Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 49 страниц)
«Старость дает о себе знать, лорд Беррон», – прокомментировал Лайкас слишком дружелюбным тоном, и Ник испытал эмоциональную перегрузку.
Лайкас поднялся, приподняв колено с груди мужчины, затем его рука потянулась вниз, предлагая помощь.
Темно-карие глаза лорда Беррона настороженно перешли на острие меча Ника.
«Он друг. Доверенный советник отца Тории», – объяснил Лайкас.
Ник не был так скор на доверие. «И где теперь лежит его преданность, после всего этого времени?»
«С моей королевой», – ответил Беррон с оттенком раздражения, что его преданность ставится под вопрос.
Ник неохотно вложил меч в ножны, и Беррон был поднят Лайкасом.
«Похоже, ты в бегах», – прокомментировал Лайкас.
«Я скрываюсь с тех пор, как королевство пало. Прошел долгий век, но, боги, какое облегчение увидеть знакомое лицо. Еще один сильный столп в основной защите Фэнстэда».
Лайкас и Беррон похлопали друг друга по рукам, прежде чем обняться. Ник начал расслабляться. Он верил, что генерал почувствует, если Беррон лжет.
«Ты мог бежать с нами в Райенелл. Там мы восстановили сильную армию. Не те числа, что были когда-то, но наши солдаты тренировались без устали, зная, что их целью когда-нибудь будет вернуть это королевство».
«И все же ты пришел один», – сказал Беррон, осторожно сдерживая горечь. Взгляд лорда скользнул по Нику. «Так же, как и король Хай Фэрроу. Так что я полагаю, вы пришли не помочь нам, а забрать нашу королеву, которая только что вернулась».
Ник сказал: «Тория здесь?»
Беррон кивнул, и все напряжение, нараставшее в Нике за все путешествие в Фэнстэд, не спало – оно заострилось в решимость, когда он поднял взгляд в направлении замка. Он не мог видеть его из-за высоких стен этого переулка, но Тория была так близко, что все в нем требовало отказаться от всякой стратегии и разума, чтобы прямиком пройти через парадную дверь, чтобы добраться до нее.
«Ты связался с ней?» – спросил Лайкас.
«Она связалась с нами», – сказал Беррон.
Внимание Ника было полностью захвачено. «Расскажи нам все».
«Лучше сначала покажу», – сказал он.
Беррон осторожно повел их, и Ник полностью положился на Лайкаса, что они не позволяют этому фэйри завести их в ловушку для Мордекая.
Они спустились под землю через водосток. Ник был знаком с таким типом лабиринта, учитывая, что использовал подобные проходы, чтобы покинуть свой собственный город в Хай Фэрроу много раз, пока его отец был королем.
В конце широкого цилиндрического туннеля Ник увидел шахту, уходящую вертикально вверх. Они вышли на металлический балкон и оглядели пространство. Это было убежище. Множество фэйри были рассыпаны по ярусным балконам и на полу внизу.
«Все это время здесь было партизанское движение?» – сделал вывод Ник.
«Мы медленно наращивали численность с тех пор, как пала монархия», – сообщил Беррон.
Грудь Ника распирала гордость за стойкий народ Фэнстэда. Он знал, что Тория была бы поражена, увидев это, и это только усиливало его желание увидеть ее.
«Какой план у Тории?» – спросил Ник. Потому что не было ни шанса, что она увидела этот маяк надежды и не начала строить заговоры.
Они пришли, чтобы увести Торию из лап Мордекая, но Ник знал, что Тория не уйдет теперь, не вернув Фэнстэд.
«Она старается провести как можно больше повстанцев за стены замка, выдавая их за персонал. Как только у нас будет достаточно союзников внутри, у нас появится шанс отбить хотя бы замок. Если бы вы пришли с нашей армией, у нас, возможно, был бы шанс вытеснить темных фэйри из королевства город за городом».
Ник обменялся взглядом с Лайкасом. Генерал сказал: «Мы привели не только армию Фэнстэда. С нами также легионы сил Хай Фэрроу и Райенелла».
Глаза Беррона вытаращились. «Тогда чего мы ждем? Нам нужно расставить позиции, предупредить Торию и...»
