Текст книги "Пламя Феникса (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 49 страниц)

Внутри неё пуповина, связывающая её с Рейланом, *дёрнулась*. Она была такой тихой и далёкой, но, по крайней мере, всё ещё была там. Её связь с Рейланом не была закреплена, и хотя, возможно, она могла бы найти его быстрее, будь она закреплена, риск того, что Марвеллас сможет её разорвать, заставлял её радоваться, что у них не было шанса связать её.

– Фэйт, – осторожно произнёс Ник её имя.

Следуя за его взглядом, она увидела золотистую эссенцию, источающуюся из её ладони, которую она прижала к столу.

Когда она подняла её, знак, который она носила, был выжжен на дереве.

Символ Марвеллас, ярко вспыхнувший на несколько секунд, словно смеясь над своим присутствием здесь.

Фэйт всё больше и больше тошнило от мысли быть её кровной родственницей. Единственный раз, когда её отвращение стихало, был, когда она сосредотачивала свою решительность достаточно, чтобы помнить: через Фэйт Марвеллас станет её собственной погибелью.

– Я убью её, – сказала Фэйт, закрепив это обещание крепче внутри себя. Затем её внимание переключилось на Ника. – Мне так жаль.

Он покачал головой. – Мы отдали её добровольно, зная, что ни Марвеллас, ни Мордекай не доверят ей, будучи связанной со мной. Мы хотели заполучить реликвию Дакодаса, но похоже, что всё это планирование было напрасным.

– Что, если Дакодас оставил её с Мордекаем для сохранности в Фэнстэде? – предположила Фэйт.

– Я бы не надеялся, что она доверит единственную вещь, которая может её убить, чужим рукам, – вступил Кайлир.

Нерида сказала: – Технически, она тоже не может держать её в своих руках. Духи не могут держать свои собственные реликвии. У неё должен быть кто-то близкий, кто охраняет её.

– Думаешь, она в Райенелле тогда? – задумался Кайлир.

Фэйт побледнела. – Это означало бы, что две нужные нам реликвии находятся там.

– И у них есть тот единственный человек, который знает, как их использовать, – хрипло добавил Кайлир.

– Зайанна, – сказала Фэйт в ответ на вопросительные взгляды остальных. – Ей нет равных в обращении с усиленной силой.

– Она единственная, кто может ими владеть? – спросил Ник.

– Насколько нам известно. Не думаю, что она лгала об этом, – неохотно признал Кайлир. Он спросил её: – Я надеюсь, ты надёжно спрятала реликвию Храма Света?

Фэйт спрятала её хорошо, но теперь сомневалась. – Я доверила знание о её местонахождении только одному человеку, на случай, если что-то случится со мной. – Желудок Фэйт сжался. – Изайе.

Кайлир выругался, сдерживая вспышку расстройства и гнева в отброшенном взгляде.

Фэйт продолжила: – Возможно, он не сказал мне своего плана, но я не верю, что он действительно работает на них. В этом нет никакого смысла. Я была в полусознательном состоянии, когда он вынес меня во двор после поражения в битве, но то, что он сказал⁠–

– Что он на шаг впереди? Едва ли утешительное заявление, что это не ради врага. Он мог превратиться и прийти объяснить это мне к настоящему времени, – горько пробормотал Кайлир.

– За ним следят слишком пристально. Я не знаю, что он планирует, но я доверяю ему.

Пока он всё ещё справлялся с уколом предательства от брата, Кайлир не признался бы, что заявление Фэйт расслабило его напряжённые плечи.

– Даже одна реликвия даёт мощное преимущество. Сейчас наши величайшие враги кружат вокруг них всех. Возможно, нам следует разработать план самим проникнуть в замок, чтобы забрать Реликвию Храма Света, – сказала Фэйт.

– Ты не можешь ею владеть. Лучше оставить её в безопасности, если ты уверена в её местонахождении. Марвеллас охотится за тобой, и если она получит и тебя, и реликвию, это проиграет нам войну, – возразил Кайлир.

– Я могу её использовать – я просто... не контролирую её. – Она поморщилась при воспоминании о такой разрушительной силе, протекающей через неё.

