер стал фигурой в их войне, которую никто не мог предсказать.

Фэйт была слишком поглощена мыслями, чтобы услышать, как капитан освободился. Она вздрогнула от его железной хватки на её руке и прикусила язык, чтобы не вскрикнуть, когда её грубо потащили прочь.

Она бросила последний взгляд на Найта через плечо. Он оставался там, где был. Она была одновременно очарована и ужаснута, пытаясь узнать о нём больше. Её секретное оружие, если она сможет найти способ как-то использовать его против Марвеллас.

Капитан бормотал слова ненависти, пока шагал, таща её за собой в своей синячной хватке.

Появление Зайанны из-за угла в конце коридора было удивительным зрелищем, хотя тёмная фэйри была в их компании путешественников сюда. Настроение Фэйт потемнело, когда она вспомнила, как Зайанна навредила Кайлиру.

«Отпусти её», – приказала Зайанна.

«Ты мне не командуешь», – огрызнулся Даэгал. Его неуверенность проявлялась.

Зайанне не пришлось много делать, чтобы явно позиционировать себя как высшую власть. Она даже не говорила снова, стоя со сложенными за спиной руками, но нетерпеливое предупреждение читалось в её пронзительных аметистовых глазах.

С недовольным фырканьем и толчком Даэгал отпустил её.

«Идём», – сказала Зайанна, поворачивая назад, ожидая, что Фэйт последует за ней.

Фэйт последовала, только потому что у неё были вопросы и гнев, который нужно утолить.

«Тебе обязательно было причинять ему боль?» – спросила Фэйт с обидой.

«Он дал мне хорошую причину, а я дала ему справедливое предупреждение», – холодно ответила та.

Фэйт стиснула зубы, понимая, что это, вероятно, правда. Было что-то в Зайанне, что зажигало свет в её друге, которого она никогда раньше не видела. Каждый раз, когда Зайанна сражалась с ним, противостояла ему, казалось, ему это нравилось.

«Как он теперь?» – спросила Фэйт, неохотно откладывая свою обиду.

«Не знаю».

«Ты не видела его?»

«Нет, с тех пор как его заперли внизу».

«Ты должна убедиться, что он остаётся в живых».

«Его жизнь – не моя забота».

Фэйт была раздосадована внутри себя. Это было неправдой, и Зайанна тоже это знала. Её отстранённость была убедительной для мира, но Фэйт не верила в неё. Она стояла лицом к лицу с Зайанной на пике их самых искренних эмоций. Она видела страх и боль на лице тёмной фэйри, когда Зайанна по-настоящему верила, что может умереть. Она слышала надлом в голосе Зайанны, когда та признавала своё сожаление о том, что сделала Кайлиру в Райенелле. Фэйт заглянула внутрь хранилища эмоций, запечатанного наглухо от мира, который научил Зайанну, что у неё их не может быть.

«Куда ты меня ведёшь?» – попробовала Фэйт другой вопрос.

«Чтобы ты выглядела более презентабельно».

Фэйт ожидала камеры пыток в верхней части своего списка, поэтому было неожиданностью, когда её привели в будуар для дам.

Несколько робких молодых фэйри в униформе служанок приблизились. «Мы должны искупать вас и представить Её Величеству», – сказала одна.

Фэйт не знала, почему она посмотрела на Зайанну. Тёмная фэйри лишь закатила глаза и прислонилась к дальней стене, ожидая.

Ванна действительно звучала восхитительно, учитывая, что она всё ещё была в окровавленной камисоли после нескольких дней, а ночи были такими холодными. Её единственное колебание возникло, когда они сняли плащ Рейлана. Но при её реакции одна рыжеволосая фэйри успокаивающе улыбнулась, бережно взяв его.

Утопленный бассейн с водой дымился, пока лунный свет сверкал за стеклянными стенами. Она приятно вздохнула, горячая вода ласкала её кожу, а живописный вид льда и снега окружал её. Это позволило ей забыть о войне и кровопролитии в этом спокойном, контрастном объятии.

