Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 49 страниц)

– Ты обрушишь это место и несколько других, как карточный домик, если сделаешь это так безрассудно, – прошипела она. – Необученная дура. О чём ты думала?

Она не думала. Всё, чего она хотела, – это узнать, может ли она дотянуться до Рейлана. Во что она верила, так это в то, что если он будет с ней, возможно, они смогут разрушить её вместе, и с ним всё будет в порядке. Они выиграют эту извращённую игру прежде, чем Марвеллас завладеет ими обоими.

Теперь она могла чувствовать, что такая магия была настолько неопределённой и вне её понимания, и она не стала бы ставить на кон его жизнь, не узнав больше.

– Я не могу держать её намного дольше, – задыхаясь, сказала она. Её золотые татуировки пылали, как линии огня на её руках и позвоночнике, кожа стала скользкой от пота.

Зайанна сказала: – Ты борешься с ней, и позволь сказать тебе, она всегда победит. Ты должна контролировать, чтобы запереть силу обратно внутри.

– Как мне это сделать? – её слова вырвались резко от паники.

– Обмани её, заставив поверить, что ты – доминирующая сила.

– В этом нет смысла.

– Возможно, для твоего простого ума нет, – отрезала она.

– Зай… – предупредил Кайлир.

Зайанна цыкнула от раздражения. Она попыталась объяснить снова. – У льва всегда будет больше силы, чем у человека, но его можно обмануть, научить подчинению. Магия – это просто зверь. Ты – проводник, более разумное существо. Не позволяй ей поглотить тебя – пойми, что заставляет её уступить.

Фэйт прислушалась к словам Зайанны, когда они становились яснее, но боялась, что зашла слишком далеко.

– Человек не прыгнул бы с головой в логово льва без опыта, – сказала Фэйт с пугающим осознанием того, что она натворила.

– Нет. Это была твоя роковая ошибка, так что теперь, полагаю, тебе придётся адаптироваться, чтобы выжить.

– Что это значит?

– Это причинит боль всем нам и вызовет много разрушений, но думаю, у тебя нет выбора, кроме как разорвать связь. Без добровольного сосуда она отскочит обратно в своё вместилище, но не без ярости в своём неповиновении.

– Разрушь её. Ты прямо здесь и у тебя есть силы сделать это, – снова уговаривал Рейлан.

Фэйт покачала головой. – Нам нужно, чтобы она осталась целой, чтобы использовать против Марвеллас, и я найду способ освободить тебя от неё, не разрушая её.

– Нет способа. Или я, или мир, Фэйт Ашфаер.

– Тогда я выбираю тебя! – вскрикнула она.

Слова вылетели из неё так быстро и уверенно. Даже когда она повторила их, она не передумала. Именно в тот момент Фэйт осознала, что сила не делает злодеев; это делает любовь.

Одна из стен постоялого двора обрушилась, как и часть крыши. Фэйт отпрянула, руки всё ещё упирались в грудь Рейлана. Его ладонь обхватила её затылок, их лица были так близко.

– Тогда выбери меня, мой Феникс. Разрушь её.

Рейлан никогда не просил бы этого от неё. Он был предан и смел и пожертвовал бы собой, если бы это означало выживание его королевства, его народа.

Это был не его здравый ум под ней.

Это была Марвеллас.

Фэйт отпустила.

Всё, что она узнала потом, был бесконечный хаос и невесомое выбрасывание. Пока она не врезалась во что-то твёрдое в карающем утверждении гравитации. Было бы хуже, если бы не Рейлан, который крепко держал её, прикрывая своим телом и принимая на себя основной удар от взрыва.

Магия, которая исследовала каждую внутреннюю частицу её, исчезла, и она дышала легче, открывая глаза, чтобы осмотреть разрушения, которые нанесла. Но в своём эгоизме она даже не могла оглянуться, чтобы столкнуться с последствиями своих действий – всё её внимание упало на Рейлана рядом с ней, его руки безвольно обнимали её.

– Рейлан, – прохрипела она. Его глаза приоткрылись, к её облегчению, и она прикоснулась ладонью к его лицу. – Мне так жаль.

– Фэйт, – прошептал он в ответ.