– Ты имеешь в виду, что пытаться – это огромный риск для твоей жизни, – сказал Ник. – Я помню, как это чуть не стоило тебе жизни в Хай Фэрроу. Никак нельзя подвергать себя этому.

– Тогда я была человеком.

Кайлир сказал: – Ты легко можешь стать слишком переполненной силой и в своём фэйском теле тоже. Тебе нужен кто-то, кто научит тебя, как ею владеть, иначе ты рискуешь больше, что она убьёт тебя, чем поможет.

Кто-то, кто научит её.

Воспоминание разблокировалось в её разуме так ясно, что она не могла поверить, что не подумала об этом раньше. Или, возможно, подумала, в какой-то части своего подсознания, которое всегда знало, что Зайанна важна. Что критически важно заполучить её на свою сторону.

– Найди учителя, что укрощает бурю.

Ауриэлис сказала ей это.

Её пустой взгляд остановился на Кайлире, пока она складывала в уме эту загадку, и он становился слишком настроенным на её мысли. Его нахмуренный от беспокойства лоб разгладился, словно имя Зайанны было вытолкнуто из её мозга и начертано у неё на лбу.

– Мы *никогда* не сможем доверять Зайанне на нашей стороне. Даже если мы похитим её, заставим, она слишком хитра и найдёт способ обратить против нас всё, что мы попытаемся от неё узнать, – возразил Кайлир, его голос был полон боли под твёрдостью.

– Возвращение любого королевства ничего не значит, если они используют Зайанну и реликвии, чтобы уничтожить их. Хуже того, цель Марвеллас – уничтожить свою собственную реликвию, и тогда у нас *не будет* никакой надежды избавить мир от неё. Никакой.

Гнетущий ужас Фэйт рос, чем дольше она обдумывала варианты.

– Нам всем нужно поспать. Такое решение о том, куда двигаться дальше, не будет решено за одну ночь, – посоветовала Нерида. Её глаза стали полны жалости, глядя на Фэйт. – У меня есть тоник, и с моей магией он погрузит тебя в достаточно глубокий сон, что твоё Ночное блуждание, должно быть, не сможет проявиться.

– Он действует, – подтвердил Ник, с благодарностью улыбаясь целительнице.

Фэйт кивнула. – Спасибо.

Кайлир встал после того, как допил свой напиток, и подошёл к ансамблю в углу, который сделал перерыв в музыке. Взгляд Фэйт задержался на тихой фэйри в их компании. Самара – она узнала её имя. Её элегантность и изящество казались почти неуместными среди них, но было ясно, что она пытается вписаться, и Лайкас время от времени шептал ей слова ободрения.

Кайлир вернулся, когда маленькая группа снова взялась за инструменты, и мягкая музыка начала заполнять пространство.

– Я вернусь в лагерь на столько мирных часов, сколько смогу получить, – объявил он.

– Мы возьмём комнаты наверху, – сказал Лайкас, направляя Самару прочь из ложи.

Фэйт кивнула им, желая допить свой напиток перед попыткой заснуть.

Песня, которую исполняли музыканты, усиливала её дремоту, и она откинулась на спинку ложи, когда начались слова.

Её разум был так истощён. Каждая мысль была мукой. Каждый шаг был пустым. Покой никогда не найдёт её, пока она не найдёт *его*.

Ник присел рядом с ней и поднял свою кружку. Фэйт фыркнула, чокнувшись с ним своей – тост за их совпадающую душевную боль – прежде чем они выпили.

– Я всегда представлял, что мы снова встретимся при куда лучших обстоятельствах, – грустно заметил он.

Фэйт положила голову ему на плечо. – Как Фэйт и фэйский страж в лесу?

Лёгкий смешок Ника был вспышкой света, прорывающейся сквозь тучи тьмы вокруг её сердца.

Тарли и Нерида остались с ними в главном зале, который затих в ранние часы. Веки Фэйт дрожали даже без тоника. Им стоило отправиться на покой, и, по крайней мере, с помощью целительницы ей не нужно было бояться этого.

