Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц)
Кайлир мало разговаривал во время их долгих часов ходьбы. Она была благодарна за это. Когда они вышли в центр Аландры, замок предстал великолепным зрелищем. Острые клыки стекла, похожие на лед, составляли множество высоких шпилей архитектуры. Замок окружало широкое озеро – хорошая мера защиты, учитывая, что там наверняка несли службу Укротители Воды.
У моста, по которому им предстояло перейти, она с удивлением обнаружила Рейлана Эрроувуда, ожидающего их, скрестившего руки, с раздраженным выражением ненависти на лице.
«Что так долго?» – рявкнул он.
Она никак на это не отреагировала. «Мы взяли столь необходимую передышку после того, как твоя нестабильная пара чуть не убила нас всех».
Рейлан повел их через мост, словно он был генералом этого королевства, а не Райенелла. Это было трагично, и если он когда-нибудь освободится от влияния Марвеллас, он наверняка возненавидит себя за все свое предательство.
Выражение лица Кайлира оставалось разрываемым гневом и болью, когда он смотрел на своего друга, но он оставался послушным, нисколько не сопротивляясь.
Интерьер стеклянного дворца дарил противоречивое тепло, которое ей нравилось. Они могли наблюдать, как бушуют метели и образуется лед вокруг них сквозь множество прозрачных стен, находясь в пределах их защиты. Зайанна восхищалась белым камнем, дополнявшим залы, и золотым филигранным узором, украшавшим колонны и каменные стены. Все было таким чистым и изящным, что она не могла не чувствовать себя темным пятном на его хрустальной элегантности.
Их провели в зал, уставленный колоннами, с возвышенным помостом в дальнем конце. Трон выглядел так, словно небеса пролили слезы, которые вонзились в землю, образовав кресло из сосулек, направленных во многие стороны, но все же образующих овальную спинку и короткие бока. На нем сидела картина ангела, если бы она когда-либо представляла себе это мифическое существо, хотя и без крыльев. Королева Лейкларии, решила Зайанна.
Ее волосы были белыми, как снег, как и брови, и ресницы, заметила Зайанна, чем ближе они подходили. Ее платье было белым и серебряным, заставляя ее сливаться с окружением, и в этом была некая зловещая аура. Словно она была призраком, привязанным к этому залу.
Хотя ничто не потрясло ее так, как вид Фэйт Ашфаер у подножия помоста.
«Добро пожаловать». Голос королевы был подобен дуновению ледяного ветра: мягкому, но не доброму. Монархиня встала. Струящаяся ткань ее белого платья двигалась, как море, когда она спускалась по широким белым каменным ступеням. «Я как раз приглашала своих первых гостей отужинать со мной сегодня вечером. Теперь я рада, что будет больше желающих разделить трофеи».
Зайанна надеялась, что это не коснется ее. Она будет стоять в стороне и охранять, если потребуется, но она не ожидала королеву Лейкларии. Она надеялась, что здесь будет Марвеллас, но Дух отсутствовал.
«Вы любезны, что принимаете нас», – сдержанно сказала Фэйт.
Рейлан был тем, кто привел их всех сюда, и Зайанна последовала, находясь под впечатлением, что это нужно, чтобы доставить Фэйт и Кайлира Духу Марвеллас. Она бросила Рейлану обвинительный взгляд, который он встретил пустотой, снова будучи оболочкой великого генерала Райенелла.
«Где Марвеллас?» – выпалила Зайанна.
Напряжение в комнате сгустилось при упоминании.
«Вы входите в мой замок и просите увидеть кого-то еще?»
Вопрос застыл, как лист льда у нее под ногами: один неверный шаг, и она провалится.
«Простите меня». Зайанна с неискренностью выдавила слова. «Просто она послала за нами, чтобы забрать этих двоих и привести сюда, как я понимаю».
«Насколько я слышала, ты никогда не была частью этой просьбы».
«Если бы я не вмешалась, у нее было бы два приза вместо одного».
Хейзел глаза королевы скользнули по Кайлиру, но ее выражение ничуть не изменилось. «Полагаю, что да. Дух сейчас вне поля зрения. Трудно знать, кому можно по-настоящему доверять».