– Я здесь.

– Мы не можем позволить ей победить.

– Не позволим, – пообещала она. – Я найду способ вытащить это из тебя и убить её этим.

Губы Рейлана снова разошлись, но он был слишком травмирован, чтобы произнести следующие слова.

Фэйт заставила себя подняться, чтобы встретиться с тем, что она натворила. Они лежали среди осколков боли и трагедии. Она не просто разрушила это заведение – несколько окружающих зданий обрушились в различных точках удара из-за неё.

Она больше не знала, кто она. Выбирая насилие ради своей цели. Она ожидала увидеть больше жертв, и, хотя из ледяных обломков вытаскивали тела, многие другие прятались в страхе. Неужели большинству удалось эвакуироваться?

Неважно. Жизни были потеряны, и Фэйт забрала их своей вновь запятнанной душой.

Рейлан был без сознания. Его лоб кровоточил, а пыль покрывала его загорелую кожу. Фэйт могла бы убежать. Это было бы логично, поскольку у него были только мысли захватить её и причинить боль ради Марвеллас. Тем не менее она придвинулась ближе, обломки резали её плоть и впивались в кожу, пока она не прижалась к его телу.

– Я верну тебя, – прошептала она в его грудь. – Обещаю.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Зайанна

Кайлир, дурак, каким он был, закинул свои связанные запястья ей над головой как раз перед тем, как ударная сила руины разбросала их – и всё заведение – на куски. Его тело легко обхватило её, и она не могла отделиться от него из-за цепей, соединявших их вместе. Она не была избавлена от удара – его тело едва ли было подушкой, когда они ударились обо что-то, остановившее их от дальнейшего полёта – но он спас её от худшей боли.

Когда они лежали друг на друге в куче обломков, Зайанна даже не могла сразу подняться.

– Ты проклятый идиот, – прошипела она. Извиваясь, ей удалось нырнуть под цепи и выскользнуть из них.

– Да, думаю, что да, – простонал он от боли.

Зайанна вскочила на ноги, полностью осознавая и обыскивая обломки и паникующих граждан. Она не ожидала, что Фэйт будет настолько наивной, чтобы попытаться использовать руину. Какая невыносимая, переоценённая дура. Невероятно, что наследница отказывалась умирать до сих пор.

Ей пришлось опереться на колени, чтобы перевести дыхание от всплеска адреналина. Зайанна никогда не чувствовала себя настолько бесполезной. Сила руины вибрировала и дразнила её ядро магии, лаская её кожу тёмными прикосновениями. Насмехаясь над ней. Она сама должна была быть способна безопасно заглушить её, но её магия лишь билась о печать хранилища, которое она не могла открыть.

Ради чего всё это?

Её страдания, её тренировки, все те разы, когда она побеждала смерть, чтобы бросить вызов притязаниям руины и стать её хозяйкой. Теперь она была ничем.

Всё это было напрасно.

– Зай…

Она развернулась, кинжал обнажён во вспышке ярости, и он был ближайшим, на ком можно было её выместить. Её сталь взвизгнула о металл, застряв между звеном его мейджстоуновых цепей, которые он поднял, чтобы защитить лицо.

– Что случилось с твоей магией? – спросил он – не с издёвкой или насмешкой, а с заботой.

– Ничего.

– Ты продемонстрировала, как хорошо умеешь использовать силу руины, так что можешь прекратить эту чушь.

Она толкнула его рукой в грудь. – Я просто не могу до неё дотянуться сейчас, – защищаясь, сказала она.

Он нахмурился, оценивая её таким образом, что заставило её поёжиться от внимания. При этой мысли Зайанна осмотрела комнату в поисках Фэйт. Возможно, она вступит с ней в бой, чтобы выпустить свою горькую обиду на то, что наследница не понесла никаких потерь с момента их битвы, в отличие от неё.

При первом взгляде на обломки и суматоху она не увидела ни её, ни Рейлана. Цепи Кайлира позвякивали в её преследовании, пока она искала их. Город был в состоянии смятения из-за того, что натворила Фэйт, запах человеческой крови висел в воздухе с ледяной нотой, и язык Зайанны провёл по её острым клыкам.