Все замерли, услышав нарушение спокойствия одновременно. Это был звук, поставивший дыбом каждый волосок на теле Ника. Рычание было отдаленно знакомым. Затем запах...
«Темные фэйри», – с ужасом сказал Ник. «Самые свирепые и нечеловечные из них».
Как только он это произнес, грохочущее рычание нарастало из проходов, и первые крики донеслись с нескольких уровней выше, когда они проникли в пространство.
«Ты привел их сюда?» – к ним бросилась женщина, обвинение резко читалось на ее лице.
«Конечно нет», – огрызнулся Лайкас.
Когда ее взгляд упал на него, узнавание расслабило ее выражение.
У них не было времени продолжить разговор, поскольку темные фэйри сбрасывались с балконов и врывались из туннелей со всех сторон. Их натиск был ужасающим. Ник видел только одного такого свирепого под своей библиотекой в Хай Фэрроу. Он укусил Фэйт и чуть не убил ее.
Меч Ника рассекал натиск их, но их было много. Слишком много. Они были полностью подавлены и не продержатся долго. Трудно было поверить, что эти существа когда-то были обычными фэйри. Попытка Перехода, должно быть, ужасно провалилась, лишив их рассудка и морали.
Ему нужен был план. Все это были люди Тории, а значит, *его* люди, и они оставались скрытыми и готовыми сражаться десятилетиями. Увидеть, как их всех сейчас так быстро и жестоко перебьют, было бы трагедией, которая сломила бы Торию.
«Где основная водная система?» – крикнул Ник поверх хаоса.
Беррон ответил, его голос искажен от борьбы: «На два этажа выше, в восточном хранилище».
«Всем нужно готовиться к эвакуации. Продолжайте сражаться, но держитесь ближе к выходу».
Клинок Ника утопал в черной крови, чтобы добраться до входа в туннель. Он получил царапину когтями на руке и едва избежал клыков, щелкнувших близко к его бедру. Ник мчался по проходу и карабкался по лестницам, которые подняли его на два уровня вверх. Ему пришлось бы затопить туннельную систему и надеяться, что большинство повстанцев успеют выбраться, прежде чем захлестнет вода.
Он нашел гигантское колесо, которое выпустило бы катастрофическое количество воды, но не было другого способа уничтожить так много темных фэйри. Ник налег, но металл, так долго бездействовавший, с трудом повернулся на дюйм. Он продолжал пытаться, осознавая, что шипение и рычание становятся громче, направляясь к нему.
*Давай же.* Он мысленно подбадривал себя, но оно не поворачивалось достаточно быстро. Ему пришлось бы оставить его и скоро вступить в бой, и с той скоростью, что неслась по проходу, он не знал, получит ли он еще один свободный момент, чтобы попытаться снова.
Ник напрягся и застонал, толкая колесо изо всех сил. Небольшой поток воды заструился из круглого отверстия, но до цели было еще далеко. Он сосредоточил на нем все, наращивая струю, которая начала обрызгивать его лицо. Тени росли в туннеле впереди. Он не успевал.
Затем сопротивление уменьшилось, и решимость Ника возросла. Потому что к нему присоединился Лайкас, и вместе отверстие стало открываться быстрее. Вода захлюпала у них под ногами, и затем...
«Держись крепче!» – крикнул Ник. Лайкас бросился к ближайшей лестнице, чтобы ухватиться за нее, когда следующий толчок Ника высвободил силу запертой воды.
Темные фэйри, яростно мчавшиеся на него, были сметены жестоким течением. Тело Ника потащило, но его руки отчаянно держались за колесо.
Лайкас протянул к нему руку, удерживаясь за лестницу. Уровень воды поднимался ему до колен. Ник потянулся назад, лишь скользнув пальцами, но при следующей попытке он бросился с большим импульсом. Лайкас схватил его за руку, потянув к лестнице. Как только Ник смог ухватиться за нее, они вскарабкались по ней.
Ник последовал за Лайкасом, пока они не нашли выход. Рев воды все еще звенел в его ушах, когда Ник уперся руками в бедра, ловя дыхание.
«Нам нужно перекрыть воду?» – спросил Ник.