Всё же она хотела насладиться этим моментом с Ником, и она прислушалась к песне, пока суета вокруг начала затихать.

Лети, Феникс, пари к солнцу,

Падёт монарха власть, другой вернётся вновь.

Лети, Грифон, ночь сплоти,

Всем ответь и стой как один, вместе биться будут вновь.

Песня продолжалась, и некоторые строки повторялись. Фэйт прижалась ближе к Нику, чувствуя, как уплывает вместе с ней.

– Как давно ты спала? – спросил Ник.

Фэйт не могла быть уверена, когда мимолётные часы, которые она ловила тут и там, были полны беспокойства. Но с Ником здесь, его запах успокаивал боль внутри неё ровно настолько, чтобы захотеть глубокого сна.

– Она нуждается в нём больше, чем любой из нас, – сказала Нерида.

– Пойдём. – Ник мягко потянул её за собой, покидая ложу.

Фэйт простонала, почти потянувшись, чтобы ухватиться за стол в детской демонстрации протеста. Ник был быстр, обхватив её за талию, пока она не встала. Песня ещё не закончилась, и она ей нравилась.

Лети, Феникс, пари к солнцу.

Ник направил её к лестнице.

Падёт монарха власть, другой вернётся вновь.

– Мы вернём их назад, – сказал ей Ник.

Фэйт кивнула, хотя он этого не видел.

Лети, Грифон, ночь сплоти,

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – сонно пробормотала она.

Как он отреагирует на откровение о её давнем прошлом души, когда у неё самой не было полных воспоминаний об этом?

– Прибереги, – сказал он. – Я не исчезну за ночь.

Вот оно. Звук войны, который всегда был фоновым шумом, теперь обрёл ужасающую жизнь как нарастающий грохот барабанов, который она чувствовала в груди.

Всем ответь и стой как один, вместе биться будут вновь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Зайанна

Когда глаза Зайанны распахнулись на раскат молнии, она сразу поняла, что её сознание не пробудилось в реальном мире.

Нет. Этого не может происходить снова.

Должен быть кошмар. Жестокое наказание, выдернутое из её худших воспоминаний. Она оставалась лежать, свернувшись калачиком, поскольку не могла вынести мысли увидеть лицо короля Агалхора, которое появится, чтобы дразнить её после вторжения в её разум.

Даже с его смертью, и с тем, что он обнаружил о ней, сгоревшим вместе с ним, она не могла забыть насилие его вторжения в её разум. Даже наяву она несла в себе новый стыд, словно мир теперь знал её извращённый ум, и ничто в ней не было в безопасности.

Зайанна всхлипнула при присутствии, которое становилось сильнее. Приближающемся, чтобы выследить свою слабую добычу, покорную на земле.

Это была не она – она не сдавалась вот так. Но здесь ей не нужно было притворяться, что она не боится и не устала. Так очень устала.

– Как ты в сознании? – спросил мужчина с любопытством, которого она не ожидала, голосом, который был незнаком.

Зайанна развернулась, подняв руку против штормового ветра, который разметал её волосы перед глазами. Она едва могла разглядеть высокую фигуру, закутанную в темноту её разума и скрытую под просторным капюшоном.

– Кто ты? – спросила она.

– Что ещё более интересно... кто ты?

Зайанна знала эту игру. Он говорил насмешками, от которых она слишком привыкла отбиваться.

– Ты уже знаешь это, раз уж ты здесь.

– Попался. Хотя знать о тебе и желать *узнать* тебя – две разные вещи.

Она попыталась всмотреться сквозь темноту его капюшона, но его лицо было полностью стёрто, потеряно во тьме, и она пришла к выводу, что это его манипуляция.

– Редко встретишь бесцветный разум, – сказал он, отходя прочь. – Более того, эта агрессия... Твой собственный разум восстаёт против тебя. Мучает тебя. Это почти чудо, что ты в здравом уме.

– Спасибо за комплимент.

Он плавно усмехнулся.

– Ты когда-нибудь пробовала отпустить то, против чего сражаешься?