Она прекратила поиски, когда побуждение привлекло её внимание. Зайанна обнаружила на земле мужчину, сжимающего свою ногу, пока снег пил его кровь. Она сухо сглотнула, не в силах оторвать взгляд от напрасной траты. Когда человеческая кровь проливалась тёплой и свежей перед ней, это испытывало всю сдержанность, которую она столетиями оттачивала.

– Ты провела месяцы в наших камерах и не жаждала её, – осторожно сказал Кайлир. Его крупная форма закрыла ей вид на мужчину, и её смертоносный взгляд прилип вместо этого к нему.

– Он всё равно умрёт, – отрезала она.

Мне не нужно пить. Мне не нужно пить.

Зайанна зажмурилась и снова сглотнула, но каждый раз лишь напоминала себе, как чертовски *хочется пить* ей сейчас. Она хотела убить этого мужчину самого за то, что он так её искушает.

– Выпей у меня, – сказал Кайлир.

Какое возмутительное предложение.

По крайней мере, такова была её первая мысль, пока она не обнаружила инстинктивно пульсирующую вену на его шее. Она никогда раньше не жаждала крови фэйри. Никогда не рассматривала этого.

– Ты не серьёзно, – сказала она немного запыхавшись.

Всё, что она могла чувствовать, был *запах крови*. Ей нужно было убраться отсюда.

– Серьёзно.

Насилие Зайанны росло под её кожей.

– Я в порядке. Давай просто уйдём отсюда, – сказала она, уже шагая прочь.

Если бы он не был сейчас под её охраной и сопровождением, она бы взмыла в небо. Вместо этого она схватила цепь Кайлира и потащила его за собой своим быстрым шагом. Её рот не переставал наполняться слюной. Её дыхание стало резким и тяжёлым, но даже ледяной воздух не мог заглушить зудящую жажду в её горле.

Наконец, запах крови отдалился, достаточно слабый, чтобы она начала приходить в себя. Отпустив Кайлира, она устремила взгляд в небо и принялась считать звёзды, чтобы отвлечься.

– Твоя выдержка восхитительна. Это не выглядело лёгким для сопротивления.

Она не хотела разговаривать. Как жаль, что это было любимым времяпрепровождением Кайлира.

Он сказал: – Моё предложение, кстати, всё ещё в силе…

Зайанна всё ещё была нестабильна, и напоминание о крови вытолкнуло её насилие через её руки на грудь Кайлира. Застигнутый врасплох, Кайлир хмыкнул, когда его спина ударилась о ближайшее здание.

– Не искушай меня снова. Если я вонжу свои зубы в твоё горло, я не остановлюсь, пока от тебя ничего не останется, – прорычала она.

– Понял, – сказал он, но в его глазах всё ещё мелькал намёк на непослушание.

Пока они шли, Зайанна восхищалась красотой королевства, купавшегося в сверкающем снегу, но температура оставляла желать лучшего. Она привыкла к холодному климату и проходила тренировки и испытания в самые суровые зимы, но всегда предпочитала жару ярких летних дней или тепло костра на улице, где он становился щитом, сражающимся с горькой температурой и обнимающим её защитными объятиями.

Детские мысли. Её разум отбросил их.

Сосульки свисали, будто здания плакали, и их слёзы замерзали, прежде чем могли растаять на снегу. На главных улицах два узких каменных пути разделяла река, достаточно большая для прохода маленьких лодок. Время от времени Зайанна терялась в зыби воды, чувствуя определённую тягу заглянуть глубже, словно под ней могли таиться существа за пределами её познаний.

– Ты умеешь плавать? – спросил Кайлир после их долгой молчаливой прогулки.

– Да.

Она не знала, когда это начало происходить, но она могла чувствовать определённые эмоции от него, и, украдкой взглянув, она подтвердила его едва сдерживаемую улыбку.

– Ты знала, что твоя челюсть напрягается, и ты пропускаешь один удар сердца, прежде чем сказать ложь?

– Ты не мог этого уловить.

– У меня было достаточно времени, чтобы обдумать всё за те месяцы, когда ты была моей пленницей.

– Я о тебе вообще не думала.