Она прикусила язык, чтобы не высказаться неподобающе, но это было смехотворно.
«Все это время Лейклария притворялась мирной и не вовлеченной в эту войну. Правда в том, что вы укрывали Марвеллас все это время, я полагаю?»
«Тебе было бы разумно держать предположения при себе».
Зайанна решила, что эта королева ей ни капли не нравится. Что-то было не так.
«Что вы хотите, чтобы мы сделали с пленными?» – неохотно спросила она.
«Не дайте им сбежать. Увидимся всех на ужине».
С этими словами королева собралась уходить, и Зайанна осталась озадаченной и вне себя от разочарования.
«Что все это значит?» – прошипела она Рейлану, ведь именно он отдал приказ пересечь море с Фэйт и Кайлиром.
«Мы доставили их к месту назначения», – просто сказал он.
«И что теперь? Позволим им свободно разгуливать?»
«Нет. Держи его в цепях. Я присмотрю за Фэйт, пока королева не потребует нашего присутствия позже. А ты присматривай за ним».
Зайанне не терпелось вонзить когти ему в глаза, чтобы он больше ни на что не мог смотреть. Она заметила, что Фэйт больше не была в цепях, да и не похоже, что он собирается их надеть снова. Зайанна восприняла это как оскорбление, намекающее, что она не справится с Кайлиром, не обездвижив его.
Рейлан направил кисло выглядящую Фэйт Ашфаер к боковому выходу, и Зайанна была в полнейшем недоумении относительно того, что, черт возьми, происходит. Она никогда не оказывалась в середине такой запутанной, неорганизованной неразберихи.
«Разочарована, что они не приказывают тебе вздернуть меня и пытать?» – спросил Кайлир, когда они смотрели вслед Рейлану и Фэйт. «Я тоже. Думаю, мы оба могли бы получить от этого удовольствие».
Это заставило ее хмуро взглянуть на него. Что ей делать с ним до их чертова ужина?
«Пошли», – сказала она, подталкивая его к той же двери.
«Я никогда не был в этом замке. А ты?»
«Нет».
«Тебе не нравится холод – это ясно».
«А кому нравится?»
«Лейкларианцам, наверное».
Что-то беспокоило ее, но она не могла понять, что именно. Ничто в этой ситуации не казалось правильным, и она начинала подозревать, что она была единственной бестолковой дурой среди нескольких человек со скрытыми планами.
Они свернули в пустынный коридор, и Зайанна прижала Кайлира к стене.
«Ты не выглядел ни капли обеспокоенным или удивленным, увидев Фэйт только что, учитывая, что ты понятия не имел, что с ней произошло после взрыва».
«Она сильная и умная – моя забота не нужна».
«Ты просто надеялся, что она в конце концов появится? Чушь».
«В чем именно твое обвинение?»
В его тоне была нотка насмешки, подергивавшаяся и на его лице, что доводило ее гнев до кипения. Она привыкла быть на шаг впереди, знать то, чего не знали другие, и ее до бесконечности бесило чувствовать себя на два шага позади здесь.
«Для тебя еще не поздно», – сказал он, едва выдохнув, но эти слова обрушились на нее с весом скалы.
«Ты действительно так жалок?» – прошипела она. «Тебе нужен будет кинжал в грудь, чтобы принять, что я не на твоей стороне и никогда не буду?»
«Почему? Что они когда-либо сделали для тебя?»
«Никто никогда ничего для меня не делал».
«Тогда почему ты помогаешь им?»
Может, она и сама уже этого не знала.
«Хватит пытаться разглядеть во мне искупление – его нет».
«В тебе многое есть, Зай. Есть душа, существование которой ты хочешь отрицать, и сердце, способность которого чувствовать ты хочешь забыть».
Кайлир издал сдавленный звук. Зайанна не осознала, что сделала, пока струйки его крови не закапали на эфес клинка, который она вонзила ему в бок. Боль дернула его лицо, и удивление наполнило его глаза.
«Вот этот взгляд... вот почему ты заблуждающийся дурак».
Выдернув клинок, Кайлир связанными руками прижался к ране. Клинок был маленьким, но его фэйское исцеление было нейтрализовано Мейджстоуном на запястьях. Его стоны боли тревожили ее, но ее обида была сильнее, и она ушла в себя, чтобы ничего не чувствовать.