Если бы она знала, что это такое, возможно, рассмотрела бы это.

– Что ты здесь делаешь? – отвела она разговор.

– Мне было любопытно, – просто сказал он.

Зайанна нашла ощущение от него странным. В отличие от Агалхора, он не казался таким пугающим и злобным. Она наблюдала за его закутанной фигурой, стоящей к ней спиной. Он протянул руку к ударам молнии, которые яростно врезались в землю. Её грудь болезненно сжалась от желания почувствовать её, текущую по её венам, вместо этого.

Следующая зигзагообразная фиолетовая линия коснулась его кончиков пальцев. Зайанна резко вдохнула, словно она была поглощена её собственным телом. Мужчина напрягся от этого, но это не причинило ему боли, как должно было. Вместо этого он, казалось, *играл* с последними потрескивающими разрядами на своей руке.

– Как ты это сделал? – спросила она.

Он пожал плечом. – Это твой разум. Ты могла бы заставить его причинить мне боль, если бы захотела.

– Я не знаю как, – призналась она.

Мужчина повернулся к ней на долю, но его голова была наклонена. – Я могу научить тебя, как использовать своё Ночное блуждание.

– Я не Ночная блудница.

– Ты в привычке отрицать то, что прямо перед тобой?

Его рука двигалась изящно, и её тёмные тучи отвечали ему. Она прижала ладонь ко лбу, голова кружилась от движений, которые не были под её контролем, но часть её думала, что должны быть. Что этот мужчина не должен иметь такую власть в её разуме.

Это сон.

Это было всё, что она могла сделать, чтобы осмыслить эту извращённую иллюзию.

– Ты... Повелитель Бури? – поинтересовалась она.

Способность Зайанны была красивой, но это... это была самая уродливая, необузданная её сторона. Тем не менее, мужчина не реагировал с каким-либо отвращением или жалостью – не так, как Агалхор.

– Не думаю, что я таков, – сказал он, снова протягивая руку, и было так, словно молнии притягивались к нему.

– Тогда я не могу научить тебя ничему взамен.

– Я ничего не просил.

– Никто не предлагает помощи без чего-то для собственной выгоды.

Его капюшон наклонился, и Зайанне становилось раздражительно и не по себе от того, что он мог видеть её, полностью обнажённую, в то время как она совсем не была уверена, куда смотрят его глаза.

– Я могу понять, почему ты в это веришь.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Хочу узнать.

– Почему?

Ей следовало бояться, как ужаса, который она чувствовала при вторжении Короля Райенелла. Но она не боялась. Этот мужчина не нацеливался на её воспоминания; он, казалось, не хотел нырять глубже, хотя его сила, излучающаяся через неё, предупреждала, что он более чем способен на это.

– Я хочу, чтобы ты вышел из моего разума, – сказала она. Только тогда через неё просочилась струйка страха. Если она спровоцирует его, она не знает, как его изгнать. Его власть была такой же доминирующей, как у короля, возможно, даже более могущественной, и она знала, что проиграет здесь.

Она не знала, как защитить себя.

– Я могу тебе помочь.

– Зачем тебе это?

Всё имело свою цену.

Он сделал долгий вдох, водя пальцами, которые сдвигали тёмную дымку.

– Возможно, мне нравится вызов.

На кончике языка ей хотелось потребовать, чтобы он показал себя. Но, возможно, она предпочла не иметь лица у этого присутствия. Без него она могла притворяться, что он лишь призрак её собственного воображения, а не реальный человек, вторгающийся в самое частное место.

– Почему ты не обыщешь мои мысли? – осмелилась она спросить.

– Зачем мне это?

– Чтобы получить какое-то преимущество? Чтобы заставить меня бояться тебя или принудить помочь тебе?

– Что с тобой случилось, чтобы это стало первым предположением о любом, кого ты встречаешь?

Она прокляла жало, уколовшее её глаза при этом вопросе. *Что случилось?* Зайанна могла бы почти рассмеяться.

Её эмоции были слишком нестабильны и обнажены здесь, и внезапно её защита поднималась, желая изгнать его, прежде чем ему не придётся ничего доставать, чтобы добраться до её уязвимости.