И снова – эта улыбка раздражающего разоблачения.

– Я умею плавать.

– Но если я столкну тебя в эту реку, ты, возможно, не доберёшься до берега?

Она бросила ему вызов своим холодным взглядом.

– Река не такая уж широкая.

– А, так ты плаваешь достаточно хорошо, но боишься неизвестных вод с глубинами, которые могут скрывать…

– Прекрати это.

– Что?

– Пытаться читать меня, будто я какая-то проклятая книга.

– Ты не книга. Книги мирные и тихие, со словами чудес и мудрости, – сказал он.

Она не хотела знать, кем это делало её в сравнении.

– Ты говорил, что не любишь читать, если только это не стратегии битв, – сказала она.

– Я тронут, что ты это помнишь.

Он специально выводил её из себя.

– У меня вошло в привычку сохранять информацию обо всех своих врагах.

– Даже о таких мелочах?

– Тебя когда-нибудь беспокоило… – Зайанна решила сменить тему, прежде чем потянется к его горлу, – …то, что ты всегда был вторым после Рейлана Эрроувуда? То, что тебя знают как такового в титуле и для всех вокруг.

– Нет. Совсем нет, – легко ответил он.

– Так у твоих амбиций есть предел?

– То, что я не стремлюсь занять место Рейлана или получить больше, не значит, что я не стремлюсь каждый день становиться лучше в своей нынешней роли.

Она пыталась понять.

– Ты не хочешь быть генералом? Тебя устраивает, что ты никогда не поднимешься на что-то большее?

– Я бы не сказал никогда, но это означало бы оставить сторону Рейлана, и я не хочу этого делать. Я сражаюсь плечом к плечу с обоими своими братьями и служу своему королевству изо всех сил – зачем мне хотеть большего?

Всё, что знала Зайанна, – это погоня за величием. Быть лучше всех вокруг: быстрее, сильнее, умнее. Ни на кого не полагаться и не заботиться ни о чём, кроме собственного возвышения и выживания.

Но в опыте Кайлира была определённая удовлетворённость, которая казалась отделённой от её мира.

– О чём ты думаешь? – задумчиво спросил он.

Она смотрела сквозь потемневшие от снега облака, размышляя, но её лицо стало стальным, когда она посмотрела на него. – О том, что твои идеалы жалки.

Он не обиделся. – Какая твоя следующая амбиция, Зай? Кто стоит выше тебя, кого ты явно хочешь превзойти?

«Все» было слишком высокомерным и общим ответом, но именно это плавало в её мыслях.

– Любой, кто стоит на моём пути, – остановилась она на этом.

– Сейчас, кто самый непосредственный? Ты выше по званию, чем твой любовник – это было достаточно ясно.

– Маверик не это, – слишком быстро защитилась она.

– Тогда кто он?

– Как и ты, милое отвлечение, в которое я не замедлю направить свой кинжал.

– Вот чего я не могу понять. Твои вкусы. Я совсем на него не похож.

Он был прав, но также и не прав. Была одна вещь, определённый вид тьмы, которую Маверик носил на рукаве, но которую Кайлир таил глубоко внутри. Тот вид тьмы, который касался её. Но в остальном они не могли быть более разными. Где Маверик был холоден, Кайлир был тёпл. Где Маверик был жесток, Кайлир был добр. Зайанна находила родство с Мавериком, и нельзя было отрицать трагическую связь между ними из-за их порочного прошлого, но она не могла отделаться от влечения к тому, кто предлагал новые взгляды на жизнь.

Она остановилась, переполненная собственными мыслями, и презирала командира за то, что он заставил её рассматривать любого из них в каком-либо отношении.

– Ты в порядке? – осторожно спросил он, пройдя несколько шагов без неё.

Снег начал падать, и она ненавидела это, желая остановиться и попытаться отдохнуть, но в другом заведении, которое Фэйт не взорвёт. Зайанна также недавно обнаружила, что ненавидит быть в море. Она летала так много, как могла, но судно было слишком медленным по сравнению с её скоростью полёта, и ей было поручено пристально следить за надоедливым командиром.

– Нам следует найти новое место для ночлега, – посоветовала она.