Она не собиралась ужинать со всеми ними сегодня, и никто не давал ей указаний о том, в каком состоянии он должен прибыть.
«Я ждал этого», – сказал он, с напряжением.
«Это всего лишь царапина по сравнению с тем, что я сделаю, если ты продолжишь давить, Кай».
Его зеленые глаза нашли ее, и в них мелькнула искорка, когда он сказал: «Мне нравится, когда ты так меня называешь».
Он был невозможен.
Зайанна схватила цепь между его руками и дернула его без заботы вдоль коридора.
«Куда мы идем?» – спросил Кайлир. Она ничего не чувствовала к слабой затрудненности в его голосе, заставляя его двигаться с раной.
«Я хочу есть».
«Хорошая мысль. Я тоже».
Они не ели несколько дней, и сейчас это было единственное, о чем она думала, делая ее настроение еще более нестабильным.
Кайлир сказал: «Разве не было бы быстрее для тебя питаться человеческой кровью?»
«Ты сам когда-нибудь пробовал?»
«Абсолютно нет».
«Тебе бы могло понравиться».
«Это варварство».
Зайанна фыркнула со смехом. «Некоторые из них наслаждаются этим».
«Я бы лучше попробовал твою».
Она не позволила искушению вздрогнуть проявиться при этом предложении. «Оставь эту фантазию при себе».
На кухне кипела работа, тела суетились, готовя множество блюд, которые, как она предположила, были для нелепого пиршества по случаю приема королевы. Они отнеслись к ее вторжению с опаской, но она прошла мимо них всех, выискивая что-нибудь аппетитное.
«То мясо выглядело неплохо», – прокомментировал Кайлир.
Она отпустила его цепи. «Бери, что нравится. Возможно, это твой последний хороший прием пищи надолго».
Он не колебался, но не брал ничего, не спросив персонал, и было раздражающе, как легко люди к нему проникались симпатией. Несколько фэйри даже начали помогать ему, держа его тарелку и наполняя ее всем, о чем он просил. Она наблюдала за ними всеми с горечью, нараставшей в груди. Они флиртовали с ним.
Зайанна подобрала кусок хлеба и обмакнула его в сладкое, но острое масло, которое заиграло на ее вкусовых рецепторах. Это было восхитительно, и почему-то это раздражало ее еще больше. Ее взгляд с трудом отрывался от командира. Он улыбался им. Они с сочувствием осматривали его цепи. Время от времени кто-то из фэйри вокруг него бросал взгляд в ее сторону, но тут же отводил глаза, как только встречал ее темный взгляд.
Она нашла место на стойке в дальнем конце, которое не использовалось. Через несколько минут Кайлир направился к ей. Она не могла не заметить, как его яркая улыбка для других исчезла в тот момент, как он повернулся к ним спиной. Не потому, что его заразительная яркость не была искренней по отношению к ним – просто ее не было в нем самом. Зайанна также заметила дискомфорт в его походке. Ему приходилось использовать обе связанные руки, чтобы нести тарелку, и его одежда, должно быть, болезненно терлась о колотую рану.
Теперь она чувствовала легкую вину за этот импульсивный триггер.
«Они сказали, что эти крошечные рыбные пирожки – лучшее, что ты можешь попробовать во всех семи королевствах», – сообщил Кайлир, поставив тарелку рядом с Зайанной. «Что-то насчет вина, козьего молока и лучшей рыбы, какую только можно представить».
Она осмотрела гору разнообразной еды, которую он набрал.
«Откуда им знать? Вальгард, возможно, их превзошел, и это остается загадкой».
Кайлир фыркнул, найдя ведро с водой, чтобы как можно лучше смыть кровь с рук.
«Ты темная фэйри – уважаемая, если только это не было ложью – и ты никогда не была на востоке за морем, откуда твой народ родом?»
«У меня никогда не было причин».
Он любопытно хмыкнул, вытер руки и вернулся. Он поднял те самые маленькие неотразимые рыбные пирожки и швырнул их в рот.
«Все же, я бы подумал, тебе любопытно».
«Мое любопытство не имеет значения. Я была солдатом – ты знаешь, как это бывает. Мы идем туда, куда нас направляют».