К его облегчению, Лайкас покачал головой. «Она уйдет обратно в реки по долинам. Эти туннели были спроектированы для помощи при наводнениях, но прорыва рек не было веками».
Ник выпрямился, с ужасом осматривая зловеще тихие улицы.
«Кто-нибудь выбрался?» – с ужасом спросил он.
Неужели он только что утопил десятки своих же людей?
Ответил Беррон, подходя к ним прихрамывая. «По счастливой случайности, большинство повстанцев уже покинули подземелье. Тория назначила выступление на сегодня ночью. Таллия, один из наших лидеров, сумела быстро устранить темных фэйри в замке, и инструкцией было впустить остальных повстанцев внутрь, чтобы усилить силы для того, когда придет возмездие, но...» Беррон замолчал, взглянув на Ника.
«Где Тория?» – немедленно спросил Ник.
«Мордекай забрал ее. Ее видели в середине их военного лагеря, который за десятилетия разросся на всю долину».
Ярость Ника вскипела. Он повернулся к Лайкасу. «Приводи наши силы в готовность».
«Нас чуть больше половины от того числа, что расположилось на холмах долины», – возразил тот.
Лайкас думал логически, стратегически. Ник знал только, что его пара, королева этого проклятого королевства, там, в плену, среди врага, разбившего лагерь у их порога. Это издевательство было достаточно, чтобы свести его с ума, и мысль о том, что кто-то причинит ей вред, бросила всю его осторожность в пламя.
«Это создаст достаточно отвлекающий маневр, чтобы мне проскользнуть внутрь и вытащить ее. Затем ты отдашь приказ об отступлении», – резонно сказал Ник.
Выражение лица Лайкаса стало твердым. Он обменялся взглядом с Берроном, чтобы обдумать это. «Это может сработать, но я хочу, чтобы ты понимал, что ты практически просишь наших солдат идти на убой».
«За свою королеву и королевство – это их клятва. Как их король, я буду тем, кто попросит их об этом».
Лайкас не стал спорить.
Ник посмотрел на луну и почувствовал Торию в ней. Он всегда это чувствовал. Ему просто нужно, чтобы она продержалась еще немного, прежде чем он придет за ней.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Зайанна
Когда она добралась до камер, Зайанна поняла, что не стоило приходить. Все в ней разрывалось мучительной борьбой, желая отступить и отчаянно стремясь приблизиться к нему.
Она проиграла борьбу с желанием не вступать с ним в контакт и увидела его сквозь прутья многих пустых камер, прежде чем дошла до его. Кайлир прислонился к задней стене, одно колено было согнуто, чтобы на него можно было опереться локтем, а рука прикрывала глаза.
«Полагаю, это было лишь вопросом времени, когда тебя позовут насладиться этим», – сказал он. Его голос был лишен каких-либо эмоций.
«С чего бы мне наслаждаться?» – спросила она.
Кайлир опустил руку, чтобы взглянуть на нее, и когда она встретилась с этими мохово-зелеными радужками, она была не готова к тоске, которая потянулась в ней. Особенно когда они метали в ее сторону лишь лед.
«Наши позиции поменялись местами. Не говори, что ты не находишь в этом некую ироническую забаву».
Зайанна сжала пальцы вокруг одного из прутьев. «Мне нравится летать. Мне часто нравится убивать. Наблюдать за тем, как ты сидишь в жалкой куче... особого трепета я не испытываю, нет».
Улыбка Кайлира была лезвием, и его смех направлял нож.
«Зачем тебя прислали? Чтобы посмотреть, осталась ли моя слабость к тебе? Скажи им, чтобы переходили сразу к физическим методам».
Ее челюсть сжалась. Он предположил, что она здесь по приказу Марвеллас. Зайанна не стала его поправлять. Дух сейчас был так занят Фэйт, что Зайанна задавалась вопросом, не забыла ли она о том преимуществе, которое имеет с ним против наследницы.
«Я предупреждала тебя не влюбляться в меня», – сказала она.
«Я и не влюблялся. Не по-настоящему. Я влюбился в твою игру».
Зайанна попыталась игнорировать сжатие в желудке от этих слов. «Почему ты такой дурак, что позволил себя захватить?»