Она не могла продолжать идти с ним. Казалось, это делало его слишком разговорчивым, и ей нужно было, чтобы он прекратил свои слова, которые казались уловкой, чтобы вытащить из неё то, что она не хотела раскрывать.

– Ты действительно выглядишь уставшей, – прокомментировал он.

Это лишь больше омрачило её выражение лица, но и его выражения тоже становились отягощёнными. Долгие недели в море были изнурительными, и это был их первый день на суше.

Они подошли к следующему постоялому двору, который нашли – стройное здание, втиснутое в узкую улицу, с малым количеством удобств внутри.

– Ты голодна? – спросил Кайлир.

Зайанна выругалась, прежде чем признать: – У меня нет монет. – Затем она взглянула на его цепи. – А ключ от них у Рейлана.

– Сомневаюсь, что ты планировала освободить меня от них.

Зайанна не знала, что побудило её остановиться в коридоре и потянуться к одному из его запястий, держа мейджстоун. Она смотрела на глубокие ссадины, обжигающие его кожу от материала, и всё же она оставалась невредимой. Вот что отделяло то, кем они были. Фэйри и тёмные фэйри. Он был представителем более слабого вида – ей всегда так говорили и она наблюдала, и всё же именно её вид был доведён до грани исчезновения. Её народ, который был вынужден скрываться веками. Её люди, которые прятались высоко в горах.

Так если порочные могут бояться, а добрые могут быть безжалостными, зачем вообще такое разделение?

– Вам нужна комната? – старческий голос проскрипел, как гвозди по дереву, заставив её вздрогнуть и отпустить Кайлира.

Её взгляд обратился не к человеку, а взметнулся вверх, чтобы найти мохово-зелёные глаза Кайлира, наблюдающие за ней с нахмуренными от замешательства и вопроса бровями.

– Я убью её, – сообщила ему Зайанна.

– Тебе не нужно этого делать, – твёрдо возразил он.

– У нас нет монет, и она просто так не пропустит нас.

– Просто дай мне попробовать, прежде чем прибегнешь к убийству, – проворчал он себе под нос, удаляясь от неё и пряча свои путы под плащом.

Потребовалось недолгое время, прежде чем он вернулся, ухмыляясь, как идиот.

– Как тебе удалось?

– Мое неотразимое обаяние, как тебе знакомо.

Она толкнула его и последовала за ним, сопротивляясь желанию ткнуть лезвием в его спину, чтобы прекратить его злорадство.

Они не поднялись наверх – они подошли к вершине лестницы, ведущей вниз, и она не последовала за ним, когда он спустился на несколько ступеней.

– Она не собиралась отдавать нам уютную комнату, за которую могла бы получить монеты, – объяснил он, когда заметил, что она остановилась. – Она сжалилась над моей историей о том, что мы пара, бегущая от нашего обручения, у нас не было времени собрать припасы и монеты в нашем отчаянном стремлении к истинной любви вместе.

Взгляд Зайанны на него расширился от неверия этой нелепой лжи, и он разразился глубоким смехом.

Его голос стал более отдалённым, пока он спускался вниз. – В подвале может быть немного холоднее, но это будет лучше, чем подвергаться смертельным температурам Лейкларии. Она сказала, что там есть одеяла.

Кайлир был поглощён тёмной бездной, которая привела в напряжённое состояние всё в ней. Её дыхание участилось, когда она сделала первый шаг вниз. Она не могла показывать здесь свою слабость. Тем не менее её рука крепко вцепилась в перила, когда она заставила себя сделать следующий шаг. Страх был ужасным, отвратительным зверем.

Она услышала его цепи прежде, чем его голова снова появилась в свете. Он посмотрел на неё, собираясь спросить, но вместо этого прочитал её внешность так легко, будто она стала для него ясными словами на чистой странице.

– Ты боишься темноты?

– Нет, – выпалила она.

Он переосмыслил, бросив взгляд за себя. – Подземелья?

Подтверждение было в её взгляде. Вместо того чтобы насмехаться над ней по этому поводу, его выражение расслабилось.

– Мне это тоже не нравится. Я не могу тенепортироваться под землёй.

– Ты сейчас вообще не можешь этого делать.