Его глаза загорелись, когда он жевал, и он тут же взял еще пирожок. Два, на самом деле. Один он предложил Зайанне. Она хотела отказаться из чистой мелочности, но раз уж она его пырнула, то, пожалуй, могла быть чуть добрее.
«У тебя есть крылья. Наверняка ты могла бы хотя бы раз в жизни перелететь».
По правде говоря, она никогда по-настоящему не желала этого. Зайанна съела рыбный пирожок за один укус, и взрыв вкуса на языке удивил ее. Она никогда не была из тех, кто восхищается едой – это была просто пища, и часто ее не хватало большую часть ее лет под горой. Но в ту минуту, что ушло у нее на пережевывание, она думала ни о чем, кроме этого простого удовольствия, гадая, наступят ли когда-нибудь дни, чтобы наслаждаться такими пустяками дольше.
Она обнаружила, что Кайлир наблюдает за ней, с довольной улыбкой в уголке рта.
«Твое лицо мне все рассказало», – сказал он.
Зайанна спрыгнула со стойки. «Тебе стоит перевязать эту рану, пока есть возможность. Уверена, твои поклонницы-фэйри с радостью помогут тебе».
«Не из тех, кто убирает за собой?»
«Ты не мое дело. Ты для меня ничто».
Эти слова были ледяными, и они стерли с его лица любое дружелюбие. Каждый раз, когда она была причиной его огорчения, это скручивалось внутри нее. Бесило.
Зайанна собралась уходить. «Если тебя не будет здесь, когда я вернусь через десять минут, эта рана будет наименьшей из проблем, которые я тебе устрою».
«Я мог бы воспринять это гораздо более заманчивыми способами».
Он не видел ее хмурого взгляда, так как вложил все усилия в поглощение тарелки с едой. Зайанна оставила его, проходя мимо кухонного персонала и также задерживая на них предупреждающий взгляд.
Зайанне просто нужна была минута, чтобы отдышаться подальше от командира. После недель, вынужденных быть рядом с ним, она чувствовала его присутствие, как слой кожи. Он был повсюду на ней, даже когда почти не прикасался к ней. Худшее было в том, что она начинала нервничать от мысли, что вскоре он перестанет быть ее проблемой. Даже если все, что они делали, это спорили, ей приходилось обрывать нити привязанности, которые снова связывали их.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Фэйт
Фэйт не могла дотянуться до последних завязок на спине своего платья. Она выгибалась и пыталась, раздражаясь и в конце концов сдаваясь. Голова ее поникла, едва вынося ненужное зрелище, в которое ее превращали.
Платье было рубиново-красным, с кристаллами, которые сверкали, как пролитая свежая кровь, на ее лифе. Она не могла отделаться от зловещей мысли. Ее волосы также были заколоты назад десятками шпилек с красными драгоценными камнями.
Она позволила взгляду скользнуть по яркому, заснеженному горному и городскому пейзажу сквозь единственную стеклянную стену в этой комнате. Дыхание перехватывало каждый раз, когда она видела такую чистоту и невинность – видение мира или трагедия неведения, Фэйт не могла решить.
Взгляд Фэйт резко вернулся к зеркалу, когда пальцы коснулись ее спины. В отражении она увидела Рейлана, завязывающего ленты, которые она оставила. Он больше не скрывал свою внешность, и хотя она была рада, ее сердце постоянно ныло от вида его такой бесчувственной.
«Почему Марвеллас еще не приветствовала меня? Я думала, она будет самой нетерпеливой».
«Тебе не стоит быть такой», – сказал он, его голос был лишен каких-либо чувств.
Фэйт проглотила свое горе. «Она мастерски умеет прятаться», – сказала она, наблюдая за его лицом, чтобы уловить хоть намек.
«Она должна уметь».
«У Марвеллас много талантов, не так ли? Способности могут быть благословлены Духом, но они могут заимствовать друг у друга», – проверила Фэйт.
Он дернул шнурки в последний раз, встретившись с ее взглядом в отражении. «Множество навыков, множество лиц».