Ей было не важно жжение мыльной воды на ранах от Мейджстоуна, пока она наслаждалась красотой какое-то время. Фэйт считала Лейкларию самым красивым королевством, уступающим только её собственному. Она думала о том, как могла бы оставить свой след в замке, черпая вдохновение здесь, представляя купание с полным открытым видом на солнце, рассекающее багряные горные вершины. От мысли о том, что могло бы быть, если бы они выиграли войну и заслужили свой мир, в её глазах закололо радостное жжение.

Очищение от грязи и крови рассеяло туман в её голове. Каждый раз, когда Мейджстоун в её запястьях даже слегка задевали, Фэйт охватывала боль, но к этому моменту она училась стискивать зубы и терпеть её без звука.

«Вы очень храбры», – прошептала одна фэйри, очищая её плечо. У неё были бледно-рыжие волосы и прекрасно веснушчатые щёки.

Фэйт почувствовала необходимость взять руку молодой фэйри, увидев в её глазах робкий страх. «Храбрость не в том, что мы можем вынести, а в том, как мы продолжаем сражаться, даже когда нам страшно. И часто самые храбрые бойцы – самые безмолвные».

Её улыбка озарила прекрасные карие глаза. Фэйт поймала взгляд Зайанны, наблюдающей за ней, казалось, у неё развилось чутьё на то, когда внимание тёмной фэйри приковано к ней.

«Поторопитесь», – холодно сказала Зайанна, оттолкнувшись от стены и вышагивая из комнаты.

«Она пугает», – прошептала рыжеволосая фэйри, помогая Фэйт вытереться.

«И она даже ничего не сделала», – добавила другая.

Фэйт на самом деле улыбнулась. «Она не так уж плоха».

«Правда, что вы победили её в бою?»

«Нет. Не думаю, что смогла бы. Некоторые силы не могут победить друг друга – они могут только уничтожить друг друга».

Они смотрели на неё с благоговением, но не сбивались с привычного ритуала ухода за ней, прежде чем повели её к изысканному туалетному столику с серебряной окантовкой.

Волосы Фэйт уложили, и её одели в бело-голубое платье. Это было очень далеко от камеры пыток, куда, как она изначально предполагала, её призовёт Дух. Хотя Фэйт была безмерно рада ощущать свою кожу освежённой, она не могла успокоить желудок, предчувствуя, что цена вот-вот будет ей предъявлена.

Как раз когда фэйри вокруг неё начали расслабляться и Фэйт начала наслаждаться их добрым обществом, воздух в комнате изменился. Сначала это было едва заметно, как короткая тишина перед бурей. Затем она увидела это – всего лишь мерцание в отражении зеркала: огненное сияние Марвеллас. У Фэйт ёкнуло сердце, и ледяные пальцы ужаса поползли вверх по позвоночнику, замораживая её на месте. Присутствие Марвеллас поглотило комнату, и хрупкий момент утешительности разлетелся вдребезги, оставив лишь стук её пульса в неподвижности.

Служанки поклонились Духу, и их нежное присутствие исчезло за дверью, заменённое удушающим воздухом битвы и господства.

Марвеллас не говорила, и у Фэйт тоже не было слов. Она смотрела на приближающуюся Марвеллас ненавидящими глазами, но нейтральное выражение лица Духа не менялось. Марвеллас двигалась с грацией воды, сохраняя её предвкушение острым. Последнее, чего ожидала Фэйт, – это что Дух возьмёт брошенную служанкой расчёску для волос.

Так вот к чему всё свелось. Не к яростной борьбе за власть, не к ненавистным словам, а наконец-то к тому, чтобы остаться наедине с Духом своих кошмаров после всего этого времени. Марвеллас начала расчёсывать её длинные каштановые волосы с убедительной нежностью матери.