– Верно. Но я всегда чувствовал себя неспокойно под землёй.

Для неё это было гораздо больше, чем просто неприязнь, но она укрепила хранилище своего разума, которое угрожало взорваться каждый раз, когда её заставляли сталкиваться с этой слабостью, которую они в ней создали.

Цепи Кайлира зазвенели, когда он протянул руку. Она не примет её.

Зайанна мысленно ругала себя за то, что была такой жалкой, и, глубоко вздохнув, заставила себя спуститься по оставшимся ступеням без него.

В подвале всё ещё было довольно холодно, но, признаться, лучше, чем ледяной ветер снаружи. Вспышка света заставила её обернуться и обнаружить Кайлира с фонарём. Внизу было не так уж много, только некоторые припасы, вроде бочонков с алкоголем, одеял, подушек и других материалов.

Зайанна наблюдала, как Кайлир заглядывает за различные полки, собирает вещи и исследует, несмотря на свою боль и ограничения мейджстоуновыми оковами. Он вел себя так, будто они его вообще не беспокоили, и на мгновение она замерла, задаваясь вопросом, возможно ли, что он не так подвержен их влиянию, как она думала. Что он мог обманывать её так же, как и она его, когда была в оковах из нилтэйнской стали, материала, обездвиживающего её вид – но она давно овладела этими эффектами, и именно так она сбежала из своей камеры в Райенелл, когда пришло время.

Нет. Фэйри давно забыли о существовании мейджстоуна до недавнего времени. Кайлир просто очень устойчив к физической боли, и с этим она могла соотнестись.

Кайлир бросил одеяла и всё, что мог найти в качестве мягкой подстилки, на пол, прежде чем устроиться на них, поставив фонарь рядом с собой.

– Боюсь, тебе придётся терпеть близость. Не хватает припасов, чтобы сделать две импровизированные кровати далеко друг от друга. Кроме того, имеет смысл делиться теплом тела. Чисто инстинкт выживания, конечно.

Нерешительность Зайанны удерживала её на месте. Последний раз, когда она лежала с ним…

Её тело потеплело само по себе при воспоминании об удовольствии, которое он доставил ей. И, будь прокляты Тёмные Духи, он был хорош своими руками. Слишком хорош.

– Не смей ничего задумывать, – предупредила она.

Она опустилась рядом с ним и чуть не поднесла свой обнажённый кинжал к его горлу, когда он неожиданно накинул на неё одеяло. Дополнительный барьер против холода был достаточен для того, чтобы она немного уступила своей защите и обняла его вокруг себя туже.

Кайлир переместился в положение лёжа, и у Зайанны был здравый смысл остаться сидеть. Она не могла по-настоящему спать, но расслабление будет достаточно, чтобы восстановить часть её энергии.

– Ты можешь поспать, – пробормотал он, уже звуча так, будто был на грани сна.

Она не ответила, лишь откинула голову назад к камню и закрыла глаза на мгновение покоя.

Это длилось недолго, прежде чем он сказал: – Почему ты боишься быть под землёй?

Он был действительно одержим испытанием пределов её терпимости к нему.

– Я родилась с крыльями. Под землёй – противоположность тому, чего я желаю.

– Для тебя это больше, чем просто неблагоприятно или неудобно. И ты жила под горами.

Чёрт побери, она не смогла скрыть свой детский ужас на тех проклятых ступенях.

– Мастера использовали это как форму наказания, – призналась она, хотя бы только чтобы утолить его любопытство и заткнуть ему рот.

Она должна была знать, что это лишь откроет дверь для его вопросов. Кайлир повернулся на бок лицом к ней.

– Запирая тебя под землёй?

– В гораздо меньшем пространстве, чем это.

Казалось, она чувствовала его растущее напряжение. Опасное и злое.

– Клетку?

– Каменную клетку, – сказала она. Он не собирался останавливаться. – Едва достаточно большую, чтобы повернуться, и не было места, чтобы сесть, только стоять. Иногда внутренности делали из тонкого слоя нилтэйнской стали, так что нельзя было даже прислониться к ним. Ни звук, ни свет не могли проникнуть внутрь. В такой изоляции минута быстро начинает ощущаться как час. Затем часы становятся днями, а дни – неделями. Это сводило с ума многих тёмных фэйри, и пару раз я почти потеряла себя.