Сердце Фэйт пропустило удар. Рейлан закончил завязывать платье, и ее желудок сжался от отсутствия его тепла, когда он отошел. Она повернулась, раздумывая, как получить хоть какие-то небольшие сведения, прежде чем этот ужин с королевой.
«Ты забрал ее руину из Небесных Пещер, не так ли?»
Рейлан скрестил руки на груди, прислонившись к стойке кровати. «Да».
«Ты не мог разрушить ее, поэтому она поселила ее в тебе, зная, что я разрушу ее, чтобы спасти тебя».
«Я так полагаю».
«Но ты ничего не чувствуешь ко мне. Так что, возможно, я не буду утруждаться».
«Будь у меня выбор, я бы не хотел, чтобы ты это делала».
Ей было бы менее больно, если бы он вонзил ей в грудь лезвие.
«У тебя есть выбор, – прошипела она. – В тебе сила руины – достаточно, чтобы противостоять ей. Почему бы не взять верх?»
«Она моя королева».
Фэйт сдержала позыв согнуться пополам от сжатия в животе. Предательство, которое несли эти четыре слова, выбило из нее воздух.
Это не его слова.
Она приблизилась к нему, осторожная лань к льву. Он не двигался, но его глаза следили за каждым ее шагом, решая, ударить ли, прежде чем она сможет подойти слишком близко. Фэйт осмелилась поднять руку, скользнув высоко по его скуле, пока ее пальцы не коснулись его виска.
Фэйт попыталась проникнуть в его разум, но тут же ее обрушило такое темное сопротивление, что она чуть не подкосилась.
«Прекрати», – предупредил он, но он не отстранился.
Фэйт глубже заглянула в его сапфировые глаза и коснулась их связи, чтобы помочь себе. Все, что она хотела, – показать ему одну вещь. Одно напоминание. Тени, вторгшиеся в его разум, шипели и выли, и страдание разлилось по чертам Фэйт. Так много боли, тьмы и смерти.
«О, Рейлан», – прошептала она.
Она нашла пространство, чтобы бросить свет. Воспоминание.
«Мой Феникс. Моя Королева».
Прикосновение Рейлана коснулось ее щеки, и Фэйт на секунду подумала, что в его глазах мелькнула нежность. Пока лед не сковал его радужки в тот же миг, когда его рука обхватила ее горло.
«Теперь для меня это пустые слова. Слова прошлого дурака, которым я больше не являюсь. Ты ничего не значишь для меня, Фэйт».
Ненависть, вложенная в ее имя, звучала так мучительно неправильно из его уст. Она отшатнулась, когда он оттолкнул ее. Глаза Фэйт горели. Она склонила голову к полу и собралась с мыслями, пока жар приливал к ее коже.
Это было бесполезно. Ее было недостаточно, чтобы достучаться до него. Хуже всего, Фэйт тонула в страданиях от того, что подвела его, но она не сдастся. Поэтому она и была здесь.
«Пошли», – равнодушно сказал он.
Все, что могла сделать Фэйт, – это следовать за ним со своим пустым сердцем.
Несмотря ни на что, Фэйт была рада, что он здесь с ней. Даже если только для того, чтобы причинять ей боль, она не хотела, чтобы он снова ускользнул из ее поля зрения.
Банкетный зал замка Лейкларии был картиной уязвимой красоты. Туфли Фэйт цокали по сверкающему белому полу – плоской, гладкой имитации снега, который окружал их со стен с обеих сторон и перед ней, сделанных из стекла. Колонны в зале возвышались, как гордые сосульки, брошенные с небес Богами. Стражи в черном, рассыпанные по обеим сторонам, резко выделялись. Фэйт мельком встретила один взгляд хейзел глаз, в то время как остальные были облачены в капюшон и маску, скрывая свою личность от грехов, которые в любой момент могли быть потребованы от них.
Воздух гудел хрупким миром, когда Фэйт перевела взгляд на Иану, уже сидящую во главе банкетного стола. Фэйт приняла стул в противоположном конце, который для нее отодвинули.