– Люди хотят власти – это всегда требует преимущества.

– Не всегда, – возразил он. – А как насчёт обретения её через уважение и преданность?

– Ценности, которые можно свергнуть за секунду, – твёрдо сказала она. – Им можно изменить, и ты не узнаешь, пока не будешь смотреть в глаза тому, кто вонзает тебе кинжал в грудь.

– Это справедливая предосторожность, – согласился он, сделав несколько шагов. – Но я верю, что есть узы, которые мы можем сковать, которые сделают такой страх не одиноким бременем. Ты становишься силой многих, которые защитят друг друга от любого, кто им угрожает.

Зайанна прижала колени к груди. Она не полностью соглашалась с его поэтичными представлениями, но он её заинтриговал.

– Как мне знать, что ты просто не убьёшь меня здесь? – спросила она.

– Потому что наш первый урок будет о том, как ты остановишь меня, – сказал он. – Договорились?

Зайанну пронзили воспоминания об Агалхоре. О беспомощности, с которой она была подавлена, пока он пировал над самыми тёмными её частями. О том, как он убил бы её в тюрьме её собственного разума.

Это пространство, оно было таким яростным и уродливым. Часть её не хотела провести здесь ни минуты больше. Она предпочла бы никогда больше не пробуждаться в своём подсознании. Единственный способ выжить против себя самой, который она знала, – никогда не сталкиваться с демонами, живущими в трещинах.

– Мне нечего от этого выиграть, – сказала она.

Её щека коснулась коленей. Так устала.

– Есть что-то оторванное от тебя. Твоя способность, полагаю.

Конечно, он должен был это знать.

– Я не ищу в твоих мыслях ответа, – быстро добавил он, возможно, уловив её растущую оборону. – Но я чувствую это.

– Она... исчезла?

– Нет, но что-то блокирует её. Ты не захочешь это слышать, но это ты. Немного сложнее этого, конечно. Вернуть её будет не так просто, как пожелать, как я уверен, ты уже пробовала.

– Желания – для детей, – пробормотала она.

– Желания – для душ с мечтами, – ответил он. – А мечты могущественны, чтобы мы продолжали двигаться.

Зайанна расшифровала его слова. Они были наивными. Слабыми.

Они были *прекрасны*.

Она покачала головой, изгоняя свои противоречивые мысли.

– Как мне вернуть её? Мою способность.

– У тебя всё ещё есть твоя сила, иначе мы не были бы здесь. Или, по крайней мере, ты не была бы. Твоя молния была твоей бронёй. Я понимаю, как прятаться за идентичностью своей способности.

– Я не прячусь.

Свет мелькнул у него по челюсти, открывая намёк на насмешливую улыбку. Ей захотелось сорвать её когтями.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – повторила она.

Затем её охватил страх, что это может быть неправдой. Что он мог проникнуть в её разум в то время, когда она была не в себе⁠–

– Нет. Не знаю. Но есть вещи о человеке, которые можно увидеть, только если действительно *всматриваться*.

– Зачем тебе заботиться? – Она не могла остановить горечь в своём тоне. Свои когти, которые сформировались, чтобы отпугнуть любую крупицу внимания.

– Я... не знаю, – сказал он.

Неуверенность, казалось, смутила их обоих, и, возможно, *он* теперь готовился отступить с осознанием, что ему не следовало быть здесь. Она была для него ничем.

– Договорились? – сказал он.

Это не было бескорыстным предприятием для него. Не могло быть. Она была бы полнейшей дурочкой, соглашаясь позволить ему снова в свой разум... но её осенило, что он может быть её единственным шансом вернуть свою молнию.

– Я даже не знаю, кто ты, – указала она.

– Я тоже не знаю точно, кто ты.

– Но ты слышал обо мне? – вспомнила она.

– Вроде того. У меня нет предвзятого мнения о тебе, Зайанна. Это я хотел бы выяснить сам.

Его использование её имени не должно было вызывать того напряжённого беспокойства, которое вызвало. Он же в её разуме в конце концов.