«Тебе раньше нравилось, когда я расчёсывала тебе волосы, – сказала она, её голос настолько мирный, что Фэйт едва узнавала Марвеллас сейчас. – Это был наш любимый способ общения».

«Я не она».

Фэйт задавалась вопросом, стоит ли ей молчать и позволить Марвеллас разыграть её заблуждение, но её обида взяла верх над самосохранением. Она предпочла бы её гнев, чем это больное притворство.

Радужки Духа наконец мелькнули, встретив её взгляд в зеркале, их сердцевина как жидкий металл. Они всегда двигались в пылу её гнева. Её рука замерла, но, взяв под контроль дыхание, Марвеллас продолжила свои действия.

У Фэйт было столько вопросов, и ни один из них не давал преимуществ в войне. Всё, что разрушало её на более глубоком, личном уровне, теперь затопило её разум морем уязвимости.

«Почему они?» – позволила выскользнуть Фэйт своему первому жгучему вопросу. «Лилиана и Агалхор. Почему их ребёнок?»

Марвеллас задумалась над её вопросом, склонив голову, загипнотизированная расчёсыванием волос Фэйт. «Это был и личный, и практический выбор».

«У вас были отношения с братом Агалхора».

Взгляд Марвеллас резко устремился на неё в отражении. Грудь Фэйт напряглась против удара, взметнувшегося внутри, потому что её реакция была подтверждением.

«Не осталось в живых никого, кто знал бы об этом», – сказала она, её голос граничил с предупреждением.

«Вы уверены?»

«Кто тебе сказал?»

«Он предал вас, не так ли? Забрав у вас сына».

«Моего...»

Расчёска в её руке стала не более чем золотой пылью, вытекающей из сжатого кулака Марвеллас. Фэйт сглотнула сухо.

«Кто тебе это сказал?» – потребовала она снова.

«Никто⁠–»

Марвеллас схватила горсть волос Фэйт, дёрнув её вверх со стула. Тело Фэйт болезненно дёрнулось, резкий рывок вырвал из её горла сдавленный крик, пока кожа головы пульсировала под безжалостной хваткой Духа.

«Всё, что ты попытаешься скрыть от меня, – прошипела Марвеллас, её дыхание горячим обдало лицо Фэйт, – я сломаю твой разум, чтобы узнать».

Угроза повисла в воздухе, удушающая. Но, несмотря на боль, расцветавшую у корней волос, Фэйт отказалась уступать. Она собралась с духом, её сердце колотилось, пока в груди вспыхивало неповиновение. Но затем рука Марвеллас взметнулась, сжимая запястье Фэйт. Пронзительная, обездвиживающая боль пронзила её руку, и спина Фэйт выгнулась непроизвольно, пока агония взмывала ввысь. Ногти Марвеллас впились в её кожу, разрывая затянувшуюся рану под давлением, и вживлённый в неё Мейджстоун ревел, оживая.

Ядовитая сила Мейджстоуна хлынула по её венам, его энергия кричала в ушах. Зрение Фэйт помутнело, мир закружился, пока Марвеллас глубже вжималась в её разум, её ментальное господство сжималось как тиски. Присутствие Духа скользило сквозь мысли Фэйт, обвивая её воспоминания и эмоции с леденящей точностью.

«Остановись», – выдохнула Фэйт, её дыхание прерывисто.

«Скоро всё закончится», – прошептала Марвеллас, её голос мягкий, почти успокаивающий, пока её хватка на разуме Фэйт сжималась ещё сильнее.

И тогда всплыли воспоминания – те, которые Фэйт так отчаянно защищала. Воспоминания о Рейлане. Его лицо, его улыбка, их моменты совместного смеха и украдкой брошенных взглядов. Фэйт всхлипнула, чувствуя, как вес вторжения Марвеллас угрожает разорвать эти драгоценные фрагменты. Рейлан был самым ярким светом, за который она цеплялась в бесконечной тьме.

*Только не его.* Она не могла позволить ей забрать его.