Стол, гордая плита белого мрамора, был заставлен пиршеством, слишком обильным для двоих, и у Фэйт не было аппетита из-за бури эмоций. У боковой стены зала Фэйт чуть не потеряла самообладание, увидев Кайлира как первый прорыв в мирной иллюзии, потрепанного вида. В отличие от Фэйт, которую вымыли и нарядили, он был все еще в своей райенеллской одежде, но то, что быстро угрожало ее нестабильности, был запах его крови. Фэйт взглянула на его окровавленные руки, сжимавшие рану на боку, затем устремила обвинительный взгляд на Зайанну, который был встречен холодным безразличием.
Она уже с трудом сдерживалась, но королева лишь продолжала есть. Было почти так, словно Фэйт нарушила ее пир и она привыкла ужинать в одиночестве.
«Лейклария великолепнее, чем нам рассказывают», – сказала Фэйт, испытывая разговор.
Те хейзел радужки скользнули к ней, задержавшись достаточно долго, чтобы взвесить каждое слово Фэйт, словно выискивая в них уловки.
«Вот как выглядит мир», – с гордостью сказала Иана.
«Здесь нет людей, – спокойно заметила Фэйт. – Я не видела ни одного во время нашей короткой прогулки по городу».
Движение фарфоровой кожи вокруг ее глаз говорило о подозрении. «Их немного, но ты права. Лейкларию в основном населяют фэйри».
Немного. И все же Фэйт не видела ни одного.
«Я новичок в своей должности. При дворе, в политике. В истории». Фэйт подняла свой бокал, нуждаясь успокоить пересохшее горло. «Но у меня был друг, который однажды рассказал мне кое-что о вашем королевстве. Мне жаль слышать о смерти вашей дочери».
Подбородок королевы приподнялся на долю. «Это было давно», – холодно сказала она.
Все в ней отталкивало компанию и разговор.
Фэйт надавила немного сильнее. «Примерно двести лет назад. Ей было бы чуть больше первого века. Она должна была выйти замуж как раз перед тем, как это случилось».
Паузы между участием королевы участились в груди Фэйт.
«Да. Не проходит и дня, чтобы я не думала о ней».
Ложь. Все, что слышала Фэйт, было обманом, и ее самообладание дрогнуло.
У королевы были рукава, закрывающие руки, а вырез всегда был высоким на горле. Фэйт наблюдала, как ее рука тянется к кубку.
«Еда будет остывать», – сказала Иана.
Фэйт не ответила на это. Вместо этого ей пришлось пойти на риск.
«Никалиас встречал вас, когда был молод». Ее нервы предавали ее сейчас.
Иана поставила кубок, и в ее паузе был намек на подозрение. «Да. Кажется, я посещала его королевство».
«Он, кажется, помнит, что у вас были голубые глаза. Думаю, будучи в юности, он мог не так хорошо запомнить детали».
Они были хейзел, и когда Фэйт пристально смотрела в них, ей показалось, что они вспыхнули более ярким оттенком.
«Молодой принц почти не присутствовал во время моего визита».
Фэйт хмыкнула, но ее кожа зашевелилась. Затем у нее не осталось терпения, и она отбросила всякую осторожность.
Нож в ее руке пронесся по воздуху всего на одно сердцебиение, направляясь прямо в королеву...
Тупой удар.
Королева вовремя отклонила голову. Лезвие вонзилось в спинку ее стула в нескольких дюймах от линии глаз.
Фэйт не могла остановиться сейчас.
Стражи в черном двинулись вперед, но Фэйт дернула скатерть, рассыпав все со стола, прежде чем ее ладонь ударила по столу и вспышка ее золотой магии растрескалась по поверхности, разламывая стол на части.
Иана так и не призвала свои легендарные способности Укротителя Воды.
Смена облика всегда оставляет след.
Рейлан сказал ей это. А сегодня, перед тем как покинуть ее комнаты:
Множество навыков, множество лиц.
Фэйт не знала, помог ли он намеренно подтвердить ее мысли, но теперь она не могла отступить, пока мчалась через разрушения, которые она устроила со столом, сделав это только для того, чтобы замедлить стражей и не дать им добраться до нее, прежде чем она доберется до королевы.
Контроль над существом больше похож на твою способность. Ник сказал ей это, когда рассказывал о легендах, которые слышал о Королеве Лейкларии; что она может управлять морскими существами.
Королева подняла руку... и вот тогда Фэйт увидела окончательное подтверждение своей пугающей теории.