– Будет справедливо, если я получу твоё имя, – попыталась она.

Он покачал головой. – Для этого тебе придётся быть готовой дать то, что тебе очень тяжело даётся. Доверие.

Она могла бы изгнать его одной силой своего раздражения. Её лицо уткнулось в скрещённые руки. Это было жалко. Она проснётся и отругает себя за сон, который позволила затянуться слишком долго.

– Не думаю, что я могла бы остановить тебя, если бы ты вернулся, – сказала она.

– Вероятно, нет.

– Тогда делай, что хочешь. Не обещаю радушного приёма.

– Я и не рассчитывал на него.

– Я могу поспать теперь?

Он был склонен смеяться мягкими, едва уловимыми звуками. Его дружелюбие начинало выводить её из равновесия.

– Да. Я даже отправлю тебя прежде, чем выскользну. Я также чувствую, что ты сама не часто погружаешься в глубокий отдых. Но ты можешь. Мы над этим тоже поработаем.

Это звучало заманчиво. Она не скажет ему этого.

Она позволила давящей тяжести пройти над ней. Она была нежной. Так очень мирной, словно объятие, комфорт которого она давно забыла до этого момента.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Тория

Тория Стагнайт представляла этот момент уже больше ста лет. Теперь, проживая его, она не могла привести в порядок свои запутанные чувства по поводу возвращения на землю Фэнстэда.

Уставившись на свисающий под углом флаг со знаком оленя ее королевства, Тория сопротивлялась порыву склониться в скорби.

Земли были не теми. Бросив взгляд в окно, она почувствовала душевную боль, увидев, что некогда живые, яркие холмы и процветающий город теперь безжизненны. По улицам могли бы бродить призраки. Многие темные фэйри – но также и многие из ее народа, которые не смогли выбраться – все еще жили здесь под темным, беспорядочным режимом.

Эти залы, по которым она ходила, теперь были чужими. Она мечтала о теплом приеме, который они ей окажут, но все, с чем она столкнулась, – это отвержение предательницы. Пока ее королевство оставалось захваченным врагом и лишенным своей красоты, она чувствовала себя не лучше захватчиков-темных фэйри. Она была здесь, в объятиях того, кто отнял у нее все.

Мордекай был подозрительно сдержан, оставляя ее в покое большую часть времени, пока она свыкалась с возвращением на землю Фэнстэда. Тории выделили гостевую комнату в ее же замке – одну из немногих, которую не разграбили и не разнесли в щепки. Ей еще предстояло увидеть, что стало с ее старыми покоями.

Стены несли на себе глаза, полные осуждения. Иногда ей даже казалось, что они шепчут о своем шоке.

Как она смеет возвращаться покорной приспешницей верховного лорда темных фэйри?

Тория не надела зеленые цвета своей родины. На ней было черное. Пока она не вернет королевство на своих условиях и не убьет зло, что разрослось, как яд, она будет продолжать скорбеть на этих землях.

Мордекай попросил ее присоединиться к нему на ужин этим вечером.

Она не ответила на его призыв. Вместо этого она направилась в библиотеку – еще одно место, которого она до сих пор избегала, потому что там было слишком много дорогих воспоминаний, и она боялась увидеть, в каком состоянии ее могли оставить. Она не боялась гнева Мордекая за то, что проигнорировала его.

Тория спасла верховного лорда в Олмстоуне от стрелы Тарли, которая могла бы точно поразить его в грудь. Это был безрассудный поступок, совершенный в страхе, когда Мордекай одерживал над ними верх, и она действовала импульсивно, пытаясь заслужить его доверие после того, как он выяснил, что Ник следил за ними всю дорогу до Олмстоуна, несмотря на их разорванную связь.

Она сделала это *ради* Ника, но ее сердце разрывалось оттого, что она так далеко от него, и она не могла подавить чувство вины, что ее уловка заключалась в том, чтобы продолжать пытаться убедить Мордекая, что она хочет быть с ним.