– Они помещали тебя туда больше одного раза? – спросил он.

Она вздрогнула от гравия ярости в его голосе.

– У меня, может, и много дисциплины и амбиций, но моим недостатком часто было бунтарство против власти. Было много раз, когда любой другой фэйри был бы убит ими за то, что я делала.

– Но они оставляли тебя в живых.

– Я ценна своей способностью. Они не расточительны. Способности очень ценятся среди тёмных фэйри, так как они не так распространены, как у фэйри – даже близко нет. Они думают, что королевская кровь – ключ. У некоторых тёмных фэйри слабые способности, вероятно, из-за давно разбавленной королевской родословной где-то. Но Маверик – Каллен Осирион – был первым Трансформировавшимся, сохранившим свою полную силу.

– А ты?

– Я?

– Ты исключительно могущественна.

– Я рождённая тёмная фэйри.

– Есть ли другие, рождённые с великой силой?

Её брови нахмурились. – Не знаю таких.

Она не выносила его молчания и взглянула на него, чтобы расшифровать его мысли, но он ничего не выдал своим отстранённым взглядом.

– Кем были твои родители?

– Не знаю.

– Как?

– Дарклингов отдают мастерам, когда те ещё молоды. Чтобы тренировать как солдат.

– Это… абсолютно ужасно.

– Это ужаснее, чем знать родителей, которые причиняют вред или бросают тебя?

Она пожалела об этих словах, как только произнесла их. Зайанна едва могла вынести, насколько это беспокоило её – видеть его эмоциональную боль, сколь бы мимолётной она ни была.

– Справедливая точка. Полагаю, мы все так или иначе становимся солдатами.

Кайлир погрузился в молчание на мгновение, и она надеялась, что так и останется.

– Это ненормально, через что ты прошла, – тихо сказал он. – Эти мастера… почему они всё ещё скрываются?

– Они наши учителя. Самые старые из нашего вида. Я не ожидаю, что они покинут свои безопасные убежища.

– Они трусы.

Она почти улыбнулась этому.

– В этом мы можем согласиться.

Его рука легла на её бедро, и Зайанна напряглась.

– Если ты их не убьёшь, я убью.

Её острый взгляд опустился на него. – Не веди себя героически ради меня, Кай. Я могла бы смотреть, как они убивают тебя, и не чувствовать ничего по этому поводу.

Ложь. Такая ужасная, преследующая ложь.

На это Кайлир едва улыбнулся. Он сжал её бедро, прежде чем отпустить, и повернулся в другую сторону.

Зайанна расслабилась, когда избавилась от его внимания, но его слова будут прокручиваться в её сознании ещё некоторое время. Когда её голова стала слишком тяжёлой, а дыхание Кайлира углубилось, она рискнула переместиться, чтобы лечь, лицом к его широкой спине.

Побуждение почувствовать волнистые пряди каштановых волос, рассыпавшиеся за ним, так зудело её кожу, что она перевернулась. Тепло его тела за её спиной стало желанием, которому она не могла сопротивляться. Щель холодного пространства между их спинами послала озноб по её позвоночнику.

При первом же звоне его оков Зайанна перевернулась, как и он, чисто из спровоцированного инстинкта, поскольку он мог легко обмотать свою цепь вокруг её шеи, если бы она оставалась к нему спиной.

Когда они оба замерли, они разделили дыхание, и его сердцебиение отозвалось в её пустой груди. Единственный барьер между ними теперь: кончик её клинка под его подбородком. Его большие руки обхватили её запястья, но она была уверена, что может покончить с ним быстрее, чем он сможет её остановить.

– Так лучше, – сказал он, гравийный оттенок в его голосе пополз по её коже. – Этот сквозняк между нами был ужасен.

К её полнейшему огорчению, он снова закрыл глаза, мирный, несмотря на угрозу её клинка. В своём раздражении она поцарапала кончиком под его челюстью, и его веки распахнулись с гримасой досады.

– Отпусти меня, – прошипела она.