Символ на ее ладони светился золотым. Так знакомо. У Фэйт был точно такой же на ее собственной.
Круг с тремя линиями, пересекающими окружность.
Шаги Фэйт резко остановились. Ее грудь тяжело вздымалась. Стражи больше не двигались – та рука, от которой Фэйт не могла оторвать взгляд, была ее сигналом остановить их.
«Ауриэлис однажды сказала, что потеряла след Марвеллас двести лет назад, – сказала Фэйт, ее сердце бешено колотилось. – Это также случилось тогда, когда Королева Лейкларии потеряла своего ребенка. Королева, возможно, не была самой любящей матерью, но потеря дочери оставила ее одну и уязвимую. Идеальная мишень».
Адреналин гнал кровь, угрожая поколебать ее равновесие в этой конфронтации.
«Так что можешь выходить теперь». Фэйт сделала три ужасающих вдоха, прежде чем призвала имя своих кошмаров. «Марвеллас».
Воцарившаяся тишина была такой холодной и смертоносной. Она носила лицо Ианы, раздумывая, возможно ли еще бороться с ложью, которую Фэйт раскрыла.
Затем, вот оно. Улыбка, от которой ее кровь стыла каждый раз, когда она ее видела. Улыбка триумфа и злобного ликования, так что даже другое лицо не могло скрыть стоящий за ней умысел.
«Ты все еще во всем моя дочь, Аэсира», – сказала Марвеллас своим собственным голосом.
Жар, пылавший на ее коже, охладился от страха, подкравшегося с последующими изменениями во внешности.
«Возможно, даже более хитрая в этой второй жизни твоей».
Пламя поглотило длинные белые волосы, начиная от корней и пожирая, пока не вернулся ослепительно-рыжий цвет. Очертания ее лица менялись так медленно, что Фэйт пришлось сознательно моргать, с трудом веря, что она не спит в каком-то ужасном кошмаре.
Марвеллас сбрасывала кожу, которую она носила на этих землях, прячась, сотни лет. Выжидая время. Мастерски управляя войной из этого одного безопасного места, куда никто не думал искать.
Лицом к лицу с Марвеллас наконец, цель ее существования никогда не звучала так ясно. Она была создана, чтобы быть концом. Чтобы убить Марвеллас раз и навсегда. Ее воля жить за пределами этой цели оставалась позади.
Рейлан оставался таким неподвижным, несмотря на вспышку Фэйт.
Убить Марвеллас. Освободить Рейлана.
Фэйт была готова столкнуться с тем, насколько злодейской может быть Марвеллас, чтобы достичь обеих целей.
«Отужинай со мной...»
Магия Фэйт среагировала раньше, чем Марвеллас закончила. Дух легко погасил ее вспышку, но Фэйт попробовала снова, и снова, пока Марвеллас не контратаковала, и Фэйт не сбило с ног силой магии, похожей на ее собственную.
Ее отбросило через разбитый камень, разрезав плоть там, где она была обнажена в этом платье. Воздух вырвало из легких, и Фэйт с трудом смогла перекатиться на спину и собрать дыхание. Кайлир выкрикнул ее имя, но она слышала его борьбу, так как его удерживали от того, чтобы добраться до нее.
Все, что могла сделать Фэйт, – это подать ему слабый взгляд, надеясь, что он прочитает, что с ней все в порядке. Зайанна стояла рядом с ним, с фиолетовыми глазами, которые метались от Фэйт к Марвеллас, но это показывало, что темная фэйри не знала о маскировке Марвеллас до сих пор.
Лицо Марвеллас наконец очертилось суровой злостью, но это было ничто по сравнению с тем, что пылало в Фэйт.
Фэйт поднялась из завалов. «Я могла бы сжечь этот замок дотла, а твоих солдат – дотла».
«Ты не стала бы убивать невинных».
«Их нет, если их преданность – тебе».
Возможно, она потеряла рассудок. Нравственность. Возможно, она не сможет жить с собой после того, что потребуется для победы. Но он будет в безопасности, ее друзья будут в безопасности, и это стоило того, чтобы обречь свою душу.
«У тебя всегда был нрав, Аэсира».
«Аэсира умерла, пытаясь сбежать от тебя, – холодно сказала Фэйт. – Все это, возвращение моей души – зачем? Что было такого особенного во мне?»