«Не трать дыхание, Зай. Ты слишком умна, чтобы верить, что я расскажу тебе что-либо после того, что ты сделала».
«Я думала, ты умнее этого», – сказала она.
«Правда для тебя непостижима». Он встал, и грохот его цепей из Мейджстоуна вызвал в ней ярость. «Представь себе преданность, когда человек готов себя погубить ради друга. Фэйт для меня гораздо больше, чем королева. Рейлан гораздо больше, чем генерал».
Зайанна не верила, что это единственная причина его присутствия здесь. Они что-то планировали изнутри, так же, как и Зайанна в Райенелле. Она была достаточно терпелива, чтобы рано или поздно это выяснить.
«Она одна. Твой план никогда не предполагал, что вы уютно устроитесь вместе в камере».
Его улыбка обнажила зубы, но в ней не было ничего дружелюбного. «Если тебе предстоит причинить мне физические страдания, давай, приступай».
Кайлир приблизился к прутьям. Зайанна не двинулась с места, хотя его близость перевернула ей живот.
«Мне это может даже понравиться, если это будешь ты».
Его большая рука резко обхватила ее, сжавшись против ее инстинкта отступить. Все, что он сделал, – это удерживал ее взглядом гипнотизирующей, смертельной красоты.
«Возможно, тебя недостаточно провоцировали, чтобы молния снова ударила тебе в ладони», – бросил он вызов.
Она вырвала руку из-под его. «Это то, чего ты пытаешься добиться?»
Уголок рта Кайлира дрогнул. «Мне просто скучно, наверное». Он прислонился к стене боком.
Зайанна с трудом могла нормально дышать из-за стойкого запаха его крови. «Тебе перевязали рану?» – спросила она, указывая на колотую рану на его боку, которую она нанесла.
«Времени почти не было».
«Если она воспалится из-за твоего смертельного темпа заживления в этих оковах, не рассчитывай на такое же обращение, какое оказал ты мне».
«Никакой ванны?»
Она бросила на него самое мрачное выражение.
Он прошелся до задней стенки камеры. «Ужасное гостеприимство. Что я могу сделать для улучшения условий?»
«Что ты делаешь, Кайлир?»
«Этот метод допроса тебе не подходит. Попробуй еще раз».
Он был последней каплей для ее и без того тонкого терпения.
«Ты себя убьешь».
«Тебя это беспокоит?»
«Нет».
«Хорошо. Тогда уходи. Скажи им, что я хочу, чтобы любые пытки совершал Маверик».
«Почему он?»
Кайлир не ответил. Ему и не нужно было, поскольку мрачная жажда мести, затвердевшая на его чертах, говорила ей, что он верит, что сможет противостоять Маверику. Даже в этих оковах.
Зайанна восхищалась его решимостью, даже если она была эмоциональной ради его королевы и ошибочной. Но она знала, насколько жестоким может быть Маверик и насколько безжалостным он может стать.
С другой стороны, были моменты, когда в глазах Кайлира появлялся этот блеск, заставлявший ее задуматься, на что он действительно способен. Особенно ради тех, кого любит.
Возможно, любовь – не слабость. Возможно, она может питать ярость, настолько опасную, что способна одолеть что угодно.
«Если ты здесь не по их приказу, я бы предпочел, чтобы тебя здесь вообще не было», – сказал он.
Это замечание ужалило. Как укол в груди, который распространялся тем больше, чем больше она над ним размышляла, пытаясь понять, действительно ли он это имел в виду.
Когда она не смогла выносить боль, она решила уйти молча.
«Прежде чем ты ушла, ты сказала, что герою с злодеем не место вместе», – сказал Кайлир ей вслед.
Зайанна остановилась.
«Ты не злодейка, Зай. Ты не героиня и не жертва. Ты – выжившая».
Слова не должны были опутывать ее так сильно, как эти. Повторяясь. Стягиваясь. Мучая. Напоминая его шрамы. Его руку над ее – с другими линиями, другими историями, но с такой же жестокостью. Она не хотела, чтобы эти слова ставили их на одну пустынную землю, потому что это означало бы, что он в пределах досягаемости. Это разорвало бы шов на пустоте эмоций, которую она постоянно зашивала.
Нет. Неважно, кем он ее видел.