Её сердце бешено колотилось, пока Марвеллас давила сильнее, заставляя образы Рейлана проявляться чётче, угрожая отнять их. Мысль о потере его, о том, что его память будет стёрта или осквернена, послала волну яростной решимости через её избитый разум.

«Если ты заберёшь его у меня...» – голос Фэйт надломился, её грудь тяжело вздымалась от глубоких, болезненных вдохов. Она была слаба, балансируя на грани коллапса, но не могла отпустить. «Это не будет иметь значения. Я буду находить его снова и снова».

Глаза Марвеллас загорелись развлечением, будто сама идея забавляла её.

«Каждый раз...» – голос Фэйт окреп, её решимость пробивалась сквозь туман боли и хватку Мейджстоуна. «Каждый раз мы будем возвращаться сильнее... пока наконец не победим. И мы уничтожим тебя».

Неповиновение, звучавшее в её словах, было последним клочком силы, что у неё оставалась, но его было достаточно, чтобы заставить Марвеллас замереть. Фэйт вытащила на поверхность единственное, о чём могла подумать, заставив Марвеллас отпустить её от шока.

Она показала ей Найта.

Марвеллас уставилась на Фэйт широко раскрытыми глазами, пока та сжимала свою кровоточащую рану и ловила дыхание. «Ты не можешь знать, как он выглядит во взрослом возрасте», – прошептала она в неверии.

Фэйт никогда не видела Духа такой... *человечной*. Такая же уязвимая и отчаянная, как любой смертный при быстром видении её сына, что предоставила Фэйт.

«Райнайт Ашфаер», – осмелилась сказать Фэйт.

Это стало оружием, которое отбросило Духа на призрачный шаг назад и оборвало последние нити отрицания, которые Фэйт ещё держала. Найт был настоящим. Фэйт никогда бы не узнала его имя иначе.

«Он здесь?» – спросила Марвеллас, надеясь и сломленная. «Скажи мне, где».

«Его здесь нет, – быстро сказала Фэйт. – У меня бывают видения, вот и всё».

Было видно, как шестерёнки крутятся в голове Марвеллас. Дух привыкла контролировать всё, но она не могла постичь это. Фэйт не знала, не саботировала ли она свои шансы, использовав знания о её сыне так скоро.

«Можешь показать мне снова?»

Эта просьба прозвучала не как требование – ничего злобного. Это была тихая мольба матери.

Фэйт пришлось заблокировать свою эмпатию, угрожавшую открыться. Она сделала лицо твёрдым. «Отведите меня к Рейлану», – потребовала она.

Это вернуло ледяное поведение Богине.

«Я собиралась удалить Мейджстоун, чтобы ты попыталась достучаться до него, но теперь всё, что ты сделала, – это ослабила себя до невозможности этого сделать. Ты вернёшься в свою камеру, чтобы восстановиться».

«Удалите его сейчас», – сказала Фэйт, хотя её тошнило от мысли об агонии, через которую ей придётся пройти.

«Я больше никогда не буду недооценивать тебя. Одних цепей недостаточно, чтобы противостоять твоей воле. Камень остаётся в твоей плоти и будет удаляться только для каждой попытки сломить погибель».

Для каждой попытки.

Фэйт пришлось развернуться, едва добравшись до ведра, прежде чем её вырвало. Вышло немного, и голодные спазмы сжали желудок, когда она закончила сухими позывами при мысли о повторяющихся пытках, подобных тем, что она перенесла в банкетном зале, когда Мейджстоун впервые вживили в неё.

«С меня хватит тебя», – сказала Марвеллас.

Фэйт уловила нотку поражения и отстранённости в её тоне. Когда она поднялась с пола, она обнаружила Марвеллас стоящей к ней спиной, смотрящей в длинное окно. Она не настаивала, чтобы Фэйт снова показала ей видение Найта, но не думала, что это было нужно, пока Марвеллас обнимала себя, погружённая в мысли.