«Все». В этом шепоте одного слова от Духа была боль.
Все, что видела Фэйт, – это цели для удара, чтобы заставить ее истекать кровью так же сильно, как и Фэйт за две жизни. Каждый раз, когда Марвеллас становилась между Фэйт и единственным, чего она хотела в мире.
«Ты могла бы захватить мир и без меня».
Марвеллас переступила через тарелки с едой, даже не глядя. Фэйт хотела отступить, но устояла против инстинкта.
«Эта война началась, потому что у меня отняли того, кто значил для меня целый мир».
«Меня?»
«Нет».
Фэйт не хотела видеть человечность, проступавшую в Духе, но чувствовала, что важно понять.
«Твой сын», – сказала Фэйт с осознанием.
При этой мысли новый набор ярких золотых глаз вспыхнул на переднем плане ее мыслей. Она видела его во сне раньше, и это было причиной, по которой она тайком вышла на встречу с Гаем в Райенелле – последний раз, когда она видела его. Ей нужны были ответы, и тогда он сказал ей, что Аэсира обнаружила, что у Марвеллас есть сын. Мужчина с темными волосами и глазами, как у нее. Но что-то случилось давным-давно... что-то, что вывело его за пределы этого мира, туда, куда Марвеллас никогда не могла пойти искать.
«Откуда ты знаешь о нем?»
«Я не знаю как... но Аэсира выяснила о нем».
«Я никогда не рассказывала тебе о нем в прошлом, – сказала Марвеллас, переходя к подозрению. – О, моя дорогая, возможно, мне не удалось выяснить все, что ты обнаружила тогда, прежде чем ты глупо угробила себя».
«Как... как она умерла?»
«Неправильно понятая храбрость. Простое смертельное ранение, из всех вещей, на поле боя, на котором тебе никогда не следовало быть». Марвеллас остановилась, оглядывая руины, которые Фэйт устроила со столом. «Мы могли бы изменить мир вместе. Это не обязательно должна быть борьба».
Фэйт покачала головой, не в силах постичь эту вековую иллюзию партнерства, за которую Марвеллас все еще цеплялась.
«Ты хочешь истребить целый вид, – сказала она. Это был первый вывод, который Фэйт могла сделать о движущих мотивах Марвеллас для этой войны. – Начиная с людей. Почему?»
«Они слишком слабы, чтобы выжить в этом мире. И если их оставить без контроля, они попытаются захватить силу, которая никогда не была предназначена для них. Время, которое никогда не было их».
Эта месть была личной для Духа. После всего этого времени Фэйт должна была узнать историю Марвеллас, с самого начала ее падения на землю, иначе у нее никогда не будет покоя.
«Что с тобой случилось?»
Марвеллас удерживала ее глубоким взглядом, таким холодным и отстраненным, когда сказала: «Любовь». Затем ее взгляд упал, на одну ноту скорби, прежде чем ее защита укрепилась, и она отошла от Фэйт. Устремив взгляд в стеклянную стену, она добавила: «Она всегда найдет способ уничтожить тебя».
Горло Фэйт пересохло, ее следующие слова были попыткой умолять. «Просто освободи его от своей руины и принуждения, и мы уйдем».
«Я думала все это время, что Рейлан будет только мешать, как он пытался разлучить нас в прошлом. Но теперь есть способ для вас остаться вместе. Мы можем наконец начать приводить этот мир к его полному потенциалу».
Ее голова уже качалась, превращая слабую искорку надежды в нечто уродливое на лице Духа.
«Тогда ты не оставляешь мне выбора...»
«Ты не оставляешь мне выбора», – перебила Фэйт. Проникая в разум двух стражей, которые двинулись за ее спиной, Фэйт должна была отложить свою мораль, чтобы свернуть им шеи. Это не прошло без последствий. Каждая жизнь, даже тех жестоких темных фэйри, что были верны делу Марвеллас, оставляла черные пятна на ее душе. «Я никогда не знала, что могу сравниться с тобой в злодействе, пока ты не дала мне правильную мотивацию».
Чтобы победить, чтобы вернуть Рейлана, она была готова полностью поддаться тьме.