*Ему* с *ней* не было места. Не после того, что она с ним сделала, и уж точно не теперь, когда он ее презирает.
Зайанна вернулась к нему. «Я убила последнего мужчину, который любил меня», – сказала она.
Сердце Кайлира даже не дрогнуло от ее признания. «Я не принимал тебя за ту, кто любит трагическую поэзию», – сказал он.
«Это не чертово стихотворение», – огрызнулась она.
Его рот дернулся.
«Надеешься обменяться трагическими любовными историями? Я расскажу, как убил свою пару, если ты расскажешь, как убила свою».
«Он не был моей *парой*».
Это, казалось, нарушило что-то в его груди, но Зайанна начинала понимать, что ритм его сердца был для нее самым трудным для расшифровки. Оно никогда не было таким целым и ровным. Оно всегда билось с перебоями – слишком многими, чтобы ей знать, что могло их вызывать у кого-то такого сильного и стойкого снаружи.
Кайлир медленно и лениво вдохнул. «Думаю, тебе стоит пропустить всю эту чушь, открыть эту дверь и проверить свои многочисленные способы, как ты можешь убить меня без своей молнии».
«Поверь, мне бы ничего больше не доставило удовольствия».
«Мне тоже».
Он встретил ее темный взгляд медленной, соблазнительной улыбкой. Ее кожа зашевелилась от этого. То, что должно было быть гневом и яростью, каким-то образом настроилось на греховное желание под этим взглядом.
«Ты сказал, что она умерла, а не что ты убил ее».
Кайлир пожал плечами, откинув голову назад к камню. «Тот, кто убил ее, сделал это из-за меня».
«Ты берешь вину по ассоциации?»
«А ты бы не взяла?»
«Если бы я не забрала их жизнь, нет».
«Ах, значит, кровь на твоих руках немного гуще».
Ее пальцы сжались, словно с них сейчас закапает серебряная кровь Финиана, просто чтобы показать ему правду.
«Почему ты рассказываешь мне это?» – скучающим тоном спросил Кайлир.
Зайанна сопротивлялась импульсу причинить ему боль и затем оставить истекать кровью. «Чтобы ты перестал носить этот невыносимый раненый вид, словно ожидаешь от меня *чего-то лучшего*».
Кайлир горько рассмеялся. «Я не ранен, Зай. Потребуется нечто большее, чем заманить меня к себе, только чтобы вонзить нож в спину. Верь или нет, я уже проходил через это. Ты все еще не настолько особенная».
Она могла отдать ему должное за его стойкость, но все, что это делало, – вызывало остроту в ее груди, грозившую порезать.
Она не будет истекать кровью из-за него.
Кайлир сказал: «Ну давай же – расскажи, как ты это сделала. Здесь день ото дня довольно утомительно, так что мне не помешала бы хорошая история ужасов с моим любимым прекрасным кошмаром».
Он выводил ее из себя, как никто другой. Даже Маверик. Это было другое раздражение, заключавшееся не в победе, а в том, чтобы понять его, возможно, даже *защитить* его.
Зайанна зашагала перед его камерой. «Кровавые Испытания состояли из трех этапов. Первый был игрой. Нас поставили у подножия горы, и у нас была неделя, чтобы достичь вершины. Многие были устранены, убитые своими соперниками. Я не пролила ни капли крови, чтобы первой достичь вершины. Во втором испытании мы сражались друг с другом в поединке. Победители переходили дальше, чтобы сражаться друг с другом, пока не оставалось трое. В финальном испытании нам сказали, что мы столкнемся с нашим величайшим врагом».
Кайлир сосредоточил на ней внимание без всякой насмешки или поддразнивания. От этого у нее по коже бежали мурашки сильнее, чем когда он действовал ей на нервы.
«Ты столкнулась со своим возлюбленным», – заключил Кайлир.
Зайанна взглянула на свое бедро, на полоску рубашки Финиана, привязанную там на эфесе ее меча, и воспоминание врезалось в нее. «Любовь – всегда иллюзия. Этот идеал, что один человек действительно поставит тебя выше чего бы то ни было. Всегда будет соблазн, который пересилит ее».
«Какой был его?»