Она не знала, как капитан Даэгал узнал, что нужно прийти, но уходить с ним было не намного приятнее, чем оставаться с Марвеллас.

Вернувшись в свою камеру, она обнаружила Найта сидящим в той же позе, в которой впервые увидела его, когда проснулась.

Прежде чем капитан отпустил её, он крепко притянул Фэйт к себе, и она подавила желание плюнуть в его угрожающее лицо.

«Попробуй провернуть такой трюк, как раньше, снова, и у меня нет инструкций не причинять тебе вреда», – прошипел он.

Он толкнул её так сильно, что она почти не успела вовремя удержаться, прежде чем её лицо ударилось о стену. Звук захлопывающейся двери камеры был далёким по сравнению с болью, ревущей в ушах от потревоженного Мейджстоуна в её руках.

Она оставалась в этой позе, руки прижаты к холодной каменной стене, пока камень не перестал пульсировать в ней.

«У меня, возможно, есть идея», – сказал Найт после продолжительного молчания.

«Говорите». Она отлепила себя от стены и плюхнулась на свою койку.

Найт смотрел вниз по коридору, его выражение тёмное, будто он думал об ушедшем капитане. «Я не знаю, возможно ли это, и не слишком радуюсь, если это так».

«Тогда зачем делиться?»

«Потому что это может быть единственный способ для меня иметь временное присутствие за пределами твоего разума в этом мире».

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Тория

Тория каждый день тосковала по Нику с болью, пронзающей душу. Отсутствие точного отсчета до момента встречи с ним делало эту боль невыносимой. Она думала о нём сейчас, глядя на земли Фэнстэда с одного из самых высоких балконов своего замка. Они вернулись из Валгарда несколько дней назад, и Тория была взвинчена как никогда, стремясь вернуться к Нику, чтобы начать подготовку к огромной армии, что собиралась обрушиться на них.

Она думала о том, чтобы уехать, но была так близка к победе на своей родной земле, что не могла сейчас это бросить.

Таллия пришла в её покои. Тория наняла её ещё до отъезда в Валгард под видом ответственной за найм персонала для управления замком. Мордекай почти никак не отреагировал на предложение Тории, позволив ей начать приводить замок в хоть какой-то порядок.

Фэнстэдская повстанка была не в восторге от своей новой должности, но никто не мог отрицать, что это был идеальный план, чтобы постепенно увеличивать число союзников в стенах замка. Таллия доложила о количестве слуг, которых ей удалось завербовать на данный момент, как только Тория вернулась из Валгарда. Их было не так много, сколько потребовалось бы для нападения изнутри, чтобы не быть мгновенно подавленными, но они не могли ввести слишком много новых лиц слишком быстро, не вызывая подозрений.

Тория ходила по комнате, становясь всё более взвинченной и нетерпеливой. «Завтра полнолуние», – сказала она, покусывая ноготь, глядя на сияние в небе. Такое прекрасное, но зловещее.

«Ты правда думаешь, он планирует использовать его, чтобы изменить тебя? Разве он не задержал бы тебя к этому времени?»

«Он позволял мне свободно перемещаться по замку и нанимать слуг. Я не могу быть уверена в его мотивах.»

«Вот именно. Что-то не сходится.»

Тория тоже так думала. Она почти не отдыхала, пытаясь понять, каков план Мордекая.

Она прекратила ходить, придя к выводу, который ударил её под дых.

«Что, если он ждёт, когда Ник придёт?» – прошептала она себе.

«Кто?» – спросила Таллия.

«Никалиас, король Хай Фэрроу.»

Таллия плюхнулась на край кровати. «Ты уверена, что он придет тебя спасать?»

«Он мой спутник. Ник, возможно, уже близко. Я надеялась раздобыть какую-то информацию, или руины Дакоды, если они ещё здесь, и суметь сбежать до того, как он доберётся сюда.»

«А, я не знала про часть про спутника. Полагаю, Мордекай в курсе.»