– Мои руки не могут особо никуда деться. Кроме того, возможно, ты действительно уснёшь, зная, что твой клинок может в любую секунду забрать мою жизнь, и ты проснёшься, если я отпущу тебя или пошевелюсь.

В его словах был смысл. Но как она могла спать, когда его лицо было так близко к её? Его губы были искушением, о котором ей не следовало думать, но её предательские глаза исследовали каждую его часть.

– Спи, Зай, – сказал он, столько же себе, сколько и ей.

Тепло было приятным. Его тело защищало её от большего холода, чем одеяла, и она боролась с желанием своего тела купаться в нём.

Всего одна ночь. Только для тепла.

Она позволила своим глазам закрыться, но сохранила слух острым. Вскоре она обнаружила, что сосредоточена только на двух вещах: его дыхании в темпе с его драгоценным сердцебиением. Звуки, в которых, вопреки здравому смыслу, она находила покой, возможно, даже безопасность, в их ритме.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Фэйт

Рейлан снова заковал её в мейджстоуновые оковы. Они шли молча в течение времени, потерянного для Фэйт. Хотя она могла бы быть свободна, она не жалела, что не оставила его, когда у неё был шанс.

– Мы отдохнём здесь, – наконец сказал он.

Фэйт оторвала взгляд от наблюдения за тем, как её ноги погружаются в снег. Через короткое, нетронутое одеяло снега стояло то, что выглядело как давно разрушенный храм. Крыша частично обрушилась спереди, но он расширялся дальше назад и мог обеспечить больше укрытия.

– Почему здесь? – спросила она. Он увёл их далеко от любой жизни или зданий.

– Ты не сможешь разрушить ничего ценного, если решишь снова повести себя глупо.

Фэйт внутренне поморщилась. Она боролась с раздирающей душу виной с тех пор, как он быстро очнулся там, где они лежали в обломках, и сразу же сковал её, а затем увёл прочь от боли и разрушений, которые она причинила.

– Я не хотела, – прошептала она, скорее себе.

Рейлан всё равно ответил. – Именно. Это чудо, что ты всё ещё жива со своей непредсказуемой, импульсивной натурой.

Честно говоря, Фэйт должна была согласиться с этим утверждением. Он повёл её, держа за руку, к храму.

Их окружали белые деревья, и лицо Фэйт онемело от горькой температуры. Лейклария была королевством льда и красоты, землёй, казавшейся слишком чистой и мирной для этого мира, но Фэйт решила, что предпочитает более тёплый климат. Её грудь билась от гордости Огненной Птицы.

Хотя руины не были большим препятствием против холода, Рейлан привёл её в угол, где всё ещё была крыша.

– Почему бы нам не зайти дальше, в комнату, которая не наполовину открыта стихиям? – спросила Фэйт, осматривая прекрасный упадок пространства.

– У этого храма довольно проклятая история. Большинство считает это суеверием.

– Проклятая?

– Это один из четырёх проклятых храмов по всей Унгардии. Все они были проникнуты и разрушены, все поклонники убиты.

Фэйт загорелась желанием узнать больше истории. Рейлан отпустил её, начав собирать любые палки и ветки, какие мог найти сквозь снег, для костра.

– Чему они поклонялись? – Фэйт подтолкнула к большему, помогая ему просеивать снег в поисках растопки.

– Смерти, – сказал Рейлан. Это единственное слово нависло над ними.

– Как Дакодас?

– Она лишь шёпот истинного первобытного божества.

Фэйт содрогнулась. – Зачем людям, которые хотят жить, молиться Богу Смерти?

– Смерть может забрать то, что даёт жизнь. Но дело не только в этом. Первобытные существа, древние как время, имеют силу разорвать миры надвое, если пожелают. Есть те, кто считает, что Смерть – сильнейшая и справедливейшая из всех.

Бросив свои палки поверх кучи Рейлана, Фэйт села, погрузившись в мысли. Ветер насвистывал жуткую песню сквозь щели в камне и вниз по pitch-black проходам. Она уставилась в один из них, застыв от иллюзии темноты, протягивающей руку. Фэйт вздрогнула, вырванная из галлюцинации, когда Рейлан бросил ещё палок.