Кайлир озвучил ее вечную муку. Она никогда не узнает. Сердечная боль поглотила ее настолько полностью, что когда он атаковал без милосердия или колебаний, у нее не было выбора, кроме как дать отпор. Затем ярость охватила ее за предательство, когда он попытался сразить ее, и ей *пришлось* покончить с ним.
«Власть. Статус. Разве причины одного человека действительно имеют значение?»
«Он участвовал в борьбе за Делегата?»
«Нет. Он утверждал, что не хочет этого. Но, возможно, это была плата за мою смерть».
Хмурость Кайлира углубилась. «Зачем им давать одному человеку шанс победить, не пройдя другие испытания?»
«Ты не знаешь их порядков», – огрызнулась она. «Им не нужна причина, чтобы нарушать правила. Никому не нужна логика, чтобы делать, что черт возьми, заблагорассудится, и они всегда жаждут жестокого развлечения за наш счет».
Кайлир застонал от боли в ране и оковах, выпрямляясь. «Все, что я говорю, это то, что даже у злодеев есть мотив. Наверняка ты выяснила, каким он должен был быть, чтобы предать тебя таким образом. Это довольно экстремальный способ попытаться выиграть – без обид – пустой титул, когда он мог бы просто соревноваться сам».
Она действительно обиделась на этот выпад в адрес ее титула. Это бесило ее, потому что теперь она знала, что это правда. Всю жизнь она тренировалась для этого, думая, что это что-то докажет, но это не имело значения; она всегда оставалась пешкой хозяев.
«Зай», – сказал он. Резкая мягкость вырвала ее взгляд из ее уходящих вглубь мыслей. Он подошел близко, прямо к прутьям, и его мохово-зеленые глаза выискивали. «Ты когда-нибудь задумывалась, что его воля могла быть не его собственной?»
«Что?» – резко спросила она. Это была нелепая мысль. Она была там. Чувствовала ярость его атак. Слышала насмешки, которыми он ее дразнил.
Я никогда тебя не любил.
Это все был обман.
Ты слаба.
Зайанна покачала головой, не имея ничего, кроме гнева, чтобы сжечь те насмешки, которые она похоронила вместе с его трупом.
«Подумай об этом. Они хотели, чтобы ты была бесчувственной. Их идеальным, безжалостным лидером. Они никогда бы не приняли того, что ты влюбилась, потому что заставили тебя поверить, что это величайшая слабость. Что ты неспособна на любовь».
«Ты ничего не знаешь», – прошипела она. «Ты не знаешь, каково это было там, внизу».
«Ты права. Не знаю. Но я знаю тебя... Я *чувствовал* тебя. Твоя самая большая война всегда будет внутри тебя, потому что ты хочешь чего-то, о чем тебе всю жизнь говорили, что ты не можешь этого иметь. Что это всегда предаст тебя, и поэтому ты пытаешься сделать это первой».
«Я ничего не хотела от тебя, Кай. Не тогда и не сейчас».
Кожа вокруг его глаз напряглась. Зайанна была в его власти. Она не хотела этого, и в ней была угроза, кричащая отвернуться. Потому что когда Кайлир смотрел на нее, он не видел того, что видели все остальные. Каким-то образом у него была способность погружаться глубже, словно хранилище порочности, греха и сердечной боли не существовало для него. Он видел все и никогда не отшатывался.
«Когда ты собираешься освободиться от их манипуляций и думать своим чертовым умом?»
Он мог бы с таким же успехом ударить ее, поскольку эти слова имели воздействие удара в живот.
«Я должна была убить тебя».
«Вероятно. Потому что боги запрещают, чтобы я на самом деле пролил свет на твои заблуждения».
Ключ от его камеры вонзился в замок еще до того, как она сама поняла, что делает. Его радужки вспыхнули зловещим восторгом, когда преграда между ними распахнулась и она вошла к нему.
Спина Кайлира встретилась со стеной, и Зайанна уперлась руками в его живот, наклонившись близко.
«Бьюсь об заклад, ты сейчас перебираешь множество способов, как, по-твоему, мог бы одолеть меня и сбежать», – сказала она низким, соблазнительным шепотом.
К ее удовольствию, пульс Кайлира участился, не ожидая такой реакции от нее.