Ее нервозность по поводу Мордекая рассеялась, когда она приблизилась ко входу в библиотеку. У этого помещения никогда не было двери, так как длинная череда монархов Фэнстэда верила, что знания и истории никогда не должны быть ограничены для кого бы то ни было. В свободное время персоналу замка разрешалось бродить и поглощать столько литературы, сколько им хотелось, единственным строгим правилом было то, что ни один экземпляр не мог быть вынесен без ведома короля или королевы.

Тория замедлила шаг в коридоре, ведущем к открытой библиотеке, разглядывая настоящие стволы деревьев, которые были обработаны и сохранены, чтобы создать чудесную арку. Ее уже встречали раны войны, осквернившие это пространство. Она протянула руку, чтобы провести пальцами по глубоким зарубкам, вырубленным в некогда безупречном искусстве. Это можно было исправить, но все равно ее сердце сжималось, и в ушах звучали звуки сражения, пока она представляла себе воинов Фэнстэда, которые сражались бы до последнего вздоха, защищая свою землю и замок.

Сделав глубокий вдох, она заставила себя пройти дальше входа. Королевская библиотека Фэнстэда не была самой обширной – таковой была Ливр де Вер в Олмстоуне. Тем не менее, эта библиотека была широко известна как самая красивая на всем континенте. Тория остановилась перед балконом, сделанным из переплетенных ветвей. Ее колени почти подкосились на месте. Именно здесь, с момента возвращения, она впервые почувствовала себя как дома.

В детстве она всегда думала, что эта библиотека, должно быть, похожа на то, как стоять посреди гигантского, полого дерева, внутри которого человечеству дарована его плоть, чтобы записывать бесконечные чудеса жизни, смерти и воображения.

Книжные полки были идеально неидеальными, мастера сохранили как можно больше естественной формы. Балкон огибал древний серебряный дуб, вокруг которого была построена эта часть замка. Существовало много легенд о нем. Его корни были глубоки и простирались так далеко, что даже Тория не могла почувствовать, где заканчиваются тончайшие их нити. Она могла приложить руку к нему и сосредоточить свою флоракинетическую способность, чтобы почувствовать нити жизни, пульсирующие по ее королевству, словно сердцебиение.

Некоторые истории, которые рассказывала ей мать, утверждали, что это дерево простирается далеко за пределы земель Фэнстэда. Что сильнейшие флоракинетики могут проследить тончайшие нити корней до других королевств.

Яркие воспоминания Тории начали тускнеть, когда она вернулась к зловещему состоянию запустения, в котором оставили библиотеку. К ее облегчению, разрушений было не слишком много. Некоторые книжные шкафы были опрокинуты, а книги валялись на полу, но это можно было исправить; она уже направлялась к первому участку.

Что заставляло ее душу скитаться по библиотеке с печалью, так это то, как одиноко здесь было. Это всегда было местом общей радости и удивления, наполненным улыбающимися лицами, восторженной молодежью и жаждущими знаний учеными. Теперь здесь была только ее одинокая душа среди призраков ее народа.

Она не знала, сколько времени прошло, пока она погрузилась в расстановку книг на свои места и использовала свой ветер, чтобы помочь поставить вертикально книжные шкафы на третьем уровне, на который она поднялась. Наблюдать, как библиотека медленно возвращается в порядок, дарило искру надежды.

Книга за книгой, камень за камнем, дерево за деревом ее земля будет восстановлена. Своей жизнью и родом она поклялась в этом великому серебряному дубу, который оставался гордым символом ее королевства.

Тория Стагнайт склонила голову перед древним деревом в знак обещания.

Когда она поставила следующую книгу на полку, Тория замерла от ощущения присутствия, что подкралось бесшумно. Мордекай подошел так близко, что она даже не успела его обнаружить, и он взял последнюю книгу из стопки у нее из рук. Она затаила дыхание, когда он наклонился, ее инстинкты кричали о дистанции. Он поставил книгу обратно на полку, его грудь коснулась ее спины.

– Ты пропустила ужин, – сказал он так спокойно, но с ноткой недовольства.

– Я не была голодна.

– Все равно, я ожидаю, что ты присоединишься ко мне, когда я прошу. Мне не нравится, когда меня заставляют ждать.