Тория кивнула. Это было похоже на их опасную ситуацию в Олмстоуне.

«Тогда нам нужно тебя вытащить. Потеря нашей королевы и короля Хай Фэрроу будет пагубна для обоих королевств.»

«Это не может быть напрасно.» Тория была раздражена, проводя рукой по лицу.

Разрыв их связи. Уход от Ника, когда он был тяжело ранен. Путь сюда.

Тория отказывалась верить, что всё это было *напрасно*.

Она подняла руку к груди, чувствуя, как под ладонью учащённо бьётся сердце, и растущий страх словно предвещал, что его могут похитить завтра ночью.

Тория сказала: «Нам нужно действовать сегодня ночью.»

«Сегодня ночью? Ты с ума сошла? У нас даже нет двух дюжин наших людей в этом замке в качестве *слуг*.»

«Но они же убийцы, верно?»

«Бойцы. Мы тренировались сражаться в битве.»

«Тогда надеюсь, ты пока что набрала самых скрытных.»

«Тория... чего мы этим добьёмся? Даже если нам как-то удастся устранить несколько дюжин тёмных фэйри в замке, всё, что мы сделаем, – это запрём себя в великолепной клетке, которая не устоит, когда Мордекай призовёт армии, чтобы отбить её. Ты видела наши поля? Фэнстэд десятилетиями использовался как место для размещения армии. В долинах бесконечные палатки.»

«Вы сумеете устранить тёмных фэйри в наших стенах. Потому что я позабочусь о том, чтобы Мордекай был занят, пока вы это делаете. Тихо и осторожно. Затем вы предупредите Беррона, и придут остальные повстанцы.»

«И что потом?»

Возможно, Тория лишилась рассудка. Её план был безрассудным, неопределённым, но время у неё заканчивалось.

«Когда повстанцы заполнят эти залы... вы объявите меня своим врагом прямо перед ним. Я сбегу с ним.»

«Нет, – сразу же сказала Таллия, вскакивая на ноги. Гнев заострил её черты. – Ради чего было всё это, если ты снова *сбежишь*?»

Тория вздрогнула от этого удара. «Ты должна поверить, что у меня есть план, который пойдёт на пользу Фэнстэду после этого момента.»

Таллия фыркнула без юмора. «Ты думаешь, я соглашусь позволить нашему величайшему активу, нашей *королеве*, принести себя в жертву по прихоти?»

Тория видела перед собой лишь гигантскую шахматную доску. Да, она была ферзём, и она чертовски хороша в шахматах.

«Ты должна мне доверять. Как твоей королеве, это мой приказ.»

Она позвала Эдит помочь ей переодеться, и пока она будет отвлекать змея в этом замке, её люди отрубят головы, что таятся по углам.

Тория стояла у выбранной Мордекаем комнаты в её замке. Это были роскошные гостевые покои в восточном крыле, в то время как он поселил её в западном. Она начала сомневаться в своём плане заинтересовать его собой сегодня ночью, когда поняла, что он почти не проявлял интереса к её обществу.

С тех пор как она увидела его с Дакодой, у неё возникли подозрения, что его амбиции простираются гораздо дальше, чем просто стать королём Фэнстэда.

Тория выпрямилась и мягко постучала.

Каждый шаг, приближающийся с другой стороны двери, заставлял её сердце биться всё чаще, подступая к горлу. Когда дверь распахнулась и Мордекай предстал перед ней, она подавила мгновенное желание броситься прочь при виде него.

Он был куда менее собран, чем она когда-либо его видела. Никакого пиджака, просто простая рубашка с расстёгнутым воротом, обнажающим верхние контуры груди. Никаких аккуратно причёсанных волос – они были растрёпаны, словно он проводил руками по прядям до плеч много раз за эту ночь. Она застала его в редкий момент расслабления. Это представляло его в свете, который ей хотелось погасить. Такой... обычный тёмный фэйри. Хотя его крылья были скрыты гламуром.