«Также держу пари, что есть другой голос, который хочет остаться», – сказала она, приподнимаясь на цыпочки, но этого было недостаточно, чтобы дотянуться до его рта, если бы он не наклонил лицо ближе, чтобы встретить ее. Медленно его голова наклонилась вниз, достаточно, чтобы их дыхание смешалось.
Зайанна не могла отрицать, что близость повлияла на нее. Что ей тоже пришлось заглушить голоса в голове, которые хотели сдаться врагу.
Как только его радужки начали затуманиваться тем же согласием мысли, оно погасло с шипением, когда ее металлические накладки вдавились в рану на его боку. Зайанна оттолкнулась от него, разрезая ее, когда делала это.
Запах его крови наводнил воздух сильнее. Зайанна была заворожена багрянцем на металле ее среднего и указательного пальцев. Жажда в ее горле сжалась до боли. Так быстро она никогда раньше не испытывала этого приступа желания. Особенно не от фэйри.
«Сделай это», – густо сказал он.
Она не слышала, как он приблизился, так соблазнительно близко. Зайанна должна была отдалиться, но не сделала этого. Даже когда его рука обхватила запястье, которое она подняла.
Их взгляды сошлись в жаре, сражавшем огонь с огнем.
Зайанна потеряла себя, позволив ему направить ее руку к ее рту. Ее дыхание участилось.
Это так неправильно.
И все же страсть ревела над всеми ее чувствами.
В тот момент, когда кровь коснулась ее языка, Зайанну охватила эйфория. Ее губы сомкнулись вокруг металлического кончика когтя, украшавшего ее палец, и она почти не осознавала руки, обвившейся вокруг ее талии, притягивающей ее к твердому теплу, которое сплелось со вкусом его.
«Ты – потрясающий маленький монстр», – сказал Кайлир тихим хриплым голосом. Его зрачки были такими большими, что поглотили большую часть зеленого. Его большой палец провел по ее нижней губе, и ее рука опустилась.
«Есть как минимум семь способов, как я мог бы убить тебя прямо сейчас», – сказал он.
«Всего семь?»
«А у тебя сколько?»
«Как минимум девять, но я могу проявить творчество в момент».
«В этом я ни секунды не сомневаюсь».
Зайанна выскользнула из его объятий. «Тебе повезло, что Марвеллас слишком сосредоточена на том, чтобы сломить разум Фэйт. Ее не волнует, что случится с тобой. Ты для нее ничто».
«Меня это не обижает. Что она делает с Фэйт?»
«Я ничего тебе не должна».
«Тогда зачем ты здесь?»
И снова Зайанна не знала, зачем пришла. Она хотела свалить на скуку, хотя это была лишь часть правды. Как и в Райенелле, днем она была предоставлена самой себе без цели, пока Марвеллас была занята своими планами на Фэйт. Ее ночи тоже становились беспокойными. Она ждала своего ночного демона, но он еще не вернулся.
«Сколько Ночных Странников ты знаешь?» – выпалила она.
Кайлир нахмурился. «Несколько. Не многих лично, правда. А что?»
Ее неуверенность нахлынула, чтобы запечатать ей губы. «Неважно».
«Зай», – сказал он, когда она попыталась уйти. «Спроси что-нибудь более конкретное. Твое общество немного лучше, чем бредовое молчание».
У нее не было ничего более конкретного.
«Неважно», – пробормотала она.
«Очевидно, важно».
Зайанна провела рукой по лицу, раздумывая, не бросить ли его.
«Возможно ли, чтобы у кого-то было больше одной способности?»
«Конечно. Это очень редко, правда. У большинства, у кого есть две, это Укротители Воды с исцелением как вторым ответвлением».
«А как насчет двух, которые никак не связаны?»
Бровь Кайлира поползла вверх, пока он ее разглядывал. «Теперь я заинтригован. Это про тебя?»
«Нет».
Ее быстрая реакция выдала ложь.
«Ты думаешь, что можешь быть Ночным Странником?»
«Нет. То есть... я не знаю. Наверное, нет», – она затараторила. Не часто она бывала такой взволнованной.