– Я не имела такого намерения.

– Это не имеет значения. Когда я зову, ты приходишь, принцесса.

Ее ногти впились в ладони от этого титула.

Я Королева Тория Сильвернайт.

– Мои извинения, – сказала она сдавленно.

С Мордекаем ей приходилось выбирать, за что бороться. Провоцировать его из-за пропущенного ужина только отбросило бы ее назад в их отношениях.

Тория не хотела оборачиваться, желая, чтобы он ушел теперь, когда у него была возможность отчитать ее.

– Разве тебе не интересно, почему я пригласил тебя поужинать со мной? – спросил он с ноткой нетерпения.

– Не просто ради моего общества?

– Хотя оно холодное и пустое, твое общество до сих пор не было тем, что хотелось бы искать, – нет.

После того, что произошло в Олмстоуне, она почти не выходила из своих комнат в смятении. Ник получил почти смертельное ранение... и она ушла с врагом, прежде чем узнала, выживет ли он. Во всех его ночных хождениях к ней с тех пор она просыпалась с ощущением непоколебимой любви и преданности Ника. Ее медленно убивало то, что она не могла ответить ему тем же.

Она ужасно по нему скучала. Часть ее души тлела в его отсутствии.

– Многое пришлось переварить, – объяснила она. – Я не знала, чего ожидать, вернувшись в Фэнстэд.

– Именно поэтому я был так милостив, что дал тебе время и пространство, но я не могу ждать намного дольше.

Зубы Тории стиснулись, когда его руки на ее руках развернули ее. Она могла смотреть только в его бездонные черные как обсидиан глаза. Его твердая челюсть покрылась более темной щетиной, а черные волосы стали длиннее и распущены.

В ее животе скопился ужас.

– Ждать чего? – Она приложила все усилия, чтобы голос не дрожал.

– Я уже давно отложил необходимый визит в свое королевство – Валгард.

Воздух вырвался из ее легких. Это было не то, что она ожидала от него услышать.

– Ужин был прощанием на время?

– Нет. Я хотел попросить тебя поехать со мной.

Тория не знала, что сказать. Это предложение шокировало ее, но только потому, что за всю свою жизнь она знала об их восточных соседях за морем лишь по шепоту кошмаров. Королевство, ответственное за Темные Века, желавшее подавить людей и позволить темным фэйри доминировать. А затем, в эту эпоху, они были лицом продолжающейся уже века войны.

Теперь появились новые истины об их нынешней войне. Мордекай был воскресшим темным фэйским королем из кошмарных легенд, но это Марвеллас вернула его. Дух Душ и Богиня Звезд стояли за войной на этот раз, и Мордекай был практически ее марионеткой.

Тория хотела его разгадать. Она была здесь, рядом с ним, и вела очень рискованную игру, сближаясь с ним. Но она не могла отделаться от чувства, что в нем есть нечто большее. Как тот, кто столь могущественен и легендарен, как Мордекай, может быть доволен ролью пешки кого-то более великого? У него был ребенок в этой жизни – что-то, что безумно разжигало ее любопытство. Они могли быть слабостью, которую можно использовать, или, если это не сработает, она могла бы по крайней мере узнать, кто этот ребенок, чтобы они могли устранить угрозу его отпрыска, прежде чем она станет реальной.

– Я только что вернулась в свое королевство, – сказала она.

Тория взвесила варианты в уме. Остаться в своем королевстве, пока Мордекай будет занят за морем, дало бы ей свободу начать здесь строить стратегии. Найти слабости в силах темных фэйри, выйти, чтобы поговорить с тем, что осталось от ее народа, и передать всю эту информацию Нику.

Но никто не бывал в Валгарде, цитадели Мордекая. Какие секреты или откровения она могла бы раскрыть на земле, более неуловимой, чем Лейклария? Это было крайне соблазнительное любопытство.

– Оно все еще будет здесь через неделю или две, в зависимости от моих дел там.

Она приняла решение.

Тория не могла упустить возможность добыть разведданные, получив билет прямо в самое сердце вражеской территории континента.