Эта новая неуверенность в себе медленно разъедала все, что она думала, что освоила в себе. Она не хотела обнаруживать, что это было оно. Скорее, она надеялась, что это просто фэйри, посещавший ее сны, был ответственен за то, что она могла встречаться с ним там.
«Кому еще ты об этом говорила?»
«Никому. Забудь, что я что-то говорила – тебе никто не поверит».
«Черт, а мне так не терпелось рассказать ночным крысам».
Она насупилась на него. Кайлир фыркнул со смехом, прежде чем соскользнуть по стене, чтобы сесть. Зайанна почувствовала нотку вины за его гримасу боли, когда он это делал.
«Когда это началось?» – мягко спросил он.
Она сжала губы. Было некоторое чувство освобождения в том, чтобы говорить об этом. Она не могла рассказать Тайнану или Амае. Уж точно не Маверику. С Кайлиром она могла притвориться, что это будет забыто. Неважно.
«Когда твой король проник в мой разум, я проснулась с ним внутри», – начала она, шагая с бушующим умом. «Он, казалось, был удивлен этим. Я не знала, что это что-то, чего я не должна была уметь делать. Думаю, это единственный способ, которым я это пережила. Иначе он взял бы то, что хотел, без моего ведома, и убил бы меня».
Кайлир молчал, и она обнаружила его с напряженным, отстраненным выражением.
«Я предполагал, что Фэйт успела разбудить тебя до этого», – сказал он, лишенный эмоций.
«Она прибыла слишком поздно».
«Фэйт была против того, что он сделал с тобой. Как и я».
Зайанна не хотела этого слышать. Ущерб был нанесен.
«Неважно. Я собиралась убить короля за то, что он сделал. Убила бы, если бы Маверик не опередил меня. Если бы я не *колебалась*».
«Не ненавидь себя за свои колебания», – сказал Кайлир. «Скорее, это может быть последнее, что напоминает тебе, что ты вообще еще способна что-то чувствовать».
«Я не хочу чувствовать». Это сорвалось с ее губ, как мольба.
Рядом с ним она всегда *срывалась*.
«Почему?»
Потому что это слишком больно. Независимо от того, что она делала или кем пыталась быть. Это всегда резало и рвало, и она истекала кровью.
Когда она не ответила, Кайлир сказал: «Если ты не чувствуешь, они побеждают. Это то, чего они всегда хотели. Армия, сражающаяся с жестокостью, потому что им нечего терять. Они заставили тебя убить свою прошлую любовь, чтобы вернуть твое полное внимание. Они боятся тебя, Зай. Того, чем ты можешь стать во имя чего-то, что любишь, а не на их стороне из-за ненависти и мести. Они могли бы просто убить его сами, но заставив тебя сделать это, заставив тебя так сильно верить, как ты веришь сейчас, что он предал тебя, они снова побеждают. Я видел это – в тебе не осталось ни кусочка, который когда-либо полностью доверится снова».
«Финиан сделал свой выбор предать меня», – закипела она.
«Это не выбор, если он вынужден».
Он был неправ. Так, так неправ.
«Тебя там не было».
«Зай... темные фэйри были под командованием Духа с силой управлять *разумами*».
Это ударило ее сильнее, чем что-либо физическое. Так сильно, что она больше не чувствовала себя привязанной к этой гравитации.
Марвеллас никогда не посещала ее под горой. Для ее сородичей она была не более чем сказкой, когда росла.
Затем она вспомнила сон, воспоминание, которое было вытащено из ее подсознания мужчиной, посещавшим ее. Было ли это реальным?
Зайанна не могла быть уверена.
Она падала в пропасть.
Через время, пространство. Она не знала больше, где находится.
«Зай».
Она услышала его голос только тогда, когда он сопровождался прикосновением к ее руке. Зайанна взглянула на его пальцы на своих и вырвала их.
«Я знаю, что в это, должно быть, трудно поверить...»
«Трудно?» Она высмеяла слово. Какое глупое, оскорбительное слово для веса мира, который давил на нее.
Твоя любовь смертельна.
Агалхор был прав. И, глядя в те мохово-зеленые глаза, в которых появилось сочувствие, она не могла этого вынести.
«Я больше не вернусь сюда», – сказала она.
